Текст книги ""Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Эдуард Веркин

Соавторы: Марианна Алферова,Владимир Скачков,Светлана Славная,Сергей Ковалев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 313 (всего у книги 354 страниц)

– Пошел ты, – сказал Пендрагон короче.

– Ну, ладно, – вздохнул Застенкер. – В дальние так в дальние. Я привез тебе тут сюрпризец.

Деспот насторожился:

– Какой сюрпризец?

– Такой.

Застенкер достал сверток и грохнул его на стол.

– Что это? – спросил Пендрагон.

– Смотри сам, – ответил Застенкер.

Пендрагон принялся разворачивать. Медленно, будто опасался, что внутри окажется замороженная змея. Но змеи не оказалось. В свертке был меч. Красивый, я такие видел только по телику. Длинный, похожий на шпагу, с гардой, выполненной в виде дерущихся кашалота и морского дракона, с широкой крестовиной.

– Откуда это у тебя? – тихо спросил Пендрагон.

– Достал вот, – надулся от гордости Застенкер. – Я не ты, сиднем не сижу…

Пендрагон поднял меч. Огляделся. Лениво разрубил чугунную кочергу.

Хорошая сталь, подумал я. Интересно, если его стравить с нашим супербулатом, кто победит?

– Когда-то, – Пендрагон вернул меч на стол, – он принадлежал Перцу. Потом он отдал его за татуировку Поленову, бродячему художнику. Потом не знаю… Где ты добыл эту вещицу?

– У гномов стащил. Есть одно очень интересное пуэбло. Они этому мечу поклонялись. Знаешь, эти гномы… Я им удивляюсь. У них в этом пуэбло есть театр, а всех гномов зовут так смешно. Розенкранц, Гильденстерн, Офелий, даже Гамлет есть, честное слово…

– Поленов был просто помешан на театре, настоящий театральный маньяк, – задумчиво сказал Пендрагон. – Таскался туда-сюда по стране, что-то вынюхивал – не знаю, но мне кажется, что этот Поленов был связан с Перцем. Мне кажется, он на него шпионил…

– Вот и я что хотел сказать, да ты меня перебил. Они этому мечу поклонялись и считали, что он принадлежал Поленову. Теперь самое смешное. Они считают, что Поленов – это воплощение Перца…

Застенкер ненатурально засмеялся.

– Знаешь, – Пендрагон потрогал обмотанную голову. – Я что-то устал. И сам запутался во всем этом. Иногда мне кажется, что мы как-то заигрались…

– Я же говорю, тяжела ты, шапка Мономаха. Может, не по размеру? Может, хватит геополитика корчить? Может, пора лыжи намазывать?

– А народ? – спросил деспот. – А пятьдесят килограмм платины? А перспективы? Так что придется задержаться. Да и не хочу я. Мне здесь, в общем-то, нравится. Кстати, о самом Поленове ничего не слышно?

– Нет. Гномы говорят, что он ушел.

– Куда?

– Неизвестно. Они говорят, «ушел в обитель Мельпомены». Что это означает, я от них так и не добился. Смотался, наверное, удрал. А может, помер. Там у них эпидемия какая-то, я не стал долго задерживаться.

– Эпидемия? – Пендрагон отшатнулся от меча.

– То ли смехотун, то ли роняйка. Нет, кажется все-таки смехотун…

Они принялись разговаривать про этот самый смехотун, про брюшной тиф и туляремию, про сальмонеллез, про недоимки, про то, что неплохо бы образовать школу для воспитания гномовской молодежи, еще про что-то неинтересное. Я слушал левой половиной мозга, а правой половиной думал. Выстраивал концепцию. Понимал.

Персиваль. Он же Перец. Кажется. Тот, кто знает Секрет. Секрет Дверей. Возможность проникновения в любую точку пространства.

Какое-то время назад Персиваль, великий здешний герой, погиб. Или не погиб. Никто точно не знает, что с ним случилось. И где он теперь. В нормальном мире или здесь. Персиваль исчез. И теперь его ищут.

Его ищет Пендрагон. Для того, чтобы перетащить в настоящий мир пятьдесят килограммов платины. Чтобы стать богатеньким и счастливеньким. Еще, наверное, хочет чего-то великого – по его морде видно, что с хотениями у него все в порядке.

Персиваля ищет Ван Холл. Для того, чтобы узнать Секрет Дверей. Для того, чтобы узнать Тайну.

Его ищу я. Потому что он вполне может знать, кто я, – Йодль тогда на это вроде как намекал.

И еще. Через… через сколько-то дней капсула, спящая в моих легких, лопнет. И я умру. Не хотелось бы. Не хотелось бы умереть, не увидев розовый снег на вершинах Анд, не увидеть парящих кондоров, впрочем, я повторяюсь. Тушеного крокодила опять же с Варгасом еще не отведал.

И имя. Мое имя.

А есть еще вроде какая-то Тайна. Гораздо более интересная, чем секрет прохождения через стены или возможность появления в любой точке пространства.

Неожиданно я услышал кое-что и отвлекся от своих мыслей. Пока я ворочал мозгом, беседа политиков плавно переросла в ссору.

– А правда… – спросил Застенкер, – правда, что ты у него это… холуем был? Пятки ему лизал? Я слышал, что Перец любил чирьи выдавливать? И всех своих денщиков заставлял на это смотреть…

Пендрагон напрягся.

– Думай, что говоришь, баран!

– А чего тут такого? – заюлил Застенкер. – Мало кто у кого был холуем? Мало ли кто кому прыщи расковыривал…

– Я не был у него холуем! И ничего у него не расковыривал!

– Знаю, знаю, ты был у него доблестным соратником!

– Не знаешь ты всего… – покачал головой деспот. – Не все так просто, как тебе кажется, ой, не все… Если бы ты знал…

– А ты расскажи! – Застенкер жадно повернулся к Пендрагону. – Расскажи! Поведай полную, так сказать, версию, облегчь душу.

Деспот бросил орехи и надулся от спеси.

– Расскажи, – хмыкнул он. – А ты вот достоин, чтобы я тебе рассказал? Чем ты заслужил? Тайна – она одна…

Застенкер поднялся со стула.

– Ты, Пень, просто лажанавт, – сказал он неожиданно. – Я тебя вижу насквозь, вплоть до селезенки! Второго Персиваля из себя разыгрываешь! Тоже мне, Воин Зла недобитый! Ты мне что обещал?! Открывается портал! И из него вываливается стая здешних чудовищ! И они крушат супермаркеты! Захватывают вокзалы, почты, мосты! Мочат всех направо и налево! И никто не может их остановить! Поганый вонючий мир в руинах! И где все это?

Оказывается, Пендрагон все-таки был маленьким фюрером, подумал я. Оказывается, полцентнера платины ему было мало. Ему еще и власть была нужна. И не только над Планетой Х… Только там шансов у него немного, Ван Холл может быть всего один.

– Жаль, что твой ишак тебя не прибил копытом, – сказал Застенкер. – Только это неудивительно. От прочтения твоей дешевой поэмы у него все силы пропали. Ничтожный властитель, ничтожный поэт!

– Молчал бы, урод! – ответил деспот. – Вспомни, где я тебя откопал? Сидел на цепи в гномовском пуэбло, они тобой детишек пугали! Чучело! Чучело просто!

– Значит, я чучело? – чересчур спокойно спросил Застенкер.

– Чучело!

– А ты Наполеон недоделанный! Кстати, я по случаю узнал, как тебя зовут на самом деле.

– Лучше молчи, – предупредил деспот.

– А то что?

– А то пожалеешь.

– На самом деле тебя зовут…

Застенкер не успел договорить. Деспот схватил меч, и огрел им Застенкера по голове. Плашмя. Застенкер сел на стул.

– Я тебя предупреждал, – сказал Пендрагон. – Народ меня любит!

Застенкер потряс головой.

– Народ за мной, – повторил Пендрагон. – И ты помни о своем месте! Холоп! Чирьи ему расковыривать… А ты достоин?!

Застенкер почесал шею.

– Ну, ты и сволочь, – сказал он. – Сейчас я тебе устрою… туляремию…

Застенкер быстро нагнулся, поднял тазик и окатил деспота горячей водой.

Пендрагон завизжал. Застенкер сделал выпад тазиком и хряпнул Повелителя Драконов по голове.

Тазик загудел. Застенкер засмеялся.

Но в крепости черепа деспота сегодня я уже убедился, череп его был тверд. Пендрагон отреагировал мгновенно. Он снова схватился за меч и ткнул им в Застенкера. Застенкер загородился тазиком. Меч прошил тазик и застрял в нем. Застенкер крутанул посудиной. Меч и тазик отлетели в угол. Противники оказались друг перед другом безо всякого оружия.

– Пес подзаборный, – сказал Пендрагон, отряхиваясь. – Шавка вшивая…

– Самозванец, – ответил Застенкер. – Тебя повесят за щиколотки, не пройдет и месяца. Предупреждаю тебя…

Затем безо всякого перехода они схватились врукопашную. Пендрагон превосходил своего противника в весе, Застенкер был юрок и быстр. Политики дрались несколько минут. Молча. Лишь фыркая, кряхтя, переворачивая стулья. Неумело, но с полной самоотдачей дрались.

И пока они дрались, я понял, что этот Застенкер не мог поставить мне тогда шрам. Не мог он так хорошо притворяться.

Значит, не он.

Потом драчующиеся устали и уселись друг напротив друга. Тяжело дыша.

– Ты просто какой-то дубозвон, – сказал Пендрагон.

– От дубозвона слышу, – ответил Застенкер.

И они снова пустились в драку. Отчего мне стало сразу видно, что оба, и Застенкер и Пендрагон, отнюдь не политики, не крутованы и не государственные деятели, а просто мальчишки.

В этот раз драка протекала еще медленнее, а закончилась довольно необычно. Пендрагон дотянулся до чайника и поразил им Застенкера в спину.

– Ай! – взвизгнул Застенкер. – Значит, так! Ну, ладно! Сам напросился.

– Не смей, придурок! – взволнованно крикнул Пендрагон.

Но было поздно. Застенкер неожиданно присел и сделал обратный кувырок через голову. Раз, другой, третий и…

Вместо Застенкера на полу стоял волк.

Вот это да! Круто. Ван Холлу и в самом деле есть чем интересоваться. Такого я еще не встречал.

Оборотень.

Пендрагон не перепугался. Устремился было к тазику с мечом, но оборотень опередил. Рывком запрыгнул на стол и уставился на деспота желтыми глазами.

– Брось свои штуки, – злобно сказал Пендрагон. – А то по-настоящему поссоримся…

Но оборотень шуток бросать не хотел. Он хотел поссориться. Зарычал, обнажая верхнюю челюсть с острыми, как гвозди, клыками.

Пендрагон сунул руку за пазуху и выхватил пузырек с розоватой водой. Отвинтил крышку.

– Это аконит, – предупредил он. – На всю жизнь шрамы останутся, учти. А если в глаз попадет… Ты же обещал без дела не оборачиваться!

Волк зарычал.

– Так не честно, Застенкер. – Пендрагон спрятал пузырек. – Знаешь, твои манеры в последнее время меня просто удручают. Вы все вокруг просто взбесились…

Деспот даже всхлипнул.

– Но я открыт для конструктивного диалога…

И совершенно неожиданно, безо всякого перехода завопил:

– Стража! На помощь!

Я толкнул дверь и ворвался внутрь. Волк повернулся в мою сторону.

– Стреляй! – заорал Пендрагон. – Это оборотень! Чудовище!

Волк оскалился. Однако, едва я успел поднять бластер, как потолок над нашими головами треснул, посыпалась черепица, и прямо на стол, вернее, прямо на волка Застенкера обрушилась свинья.

Свинья выглядела безжизненно, на боку ее были нарисованы шахматные квадратики, к спине приторочен парашют. Свинья вдавила волка в стол, стол сломался, ножки разлетелись в стороны.

Деспот застыл. В волке хрустнули кости, придавленный зверь завизжал и с трудом выбрался на свободу.

– Я же говорил, – прошептал Пендрагон. – Народ за мной…

Волк поднялся на ноги. Ошарашенно хромая, он проковылял мимо меня и вывалился в дверь. Пендрагон с облегчением плюхнулся на стул.

– Никому нельзя доверять, – вздохнул он. – Что за времена?

– Это точно, – сказал я. – Времена дрянные…

– Надо было его доделать… – Пендрагон пощупал голову. – Таких нельзя отпускать… Смешно, свинья на поэтическом конкурсе. Застенкер говорил тоже. Теперь свинья с неба, вторая свинья за день… День свиньи, какой-то. Хотя…

Пендрагон поглядел на лежащую без сознания свинью.

– Может быть, это судьба? – спросил он.

Это точно, подумал я.

Глава 12. Незапланированные мозоли

Мне даже не пришлось его особо пытать.

Так, самую малость. Способ, описанный в китайском трактате «О пытках и различных наказаниях, применяемых как к злым людям, так и к проказливым животным», оказался эффективным. Автор трактата, следователь провинции Гуанчжоу мэтр Чжу Цинн с помощью этого способа рекомендовал обуздывать не в меру строптивых служебно-розыскных собак.

Через несколько минут стояния в позиции «спеленутый журавль любуется цветками лотоса» Пендрагон заговорил с почтением, без угроз, проклятий и зловещей лексики.

– Тебя послал он? – испуганно ныл деспот. – Тебя послал Персиваль? Если тебя послал он, то я тут ни при чем! Я работал на его благо! Я вел народы Страны Мечты к процветанию! Так ему и передай! И еще скажи…

– Я частное лицо, успокойся, – сказал я. – Меня никто не посылал, я сам по себе.

– А! – оживился Пендрагон. – Это хорошо, лицо физическое всегда лучше, чем лицо юридическое. Так сказать, ПБОЮЛ [96]96
  ПБОЮЛ – предприниматель без образования юридического лица.


[Закрыть], хи-хи… У меня есть тридцать килограммов платины высшей пробы. Тебе этого хватит! И твоим детям, и твоим внукам, и твоим правнукам, и твоим…

Он еще долго, наверное, перечислял бы моих грядущих родственников, но я его остановил.

– Не гони пургу, – посоветовал я. – На сегодняшний день слишком много безумия…

– Даже сорок… Сорок два килограмма! – продолжал деспот. – Забирай все! Там, за камином, мне ничего не нужно! Возьму суму переметную, пойду в люди. Кто корочку подаст, кто полушку проржавевшую…

Я заглянул за камин и обнаружил сундучок. С трудом выволок, сломал замок. Внутри лежали круглые бруски серого металла. Не думал, что платина выглядит так скучно. Но все равно я как-то заволновался, голова даже вспотела.

На вес бруски оказались довольно тяжелые. Я взял две штуки, приложил к щекам. Тепло. Всегда предполагал, что платина теплая.

А чего? Человеку, собирающемуся провести старость лет на изумрудных склонах близ Мачу-Пикчу, платина не повредит.

Я спрятал ее за пояс.

– Бери еще! – С Пендрагоном сделался приступ щедрости. – Мне ничего не надо…

– Материальные ценности меня… интересуют в самой меньшей степени. Я хочу знать другое…

– Секрет?

– Секрет, – подтвердил я.

– Никакого Секрета нет, – улыбкой младенца улыбнулся Пендрагон. – Никакого…

– Как жаль, – сказал я. – Я не склонен к насилию, даже состоял в движении «Остановим войну в Восточном Тиморе». Но ты меня просто вынуждаешь… Просто вынуждаешь. Тебе понравился «спеленутый журавль любуется цветами лотоса»?

– Нет! – завизжал деспот. – Не понравился! Не надо журавля!

– Тебе не понравился журавль, – горько сказал я. – А между тем журавль примерно в два раза менее болезненнее, чем «маленькая панда».

– «Маленькая панда»?!!

– Ну да. – Я хрустнул пальцами. – «Маленькая панда, выкусывающая блох на северном склоне Фу». Очень интересно. Знаешь, для этого надо расщепить ножку стола…

– Не надо расщеплять ножку стола! Не надо «панду с северных склонов»!

– Тогда говори. У меня мало времени, мне надо спешить на заседание.

– На какое еще заседание?

– На заседание литературного кружка имени Курта Кобейна, не один ты поэзию любишь. Давай, говори. Про Секрет.

Пендрагон всхлипнул.

– Никакого Секрета нет, – повторил он.

– Значит, «панда», – вздохнул я.

– Нет, послушай! Никакого Секрета нет, честное слово! Я всем рассказываю про Секрет, все думают, что я его знаю, а я не знаю и не знал, знал только рыцарь Персиваль…

– Где он? – Я поднял с пола меч.

– Не знаю! – заорал Пендрагон. – Если бы я знал…

Похоже, что правда.

– В чем смысл Секрета? – продолжал я допрос.

– Секрет – это умение проходить через стены, – быстро заговорил деспот. – Через любые стены. Это что-то вроде телепортации силой мысли, этому нельзя научиться…

– А Тайна? – строго спросил я. – Ты что-то говорил о Тайне?

– Тайны тоже нет, – сказал Пендрагон голосом опытного релятивиста. – Секрет есть, но я его не знаю, Тайны нет, это выдумка…

– Даю тебе двадцать секунд, чтобы выдать месторасположение Персиваля. Через двадцать секунд отрубаю правое ухо. Один…

– Да не знаю я!

– Два…

Я говорил специально казенным равнодушным голосом, это пугает сильнее. Мой учитель Варгас говорил, что счет – лучшее средство раскалывания всяческих упрямцев. На первом месте счет, на втором месте блесны с хорошими крючками-тройниками. Иногда даже втыкать не надо, достаточно показать. К сожалению, блесен в этот раз у меня с собой не было, поэтому я продолжал:

– Восемь.

– Не знаю…

– Одиннадцать.

– Честное слово, честное…

На счете шестнадцать Пендрагон заплакал и схватился за предназначенное к отрубанию ухо.

– Не знаю я! – выдал он с таким трагизмом, что от этого трагизма проснулась свинья-парашютист.

Свинья разлепила глаза, быстренько поняла, что ничем хорошим для нее пребывание в штаб-квартире Деспотата не обернется, и отступила через окошко.

– Даже свинья тебе не верит, – сердобольно сказал я. – И вообще, несть числа твоим преступлениям перед человечностью…

– Не знаю…

Я поднял меч и стал примериваться к уху. Врет. Я врунов отлично чувствую.

– Хорошо! – сломался Пендрагон. – Расскажу…

– Ну?

– Я не знаю, где он, честно не знаю, сам хочу узнать. Я не знаю даже, погиб он или нет…

– Допустим.

– Но я знаю, где живет человек, который знает! – с каким-то удовольствием выкрикнул деспот. – Наверняка знает! Это конфиденциальная информация, стольких усилий мне стоила… Этот точно знает!

– Ладно, светлейший, собирайся.

– Куда?

– Туда. Укажешь дорогу.

– Я не хочу… – возразил деспот. – На мне государство, скоро это… обмолот зяби…

– Зяби, говоришь… – Голова моя вспотела окончательно, по вискам потекло и зачесалось.

– Я нарисую! У меня большие способности…

– Разве можно доверять карте? Лучше иметь под рукой надежного человека. А если ты меня обманул? Что, мне потом возвращаться обратно, войну устраивать?

– Я дам тебе в залог…

Деспот не смог быстро придумать, что он сможет дать мне в залог.

– Честное слово? – усмехнулся я.

– Слово деспота!

– Собирайся, – сказал я. – Время не ждет.

Пендрагон забегал глазами, явно хотел последовать примеру таксистской свиньи. Голова зверски зачесалась. Как американские спецназовцы ходят в таких парилках? Я расстегнул ремешок на подбородке, сбросил шлем, почесал затылок. Посмотрел на деспота.

И испугался сам.

С Пендрагоном произошла просто чудовищная метаморфоза. И без того круглые глаза округлились еще больше, челюсть сползла, даже уши – и те оттопырились еще отчетливее, правую щеку пропорол жуткий тик. Пендрагон бухнулся на пол, даже не бухнулся, а оплыл. Просто расползся.

Он был вполне раздавлен. И испугался гораздо пуще, чем при виде оборотня. Я даже подумал, что у меня с лицом что-то не так, посмотрел в зеркало – ничего, вид нормальный. Немного взлохмаченный.

Пендрагон пополз. Причем прямо в камин пополз, намереваясь, видимо, самосжечься. Или вылететь через трубу.

При этом Пендрагон повторял одно и то же слово:

– Ты… ты… ты… ты…

Он даже немного задымился.

– Тебя что, заклинило? – спросил я.

Пендрагон завизжал, выскочил из камина и схватил чайник. Но в чайнике вода тоже была не совсем холодная, деспот завизжал громче.

Я не спешил ему помогать, температура на многих отрезвляюще действует. На Повелителя Драконов тоже подействовала. Расправившись с огнем, Пендрагон спросил:

– Чего изволишь, мастер? Мне нечего собираться, я и так готов!

Это было несколько неожиданно, конечно, но в конце концов, перерождения всегда происходят вдруг, путем откровения. Поэтому я решил для себя, что с деспотом произошло перерождение. Думать было некогда, пора было уходить. Этот Застенкер и так что-то задерживается.

– Я готов, мастер, – сказал Пендрагон. – Хоть сейчас…

С чего это он, интересно, стал называть меня мастером? Впрочем, пустячок, а приятно.

– Не забудь прихватить активы, – напомнил я.

Пендрагон послушно кивнул и стал собирать платину в маленький рюкзачок.

– И следуй за мной, не то отрублю пальцы, – проинструктировал я.

– Слушаюсь, мастер, – послушно сказал Пендрагон.

Я подумал и добавил:

– Пальцы на руках и на ногах.

Я вышел в дождь. Дождь – это хорошо. Правильно начинать дело в дождь. Я закутался поплотнее в теплый плащ Пендрагона, снова водрузил шлем и направился к мосту. Деспот послушно семенил рядом, побрякивая платиновым запасом.

Мост охранялся еще хуже, чем штаб-квартира, у моста вообще никого не было. Охрана надеялась в основном не на недремленность своих очей, а на глубину и ширину рва. Я прикинул и решил, что если бы я возжаждал власти, то организовал бы свой деспотат совсем по-другому. Ров, сторожевые вышки, овчарки, колючая проволока само собой. Ну и стража с перцем в сапогах. Перец – это чтобы не спали. Склады, кузницы, колодцы, катапульты, все как у людей.

Идея мне понравилась. Организовать собственный деспотат – это здорово. Только вот надо разобраться с Персивалем. С Перцем. Узнать про себя, вернуться, удрать от Ван Холла. Делов, короче, много, а жизнь короткая, как утренний сон…

Я переложил меч с одного плеча на другое…

Пендрагон скосил глаза в мою сторону.

– Правильно взял, мастер. Это меч не простой, он на самом деле принадлежал когда-то самому Персивалю. Он поможет нам в пути…

– Кстати о мече, – улыбнулся я. – Будь другом, деспот, потащи хлеборез. А то у меня бурсит на обоих коленях.

– Нелегкий недуг, – сочувственно вздохнул Пендрагон. – Но есть прекрасное средство из тмина, я приготовлю…

Я с удовольствием сгрузил на Пендрагона меч с затейливой рукоятью. Вообще, меч мне понравился, я решил оставить его себе, потом сдам в антикварный.

– Как теперь без меня государство? – заныл вдруг Пендрагон. – Сиротами людей оставил, сиротами…

– Не канючь, – велел я. – Я тебя отпущу… потом…

Велеть было неожиданно приятно, будто я тысячу лет до этого велел.

– Слушаюсь, мастер.

Согласился Пендрагон, как будто тысячу лет до этого соглашался. А через полминуты забухтил опять:

– Нужна твердая власть, мастер, тебе ли это не знать? Что поделать, настает эпоха дворцовых переворотов. Этот Застенкер, я же знаю, он целую банду сколотил за моей спиной. Из таких же как он сам. Из беспринципных…

– Из оборотней, что ли?

– А, какие они оборотни, – махнул рукой Пендрагон. – Жалкие пекинесы… Я бы с Персивалем передавил их как слепых медвежат. А ты, мастер, с ним… не знаком часом?

Ну да. Знаком. Вместе занозников мучали.

– А что? – в ответ спросил я.

– Нет, ничего. Ты, мастер, сразу видно, человек непростой. Великий Персиваль тоже был человеком непростым. Непроще человека я вообще не видел… Куда мы двигаем, кстати? К мосту? Отличная идея, я бы и сам к мосту! У тебя, как я погляжу, есть план?

– Конечно, – сказал я. – Возле моста нас ждут верные и бестрепетные сторонники…

– Кто такие? – деловито осведомился деспот.

Все-таки он как-то слишком резко перекрасился, надо будет за ним приглядывать, перерождение перерождением, а за Великим этим Пендрагоном нужен глаз да глаз. Впрочем, я не собирался тащить этого деспота далеко.

– Кто такие?

– Кипчак…

– Кипчак? – удивился Пендрагон. – Не знаю такого… Из новеньких?

– Это гном. Вернее, гноменок. Очень умный. И храбрый.

– Да, – вздохнул Пендрагон, – до чего мы докатились… До чего довел страну этот авантюрист Застенкер! Маленькие, беззащитные гномы встают на стражу свободы! С неба падают парнокопытные! Или непарнокопытные…

Расчувствовавшись, Пендрагон даже притопнул ногой. Платина глухо брякнула о меч.

– А второй кто, мастер? – громко спросил он. – Кто второй безжалостный сторонник? Разумный гиперверблюд с планеты Дракер?

А он еще и иронист, однако. Гиперверблюд.

– Не, не гиперверблюд. Эльф.

– Эльф? – презрительно спросил Пендрагон. – Они еще остались? Ах, ну да, этот ихний Энлиль все еще дует в свои прогнившие паруса… Жалкое ничтожество! Не дотянулся я до него в свое время…

– У них слет недавно состоялся, – сказал я. – Мы были почетными гостями. Обсуждался вопрос, присоединяться ли к Деспотату или нет.

– И что решили? – с интересом спросил Повелитель Драконов.

– К единому мнению не пришли. Возникла некая потасовка, знаешь ли, враги затесались меж стройных рядов. Девчонки какие-то…

– А, – захихикал Пендрагон, – эта ихняя шайка… Разогнать руки не доходят. Так, значит, они подрались?

– Ну да…

– Отлично! – обрадовался деспот. – Пусть дерутся! Враги дерутся, Деспотат крепнет! Жаль, что я не знал, где происходит этот слет, наслал бы на него красную росу! Стальную саранчу!

Пендрагон погрозил кулаком в небо.

– Кстати, мастер, как твоего эльфа-то зовут? – спросил Пендрагон. – Энлиль младший? Ястыков-Курильский?

– Коровин, – ответил я. – Его зовут Коровин. Он из старых эльфов…

– Коровин?! – переспросил Пендрагон. – Васька Коровин? Этот недобитый гаденыш с полудохлой кошкой? Этот фашист? Это он эльф? Да он толком не может дров себе наколоть! Когда я тогда взял его за глотку, он верещал, как речная крыса! Зачем ты с ним связался, мастер? Этот дурак притягивает неприятности! Дождь из жаб, незапланированные мозоли, массовые самоубийства пруссаков…

– Нас градом било, – вспомнил я.

– Било! – хмыкнул Пендрагон. – Било, а могло бы и убить! Я бы на твоем, мастер, месте держался подальше от этого Коровина, в моем ежедневнике он на страничке «Нежелательные знакомства».

– Я сам буду решать, какие мне знакомства желательные, какие наоборот, – напомнил я.

Деспот сдулся. Сдулся и стал оглядываться, надеясь, что его выручат. Только, как я уже говорил, с охраной во Владиперском Деспотате дело было поставлено из рук вон. Мы беспрепятственно добрались до моста, и нас никто ни разу не остановил. Стражников не было, попрятались от дождя по лачугам, сидели у камельков, грезили о грядущем величии. Куда смотрит Застенкер? Гнать таких начальников охраны.

Так вот, мы почти дошли до моста. «Почти» – любимая руна в отсутствующих линиях моих рук.

Красиво опять сказал, ничего не могу с собой поделать. Каменное сердце, хроники грядущей войны, блин.

Ну вот, значит, «почти».

От стены отделилась треугольная фигура. Фигура постояла секунду и потрусила к нам.

Вот и они, незапланированные мозоли. Кажется, это был тот самый японский чтец стихов, мастер хокку и танки, Мацуо Басё самаркандского разлива. С явно читаемыми зловещими намерениями.

– Меч! – прошептал я.

– Какой меч? – схитрил Пендрагон.

– Пальцы отрублю!

Нет, можно было бы хлопнуть эту фигуру и из бластера, но тогда бы поднялся шум. А шум ни к чему.

– С осьминогом меч! – прошипел я.

Пендрагон сунул мне меч.

– Скажи ему что-нибудь. – Я ткнул Пендрагона рукояткой. – Может, отвяжется…

– Я рад, – сказал Пендрагон. – Я рад, сэнсэй Ямомото, что в сердцах моих сторонников кипит могучая созидательная энергия! В сей поздний час я решил проверить посты. Посмотреть, бдят ли мои верные… На замке, короче, граница или нет.

Ямомото молчал.

– Я, как твой сёгун и дайме, повелеваю тебе отойти с пути моего паланкина… То есть с моего пути. Разве ты не видишь, что я в раздумьях о судьбе государства?!

Пендрагон попытался придать своему голосу строгости, но не получилось. А может, это он специально не придал. Потому что этот дурацкий самурай выволок меч.

Вдобавок к мечу Ямомото прорычал что-то на старояпонском. Интересно, он его на самом деле знает или просто удачный имитатор?

– Послушай, Мотояма, давай разойдемся без пыли, а? – предложил я.

– А-а-а-р! – Ямомото занервничал.

Самурайская холодность сменилась непреходящей свирепостью. Скучная верхневолжская морда исказилась яростной гримасой, что придало морде этого самурая оживленное выражение. Вывести соперника из психического равновесия – почти что одержать победу. Буси-до, параграф 343.

– Тебе, Мотояма, надо обязательно покончить с собой, – сказал я. – Если ты не покончишь с собой, с тобой покончу я, а это гораздо менее почетно. Вот и Пендрагон подтвердит. Правда?

– Ну, я не знаю…

– Пальцы, пальцы, Пендрагон!

– Ну, конечно!

Тут этот японский дурачок кинулся на меня со своей ковырялкой.

– Ай! – Пендрагон вознамерился отступить во тьму, но я сделал соответствующее движение глазами, и деспот благоразумно передумал.

Самурай Ямомото взмахнул оружием, я отбил удар и поразил его в ответ своим мечом, ножнами по спине. Сказывались уроки Кобракавы. Я действовал быстро и уверенно, а Ямомото оказался дрянным фехтовальщиком. Из тех типов, которые основное время в тренировке уделяют не работе с оружием, а расшиванию рыбьими позвонками национальных самурайских костюмов и просматриванию фильмов Акиро Куросавы.

– Мотояма, – сказал я, – сдайся, пока не поздно…

Но амбиции взяли свое. Поклонник Куросавы с самурайскими замашками кинулся на меня во второй раз.

И я решил немного поразмяться. Без меча, так сказать. Присел, подхватил Ямомоту и уронил его на мать сыру землю. Это было больно, Ямомото наверняка ушибся. Во всяком случае, встал он не сразу.

– Так! – восторженно, но как-то нейтрально крикнул Пендрагон. – Прибей задолбанца!

Убей василиска, подумал я. И убивать не стал.

Надо отдать Ямомото немножечко должного. Он все-таки поднялся. И снова задрал свою катану…

Выносливость – достоинство ослов. Почему ослы среди нас? Почему они не улетели на Луну с Нилом Армстронгом? [97]97
  Нил Армстронг – американский астронавт, первый человек на Луне.


[Закрыть] Именно этими вопросами задавался я, глядя на поднимающегося Ямомото.

– И восстали дураки из пепла атомной войны, и пошли они по земле и по водам, и было их тьма… – вздохнул я и вытащил из ножен меч.

Говорят, что старые мастера, из тех, кого держали на цепях в подземельях Толедо, умели делать такие вещи.

И этим мечам давали имена, как людям.

На изготовление такого оружия уходили даже не годы, десятилетия, иногда столетия. Оружие переходило от отца к сыну, и каждый день лезвие погружалось в горн, а каждый вечер его поливали кровью ягненка. Но когда такой меч был готов, его уже не надо было точить.

Говорят, что человек, разрубленный таким мечом, продолжал какое-то время жить, не умирал, поскольку кровь продолжала бежать по тонко рассеченным венам, нервные импульсы будоражили мышцы. И если такого человека не беспокоить, то иногда он оставался жить, поскольку рассечение было настолько тонким, что ткани срастались.

И если смотреть на лезвие ночью, то сквозь миллиметры алмазной стали были видны кратеры на Луне и Венера, по своему скучному обыкновению сияющая над горизонтом.

Генрих Нассау, один из оруженосцев Карла Великого, поссорился с братом и в ярости отсек ему голову своим мечом. И, ужаснувшись дел своих, он закрепил голову своего брата медной струбциной и крикнул белошвеек, и те пришили голову золотой нитью, и через две недели голова вполне приросла обратно. Брат лишь оглох и стал видеть все в красном цвете.

Потом секрет прозрачных мечей был утерян, да и кузнецы стали бояться их делать, поскольку таким мечом было очень трудно управлять. Если меч падал на землю, то остановить его было нельзя, он уходил вглубь, как в зыбучие пески. И коснуться лезвия такого меча было смертельно опасно, поскольку боль не чувствовалась, а прозрачный булат рассекал плоть незаметно.

Меч, который я держал в руках, был дальним родственником легендарному оружию толедских кузнецов. Не знаю, правда, кто его сделал.

– Мотояма, – я воззвал к затуманенному яростью рассудку псевдояпонца. – Сдайся в плен. Будешь моим слугой…

– И-и-я-я! – завопил Ямомото.

При этом он в очередной раз бессовестно попытался проткнуть меня своей саблей, лишив тем самым ручьи и долы горного Перу моего грядущего присутствия. Мне надоела эта нелепая битва, я пропустил Ямомото, Ямомото врезался в стену барака, одурело развернулся в мою сторону, меч с кашалотом расслоил воздух, я срезал ножик Ямомото по самую рукоятку.

– Так я и думал, – сказал я. – Из рессоры выточил, тоже мне, самурай.