Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Джули Дейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

Глава 25

Моя жизнь – череда взлетов и падений. Сейчас я где-то в области дна. Не верю, что тут. Что пришла на каток. Не до конца осознаю, что рядом с ногами лежат коньки. В который раз смотрю на них и не решаюсь надеть. Как просто было выйти на лёд к Эйдену, и как тяжело преодолеть барьер внутри себя. Знаю, все страхи всего лишь в моей голове, и от этого не легче. Может быть, я и правда хотела что-то доказать. Например, что могу и не боюсь. Сейчас же, когда в одиночестве сижу на лавочке, понимаю, что именно боюсь. Мой овладевает паника. Я смутно понимаю, из-за чего она. Невозможно разучиться кататься. Это как сесть на велик. Раз и навсегда.

Глазею в пол, и спустя какое-то время, в поле зрения появляется парочка ног в коньках.

– Тебе помочь? – женской голос обращается ко мне.

Поднимаю голову и фокусирую взгляд.

– Первый раз? – с улыбкой интересуется девушка лет двадцати. Её едва рыжеватые волосы собраны в небрежный пучок и напоминают волны, которые ниспадают на плечи. Карие глаза смотрят на меня с интересом, в носу небольшое золотистое колечко. И если бы не разбросанные до умиления веснушки на щеках, я могла бы сказать, что вижу… себя, разве что в другом стиле: бунтарском.

– Эм… – хмыкаю я. – Можно сказать и так.

Девушка кивает и, по всей вероятности, ей абсолютно нет дела до нашего внешнего сходства.

– Заметно. Могу помочь.

Она ещё несколько секунд смотрит на меня, после чего на её губах расползается лучезарная улыбка.

– Да не смотри так на меня. По статистике, на Земле проживает как минимум семь человек похожих на тебя или на меня. В общем, на нас. Где-то ещё пятеро.

Выхожу из состояния обескураженности.

– Да, прости, – отвечаю ей улыбкой.

– Так тебе помочь? Ты выглядишь сбитой с толка, путаешь правую и левую ногу?

– Нет, – смеюсь я. – Просто немного волнуюсь.

Девушка присаживается на колени и берёт в руки мои коньки.

– Давай посмотрим, что тут у нас, иначе ты и под закрытие не разберёшься с ними.

– Я умею обуваться.

– Ты уже полчаса настраиваешься, тебе явно нужна помощь в борьбе с коньками.

Да, или с собственной трусостью и неуверенностью. Так или иначе, принимаю помощь. Наблюдаю за девушкой, которая, бубня что-то под нос, шнурует мои коньки и в окончание делает бантики. Я не могу перестать сравнивать нас, понимать, как мы похожи. Один и тот же изгиб губ, оттенок глаз, волнистые волосы, даже скулы похожи. Разница лишь в наличии веснушек. Где-то в сознании мелькает мысль, что мы можем быть сёстрами, а это означает то, что моя мама может быть где-то рядом. Жить со мной в одном городе и даже не интересоваться мной; не пытаясь найти связь со мной. Это осознание неприятным уколом касается сердца. Как правило, в войне между взрослыми есть только один проигравший: ребёнок. Им оказалась я.

Мне не позволяют наблюдать долго. Девушка поднимается на ноги и с улыбкой сообщает:

– Всё.

– Как тебя зовут? – в один голос с ней, спрашиваю я.

– Энни.

Я пытаюсь натянуть улыбку и выдавить благодарность, но ложь никогда не была моей сильной стороной. Я не умею врать, хотя, это спорно, ведь всегда делала вид, что всё в порядке, держа внутри себя каждый прожитый день в доме отца. Со временем, стало легко. Я привыкла, это вошло в привычку, как будто работает на автомате. Меня спрашивают, как прошёл день или как дела, я отвечаю одинаково столько, сколько помню себя. Это обыденность. Никто не хочет знать, как твои дела, вопрос вежливости.

К счастью, получается выдавить несчастное слово и подняться на ноги. Девушка продолжает наблюдать. У меня не поворачивается язык называть её по имени, потому что оно тоже слишком похоже на моё. Либо у меня превосходное чутьё на неладное, либо это просто паранойя. Я молюсь, чтобы было второе. Я не хочу знать, что меня бросили, подарив свою любовь кому-то, ведь я почему-то её не заслужила.

– Пошли, – говорит она, подхватив меня под руку.

Спешно перебираю ногами за девушкой, что с азартом тащит меня на каток. Она думает, что я ни разу не каталась, и отчасти, это действительно так. Мне не доводилось ступать на лед. В этом не было нужды, наоборот, был только запрет.

Улыбки на лицах всех, кто скользит по льду, воодушевляют, подгоняют попробовать тоже. И сейчас они очень заразительны. Я миную резиновую дорожку и подхожу к проёму между ограждениями. Стоит только переступить порог, чтобы оказаться на льду. Но я отличаюсь от других тем, что ещё переступаю через страхи. Я не могу расплакаться и убежать, но так хочется.

– Нет ничего страшного, – заверяет девушка. – Просто двигай ногами по льду и со временем всё получится. Я буду страховать тебя.

В горле саднит из-за доброты и радушия с её стороны, ведь я продолжаю думать о том, что дело вовсе не в совпадении. Я боюсь оказаться правой.

Выдохнув, переступаю ограждение и, держась за бортик, ступаю на лёд. Ноги помнят, что нужно делать и как двигаться, но страх упасть – преследует по пятам.

– Ты молодец, – улыбается она. – Теперь пробуй скользить ногами. Не ходить, а именно ехать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Делаю ещё один выдох, с которым пытаюсь прогнать негативные эмоции и воспоминания. Их так много, что хочется плакать и вернуться к самым простым вещам, ведь я начала с самого сложного, оставив лёгкое напоследок. Может быть, она понимает, что я умею и могу, но ничего не говорит, обучая меня, как младенца. Девушка берёт мою руку и катит от бортика, на который я смотрю с толикой паники. Это почти то же самое, что спасательный круг, который остаётся позади. Его вроде бросают, но он так и не достигает до меня. С каждой последующей секундой, он отдалятся.

– Эмма, смотри вперёд, – говорит моя спутница, из-за чего с ужасом смотрю на неё.

– Я не говорила, как меня зовут… – сипло и тихо отзываюсь я.

– И не нужно, у тебя на коньках написано.

Обращаю взгляд в ноги, и сердце делает кувырок. Это действительно так. Мама бросила нас давно, но она почему-то думала, что я буду кататься в таком возрасте. Она не прогадала с размером. С цветом, который я люблю. Они нежно персикового оттенка с рисунком, который вышит бисером. Этими же мелкими бусинами, выведено моё имя. Она не могла знать меня ту, что есть сейчас.

Ещё некоторое время, девушка помогает мне почувствовать себя уверенно, но на это не способен никто, кроме меня. Только я могу убедить саму себя. Я продолжаю искать между нами схожие черты, и нахожу их не только во внешности, но и характере. Это порождает ещё больший страх.

– Я познакомлю тебя с родителями, – сообщает она. – Они как раз должны ждать у правого сектора. Мы вместе катаемся.

У меня леденеет кровь. По спине пробегает неприятный холодок. Что-то внутри кричит: «Беги». И я бегу. Сбегаю, как трусиха, потому что не готова видеть ту картину, что выстроилась в голове.

Стоит только ей сделать несколько движений в сторону сектора, я шевелю ногами в параллельную. Люди смотрят на меня, как на обезумевшую, но паника и страх в моих глазах говорит сама за себя. Я не вижу никаких препятствий. Быстро сбрасываю проклятые коньки, предварительно забрав обувь, и натягиваю туфли. Колени трясутся, но и на это не обращаю внимания. Бегу к выходу, чтобы уйти и никогда не возвращаться на данный лёд. Не сразу осознаю, что по щекам бегут слёзы, когда подхожу к мусорному баку и протягиваю коньки. Секунда, и они с грохотом падают на дно железной ёмкости. Я смотрю на неё ещё несколько секунд и подношу телефон к уху. Когда через динамик раздаётся голос, могу только всхлипнуть.

– Эмма?

Я не знаю, зачем набрала его номер. Я хотела позвонить Алестеру, но вышло то, что вышло.

Стараюсь выравнять голос и произнести четко.

– Прости, я ошиблась…

– Что значит ошиблась?

– Я хотела позвонить Алестеру.

– Я могу помочь?

– Нет, – сбрасываю вызов и подношу дрожащую руку ко лбу. Какая же я идиотка, не смогла выбрать нужное имя в списке контактов.

Дважды перепроверяю имя перед тем, как нажать клавишу вызова, хотя перед глазами расплывается экран и всё, на чём пытаюсь сфокусировать взгляд.

– Где ты? – сразу спрашивает Алестер, как только принимает вызов. Я не знаю, как он что-то понял, но сбрасываю со счетов всё, оставляя только душевную связь, которую мы с годами установили. Конечно, может быть, он просто услышал мой всхлип или дыхание.

– Гринвудский каток.

– Жди там.

Последний раз смотрю на мусорный бак и двигаюсь к ближайшей лавочке, на которую падаю абсолютно без сил. Я не хочу быть одна, но и не хочу находиться в толпе. Только компания Алестера поможет справиться и выкинуть из головы жалкую попытку пойти против себя. Человеку не нужен психолог, ему нужен друг. Настоящий друг, что способен просто поддержать. Без слов. Сотни вопросов. Выслушав и промолчав, не раскидываясь советами. Именно Алестер такой друг, хотя, порой, он может быть никудышным другом, потому что способен гнуть своё.

Слёзы почти высыхают, когда перед глазами возникают ноги. Это не ноги Алестера. Я перестаю дышать, когда плавно поднимаю голову и натыкаюсь на взгляд Эйдена. Он переводит внимание куда-то за мою спину и обходит лавочку. Кажется, я не дышу несколько минут. Всё то время, сколько его нет. Пытаюсь понять, может ли быть это очередным бредом или всё вполне реально.

Но всё вполне реально.

– Ты же не полез в мусорный бак? – с толикой недоверия собственному зрению, спрашиваю я, смотря на галлюцинацию в виде коньков в руках Эйдена, который вновь появляется перед глазами.

– Не полез бы, если бы ты не выкинула их.

– Ты сошёл с ума?

– Вероятно, да.

Он протягивает ладонь и смотрит на меня с ожиданием, когда я приму помощь.

– Мы не пойдём туда, – сообщает Эйден.

Оглядываюсь в сторону входа, и вновь возвращаю внимание к парню.

– Зачем ты тут?

– Чтобы отвезти тебя домой.

– Я умею пользоваться такси и ходить пешком.

– Не будь упрямой, Эмма, дай мне помочь.

– Я не хочу кататься.

Лёгкая, едва заметная улыбка, касается его губ и блеска глаз.

– Ты меня слушаешь, но не слышишь. Я отвезу тебя домой.

– Зачем ты достал их? Кто тебе сказал?

– По-моему, это очевидно.

Желание убить Алестера, снова возникает так быстро, что можно позавидовать скорости смены эмоций и желаний. Он не мог. Я нуждалась в нём.

– Выкинь их, – прошу я.

– Стало легче из-за того, что выбросила их?

– Пожалуйста, выброси их…

– Поднимайся, не заставляй меня помогать тебе.

– Я жду Алестера.

– Я его заменяю. Поднимайся, Эмма.

Ещё раз смотрю на коньки, на которых бисер играет с солнечными бликами. Он так нравился раньше, привлекал и манил. Мне казалось, что я буду самая красивая на льду; мои коньки самые лучшие, о таких только стоит мечтать. Но остриё этих коньков режет не лёд, а сердце. Заставляет вспомнить, кем они были подарены. Они напоминают о том, что я потеряла, кто оставил меня, но не дают ответы на вопросы, главные из которых: почему и зачем?

Эйден ждёт и, вероятно, может ждать очень долго.

– Я не хочу, чтобы ты жалел меня.

– Откуда ты знаешь, что я чувствую?

– Я не хочу, чтобы ты жалел меня, – повторяю ещё раз.

– Тебе нужна помощь, а не жалость.

– Мне не нужна помощь.

– Да, ведь ты со всем можешь справиться сама. Я в курсе. И такси поймаешь, и ночью по трущобам погуляешь, и серная кислота может заменить тебе воду, и с тремя маньяками на трассе справишься. Всё сама, конечно.

Не знаю, по какой причине, но понимаю, что улыбка появляется на губах. Глупо, что он помнит тот бредовый рассказ о кучке уродов из ужастиков.

– Почему ты помнишь об этом?

– О чём?

– О маньяках на дороге.

Эйден пожимает плечами.

– Если честно, я просто посмотрел парочку вчера.

– Маньяков?

– Фильмов.

– И как?

– Ты была права, полная фигня. Никакой логики.

Хмыкнув, поднимаюсь с лавочки и поправляю кофту, которая скатилась на одно плечо и делает из меня чучело. Вряд ли я захочу посмотреть в зеркало до тех пор, пока не приму душ.

– У тебя есть салфетки?

– Зачем? – хмурюсь я.

Эйден улыбается открыто, и те мурашки, что бегут рядом с ним, вновь прокатываются по телу.

– Я только что копался в мусорке, – напоминает он.

– Да, а сейчас эти же люди увидят, как ты садишься за руль машины, – указываю в сторону кроссовера на парковке. – Они начнут обчищать все мусорки в попытке найти клад.

– Дурной пример заразителен.

– У меня нет салфеток. Я ничего не брала.

– Ладно, буду вонять мусорным баком, – улыбается парень.

Киваю в знак согласия, а в следующую секунду плетусь за Эйденом к машине. По крайней мере, это лучше, чем возвращение на лёд и к тем, от кого сбежала.

Эйден убирает мои коньки в багажник и занимает водительское кресло. Он не торопится задавать вопросы, и я не знаю, что ему известно. Если заговорю, могу выложить всё сама, если нет, то он может знать сам. Я лишь надеюсь, что Алестер не перечислял ему всю подноготную. Молю, чтобы хоть что-то из личных бед осталось при мне. Он не может рассказывать о моей жизни каждому встречному. И удивительно, как он вообще рассказал что-то Эйдену. Это не похоже на него. Мы всегда уважали личную жизнь и решения друг друга.

Под рукавом, дёргаю браслет. Я купила его в качестве подарка, но понимаю, что сейчас не способна распрощаться с ним. Его миссия в виде талисмана, перешла ко мне. Я не снимаю его, а если и делаю это, то только чтобы принять душ. Он сопровождает меня везде, и то, что является неподходящим под тот или иной выбор одежды, вовсе не смущает. Кажется, когда чувствую его наличие на запястье, становится немного проще и легче. Так подарок для Эйдена стал моим.

Как и говорил, парень довозит меня до дома. Он не торопится покинуть салон, продолжая оставаться на месте, лишь его взгляд теперь обращён ко мне, а не к дороге. Я не знаю, что сказать, кроме глупого спасибо, которое вовсе ни к чему. Молча открываю дверцу и сползаю с кресла, ещё несколько секунд медля, прежде чем закрыть её.

– На этот раз я точно не пойду с тобой, – говорит Эйден.

– Я не думала… но хочу знать, почему?

– Потому что добром это не кончится.

– Даже если я попрошу?

– Да, даже если ты попросишь, Эмма.

– Ты не отдашь мне коньки?

Он снова улыбается и падает на спинку кресла, постукивая указательным пальцем по рулю.

– Нет. Ты выкинешь их. Они будут у меня.

– И ты ничего мне не скажешь?

– Пока? – словно предлагает Эйден.

– Иногда я думаю, что ты гей, – ни с того, ни с сего, ляпаю я, из-за чего он начинает смеяться.

– Думаю, мы уже поняли, что я не гей.

– Тогда, я не знаю, как воспринимать тебя.

– Так же, как всегда.

– Я не могу так же, как всегда. Ты не позволяешь мне полюбить тебя.

– Всё наоборот, Эмма. Это ты не подпускаешь меня близко. Может быть, физически да, но мысленно держишь на расстоянии. Так невозможно. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуютно или неуверенно рядом, так быть не должно. Ты можешь дать мне шанс.

– Я дала тебе десятки шансов.

– Ты дала их только на секс, это ничего не значит, он ни к чему не обязывает.

– Даже если родится ребёнок?

– Даже если так. Двум людям ни к чему быть вместе, из общего имея только ребёнка. Ты не привяжешь другого человека ничем.

– А чем привяжу?

– Тем, что впустишь его в свою голову.

– Но если он захочет сбежать, узнав, что в моей голове?

– Ты не остановишь. Тут только два варианта, каждый делает свой выбор.

– И сколько раз я должна подпускать кого-то близко?

– Столько, сколько сама захочешь. Это тебе решать. Хочешь быть одна, то будь; хочешь, чтобы кто-то был рядом, то стоит попробовать зайти куда-то дальше секса.

– Я не могу верить каждому.

– Ты можешь никому верить, какой тогда вообще смысл? Чего ты хочешь?

– Тебя.

– Тогда тебе стоит задуматься над тем, как пустить меня в голову, а не скинуть всё на банальность. Это только твой выбор. Либо я близко, либо остаюсь тем, кто есть сейчас.

– Кто ты сейчас?

– Никто. Приходящий и уходящий. Я не согласен на меньшее, Эмма. Сексом сыт не будешь.

– А чем будешь?

– Ты уже знаешь. Дай мне помочь. Не противься и не говори, что ты всё можешь сама. Ты не сможешь всю жизнь тянуть всё на себе, конечно, если не хочешь быть одинокой даже при наличии парня рядом. Находиться в отношениях и всё равно чувствовать себя одиноко – это ли не худшее?

– Может быть…

– Решать только тебе.

– И сейчас ты можешь быть с другими так же, как я?

– Это уже твоё желание и моё. Мы ничем друг другу не обязаны.

– Я не хочу быть с другими и…

Эйден вопросительно выгибает бровь, смотря на меня карими глазами.

– Не хочу, чтобы ты был… Мне неприятно это видеть…

– Тогда тебе не стоит прилетать в Нью-Йорк.

– Почему?

– Потому что в моей компании не только парни.

– Но у тебя ничего с ними не было?

– Правду?

– Нет…

В ответ получаю молчаливую улыбку.

– Дай мне время, – прошу я.

– У тебя столько, сколько захочешь.

– Но мы можем видеться? Как раньше?

– Можем.

– И ты можешь оставаться у нас?

– Нет. Только нейтральная территория, Эмма.

Вздохнув, нехотя принимаю его позицию и киваю.

– Пока, Эйден, – закрываю дверцу и не торопливо направляюсь в сторону входа, несколько раз посмотрев через плечо. Я не знаю, какого это, пускать кого-то близко. Я не умею. Не понимаю, как получилось с Алестером, но мы были юными, всё вышло само собой. Сейчас, когда возраст вполне осознанный, я не представляю, как открыться, подпустить его ближе.

Глава 26

– Ты слушаешь Кэти? – морщится Вики, когда раздаётся мелодия моего телефона с песней Hot N Cold.

– Это… – вздохнув, быстро беру телефон и сбрасываю вызов. Алестер и так знает, что мы дома. – Просто не обращай внимание. Это месть Алестеру.

– За что?

– За дурацкую песню, которую он поставил на меня. Он ненавидит эту песню.

– Да, потому что она тупая, – хихикает Вики, стуча ногами по стене и смотря на меня наоборот, благодаря положению на кровати.

– Поэтому она теперь стоит на Алестере, – улыбаюсь я.

Перебираю в ящике одежду и удивляюсь, услышав просьбу Вики.

– Включи ещё раз.

Оборачиваюсь и смотрю на неё с толикой недоверия.

– Эту песню?

– Да, именно её, она тупая, но прикольная.

– А у тебя есть музыкальный вкус, – хихикаю, выбирая песню.

– Заткнись, – смеётся девушка, но тут же переворачивается и буквально падает с кровати, подскакивая на ноги и ко мне. – Черт, где ты взяла этот топ?

– Ему уже миллион лет.

– Просто офигительно! – растягивает Вики. – Почему ты не носила его? Это просто незаконно!

– Я же даже не оделась.

– Я уже вижу, что он офигительный!

– Когда-нибудь ты сойдёшь с ума из-за шмоток.

– Только из-за офигительных шмоток, – исправляет она, подняв указательный палец вверх.

– Это не так важно.

– Не тяни, надень уже!

Сбрасываю верх пижамы и быстро облачаюсь в топ телесного цвета. Тонкая сеточка тянется по плечам и рукам, открывая шею и ключицы, в области груди она сменяется атласной тканью, которая закрывает нужную область и должна скрываться под нижней частью одежды. Вытягиваю из ящика джинсы, но их ловко перехватывает Вики и возвращает обратно.

– Ни за что, – говорит она. – Дай-ка мне.

Девушка сдвигает меня в сторону и начинает перебирать ящик за ящиком. Стоит её улыбке стать шире, чтобы я поняла: она нашла то, что хотела. Коричневые кожаные шорты вручаются мне так торжественно, что немного пугает. Вики не медлит, она выбегает из комнаты и спустя минуту, возвращается обратно, вручая туфли.

– Теперь всё.

Хлопнув в ладони, она отступает назад и окидывает меня озорным взглядом.

– Ни один не устоит.

Закатываю глаза и выдвигаю самый первый ящик, но Вики тут же его задвигает.

– Ты не наденешь лифчик, – предупреждает она.

– Без лямок.

Она энергично крутит головой, избивая лицо волосами и отрезает.

– Нет.

Знаю, её не переспорить, лучше согласиться, хотя я не совсем понимаю, почему не могу надеть лифчик, он совершенно не помешает и будет незаметным. Так или иначе, стягиваю пижамные штаны и натягиваю шорты, после которых застегиваю бретельки на туфлях и выпрямляюсь. Внешне я снова та Эмма, которая уверена в себе. Как легко можно обмануть людей. Все привыкли, что за яркостью скрывается сила и уверенность, а за бесформенной одеждой – зажатая и забитая. Я полностью рушу эту теорию. Это вовсе не означает, что я надеваю её через не хочу, мне нравится собственный стиль. Я чувствую себя комфортно, и я не помню, когда последний раз выбирала кроссовки и футболку.

Вики подключается ко мне и улыбается нашим отражениям.

– Надеюсь, сегодня на пути не будет имбицилов, – хихикает она. – Мне нужен нормальный парень.

– И кто по-твоему нормальный?

– Не знаю, я не выставляю критерии и стандарты.

– Тогда, тебе подойдёт любой.

– Ладно, главное, чтобы с ним было весело, иначе я упьюсь и накинусь на Ала.

– Он не оценит, – улыбаюсь я.

– Он просто не встречал нормальную девушку. Это как с сексом. Думаешь, что он пресный и скучный, но дело всего лишь в партнёре. Попробуешь сменить, и всё может быть намного интересней.

– Вообще-то, звучит это не очень.

– Правда не всегда красивая. Один раз я смотрела на Луну и считала звёзды.

Начинаю смеяться, из-за чего Вики пихает меня бедром и фыркает.

– Это правда.

– Звучит само по себе весело.

– Да, когда рассказываешь, а не участвуешь.

– И как это определить?

– Никак. Альфа самцы тоже не всегда Альфа. Из всех, кого видела и знаю, я бы выбрала Эйдена. В тихом омуте… – Вики подмигивает мне. – Ну, понимаешь.

Моё лицо мрачнеет, а улыбка моментально исчезает.

– Шучу, – хохочет она. – Просто хотела проверить твою реакцию.

– Это плохая шутка, – бубню я.

– Дурацкая песня.

– Знаю, – со вздохом, соглашаюсь я.

– Прибавь.

Смеюсь, взяв телефон, чтобы добавить громкости. Вики сплошное противоречие. Говорить, что песня тупая, но просить включить и прибавить – это про неё. Мелодия начинает играть заново, и её тонкий пальчик упирается мне в грудь, а лицо выражает бесстрастие, когда она начинает подпевать словам. Спустя минуту, мы смеёмся и поём песню вместе, подпрыгивая и задыхаясь из-за дурных танцев. Вики выгибается и я, хохоча, шутливо бью её по попе, пока мы вместе выкрикиваем припев, что больше похоже на словесную истерику.

– Дай угадаю, эту песню ты поставила на меня, – улыбаясь, парирует Алестер, стоя в дверном проеме и наблюдая за нами.

– Да, – хихикаю я, выплевывая собственные волосы, которые залезли в рот.

– Ненавижу её.

– Поэтому я выбрала её.

Алестер закатывает глаза и, усмехнувшись, фыркает.

– Шон и Фил ждут внизу, шевелите задницами. Мы уже двадцать минут пытаемся достучаться до вас.

– Ал, придумали такую гениальную вещь, как мобильник, где можно набрать номер и связаться с любым человеком.

– Какая ты умная, – передразнивает он. – Даже не скажешь, что блондинка.

Вики закатывает глаза и строит скучающую гримасу.

– Это тупой миф про тупых блондинок.

– А ты реальная умная из умных блондинок.

– Да.

– Корень из двух?

– Что за бред?

Хихикаю, покидая комнату со словами:

– Он сам не знает. Он ненавидит математику.

– Знаю! – возражает Алестер, направляясь за нами.

– Тогда скажи.

– Не скажу, это будет считаться подсказкой.

– Потому что сам не знаешь, – смеётся Вики.

Она подставляет кулачок, по которому стукаю своим. Один-нуль в противостоянии между парнями и девчонками этим вечером.

До дома братства доезжаем с трудом. Именно с трудом нам удаётся не испортить макияж из-за слёз, которые сбегают по щекам благодаря смеху. Парни пытаются отбиться, но счёт всё равно в нашу пользу. Как бы они не старались и не придумывали новые шутки и колкости, мы отвечаем намного лучше, каждый раз встречаясь кулачками в знак очередной победы. Даже таксист смеётся над нашими шутками, а не над теми, что бросают парни. Это точно победа. Можно сказать, победа в сухую.

– Сегодня не ваш день, – распевает Вики, покидая салон машины.

– Мы просто не поймали волну, – оправдывается Фил.

– Вы всегда так говорите, когда нет других аргументов.

– Ещё не вечер, – улыбается Шон.

– Это второй аргумент, к которому вы обычно прибегаете, – смеюсь я.

– Дома поговорим, – отмахивается Алестер.

Переглядываюсь с Вики и наш взрывной смех заглушает громкую музыку.

– А вот и третий, – говорю я. – Вот и комбо.

Очередной раз встречаюсь с её кулачком в знак нового бала в нашу пользу.

Если обычно все стараются приехать позже, чтобы прибыть на самое горячее, то в данном доме самое горячее начинается сразу, никакого накала. Тут не работает подобный план. Даже не верится, что час назад тут могла стоять тишина и покой, потому что в эту самую секунду дом переполнен студентами, некоторые из которых, уже не могут связать родную речь.

Окидываю взглядом толпу и цепенею, когда вижу Эйдена. Он стоит ко мне спиной, но я всё равно узнала бы его не только благодаря Рэну, который повёрнут ко входу боком. За прошедшее время, я вижу его второй раз в подобном месте. То, что несколько дней кипело во мне, вновь подкатывает и хочет вырваться наружу. Нет, это вовсе не гнев за то, что он пропал, а благодарность, что в тот день он приехал. Может быть, его попросил Алестер, может быть, он сам изъявил желание, но факт остаётся фактом: он приехал. И более того, копался в мусорном баке, а о том, что я могла выкинуть коньки, мог сообщить только Алестер, зная мою редкую, но меткую вспыльчивость.

– Дерьмо, куда ты? – спрашивает Алестер прекрасно понимая, куда я желаю направиться.

– Мне нужно поговорить с ним.

– Тебе не нужно говорить с ним! – вступает Фил, лицо которого отражает недовольство.

– Если считает, что нужно, значит, нужно, – спокойно говорит Шон. – Иди, Эм.

– Ты хреновый друг, – фыркает Алестер.

– Никто из вас её не остановит.

Посылаю благодарную улыбку Шону, который, слава небесам, является центральным мозгом в этой троице, и отклоняюсь в сторону.

Немного страшно, но я всё равно перебираю ногами к кухонному острову, где вижу Эйдена. Он не побрезгал и достал коньки, подойдя к моему поступку с пониманием, а не со словами о том, что я глупая и совершаю необдуманные поступки. Это действительно был всплеск эмоций, которым я поддалась и приняла поспешное решение выбросить коньки. Они – часть моего прошло, какое бы оно ни было, оно остаётся моим. От него не отделаться и не изменить. Стоит только принять и жить дальше.

– Сейчас ты будешь визжать, – говорит Рэн. Он смотрит на меня через плечо Эйдена и улыбается слишком широко. Я не знаю, хотел ли он, чтобы я услышала или не хотел, но я услышала.

– Ты о чём? – равнодушно интересуется Эйден.

Он отслеживает траекторию взгляда друга и поворачивается ко мне. Как бы не старался, его брови поднимаются, а губы образуют тонкую линию. Не понимаю, почему такая реакция.

– Я… просто хотела сказать спасибо.

– За что?

– Отлично выглядишь, Эмма, – улыбается Рэн. – Возможно, мы потанцуем сегодня.

Эйден бросает на него хмурый взгляд и вновь возвращает внимание ко мне.

– Если это предложение, то я подумаю, – с вежливой улыбкой, отзываюсь я. Краем глаза замечаю, что другие лица мужского пола тоже смотрят на меня с интересом, и я искренне не понимаю, почему. Это всего лишь топ. Ладно, ещё шорты. Немного короткие шорты, из-за чего чувствую себя голой, но другой одежды нет. Вики была права, когда заикнулась о излишнем внимании.

– За что? – снова спрашивает Эйден.

– За коньки.

Он жмёт плечами.

– Не за что.

– Увидимся, – звучит довольно глупо, но я говорю это и разворачиваюсь, чтобы вернуться к друзьям.

Протискиваюсь сквозь толпу зевак, некоторые из которых одобрительно освистывают меня, блуждая взглядом по телу. Когда оглядываюсь, вижу, что Эйден отвернулся, а на его плече висит женская рука. Это заставляет проснуться такое отвратительное чувство, как ревность. Конечно, мы ничем друг другу не обязаны, как он сказал, но и я не готова слетать с катушек и зажиматься с любым встречным, лишь бы привлечь его внимание. Я была бы законченной идиоткой.

Не успеваю дойти до Алестера, остаюсь перехваченной Филом, взгляд которого искрится чистым азартом.

– Я тут не один, – улыбается парень, протягивая руку по моим плечам.

– Ты пришёл с нами, – напоминаю я.

– Нет, я встретил старых знакомых. И это вы пришли со мной.

– Что я должна сделать? Поздравить тебя?

– Нет, но ты оценишь.

– Вряд ли.

– Как на счёт классных сисек?

– Не тут, – продолжая смеяться, отрезаю я.

– А мы так не думаем, да, парни?

Фил поворачивает меня и показывает свою волшебную находку из лиц, что несколько дней назад были в туалете и наблюдали мой позор.

– Боже, пожалуйста, не здесь, – с мольбой тяну я. – Только не сиськи.

– А мы за сиськи, – усмехается Фил, он склоняется к моему уху и достаточно слышно добавляет: – Мне не нравится, что ты ходишь к нему. Никогда не бегай за парнем. Это он должен бегать за тобой, чтобы получить твоё внимание.

– Я должна была поблагодарить и не более.

– Не оправдывайся.

– Но это так и есть, он помог мне!

– Ага, а сейчас на его шее болтается какая-то девчонка.

– И что?

– И ничего, – беспечно растягивает Фил. Он обращает взгляд к парням и лукаво улыбается. – Предлагаю выпить.

Кто бы сомневался, что они не поддержат его инициативу. Парни отзываются положительными громкими восклицаниями.

– Я в этом не участвую, – предупреждаю я.

– Не будь занудой.

– Я не хочу пить.

– Один стакан, – просит Фил.

Перевожу взгляд на Алестера, что качается в такт музыке и смеётся с каким-то парнем и Шоном. Он легко чувствует взгляд на себе, и находит мои глаза. Кажется, он решил оценить обстановку и обводит взглядом компанию, которая практически окружила меня. Вероятно, наличие Фила полностью успокаивает его, и Алестер поднимает свой стаканчик в знак тоста. Да, он совершенно точно одобряет.

Не понимаю, как пальцы смыкаются вокруг стаканчика. Смотрю на Фила, который подмигивает в ответ и улыбается.

– Ты не будешь занудой, – предупреждает парень.

– Я не зануда.

– Звучит, как добавлению к тосту за сиськи.

Щурю глаза и кусаю губу, окидывая его хитрым взглядом.

– Но ты будешь танцевать.

– О, ну нет, нихрена.

– Я выпиваю – ты танцуешь, или я не выпиваю.

– Ты танцуешь со мной.

– Да, – энергично киваю я.

– Тогда текилу.

– Я не умею её пить.

– Сейчас научишься.

Он забирает стаканчик с выпивкой из моих рук и вручает его какому-то парню, который совершенно не против дополнительной порции. Не проходит минуты, как перед глазами возникает лайм, соль, несколько стопок и бутылка. Лучезарная улыбка Фила готова заменить солнце. Он играет бровями.

– Детка, я не оставлю тебя одну.

– Иначе я убью тебя, – звучит сбоку голос Алестера.

– Ты не в доле, – заявляет Фил. – Даже не напрашивайся.

Алестер игнорирует Фила. Он обращается ко мне.

– Ты ничего не пила до этого?

– Нет, мы же только пришли.

– Я часто отворачиваюсь.

Показываю ему язык.

– Как никогда в точку.

– Хватит злиться на меня за это. Ты позвонила ему первым.

– Я перепутала!

– Уже неважно, он был нужнее.

– Мне нужен был ты!

– Ты всегда так говоришь, а в итоге кекс утром печёшь не мне.