Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Джули Дейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Глава 16

Эмма

– Знаешь, что меня бесит ещё? – с неприкрытой любезностью в виде сарказма, интересуется Алестер.

– Что?

– Вот это, черт меня дери! – вопит он, указывая пальцем на собственное лицо. – Это же не нормально!

Я едва держусь, чтобы не захихикать подобно дурочке. Приходится набраться немереной силы, чтобы возразить ему.

– Но у меня нет других вариантов, а ты мой лучший друг!

– Когда ты красишь меня подобно сучке, которая должна залезть в торт и потом выпрыгнуть оттуда с сиськами напоказ – я не хочу быть твоим другом! Ты всегда можешь тренироваться на Вики… и у меня даже нет сисек!

– Но у тебя такие глубоко посаженые глаза, идеальный изгиб губ, что все другие варианты не идут в сравнение!

– Да, а ещё у меня густые брови, которые не замазать ни одним корректором мира!

– И ещё у тебя густые ресницы, которые можно красить и красить!

– Но я же парень!

– Которому нравятся парни. Ты никогда не думал на счёт ролевых игр?

Алестер удивлённо и оскорблено пучит накрашенные глаза с невероятно подобранным смоки-айс, что дополняют густо накрашенные ресницы.

– Ролевые игры для стариков, Эм. Для тех, у кого не осталось вариантов.

– Что значит не осталось вариантов?

– Им наскучил обычный секс. Они не получают от него никаких эмоций. Приходится выходить из положения подобным дерьмом.

– И ты никогда не представлял Жака, который явится к нам на порог только в плаще и шляпе?

– Фу, что за эксгибиционизм?

– А мне кажется, что это говорит о том, что другой человек готов ради тебя меняться. Можно найти лёгкий вариант, но он всё равно старается разнообразить и внести краски в жизнь.

– Под лёгким вариантом, ты имеешь в виду развлечься на стороне?

– Да.

В серых глазах Алестера проскальзывает интерес и замешательство. Ещё минуту он молчит, обдумывая мой вариант, после чего выдыхает:

– Ладно, черт с ним, может быть и так. Но я всё равно буду придерживаться мнения, что ролевые игры означают отсутствие влечения. Если ты не хочешь своего мужчину или женщину, а для того, чтобы он тебя заинтересовал, нужно нарядить его хрен пойми в кого, то я никогда не женюсь.

– Ты скучный, – улыбаюсь я.

– Но и ты никогда не радовала меня увлекательными историями, где переодевалась в горничную.

– Возможно, когда-нибудь так и будет.

– Надеюсь, тебе не понадобится костюм горничной, чтобы возбудить мужчину.

– А если рассматривать тот вариант, где я выпрыгну из торта?

– Смотря, по какому случаю тусовка. Вот если ты сделаешь это на мальчишнике, то это будет твой худший выход.

– Почему?

– Вряд ли ты хочешь застать своего будущего благоверного между сисек другой.

– Надеюсь, что ему не придётся застревать между сисек какой-то стриптизерши, – ворчу я. – Не уверена, что не решусь разорвать торжество первой.

– Но это даже не измена, Эм!

– Если мы начали говорить про измены, то я помню твоё мнение на данный счёт. Ты даже секс не считаешь изменой.

– Я делю их на две: моральную и физическую. Ну, потрахался ты на стороне и что? Другое дело, когда дело касается морали, то это совершенно другое. Ты открываешь душу, а это значит предаёшь своего человека, пускаешь кого-то в сердце. Я же не трещу, что у меня на душе, пока мне отсасывают.

– Фу, ты противен, – нарочно усиливаю нажатие кисточкой на скулу Алестера, который немного морщится, понимая, по какой причине я так делаю.

– Я говорю, как есть. Ты когда-нибудь думала поговорить по душам, пока какой-то чувак снимает с тебя лифчик?

– Нет.

– Вот об этом я! – резко взмахнув руками, восклицает друг. – Ты не открываешь душу. Это просто физическая близость и не более того. Ничто, по сравнению с душевной.

– Но если ты делаешь это после секса?

– Это уже другое. Тогда можно считать изменой.

– Ты слишком противоречив.

– Ты даёшь другому доступ к внутреннему миру, это уже другой разговор.

– И если, к примеру, Жак будет целовать другого, заниматься с ним сексом и разговаривать по душам, то ты примешь это за измену?

– Чтобы такое произошло, я должен считать, что мы в отношениях.

– А что это тогда?

– Ты о чём? – хмурится Алестер.

– Это длится уже несколько месяцев. Ты никогда не заступал куда-то дважды.

– Иногда можно.

– И чем он особенный?

– А чем особенный Эйден?

Стараюсь спокойно вернуть кисточку в чемоданчик, но получается так, что я грубо пытаюсь запихать её под резинку, как будто косметика решила предать меня именно в эту самую секунду. Почему так происходит всегда? Я не могу удержать собственные чувства внутри?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– На что ты злишься? – с игривой ухмылкой, интересуется Алестер.

– Потому что ты сравниваешь то, что сравнивать нельзя! – в конечном счёте, с сотой попытки у меня получается уложить кисточку.

– А чем они разные?

– Между нами ничего нет.

– Под ничего, ты наверно имеешь в виду секс.

– Да, нам не нужен секс, чтобы удержать друг друга.

– Мы говорим о парне. О мужских гормонах. О чёрт возьми, красавчике и сексуальном хоккеисте. Ему нужен секс. И вокруг него много девчонок. Думаешь, я не замечаю, как ты расстраиваешься, когда видишь рядом с ним кого-то?

Я застываю. Кровь отливает от мозга, а следом, от лица. Кожу начинает покалывать, и пока я не понимаю, из-за раздражения, или из-за того, что Алестер прав. Я просто смотрю в серые глаза напротив, стараясь моргнуть, но тщетно. Под веки словно вставили зубочистки, и они сохнут с каждой последующей секундой.

– Я не хотел тебя обидеть. Я стараюсь смотреть на вещи здраво, ты не в праве сердиться на меня.

– Ты только что намекнул на то, что я вариант для поговорить, а не для секса?

– Я ни на что не намекал!

– А мне кажется, что именно это ты сделал! Сказал, что я вариант для милого вечера без заморочек, что мне достаточно этого! Ты почти сказал, что он кувыркается с кем-то, а потом идёт ко мне!

– Я не могу быть уверенным и не могу исключать такой вариант.

В агонии подскакиваю на ноги и хватаю сундук с косметикой, сжимая кожаную ручку с такой силой, что едва не хрущу костями.

– А знаешь, что, ты просто боишься! Боишься довериться Жаку, подпустить его ещё ближе. Держишь его близко, но на расстоянии вытянутой руки. Ты нуждаешься в нём, но не хочешь признаваться в чувствах, всё ещё пытаешься убедить себя, что он – это всего лишь временное развлечение, хотя всё уже давно не так.

– Это секс, Эмма!

– Не три раза в неделю и не в твоём случае, – фыркаю и разворачиваюсь, чтобы уйти. – Признай очевидное.

Алестер не торопится за мной, чтобы противостоять и настаивать на своём, а я не оглядываюсь. Первый раз я была груба с ним, но раздражение и обида из-за слов взяла своё, потянув за язык. Я не могу отрицать брошенные слова, потому что в действительности Алестер не хочет признать очевидное. Жак приходит к нам три или четыре раза в неделю, и ещё неизвестно, есть ли те другие дни, о которых мне неизвестно. Вполне возможно, что они видятся ежедневно не только на нашей территории, хотя отдаю отчёт тому, что говорил Эйден. Он засёк Алестера с кем-то в туалете. Это говорит о том, что есть и другие, и я не хочу, чтобы о них знал Жак. Пусть Алестер отказывается отдавать должное моей правоте, но и я не могу заставить его очнуться, раскрыв глаза. Он может и дальше называть это только временной связью, но я и Жак можем думать иначе, потому что чувствуем и видим обратное.

Несколько раз за пару часов ругаюсь себе под нос, потому что у меня нет собственной ванной комнаты или хотя бы туалета. Я не хочу покидать комнату и сталкиваться с Алестером. Знаю, когда посмотрю в его глаза, захочу извиниться, но не должна это делать. Никто не должен извиняться за собственное мнение. Закон не запрещает его иметь и высказывать.

Чтобы хоть как-то развлечь себя и скоротать одиночество, достаю из-под кровати коробку, в которые сложила гирлянды. Знаю, они могут быть ни к месту и сейчас только октябрь, но я всё равно вытаскиваю и начинаю распутывать провода, чтобы придать собственной комнате каких-то красок, которых в ней, конечно, и так предостаточно. Стены и без того яркие и цветные, но капелька чего-то нового не помешает. Или нового из старого.

Мне удаётся изрядно попотеть, чтобы развесить их по комнате. В итоге, та, что с белыми шариками, которые помещаются в ладони, украшает изголовье кровати; вторая, подобная первой, огибает зеркало туалетного столика, а третью я потом и кровью крепила к петелькам тюли. Остаётся только дождаться вечера и добавить волшебства в этот угрюмый день. Но я не отказываю себе в том, чтобы не включить ту, что на окне несмотря на дневной свет. Она является моей любимой не потому, что достигает пола, но и потому, что имеет несколько режимов. Я могу включить тот, что напоминает дождь, могу включить мерцание, или же как всегда поставить тот, что не угасает. Все остальные варианты мне не по вкусу, потому что давят на глаза резкими переключениями. Ещё минуту любуюсь проделанной работой и падаю на кровать, предварительно прихватив учебники, так время пролетит ещё быстрей. Завтра назначен семинар по генетике. Я полностью к нему готова, но всегда повторяю по несколько раз, у меня даже есть карточки с важными тезисами абсолютно на каждый предмет. Возможно, я до ужаса педантична и предусмотрительна, до тошноты люблю науку и ответственна, но, когда дело касается медицины – нет права на ошибку. Моя халатность может убить живое существо, вовсе неважно, человека, животное или растение, я делаю упор на живое.

Спустя час, я, кажется, зубрю всё так, что каждое слово отлетает четко, как в армии или на допросе. Возможно, так пытаюсь убежать от собственных терзаний из-за Эйдена и обиды на Алестера, но благодарю себя, что трачу это время не напрасно и не на глупости. Мне действительно тошно от одной мысли, что лучший друг может считать меня тем самым вариантом для коротания времени, когда скучно. Тяжело принять, что он подобного мнения о том, что я являюсь той, с кем Эйдену просто приятно провести время, потому что я не потребую ничего взамен, не бросаюсь на его шею, буквально требуя расстегнуть ширинку. Хотя, и другие могут ничего не требовать. С ними он справляет физическую нужду, со мной тоже, но моральную. Они дают секс, я даю общение. Оба варианта хороши. Оба приносят свои плюсы. И оба варианта душат меня. Да, спасибо самой себе за то, что на лице отсутствует улыбка, а настроение скатывается ещё ниже дна. Скрытого дна под дном. Если я хотела испортить себе жизнь самостоятельно, то всё выходит, как никогда отлично.

Вздрагиваю, когда дверь открывается, а лучше сказать распахивается.

– Я сказал родителям, – сообщает Алестер.

Каждая клеточка тела немеет, потому что его лицо бледнее поганки. Ему даже позавидует мел для доски.

– Что? – громко и ошарашено шепчу я, подскакивая на кровати, из-за чего несколько учебников с грохотом падает на пол.

Один мускул на лице парня выдаёт прошедший разговор, когда нервно дёргается. Алестер запускает пятерню в кудри и в ярости их дёргает.

– Я разозлился! Не мог найти себе покой и с дурости позвонил им! Они спросили, где ты, я сказал, что мы никогда не были вместе, а дальше… всё полилось само собой! Эм…

– Сколько нам дали времени? – спрашиваю я, не предоставляя ему минуту на оправдание.

– Лучше, если мы уберёмся отсюда сегодня.

– Они так сказали?

– Они сказали, что я – их главное разочарование. А это равносильно тому, что…

Спрыгиваю с кровати и бегу к шкафу, чтобы достать чемоданы.

– Собирай вещи, – говорю я, но он продолжает стоять в дверях, как истукан. – Алестер, собирай вещи!

– Прекрати, они не настолько жестокие, чтобы выгонять нас прямо сейчас.

В гневе разворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в Алестера, который, кажется, ждал именно этого.

– Я не хочу тут оставаться!

– Но это глупо, Эм. У нас есть время, я не думаю, что они сейчас же будут звонить арендодателю и требовать, чтобы он забрал у нас ключи.

– Они не принимают тебя, а ты только посмотри на себя! – не выдерживаю, повысив голос.

Алестер тут же окидывает себя оценивающим взглядом, в котором говорится только то, что он не понимает, что я имею в виду. Меня уже не душит обида из-за сказанных слов. Меня душит другое.

– Ты же потрясающий, Ал! – говорю я, чтобы он прекратил гадать. – Ты отличный друг, который никогда не бросит. Ты тот, кто выполнял их требования, ты даже поступил туда и на то, что они для тебя выбрали. Даже эту квартиру они выбирали сами. Они не спросили тебя или меня! Это говорит о том, что ты прекрасный сын, которого не желают слышать и принимать только по тому, что ты видишь мир по-другому. Они никогда тебя не услышат. Никогда не слышали. Если тебя не хотят принимать родные родители, то это сделаю я!

– Ты не злишься? Не будешь говорить, что я идиот, который поддался эмоциям?

– А какой уже толк? Всё сделано. Да, мы должны были подготовиться к этому, но сейчас не можем терять время. Соберёмся и найдём что-нибудь.

– Давай подождём, они должны обдумать.

– Ты в это веришь?

– Честно? Черт, нет. Я знаю их отношение. Вероятно, меня сейчас хоронят, нацепив на рамку с фотографией чёрную ленточку. Я только что превратил нашу жизнь в полнейший ад.

– Ты не можешь это утверждать. Ты говорил, что мы есть друг у друга, а это уже само по себе много.

– Да, и мы в заднице по моей же глупости.

– Мы будем в заднице, если ты будешь продолжать стоять тут и терять время.

– У меня в кармане накопленных девятьсот, я хотел хотя бы потерпеть месяц, чтобы собрать больше чаевых.

– У меня ровно три.

– Три тысячи? – удивлённо ахает Алестер.

– Да.

– Черт, нам нужно заплатить за месяц аренды и залог.

– Нам хватит. Найдём что-то не дороже тысячи триста, максимум четыреста.

– Что-то в заднице мира.

– Какая разница? Мы сможем сделать небольшой ремонт, если понадобится.

– Да, – устало и разочарованно выдыхает Алестер. – Какая уже разница. Я полный кретин.

– А теперь собери вещи.

Он почти выходит из комнаты, но останавливается и вновь разворачивается.

– Прости, Эм, я подвёл нас двоих… не знаю, чем думал.

Украдкой улыбаюсь, потому что злости вовсе нет. Я могу подстроится под неожиданности, я живу так всю сознательную жизнь. Я не знала, чего ожидать, когда направлялась из школы домой. Сейчас делаю то же самое: не знаю, чего ожидать. Мы можем остаться на улице, а можем ухватить удачу за хвост. У нас только один вариант, потому что я слишком хорошо узнала родителей Алестера. Они никогда не примут того, что идёт не по их планам. А он свернул с их плана в виде нашей семейной жизни с одним ребёнком. Да, именно с одним, потому что так хотят его родители. Они решили, что мы должны взрастить гения, а для этого нужно много сил и энергии. Они хотят качественного ребёнка, из-за чего меня передёргивает. И они решили, что это обязательно должен быть мальчик, потому что девочки не могут сконцентрироваться на чём-то длительное время. Проще говоря, мы – ветреные и нестабильные в эмоциональном плане. Стоит какому-то парню появиться на горизонте, как мы тут же теряем голову и бросаем всё на свете. Забавно, что с таким мнением, я удостоилась чести стать той, кто должен родить им внука. Вряд ли это гипер забота. Это выглядит совсем иначе: так, словно они хотят реализовать через кого-то собственные интересы. Смешно, что мы с Алестером жалеем друг друга, говоря, что его жизнь хуже моей, или моя жизнь хуже его. Мой отец тоже не сахар. Он даже не соль. Он мерзкий приступ рвоты в горле. Алестер испытывает моральное насилие, я же смакую все прелести физического.

Парень продолжает стоять в дверях со стеклянным взглядом, и я вырываю его из круговорота самобичевания.

– Ты подведёшь нас, если дальше будешь терять время, – мягко сообщаю я, благодаря чему плечи Алестера опускаются. Конечно, он понял, что я не огорчена.

Глава 17

Эти два дня кажутся чем-то нереальным, кошмарным. Я выбита из колеи и моральный дух, кажется, тает на глазах. Может быть, Шон и стал тем, кто приютил нас, но его сосед всем видом показывает неодобрение. Вики живёт в кампусе, и со строгостью их коменданта сравнятся только родители Алестера; жизнь с Филом, скорей всего, обернётся чем-то невыносимым, и дело вовсе не в его манере общения, а в том, что он до тошноты тщеславный и грязнуля, меня он примет за личную горничную, а не за друга, как и всё остальное братство. Жить с Филом, значит, жить ещё с двадцатью парнями. Ужасно извращёнными и до банальности плоскими. Надежда на Шона, и он, вопреки своему соседу, приютил нас.

Каждую свободную секунду я достаю телефон и прокручиваю обновления. Либо хороший вариант уже занят, либо арендатор не хочет поселять студентов, либо на фотографии это роскошь, а в реальности мрачный и сырой подвал. Для меня остаётся загадкой то, как быстро разбирают хорошие варианты. Не успеваю я нажать кнопку вызова, как слышу: «Уже занято». Как занято? Объявление только появилось. Это что-то из разряда мистики. Остаётся только принять своё поражение и очередной раз бессмысленно прокручивать ленту. Этим я и занимаюсь.

Свободные десять минут сосредотачиваюсь на том, что обхожу все сайты по новому кругу. Новая попытка дозвониться остаётся без ответа. Клянусь, я почти на грани, но стараюсь не отчаиваться и пытаться не только ради себя, а ради Алестера. Он занимается тем же, и всё чаще мою голову посещают мысли об оплате агенту, который способен проявить смекалку и найти что-то для нас. Самое прискорбное, что на данную услугу уйдёт приличная сумма денег, которых у нас и так в сжатом и скромном количестве. Я всё ещё верю, что у нас получится сэкономить.

На горизонте мельтешат чьи-то ноги, на которые я решаю обратить внимание и поднимаю глаза. Взгляд упирается в карие глаза Эйдена. Но ненадолго. Спускаюсь вдоль чёрной водолазки, которая огибает чуть ли не каждый мускул его тела. И то, что он закатал рукава, делает такой простой образ лишь сексуальнее. По крайней мере, я напоминаю себе то, что придерживаюсь данного мнения ни одна, когда замечаю заинтересованные взгляды на нём. Циферблат на запястье парня отвернут от меня, но я довольствуюсь открытой частью руки, на которой выпирают вены. Взгляд пробегается по джинсам и, понимая, что пялюсь на его торс и паховую зону, стараюсь скорей вернуть зрительное внимание к лицу. Надеюсь, моё лицо не покраснело.

– Как ты? – интересуется Эйден.

– Что? – моё пересохшее горло делает голос хриплым. Это просто унизительно. По крайней мере, я мысленно благодарю его за то, что он не пускает шутки из-за того, что я буквально поедала его глазами.

– Как себя чувствуешь? Ты бледная.

Прикладываю ладонь ко лбу и выдыхаю. Только сейчас ощущаю, какими сухими стали губы. Достаю бутылочку и делаю жадный глоток воды. Я бы проглотила воду вместе с пластмассой, потому что присутствие Эйдена тоже выводит меня из равновесия. Не понимаю, почему начинаю нервничать только сейчас, ведь раньше этого не было. Каждая новая встреча обращается в то, что я заставляю себя успокоиться.

– Ты умеешь появиться внезапно, – монотонно мямлю я.

Эйден вопросительно выгибает бровь и обворожительно улыбается.

– Я заставляю тебя нервничать?

– Когда появляешься неожиданно, – в своё оправдание и к его словам, добавляю я, но это ложь. Всё чаще я именно нервничаю. Но это ещё не самое ужасное, ведь теперь я смотрю на его губы. И, кажется, я совсем сбрендила.

– Ты занята?

Ещё раз спасибо, что, раскусив моё враньё, он не делает на этом акценты и не шутит.

– Я должна быть в лаборатории к часу.

– После неё?

– Должна завершить отчёт по практике.

– Вечером?

– Буду завершать отчёт и работать.

Эйден поджимает губы и кивает. Единственное, что я чувствую – разочарование. Вряд ли на отчёт уйдёт много времени, и скорей всего, ближе к вечеру он уже будет готов. Я даже не знаю, зачем ссылаюсь на этот бред, если сама желаю провести время с ним. Да, мы видимся ежедневно в университете, но то драгоценное время, которое проводим наедине – не заменить и не затмить. Я выгляжу и являюсь круглой идиоткой.

– Тогда, увидимся, – говорит парень, отклоняясь в сторону.

Эйден коротко улыбается, но вероятней всего только из-за вежливости. Горечь жжёт горло. Хочется кричать, что я полоумная дура и, конечно, мы можем увидеться, но он отходит на значительное расстояние. С каждым последующим шагом, он отдаляется и вряд ли развернётся, требуя идти с ним. Смешно, что я жду именно этого.

– И почему ты отказалась? – фыркает Алестер, из-за чего я подскакиваю на месте.

Перевожу взгляд со спины Эйдена и нацеливаю его в глаза друга.

– Ты слишком непостоянный. Сегодня ничего не имеешь против, а завтра относишься к нему предвзято.

– Как друг, я должен оберегать тебя.

– Нет. Ты не должен. Я всё могу сама.

– Да, как же. Ты всегда так говоришь, когда не знаешь, что делать.

– Я знаю, что делать. И именно сейчас считаю, что не должна сваливать на него проблемы, которые свалились на нас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А кто он по-твоему?

– Что значит, кто он?

– Он должен быть с тобой только когда у тебя всё хорошо или должен понимать, что у тебя есть свои проблемы? Ты человек, Эм, у тебя не бывает плохого настроения или проблем?

– Но не такие, где нам негде жить!

В серых глазах Алестера вспыхивает огонёк, а следом, из него вырывается гортанный рык.

– Будешь припоминать это всю жизнь?

– Я говорю то, что есть сейчас. Это ты ищешь в моих словах скрытый подтекст. Что нужно сделать? Прийти к нему и сказать: «У меня небольшие проблемы. Нам негде жить, может, погуляем?», так?

– Нет, ты можешь обойтись без этого. Даже сейчас ты смотришь и ищешь нам что-то, а должна хотя бы на пять минут расслабиться.

– Как будто я всё время в напряжении.

– Приветики, – говорит мужской голос, на который я и Алестер резко заворачиваем головы.

Картер, выгнув бровь, с неким озорством и блеском в глазах переводит взгляд с меня на Алестера. Страшно, что его глаза такие яркие и в какой-то момент хочется сказать, что в них можно утонуть. Хотя, это так и есть. У них глубокий небесный цвет. Он кажется таким невинным, если бы я не помнила, что обладатель этих глаз весьма непрост. Он чем-то схож с Филом, они оба любят себя. Иногда посещает такое чувство, что они вовсе не способны любить кого-то кроме себя. Что Фил, что Картер всегда дают недвусмысленные намёки, но если от первого это выглядит как дружеская шутка и подначивание Алестера, то мотивы второго мне непонятны. В компании Картера, я не чувствую себя защищённой и спокойно; он может выкинуть всё, что угодно. Его не смущает присутствие Алестера рядом, да и вообще никто не смущает. Он слишком самоуверен.

– Свободна? – интересуется парень.

– В каком плане? – хмурюсь, краем глаза ловя неодобрение Алестера.

– Как на счёт кофе?

– Сейчас?

– Да, сейчас как раз обед. Ну, знаешь, как друзья.

Я едва не начинаю смеяться. Вряд ли друзья будут давать те намёки, которые исходят от Картера.

– Не знал, что вы успели стать друзьями, – язвит Алестер, сверля меня взглядом. Именно сейчас он выглядит так, как мой настоящий парень.

Они оба смотрят не меня, в то время как мой взгляд обращается в ту сторону, где недавно исчез Эйден. Еще несколько секунд смотрю в одну точку, после чего перевожу внимание на Картера. Белая футболка контрастирует на фоне его смуглой кожи, придаёт блеск глазам и каштановой копне волос. Он до ужаса привлекательный, и я могла бы пойти с ним, если бы он был другим. Меня не привлекают заносчивые и самоуверенные засранцы, самооценка которых говорит им о том, что каждая девушка обязательно должна втрескаться и ползать за ним.

Алестер качает головой и кладёт ладонь на плечо Картера, чем удивляет второго. Кстати, меня тоже. Он только что был готов обороняться.

– Она не пойдёт ни с тобой, ни со мной, – говорит друг, и в унисон с ним, сообщаю я:

– Я должна идти.

– Что за бред? – фыркает Картер, скинув руку Алестера. – Я позвал тебя…

Он замолкает. Челюсть парня плотно сжимается, когда он смотрит куда-то сквозь меня. В горле образуется ком, потому что я чувствую присутствие человека, с которым желаю забыть о трудностях хотя бы на пять минут, как хотел Алестер. Секундным взглядом цепляю Эйдена через плечо в компании парней, с которыми он обычно обедает.

– Это больше не может продолжаться, – говорю я, вновь обращая взгляд к Алестеру и Картеру.

Если бы я не знала лучшего друга, могла подумать, что он действительно расстроен. Но Алестер очень хорошо вжился в эту роль, можно сказать, что сейчас он пустит слезинку, предвидя, что я хочу сказать. Его лицо разница с тем, что принадлежит Картеру. Он кажется подавленным и опечаленным, в то время как Картер темнее грозовой тучи и раздражён хуже самого депрессивного человека в мире.

– И что это значит? – спрашивает Алестер, продолжая играть роль.

– Серьёзно? Он? – рычит Картер.

В эту самую секунду, компания останавливается рядом с нами. Среди высоких и массивных парней, я чувствую себя букашкой, которую можно задавить мизинцем. Они переглядываются между друг другом, чувствуя напряженную атмосферу, которую создаёт только Картер, но мне не совсем понятно, чего он ожидал. Я никогда не давала намёков, никогда не отвечала взаимностью и не флиртовала с ним. Моя улыбка не означает симпатию или кокетство, как зелёный свет. Это лишь форма вежливости или того, что шутка была смешной. Я никогда не даю ложных надежд, обычно, люди сами додумывают и решают, что я ответила взаимностью.

Киваю в знак приветствия и мямлю:

– Я должна идти.

Лицо Алестера вытягивается. Вероятно, он думал, что я сейчас же брошусь на шею Эйдена и скажу о том, что передумала и вообще влюблена в него по уши. Это не так. Разве что последнее.

– У тебя всё нормально? – Рэн обращается к Картеру, который смотрит на меня, после чего переводит взгляд на Эйдена.

Вероятно, понимая, что не услышит ответ, он переключается на Алестера.

– У вас всё нормально?

– Если не учитывать, что меня только что бросили, а его отшили, то да, всё нормально, – улыбается Алестер.

– Чувак, ничего не имею против, но ты должен быть расстроен, – смеётся какой-то парень, шутливо пихнув Алестера в плечо.

– Она меня не достойна, – усмехается друг. Он чмокает меня в щёку и подмигивает.

– Я ничего не смыслю в отношениях, – говорит тот же парень.

На несколько секунд, между нами повисает тишина. Я не решаюсь встретиться взглядом с Эйденом, но нутром чувствую, что после слов Алестера, Картер стал ещё мрачнее. Я не знаю, что его задевает: то, что его отшили или то, что он додумывает дальше. Но я чутко ощущаю, что весь его гнев направлен в сторону Эйдена. Он здесь ни при чём. Наверно, это стоило сделать давно. В один миг кажется, что фиктивные отношения с Алестером могут спасти, а в другой, что они тянут на дно. И сейчас тот самый второй вариант. Каждая клеточка тела наполнилась тяжестью из-за долгого вранья всем. Либо из нас хорошие актеры, либо всем так удобно видеть.

Да, может быть дело и в Эйдене. Я не встречала человека, из-за которого хотела выбраться из удобного и выгодного круговорота. Я знала, что рядом Алестер, что он защитит так же, как я его, но когда-нибудь это должно было закончиться. Смешно, ведь Эйдену я говорила, что не буду рисковать ради незнакомого человека всем, а сейчас поступаю именно так. Но Алестер дал старт, и глупо идти на попятную. Если рубить – рубить до конца. Его родители. Наши фиктивные отношения. Правду для друзей. Последнюю, весьма вероятно, мы оставим на потом.

– Позвонишь вечером? – улыбается Алестер. Парни могут думать, что у него просто поехала крыша, и частично они окажутся правы.

Поджимаю нижнюю губу и закусываю её, чтобы не рассмеяться из-за обескураженных лиц рядом.

– Думаю, обойдусь сообщением с пожеланием спокойной ночи. Не все привычки уйдут сразу.

– Согласен. Пойду отрываться или что я там должен делать, когда бросают?

– Ты должен уходить в отрыв, – сообщает второй парень, имя которого мне тоже неизвестно.

– Отлично, уйду в отрыв, – кивает Алестер.

– Я думал, что это должно заканчиваться слезами и истерикой.

Уголки губ Алестера тянутся вверх, когда он переключается на парня.

– Мы никогда не встречались. Это были не настоящие отношения. Так было нужно, но я всё равно уйду в отрыв.

Он достаёт телефон из кармана, и сделав несколько движений на экране, вновь поднимает глаза, посмотрев на меня.

– Наконец-то я могу поставить эту песню на тебя.

– Боже, ты серьёзно? – фыркнув от смеха, морщусь я.

– Я же обещал это сделать, – Алестер быстро тыкает по экрану, и озорная улыбка на его губах заставляет меня хихикать, как не совсем адекватную.

Он вновь поднимает голову и с торжеством заявляет:

– Позвони мне.

– Я и так знаю, что это за песня.

– Ты должна позвонить мне, Эм!

– Господи, ладно, – выдыхаю я.

Вытягиваю телефон из сумки и быстро набираю номер Алестера. Он стоит в быстром наборе. Первым в списке контактов. Я знаю его номер наизусть. Даже если разбудят ночью, я сразу продиктую его номер. Не знаю, насколько это ужасно и смешно одновременно.

Щелчки, которые раздаются из динамиков телефона Алестера, сменяет ритм мелодии и следом звучит припев песни Enrique Iglesias – Do You Know, которому он начинает подвывать с такой расстроенной мордашкой, что можно получить все премии мира. На последних словах, он хватается за сердце и жестикулирует так, словно пытается открыть его ключом, но не получается, потому что последнее, что упоминается в припеве – то, что замок сменился на новый.

– Придурок, – улыбаюсь я.

– Увидимся на работе, – пританцовывая, говорит Алестер, плавно пятясь назад.

Пятеро глаз смотрят ему вслед, а следом переключаются на меня. Картер больше не раздражён, скорее, он в полном недоумении, как и остальные. Среди этих взглядов не изменился только тот, что принадлежит Эйдену, и эту ужасно волнует. Я наконец-то решаюсь посмотреть на него.

Ореховый оттенок его глаз стал темнее. Я не знаю, о чём он думает, и не знаю, нужно ли посылать сигналы или говорить о том, что частично всё благодаря ему. Мы проводим время вместе, и я больше не хочу скрывать это, как и не хочу того, чтобы кто-то увидел нас вместе, выставив меня и Алестера не в лучшем свете. Если начинать что-то, то с кристальной чистоты. Хотя, не уверена, что стоит начинать с нуля, лучше сказать без преград. Я больше не нарушаю его принципы. Я свободна не только тайно, но и открыто, особенно после фееричного объявления Алестера о том, что мы вовсе не встречались.

– Мы можем поговорить? – спрашиваю я, обращаясь к Эйдену.

– Можем, – кивает он.

Воздух вокруг снова становится тяжёлым, благодаря Картеру.

– Не приходи к нам с ней, – рычит он.

– Я должен спрашивать тебя, кто должен приходить, а кто не должен? – равнодушно интересуется Эйден.