Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Джули Дейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

Глава 6

Я настойчиво требую от себя не останавливаться, а продолжать движение. Бесконечное количество раз прошу себя не смотреть в сторону Эйдена, который с беспечной улыбкой слушает свою собеседницу. Его ладонь огибает прозрачный стакан с соком, большой палец которого водит по краю. Подпирая висок кулаком, он кивает и что-то говорит. Я же на секунду перевожу взгляд на собеседницу. Идеально ровные чёрные волосы перекинуты на одну сторону и блестят под светом ламп; она внимательно слушает его, и когда оголяет белоснежную ослепительную улыбку, начиная смеяться, я отрываюсь от земли.

В прямом смысле отрываюсь от земли, рассекая в полёте воздух.

Крепкие руки держат талию, перекинув через плечо. В ту же секунду начинаю смеяться и радоваться, что сегодня не решилась на платье. С осторожностью ущипнув меня за бедро, Шон набирает обороты, и мы превращаемся в шар для боулинга, который разнесёт всё на своём пути.

– Меня сейчас стошнит, – смеясь и задыхаясь, визжу я.

– Мы идём на посадку, – тут же говорит он, уняв собственные ноги.

Ещё несколько секунд качаюсь на месте, собирая себя воедино, чтобы не шлёпнуться на пол. Но Шон не успокаивается. Его рука тянет к себе и заключает в объятия так, что я миллионный раз оказываюсь под его подмышкой. Он вновь начинает оставлять на макушке наигранные поцелуи, а я очередной раз брыкаюсь и хохочу.

– Я же буду слюнявой.

– Ты видела себя? Ты одна маленькая слюнка.

Его зелёные глаза блестят, а радушная улыбка согревает изнутри.

– Опять смотреть на ваши лобызания, – откуда ни возьмись, появляется рядом Алестер.

Его рука падает поверх той, что принадлежит Шону, и я прогибаюсь под тяжестью их веса. Вряд ли меня можно назвать самой сильной девушкой из всех. По крайне мере, не физически. Благодаря словам Алестера, Шон начинает причмокивать громче. В конечном счёте, второй отталкивает первого и показывает ему средний палец.

– Вы оба отвратительны, – морщится Алестер, смотря на нас.

Показываю ему язык, и на этот раз отталкиваю Шона.

– Я уже и так, как после душа.

– Милая причёска, – улыбается Шон, за словами он уже хочет перекинуть мои волосы так, чтобы они оказались на лице, чем спровоцировали достать расческу. Но я вовремя отскакиваю и хихикаю, радуясь догадливости.

Парень манит меня указательным пальцем к себе, на что отрицательно кручу головой, небольшими шажками пятясь назад.

– Иди сюда, Эмми, – сладко и нахально улыбается он. – Ты в туфлях. Я быстрее.

– Забудь об этом, – улыбаясь, говорю я.

– Давай, я кое-что принёс.

– Что бы там ни было, я куплю сама.

– Сладкая вата, – играя бровями, заявляет Шон. – Несколько вкусов.

– Я куплю сама.

– Не-а, потому что я забрал последнюю.

Кусаю губу, смотря на Алестера, который лишь закатывает глаза. Его лицо тут же вытягивается. Он смотрит на меня и в то же время куда-то сквозь. Спиной чувствую преграду, из-за чего перестаю двигаться. В отличие от Шона, который остаётся игривым и лучезарным, Алестер больше не светится. В его серых глазах читаю предупреждение. Если он не бросается за мной и ко мне, то это явно не мой папочка. И когда поворачиваюсь, убеждаюсь в правоте.

Пятёрка парней возвышается надо мной, пока я дышу им в грудь. Среди них Эйден, Картер и Рэн, имена которых знакомы, двух других я видела в тот вечер, но не познакомилась. Все они смотрят на меня, из-за чего хочется превратиться в шуруп, который за секунду вкрутится в пол. Выходит даже промямлить извинение, хотя, это легко могло остаться в моей голове в виде воображения. Два незнакомца следуют дальше, Рэн переглядывается между Картером и Эйденом, после чего кивает мне, продолжая путь.

Глаза Эйдена смотрят на меня и в то же время вскользь, как и Алестер. Какой-то незримый холодок пробегает по спине, когда он говорит обычное:

– Привет.

Парень уходит вслед за Рэном, остаётся лишь Картер. Он с интересом рассматривает Шона и Алестера. И его взгляд останавливается на первом. Какая-то непонятная усмешка появляется на губах парня, словно он бросает вызов и тут же насмехается, будто имеет превосходство над другими. Именно поэтому я пошла к Эйдену. Именно поэтому не доверяю Картеру. Именно поэтому не могу утверждать, что влюблюсь в него, по крайней мере, сейчас или в ближайшее время. Он слишком самоуверенный и тщеславный. Он любит внимание, чрезмерное внимание. Его всегда слишком много. Этот парень повсюду и нигде сразу.

– Приветик, – говорит он так, как будто я одна. За моей спиной нет ни Шона, ни Алестера.

Остаётся только кивнуть в ответ, хотя это не вполне вежливо и в свойственной мне манере общения.

– Чем-то занята сегодня?

– Да.

– Я подумал, что ты снова могла бы меня натаскать.

– Ты прекрасно знаешь, что я не пойду к вам после последнего раза.

– Ладно, можно к тебе, – как в порядке вещей, бросает он.

Чувствую, как по талии ползут ладони. Это слишком знакомые ладони, на одной руке браслет, подаренный мною, на второй кольцо, огибающее указательный палец. Они скрепляются в замок на животе, и Алестер, который обычно является душкой и душой компании, превращается в непроницаемую и непробиваемую скалу. Я ощущаю это спиной, когда он прибивает меня к себе. Конечно, я поделилась с ним всем, что было на душе и зачем приходил Эйден. Поделилась и поцелуем, вкус которого до сих пор ощущаю. Описала всё в самых невероятных красках, в которых только могла, пока Алестер, причмокивая попкорном, слушал меня сидя на диване. Иногда он делал вид, что отвлёкся на телевизор, но потом смеялся и повторял всё слово в слово, что я сказала. Он никогда не перестанет дурачиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Вряд ли это получится, – вступает в разговор мой лжепарень.

– А ты… – прищурившись, Картер окидывает Алестера оценивающим взглядом. Лишний раз горжусь, что мой друг всегда держит себя в форме, внешне уведомляя собеседника о способности дать отпор. – Парень?

– Круто, что ты заметил у меня наличие члена, – кивает Алестер. – Ещё будет круто, если не придёшь в квартиру, которую я делю со своей девушкой. Не забывай, что яйца у меня тоже есть.

– Без проблем, чувак.

Наградив нас усмешкой, Картер уже хочет уйти, но останавливается и оборачивается, посылая мне немые намёки, читаемые по глазам.

– Есть много других мест, – подмигивает он. – До встречи, Эм.

Алестер не настолько глуп, чтобы кидаться вслед и набрасываться со спины. Наоборот, всё его внимание сосредотачивается на мне с любопытством.

– Что значит последний раз?

– Я должна рассказать тебе не тут.

– Ты про то, что Эйден выручил тебя?

– Нет, – тяжело вздохнув, говорю я. – Это другое.

Хмурость его лица неприятно отзывается внутри. Я никогда ничего не скрывала. Только он знает всё, кажется, каждую мысль в моей голове, каждый следующий шаг. Люди, которые находятся в компании друг друга намного чаще, чем постоянно, привыкают и узнают повадки друг друга со временем. Тот, кто рядом, начинает понимать тебя, заранее предугадывать ход мыслей или действий. Таким образом, вы становитесь открытой книгой друг другу. Но между мной Алестером всегда существовала незримая связь, которая не соединяется по родству. Я нашла человека, который изначально понимал меня, а я – его. Мне не понадобилось время, всё было изначально понятно. Я бы доверила ему жизнь, и знаю, что он сделал бы то же самое.

Когда парни вновь берут меня в охапку и зажимают между собой, краем глаза смотрю в сторона того стола, где была девушка. Её там уже нет, как и его обитателей. Все они разошлись. И приложив ладонь к сердцу, признаюсь, что рада такому исходу. Она не поплелась за ними.

Спустя несколько минут, обед мозолит глаза, чувствую взгляд Алестера, наблюдающего за мной. Отсутствие аппетита не причина отказываться от еды. Стоит так поступить, и внимание Алестера никогда не перейдёт к кому-то другому. Он будет смотреть на меня, пока я не проглочу всё до последней крошки. Так даю только повод для мрачных мыслей в его голове, а это последнее, чего хочется. Показываю язык и приступаю к обеду. Сощурив глаза, он не доверяет мне до конца, но получает толчок со стороны Вики. Его внимание всё же переходит с меня на неё, и я благодарю всё на свете, что она так сделала. Она даже не догадывается о ложности наших отношений, каждый сидящий за столом думает, что мы действительно без конца и края любим друг друга. Да, это действительно так, но любовь, которая есть между мужчиной и женщиной или же подругой и другом – разная. Я люблю его всем сердцем, но как близкого человека, которым он всегда был; как друга, которым всегда являлся; как брата, который защищает; как отца, который заботится. Это не то, что я должна чувствовать к человеку, с которым готова разделить жизнь и создать настоящую семью.

– Знаешь, что я узнал? – спрашивает Фил, смотря меня поверх солнцезащитных очков, за которыми прячутся его карие глаза.

Закатываю глаза, потому что это очередной бред.

– Удиви меня, Филип.

– Что на прошлой неделе вы тусили у нашей сборной.

– Сборной по чему? Я уже могу зацепить капитана и завоевать ненависть всего женского пола?

– Если только Ал захочет делиться, – играя бровями, Филип падает на спинку стула и скрещивает руки под грудью. Сигарета, покоившаяся за его правым ухом, вот-вот окажется на полу.

Серые глаза Алестера обращаются ко мне. Наш немой язык понятен только нам, и сейчас мы оба понимаем, что такое уже произошло. Он уже поделился. Это всего лишь поцелуй, но для многих символизируется с изменой. Кроме того, мы оба не знаем, о какой сборной речь. И Алестер решает сказать первым.

– Смотря, что за команда, – шутливо бросает он. – Если футболисты, то я подумаю.

– Хоккеисты, – довольно щебечет Филип.

Бровь Алестера дёргается. Он смотрит на меня, я же делаю это в ответ. Последний раз мы были именно у той тройки парней, один из которых значит для меня больше, чем просто человек, выручивший однажды; второй пытается вывести первого и в добавок моего лжепарня, проявляя вполне понятные намёки; а третий встаёт между ними, чтобы не произошла катастрофа. Отличное начало года.

– Если бы мы жили в штатах, я мог как девочка визжать от восторга при футбольной команде, – улыбается Алестер. – К счастью, мы не там. Я подумаю.

– Конечно, – хихикает Вики. – Я уже вижу, что ты визжишь от восторга, только внутрь себя.

– Это же Канада, сколько гребаных чемпионатов были нашими?

– Почти все, – усмехается Филип.

– Успокойся, милый, – пихнув Алестера бедром, она широко улыбается. – Они же не из сборной страны.

– Даю сотню, что хотят в ней быть, – кивает друг, пока моя челюсть готова рвануть под ноги, но я крепко стискиваю зубы и сижу вполне спокойно.

Шон, Филип и Вики начинают громко спорить между собой, говоря, что у университета сменился тренер, которого до сих пор никто не видел и не знает. Он же имел такую наглость, распустить прошлогодний состав команды, решив отобрать новый. Каждый из них строит догадки и создаёт образ из слухов, в то время как я полностью абстрагируюсь от разговора, как и Алестер.

Парень склоняется к моему уху и шепчет:

– Ты не говорила, что он гребаный хоккеист.

– Для меня это такая же новость, как и для тебя.

– Какого черта вообще? Ты же знаешь, что это хреново. Каждый знает, что это хреново.

– И все всё равно хотят быть в их компании, присутствовать в их гареме и пользоваться вниманием.

– Я не видел, чтобы ты в школе бегала за кем-то, желая быть популярной.

– Потому что все они смазливые идиоты, которые рады воспользоваться ситуацией.

– И с чего ты решила, что тут не так же? Я слышал и знаю лично, что университетская команда не лучше. У них мозг в члене, разве что возрастом старше.

– Как будто это отсутствует у других парней, – ворчу я.

Алестер окидывает взглядом все столы и останавливается на одном, игнорируя мои выпады. Стол переполнен девчонками, хихикающими над каждым брошенным словом из уст парней. Они словно в кино или сериале, где при поднятой по табличке, нужно посмеяться или заахать.

– Вон они, – говорит он, – не вижу среди них тебя.

Пожимаю плечами.

– Возможно, я претендую на младшие лиги, – хихикнув, отворачиваюсь и делаю глоток сока.

– Круто, только их нет. Тут только одна команда. Я не слышал, что кто-то из этой кучки в сборной этого года.

– Видимо, слава навечно, неважно, в команде ты или уже нет.

Алестер фыркает и несколько секунд внимательно смотрит на меня.

– Он думает членом, Эм.

– Ты даже не знаешь его.

– В том то и дело, что ты тоже, – парирует друг. – Ты защищаешь, и при этом даже не знаешь его. Из-за того, что он один раз помог тебе, не означает то, что у него нимб над головой.

Свожу брови и смотрю на Алестера из-подо лба.

– Ты же сам говорил, чтобы я развлекалась и отрывалась. Ни в чём себе не отказывала.

– Говорил, но я не хочу, чтобы ты была одной из тех, кто крутится вокруг них и не уважает себя, а они пускают тебя по кругу ради развлечения.

– То есть, если это будет какой-то неприметный парень, то я могу, ведь он не будет развлекаться? Это не равносильно?

– Черт, – буркает он. – Как это вообще могло произойти? У тебя Стокгольмский синдромом?

– Он не был моим мучителем.

Алестер коротко улыбается, но ради внешнего вида. Его ладонь берёт мою и поднимает со стула вслед за собой. Все три пары глаз устремляются в нашу сторону. Ему хватает лишь подмигнуть ребятам, чтобы утащить нас «по делам».

Парень шагает вперёд, и как только двери хлопают за спиной, он продолжает свою нотацию дальше.

– Уже им является. Он предлагает тебе гребаную дружбу.

– Конечно, ведь парень у меня есть.

Алестер резко тормозит. Его глаза встречаются с моими. Сразу понимаю, что сказала. Хочется заштопать собственный рот.

– Я говорил, что ты не обязана, к чему эти одолжения?

– Знаю. Я согласилась сама. Вырвалось…

– Мы можем порвать прямо сейчас.

– И всё покатится по наклонной.

– Эмма, ты не понимаешь? – вздохнув, Алестер стискивает на переносице большой и указательный палец, качая головой. Он отпускает моё запястье. – Я живу так, как хотел, а ты ограничиваешь себя. Я чувствую себя из-за этого дерьмово.

– В чём я себя ограничиваю?

– Ты не можешь быть с кем-то.

– Я и не хотела быть с кем-то.

Алестер издаёт смешок, наполненный грустью, он вновь качает головой, словно разочарован во мне и оскорблён.

– Хочешь сейчас, но не можешь, потому что чувствуешь себя обязанной мне.

– Какой в этом толк, если другой человек не хочет идти навстречу и принимать тебя? Будет другой. Возможно, он поймёт.

Слабая улыбка друга наполнена печалью. Беру его ладонь и переплетаю наши пальцы.

– Ты не понимаешь, Эм, – тихо выдыхает Алестер. – Не нужно жить тем, что будет, жить нужно тем, что есть. Завтра или через неделю будет конец света, а ты так и оставляла на будущее то, что можно сделать сегодня.

– Я не могу так. Я уже сделала несколько шагов, больше не хочу. Он сам сказал, что это он должен быть тем, кто добивается, а не тем, кого добиваются.

– Он полный идиот, если не понимает, что теряет. Я докажу.

Крепче сжав мою ладонь, Алестер поднимает уголки губ. Его лицо начинает светиться ярче солнца. Пугаюсь, когда он чуть ли не тащит меня за собой. В эту самую секунду не понимаю, что у него на уме. Первый раз в своей жизни, я не могу прочесть ход его мыслей и идей, которые возникли в сознании. Это и пугает. Иногда Алестер довольно непредсказуем, он может выкинуть всё, что угодно.

Происходит именно так.

В горле пересыхает в тот момент, когда он начинает заглядывать в аудитории. У меня есть догадки, кого он ищет, но я и не подозревала, насколько всё ужасно. Понимаю это только тогда, когда он затаскивает меня на порог аудитории, где профессор готов начать лекцию. Тошнота подступает к горлу, когда замечаю на одном из подъёмов Эйдена. Хочется провалиться сквозь землю, ведь сейчас разыграется самое настоящее представление.

Какого же моё удивление, когда Алестер обращается не к нему, к счастью, рядом нет ни Рэна, ни Картера. Эйден один. Друг смотрит в другую сторону от него. Кажется, он вовсе не замечает его, но я знаю, что это специально.

– Я задолбался тебя искать, Харпер, – сообщает Алестер, смотря на Брейди, который удивлён не меньше меня. Вероятно, он искал любого знакомого, который обитает в одной аудитории с Эйденом. К счастью или нет, он имеет слишком много знакомых.

Профессор откашливается, привлекая внимание Алестера к себе. У него отлично получается.

– Извиняюсь, я тут пытаюсь соединить сердца влюблённых, – заявляет Алестер, из-за чего я давлюсь воздухом.

Хочется кричать: «Какого черта ты творишь!?». Но я лишь сжимаю его ладонь, и пытаюсь хоть как-то повлиять, дёргая руку. Конечно, он сжимает мою в ответ, и силой удерживает в ровном положении, не позволяя делать движения маятника.

– Не смею мешать силе любви, – с улыбкой, вторит профессор, махнув в сторону студентов. – Кого решил пристрелить Амур?

– Она мне все уши про тебя прожужжала, Харпер, тебе лучше поднять свою задницу и тащить её сюда, – с довольным выражением лица, сообщает Алестер.

– Если это не свидание, то я отсижусь тут, – усмехается Брейди.

– Вы идёте на него прямо сейчас.

Серые глаза Алестера обращаются к профессору, который вскинул брови, и смотрит на парня в ответ.

– Вы ведь не против, профессор?

– Возьмёт конспекты у других, – отмахивается мужчина.

Улыбка расплывается на губах Брейди. Парень хватает рюкзак и закидывает его на плечо, буквально слетая со ступенек, пока притихли остальные. С его массивным весом, я шокирована, что ступеньки не ломаются пополам при наступлении. На лице Брейди озорство и веселье, словно он ждал этого момента всю жизнь. Актёрская игра претендует на должность лучшего.

Ладонь Алестера покидает мою, зато на плече появляется рука Брейди, который тянет меня в свою сторону. Какие они все тяжёлые, Боже мой.

– И года не прошло, Эм, – улыбается Брейди. – Думал, не дождусь.

Закатываю глаза, ведь он и не приглашал меня на свидание. Скорей, он мог выдвинуть подобное предложение по отношению к Алестеру. Что за цирк происходит?

– Теперь всё на своих местах, – торжественно заявляет за спиной Алестер.

– Например? – беспечно интересуется профессор.

– Были кое-какие неполадки, но я всё починил и исправил.

– Иногда лучше не вмешиваться. Вы можете повлиять на ход важных событий.

– Когда дело касается идиотских замашек, то лучше вмешаться и всё исправить. Она не должна была отказывать ему из-за кого-то придурка, который не видит лучшее, что ему попадалось.

Остановите его, я умоляю.

– Наживаете врагов, – улыбается профессор.

– Плевать, главное, что она счастлива, – с этими словами, Брейди выводит меня из аудитории, а Алестер завершает всё словами: – Спасибо за помощь.

Друг нагоняет нас и салютует пять по ладони Брейди.

– Ты только что опозорил меня, – выдыхаю я.

– Я только что дал кое-кому пищу для размышлений.

– Да ладно, Эмма, – улыбается Брейди. – Было весело, мы же идём на свидание.

– Ага, или вы идёте.

– Мы будем ждать той минуты, когда до него дойдёт, – подмигивает Алестер. – А пока можем попит кофе.

– Согласен, – кивает Брейди.

– Ладно, – повесив руки, соглашаюсь я. – Будь, что будет. Уже поздно, вы втянули меня в этот бред.

Глава 7

Смена выдалась жаркой, и по этой причине в моих руках очередной молочный коктейль, как символ успокоения перед сном. Не помню, когда последний раз выходила без него. Вероятно, в последнее время я устаю больше положенного, как и беру на себя больше положенного.

– Эм, ты забыла ключи, – кричит за баром Шон.

Делаю резкий разворот и возвращаюсь назад.

Связка ждёт меня на деревянной столешнице, рядом с ней пончик.

– Ты не ела, – продолжая заниматься барной картой, не глядя, говорит он.

– Следишь за мной? – улыбаюсь, сгребая всё, что рядом с ключами.

– Забочусь о твоей будущей язве.

– Как мило, – хихикаю, отклоняясь назад. – До завтра.

– Ал тебя встретит?

– Нет, ещё светло.

– Ладно, я буду следить за тобой.

Частично открыв дверь, над которой оживился колокольчик, поворачиваю голову в сторону Шона.

– Ты мне угрожаешь, Шон Морган? – шутливо интересуюсь я.

Подняв голову, он лучезарно улыбается, как будто что-то задумал. Понимаю, что сейчас лучший момент делать ноги.

– Я уже ушла, – не дожидаясь ответа, сообщаю я.

Слышу: «До завтра», когда закрывается дверь. Несмотря на загруженный день, не могу перестать улыбаться, ведь в руках сладкий подарок. Но как только делаю шаг, моя улыбка плавно сползает, зато ускоряется пульс, из-за которого становится невыносимо душно.

Фонарный столб, на который бедром упирается Эйден, может посмеяться над выражением моего лица, которое вытянулось за секунду. Едва держу стаканчик и пончик, рядом с которым сжимаю ключи. Холодное остриё впивается в ладонь, заставляя сознание вернуться на положенное место. Ведро ледяной воды на голову вовсе не помешало бы, но, скорей всего, таковым стал Эйден. Парень отлипает от столба и направляется в мою сторону, пока я застыла. Но мне чудесным образом удаётся вспомнить родную речь.

– Что ты тут делаешь?

– Пришёл к тебе.

Эйден останавливается напротив, легко заставляя перевернуться всему содержимому внутри. Отсутствие пищи в организме лишь подкрепляет подобное рвение, выворачивая пустой желудок наружу.

– Я не понимаю тебя.

Немного приподняв уголки губ, он кажется сбитым с толку и растерянным.

– Я тоже себя не понимаю.

– Откуда ты узнал, где я работаю?

– Спросил в кафе, где видел первый раз.

Сую ключи в сумку, коробочка с пончиком отправляется туда же. Это получается сделать с трудом, потому что руки дрожат. Пока Эйден наблюдает за мной, я прикладываю ладонь ко лбу и выдыхаю.

– Я запуталась, не понимаю, чего ты хочешь. Сначала ты позволяешь мне лечь в свою кровать, потом говоришь, что между нами ничего не может быть, не соглашаешься на моё предложение быть друзьями, но вдруг резко передумываешь, предлагая дружбу, ещё дальше целуешь, а после говоришь, что на этом всё. Если составлять логическую цепочку, то сейчас ты должен предложить что-то ещё.

– Это тяжело, Эмма.

– Что?

– Быть близко и далеко от тебя. Честно, я не знаю, зачем сейчас стою тут.

– Тогда тебе лучше уйти.

Делаю шаг в сторону, но ладонь парня моментально возникает на запястье. Смотрю на руку, которую он удерживает. Словно понимая мои мысли и свою ошибку, Эйден отпускает и говорит:

– Извини.

Киваю и направляюсь дальше, хотя отчаянно желаю вернуться и остаться без ног на некоторое время, чтобы не иметь возможности уйти. Сейчас за меня говорит чувство достоинства и гордости, не позволяющие вновь поддаться. Алестер мог бы убить меня ещё в первый раз, и у него получилось сказать всё взглядом. Он, как и Жак, часто говорит мне быть той, кем быть не хочется, но иногда необходимо. Это глупо – не делать первый шаг, пытаясь набить себе цену. За таким отношением можно упустить что-то важное. Я далеко не смелая, но по какой-то неведомой причине, несколько раз пыталась добиться хотя бы чего-то от Эйдена.

– Эмма, – зовёт он, когда нас разделяет несколько футов.

Не пытаюсь бороться с собой, останавливаясь и поворачиваясь. Эйден качает головой. Он вздыхает и расставляет руки в разные стороны, несколько секунд смотря в сторону.

– Я не знаю, как правильно и что должен делать. Я поступаю так, как хочу, чтобы относились ко мне. Я не хотел прилететь сюда и отвлекаться. Я хотел добиться желаемого, чтобы идти дальше.

– Что мешает?

– Ты.

Вяло и коротко улыбаюсь, и Эйден замечает это.

– Я не мешаю тебе.

– Я знаю, что ты есть и не могу сосредоточиться.

– И что ты мне предлагаешь? Мы даже не видимся.

– Мы не видимся, но я вижу тебя.

– Этот разговор зашёл в тупик.

– Как и предыдущие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эйден мешкается. Он продолжает стоять на месте так же, как и я. Решаюсь первой прервать молчание и покинуть лабиринт, из которого мы никак не найдём выход. Но никаких слов не находится. В итоге, просто разворачиваюсь и направляюсь дальше, оставляя его наедине с самим собой. Вряд ли я могу и хочу быть с человеком, который сомневается и не знает, чего хочет.

Мои шаги неторопливые, я спокойно бреду в сторону квартиры, наслаждаясь поздними лучами солнца, почти скрывшегося за горизонтом. Тёплый ветер обдувает лицо, и я снимаю резинку с волос, освобождаясь от оков. За день от хвостика ужасно устаёшь, поэтому каждый раз покидая кафе, я сразу стягиваю резинку и позволяю локонам насладиться желанной свободой. Сквозняк играючи теребит их и приподнимает с новым порывом легкого ветра, как и рукава рубашки, которые напоминают колокольчик и благодаря прозрачности, открывают руки. Остальная часть рубашки остаётся закрытой, я не привыкла выставлять тело напоказ.

Проходит несколько минут, как перед лицом возникает рожок мороженого, из-за которого чуть ли не спотыкаюсь на ровном месте. Взгляд скользит по руке и натыкается на Эйдена.

– Бери, – говорит он.

Вздохнув, позволяю улыбке поднять уголки губ и принять его жест.

– Будешь проследовать меня? – спрашиваю я, открывая упаковку клубничного мороженого.

– Нет, провожу домой.

– Если я не иду домой?

– Провожу туда, куда ты идёшь.

– Если я иду, чтобы побыть одна?

– Я оставлю тебя там, где ты хочешь побыть одна.

– Тогда тебе стоит свернуть, потому что я хочу перейти дорогу.

– Твой дом в другой стороне, – напоминает Эйден.

– Да, но я предпочитаю идти по набережной, там красиво.

– Хорошо, – улыбается парень.

Сделав несколько шагов, он жмёт кнопку светофора и смотрит на тот, что на противоположной стороне. И какого же его удивление, когда поток людей следует не дожидаясь чуда. Это делаю и я.

– Белый? – догоняя, интересуется он.

– А какой?

– Зелёный.

– Зелёный? – переспрашиваю я. – Даже если предполагать, что у тебя дальтонизм, ты не мог перепутать белый и зелёный. Для тебя он должен быть серым.

– Я с Нью-Йорка, – сообщает Эйден. – У нас зелёный.

– Это многое объясняет, – с улыбкой, киваю я. – У нас белый и красный.

– Буду знать.

– Как ты ходишь в университет?

– Обычно нас проклинают и называют идиотами, – смеётся парень, потерев затылок.

– Ты переехал с Америки?

– Нас перевели.

– Почему?

– Потому что прошли отбор.

– Хоккей?

Эйден выгибает бровь и смотрит на меня, но лучше бы он смотрел вперёд, потому что нам в лоб следует неплохое количество людей. Он пойдёт по головам или же собьёт кого-то.

– Откуда знаешь?

Пожимаю плечами.

– Фил сказал.

– Фил?

– Он узнал, у кого мы были в квартире.

– Ладно, я всё равно не знаю, кто это.

– Ты в команде?

– Типа того, – кивает Эйден.

Он едва не сбивает женщину, но тут же извиняется и получает её улыбку. Когда парень смотрит вперёд, решаюсь продолжить разговор.

– Что это должно означать?

– Кажется, наш отбор не закончится никогда. У тренера высокие стандарты, он может убрать в любой момент. Но пока да.

– И Картер с Рэном тоже с тобой?

– Да.

– Я имею в виду, переехали из Нью-Йорка.

– Из Миннесоты, первый курс мы отучились там.

– А остальные?

– Выбрали только нас троих.

– Каким образом?

– Прилетал спонсор от вашего университета и смотрел матчи.

– Почему вас не слышно?

– В каком плане?

Занимаю лавочку ближе к воде и не забываю про мороженое, от которого осталась половина так же, как и от рожка, что находится в руках Эйдена. Плюс, у меня ещё остался коктейль.

Парень садится рядом, но между нами есть расстояние, конечно, третий человек в него не поместится, но оно имеет место быть. Мне почему-то комфортно при таком положении, хотя, трудно говорить, что мне вообще было не уютно в компании Эйдена. Рядом с ним я чувствую себя спокойно. Хотя, моё спокойствие подталкивает меня на безумие.

– В прошлом году команду было видно из другой провинции. Сейчас, кстати, тоже. Их трудно не заметить.

– Тренер всех спускает с небес на землю. В этом году новый.

– Я слышала, пока он, как человек невидимка. Никто его не знает и не видел.

– Возможно, так даже лучше.

– Он пугает тебя? – улыбаюсь я.

Вскинув брови, парень обращает взгляд ко мне и, подперев голову кулаком, упирается локтем в деревянную спинку лавочки.

– Вряд ли кто-то может напугать меня.

– Это уже серьёзное заявление, – посмеиваюсь я, игриво пихнув его плечо.

Лёгкость между нами мгновенно испаряется, а воздух электризуется. В атмосфере повисают искры и напряжение, и я уже не чувствую себя так спокойно, как минуту назад. Это полностью моя вина. Между нами нет ни дружбы, ни отношений. Между нами иголки и куча преград.

Эйден откашливается и переводит взгляд с меня на озеро Онтарио, расстелившееся перед нами и убаюкивая своим морским шумом. Повисшая тишина тревожит. Она растягивается ни на минуту или две. Мы просто молчим. Эйден смотрит вдаль, я стараюсь делать то же самое, но так или иначе, не могу бороться с желанием посмотреть на него.

Всё в нём кричит и подтверждает его слова о недоверии, но я по собственной глупости доверяю. Вот уже какой раз доверяю, хотя память возвращается в один вечер, где вокруг него крутилась парочка девушек, а он не пытался от них избавиться. По крайней мере, мне так казалось. Итого, за тот вечер он успел пообщаться с несколькими, и недавно на обеде разговаривал с другой. Это волнует меня. Как бы ни хотелось, но волнует. Присваивать себе человека, который является никем – никогда не было мне свойственно, но почему-то тяжело смотреть на него в обществе других девушек. Нас ничего не связывает, разве что он выручил меня, за что я действительно благодарна по сей день. Я доверилась человеку, которого не знала. Доверилась один раз заглянув в глаза. И я не понимаю: не придя к нему в тот вечер, что было бы сейчас? Сомневаюсь, что в данную минуту могла доедать мороженное, купленное им и находиться на набережной, хотя часто прихожу сюда.

Обвожу глазами профиль, соглашаясь с мыслью, что он невероятно хорош собой. Четкие мужественные черты лица, едва заметная щетина обрамляет скулы, каштановые волосы небрежно взъерошены, и мне хочется запустить в них пальцы. Такой шанс уже был, жаль, он упущен. Аккуратный нос и губы, которые ещё раз хочется поцеловать. Эйден хмурится, а я буквально пересчитываю каждую ресничку, которые достаточно густые и имеют неплохой изгиб, подчеркивая глубину его глаз. Не знаю, от кого он их унаследовал, но мне бы хотелось посмотреть на этого человека. Я могла бы сказать, что готова утонуть в его глазах, и не соврала бы. Это правда. Я уже нырнула с головой так глубоко, что иногда хочется задохнуться, чтобы не мучиться.

Эйден расставляет локти по коленям и опускает голову, вновь подняв её и повернув в мою сторону.

– Ты смотришь, Эмма.

– Я знаю, – соглашаюсь, отводя глаза к озеру.

Новое неловкое молчание, но его нарушает Эйден.