Текст книги "Кинжал убийцы"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

– Он получит право только после рождения ребенка, который соединит обе линии крови, – хмуро сказала другая сестра из своей омерзительной клетки. Она стояла, теребя зеленые юбки.

Госпожа Шернасекка улыбнулась.

– Он отрезал нас от дома и харджирда, но мы можем призвать силу из наших общих корней, чтобы править внутри этой комнаты.

Значит, это заточение может быть не столько изощренной пыткой, сколько предосторожностью.

– Это и то, и другое, – ответила женщина в зеленом.

– Ты читаешь мои мысли? – настороженно спросила я.

Она пожала плечами:

– Довольно простой трюк.

– Трюк, который Олрету не по зубам. – Бабка подошла к передней стене клетки, щуря глубоко запавшие глаза, окруженные паутиной морщин. – И это – вторая причина, по которой он держит нас в плену, рискуя вызвать гнев Илкехана. Мы владеем всем, что осталось от знания Шернасекка, и Олрет дорого бы дал, чтобы добавить то знание к своему собственному.

– Мама! – запротестовала сестра в зеленом платье.

– Зачем скрывать? – вмешалась другая сестра. – Лишив Шернасекк нашей защиты, Олрет обрек наш клан на смерть под пятой Илкехана.

– Эта девушка не друг Олрету. – Старуха уставилась на меня. Я сомневалась, что с ее подслеповатыми глазами она способна видеть намного дальше своей руки, но что-то давало ей неуютно точную проницательность. Бабка хмыкнула с удовлетворением. – И ее друзья – тоже.

– Ты здесь с другими? – в первый раз заговорила одна из юных девушек, и неприкрытая надежда появилась на ее лице.

– Ты можешь доставить послание в Эвадасекк? – Женщина в золотистом с трудом встала на ноги. – У нас есть там родственные узы.

– Дачасекк поможет нам, когда они узнают, что мы еще живы, – настаивала ее сестра в зеленом. – Фройласекк тоже.

– У нас вражда с Илкеханом, – осторожно заметила я. – Не в наших интересах ввязываться в распрю, которая не имеет к нам отношения.

Как говорится, не зная броду, не суйся в воду.

– Олрет продаст нас Илкехану, если судьба повернется так, что ему это будет выгодно, или если наша выдача окажется единственным средством спасти его собственную шкуру. – Хозяйка Шернасекка посмотрела на меня, и я почувствовала, что ее слова – истинная правда.

Эти женщины имели какое-то мощное Высшее Искусство и, подобно Гуиналь, умели творить свои чары без постоянных заклинаний. Мне стало легче, когда они сказали, что Олрет не может залезть мне в голову и узнать, что я была тут, наверху. В их колдовстве не было жестокости, как в заклинаниях Илкехана, с помощью которых он измывался надо мной и другими. Но все равно ни одна из этих женщин не испытывала никаких угрызений, когда брала, что ей нужно, из моих мыслей или навязывала свою волю моему телу. Что я слышала в их словах? Отзвук неопровержимой истины или коварную магию, убеждающую меня в их прямоте? Кажется, в эльетиммском Высшем Искусстве нет ничего из этических традиций Гуиналь; оно было или зверским, или коварным.

– Ты действительно говоришь честно? – Я подняла брови, глядя на хозяйку Шернасекка.

Она пожала плечами:

– Ты сама должна это решить.

– Когда решу, тогда вернусь. – Я повернулась, чтобы уйти, и обнаружила, что заклинание мне больше не мешает. Засовы отодвинулись по шепоту младшей девушки. Выскальзывая за дверь, я увидела в ее взгляде страдание, которое ее старшие родственницы отказывались признать.

Я быстро пошла по коридору. Женщины, хоть и в небольшом количестве, получают еду и воду, и мне бы не хотелось встретиться с тем, кто там ее приносит. Замедляя шаг на лестнице, я откопала пузырек духов в сумке на поясе и капнула немножко во впадинку на шее. Сильный аромат прогнал тюремный запах из моих ноздрей, будем надеяться, он перебьет и вонь, пропитавшую мою одежду. Затем я услышала шаги в коридоре на том этаже, где лежал в горячке сын Олрета. Сперва я застыла, потом бесшумно прокралась на площадку и, украдкой заглянув за угол, увидела сиделку. Она шла к противоположной лестнице. Я бросилась вниз, но услышала, что кто-то тяжело поднимается мне навстречу. Поворачиваясь, я выудила из кармана свой пергамент и пошла обратно наверх, словно имела все права находиться здесь.

Ответа на мой стук не было, поэтому я подождала у двери, когда вернется сиделка. Сын Олрета не соединит свой род с родом Ашернана. Очевидно, этого и хотел Илкехан, когда отрезал ему яйца, будто какому-то жеребенку, не годному на племя. Хозяйка Шернасекка знает, что случилось?

Расскажу ли я нашим о своем открытии? Как они отреагируют? Легко понять, что Грен, с его любовью к женщинам, это дело так не оставит. Он потребует, чтобы мы ворвались на верхний этаж и освободили пленниц. Коли на то пошло, Сорград наверняка согласится с братом, и его будет трудно переубедить.

Райшед, вероятно, сочтет потерю даже такого неприятного союзника, как Олрет, слишком высокой ценой за свободу этих женщин. Наша цель – убить Илкехана, а не ввязываться в здешние конфликты. Пленницы свободно владеют неизвестным нам Высшим Искусством. Несомненно, Райшед сочтет это достаточным аргументом, чтобы не доверять женщинам и оставить их в нынешнем положении, по крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, друзья они или враги.

Но Шив, конечно, станет доказывать, что нам пригодится любое эфирное знание, работающее на нас и против Илкехана. Маг будет не прав? Сможем ли мы обстряпать дело так, чтобы Олрет ничего не пронюхал?

На обратной стороне пергамента я записывала счет какой-то пустяковой игры в руны с Греном. Но что это за игра – трехсторонняя распря между Илкеханом, Олретом и хозяйкой Шернасекка, которая, похоже, заняла за столом место своего убитого мужа? Почему я должна доверять ей больше, чем двум другим? Если я сделаю ход, принесет он нам прибыль или нет?

– Что тебе нужно? – Это вернулась сиделка.

Я помахала пергаментом.

– У моего Лесного народа есть песни, чтобы успокаивать больных и раненых. – Я не собиралась заявлять об эфирных навыках, поскольку совсем не была уверена, что смогу помочь парню.

Женщина подумала.

– Только недолго. – Ее лицо ясно говорило: если я не принесу никакой пользы, то и никакого вреда от меня не будет. Все равно у ее подопечного было очень мало надежды.

В комнате по-прежнему царил полумрак, и кисло-сладкий запах гниения стал сильнее, чем раньше. Парень неподвижно лежал на спине, нездоровый румянец горел на его щеках под забинтованными глазами.

Я откашлялась и тихо запела. Гуиналь считает, что в припеве «Баллады об исцеляющих руках Мазир» спрятано Высшее Искусство. Я сама видела, как мудрая женщина Лесного Народа пела ее над полуутонувшей девушкой, которая поправилась гораздо быстрее, чем имела на то право. Нянька села у окна шить, и я заметила, что она улыбается, слушая сказку о Кеспаре, который поспорил с Полдрионом, кто быстрее переплывет реку между этим миром и Иным: он – вплавь или Перевозчик – на своей лодке. Кеспар проиграл пари и заплатил собственной кровью, настигнутый демонами Полдриона. Мазир исцелила своего любимого травами и мудрыми словами, все это время поддразнивая его за глупость. Продолжая петь, я подумала, есть ли у этого мальчика кто-нибудь, кто любил бы и утешал его? Мы не увидели ни жены Олрета, ни других детей. Однако, как сказал бы Сорград, все это не наше дело. Последний припев я запела тише и совсем тихо закончила. Возможно, мне почудилось, но, по-моему, парень дышал уже не так быстро и отчаянно, и в горле у него не так хрипело.

Сиделка отложила шитье и пощупала лоб у больного.

– Спит, но ему полегчало.

– Может, он еще поправится, – предположила я, хотя, Сэдрин знает, я не могу представить себе мужчину, который наслаждался бы такой жизнью.

Женщина с сожалением покачала головой:

– Отрезав его от его будущего, Илкехан отрезал его от прошлого. Без благословения тех, кто ушел раньше, он недолго проживет.

Что я могла на это сказать!

– По крайней мере, он узнает немного покоя.

– Тебе не следует больше приходить. – На лице сиделки ничего нельзя было прочесть.

– Хорошо. – Дойдя до двери, я обернулась. – Я не расскажу об этом. И ты будешь молчать?

Она кивнула.

Успокоенная, я оставила комнату. Так будет лучше для всех. Мне не хотелось объяснять Райшеду или Сорграду, что я сделала, когда сама не вполне понимаю, почему я это сделала. Кроме того, как, несомненно, скажут мне Сорград и Райшед, незачем Олрету знать, каким Высшим Искусством мы располагаем.

Глава шестая

Ответ Гамару Тайлоту и его «Размышлениям о древних племенах», представленный Диалектической Ассоциации города Врида Пайрипом Марном, ученым Ванамского университета

Гамар Тайлот вносит существенный вклад в дебаты ученых и любителей, напоминая нам о том, как много людей с Лесной и Горной кровью живет среди нас. Я допускаю, что мы слишком упорно стремимся найти заумные объяснения тайнам прошлого, тогда как страхи и желания, управляющие нами, могли бы оказаться более мудрыми проводниками. Несомненно, древние племена хотели того же, чего хотим сегодня мы: есть, растить детей и процветать.

Тем не менее я не согласен с ученым Тайлотом. Действительно, часть нашего населения имеет общее наследие с Лесом и Горами, но ни то, ни другое племя не исчезли в море общей крови. Я подозреваю, что все путешествия Тайлота совершались внутри библиотек, но редко происходили за их пределами. Я же изъездил всю Старую Империю и встречал Лесные семьи, где дети изумленно взирали на мои карие глаза, ибо всегда видели только зеленые или голубые. Эти семьи живут мирной жизнью в глубине леса, где нет ни дорог, ни деревень, опираясь на знание своего мира, который нам, горожанам, не дано понять. Я поднимался на перевалы гор, отделяющих Солуру от Мандаркина, и видел Горные кланы, которые почти не знают языков низменности и не интересуются нашим образом жизни, довольные своими обычаями и положением.

Будучи молодым студентом, я надеялся, что когда-нибудь отправлюсь в самый далекий край Далазора и найду черты Равнинной крови – смуглую кожу и коренастые фигуры – в каком-то изолированном кочевом клане. Увы, теперь я корю себя за подобные фантазии, и не потому, что верю легендам о Народе Равнин, ушедшем за радугу. Просто теперь я знаю, что жестокие когорты Старой Тормалинской империи слишком хорошо делали свое дело. Странно, что путешествия Тайлота по библиотекам не привели его к бесчисленным документам, свидетельствующим о борьбе непокорных земель с завоевателями Старой Империи. Мирный союз – это сказка. Нигде борьба не была более свирепой, чем на равнинах Далазора. Архивы Тормалинских Домов то и дело говорят о незнакомом племени, живущем за болотами Аста. Жители Каладрии и Лескара, привязанные к деревням и городам, возможно, сдались захватчикам, чтобы не остаться на пепелище, без крова и средств к существованию. Но пастухи между Далазом и Драксом могли исчезнуть вдали, когда бы ни наступали когорты, и вернуться под покровом ночи, чтобы напасть на своих мучителей.

Мы имеем обширные собрания дневников и писем, оставленных молодыми эсквайрами – командирами тех когорт. Все говорят о Народе Равнин как о совсем другом, не похожем на них народе. Многие рассказывают, будто они закутываются в тень, чтобы проходить невидимыми. Мы читаем о расстроенных планах, когда сведения, известные одному пленному, передавались его товарищам за пределами лагеря, давая им возможность ускользнуть от погони или предпринять упреждающую атаку. И наоборот, акты милосердия и доброты вознаграждались дарами. Невидимые руки приносили их людям во время охоты или купания, хотя те никому не говорили, где намерены охотиться или купаться. Эти реальные и, несомненно, пугающие случаи дошли до нас в виде детских сказок об Элдричском Народце. Даже самая изобретательная фантазия не могла бы создать такие леденящие истории без какого-то основания.

Поэтому я призываю не присоединяться к Тайлоту в игнорировании вопроса Высшего Искусства. Всесторонние исследования нашего уважаемого ментора Керана Тонина – лучшее руководство для тех, кто интересуется этой темой, но достаточно сказать, что меня убедили его доводы, будто эта древняя магия была известна всем трем племенам и неразрывно вплетена в их верования. Именно от них власти Тормалина почерпнули эти знания и использовали их в своих интересах. Теперь мы видим, что в конечном итоге та сила оказалась палкой о двух концах, так как ее утрата принесла беды императорам Тормейла на вершине их могущества. Для Народа Равнин она не стала спасением, но, бесспорно, послужила источником для мистических талантов Элдричского Народца.

Какое отношение это имеет к доводам Тайлота? Подумайте вот о чем: события последних лет побудили ученых Ванама пересмотреть наши ранние предположения. И они обнаружили эфирную магию, хорошо спрятанную от любопытных глаз, и у Горных Людей, и у Лесного Народа. Если мы, жители Энсеймина и других прежних западных провинций Старой Империи, действительно происходим от Народа Равнин, то почему в нашей памяти нет даже воспоминания о таком знании? Увы, я боюсь, что секреты магии Равнин развеялись по ветру вместе с кочевниками, павшими под тормалинскими клинками. И теперь, когда повторное появление Высшего Искусства сулит нам интригующие открытия, я, конечно, не единственный, кто оплакивает такую потерю.

Реттасекк, острова эльетиммов

7-е предлета

– Ты или скучаешь, или что-то замышляешь. – Сорград заглянул в дверь и, обнаружив, что я сижу на кровати со скрещенными ногами, смерил меня подозрительным взглядом.

Я печально усмехнулась.

– Скучаю. – Я лениво играла сама с собой в руны. – Никто не горит желанием сплетничать со мной. – Я лезла вон из кожи, предлагая женщинам свою помощь после еще одного странного завтрака, но ни одна из обитательниц замка не удостоила меня и парой слов.

Я бросила палочки на кровать и по старой привычке сосчитала очки. Моя правая рука выбросила Тростник, Барабан и Куранты. Под господством Солнца они победили Рог, Сосну и Море моей левой руки.

– Они просто ревнуют. – Грен выглянул из-за плеча брата. – Ты так ослепительно красива, а тут ужасно не хватает мужчин, – вздохнул он в притворном сожалении.

– Где ты спал эту ночь? – спросила я, убирая руны.

– Рядом со мной и храпел так, что весь замок трясся, – ответил Сорград с легкой злостью.

– Я мог бы подцепить пять хорошеньких девиц. – Грен покачал головой. – Но мой целомудренный братец велел не связываться с местным населением.

– Пять – это рекорд даже для тебя. – Теперь мы шли по коридору. – Почему такого коротышку встречают с распростертыми объятиями, будто мечту всей жизни?

Грен показал мне язык.

– Потому что они потеряли четыре корабля после Равноденствия, все матросы утонули, и все благодаря Илкехану, если верить разговорам у источника.

Я поморщилась.

– Значит, тут полно вдов и сирот.

– Истощить ресурсы Олрета как раз тогда, когда ему не хватает сильных рук, чтобы скосить сено и собрать урожай! – Сорград пожал плечами. – Илкехан не глуп.

– Будет глуп, когда умрет. У нас уже есть план? – жадно спросил Грен.

– Есть скалистый островок в северном конце пролива между этим островом и территорией Илкехана, – улыбнулся Сорград. – Раньше он принадлежал Реттасекку, и Олрет давно хочет его вернуть. Он его атакует, когда мы поплывем на лодке к северному концу Кеханнасекка.

Я нахмурилась.

– Если я правильно помню карту, нам придется страшно долго идти пешком, к тому же по пустынной местности.

– По словам Олрета, летом центральные горы вполне проходимы, – беззаботно ответил Сорград. – В любом случае нужно дать Илкехану несколько дней, чтобы он отослал все свои отряды сражаться и оставил замок без охраны.

– Но как мы убьем Илкехана? – не успокаивался Грен.

– Сообразим по дороге, времени у нас будет достаточно. – Сорград бросил на брата пронзительный голубой взгляд. – Ты вечно забегаешь вперед.

И если мы разработаем план по дороге, подумала я, никто здесь не сможет выдать его, случайно или намеренно.

– Ты не вспашешь поле, перекапывая его в уме, – возразил Грен. Но он оставил эту тему, когда мы вошли в главный зал и увидели Олрета в компании Райшеда и Шива. Они сосредоточенно изучали карту, расстеленную на длинном столе.

– Я соберу людей и лодки здесь и здесь. – Олрет ткнул пальцем в пергамент. – Мы можем атаковать завтра.

Сорград переглянулся с Райшедом:

– Тогда мы уйдем сегодня.

Я нырнула под руку Райшеда и обхватила его за талию, когда он кивнул Сорграду.

– Намыленный – наполовину побритый.

Олрет нахмурился, очевидно, не поняв эту народную мудрость.

– Так скоро?

Райшед обнял меня, а потом наклонился вперед и провел пальцем по горам, которые образовывали хребет Кеханнасекка.

– Переход нам предстоит нешуточный. Чем больше времени будет в нашем распоряжении, тем лучше.

– Как долго ты намерен сражаться с Илкеханом? – спросил Сорград. – Если вы сгоните его с тех скал прежде, чем мы одолеем половину пути, тогда мы почти погибли.

– Или если он загонит твоих людей в зыбучие пески, – добавил Грен с участливым видом.

Олрет хмуро покосился на него:

– Нас не оттеснят.

– Тогда мы тем более должны быть готовы нанести удар как можно скорее, – твердо заявил Райшед.

Шив все еще изучал карту.

– Ты не мог бы послать несколько лодок ловить рыбу или еще что, когда мы отплывем? Они отвлекут от нас любопытные взгляды.

– Мэдрор договорится с рыбаками, пока ищет вам лодку и команду, – нехотя уступил Олрет.

Сорград покачал головой:

– Мы сами будем грести. Если нас поймают, мы будем рисковать только своей шкурой. Но если захватят твоих людей, Илкехан поймет, что ты нам помогаешь.

– Мы не хотим навлечь беду на твой народ, – серьезно молвил Шив.

Олрет скривился от обиды.

– Илкехан считает себя таким могущественным, таким недосягаемым.

– Мы его разубедим, – жизнерадостно заверил его Грен.

– Мы заберем свое снаряжение, пока Мэдрор договаривается о лодке. – Почтительная вежливость Райшеда не оставила Олрету выбора. Он подозвал стражника, настороженно ждущего у дальней двери. К тому времени, когда мы уложили наши немногочисленные пожитки и вернулись в большой зал, Мэдрор уже ждал.

– Господин встретит вас у воды, – коротко сказал он, вручая каждому сверток из промасленной кожи. В моем оказался хлеб и сушеное мясо. Я успела туда заглянуть, когда Мэдрор вел нас к каменным причалам, где покачивалась на привязи безымянная лодка, обтянутая шкурами.

От дурного настроения Олрета не осталось и следа. Он ждал нас с улыбкой, хотя я подозревала, что она такая же фальшивая, как моя собственная.

– Вы так недолго были моими гостями, но знайте, я ценю дружбу, которую вы предлагаете, – довольно громко заговорил Олрет, чтобы слышали любопытные, приостановившие разделку рыбы. – Так как вы уезжаете, примите эти подарки в знак наших будущих надежд.

Райшед и Шив получили по браслету, сплетенному из полосок светлой кожи с нанизанными бусинами из темно-красного камня.

– Мы называем его кровью Мэвелин. – Олрет протянул такие же браслеты Грену и Сорграду. – В сказке говорится, что Мать порезалась, создавая эти острые горы. – Он хихикнул, и мы покорно засмеялись этой шутке.

– В нем есть какие-то свойства? – Я едва не сказала «Высшее Искусство», но вовремя спохватилась.

– Никаких, кроме его красоты. – Олрет казался озадаченным. – Но он теряет блеск, если не видит света, и мы считаем, что в этом камне заключено благословение Матери.

Для меня он приготовил кулон на кожаном ремешке и хотел надеть мне его через голову, но я не дала, протестующе улыбаясь.

– Можно посмотреть?

Никто не наденет мне на шею удавку, даже самую прекрасную. Я изучила красный камень, светящийся на ярком солнце. Зеленые и желтые прожилки дразнили взгляд, исчезая в глубине подвески, искусно вырезанной в форме закрытого бутона.

– Красиво. – Я надела ремешок на шею, сияя от благодарности.

– Нам пора отчаливать, иначе они уйдут слишком далеко, чтобы служить нам прикрытием. – Райшед указал на другие лодки, уже рассекающие воду. Все шли на веслах, только на одной, более крупной, был поднят квадратный парус из красной кожи. Они направлялись к темной линии песчаных отмелей и подводных скал в южной, части пролива.

Последний раз поклонившись Олрету, мы спустились в лодку и заняли привычные места.

– Держи ближе к берегу, – приказал Шив, когда Райшед оттолкнул нас от причала. Сорград заскрежетал зубами и взялся за весло. Сидящий рядом Грен потянул второе.

– Не вините меня, если нас обгадят эти птицы. – Райшед осторожно повел лодку к нагромождению черных скал, усеянных гнездами крикливых пернатых.

Я помахала на прощание Олрету, который наблюдал за нами со странно голодным выражением лица.

– Прощайте! – пробормотала я. – Прощайте теплые ванны, чистые постели и еда, приготовленная чужими руками, даже если я никогда не пробовала ничего более необычного.

Грен засмеялся.

– Осторожно, поток из шлюзов! – предупредил Шив, когда мы проплывали мельницу наверху дамбы. Из ворот под ней вырывалась пенная струя.

Все замолчали, сосредоточив внимание на веслах, руле и напоре воды под тонким корпусом. Единственным звуком был ритмичный плеск весел.

Я обернулась – проверить, видит нас Олрет или нет. Убедившись, что не видит, я быстро сняла кулон.

– Не надо, – резко сказал Сорград, видя, что я собираюсь бросить его в море.

– Это единственная вещь, которую стоило бы украсть, – согласился Грен. – Больше здесь ничего ценного нет. Поверь мне, я смотрел.

– Я не доверяю Олрету и потому не доверяю его подаркам. – Я надеялась, что никто не потребует у меня объяснений. Я предпочла бы не усложнять дело рассказом о тех женщинах Шернасекка.

– Ты чувствуешь, что они заколдованы? – Райшед посмотрел на нос лодки. – Шив?

Шив огорченно покачал головой:

– Опять же – я не тот маг. Но я не ощущаю ничего неправильного, а я всегда это чувствовал, держа в руках келларинские артефакты.

– Они могут нести заклинание, которое поможет Олрету следить за нами, – предупредила я. – Или слышать, что мы говорим.

– Если здесь есть какой-то подвох, то, избавляясь от этих вещей, мы лишь дадим Олрету знать, что подозреваем его. – Сорград на минуту осушил весло.

– Возможно, он дарил их без всякой задней мысли, – заметил Грен, отдыхая вместе с братом.

Я уставилась на него с недоумением.

– И ты говоришь мне никому и ничему не доверять, пока Сэдрин не встретит меня у двери и не скажет иное?

– Я не должен доверять людям, чтобы брать их ценности, – беззаботно отмахнулся Грен. – Между прочим, эти штучки могут нам пригодиться, если понадобится кого-то подкупить, прежде чем мы разделаемся с Илкеханом. Лучше потратить богатство Олрета, чем свое.

– Мы спрячем их на дне сумки, – твердо решил Сорград. – Тогда его магия ни шиша не покажет, но Олрет не подумает, что мы презираем его или обманываем, избавляясь от подарков. Я их возьму.

Я повернулась к Райшеду, который смотрел невидящим взглядом, облокотившись на румпель.

– Райшед?

Мой возлюбленный улыбнулся.

– Я только что вспомнил, где видел этот камень. У одной из сестер мессира Д'Олбриота есть несколько украшений, доставшихся ей от тетки, принадлежавшей к одной из младших линий Дома. А та получила их от своей бабки или прабабки, которая вышла замуж в семью торговца, живущего в Черлите.

– Когда вернемся, поинтересуйся у своего Д'Олбриота, где именно торговала его родня и с какими из далазорских кочевых кланов, – посоветовал Сорград, опуская весло в воду. – Ну, куда мы направляемся?

– Отойдем от Реттасекка и, как только скроемся из виду, пересечем пролив, – сказал Райшед. – Будь я проклят, если потащу вас до того места, что предложил Олрет.

– Я тебя точно прокляну. – Грен посмотрел на моего возлюбленного. – Ты ему не доверяешь?

Всегда приятно, когда находятся люди, думающие так же, как я.

– Я не доверяю его рассуждениям. – Проверив ветер и волну, Райшед снова оперся на румпель. – Его маршрут займет слишком много времени. А я хочу покончить с Илкеханом как можно скорее.

– Если атака Олрета пойдет плохо, он просто выдаст нас, чтобы спасти свою шкуру, – заметила я. – Олрет обсуждал какое-то перемирие, когда Илкехан изувечил его сына.

Сорград скорчил гримасу.

– Даже если малый выживет, он наверняка потеряет и другой глаз. Я такое уже видел.

Воспоминание о парне, подвергшемся надругательству, породило долгое молчание. Мы медленно продвигались вдоль побережья Реттасекка.

– Вот самое узкое место в этой части пролива, – объявил Райшед какое-то время спустя. – Шив, возьмите с Ливак вторую пару весел и, ради нас всех, равняй свои гребки с ее.

Реттасекк протянулся в море длинным мысом из сплошных отвесных скал. На другой стороне едва виднелся далекий Кеханнасекк, его низкий берег прятался в туманной дымке. Я осторожно пробралась к носу лодки и присоединилась к магу.

– Я не дам нам перевернуться, – заверил меня Шив.

– Что мы обнаружим, когда высадимся, как вы думаете? – спросил Грен. – Вы верите, что у Илкехана есть Элдричские человечки, выполняющие его волю?

Я пожалела, что передала горцу слова детей.

– Давайте сперва благополучно доберемся до берега, ладно?

– Если духи тумана не схватят нас по пути, – хихикнул Грен.

– Что еще за духи? – возмутилась я.

– Они напускают туман и заманивают детей, козлят и глупых собак, – со смаком объяснил Грен. – А потом уносят их на спине северного ветра.

– Думаешь, у вас с эльетиммами много общих мифов? – задумчиво спросил Шив у горца. – Из детских кошмаров вышли бы отличные иллюзии. Они бы помогли нам расчистить путь отсюда.

– Дельная мысль, – одобрил Райшед.

– Что бы тебя испугало, Грен? – поинтересовалась я и тут же поправилась. – Что бы испугало нормальных людей?

Горец засмеялся.

– Есть призраки. Они высасывают свет из твоих глаз.

– Призраки живут в темных норах, и их вполне можно избегать, – парировал Сорград. – Меня всегда больше тревожили гвелгары. Они создаются из грязи и травы, а это есть везде.

– Гвелгары разрывают злодеев на куски, – радостно сообщил Грен.

– Если кости предков дола чувствуют, что кто-то, виновный в смертельном преступлении, проходит через их пещеру, они вызывают гвелгара, – объяснил Сорград. – Он следует за виновным по пятам, и ничто его не остановит, ничто его не убьет, ничто не собьет со следа.

– А когда гвелгар убьет того, за кем охотится, он идет искать непослушных детей, чтобы хорошенько их отшлепать, – кисло добавил Грен. – Так говорила наша тетка Мов.

– Я никогда ее не любил, – заметил Сорград.

Я бы не назвала это развлечением, но у братьев имелся большой запас сказок о разных ужасах, таящихся в горных расщелинах, чтобы отвлечь наши мысли от изнурительной гребли. И все равно, к тому времени, когда мы достигли протяженного лабиринта соленых болот и коварных песков Кеханнасекка, мои плечи горели, а руки дрожали, с трудом удерживая весло.

Райшед осматривал берег в поисках сравнительно твердого места.

– Вон там.

Как только мы оказались на сером песчаном берегу, усеянном камнями, Сорград вытащил кинжал и прорезал дыру в шкуре корпуса.

– Брось ее плыть по течению, – приказал он. – Чтобы никто не подумал, будто здесь высадились люди Реттасекка.

Райшед ногой столкнул лодку в волны и успокаивающе улыбнулся мне.

– Мы уйдем с помощью магии или не уйдем вообще.

– Вперед. – Закинув за спину котомку, Грен уже направлялся в глубь острова к дюнам, поросшим пучками травы.

Не тратя дыхания на пустую болтовню, мы поспешили в укрытие дюн. Пески сменились узким пространством объеденной травы, но, к счастью, все козы сгрудились в отдалении, где их вычесывали на лето. Я прошептала Лесное заклинание маскировки, и мы побежали по траве, чувствуя себя такими же уязвимыми, как вспугнутые зайцы, пока не добрались до враждебной пересеченной земли, раскинувшейся за пастбищем. Мрачные серые холмы встали со всех сторон. Не острые пики Реттасекка, а низкие бугры, выветрившиеся за бессчетные поколения холода и шторма. Каменистые осыпи испещрили полосами крутые склоны утеса, на который вела единственная тропка.

– Куда мы побежим, если на кого-то наткнемся? – Я скептически посмотрела на опасные склоны.

– Мы не побежим, – ответил Райшед, вытаскивая меч.

– Мы их убьем. – Грен с нетерпением устремился вперед, чтобы разведать путь.

К счастью, за весь нескончаемый день мы никого не встретили, только преодолевали каменистые поля, которые выворачивают лодыжки, огибали болота, способные поглотить лошадь вместе с телегой, и крались мимо нескольких пастбищ и клочков земли со следами плуга. Мы поели на ходу, пока наконец эти странные, бесконечные сумерки северных земель не начали скрадывать мир вокруг нас. Тени собрались в оврагах и лощинах, под редкими тонкими деревцами сгущался мрак. Лавандовое небо просвечивало в разрывах туч, их скользящие тени обманывали глаз, и я могла понять, почему люди верят в существа Иного мира, использующие такую полутьму для прохода из своего царства в наше. Я даже пожалела, что Грен не оставил при себе хоть несколько тех ужасных мифов, от которых кровь стынет в жилах.

– Вот хорошее место для ночевки. – Шив указал на купу низкорослых березок; под ними виднелась голая, сухая земля.

Сбросив свою котомку, Сорград порылся в ней в поисках еды.

– Давайте составим план до наступления утра, – предложил он. – Что-то более определенное, чем просто «убьем Илкехана». Все будет решать внезапность. Поэтому, если мы хотим войти и выйти живыми, мы должны точно договориться, кто что будет делать, дабы потом не тратить зря ни минуты.

Райшед лег на сухую землю и закинул руки за голову.

– Первый вопрос: как мы попадем в замок?

– И как мы узнаем, где Илкехан? – добавил Сорград. – Мы ведь не можем бродить по замку, стуча во все двери подряд.

Я похлопала сумку, в которой захрустел мой пергамент.

– Я могу использовать одно из Лесных заклинаний для поиска добычи, чтобы найти Илкехана.

– Ты уверена? – не удержался Райшед.

– Конечно, она уверена, и мы тоже. – Грен подмигнул мне. – Вера – это все в Высшем Искусстве, не так ли?

– Помните, что сказала Гуиналь о Высшем Искусстве и Илкехане? – Шив стоял на коленях у маленького родника; струйка, не успев далеко убежать, всасывалась обратно в иссохшую землю. – Чем более позорной мы сделаем его смерть, тем эффективнее разрушим силу, на которую полагаются те колдуны на Сатайфере.

– Унижение трупа можете предоставить мне, – с готовностью откликнулся Грен.

– Это безопасно пить?

Шив кивнул, я зачерпнула из родника горсть воды и с наслаждением выпила ее.

– Кажется, все знание и Высшее Искусство эльетиммов сосредоточены в харджирдах, этих каменных кругах. Мы могли бы снести круг Кеханнасекка?

– Это непременно нужно сделать, – согласился Сорград.

Райшед сел и отыскал себе еду.

– Шив?

– Если мы найдем харджирд, я сумею его разрушить. – Маг вскинул руку с зажатым в ней ломтем хлеба. – Пока какой-нибудь эльетимм не начнет выцарапывать ум из моей головы.