Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Джули Дейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Глава 24

Снова и снова кручу в руках небольшой талисман в виде простого чёрного кожаного браслета, который купила для Эйдена. Он абсолютно простой. На нём нет надписей, вставок или подвесок. Я бы не обратила на него внимание, если бы не треугольник, что соединяет воедино. Я совершенно забыла подарить его в субботу. Мне хотелось отдать его вечером, но до вечера дело не дошло. И даже до обеденного времени. Он ушёл и больше от него ничего не осталось. Лишь браслет, аромат на подушке и воспоминания.

Уже хочу убрать вещицу в сумку, но черт дёргает. Надеваю на запястье и открываю дверь столовой, направляясь к столу с друзьями. Мне не нужно брать обед, я знаю, что об этом позаботится Алестер. Взгляд обращается туда, где обычно вижу Эйдена, но их столик пуст. Огорчение поселяется в сознании и душе. Не буду врать, я хотела увидеть его. Очень хотела. Не было и минуты, чтобы я не думала о нём, не пыталась решить эту дилемму внутри себя, чтобы прийти к ответу и пониманию. Так или иначе, вопрос только один: почему я чувствую себя не уверенно рядом с ним? За этим вопросом следует что-то напоминающее ответ: я вполне достойна его. Я пытаюсь найти корень проблемы внутри и вырубить его, но пока не знаю, каким способом.

Занимаю стул и делаю глоток сока, привкус сладости которого, начинает першить в горле.

– Как дела? – интересуется Вики.

Жму плечами и натягиваю улыбку.

– Неплохо.

– Не буду ходить вокруг: ты встречаешься с Эйденом?

Взгляды парней моментально сосредотачиваются на мне, хотя, Фил с недоумением смотрит на Алестера.

– Не понял, – морщится он.

Алестер берёт всё в свои руки.

– Чувак, последние новости: мы никогда не встречались. Я гей.

– Это какой-то прикол?

– Нет.

– Вот же дерьмо, сколько я спал?

– Дохрена, – усмехается Шон. – Многое упускаешь. Они успели переехать. Теперь Ал тусуется на диване и встречается с парнями, а Эмма с хоккеистом.

– Я не встречаюсь с ним, – мямлю я.

Шон поворачивает голову и сканирует меня взглядом.

– Тогда я тоже нихрена не понимаю.

Если бы у меня был ответ, я могла бы его дать. Но у меня ничего нет. И с недавних пор даже Эйдена. Мои слова о том, что чувствую себя неуверенно рядом с ним прямой посыл того, что нам лучше быть порознь. Забавный парадокс, ведь я вовсе этого не хочу. Мне хорошо рядом с ним, я всего лишь должна разобраться с собой и обрести уверенность, чтобы каждый раз не равнять себя с другими; не думать о том, почему он со мной, а не с ними.

Алестер берёт мою руку и крутит. Он рассматривает браслет и хмурится. Вряд ли можно утверждать, что это для образа. К чему подойдёт чёрный мужской браслет? Вероятно, к моему красному платью и туфлям. Либо он изящно подчёркивает помаду на губах, которая тоже алого оттенка.

Вытягиваю запястье и прячу его под столом. Он тоже понимает: что-то не так. С субботы я делаю вид, что полностью погружена в проект, хотя на деле капаюсь только в себе.

– Чей?

– Мой, – сразу отзываюсь я.

Друг дёргает бровью, дав понять, что ложь была раскрыта сразу.

– Эйдена?

– Нет. Он мой.

– Чушь собачья.

Четыре пары глаз смотрит на меня. Они чего-то ждут, но я искренне не понимаю, чего. Я не должна делать какие-то заявления, а если и должна, то уже сказала чистую правду про отношения.

– Может, я что-то не понимаю, – выдыхает Шон.

– Зато ты делаешь отличный кофе, – говорю я. Это тоже правда. Из него прекрасный бариста.

Искренняя улыбка трогает губы, но стоит ей появиться, как она тут же сползает. Я стараюсь удержать её, может быть, даже получается, когда мимо проходят парни, в числе которых Эйден. Он кивает Алестеру и Шону, на мне взгляд задерживается лишь на секунду. Я наблюдаю, как он занимает стул и проходится пятернёй по волосам. На его губах улыбка. Она не натянутая, как у меня. Она чистая и настоящая. Сок, который казался приторно сладким, сейчас вкусом напоминает дешёвую водку, благодаря которой першит и жжёт горло, потому что за их столиком тут же оказывается несколько девушек, чему парни вовсе не против. К мужскому смеху подключается женский.

Несмотря на неприятное послевкусие, снова делаю глоток того самого сока. Двигаю ближе тарелку и приступаю за обед, хотя хочется бросить её в лицо любой из девушек, что занимают обе стороны от Эйдена. Он разговаривает с ними, да и чего я ожидала? Разве не должен? Я тоже общаюсь, только с Шоном или Филом.

– Меня пугает эта тишина, – говорю я, оставляя половину тарелки, потому что вторая часть встанет поперёк горла.

– Тишина? – усмехается Фил. Стоит ему качнуть головой, и очки спадают на глаза. Он оголяет белоснежные зубы и лучезарно улыбается. – Я сваливаю, кто со мной?

– Я, – довольно быстро подаю голос. – Нужно забрать список литературы у профессора.

– Сбегаешь? – с вызовом, спрашивает Алестер, в упор смотря на меня.

– Я перекусила сэндвичем в лаборатории, сюда пришла только для того, чтобы увидеться с вами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он пристально всматривается в моё лицо, ища признаки лжи, но я говорю правду. Я пришла по двум причинам: друзья и Эйден. Всех увидела, можно уходить.

Фил протягивает руку по моим плечам и вновь обворожительно улыбается.

– Ал тебя недостоин.

– Конечно, – смеюсь я, смотря на Алестера, после чего перевожу взгляд и нацеливаю его на чёрные солнцезащитные очки. – Меня достоин только ты. Жаль, что я тебя не достойна.

– Ты могла бы совершенствоваться, чтобы мы были вместе.

– Ты ужасен, Филип.

Парень ловко щипает меня за бедро и играет бровями, направляя нас в сторону выхода.

– Чертовски прекрасен. Я уже говорил, какое у тебя охренительно охренительное платье?

– Ты говоришь это всегда, когда его видишь.

– Всё потому что оно охренительное.

– Ты подарил его мне.

– Потому что я тоже охренительный.

– Мне бы твою самооценку, – тихо бубню я.

К сожалению, Фил меня слышит. Он резко тормозит, из-за чего спотыкаюсь на ровном месте. Парень ловит меня и удерживает на месте. И вот мы прямо в центре обеденного зала. Он смотрит на меня с таким серьёзным выражением лица, что становится страшно. Я напоминаю себе, что это всего лишь Фил, который любит придуриваться, но некоторые изменения в нём действительно пугают.

Чувствую знакомые взгляды на себе. Но среди всех, выделяется один. Я не обращаю взгляд в сторону Эйдена, но каждой клеточкой ощущаю его. За тот короткий промежуток времени нашего знакомства, он никогда не отступал и не уходил, придерживаясь мнения, что паузы, перерывы, недопонимания – решаемые вопросы. В субботу он был тем, кто ушёл.

– Мы идём в одно место прямо сейчас, – уверено заявляет Фил.

– В лабораторию.

– В задницу лабораторию.

Не успеваю вякнуть, потому что парень хватает мою руку и торопится к дверям, словно мы бежим на пожар или от него. Он буквально волочит меня. Бегать на каблуках – не лучшее принятое мною решение, но, если не пошевелюсь – не успею за Филом, а это чревато разбитым о плитку носом.

Он продолжает тащить меня по коридорам. К счастью, это длится недолго. У меня округляются глаза, когда Фил затаскивает меня в мужской туалет. И он переполнен парнями, которые обращаю взгляды ко мне. Господи, я в рассаднике членов и царствии похоти. Я ни могу быть не права, потому что сейчас все они скользят по мне взглядом, в котором читается похоть.

Широкое зеркало от стены до стены, к которому меня подводит Фил и встаёт рядом, смеётся надо мной.

– Посмотри на себя, – говорит он.

Устремляю взгляд на отражение.

– И что?

– Ты что, слепая?

– Я не всегда понимаю ход твоих сумасшедших мыслей.

– Ты сказала, что хочешь мою самооценку. Давай, детка, я тебе её дам.

Смеюсь, потому что не могу слушать это спокойно и воспринимать серьёзно.

– Бред.

Фил обводит взглядом присутствующих и улыбается. Мне уже не нравится, что он задумал.

– Парни, кто бы её трахнул?

У меня отвисает челюсть, стоит его вопросу слететь с губ. Вздрагиваю, когда они единогласно и одновременно выкрикивают:

– Я!

– А меня? – усмехается Фил.

В ответ он получает звуки, напоминающие рвотные позывы. Несмотря на красное лицо, которое смотрит на меня через отражение, смеюсь над Филом, который закатывает глаза и фыркает.

– Ладно, хрен с вами, – отмахивается он. – Теперь скажи, что у тебя клёвые сиськи.

– Я не буду этого говорить! – возражаю я.

– Будешь. Пока не повторишь всё, что сказал я, мы не уйдём.

– Нам всё равно придётся уйти.

– Если меня вынесут вперёд ногами. Говори, Эм.

– Но это же бред!

– У меня клёвые сиськи! – требует Фил. – Поддержите, парни.

Очередное громкое повторение его слов оглушает. Некоторые выкрикивают, что они клёвые у меня, кто-то говорит о своих, что довольно забавно. Они явно сошли с ума. Гипноз убеждения от Фила срабатывает на ура.

– Видишь, это не сложно. Говори уже.

– Боже, – из-за смущения, прикрываю лицо руками и тихо говорю: – У меня клёвые сиськи.

– Громче!

Выдыхаю и повышаю тон голоса.

– У меня клёвые сиськи.

– Ещё громче!

– Господи, – хмыкаю я. – У меня клёвые сиськи.

– Ещё раз и ещё громче.

– У меня клёвые сиськи! – выкрикиваю я, из-за чего хочется рассмеяться.

– Отпад, – улыбается Фил. – Теперь: у меня клевая задница!

– Какое счастье, ведь мы на этом закончим.

– Это только начало.

Принимаю решение, что лучше сделать всё, что он требует, чем торчать тут среди десятка парней, глаза которых продолжают изучать меня со всех сторон и во всех местах.

– У меня клевая задница!

– Отлично, – довольно кивает Фил. – Идём дальше: я трахну любого!

– Нет, – тут же отрезаю я.

– Ты трахнешь, а не они тебя.

– Это неважно. Я не трахну любого!

– Трахнешь, – смеётся он, обращая взгляд к толпе наблюдателей. – Есть желающие?

Парни снова хором дают положительный ответ. Кто бы сомневался, что они откажутся. Вероятно, во всём мире и на всём белом свете есть только один человек, который отказывается это делать. Я вовсе не зациклена и помешана на получении его от Эйдена, но не понимаю, почему каждый раз он отказывается от меня, словно находит причину. Это тоже влияет на уверенность. Парень, к которому я испытываю вереницу чувств и эмоций, который, кажется, отвечал взаимностью, не желает меня в физическом плане.

– Не трать время, говори.

– Поверить в это не могу, – со стоном, хмыкаю я. – Я трахну любого!

Фил жестом показывает, как вызывает рвоту.

– Не убедительно. Я бы не согласился.

– Серьёзно? – ворчу я.

– Да, громче, тверже и убедительней. У меня должен встать.

– Фу, я не хочу этого.

– Это образно.

На несколько секунд закрываю глаза от того, как бросает в жар и холод.

– Давай, или тебе помогут парни.

– И что они сделают?

Если бы я не была уверенна, что это спонтанное решение, то могла подумать, что Фил отобрал их специально. Стоит ему махнуть рукой, и эхом в ушах звенят слова:

– Мы трахнем тебя!

Это должно пугать, но я смеюсь. Насколько нелепо и в то же время довольно они выглядят. Такое может произойти только в параллельной вселенной.

– Твоя очередь, – усмехается Фил.

– Это просто ужасно.

– Я трахну любого, Эм.

– Я трахну любого! – выкрикиваю я, хотя хочется добавить от себя и сказать, что одного не получается, из-за чего хочется трахнуть его по голове тяжёлым предметом.

– Теперь выбирай любого.

– Что? – хмурюсь я.

– Выбирай любого, кто тут есть.

– С ума сошёл?

– Да хватит. Я не вручу вам презик и не благословлю на секс в кабинке.

– Никто из них не будет меня трогать.

Фил передразнивает и закатывает глаза.

– Ну, конечно, ты же подарила свою вишенку хоккеисту.

– Это звучит отвратительно.

– Ладно, ты подарила своё сердце хоккеисту. Так пойдёт?

– Уже лучше, – согласно киваю я.

– Теперь выбирай.

Никто из них не тронет меня, поэтому тыкаю пальцем в небо и выбираю первого попавшегося. Им оказывается парень довольно симпатичной наружности. Блондин с голубыми глазами, гордо останавливается напротив меня. Выбор, конечно, изумительный. Я умею стрелять не глядя. Полная внешняя противоположность того, к кому тянет и лежит душа.

– Положи руки на его грудь, – руководит Фил.

– Ты говорил, что не будет прикосновений.

– С его стороны.

– У тебя есть девушка? – спрашиваю я перед тем, как сделать любое движение.

Парень отрицательно качает головой. Глупо надеяться на честность, но я хотя бы спросила. Только после ответа позволяю себе поддаться влиянию Фила. Кладу ладони на его грудь.

– Медленно веди вниз.

– Что я должна буду сделать дальше? Засунуть руки в его штаны?

– Будь тут Эйден, ты бы это сделала, – посмеивается Фил.

– Я бы не сделала этого!

– Ты должна его контролировать, а не он тебя, Эм. Только ты решаешь, будет между вами что-то или нет. Шевелись.

Это ужасно. Страшно. Пугающе. И волнительно. Я никогда не делала подобного. Никогда не делала первый шаг. В любом случае, Фил не слезет с меня живой. Я решаю, когда закончится этот балаган, и сейчас желаю, чтобы поскорей. У меня начинают дрожать руки, хотя не сделала никакого движения. Ладони как лежали на груди, так и лежат. Пересиливаю себя и всё же делаю то, что требует Фил.

Ладони медленно спускаются вниз. Я чувствую каждый участок тела парня. Он вовсе не похож на Эйдена. Я поняла это ещё тогда, когда только коснулась его. Мне удалось запомнить то приятное ощущение, которое кружило голову, когда рядом был тот, кого желаю. Голубые глаза парня смотрят на меня. Я замечаю, как быстро расширяются его зрачки, как легко меняется положение тела, как загорается огонёк, и он хочет получить продолжение.

– И всё? – смеётся Фил. – Чувак, да ты уже готов на всё, что она захочет.

Убираю руки и поворачиваю голову к Филу.

– И сколько протянешь ты?

– Я не повиляю хвостиком, когда ты коснёшься меня.

Выгибаю бровь.

– Хочешь проверить? Думаю, никто из вас не протянет больше минуты, кровь приливает к члену, а не к голове.

– Хрен с ним, кто следующий? Мне нужен тот, кто протянет больше минуты. Она не может руководить нами.

– Ты только что обучал меня тому, как взять контроль.

– Я уже передумал.

– Слабаки, – улыбаюсь я.

Проделываю тот же ритуал ещё с несколькими парнями. Как ни странно, это забавно. Никто из них не может продержаться. Все легко сдаются. Это легко понять. Я отличаю интерес от желания, страсть от любви, привязанность от привычки. Страсть – временная вспышка. Также резко, как возникла, она способна погаснуть. Это касается всего. Любого рода деятельности. Сегодня ты вспыхиваешь желанием окунуться с головой и попробовать, а завтра уже считаешь это абсурдно скучным. Если не подпитываешься, всё завершается. Любовь, увлечение, работа, абсолютно всё.

Фил последний, кто встаёт напротив. Он уверенно смотрит на меня. В его глазах нет страха быть поверженным, лишь глубочайший интерес.

– Давай, проверим, как работает это дерьмо, – улыбается он. – У них просто давно не было девчонки.

Поджимаю губы и улыбаюсь. Я не знаю, стоит ли прикладывать усилия и пытаться выиграть в этой глупой войне. Я делаю то же самое, что и с предыдущими парнями.

Кладу ладони на грудь Фила. Чтобы заглянуть в его глаза, поднимаю голову, но они продолжаются прятаться под очками, что даже лучше. Возможно, это дополнительная сложность. Я никогда не касалась так друзей, потому что придерживалась мнения, что секс портит дружбу, она начинает строиться на похоти и имеет два пути: любовные отношения и прекращение всяких дружеских. Я вовсе не хочу чего-то с Филом, но желаю проверить его самоконтроль.

Плавно спускаю ладони вниз, не запоминая участки его тела. Мне это ни к чему. Между нами никогда ничего не будет. Фил дёргается. Я улавливаю, как меняется его дыхание, напрягаются мускулы.

– Ты хренов парфюмер? – фыркает он, отступая назад.

– Что? – с толикой непонимания, спрашиваю я.

– Ты не видела этот фильм?

– Нет.

– Чувак создал парфюм. Стоило ему махнуть платком, и все штабелями падали к ногам. Ты делаешь это руками.

Улыбка тянет уголки губ вверх.

– Признаёшь своё поражение?

– У тебя серьёзно нихрена с ним не было? – игнорируя мой вопрос, спрашивает Фил.

Я не знаю, отвечать честно или придерживаться сказанного. Я одна среди толпы парней, которые в ожидании ответа. Обвожу их взглядом и вижу неподдельный интерес в глазах каждого. Алестер меня убьёт, если об этом не будет знать он, но будет знать кучка незнакомых парней и Фил.

– Кое-что было, – со вздохом, говорю я.

Фил поднимает очки и щурится.

– Что конкретно? Давай, Эм, мы же не четырнадцатилетние подростки. Только не говори, что вы целовались, это вообще нихрена не значит.

Кровь приливает к лицу. Оно начинает пылать, потому что я не совсем привыкла говорить об этом, но признаю, что хочу повторить.

– Дерьмо, давай я помогу. Секса не было, но были поцелуи и был орал?

– Нет.

– Ладно, поцелуи и ласки?

– Что значит ласки?

– Петтинг.

Грозовые тучи над моей головой сгущаются. Они представляют собой стыд и смущение. Я буквально пылаю, и всё становится понятно без ответа. Фил широко улыбается. Конечно, он понимает, что пришёл к нужному заключению.

Друг обводит глазами парней.

– Поздравляю, сегодня она трахнула нас всех. Можете вставать в очередь и подрочить в кабинках.

Он хватает меня за руку и снова тащит за собой.

– Ты и его трахнула, – смеётся Фил. – Просто отпад.

– Я никого не трахнула! – бурчу я.

Фил очередной раз игнорирует моё возмущение. Он пропускает меня вперёд и весело скандирует:

– У меня клёвые сиськи, у меня клёвые сиськи!

За нами вываливается свора парней, и это привлекает взгляды всех, кто находится в коридоре. Становится невыносимо душно, ведь студентов огромная толпа. К моему полному ужасу, в помещении компания Эйдена. С ним в том числе, будь я проклята. Спасибо хотя бы тому, что мы двигаемся в параллельную от них сторону. Они стоят далеко, но сто процентов видели и могли услышать звонкий голос Фила. Пихаю его под бок, но он продолжает смеяться, закинув руки мне на плечи.

– Говорила так, как будто у тебя нет сисек и нужно дать на новые.

– Хватит нас позорить, – страдальчески тяну я.

Он игриво подталкивает меня бедром.

– Ты трахнула всех парней, это почётно.

– Это просто отвратительно.

Он взглядом находит знакомые лица в толпе, которые только что окружали нас.

– А они так не думают, – Фил повышает голос и обращается к ним: – Да, парни? Скажите, что она трахнула нас.

Если бы в коридоре присутствовали люди с сердечными заболеваниями, то сейчас тут могли понадобится реаниматологи, потому что они снова поддерживают безумие Фила, словно это гордость и диплом, который можно повесить на стену. Несколько парней громко скандирует:

– Она трахнула нас!

Какое счастье, что эти полоумные не решили заорать, что они трахнули меня, тем самым, повесив на меня клеймо, которое никогда не смыть. Я должна делать ноги и желательно поскорее. Скрыться в лаборатории – потрясающая идея.

Прибавляю ритм собственным ногам, стараясь сбежать, но рука Фила продолжает удерживать на месте. Он вышагивает так, словно перед ним должны стелить красную дорожку и держать зонтик. До тошноты тщеславный, но отдаю отчёт, что было весело.

– Охренительное платье, – вновь повторяет он.

Показываю язык и улыбаюсь.

– Я уже говорил, что свободен?

– Ты мне не интересен.

Фил закидывает голову к потолку и начинает смеяться. Тоже не сдерживаюсь и смеюсь. Уже несколько лет наш диалог завершается именно подобными словами. Ничего не меняется. Это уже второе шоу, достойное оваций, которое мог видеть Эйден. Первое устроил Алестер, сегодня Фил, по логике, следующим должен быть Шон. Умоляю, чтобы хотя бы он оставался более рациональным и уравновешенным среди двух безумцев.

Не знаю, кажется ли мне или это самообман, но чувствую на спине взгляд Эйдена. Я боюсь каждый раз поворачиваться, натыкаясь или огорчаясь. Поэтому решаюсь идти вперёд и не оборачиваться, хотя душой желаю повернуться и убедиться в собственных ощущениях.

– Давай, повтори ещё раз, Эм.

– Что?

– У меня клёвые сиськи!

Хмыкнув, закатываю глаза и, смеясь, повторяю:

– У меня клёвые сиськи!

– И задница, – кивает Фил.

– И задница!

– У тебя чертовски охренительная задница, детка.

– Больше нигде это не скажи, – хихикаю я.

– У тебя, мать твою, охренительные сиськи и задница! – громко голосит Фил, из-за чего мы смеёмся ещё громче.

– Это просто ужасно.

– Потрясающе прекрасно, – возражает он.

С лицом, которое разрывает улыбка, захожу в лабораторию и плетусь к столу профессора, на котором он должен был оставить список. Но к собственному удивлению, в голове возникает другой список. Это вовсе не научная литература для проекта. Это свой список, сотканный из страхов, что тянут ко дну, заставляют сомневаться в себе и окружающем мире. Глупость Фила, лишь нашла своё подтверждение в моём сознании. Никто не может построить меня: ни другие люди, ни обстоятельства. Только я выстраиваю себя по кирпичику.