Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Джули Дейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– Заканчивай играть в обиженную девочку, – хмурится Рэн, смотря на Картера, от которого получает вспышку гнева.

– Не встревай!

– Это не соревнование за приз. Он не…

– Подождите, – обрываю я, желая завершить эту непонятную борьбу.

Взгляды парней обращаются ко мне, и я устало выдыхаю.

– Я не знаю, что вы делите. Но это не я. Эта какие-то ваши давние недопонимания. Я не хочу быть в эпицентре этого бреда. Я не отвечала взаимностью и не дала понять, что между нами что-то будет, Картер. Мы общались, но я общаюсь и с другими людьми. Я хочу прояснить эту ситуацию.

– Сейчас? – выгнув бровь, спрашивает Рэн.

– Да, потому что в итоге, между ними встаёшь ты и оказываюсь я. Тебе это нравится?

– Нет.

– Тогда стоит сказать, что пора это прекратить.

Не понимаю, откуда во мне столько смелости, но будь тут Жак, он наверняка подставил бы ладонь и ликовал от счастья, видя меня такой уверенной.

Вздохнув, говорю:

– Я больше в этом не участвую. Это ваши разногласия. Даже если вы оба знаете правду, она ничего не меняет.

– Это всё? – с тенью улыбки, спрашивает Рэн.

– Да. Я не буду читать лекцию и не буду кого-то выбирать, чтобы вручить медальку победы. И мы можем поговорить? – ещё раз интересуюсь я, смотря на Эйдена.

Получаю новый кивок и делаю несколько шагов из круга парней. Спину словно прожигают лазерным лучом, но всё, что ощущаю – странное чувство свободы. Я не знаю, что в данный момент чувствует Алестер, хотя внутренний голос шепчет, что он разделяет это забытое ощущение. Мы больше не должны притворяться. Мы можем быть теми друзьями, что были когда-то. Без страха, что кого-то из нас увидят. Без непонятного долга, которым обязали себя чуть ли не перед всем миром. И самое приятное – лёгкость. Больше никакого давления. Мы оба можем быть собой.

Краем глаза улавливаю, что Рэн почти насильно волочит за собой Картера, после чего компания парней скрывается за поворотом, а я перевожу взгляд на Эйдена.

– Ты… мог бы пойти со мной.

– Куда?

– В лабораторию. Мне действительно нужно доделать работу и написать отчёт, а вечером…

– На работу, я уже понял.

– Да, – вздохнув, киваю я. – На работу. Хотя бы так, если ты, конечно, не изменил планы или не передумал.

Уголки губ парня тянутся вверх.

– Хорошо.

– Тогда… увидимся после обеда? – предлагаю я.

– Ты не идёшь?

– Я должна кое-что доделать.

– Ты снова ищешь предлог, чтобы уйти?

– Боже, нет… – тараторю я, но снова лгу. – Ладно, просто я думаю, что сейчас это не лучшее место, где нам нужно быть втроём.

– Мы не будем втроём.

– Ты сидишь с Картером за одним столом, а я в другой стороне.

– Ты не будешь ограничивать себя, Эмма. Это глупо.

– Мы можем взять с собой. Соединим два полезных мероприятия.

– Но с условием, что завтра ты будешь обедать там, где обедала всегда.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но я не хотела бы идти туда сегодня. Мы можем взять кофе в старбаксе.

Эйден качает головой и поверженного выдыхает, из-за чего на моих губах расплывается довольная улыбка.

– Ладно.

– Я люблю мокко, а ты?

– Ты не сможешь заговорить меня, – улыбается он.

Вполне невинно хлопаю глазами и сдержанно улыбаюсь в ответ.

– Я просто поинтересовалась.

– Нет, ты хотела отвлечь меня, но если я не увижу тебя завтра за столом, то найду и приведу за руку.

– Придём под ручку, как друзья?

Взгляд Эйдена стекленеет. Его глаза темнеют ещё больше, из-за чего переминаюсь с ноги на ногу, как школьница пятнадцати лет. Мы оба чувствуем, как легко наэлектролизовался и сжался воздух в коридоре. Кажется, что кожу начинает пощипывать.

– Мы никогда не будем друзьями, Эмма.

Проглатываю ком в горле и быстро киваю головой. Я похожа на китайского болванчика, кроме того, не могу устоять на месте, что впервые в жизни. Кажется, что каблуки вдруг превратились в тонюсенькие иголки.

– Я точно тебя нервирую, – смеётся Эйден.

– Ты просто ужасен, – выдыхаю, прикладывая ладони к щекам. – Ты не можешь так делать.

– Что, например?

– Говорить, что мы не можем быть друзьями.

– Я всего лишь говорю правду. Хочешь, конечно, можешь верить, но я не целую друзей и не имею к ним неких чувств.

– Я очень хочу кофе, – сообщаю я, желая добавить, что туда можно плеснуть каплю водки, виски или чего-то, что поможет расслабиться.

– Нет, ты снова хочешь сбежать, – улыбается Эйден, шагая в одну ногу со мной.

– Я должна доделать проект и не выспалась сегодня.

– И ещё ты хочешь сбежать.

– Боже, пожалуйста, прекрати, – шепчу я, краснея ещё больше.

Сворачиваю за угол, когда ладонь Эйдена ловит запястье и останавливает. Только благодаря тяжелому дыханию понимаю, как быстро шла. Или я бежала? Тогда, от кого? От себя или от него? Скорей всего, от правды. Некоторые девушки поглядывают в нашу сторону, и я чувствую флюиды женской зависти, когда Эйден нависает надо мной. Прошу мозг собраться в кучу, как и самоконтроль, но оба они уже давно меня не слышат. Аромат парфюма дурманит разум, и единственное, что я могу – расплыться лужицой перед его ногами.

Ладонь Эйдена ложится на щеку, а его глубоко карие глаза смотрят в мои.

– Ты должна доделать проект, помнишь? – улыбается он.

Под забвением киваю головой и стараюсь дышать ровно, либо начать дышать, потому что, кажется, я перестала это делать. Веки тяжелеют и закрываются. Сознание и тело желает одного. Но я не получаю желаемое. Губы Эйдена касаются макушки.

– Как на счёт дойти до кофейни, подруга?

Пихаю его локтем, из-за чего парень начинает смеяться.

– Я больше тебе не доверяю, – ворчу я, спешно следуя вперёд.

– Я говорил это ещё с первого дня знакомства.

– Я думала, что ты шутил.

– В каждой шутке есть доля правды. Ты бесповоротно влюбилась в меня, Эмма.

– Ну, и что?

– Ничего, – посмеивается Эйден.

Я стараюсь избегать его взгляда всеми возможными способами. В пути до кофейни это делать не так уж и трудно, но, когда мы заходим внутрь, становится труднее. Я ежесекундно чувствую его взгляд на себе, но боюсь посмотреть в ответ, настолько жалко выгляжу, потому что буквально призналась ему. Не в открытой форме, но моё: «Ну, и что?», говорит само за себя. И теперь, сдав себя с потрохами, не знаю, желаю ли забрать слова обратно или оставить всё, как есть. Где сейчас та уверенность, которая была в коридоре?

Лишь чудом мне удаётся не встречаться с ним взглядом. Мы возвращаемся в университет, и ненароком, мне удаётся уловить озорной блеск в глазах Эйдена. Я не придаю этому значение, потому что каждую секунду радуюсь, что он не продолжает издевательства. Открываю лабораторию ключом, который вручил мне профессор утром, и бросаю сумку на стул. Мой дневник остался на том же месте, где был оставлен. Но он открыт, а я всегда его закрываю во избежание непредвиденных обстоятельств, вроде капель или того, что колба вовсе плюхнется, испортив абсолютно все труды. Всё становится на свои места, когда нахожу вкладыш со словами: «Спасибо, я два дня мучился».

– Шон, – бурчу себе под нос.

Эйден занимает стул с другой стороны стола и складывает руки на спинке.

– Шон? – спрашивает он.

– Списал и не закрыл, – объясняю я. – Миллион раз говорила, чтобы закрывал обложку.

– Кто ещё учится с тобой?

– Только он. Алестер и Вики на экономическом, Фил на социологии.

– Ты никогда не хотела поменять специальность?

– Нет, мне нравится.

– Это же скучно.

Выгибаю бровь, встречаясь с глазами Эйдена впервые за всё то время после произошедшего в коридоре.

– А на связях с общественностью весело?

– Немного, – улыбается он.

– Наука никогда не бывает скучной, – кусаю пончик и делаю глоток кофе, который обжигает горло.

Эйден строит скучающую гримасу и фыркает, на что я улыбаюсь. Мне нравится, что мы разные, потому что появляется стимул и желание показать, как сильно он заблуждается.

– Поможешь? – спрашиваю я.

– Если нужно считать, то я пас.

– Нет, просто записывать.

– Хорошо, а ты не должна облачиться в белый халат, маску, перчатки?

– Нет, я не работаю с опасными реактивами.

– Что будешь делать?

– Добавлять в пробирки реактивы и наблюдать реакцию.

– Я тоже буду это видеть?

– Если будешь смотреть в микроскоп.

– Покажешь?

– Тогда я могу добавлять и записывать, а ты будешь говорить, что видишь.

– Я ничего не понимаю.

– Просто говори, что видишь, я сама запишу, как нужно.

– Хорошо.

Парень освобождает стул, его тут же занимаю я. Забавно видеть его немного растерянным, потому что обычно я лицезрею уверенного Эйдена. Его глаза находят мои и молчаливо просят помощи, из-за чего улыбаюсь и сдерживаю приступ смеха. Он кажется слишком милым, когда расставляет ладони по поверхности стола и обводит взглядом пробирки. Они явно пугают его.

– Я не знаю, что делать, Эмма.

– Смотри в микроскоп, я буду добавлять и менять растворы сама.

Получаю согласный кивок и наши следующие несколько часов пролетают незаметно.

Эйден описывает каждую деталь, которую наблюдает, и клянусь, мне нравится видеть на его лице удивление и восторг благодаря таким мелочам, как реакция замещения, соединения, разложения. Каждый раз он поднимает глаза и их блеск завораживает, словно он видит что-то нереальное. Но всё естественно. Это самые простые реакции, которые происходят в нашей жизни ежесекундно. В голове отмечаю и беру на заметку, что стоит чаще показывает ему такие мелочи. Возможно, у меня даже получится затащить его на одно из подобных мероприятий.

Всему есть конец, и нашему времени наедине тоже. Сообщение от Алестера напоминает о том, что пора посмотреть на время и вспомнить о работе. Это поселяет в душе печаль. Украдкой смотрю на Эйдена, который сводит брови и вращает стекло, наблюдая за изменениями последней реакции. Как бы ни хотелось, но сообщаю:

– Это последняя.

Парень поднимает глаза и коротко улыбается.

– Хорошо.

Молчаливо собираю все пробирки расставляю всё по местам, когда в кабинет заходит парочка девушек. Я знаю их имена, мы учимся на одном потоке, и сейчас весь их интерес сосредотачивается на моём партнере, но они хотя бы приветствуют меня, хоть и не заостряя внимание. Раньше они были более общительнее, вероятно, присутствие Эйдена многое меняет. Получаю неприятный укол в сердце, но стараюсь не брать его в расчёт. Сейчас всё, что касается его, приносит в два раза больше неприятных ощущений, особенно, если дело касается женского внимания.

– Идём? – предлагаю я, прижимая дневник к груди так, словно кто-то пытается его вырвать.

Эйден коротко кивает в знак приветствия Монике и Рите, которые очень яро показывают свой интерес к нему лишь улыбками и обычным «привет», после чего, возвращает взгляд ко мне. Сейчас мне бы очень хотелось либо уйти отсюда, либо его внимания. Любого внимания.

К счастью, маленькая ревнивая девочка внутри меня начинает ликовать, когда он улыбается и берёт мою сумку.

– На работу?

– Да, – выдавливаю я, потому что та самая девочка снова начинает переживать и грызть ногти. Не покидает ощущение, что он избавится от меня и вернётся сюда.

Ладонь Эйдена ложится на поясницу и подгоняет вперёд, благодаря чему напрягаюсь ещё больше, что он явно чувствует. Но какого же моё удивление, когда его губы касаются макушки и тихий голос согревает сердце и дарит успокоение.

– Я пришёл с тобой и уйду с тобой.

– И…

– И сейчас провожу тебя до работы, а потом позанимаюсь с парнями.

– Ты же говорил, что у тебя нет планов на вечер, – хмурюсь я.

– Ты сказала, что работаешь вечером.

– Ты успел договориться?

– Да.

Киваю и плетусь на выход. Ладонь Эйдена покидает поясницу, когда дверь кабинета закрывается, из-за чего чувство упущение чего-то не хочет покидать вплоть до выхода на свежий воздух. Словно его прикосновения являются чем-то важным и нужным, без чего становится тяжело. Я забываю даже о том, что теперь у него есть машина, из-за чего иду в противоположном направлении, но рука парня ловит талию и направляет в сторону парковки. Физическая связь снова теряется, а те места, которых он касался, будто замерзают. Это невыносимое ощущение новой потери и пустоты, могут погубить.

Эйден в одно мгновение ока доезжает до кафе, конечно, благодаря тому, что оно находится в нескольких улицах от университета. Мы выбирали место работы руководствуясь местоположением.

– Во сколько обычно заканчивается смена?

– В районе десяти.

– Как ты добираешься домой?

– Ты же знаешь: пешком или на такси.

– Тогда, я заберу тебя.

– Не нужно, я могу сама.

– Никто не говорит, что ты не можешь. Я тоже могу. Например, встретить тебя с работы.

– Когда у тебя тренировки?

– Следующая послезавтра.

Киваю и открываю дверь машины. Уже почти вылезаю, но поворачиваюсь и окидываю его взглядом. Парень вопросительно выгибает бровь, и я спешно запрыгиваю назад, оставляя на его щеке поцелуй.

– Спасибо.

С той же скоростью выпрыгиваю и закрываю дверцу, направляясь к входу.

– Ты самая красивая девушка науки, – добавляет вслед Эйден, из-за чего мои щёки заливаются румянцем.

Сдерживаю глупый смех, но не улыбку и колокольчик над голой возвращает из сказки в реальность, а дверь за спиной закрывается, подталкивая меня вперёд. Я тут же натыкаюсь на две знакомые пары глаз, которые принадлежат Алестеру и Шону. Первый хитро улыбается и лениво протирает стакан полотенцем.

– Даю сотню, что сегодня подносы будут летать.

– Не правда, – отбиваюсь я.

– Да, как же.

– Точно, – усмехается Шон.

Вздохнув, отлипаю от двери и направляюсь вперёд, но Алестер, как истинный лучший друг, не торопится слушать и оставлять меня в покое.

– Она просто растеряла мозги из-за него.

– Может быть, но не потеряла слух, – показываю язык и закрываю дверь. Моё лицо пылает, и от невыносимого жара, по спине прокатывается капля пота. Это будет самая долгая смена.

Глава 18

Перелистываю страницу и чувствую чей-то взгляд, следом перед лицом появляется стаканчик.

– Мокко, как ты любишь, – говорит Эйден, когда поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

Улыбка трогает не только уголки губ, но и сердце, из-за чего поджимаю губы и стараюсь сделать так, чтобы она была как можно сдержанней.

– Я добавил маршмеллоу, так вкуснее.

– А если я не люблю маршмеллоу?

– Это невозможно, – улыбается парень. – Все любят маршмеллоу. Но я должен знать, что ты не любишь.

– Зачем?

– Чтобы всегда попадать в цель.

– Но, когда ты выходишь на лёд, не знаешь, какой исход игры стоит ожидать.

Эйден пожимает плечами и крутит пальцами стаканчик перед собой. Он проводит кончиком языка по нижней губе и снова улыбается.

– Обычно, знаю. Это называется изучением противника.

– Но у всех есть тузы в рукавах.

– Не у всех. Будет странно, если я буду выкладываться только на половину, чтобы спрятать остальные умения. Либо целиком и полностью, либо не стоит стремиться к основному составу и выходить на лёд.

– Может быть, ты прав, – киваю я.

– Не может быть, я точно прав.

– Слишком самоуверенно.

– Либо уверен в себе, либо необходимо повышать самооценку.

– Философские мысли перед чем?

– Перед тренировкой, – посмеивается он.

– Тогда ты должен ехать, – стараясь скрыть толику разочарования в голосе, говорю я. Невыносимо, что становится грустно лишь благодаря его уходу.

– Я всегда приезжаю раньше, и сейчас в запасе свободный час.

– И ты решил выпить кофе?

– Да, по пути, но передумал.

– Ты купил себе кофе, – напоминаю я, пальцем указывая на стаканчик перед ним.

– Я не планировал задерживаться.

– Но…

– Передумал, – кивком, соглашается Эйден, из-за чего щёки наливаются румянцем, приходится подпереть руками лицо, расставив локти по разным сторонам.

– Ты ходишь на тренировку без клюшки и формы?

Его улыбка говорит лишь о том, что я оставила мозги где-то под обложкой учебника. Вероятно, так и есть, потому что взгляд обращается за окно и находит его машину на парковке. Конечно, он не будет таскать сумку и клюшку в кафе, если при этом, едет на машине. Сколько ещё глупостей вылетит из моего рта в его присутствии?

– Всё время забываю, – в своё оправдание, смущённо мямлю я.

Эйден снова очаровательно улыбается, из-за чего, кажется, женские вздохи за соседним столом слышит даже внеземной разум за несколько галактик от нашей. Мне это напоминает что-то вроде отрезвляющей пощёчины. Если девушки в кафе сейчас сосредоточили всё внимание на нём, а, следовательно, я могу быть зверски растерзана где-то за ближайшим поворотом, то стоит делать ноги. Но, конечно, я этого не делаю. С виду кажется, что я тоже выдыхаю и пускаю слюни на этого парня. Собственно, так и есть, разница лишь в том, что он сидит напротив меня, а не за одним из соседних столиков.

– Пожалуйста, прекрати, – шепчу я.

Эйден делает глоток кофе и выгибает бровь.

– Что?

– Привлекать к нам внимание.

– Мы просто разговариваем.

– Тогда почему я чувствую, что мне вырывают ногти и по одной волосинке живьём?

– Ты преувеличиваешь, – смеётся он.

Парень окидывает взглядом кафе и, кажется, я снова слышу эти вздохи умирающих лебедей. Боковым зрением вижу, что он собирает многозначительные улыбки, но не делает это в ответ. Он остаётся таким же спокойным и в какой-то степени равнодушным к вниманию со стороны.

– Я не понимаю, что с тобой не так, – тихо говорю я, благодаря чему, на его лице вырисовывается немой вопрос. – Почему ты этим не попользуешься?

– Чем?

– Своим обаянием и очарованием. Ты же видишь, они готовы на всё. Любой на твоём месте воспользуется возможностью.

– Я не хочу готовых на всё.

– Каких ты хочешь?

– Таких, как ты. Я хочу тебя.

Вряд ли я выгляжу растерянно. Весь мой внешний вид говорит лишь о потрясении. Я не могу моргнуть или шевельнуться. Смотрю на него, но словно сквозь. Не понимаю, это игра воображения или слова действительно были произнесены. Я пока не могу смириться и привыкнуть к прямолинейности. Она вводит в ступор, заставляет краснеть и чувствовать, как земля уползает из-под ног.

– Почему ты всегда говоришь о ком-то?

Стараюсь выйти из ступора, но слова вылетают изо рта автоматически. Я не думаю, когда говорю. За меня решает сознание.

– Я… не знаю. Наверно, думаю, что это невозможно.

– Невозможно хотеть одну?

– Боже, я даже не знаю, что имею в виду. Я запуталась. Ты сбиваешь меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эйден улыбается, и это влияет на меня так, что начинаю забывать собственное имя. Эмма? Элли? Энни? Какое из имён принадлежит мне с рождения, и какое является тем, когда где-то в радиусе мили находится Эйден? Вероятно, дурнушка, глупышка или растеряшка.

– Эмма?

Да, точно, Эмма. Меня зовут Эмма.

– Спасибо.

– Спасибо? – смеётся Эйден.

– Не обращай внимания, я провела диалог с самой собой, – краснея, бубню в ответ.

Пожалуйста, очнись, Эмма. Ты Эмма.

– Пожалуйста, хватит так улыбаться, я не могу сосредоточиться.

– На диалоге с самой собой?

– Да.

– Ладно, хорошо.

Эйден плотно поджимает губы, но его желание рассмеяться говорит само за себя. Он снова облизывает нижнюю губу.

– И это тоже, пожалуйста, – с мольбой, прошу я, закрывая пылающее лицо ладонями. Это просто невыносимо. – Почему ты не можешь быть самоуверенным говнюком, чтобы можно было тебя ненавидеть?

– Мне нужно отвечать, или ты снова говоришь сама с собой?

Делаю зазоры между пальцами и рассматриваю парня, занимающего кресло напротив.

– Можешь ответить.

– Какой есть, основная часть досталась Мэйсу. Ты всё поймёшь, когда познакомишься с ним.

– Я не хочу с ним знакомиться!

– По какой причине?

– Потому что ты станешь ещё лучше, так нельзя!

– Ладно, я не буду тебя с ним знакомить, – посмеивается Эйден, подняв руки в знак капитуляции. – Как захочешь.

Снова окидываю взглядом близлежащие столики. Часть девушек всё ещё продолжает смотреть в нашу сторону с какой-то надеждой, но на что? И самое забавное, что я тоже испытываю какую-то надежду. Я не знаю, на что и какую, но тот день, когда он пустил на порог своей спальни и улыбнулся, мои мозги остались на той подушке. Хорошо было бы, если бы их вернули и по доброте душевной, вставили обратно. Я была уверенной, когда делала к нему шаги, но сейчас вся уверенность растворилась. Спустя месяц, я не узнаю ту Эмму, которая могла флиртовать с ним лёжа в его постели, и ту, чьё лицо пылает каждый раз, когда он появляется рядом.

– Ты много думаешь, – говорит Эйден, выгоняя мысли прочь.

Фокусирую взгляд на парне и стараюсь ни быть глупой дурочкой, которая готова упасть в обморок из-за того, что с ней разговаривает предмет влюбленности. Глаза расширяются, когда Эйден берёт стикер, лепит его на страничку и закрывает учебник, следом он поднимается с кресла и, взяв мою руку, тянет за собой. Я только успеваю заметить, что он подхватывает мой учебник.

Плетусь за ним со смешанными чувствами. Но успеваю оглянуться, заметив, с какой завистью нам вслед смотрят девушки. Благодаря этому, выпрямляю спину и не сдерживаю глупую улыбку. Сейчас я как та самая девочка, которая хочет показать язык и крикнуть: «Смотрите, он ушёл со мной». Я безнадёжна.

Эйден пересекает парковку, и открыв дверцу, жестом приглашает меня занять пассажирское кресло. Не противлюсь, запрыгиваю в салон и расслабляюсь. Как оказалось, арена максимально близко, буквально в пяти минутах езды, либо мне чудится, потому что время с ним пролетает незаметно. Я только успеваю моргнуть, как всё заканчивается. Карета превращается в тыкву, принц исчезает, а сказка имеет свой конец. Остаются только воспоминания, которыми живу последующее время.

Машина останавливается, уже открываю дверь и хочу ступить на землю, как рука Эйдена возвращает меня внутрь, а дверь закрывается.

– Куда ты, я же джентльмен, – усмехается парень.

– Боже, – смеюсь, когда он вновь открывает дверь и галантно протягивает мне ладонь, чтобы помочь выбраться.

Покидаю салон и смеюсь вместе с ним.

– И что мы тут делаем?

– Я тренируюсь, а ты продолжаешь заниматься уроками.

Прищуриваюсь, вглядываясь в его лицо.

– Откуда ты знаешь, что у меня нет смены?

– Птичка нашептала, – улыбается Эйден, закидывая сумку на плечо, а следом клюшку и коньки.

– И как зовут эту птичку?

– Это слишком секретно.

– Алестер, – утвердительно парирую я.

– Нет, это было бы слишком просто.

– Ладно, хотя бы намекни.

– Ты очень хорошо знаешь этого человека.

– Насколько хорошо?

Эйден пробегается по мне быстрым взглядом. Озорной блеск в его глазах заставляет меня поёжиться, но я стараюсь расправить плечи и приложить все усилия, чтобы подобрать варианты.

– Ты сама говорила, Эмма.

– Я не говорила.

– Ладно, тогда это был твой двойник.

Эйден надевает кепку и подмигивает мне. Его ладонь снова находит мою и тянет за собой.

Эти минуты кружат голову. Вряд ли я смогу найти путь обратно в одиночестве, потому что всё время смотрю на его спину. Чувствую себя самой глупой влюблённой девочкой, не способной даже двигаться без помощи. Я вообще забываю дышать, из-за чего достигаю и занимаю холодную поверхность пластмассового кресла с розовыми очками поверх глаз и отдышкой. Нацеливаю взгляд на Эйдене, который нависает надо мной. Учебник совершенно незаметно возникает перед глазами, словно телепортировался на колени с помощью волшебства.

В горле пересыхает моментально, стоит только ему потянуть край толстовки и открыть участок тела. Футболка ползёт следом и оголяет пресс парня. Идеальный, черт возьми, пресс. Настолько идеальный, что снова начинает кружиться голова, либо же она не прекращала. Даже не замечаю, как футболка возвращается на место, потому что я отлично запомнила каждую клеточку, и в моём сознании стоп кадр лёгкой эротики. Я не любительница данного жанра кинематографа, но с Эйденом могла бы пересмотреть подобные фильмы, как само собой разумеющееся. Конечно, в роли главной героини, я бы представляла себя.

– Скоро я останусь без одежды, – говорит он, из-за чего глаза вываливаются наружу.

– Что!?

Сложно утверждать, что я произнесла вопрос спокойно. Я визгнула так, что эхо ещё несколько раз аукнулось в стенах арены, напоминая о том, что мозг парит где-то далеко от моей головы. Я наконец-то прихожу в сознание и могу сосредоточиться. Господи, насколько жалко я выгляжу?

– Это вторая толстовка, – говорит Эйден, протягивая её мне.

Моментально осознаю, о чём речь и замечаю, что покрылась мурашками. Конечно, не буду отрицать и врать себе, что это из-за холода, они благодаря парню рядом, но хотя бы могу прикрыться подобным оправданием.

– Спасибо, – сдержанно улыбаюсь, принимая толстовку, и сразу натягиваю её поверх платья.

Эйден помогает, вытягивая мои волосы из-под ткани, а следом направляется к протянутому коридору. Слежу за каждым шагом, который он делает. И перед тем, как скрыться за дверью, Эйден улыбается мне. Утыкаюсь в толстовку и втягиваю аромат, который впитала ткань. Кажется, что спустя минуту, я высушила и полностью освежила её, но всё равно лёгкие нотки парфюма остаются. Он пахнет так приятно, не только благодаря парфюму. Всё дело в уверенности и харизме, которые от него исходят. Он кажется супергероем, который может спасти от всего: плохого настроения, мрачных мыслей, неправильных людей. Я не могу спастись только от одного – глупостей и его самого. Мой мозг категорически отказывается функционировать, пуская всё на самотёк, где болтаю чепуху, тем самым, роя себе могилу в его глазах. Лишь изредка удаётся собраться и выстроить защитный барьер. Но он рушится, стоит парню улыбнуться.

Обнимаю себя руками и устремляю взгляд ко льду, но, улавливая движение, перевожу его в сторону. Перехватывает дыхание, когда вижу Эйдена в форме. Она самая простая – чёрного цвета, но то, как идеально сочетается с парнем, который её носит, не могу отрицать. Моментально чувствую прилив горечи и неприятных отголосков ревности. Я вижу, что в нём много заинтересованных лиц женского пола, из-за чего хочется спрятать его за спиной и сказать, что это моё. Но я не могу. Не имею права. Он не виноват, что привлекает внимание, а я не могу отделаться от чувства, что хочу его целиком и полностью. Он вовсе не принадлежит мне и не является моим. Я даже не знаю, в каких мы отношениях. Это не дружба и не отношения двух влюблённых. И это не что-то между.

Возвращаюсь к мысли, что на него будут смотреть. Всегда и везде. И если он нацелен на результат и пробиться дальше, то это бесконечное количество воздыхательниц, следующих за ним по пятам. На душе скребут кошки, ведь как бы я не старалась верить в то, что люди способны меняться, частично понимаю, что это невозможно. Моя мать бросила отца, стоило ей пойти на подобный шаг, как из-за ревности, у него окончательно снесло крышу. Забота переросла в нечто большее. И если быть откровенной: в насилие. Он винил меня в её уходе. Я стала козлом опущения. Жизнь превратилась в ад. Слежку, тотальный контроль, попечительство, бесконечные обвинения не только в том, что она ушла, а в том, что я точно такая же. Я не способна держаться за что-то одно. Когда мои занятия прекратились благодаря полученной травме, стало ещё хуже. Сам Сатана должен брать уроки и просить советы у моего папочки, как свести кого-то с ума. Физическое насилие ничто, по сравнению с моральным, которое оставляет следы на теле. Оно оставляет огромный отпечаток. Убивает самооценку, загоняет в клетку, где ты – это нелепое создание человечества. Веры в себя больше нет, только жалкое понимание того, что являешься бездарностью.

Заостряю взгляд на льду и мысленно возвращаюсь к тем минутам, которые превращались в часы, где проводила время. У меня забрали любимое занятие. Упорное желание доказать кому-то что-то – затуманило разум. Одно неверное движение поставило крест на продолжении. Я больше не могу вернуться. Никогда. Я успешно сдираю корочку с раны, из-за чего она начинает кровоточить и ноющей болью напоминать о себе. Я начинаю завидовать Эйдену с такой силой, что становится тошно из-за понимания, что это перерастает в некую ненависть за то, что он может, а я – нет. Я могу выйти на лёд, но не так, как желаю.

Не сразу осознаю, что он возникает рядом и внимательно всматривается в моё лицо.

– Прокатишься?

– У меня нет коньков, – подавлено сообщаю данную новость, но частично радуюсь, что их действительно нет с собой.

– Можешь в обуви.

– Это глупо.

– Попробуй.

Пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.

Почему-то не покидает ощущение, что это дело рук Алестера, который просит Эйдена вытянуть меня на лёд, решив, что теперь катание на коньках является моим главным страхом. Это не так. И когда спокойно ступаю на скользящую поверхность, остаюсь правой. Мне не страшно. Делаю движение и проезжаю небольшое расстояние вбок, оставаясь под пристальным вниманием карих глаз.

Останавливаюсь и устремляю взгляд к Эйдену, который наблюдает за мной.

– Передай ему, что я могу кататься на коньках, нет нужды просить об этом тебя.

– Кому?

– Алестеру.

– Мы разговаривали об этом только один раз, в тот вечер ты выбрала природу, а не коньки.

Качаю головой.

– Не ври.

– Для чего это мне?

– Ты привёз меня сюда, чтобы проверить?

Эйден выходит на лёд и холодно смотрит на меня.

– Проверить что?

– Боюсь я или нет.

– Нет, и не вижу, чтобы ты билась об лёд или в истерике из-за страха.

– Тогда для чего?

– Не ищи скрытый смысл, я просто предложил прокатиться. Если бы ты отказалась, я бы не умолял и не вытягивал силой. Ты уверена, что не хочешь доказать что-то мне или Алестеру? Потому что сейчас вижу другое.

– Что ты видишь?

– Что ты пытаешь доказать что-то мне, а я передал это Алестеру. Ты завелась на пустом месте. Если боишься, дай мне помочь тебе, если нет, к чему пререкаешься, предъявляя то, что я должен додумать.

Кусаю внутреннюю сторону щеки и сжимаю пальцы в замок за спиной.

– Я подумала, что Алестер просит тебя… – признаюсь, сожалея, что начала разувать конфликт на пустом месте.

– Я сказал тебе в тот же вечер.

– Прости…

– Забыли, – кивает Эйден, но мне совсем не нравится ответ.

Я не знаю, что должна сделать, поэтому остаюсь стоять на месте, а он бросает шайбу на лёд и проезжает мимо, предварительно захватив клюшку. Мысленно отвешиваю себе пощёчину и аккуратно передвигаюсь по льду, не желая разбить нос.

Эйден делает взмах, и шайба успешно влетает в ворота, отскакивая в сторону. Так проходит несколько минут. Парень бьет по шайбе, а я стою в стороне и наблюдаю за тем, как свободно он чувствует себя на льду. Во мне отсутствует та же уверенность. Я больше не рыба в воде, хотя могу стоять на льду.

– Ты обижен на меня? – тихо задаю вопрос, не до конца оставаясь уверенной в том, что была услышана. Но всё же была.

Эйден резко тормозит и обращает взгляд ко мне.

– Обижен? – выгнув бровь, интересуется он.

– Да.

– Нет, обида – удел слабых.

– Тогда что?

– Ничего, Эмма. Ты что-то себе придумала и решила, что так оно должно быть.

– Просто Алестер этого хочет.

– Я не обязан следовать желаниям Алестера и кого-то ещё. Может быть, ты и боишься, но не хочешь признать, это не моё дело. Очевидно, что не просто так. Я не прошу тебя вываливать все тайны и вообще что-либо. Всё по твоему желанию. Я ни к чему тебя не принуждал. Я спросил – ты согласилась, ничего более. Не ищи скрытый смысл.