Текст книги "Кинжал убийцы"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

Я неторопливо ушла, вполне довольная своим бегством. Я сделала то, что просила Хэлис. Я скажу ей, что Гуиналь была занята с Налдетом, а заодно намекну, что надо помочь магу встать на ноги – вернее, на ногу и костыль. Если барышня подумала, что я неделикатна, то пусть поглядит, как Хэлис вытаскивает кого-нибудь из хандры. Я сама видела полумертвых от ран наемников, которые возвращались к жизни только потому, что подчинялись приказам Хэлис, а не вызову от Полдриона.

От костров соблазнительно пахло жарившимся мясом. Мы с Минейром поспорили, на что будут похожи по вкусу животные с заячьей губой, которых Васпрет нашел в одной из узких долин. Минейр утверждал, что на кролика, а я была уверена – на оленя.

– Ливак! – окликнул меня Сорград и помахал бутылкой. Они с Греном стояли у поленницы. Нам всем полагалось ежедневно собирать дрова, и Райшед назначал людей, которые укрывали их ветками от дождя.

– Выпьешь? – спросил Грен.

Я покачала головой:

– Чем вы занимались сегодня?

– Говорили с Перидом и Шивом. – Грен рассеянно почесал бок, где все еще зудела, заживая, рана, которая должна была его убить. – Ты видела, как они планируют расписать усыпальницу?

– Ты хочешь сказать, что отвлекал Перида, когда он должен был составлять летопись для Д'Алсеннена? – Сорград устремил на меня сардонический взгляд. – Перид беседует об изучении Высшего Искусства с Гуиналь. Он думает, что мог бы стать адептом.

– Это оживит их с Шивом семейные отношения. – Я пожала плечами. – Желаю им всяческого преуспеяния в магии и Высшем Искусстве под одной крышей.

– Боишься? – поддразнил Грен.

– Безумно, – кивнула я. – Лесные трюки – это интересно, но более сложное Высшее Искусство – это уже не по мне. Пусть барышня и дальше хранит свои тайны. Я предпочитаю безраздельно владеть своей шкурой и обеими ногами стоять на земле. – Я повернулась к Сорграду. – А как насчет тебя? Ты почувствовал вкус к магии? Мы помашем тебе на прощание, провожая в Хадрумал?

Горец не попался на удочку и продолжал лениво улыбаться.

– Я подожду, посмотрю, какой ответ привезет Зар от Планира.

– В Лескаре вовсю идут бои, – вмешался Грен. – Мы можем присоединиться, когда узнаем, какая сторона больше всех платит. Еще я хочу узнать, сколько мы можем получить за те красные камешки, что дал нам Олрет.

– Полсезона мира и покоя, и тебе уже скучно, – съязвила я. – Ты не понимаешь своего счастья.

Я давно пришла к выводу, что у скуки больше достоинств, чем я думала. Кроме того, моя мать всегда говорила: если тебе скучно, значит, ты просто недостаточно усердно ищешь, чем заняться. Я склонялась к мысли, что она права. Разумеется, я не имела в виду ее обычные готовые предложения, чтобы я полировала медь, начищала каминные решетки или чинила белье.

– Я мог бы написать Лессаю, если бы кто-нибудь сказал, куда отправить письмо, – рассуждал Сорград.

Грен думал уже о другом.

– Им не хватает одного человека для танца. Присмотри за моим вином, Град.

– Значит, рана его не сдерживает? – Я наблюдала, как горец ловко поклонился девушке, неуверенно высматривающей партнера. – Как и мысль, что он должен был умереть на Ледяных Островах?

– Ты же знаешь Грена, – беспечно откликнулся Сорград. – Ему все нипочем.

Боязливая девушка расцветала под комплиментами Грена.

– Как я понимаю, у бедняжки еще не было возможности узнать, сколь многим она ему обязана, увидеть его шрам, а еще лучше – поцеловать?

Сорград кивнул:

– Она выглядит лучше, чем раньше, не правда ли?

Рассматривая девушку, я смутно вспомнила ее истерический плач. Но имя ее так и не всплыло в моей памяти.

– Гуиналь много делает для тех, с кем хуже всего обращались, – продолжал Сорград. – Притупляет остроту воспоминаний, прогоняет кошмары. Кажется, Высшее Искусство может исцелить не только тело, но и ум.

– Меня это все равно не интересует, – твердо сказала я.

– Райшеду это понравится. – Теперь настал черед Сорграда забрасывать удочку.

– Когда это я пряталась за желаниями мужчины? – Я насадила свой пустой рог на его бутылку. – Ты не уговоришь меня усесться за уроки с Гуиналь, чтобы дать тебе повод слоняться рядом и болтать о магии с Шивом и Заром.

– Стоило попробовать, – без малейшего раскаяния ухмыльнулся горец.

Я наблюдала за Греном, весело кружащим темноволосую девушку.

– Его это действительно не беспокоит, верно?

– Как я должен пить, когда у меня все руки заняты? – нахмурился Сорград. – Что? Нет, ты же знаешь Грена. В пережевывании прошлого нет будущего, вот что он говорит.

– Разумная философия, – сказала я. – Но будущему не повредит небольшое планирование.

– Слова, призванные согреть сердце Райшеда, – съязвил Сорград.

Я опять не клюнула на его приманку.

– Его отец – каменщик, Град. Составление плана означает, что здание не рухнет тебе на голову.

Мы едва не погибли под обломками, когда все вокруг рушилось. Теперь самое время вернуться к жизни, где наибольший риск – в падении рун, которые могут облегчить мой кошелек.

– Где он? – Сорград окинул взглядом оживленную сцену у воды. – Лучше найди его, не то твой дружок останется без пищи.

– Только не вылакайте все хорошее вино.

Я осмотрела берег. Ни среди танцующих, ни в голодной толпе, собирающейся у костров, Райшеда не было.

– Загляни в усыпальницу, – посоветовал горец.

Островной город Хадрумал

29-е предлета

Полуденная жара висела над Хадрумалом. Солнце било по крышам, высекая серебряные искры из шиферных плит, и заливало теплым золотом каменные стены зданий. Верховный маг стоял у окна, глядя вниз, на оживленный двор. Юные ученики бежали выполнять поручения мастеров. Ученики постарше неторопливо возвращались в свои покои, отягощенные сознанием собственного достоинства и увесистыми связками книг. Фасоны мантий и пристрастие к цветам стихий были общими для всех, но покрой и качество ткани неизбежно отличали потомков богатых семей, чьи родители не захотели отказаться от своего отпрыска, по воле случая родившегося магом.

Одетый без всяких причуд, во дворе мелькал простой народ Хадрумала, не имеющий понятия о возвышенных делах магов. Прачки, служанки, мальчишки-подмастерья приходили и уходили, принося то, относя это, дабы никакие мирские заботы не отвлекали тех, кто наделен привилегией стихийного родства, от изучения тайн своего призвания.

Планир наблюдал, лицо его было холодным. Когда в дверь постучали, он не шевельнулся.

– Войдите.

Узара шагнул в кабинет.

– Верховный.

Молодой маг носил повседневные бриджи из полинявшего бордового сукна, рубаху с широкими рукавами и куртку из буйволовой кожи с костяными пуговицами. И рубаха, и куртка были ему явно велики. С плеча свисала простая кожаная сумка на плетеном ремне.

– Зар, – Планир стоял все так же неподвижно, – я слышал, ты вернулся.

– Всего на один день. Я принес тебе кое-что. – Узара подошел к столу, пустая поверхность которого блестела от усердной полировки. Вся комната, аккуратная, ухоженная, сверкала, точно брошка. – Во-первых, это письмо.

Верховный маг резко повернул голову.

– От кого?

Узара вздрогнул, заметив опасение и надежду на его лице.

– Всего лишь от Темара.

Планир выдавил холодную улыбку.

– Чем я могу помочь сьеру Д'Алсеннену?

– Как я подозреваю, он хочет получить твое разрешение жениться на Аллин. – Узара положил на стол запечатанное письмо. – Темар думает, что должен просить его у тебя.

Планир снова уставился в окно.

– Долг Верховного мага – заботиться о тех, кто ищет знаний и руководства Хадрумала. – Его голос был резким от самообвинения.

Узара вынул из сумки маленькую медную урну и бережно поставил ее на стол. Пузатый сосуд был украшен яркими эмалевыми листьями и птицами, деревянная крышка запечатана воском и обвязана веревкой.

Планир невольно обернулся на легкий стук.

– Ларисса?

– Она спасла бесчисленные жизни. – Узара скорбно посмотрел на урну, потом снял с шеи шнурок. К нему было надежно привязано серебряное кольцо. – Без него мы бы никогда не смогли использовать Высшее Искусство вместе с магией стихий и не спасли бы тех женщин от Олрета.

– Как Верховный маг, я, конечно, должен радоваться, что оно вам пригодилось. – Планир снова отвернулся к окну. – Прости. Я пока не могу оценить всю выгоду от потери женщины, которую я любил и которая погибла такой ужасной смертью.

– Эту урну дала нам Хэлис. Она всегда носила ее с собой, полагая, что рано или поздно ее убьют. – Узара положил кольцо на стол. – Темар хочет назвать один из островов Сатайфера в честь Лариссы. Мы построили усыпальницу, и Лариссу будут вспоминать с почтением, если там будет покоиться ее прах. – Он помолчал в смущении. – Но я подумал, что ты, возможно, захочешь оставить его здесь. Тебе решать.

– Мой последний долг как ее Верховного мага? – с сарказмом произнес Планир, хотя в глазах его читалась нестерпимая боль.

– Твое право как ее возлюбленного, – тихо ответил Узара.

– Это все? – отрывисто спросил Верховный маг.

– Нет. – Узара провел рукой по несуществующим волосам. – Извини, но я попросил Калиона и Троанну присоединиться к нам.

Планир свирепо глянул на него.

– Решил доставить мне полное удовольствие?

Узара расправил свои узкие плечи.

– Я должен сообщить вам кое-что важное, что касается и Верховного мага, и мастеров стихий.

Искра интереса пробилась сквозь горе в серых глазах Планира.

– Неужели мечта Калиона о более тесных связях с Тормалинской империей наконец осуществится, раз Темар понял, что малышка Аллин давно его любит?

Под песочной бородой на лице Узары выступила краска.

– Я тоже надеюсь породниться с тем Домом.

– Ты? – Планир слабо улыбнулся. – Гуиналь дала свое согласие?

– Вообще-то я еще не делал ей предложение, – признался молодой человек.

– Д'Алсеннен – ее законный господин. – Верховный маг пошел к камину, где стояли два кресла с высокими спинками, и жестом пригласил Узару сесть. – Ты должен просить руки барышни у него. Хочешь, чтобы я сказал Темару, что он не женится на Аллин, если откажет тебе? – Эта идея внезапно рассмешила Планира.

– Вовсе нет, – пролепетал шокированный Узара. – Мне и в голову не приходило, что у Темара есть права в этом вопросе.

На лестнице за открытой дверью раздались торопливые шаги.

– А вот и Калион. – Верховный маг поудобнее устроился в кресле, предлагая Узаре сделать то же самое. – Я не сомневался, что ему не потребуется много времени.

Узара пытался принять такую же непринужденную позу, но, не справившись с волнением, сел прямо, словно кочергу проглотил. Слушая в тишине звук приближающихся шагов, он побледнел от решимости.

– Мастер Очага, проходи. – Планир махнул рукой, когда Калион появился в дверном проеме, лицо толстяка побагровело, грудь тяжело вздымалась. – Троанна, присаживайся.

Госпожа Наводнений быстро обошла Калиона, который никак не мог отдышаться. Кроме румянца на круглом лице, ничто в ней не выдавало чрезмерной спешки.

– Узара, какая приятная неожиданность. – Троанна села на стул возле стола, окидывая взглядом письмо, урну и кольцо. Вид у нее стал задумчивым.

Калион рухнул на соседний стул.

– Узара. – Он помолчал, снова переводя дух. – Я должен тебе заметить со всем дружелюбием, что у меня есть серьезное беспокойство насчет твоей пригодности для этой должности. По совести говоря, я не могу позволить твоей кандидатуре пройти в Совет, не изложив мотивов.

Узара озадаченно нахмурился.

– Прошу прощения?

Калион посмотрел на Планира.

– Это насчет мастера Камней?

– Ты хочешь выдвинуть меня? – поразился Узара.

Верховный маг загадочно улыбнулся.

– Вас сюда пригласил Узара. Кажется, он хочет что-то сказать всем нам. – Планир с вызовом взглянул на молодого мага.

Узара выпятил подбородок.

– Я не знал, что меня прочат на место мастера Камней, но при всем моем уважении – и при всей моей огромной благодарности – я должен отказаться от такой чести.

– Что? – воскликнул Калион. От негодования он лишился речи.

Троанна хлопнула его по руке.

– Дай ему сказать.

Узара откашлялся.

– Я пришел сообщить вам, что остаюсь на Сатайфере вместе с Шивом и Аллин.

– Тогда мы желаем тебе всего хорошего. – Троанна хотела встать.

– И мы с радостью примем любого мага, желающего присоединиться к нам в изучении магии стихий и Высшего Искусства, – торопливо продолжал Узара. – Мы хотим основать Зал для исследования магии во всех ее формах. Мы начнем с использования наших навыков в строительстве новых поселений на Сатайфере и в Келларине. Я распространю это приглашение во всех здешних Залах, прежде чем вернуться на острова.

Калион задохнулся.

– Я запрещаю!

– Прости меня, мастер Очага, но ты не имеешь права запрещать. – Узара перевел взгляд на Планира. – И насколько я могу судить, нам не требуется и твое разрешение как таковое, но мы очень хотели бы получить твое благословение.

– Долг Верховного мага – пресекать любые крайности среди магов, – яростно возразил мастер Очага. – Если открытие какого-то Зала, конкурирующего с Хадрумалом, не является крайностью, то я хотел бы знать, что является!

– Подожди. – Троанна сжала руку Калиона. – Узара, ты считаешь, что вы трое и те недовольные, кого вы убедите рисковать собой, создадите школу, которая будет соперником Хадрумалу?

– О нет, госпожа Наводнений. Наша цель – не конкуренция, а расширение магического горизонта. – Узара махнул рукой на невидимые Залы и дворы за окном. – Здесь столько знаний, что они подавляют своей тяжестью всякое новое мышление. Стоит ученику придумать любопытную идею, как он тут же отправляется в библиотеку искать свидетельство, что кто-то когда-то уже пробовал такое сделать. Он даже не пытается самостоятельно ее развивать. И если он не находит никаких указаний в накопленном знании Хадрумала, то зачастую совсем отказывается от своей идеи.

– Ты считаешь себя умнее магов, посвятивших жизнь учению, которое дало тебе и твоим неблагодарным друзьям сами эти навыки для овладения вашей врожденной магией? – разгневался Калион.

– Мы хотим использовать те навыки для развития магии, – резко ответил Узара. – Что не всегда можно сделать, ибо великие традиции Хадрумала, к сожалению, душат инициативу.

– Это серьезное обвинение, – вмешалась Троанна. – О какой инициативе идет речь? О разрушительных действиях некоего безумца вроде Азазира?

– Конечно, нет, – выдавил из себя Узара.

– Ты можешь привести пример хорошей идеи, не получившей развития? – мягко спросил Планир, соединив пальцы под подбородком.

Молодой маг перевел дух и продолжал:

– Возьми Казуела, Верховный. В прошлом году, когда напали на Темара и сьера Д'Олбриота, он помешал негодяям сбежать, заставив резную виноградную лозу на каменных воротах вырасти и опутать их руки и ноги. Это была впечатляющая магия, и я бы дорого дал, чтобы узнать, как она Казуелу удалась. Но он сам этого не понимает. Хуже того, он отказывается это повторить без разрешения какого-то мертвого мага, чьи записи заверили бы его, что это безопасно.

– Вы намерены опробовать всякую дикую идею на тех островах? – Троанна строго посмотрела на Узару. – Вы будете держаться вдали от людей Д'Алсеннена, чтобы не сжечь всех в пламени и не похоронить под развалинами?

– Мы примем все меры предосторожности против глупости, госпожа Наводнений, – натянуто ответил Узара. – Мы будем использовать всю защиту, давно испытанную здесь. Мы не отворачиваемся от Хадрумала, мы просто делаем шаг в сторону.

Калион возмущенно открыл рот, но Планир его опередил.

– Ты прав насчет Казуела, Зар. Он никогда не верил в свои способности, не так ли? – Верховный маг посмотрел на мастеров стихий. – К несчастью, он не первый, кто оказался запуган беспочвенными вымыслами и превратно истолкованными легендами, окружающими это место.

– Казуел страдал от своей неполноценности еще до того, как попал на эти берега, – огрызнулся Калион.

– Возможно, – согласился Планир. – Но кто сказал, что он не смог бы расстаться со своими комплексами, если б не чувствовал себя окруженным предшественниками, с которыми, по его убеждению, ему никогда не сравняться? Как насчет Эли, Калион? Она ничего не делает из страха провала. – Верховный маг пронзил толстяка суровым взглядом. – У нее такое же сильное родство, как у любого другого мага, но она предпочитает заниматься сплетнями и отравлять людям жизнь. Да, я не люблю эту девушку, но, честно говоря, я просто не верю, что она создана для обсуждения недостатков и достоинств теорий. Если бы ей дали возможность самой решить, как лучше применить свои способности, даже Эли добилась бы успеха. – Его слова уязвляли. – Скажи мне, Троанна, сколько учеников не оправдали твоих ожиданий или разочаровали тебя, довольствуясь скромной жизнью мага-поденщика? Я видел слишком много таких, кто сбегал в какой-то мирской городок, удаленный от любого большака, потому что они выросли в подобных захолустных городках и не смогли привыкнуть к высоким залам и целям Хадрумала.

– Никаких пальцев не хватит, чтобы их пересчитать, – отрывисто сказала Троанна. – Я согласна с тобой.

– Ты не можешь разрешить такое отщепенство, – закричал Калион. – Я этого не допущу. Совет этого не допустит!

– Как он остановит это начинание? – мягко осведомился Планир. – Ни один из принципов, установленных Трайдеком для этого места, не запрещает магам основать какой-либо другой центр изучения стихий. Ни один из тех принципов не дает Совету права действовать против других магов. Это обязанность Верховного мага.

– А обязанность Совета – направлять его, – рявкнул толстяк.

– Вернее, следить, чтобы он не вступил на путь магической тирании. – Планир кивнул. – Запрещать Шиву и Зару какую бы то ни было попытку расширить пределы магических знаний представляется мне самой настоящей тиранией.

– Все маги подчиняются Хадрумалу. – Калион свирепо глянул на Узару.

– Власть которого основана на согласии, как ты любишь мне напоминать. – Планир выпрямился в кресле. – Если увидят, что им злоупотребляют без веской причины, то согласие исчезнет, как снег под жарким солнцем. Что будет тогда с магами? – Он ткнул пальцем в Калиона. – Ты так жаждешь вернуть магию на материк. Почему же ты не понимаешь, что маги, помогающие людям в их повседневных делах, рассеивают страхи и суеверия, давно ставшие нашим проклятием? Могущественные маги со скрытого острова, приезжающие только для того, чтобы уединиться с лордами, которые и так держат в своих руках жизнь и смерть простых людей, вызывают у народа только подозрение. Я вижу в идее Зара и другие преимущества. Маги, находящиеся в центре того, что обещает стать крупной торговой сетью, первыми услышат разногласия или гармонию среди властей материка.

Пока мастер Очага искал ответ, Планир безжалостно продолжал:

– Не каждый создан для магической науки Хадрумала, но это не пятнает и не обесценивает ее. Исследования всегда будут иметь свое место, Калион. Я не думаю, что нам нужно опасаться угрозы со стороны новой школы Зара. Фактически она будет служить той же цели – науке – и не оставит без работы изготовителей бумаги и переплетчиков. Саннин говорила с кем-либо из вас двоих о своей теории, что способность к магии усиливается с ее фактическим применением? Ей будет интересно посмотреть, что выйдет из затеи Зара. – Он взглянул на молодого мага. – Рафрид и Герион с удовольствием выпьют с тобой бокал вина, прежде чем ты уйдешь. Их интересует объединенная магия, в ее официальной полной связи и других сочетаниях. Вам с Шивом следовало бы поделиться тем, что вы узнали, даже если ваши находки во многом обязаны удаче и случайности.

Упрек в тоне Планира не успокоил мастера Очага, его лицо по-прежнему пылало возмущением. Троанна размышляла о другом.

– Этот Зал, или как вы его там назовете, будет также местом для изучения Высшего Искусства?

– Ты же ясно дала понять, что считаешь такие исследования здесь бессмысленным отвлечением, – лаконично ответил Верховный маг. – Кроме того, если такой Зал будет основан под покровительством Д'Алсеннена на Сатайфере, у императора не будет повода открывать новый университет. Что касается соперничества с Хадрумалом, то меня гораздо больше обеспокоила бы школа Высшего Искусства, с которой мы не имеем никаких связей, нежели затея Шива и Узары, где испытанные и проверенные друзья руководят обеими дисциплинами.

– Мы намерены исследовать всякое сходство и различие между эфирным колдовством и нашей собственной магией, – твердо заявил Узара.

Калион с презрением фыркнул.

– По-твоему, это не стоит внимания? – резко спросил Планир. – Ты не хочешь знать, как спастись от беспамятства, которое постигло Отрика, или смертельного шока, рикошетом ударившего по Лариссе? Бьюсь об заклад, каждый второй маг в Хадрумале будет благодарен за такое знание. Многих обрадует, что есть какой-то другой объект для эльетиммской ненависти, если она когда-нибудь снова себя проявит. Я лично только приветствую создание нового бастиона против их атаки или убежища, если сам Хадрумал когда-нибудь падет. Мы все сидим в одной лодке, Калион. Скрываться за туманами и магией – это, конечно, хорошо, но ты не можешь отрицать, что тем самым мы почти полностью отрезаем себя от материка. А такая изоляция уже не идет нам на пользу. Ты ведь сам всегда стоял за широкое участие в делах мира. – Планир улыбнулся, чтобы смягчить жесткость своих слов. – Этот спор начинает ходить по кругу. У кого-нибудь из вас есть что добавить?

Наступила тишина. Узара встал.

– Если ты извинишь меня, Верховный, я хочу поговорить с Аритейн. – Он не удержался, чтобы не взглянуть на Троанну. – Гуиналь узнала, что среди эльетиммов все еще практикуется древний ритуал изгнания. Она хочет обратиться к Шелтиям и на основании этого ритуала доказать, что они должны приговорить Аритейн к изгнанию, а не к смерти. Тогда она тоже сможет поехать на Сатайфер.

– Минутку. – Планир указал на стол. – Калион, будь так добр, передай мне то кольцо.

Мастер Очага взял шнурок и нахмурился при виде серебряного ободка.

– Кольцо Отрика?

– А до него – Азазира. – Троанна наклонилась вперед, чтобы лучше видеть.

Калион сузил глаза.

– Ты тоже его заколдовал.

Верховный маг улыбнулся и, подняв руку, показал выжженный на пальце шрам.

– Теперь оно наполнено тремя стихиями из четырех, – молвила госпожа Наводнений. – Остается только огонь.

– Который учетверит его силу. – Планир наклонил голову. – Калион?

Толстяк отдал ему кольцо.

– Я не обладаю той глубиной родства.

Верховный маг пожал плечами:

– Ты мог бы удивиться. Впрочем, ты – мастер, тебе видней. Остается вопрос, что мы сделаем с ним?

Никто из магов не решился что-либо сказать, все старались не смотреть друг на друга. Узара медленно опустился в кресло, Планир надел кольцо на свой указательный палец.

– Я знаю, тебе очень хочется заверить нас, что вы не встаете в оппозицию Хадрумалу, Зар, но мне пришла в голову мысль, что некоторая конкуренция может стать полезным толчком к познанию. Ученые Ванама и Кола редко достигают значительных успехов, пока кто-то из соперников не вырвется вперед в их общей гонке за знаниями, добившись нового понимания какой-либо проблемы. – Он поджал губы. – Мне интересно будет увидеть, где раньше появится маг, способный завершить квадрат в этом конкретном кольце, в Хадрумале или на Сатайфере. До тех пор…

Планир бросил кольцо Узаре. Тот поймал его, удивленный.

– Возьми его. Ты сказал, что это кольцо сыграло главную роль в защите твоих магов от эфирной атаки. Отныне вы будете первой линией обороны против нее.

Калион нахмурился:

– Прости, Верховный, но мне пора идти. Узара, я свяжусь с тобой, когда мне понадобится то кольцо.

Тяжело ступая, он вышел из кабинета.

– Ты не одобряешь, Троанна? – поинтересовался Планир.

– Для меня и моих учеников это не имеет большого значения. – Госпожа Наводнений посмотрела на Узару. – Вы все еще считаете эльетиммов грозным противником?

– В данный момент – нет, – ответил молодой маг. – Будем надеяться, что у нас больше не появится повода для вражды. Гуиналь говорит: среди соперничающих эльетиммских кланов есть четыре или пять наиболее сильных, которые примерно равны между собой в отношении людей, земли и адептов. Все они достаточно благоразумны и понимают, что никто из них не добьется превосходства, ибо не справится с остальными, объединяющимися против возможности появления нового Илкехана. Они опасаются нас так же, как мы – их, поэтому мы вряд ли когда-нибудь станем друзьями, хотя Д'Алсеннен возвращает им пленных из рудников Келларина в качестве жеста доброй воли.

– Хорошо, – кивнула Троанна. – Ты хотел найти Аритейн? Не смею тебя задерживать.

Сама она вставать явно не собиралась.

– Тогда я с вами прощаюсь. – Узара поднялся и машинально отвесил поклон обоим. – Мне еще нужно увидеть Стрелл. Темар просил сообщить, что она всегда может обращаться к Д'Алсеннену, если ей что-нибудь понадобится.

– Надеюсь, это хоть как-то утешит бедняжку, – с сомнением протянул Верховный маг.

Узара тихо закрыл за собой дверь.

– Ты хочешь мне что-то сказать, Троанна? – потухшим голосом спросил Планир.

Женщина обвела глазами кабинет.

– Даже учитывая старательность твоих слуг, я не вижу никакого признака, который бы свидетельствовал, что ты швыряешь посуду. Судя по обычному изобилию вин и ликеров в твоем буфете, ты не топишь горе в вине. Ты осунулся, но я видела, что ты обедаешь со своими учениками, значит, ты не моришь себя голодом.

Лицо Верховного мага превратилось в холодную маску.

– К чему ты клонишь?

– Я похоронила двух мужей и троих детей, Планир. – Троанна скрестила руки. – Я не скажу, будто знаю, что ты чувствуешь, ибо каждая утрата тяжела по-своему и ранит так же глубоко, как предыдущие. Но я знаю, что ты должен горевать, или Ларисса останется для тебя такой же мертвой, как пепел в той урне.

Ответ Планира был хлестким:

– По-твоему, я должен представлять, что она счастливо живет в Ином мире? Что Сэдрин признал ее добродетели и спас ее от демонов Полдриона?

– Не говори глупости, – спокойно молвила госпожа Наводнений. – Ты не больше меня нуждаешься в жрецах и их суевериях.

– Тогда чего ты от меня хочешь? – огрызнулся Планир.

– Я хочу, чтобы ты признал свою утрату и ее несправедливость, – решительно ответила Троанна. – Любым способом, который даст тебе освобождение. Поднимись на самый высокий холм на этом острове и выкрикни свое негодование ветру, богам или равнодушной судьбе, наславшей на бедную девочку безвременную смерть. Это то, что я делала раньше. Посмотри честно на путь, который привел ее туда, и избавь себя от бесконечных упреков в том, что ты сделал или чего не сделал. Мы не алдабрешские варвары, чтобы верить, будто каждый поворот судьбы предсказывается особыми предзнаменованиями, и что всякое зло можно предотвратить, если мы умеем читать эти знаки. Ларисса умерла, и ты имеешь право горевать, но не бичевать себя без конца из-за злого рока, в котором ты никак не повинен.

– Я толкнул Лариссу на путь, который привел ее к смерти, – жестко возразил Планир.

– Чушь. – Троанна покачала головой. – Ты унижаешь ее, думая так. Ларисса была молода, но она была умной девочкой и сделала свой собственный выбор. Я никогда не одобряла вашей близости, однако никто не может обвинить тебя во влиянии на ее решения.

– Ты слишком добра, – холодно ответил Верховный маг. – Я не влиял на ее решения, потому что любил ее, а вовсе не из уважения к ее самолюбию. Но Ларисса все равно мертва.

– Пока ты не начнешь горевать, она останется мертвой. – Госпожа Наводнений провела пальцем по выпуклости яркой урны, словно не замечая, как Планир напрягся. – У алдабрешцев есть одно поверье, с которым я совершенно согласна. Люди не умирают, пока хотя бы один человек, знавший их при жизни, вспоминает их такими, какими они были. Окажи Лариссе такую честь.

Она быстро встала и кивнула на прощание.

– Ты знаешь, где меня найти, если тебе надоест скручивать хвост Калиону и захочется еще поговорить. Загляни к Шаннет. Она пережила почти все свое поколение и знает все об утратах. Возможно, это единственное, в чем мы всегда сходились.

Верховный маг ничего не ответил на последнее замечание, брошенное Троанной через плечо. Он еще долго сидел в своем кресле все с тем же застывшим лицом, пока наконец слезы не потекли по его щекам.

Сатайфер, стоянка Феллэмиона

29-е предлета

– Как сын каменщика, ты, видимо, станешь отличным плотником, но не мог бы ты на один вечер отложить свой пояс с инструментами? – Я немного преувеличила, ибо у Райшеда в руках был только молоток.

Мой возлюбленный протянул руку, и я шагнула в его объятия.

– Красиво, верно?

Я оглядела усыпальницу. Гладкие камни неукоснительно ровного цвета служили прочным фундаментом для деревянных стен из плотно подогнанных досок. Крыша поддерживалась стропилами, вытесанными с той же тщательностью. Пряный аромат свежей древесины вдохнул жизнь в ниши, где стояли прозаические сосуды с пеплом первых умерших Сатайфера. Угольные метки и слабые зарубки на дереве предвещали будущую резьбу: я увидела ключи Сэдрина, орла Дрианон, корону Халкарион и весы Рэпонина. В центре усыпальницы возвышался постамент из самого белого камня, какой удалось найти Райшеду и его товарищам-ремесленникам. На нем в свое время воцарится то божество, которому будет посвящена усыпальница. Широкие двери стояли открытыми, и солнечный свет падал на пустой круг.

Я обняла Райшеда за талию, чтобы почувствовать его успокаивающую силу и тепло.

– Темар уже сказал что-нибудь о статуе?

Мой возлюбленный покачал головой:

– Гуиналь предложила Ларазион.

На мой взгляд, это имело смысл.

– Правильно, ведь каждый моряк перед плаванием захочет помолиться о хорошей погоде.

– Дастеннин – Владыка Моря, и четыре человека из пяти в Зьютесселе в первую очередь молятся ему. – Райшед ласково прижал меня к себе. – Впрочем, Гуиналь передумала. Разговоры об этом новом Зале, который они с Заром хотят основать, напомнили ей, что в Старой Империи все эфирное знание хранилось в усыпальнице Острина.

– Сделайте постамент побольше, – предложила я. – Пусть они стоят тут все вместе, как в Релшазе.

Мой возлюбленный засмеялся.

– Сатайфер еще не скоро сможет похвастаться чем-то столь же великолепным. Вся эта стоянка уместилась бы внутри того храма.

– В завершенном виде эта усыпальница будет не хуже любого храма Империи. – Я потянула Райшеда за собой, чтобы рассмотреть слабые наброски на стене. – Надеюсь, Периду есть что сказать на этот счет. Это Ларисса рядом с Халкарион?

Райшед кивнул:

– Перид хочет запечатлеть всех погибших, кого он помнит.

Я восхитилась широким изгибом фрески, которую наш художник наметил для первой половины круга. Она так точно передавала пейзаж за стеной, что казалось, будто в усыпальнице есть окна. Приходящие за утешением увидят богов и богинь среди людей стоянки. Вот Тримон сидит со своей арфой, окруженный пляшущими детьми. Рядом Ларазион плетет венки для девушек, которые вместе с Халкарион расчесывают свои волосы над зеркальной гладью пруда. Такого пруда в действительности не существует, но это не важно. Райшед его, несомненно, выроет. Дрианон плетет тростниковую корзину у двери крепкого дома, вокруг нее толпятся хозяйки. Поодаль стоит Талагрин с группой мужчин, собирающихся на охоту, чтобы было чем наполнить котелки, которые Мизаен кует в своей кузнице.