Текст книги "Ах ты... дракон! (СИ)"

Автор книги: Елена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

    – Убивают, что ли?

    – Обычно да. Раньше запирали в теле силу и судили, как всех, тогда был шанс пережить отмеренное наказание и жить как люди, то есть обычные люди. Но потом одного так наказали, а потом его сообщник смог этот запирающий знак разрушить, и ренегат вернулся. Долго ловили. Почти двадцать лет. А он, как зачарованный на неуязвимость – то в одном месте появится, то в другом. Народу столько полегло...

    Что-то мы куда-то совсем не в ту степь забрели. Нужна мне была, спрашивается, эта тайна? Ладно, секрет и секрет, жрать не просит, карман не тянет. Пусть его. Одно непонятно: почему эти внутрисемейные разборки правильных магов с неправильными – такая жуткая тайна? Подумаешь, тут оборотни в погонах... то есть в мантиях. И что? Такие везде есть. Даже в самой демократичной демократии (пальцем тыкать не будем, ага?). Стоит на это сейчас время тратить?

    Постараемся мыслить по-деловому.

    – В смысле, если на меня повесят низку, то надо будет найти этого ренегата и убедить его помочь ее придавить. Или...

    Терхо резко вскинул голову, в темных глазах метнулась паника.

    – Или мне не надо будет его искать?

    Терхо-то у нас теперь кто? Уже ренегат или еще нет? Где бы взять справочник по вельховским заморочкам?

    – Далеко – не надо, – с вымученной улыбочкой заявил Терхо.

    Ага.

    Ясно. Ладно, сделаем морду кирпичом и сменим тему, пока мой напарник снова не ударился в панику-истерику. Послал же бог напарничка... Да на его фоне Славка – скала. И свой к тому же, более-менее понятный. Не врет, драконами подставными не кидается. А тут каждый раз как ежика ищешь. Наощупь, в болоте со змеями. И не знаешь, уколют тебя раньше или ужалят? Ладно, оставим пока это ренегатство в сторонке.

    – Все понятно. Одно неясно: при чем тут я и этот офис?

    Вельхо воспринял перемену темы с заметным облегчением.

    – Ни при чем. Ты просто сказал: бедненько. Сразу видно – чужак. Видно, что не привык к традициям. Это совсем не бедное помещение, тут все наоборот. Не знаю, как с этим там, откуда вы родом, но тут безопасная земля всегда дорогая, даже в деревнях. Разве что в ничейных землях поселишься бесплатно. В смысле, там тебе еще и приплатят, за опасность. Но там еще попробуй проживи. А в городских стенах земля на вес золота. Потому и строят дома с узкой нижней частью, а расширяются они уже выше, на уровне 3-5 этажей. И комнаты довольно плотно заставлены по этой причине: пространство жилья ограничено, Вот и используют любую димерку. А здесь смотри какой зал. Здешний хозяин словно подчеркивает: здесь живут очень состоятельные люди, способные потратить столько места на помещение, куда будут приходить лишь временами.

    – Дичь какая. Что, голые стены – это и есть типа здешняя красота?

    – Не совсем. Наверняка здесь еще и вложения есть. Хотя дело, скорее всего, в другом...

    – В чем?

    Местную жизнь надо знать.

    – Не знаю. Про Поднятых я вообще мало знаю. Говорили, что перед службой у нас будет курс дополнительных лекций, как раз про требования к новым принятым. Еще один из тостов в тот вечер был про то, чтобы подольше их не слышать... – парень качнул головой и невесело хмыкнул.

    – Подольше получилось, – кивнул я. – Ну что, двинули потихоньку?

    – Подожди! Так и пойдешь?

    – Есть проблемы?

    – Как тебе сказать, – мой напарничек неторопливо крутил между пальцами какую-то нитку с узелками. – Ну если не считать то, что это Дом Правления... и если забыть, что тут на каждом шагу должны быть сигналки на вызов вельхо... – еще пара узелков. И еще один... – и если не думать про самого Поднятого... то в остальном, пожалуй, нет.

    Я чуть не сел где стоял. Нет, всякое, конечно, бывало... но чтоб влезать с целью грабежа в дом губернатора или мэра – до такой наглости я никогда не доходил. Мои амбиции оканчивались на супермаркетах. С другой стороны – а куда денешься. Тут, по крайней мере, пусто. Пока.

    – Супер. Мне только мэрию взломать не хватало!

    А Славке – на нее приземлиться. Да что ж за непруха такая? Как проклял кто...

    – Зачем взламывать? Сейчас поисковым проверим, и все! Если пусто, спокойненько пойдем.

    Веревочка в узелках извивается в пальцах, как живая. Перехватив мой взгляд, Терхо хитро подмигивает и прижимает ее к запястью. Очередной значок вспыхивает, янтарный свет мгновенно впитывается в нить, медленно переливается в узелках. Наконец гаснут и они.

    – И?

    – Сейчас-сейчас... вот, смотри, – тон у мага почти довольный.

    Точно отвечая на неслышный сигнал, веревочка на его раскрытой ладони начинает шевелиться. Конец с самым крупным узелком поднимается, как головка готовой броситься кобры.

    – Эй-эй...

    – Это не эй, а поисковые чары. Они умнички, они нам сейчас ближние комнаты проверят... – ласково воркует ненормальный вельхо, наглаживая свои «чары». На вид змейка-змейкой, да еще узловатая, будто питончик, наглотавшийся мини-кроликов. – Мы так еще в первые годы обучения баловались, сладости искали.

    Я вспоминаю про пугалки для девчонок, что творили малявки-вельхо, смотрю на ожившую веревочку (крохотные глазки-точки «чар» смотрят на меня так, словно надеются дыру проткнуть) и тихо радуюсь, что я не маг. Пожалуй, в нашем детдоме было не так уж плохо...

    «Кобра» наконец срывается с его ладони и, напоследок обварив меня взглядом, поднимается под потолок. Пара секунд – и она выплывает из зала. Ни хрена себе разведчик.

    – Видишь, как полезно с магом ходить?

    – Нет слов.

    Полезно, спору нет. Самое то. Если не рехнешься.

    – А Поднятые – это типа местная знать?

    – Нет, знать – Возвышенные. Им достоинство по роду может передаться, правда, ненадолго, срок наследственного Возвышения два поколения вроде. А дальше достоинство снова надо зарабатывать на службе. А Поднятые – это кто его выслужил. Или служит сейчас, понимаешь?

    – Пойму. Если объяснишь.

    В конце концов он мне растолковал все на пальцах. Обшество здешнее устроено, как и везде почти, по типу пирамиды. Только на вершину пирамиды (или поближе) можно взобраться не деньгами и не потому, что титул по наследству перепал, а службой. Вроде наших чиновников, по крайней мере, я так понял. НО! Если Поднятый (то есть основательно продвинувшийся на этой самой службе) что-то сотворил очень правильное и хорошее, то мог получить звание Возвышенного, то есть стать вроде как дворянином стать, привилегии у них какие-то были (какие, Терхо не особо знал).

    – Понимаешь, лекции такие у нас были, но в этот день девчонки нам за что-то отомстить решили, ну и сколдовали нам чего-то в уши, отчего речь лекторуса слышалась как кваканье...

    – Ясно.

    Такое наследственное достоинство было не навсегда: дети Возвышенного еще имели право так называться, а вот внуки уже нет, им все предстояло зарабатывать по-новой. Поэтому особо такие потомки не ленились и не наглели по типу золотой молодежи. Даже это самое второе поколение. Всем было ясно, что папино крылышко – до поры до времени, а достоинство надо зарабатывать самим.

    Интересно, а местный Поднятый – он какой?

    Это был самый дикий мой поход на дело за... да за всю мою жизнь. Снаружи в стены мрачно долбился шум растревоженной толпы, а тут было темно, тихо и пусто, и змейка поисковых чар кружила над головой, как дополнительный светильник. От ее неровного света виднее не становилось – наоборот, то пропадающие, то вдруг резко вырастающие тени сбивали зрение и заставляли видеть ямы и ступеньки там, где их отроду не было.

    Еще меня зверски бесили «вложения».

    Помните, вельхо сказал, что в по-настоящему богатых домах предпочитают обходиться минимумом мебели и украшений? А в случае праздника или когда выпадает необходимость кому-то пустить пыль в глаза, то зовут магов, и те превращают комнату во что пожелается хозяину. Оказывается, самый писк, если такие чары крепятся на комнату заранее, как иконки на рабочем столе компьютера. Кликнешь – и развернутся. Видимо, местный Поднятый или кто он там, был чуть ли не фанатиком этих самых вложений. Потому что напихать их в коридоре мог только полный придурок... или этот самый фанатик.

    Когда от простого прикосновения к двери та вдруг моментально выросла раза в три, обвесилась цветными колокольчиками и приветливо засветилась, я чуть не обратился с перепугу. А Терхо прыжком назад с места преодолел метра полтора и выставил руки, переливающиеся этими значками, как новогодняя гирлянда. К бою приготовился, ага.

    Потом по стенкам весело поползли какие-то веточки и ленточки, и вельхо облегченно выматерился. А я, соответственно, успокоился. Так как смысл не-матерных слов сводился как раз к тому, что нечего эти такие и сякие вложения пихать в... словом, куда попало. Нашли, мол, место для похвальбы, **** Поднятые, чтоб их подняло еще выше... и оттуда уронило на скорости.

    Секунд тридцать я послушал. Потом надоело.

    – Кончай шуметь. Чего разоряешься, сам же говорил, что они тут есть, чары твои.

    – Но не такие же!

    – А что не так?

    – Праздник, чтоб его... – вдруг тоскливо проговорил вельхо, озирая заросшие веточками стены, пушистый ковер на полу, игриво перемигивающиеся звездочки. – Я и забыл... Праздник же вот-вот. В такие дни все дома украшают по полной. Теперь тут что угодно может быть. Включая драконов.

    – Еще не хватало. И что, все такое? В смысле, глючное?

    Терхо призадумался.

    – Ну... еда может быть настоящая.

    – А как понять? Все трогать, что ли?

    – Э-э...

    По физиономии Терхо утвердительный ответ читался ясней, чем буквы М и Ж на стенке. Только буквы не выглядели такими несчастными.

    Это сколько всего перетрогать придется?

Пало.

    Последнего драконолова искали целеустремленно и шумно. Шумно, так как разумность объекта представлялась сомнительной, а значит, методика его поимки не особенно отличалась от способов отлова животных: шуметь, пугать, выгонять из укрытия, а там уже и ловить. Настороженные вельхо напряженно озирались по сторонам, подвешивая на знаках всевозможные ловушки. Судя по тому, во что превратились остальные (оживленно машущие конечностями в бесплодных попытках объясниться), ненайденный пока охотник мог представлять собой что угодно, любой возможной формы, расцветки и размера. А если оно летающее, то искать его вообще можно до явления разумных драконов. То есть до бесконечности.

    Пало мрачно подсчитывал потерянное время – внизу вельхо явно были нужнее, чем здесь, тем более, людей запертых в своих комнатах, только начинали освобождать и никто не знал, какая помощь нужна им. Но оставить здесь одних местных вельхо было невозможно – те хоть и были преисполнены энтузиазма, но дисциплины у них пока не никакой. Как лечить пострадавших и что с ними вообще стряслось, никто не понимал (а понять очень хотелось), поэтому юноши постоянно отвлекались от процесса собственно поисков и переходили к спорам о причинах такого превращения и вероятности превращения обратного...

    С первого и второго этажей постоянно приходили новости о количестве найденных в гостильных комнатах людей и состоянии их здоровья. Новости закономерно напоминали бред, хотя увы, таковым не являлись:

    – В номере 7 полно бабочек. Что хозяева? Ничего, сидят, любуются. Нам бабочки не нужны? Редкий вид, «солнечная капля», парочку обещают подарить бесплатно.

    – Номер три не отзывается. Он вроде как пустой по записям, но там что-то такое шуршит и царапается... нет, не проверяли... а вы защиту от змеиссов не покажете? На всякий случай.

    – А у нас на втором дверь перекосило так, что не откроешь. А изнутри грозят, что если мы, поганые скелеты, посмеем сунуть свои поганые кости в их комнату, то нам и саваны больше никогда не понадобятся – он, хозяин Михоль, теперь умеет столами кидаться, и мало нам не покажется, поганым... дальше говорить? Какой номер? А там нет номера...

    На этом фоне сообщение, что жильцы четвертого этажа видят на крыше соседнего дома дракона, сначала не показалась Пало достойной особого внимания...

Макс.

    Празднично украшенное деревце, чем-то смахивающее на ивушку, но с мягкими пушистыми листками. Драконья стая (каждый дракон – сантиметров десять), выпархивающая из-за угла. Связка блестящих копченых колбасок и толстые крупные бублики такая же обманка, как и все остальное. Коридор, две комнаты, почему-то незапертые, кабинет какой-то шишки... Все открыто, все украшено. И все бесполезно.

    Думаю, то, что получилось дальше, произошло именно из-за этих праздничных «вложений». То есть из нашей привычки тупо трогать все попадавшееся на глаза, чтобы убедиться – не настоящее.

    Под очередным прикосновением – вязка каких-то плодов, похожих на чеснок, но рыжий, цвета лука – руку будто обожгло холодом. Ладонь кольнуло так, будто туда запустила хоботок пчела, причем жало у нее было со встроенным сверлом. Я вскрикнул и отдернул руку.

    – Макс, что?

    Все «вложения» на стене: чеснок, сухие бугристые стебли, дикий бантик из зеленой ленточки – быстро таяло, словно растворяясь в воздухе. Оставляя очередную деревянную панель в рост человека пустой.

    Потом что-то сухо щелкнуло, и панель откинулась назад, открывая темный проход...

    Первое, что я почувствовал – тепло.

    И замер, удивленный. В этом ненормальном мире мне всегда было холодно, я постоянно мерз от любого ветерка и, если б это было можно, путешествовал бы только в обнимку с печкой. Даже когда влез в драконью шкуру. Мерзнуть перестал, но и тепла особого не чувствовал, просто привык, что ли...

    А эта каморка встретила меня волной теплого душистого воздуха. Запах, чем-то очень знакомый, мягко коснулся лица, и почему-то очень захотелось закрыть глаза. Закрыть, про все забыть, вдохнуть, почувствовать...

    Здесь очень спокойно, совсем спокойно, так, как не было очень давно, очень – с вечеров у дедушкиной лампы, когда мы вместе читали «Остров сокровищ», с тех зимних утренников, где мама играла Снегурочку, а я маленького снеговичка, и мы были вместе целыми днями, и она никуда не спешила, а была веселая и еще не болела... я очень долго не вспоминал ее такой, я совсем ее не вспоминал... мама...

    Спокойно и совсем не больно от проснувшейся памяти, совсем.

    Не больно.

    Так легко дышится...

    – ...ты... – откуда-то издалека доносится голос чародея. – ...ма... ойти...

    Я слышу и не слышу. Я вижу другое. Мамино лицо. Ее улыбка – так, которая только для меня – светлая и немножко виноватая. Всякие самоделки в подарок, вместо фирменных игрушек – то, что я когда-то так любил, то, что потом злило, заставляло завидовать. Мол, у всех одноклассников все понтовое, как из рекламы, один я такой неудачник.

    Придурок.

    Как же я не видел тогда – меня любили. Любили как умели, но по-настоящему. Кому-то в мире было дело до меня, именно до меня, а не до того, что на мне надето и серии моего ай-пада...

    Я не могу сейчас даже злиться на себя за ту прошлую тупость – злости нет. Нет холода, нет досады на Славку и недоделанного мага с его дурацкими метаниями, нет страха. Ясно, спокойно и удивительно легко на душе.

    Вот бы так и осталось.

    – ...неж... э.. ть!

    Нормальное зрение вернулось. Точнее, в него вплыло лицо Терхо. А похудел за то время, которое с нами мотается. И на физиономии больше нет того выражения «камикадзе общается с презренными захватчиками, к каковым даже военные хитрости применять недостойно». Совсем другой взгляд, и дело вовсе не в фингале под левым глазом, просто глаза эти по-другому смотрят. И он явно далек от моего спокойствия. Чуть ли не прыгает рядом. И что его так растревожило, интересно?

    – Эй! Макс, ты что? Что с тобой, Огненный?

    А что со мной? Со мной все хорошо. Кажется...

    – Ничего. Что ты сказал?

    – Я говорю, что тут все пропахло снежниками. Это неспроста.

    Снежники...

    Серебристые цветы, растущие прямо на снегу. У того горного поселка. Точно! То-то мне запах знакомым показался! Снежники...мне еще тогда не хотелось с ним расставаться, я так и нес один с собой. Здесь пахнет именно ими! Только... сильнее.

    И неудивительно – вот же они, целая оранжерея вдоль стен. Два ряда ящичков кольцом опоясывают комнату, в одной бодро щетинится зелеными листиками рассада, в другом светится, переливается серебром, живым ручьем мерцают они, снежники.

    – Почему неспроста? – какой чужой и далекий у меня голос. Как нестерпимо хочется подойти, коснуться... Мне почему-то кажется, что эти лепестки будут теплыми... мягкими... и я помню, как они словно ластятся к пальцам...

    Что-то в этом было. Снежники и драконоверы. И то, что в горах эти странные цветы были высажены буквально у каждого жилья. Драконоверы – и цветы, от которых яснеет в голове.

И приходит в себя замордованная девчонка. И мы со Славкой тогда первый раз поговорили нормально, без дури.

    Там, в подвале.

    Я по-новому всмотрелся в цветущие снежники. Интересные цветы. Может, потому их и сажают у домов? Они проясняют сознание? Или обеспечивают релакс? Только драконам – или людям тоже? Спросить бы у того, кто их посадил, жаль времени нет. Интересно, он обидится, если я прихвачу парочку? Для... ну хотя бы для экспериментов. А может, и не только.

    Я тряхнул головой.

    Собственная мысль неожиданно показалась дурацкой. Неуместной, как... как клешни у бабочки. В этом странном ощущении спокойной ясности как-то некрасиво выглядит моя собствнная жадность. И почему у меня на все хорошее моментально включаются хватательные рефлексы? И не хомяк вроде...

А кто? – хмыкнул кто-то внутри (видимо, проясненное или нет, мое сознание оставалось тем же ежиком и за неимением других готово было колоть само себя) – Он и есть. Чуть что увидел – сразу цапнуть. А потом либо пригрести себе, либо продать с выгодой. Ты осмотрись, осмотрись вокруг – вдруг еще чего полезного отыщешь?

    Цыц ты!

    – Сектанты с ними носятся, – не подозревающий о моих внутренних проблемах Терхо честно держал обещание информировать приблудных драконов по всем вопросам. – Драконоверы. Неужели мы натолкнулись на еще одно их логово? И где, в городской ратуше. Любопытно-интересно, кто ж у нас подался в сектанты. Неужели кто-то из правящей верхушки?

    Нет, на людей, похоже, снежники так не действуют. Или наоборот, действуют не так. Смотри ты, радостный какой.

    – А тебе с ними тоже бороться положено? Как с драконами?

    Терхо притормозил. Восторг охотника, обнаружившего дичь, поутих. На круглом лице медленно проступило выражение «мыслю, прошу не мешать».

    – Э-э... не совсем. Ими вообще не Нойта-вельхо занимается, а королевские искари.

    Этого только не хватало.

    – Вот они пусть и ищут. Лучше посмотри, нет ли здесь штанов.

    – Да где тут искать? – прошипел Терхо. – Все ж на виду!

    – Да хоть на потолке!

    Под бурчанье мага (тот послушно занялся поисками, но высказывал явное сомнение в существовании искомого предмета в этом тайнике) я наконец смог осмотреться.

    Да, штаны здесь и правда найдутся вряд ли – предполагаемое логово драконоверов было наполнено другими вещами...

    Комната-тайник была невелика – метра три в длину и ширину. И напоминала она... пожалуй что и правда, святилище. Три стены – справа, слева, впереди – украшены фигурами драконов. Не одинаковых, разных. Справа – темно-алый силуэт в окружении золотых капель. И он не сидит, не валяется поверженным – неизвестный художник нарисовал дракона в полете. Крылья распахнуты, голова на красивой длинной шее приподнята, словно дракон готовится к набору высоты. А перед ним горит в пять цветов радуга, и отсветы играют на алой чешуе.

    Впереди, прямо перед нами, замер в полете второй дракон, золотисто-зеленый, такой счастливый и радостный, будто окружающая его рамка из зеленых листьев – самое прекрасное на свете зрелище.

    Третий, справа, был попроще. Он купался в снегу и знакомых серебристых цветах. Снег был нарисованный, дракон с его серебристой, точной выточенной, фигурой – тоже. Бело-серебряная цветочная кайма у подножия фрески смотрелась как продолжение рисунка. Красиво. И странно. Значит, здешняя секта молится драконам. Жаль, жреца (или кто у них тут?) не нашлось. Как бы он отнесся к появлению «богов»? Поделился бы штанами или пристроил на алтарь?

    Дурак и мысль дурацкая. Да что со мной? Почему опять хочется вскинуть иголки и зашипеть? Все ведь хорошо. Почти...

    Потому и шипишь. Отвык ты, Макс, от «хорошо», вот и ждешь подлянки, правильно тебе когда-то Славка пытался мозги на место проветрить, не вышло. Поэтому он – дракон и человек, а ты... в лучшем случае драконохомяк. Ну и ладно. Ищи свои штаны и потом не рычи, что мир паршивый. Не только от мира все зависит...

    – Сектанты, значит? – голос опять прозвучал глухо.

    – Вроде того, – Терхо все-таки нашел, где покопаться – единственная стена без рисунков, так, что с дверью, была, оказывается, завешана занавесочками, и за каждой занавеской таилась ниша. – Живут общинами, обычно вблизи гор, цветочки растят, ритуалы свои странные проводят. Их раньше гоняли за такое, потом поняли, что они все равно не действуют, и перестали.

    – Ритуалы?

    – Ну обряды какие-то, чтоб драконы... – вельхо вдруг замолк, покосился на меня и договорил заметно изменившимся голосом, – чтобы драконы заговорили...

    А они возьми и заговори. И в город заявись. И как себя сейчас чувствуют верующие? Жаль, не узнаю.

    – Интересно...

    И странно. Я почему-то не могу отвести глаз от серебристого дракона. Глаза и чешуя отзываются на свет вельховского огонька переливчатым мерцанием, и оттого кажется, что дракон живой. Блестит изогнутое крыло, замершее в снежном облаке, нежно искрится корона, припорошенная снежинками, и кажется, что сейчас крылья дрогнут и разойдутся в стороны, окончательно погрузив тело в снег, как в теплую воду. И глаза закроются. От удовольствия. Ему нравится купаться в снегу!

    Красный – в радуге, золотистый в цветах и травах, этот – в снегу и цветах. Что-то это значит или так просто нарисовано? Что-то это должно значить.

    Как это сделано? Обычные деревянные панели, без тайничков вроде бы (я проверил). Потрогал «тело» – теплое, но не по-живому. Это не рисунок, а что-то вроде аппликации, но такая тонкая работа... и правда как живой. Но из чего? На серебро похоже, настоящее.

    Дорогое, интересно? – снова шепнул внутри не то «хомяк», не то подкалывающий его «ежик».

    Я его проигнорировал.

    Нет, трогать это не стоит. За нами и так гоняются, еще не хватало, чтобы к гонкам присоединились эти... сектанты. Хватит и магов с драконоловами. И вообще, нам отсюда не пора? А то загостились. Только... жаль уходить. Из тепла снова в холод, из покоя – в вечный забег непонятно куда.

    – С ума сойти! Нет, ты посмотри! – вновь обретший дар речи вельхо трогает зеркало в толстой гладкой раме, почему-то висящее за серебристой занавеской. – Я про такое только читал.

    – Чего это? – я сосредоточенно срывал снежники. Три себе. Три Славке. Еще несколько – на всякий случай.

    – Это для связи. Представляешь, у нас, чтоб поговорить с кем-то в другом городе, надо по специальному образцу вычертить знак, потом замкнуть его специальным амулетом, да еще формулу специальную вычертить, чтобы попасть к нужному магу, а не к другому. Много времени уходит. И даже при этом можно только голос услышать, а тут собеседника не только услышишь, но и увидишь. По крайней мере, так говорят.

    – Ну и сделали бы такие же.

    – Да не делают их сейчас почему-то.

    – Это потому что для дальвида нужна частица драконьей магии, – послышался из-за наших спин новый голос. – А договориться с драконами в наши времена не так просто... Правда, остай Терхо Этку?

    Черт!

    Я быстро обернулся. Навеянное цветами спокойствие неохотно потеснилось, уступая место привычной настороженности.

    Оп-па. Это тот самый, который полный. Он, говорят, тоже подкрадывается незаметно.

    Новоприбывший сектант выглядел на первый взгляд не слишком пугающе: мужчина под тридцатник или около того, чуть повыше меня, в темной короткой шубе. И без оружия вроде бы. Но мое «чутье на грозу» моментально встрепенулось и опасливо посоветовало не связываться. Еще с детдомовских времен у меня сама собой выработалась этакая раскладка типов по шкале опасности. Типы обычно делились на лохов, типчиков, крысок, волчар и тигров. Этот был из тигров. Хищный, сильный, умеренно опасный. Просто так не набросится, но сунешься – пожалеешь. А мы сунулись.

    Прямо в логово.

    Жреца заказывали? Получите, и в следующий раз поосторожней с желаниями.

    Если доживете.

    Пауза затягивалась. Прищуренные глаза перебегали с меня на Терхо и обратно. И наконец остановились на мне.

    – Неожиданно.

    Голос у него тоже был слегка похож на тигриный – хрипловатый такой, точно он простуженный или кричал недавно. А смотрит как, смотрит. Таких взглядов на мою долю еще не перепадало. Будто тигр... нет, не на обед. А на очень-очень долгожданный обед, который даже хочется потрогать лапой – вдруг исчезнет? Очень к месту вспомнилось, что превратиться и улететь у меня сейчас не выйдет, а за оружие разве что ремень сойдет...

    – Дракон и вельхо вместе. Зрелище, невиданное с момента... – голос замолк и зазвучал глуше. – Очень давно. Нет-нет, остай Терхо Этку, не стоит делать опрометчивых поступков!

    Вельхо, успевший поднять руку к своим знакам, замер. «Сектант» не дал ему прийти в себя:

    – Или вы хотите встретиться с Рукой Нойта-вельхо? Они знают, что вы здесь? И что в компании дракона?

Ох ты ж. Влет определил, кто я. А наши думают, что про человечий облик драконов никто не знает. А этот, значит, в курсе.

    Терхо побелел.

    – А они знают, что правитель города – драконовер? – прошипел вельхо.

    КТО?! Это мы что, на местного мэра нарвались? Ну Макс, что тут скажешь. Как начало тебе везти, так с тех пор никак не закончит.

    Мэр пугаться не собирался. Прищурился:

    – Собираетесь проинформировать? Только вот место выбрали для этого странное. И спутника... он, кстати, не хочет что-нибудь сказать?

    И опять этот взгляд, блин, я даже не знаю. Будто он уфолог, а я летающая тарелочка. Или тот самый тигр...

    – А что говорить? Обсудим перспективы превращения Вашего города в мировую столицу туризма?

    Сначала до «господина Поднятого» дошло только то, что предполагаемый дракон заговорил – не знаю, зачем ему это надо было (сектантов я никогда не понимал и вряд ли пойму когда вообще), но лицо драконовера просто-таки осветилось изнутри. Пару секунд он был в настоящем счастье. Жрец заполучил свою мечту! Ну а потом до него дошло, что именно я сказал. Когда я добавил:

    – И наш процент за это.

    Ага, я иногда туплю. Но не зря же все в курсе второе счастье, которое наглость? Ну а чего нам тут было терять?

    Двадцать минут спустя мы выметнулись на крышу. Терхо еще потряхивало, и он то и дело оглядывался назад, я на ходу дожевывал мясо.

    Черт, темно-то как!

    – Куда?

    – Вон там прыгали.

    – Ходу!

    Плечи оттягивал довольно увесистый мешок, в котором лежали деньги, пара каких-то книжек, кое-какая еда, немного одежды и лично его светлости господина Поднятого верхние и нижние штаны. Повезло нам с этим верующим. На сытый желудок соображалось легче, и честно говоря, я считал, что основные проблемы позади.

    Но когда все шло так, как я хотел?

    Мы мы вырулили из-за угла, крышу как раз грохнуло каким-то магическим знаком. А рядом с крышей в воздухе завис дракон. Нет.

Два дракона...

– Макс! Сюда, быстро!!!

Пало.

    – Что такое творится? – очередной сгусток «мялки» полыхнул в воздухе, но на этот раз «кровавая тварь» даже не испугалась – дернула хвостом, пролетая мимо и тут же, красиво перевернувшись в воздухе, повернула обратно... Ветер, поднятый огромными крыльями, щедро осыпал пригнувшихся вельхо колючим снегом.

    – Не знаю! Сейчас, погоди... вот!

    Огненная вспышка – ответная любезность кровавой твари – снова чуть-чуть не дошла до крыши, издевательски точно долбанув по уже изрядно покореженному флюгеру.

    – Да что он творит, тварь?!

    – Пало, может, все же ударить чем-то? Одного мы сможем сбить, даже если...

    – И тогда второй спалит тут все подчистую! Этого хочешь?

    Пало сам не понимал, почему не хочет бить по драконам всерьез.

Сначала, когда на соседней крыше обнаружили дракона, он даже усмехнулся однообразию человеческой фантазии. Когда очевидец уточнил показания, увеличив количество драконов до двух, северянин подивился, насколько хорошего мнения горожане о своих крышах.

    А потом кто-то слабонервный по этой соседней крыше пальнул из брошенного драконоловами снаряжения. Попасть не попал, к счастью (разрывец с тройным зарядом не для жилых зданий, тут крепостная стена не каждая устоит!), но веселье разом кончилось. Драконы взлетели с крыши одновременно, как стайные птицы, и закружили рядом, словно высматривая добычу.

    Перехватить руку Пилле Рубина Пало успел в последний момент – младший товарищ уже держал пальцы на знаке «Дихон», который мог пробить дыру в монолитной скале.

    – Не смей!

    – Почему?

    Подходящий аргумент нашелся быстро:

    – А люди на площади! Если дракон упадет...

    Договаривать не пришлось – и воображение, и способности к быстрому счету у молодого вельхо были развиты на должном уровне. Пилле Рубин отдернул руку, точно обжегшись. Отчаянный взгляд метнулся вниз, туда, где в недоумении замерла огромная толпа (по счастью, люди не понимали, что повторное явление драконов – не очередная иллюзия, поэтому не метались и не давили друг друга). Потом – на дракона, попытавшегося спуститься обратно на крышу...

    – А как тогда?

    Решение пришло само.

    – Сначала отпугнуть его! От города! А там решим.

    Пилле обеими руками взъерошил волосы – и рванул оба рукава, оставляя обе руки открытыми. Мгновенно вскипел и растаял пар, побежал по коже золотистый узор Знаков, готовых к немедленной активации.

    – Отпугнуть, говоришь? Сейчас отпугнем!

    Некоторые Знаки Пилле и Гэрвина Пало знал, о предназначении еще кое-каких догадывался... и если бы у него было время, от души вознес бы хвалу богине, отведшей его от судьбы Наставника «личинок». Вряд ли тогда его путь был бы столь успешен (честно говоря, он вряд ли бы пережил уже первые «отпечатки» первых воспитанников).

    «Мялка» летела за «сосулькой», «мушиная сеть» сменялась «бешеным листом», вслед неслось еще нечто и вовсе неопознаваемое... зато эффектное и трескуче-безобидное, и Пало поставил себе целью обязательно познакомиться с новшествами в области пугалок. Позже. Когда будет время!