Текст книги "Уайт-Ривер в огне (ЛП)"

Автор книги: Джон Вердон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Часть II. Третий мужчина.

15.

В ожидании Бекерта и Терлока члены группы по управлению критическими ситуациями заняли вчерашние места, но настроение заметно поменялось. Не было ни праздных реплик, ни шёпота – по сути, не было разговоров вовсе.

Гурни мысленно метался между своим обещанием пересмотреть отношение к Клайну и последним трагическим происшествием.

Глаза Дуэйна Шакера были закрыты, но едва заметные подёргивания век выдавали бодрствование. Губы Гудсона Клутца сжались в тонкую линию. Пальцы Шеридана Клайна тихо отбивали дробь по столешнице. Марк Торрес сосредоточенно подключал ноутбук к экрану над головой Клутца. Больше всего Гурни поражало не общее напряжение, а явное нежелание кого-либо произнести хоть слово до тех пор, пока Бекерт не обозначит рамки.

Ровно в 14:00 Бекерт и Терлок вошли и заняли места. Если известие об убийстве двух мужчин, которых Бекерт прежде ошибочно записал в убийцы полицейского, и поколебало его уверенность, то этого не было видно. Терлок выглядел озабоченным, как кувалда – тяжело и неизбежно.

Бекерт взглянул на компьютер Торреса:

– Готово?

– Да, сэр.

Торрес ударил по клавише, и на стенном экране всплыли слова: «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ПАРКЕ УИЛЛАРД».

– Задержимся на минуту, – сказал Бекерт. – Хочу вас проинформировать. Сегодня в полдень у меня было интервью для RAM News. Перед тем как камера включилась, репортёр бросил фразу: «Это новое развитие меняет всё, верно?» И это был не вопрос – это было предположение. Опасное. И ложное. То, что произошло прошлой ночью в парке Уиллард, не меняет ничего. Оно лишь сужает круг нашего интереса.

Глаза мэра широко распахнулись. Шериф подался вперёд, словно ослышался. Бекерт продолжал:

– Из нашего источника мы знаем: в заговоре с целью убийства офицера Стила могли участвовать трое. Двое из них – Джордан и Тукер – обеспечили себе алиби на время стрельбы. Это означает, что третий участник, вероятно, и был стрелком. С точки зрения коммуникаций, область наших поисков сузилась. Не более. И – что ещё важнее – упоминая Джордана и Тукера, избегайте слова «невиновен». Есть много способов быть виновным в убийстве. Нажать на курок – лишь один из них.

Шериф облизал губы:

– Восхищаюсь твоим умением обращаться со словами, Делл.

Клайн выглядел встревоженным:

– Нам известно что-нибудь ещё о третьем человеке?

– Наш источник работает над этим, – ответил Бекерт.

– Готовы ли они дать показания, если до этого дойдёт?

– Шаг за шагом, Шеридан. Сейчас приоритетом остаётся информация. И до сих пор сведения от этого источника были на вес золота. Стоило бы мне публично упомянуть о даче показаний – всё бы рухнуло.

Клайн не выглядел удивлённым таким ответом.

– Ещё один момент, касающийся инцидента в парке Уиллард, – произнёс Бекерт. – Важно избегать подстрекательских формулировок. Давайте прямо сейчас договоримся о корректной фразе. Эти двое были обнаружены мёртвыми; детали установит вскрытие. Не говорите: «их забили до смерти».

На мясистом лице мэра собрались морщины.

– Но если именно это и произошло?

Бекерт терпеливо разъяснил:

– «Найден мёртвым» – нейтрально. «Избит до смерти» – эмоционально заряжено и способно накалить обстановку на улицах. Мы не можем запретить СМИ пользоваться этим выражением, но уж точно не должны его поощрять.

На лице мэра мелькнуло недоумение, и Бекерт продолжил:

– Это вопрос не столько факта, сколько восприятия – образов и эмоций, которые несут слова, а не самого события. Слова имеют значение.

– Вы говорите о толковании событий?

Бекерт нахмурился:

– Этот термин умаляет важность явления. «Толкование» – не глазурь на торте. Это и есть торт. Сообщения – это всё. Это политика, Дуэйн. А политика – не пустяк.

Шакер кивнул, с улыбкой человека, на которого снизошло озарение.

Бекерт повернулся к Торресу:

– Хорошо, введи нас в курс.

– Так точно, сэр. Сегодня в семь десять утра в наш центр 911 поступил звонок от местного жителя, выгуливавшего собаку, который сообщил об обнаружении двух тел в парке Уиллард. Центр 911 связался с полицией Уайт-Ривера, на место направили мобильные патрули. Первый прибывший офицер провёл предварительную беседу со звонившим, осмотрел и подтвердил факты, оцепил место происшествия и доложил дежурному сержанту, который уведомил заместителя шефа Терлока, а тот – меня. По прибытии я связался с нашим отделом вещественных доказательств, офисом судмедэксперта и фотографом, который…

Клайн перебил:

– Вы проверили тела на наличие признаков жизни?

– Да, сэр, это входило в мои первичные действия. Когда подтянулись дополнительные патрульные, я привлёк их к организации оцепления периметра. С прибытием инспектора по сбору вещественных доказательств я поручил трём патрульным помогать ему в прочёсывании обширной территории. Остальным подразделениям приказал перекрыть доступ автотранспорта и пешеходов в этот район.

Мэр выглядел обеспокоенным:

– Насколько обширный район?

– Около пятидесяти акров – в запретной зоне, но поиск улик сейчас сосредоточен на двух-трёх акрах.

– А как насчёт стервятников из СМИ?

– Они в той же запретной зоне, что и все прочие.

– Ненавижу этих ублюдков.

– С ними бывает трудно, но мы держим их на расстоянии.

Это привлекло внимание Гурни.

– Они появились на месте сегодня утром?

– Да, сэр. Самыми первыми. Пока мы натягивали ленты по периметру.

– Ваше первоначальное сообщение об инциденте – по телефону или по радио?

– По телефону, сэр.

– Любопытно.

Взгляд Бекерта на мгновение задержался на Гурни, после чего он вновь повернулся к Торресу:

– Перейдём к осмотру места преступления.

– Да, сэр. Пожалуй, будет нагляднее начать с фотографий и видеозаписей, которые я только что получил от Пола Азиза.

Шериф вскинул голову, словно гончая, уловившая запах:

– Азиз? Думал, судебно-медицинскими фото у нас занимается Скотти Маклинтер.

– Так точно, сэр, но вчера вечером он получил травму на чемпионате мира по футболу. Сейчас в больнице.

– Какая травма?

– Упал с лестницы по пути в мужскую комнату.

– Ха. Уверен, парень уже проделывал это раньше. На будущее посоветуй ему писать на парковке. А пока – кто такой этот Азиз?

– Один из наших диспетчеров, к тому же профессиональный фотограф. Он уже как-то заменял офицера Маклинтера. Работает отлично.

– Его, значит, зовут Азиз, он – палестинец?

– Не уверен, сэр. Возможно, иорданского или сирийского происхождения?

– Ну, не прелесть ли. Похоже, таких в нашей стране всё больше и больше.

Гурни поразил неприятный тон Клутца, а ещё больше угнетала мысль, что именно это, вероятно, и обеспечило тому избрание.

Торрес, бросив на Клутца неприязненный взгляд, вернулся к презентации:

– Пол предоставил материалов больше, чем требуется для документирования места, но его видеозапись возможных путей подхода и отхода от зоны обнаружения тел может оказаться полезной. Кроме того, она показывает визуальные ограничения, обусловленные погодой.

Клайн нахмурился:

– Какие ограничения?

– Туман. Начался около полуночи и рассеялся лишь к десяти утра. Сможете убедиться во вступительном фрагменте. – Торрес нажал клавишу и указал на стенной монитор.

Сначала был виден лишь сам туман – бесформенная серая масса, словно медленно проплывавшая мимо объектива. Когда на тёмном фоне с обеих сторон проступили смутные ветви ближних деревьев, стало ясно, что оператор идёт по тропе, густо заросшей лесом. Гурни почудились шаги и чьё‑то дыхание. Он подался вперёд, пытаясь расслышать, и его резко оглушил внезапный пронзительный крик.

– Господи Иисусе! – воскликнул Клайн. – Что за чёрт…

– Чёрные дрозды, – сказал Торрес. – Пол писал звук вместе с видео.

– Чёртовы твари, – буркнул шериф. – На той извилистой тропе вдоль южного берега озера, я прав?

Мэр нахмурился:

– Откуда вы это знаете?

– Я слепой, а не глухой. На самом деле слышу лучше многих. Жена иногда выводит меня на прогулки по этой тропе, зная, как я ненавижу визг этих проклятых птиц. Я пытался убедить Клиффорда Мерганталлера их истребить во имя тишины и порядка. Как сотрудник службы контроля за животными, он напрочь не расположен хоть что-то контролировать. Парень так же бесполезен, как эти чертовы птицы, которые только и делают, что орут и гадят.

Мэр наклонился вперёд:

– Вы ещё и слышите, как они гадят?

– Мне не нужно слышать то, в чём я и так уверен. Все живые существа – дерьмо. Некоторые намного хуже прочих. – В шуточной реплике слышался неприятный подтекст.

Бекерт взглянул на Торреса:

– Продолжайте.

– Мы подходим к месту, где тропа выходит на поляну.

Крики птиц на звуковой дорожке становились всё навязчивее.

За тёмной полосой тропы открылось пространство: туман здесь поредел настолько, что Гурни различил камышовые заросли у кромки озера и строение, похожее на сарай. Когда камера продвинулась вперед, на вывеске удалось прочесть почасовые тарифы на аренду каяков.

В поле зрения метнулась чёрная птица.

По мере движения объектива призрачно проступили контуры детского городка – высокая горка, пара качелей, угловатые стойки, а затем геометрическая решётка большого «спортзала в джунглях».

У Гурни сжалось сердце в ожидании неизбежного. Сколько бы раз он ни сталкивался с этим в своей карьере, вид насильственной смерти неизменно вызывал отвращение.

И этот раз не стал исключением.

Камера медленно скользнула вдоль фасадной части конструкции, и постепенно стали видны тела двух жертв. Их привязали стоя, бок о бок, закрепив верёвками на ногах, талии и шее. Оба – афроамериканцы. Оба – полностью обнажены. На телах – явные следы побоев. Лица распухли, выражения – гротескны. Между ступнями одного, похоже, скопились экскременты.

– Боже Всемогущий… – пробормотал Шакер.

Губы Клайна скривились от омерзения.

Терлок смотрел на экран с ледяным безразличием.

Бекерт повернулся к побледневшему Торресу:

– У кого хранятся эти материалы?

– Сэр?

– Это видео и любые фотоснимки тел. У кого оригиналы цифровых файлов?

– У меня, сэр.

– В каком виде?

– Карты памяти с камер, которыми пользовался Пол.

– Он делал копии?

– Не думаю. Он отдельно предупредил меня не терять оригиналы.

– Если хоть один кадр утечёт в интернет, у нас вспыхнет расовая война.

– Я осознаю риск, сэр.

– Мы ещё вернёмся к этому, – сказал Бекерт. – Перейдём к деталям.

– Верно. – Торрес глубоко вздохнул и продолжил: – При первичном осмотре жертв мы обнаружили трупные пятна. Оба тела оставлены на месте до результатов судмедэкспертизы…

Шакер перебил:

– Это то же, что трупное окоченение?

– Нет, сэр. Окоченение – это затвердевание мышц после смерти, обычно через два–три часа. Трупные пятна появляются раньше – это скопление крови в нижних частях тела после остановки сердца. В данном случае они заметны на ногах. – Он несколько раз нажал клавишу, быстро пролистал серию снимков и остановился на крупном плане от колен и ниже. Кожа была коричневой, за исключением ступней – там она уходила в тёмно‑фиолетовый оттенок. На голенях – синяки, на лодыжках – ссадины.

По выражению лица Шакера было ясно: ему уже сообщили больше, чем хотелось бы.

Торрес продолжил:

– Через несколько минут вернёмся к некоторым отметинам на ногах – возможно, они чрезвычайно важны. А пока начнём в обычной последовательности: снимем каждый элемент крупным планом, начиная с головы и постепенно опускаясь ниже.

Выведя на экран изображения обоих мужчин в режиме разделённого экрана, он указал на множественные ушибы на лицах, торсах и ногах. Голос его держался на грани – напряжённый, сдержанный, – но комментарии были столь детальными, что даже слепой шериф не остался равнодушен.

– Похоже, из этих парней выбили всё дерьмо, – произнёс Клайн.

Торрес резко посмотрел на него. Потом нажал клавишу и вывел в параллель последнюю пару снимков – крупные планы подошв.

Клайн подался вперёд:

– Господи… что это за чертовщина?

Терлок продолжал смотреть, не мигая, без малейшей реакции.

Лицо Бекерта потемнело.

Мэр выглядел растерянным и озабоченным.

На левой ступне каждой жертвы были глубоко выжжены три заглавные буквы – гротескная монограмма. Гурни вспомнился кадр из старого вестерна: докрасна раскалённые буквы на конце железного клейма, шипящие и дымящиеся на боку бычка.

КРС

16.

Шериф нарушил густое, тягучее молчание:

– Какого чёрта все притихли?

Торрес сухо описал увиденное – словно заново фиксируя для протокола.

– Чёрт, – буркнул шериф.

Шакер оглядел всех за столом:

– «КРС»? Это, чёрт возьми, чьи-то инициалы?

– Может быть, – отозвался Бекерт.

Гурни был уверен в ином. По опыту он знал: инициалы, оставленные на месте убийства, чаще указывают на группу, с которой убийца себя соотносит, или на самоназвание, которое он себе выбрал.

– «КРС» навевает мысли о ку-клукс-клане, – сказал шериф. – Если это дело признают преступлением на почве ненависти белых, нас захлестнут федералы. Мысль не из приятных. Есть идеи, Делл?

– Думаю, мы сможем на время отсрочить вторжение ФБР. В конце концов, это может быть и убийство из личной мести, а не расистский акт, – понимаю, аргумент тонкий, но он может сыграть нам на руку.

– Агитаторы из BDA потребуют федерального вмешательства.

– Несомненно. Чтобы удержать контроль, нам нужно, во‑первых, подготовить верную публичную формулу. Во‑вторых, показать быстрый прогресс в установлении и задержании. Обе цели достижимы – если строго соблюдать процедуры, грамотно управлять коммуникациями и не совершать глупостей.

Шакер помрачнел:

– Я только молю бога, чтобы мы не услышали по телевизору, будто в Уайт-Ривере ку-клукс-клан бегает по паркам и убивают людей. Члены Палаты, зависящие от туристов, сказали бы…

Его тревожная тирада оборвалась – в дверь конференц‑зала трижды громко ударили. Не дождавшись приглашения, створка распахнулась, и вошёл долговязый судмедэксперт, небрежно водрузив тяжёлый портфель на стул рядом с креслом Клайна.

– Не хотелось опаздывать, господа, но за последние три дня у нас вскрытий больше, чем за три обычных месяца.

Бекерт кивнул:

– Излагайте.

Трэшер вынул из портфеля лист, несколько секунд его изучал и положил обратно. Поднял на переносице очки в роговой оправе, провёл взглядом по сидящим за столом – на Гурни задержался всего на мгновение – и начал сжатый отчёт.

– Смерть обеих жертв наступила от асфиксии, что соответствует удушению. Множественные ушибы на лице, туловище, руках и ногах указывают на методичное избиение с использованием как минимум двух разных предметов, подобных дубинкам.

– Похоже на биты? – уточнил Торрес.

– Возможно, одна из них. Обнаружены также травмы от предмета с диаметром, приблизительно равным полицейской дубинке.

– Значит, нападавших было хотя бы двое, – рассудил Клайн.

– Разумный вывод, – кивнул Трэшер.

Торрес нахмурился:

– Вы хотите сказать, один из них мог использовать полицейскую дубинку?

– Или нечто аналогичное. Обычные дубинки имеют на одном или обоих концах кольцевые насечки для удобства хвата. На нижней части спины жертв видны следы, очень похожие на эти насечки.

Шериф вмешался:

– В наши дни любой найдёт что угодно в интернете. Надеюсь, мы не бросимся из этого делать вывод, будто там обязательно был полицейский.

Бекерт кивнул:

– Немало народу с радостью ухватится за такую трактовку, так что в пресс‑сообщениях используем слово «бита», а не «дубинка».

Трэшер продолжил:

– Любопытно и то, что травмы демонстрируют поразительное совпадение по числу и локализации у обоих.

Клайн нахмурился:

– Совпадение?

– По моему опыту врача неотложки и патологоанатома, я видел сотни жертв нападений. Обычно травмы распределены хаотично: разброс по месту и силе. Здесь – другое.

Торрес был озадачен не меньше:

– К чему вы ведёте?

– Удары наносились не в аффекте, характерном для большинства нападений. Их одинаковое распределение на каждом теле, сопоставимая сила и одинаковое количество – двадцать одна явная травма у Такера и двадцать две у Джордана – указывают на методичный подход.

– С какой целью? – бросил кто‑то.

– За то вам и платят, чтобы выяснить. Я наблюдаю и докладываю.

Клайн спросил, не отметил ли он еще странностей.

– Разумеется: следы ожогов на ступнях. Они выполнены специально изготовленным клеймом – вроде любительского инструмента для выжигания по дереву. Элемент сам по себе необычный, и это ещё не всё.

– Что ещё? – спросили сразу двое.

– У выжженных букв идеально чёткие края.

– И это означает?

– Во время прижигания ступни не шевелились ни на йоту.

Торрес возразил:

– Я видел следы связывания на лодыжках – очевидно, их фиксировали вместе. Плюс кто‑то мог удерживать. Это не объясняет неподвижности?

– Не вполне. Прикосновение горячего к чувствительной зоне стопы вызывает судорожный рефлекс. Границы отпечатка были бы «смазаны».

– Тогда что? Они были без сознания?

– Почти наверняка. Однако ни одна из черепно‑мозговых травм не достаточна для утраты сознания.

– Значит, их накачали?

– Да. Вплоть до блокады болевой чувствительности. Есть над чем подумать.

Бекерт медленно кивнул:

– Если задуматься – о сложности исполнения, о возможных мотивах – какие гипотезы приходят на ум?

– Этот вопрос выходит за пределы медицинского факта и попадает в криминологию, – ваша область, не моя. Удачи. – Он взял портфель и поднялся. – Предварительный отчёт о вскрытии мой офис перешлёт ближе к вечеру. Кстати, скрининг на опиаты – отрицательный. Алкоголь – выше порога для вождения, но недостаточен для наркоза. Полный токсикологический анализ будет через день‑два.

Когда дверь за Трэшером закрылась, заговорил мэр:

– На что, чёрт возьми, он намекал – что избиение само по себе было ненормальным?

Шериф ответил первым:

– Он намекал на высокий уровень планирования и намеренности.

– С какой целью?

– Похоже, сам не знал. И, кажется, не хотел говорить.

Бекерт обратился ко всем:

– Наш судмедэксперт любит эффектные появления, подливает масла в огонь и быстро уходит. Мы возьмём его профессиональные наблюдения, оценим их на фоне всех прочих свидетельств и сделаем собственные выводы. – Он повернулся к Торресу: – Давайте к находкам на месте.

Торрес нажал пару клавиш, возобновляя показ улик по порядку:

– Здесь верёвки, которыми жертвы были привязаны к перекладинам «джунглевого» спорткомплекса. Мы сохранили узлы и концы – для последующего сравнения, если найдём источник.

– Как вы умудрились сохранить узлы? – спросил Шакер.

– С ними чаще всего работают руками, значит, выше шанс, что на них останутся клетки эпидермиса. – Он перешёл к следующему кадру: – Эти следы шин мы обнаружили, когда подъехали к конструкции и остановились перед ней… Аналогичные следы – на одной из троп в соседнем лесу. Команда криминалистов…

Клайн перебил:

– Тип транспортного средства установили?

– Предположительно полноразмерный UTV, что‑то вроде Kawasaki Mule. Криминалисты сопоставляют рисунок протектора и колею с конкретной моделью и годом. Нам, по сути, повезло: кто‑то насыпал чуть утрамбованного грунта у качелей, и он набился в канавки протектора. И, похоже, этот грунт не характерен для этой части парка.

– Отлично, Марк, – улыбнулся Гурни. – Возможная связка с основным местом преступления.

Мэр нахмурился:

– С каким «основным»?

– С местом, где Джордана и Такера накачали, раздели, избили и заклеймили, – пояснил Гурни. – Поскольку именно там случилась основная часть насилия, это наиболее перспективная площадка для улик. – Он повернулся к Торресу: – На вашем месте я бы проанализировал грунт в протекторе. Возможно, там найдётся что‑то специфическое…

Шериф кашлянул, разрывая ход мыслей:

– Если, конечно, это не конское дерьмо.

Торрес моргнул:

– Сэр?

– По этим тропам люди выезжают верхом, – заметил кто‑то.

Торрес продолжил, не меняя делового тона:

– В непосредственной близости мы обнаружили несколько предметов, которые потенциально связаны с инцидентом: человеческие волосы, лотерейный билет, два окурка, батарейку от фонарика и вещь, представляющую особый интерес – использованный презерватив. Он лежал на лужайке примерно в ста футах от тел, частично скрытый у основания кустов. Не похоже, что он пролежал там долго.

– И вы полагаете, что у тот, кто его там оставил, мог быть… свидетелем – прищурился Клайн.

– Это возможно, сэр. Мы немедленно отправили находку в Олбани. Попробуем выйти на «CODIS» и установить личность. Вероятность невелика, но…

Бекерт кивнул:

– Есть ещё что‑нибудь, что вы можете нам показать?

– Несколько спутниковых снимков местности – чтобы прикинуть возможные пути въезда и выезда с площадки. Судя по частично опавшей листве, фото сделаны, вероятно, прошлой осенью.

На первом снимке, сфокусированном на спортплощадке, был виден прилегающий сектор парка – пункт проката каяков, заросший тростником берег озера, несколько деревьев вокруг. Торрес указал на места, где обнаружили следы шин.

На следующих двух снимках проступали более широкие фрагменты парка и лесные массивы. Последнее изображение охватывало весь парк, с трёх сторон ограниченный городскими улицами и с четвёртой – обширной дикой территорией, куда уходили некоторые парковые тропы.

В паре миль вглубь этой глуши серебрилось ещё одно озеро. На его берегу виднелись несколько небольших полян. Торрес пояснил, что озеро и прилегающая земля принадлежат стрелковому клубу Уайт‑Ривер, а на полянах стоят домики, принадлежащие членам клуба.

– Насколько мне известно, в основном это копы из Уайт‑Ривера, – добавил он.

Он вопросительно взглянул на Бекерта и Терлока, будто ожидая подтверждения, но оба промолчали.

– Свидетель, который наткнулся на тела, – откуда он вошёл в парк? – спросил Клайн.

Торрес поднялся, подошёл к экрану и пальцем прочертил маршрут.

– Он прошёл через восточный вход, пересёк главное поле, миновал статую полковника Уилларда и направился к озеру. Из‑за утреннего тумана подошёл к телам футов на пятьдесят, прежде чем понял, на что смотрит. Когда мы прибыли, он всё ещё был в шоке.

Бекерт указал на экран:

– Это большое поле, которое он пересёк, – в северо‑восточной части парка, – то самое место, где проходила демонстрация BDA и где был застрелен наш офицер. Не думаю, что простое совпадение, будто Джордан и Такер были казнены в этом же парке. Это явно символическая акция. А значит, нам жизненно важно удерживать контроль над версией события. Я настаиваю: о любой новой зацепке, информации, слухах – обо всём, что хоть как‑то связано с любым из трёх убийств, – немедленно докладывать Джадду или напрямую мне.

Похоже, довольный тем, что тишина за столом была принята им за согласие, Бекерт продолжил:

– Учитывая сложность ведения двух взрывоопасных дел одновременно и необходимость двигаться быстро по обоим направлениям, я разделяю зоны ответственности. Детектив Торрес, ваша первоочередная задача – убийство полицейского. После того как мы расчистим путь, сняв с доски первых двух подозреваемых, вы сосредоточитесь на установлении личности и местонахождении третьего – настоящего стрелка.

Гурни поразил подтекст. Формулировка «настоящий стрелок» тонко вела к предположению о причастности Джордана и Такера – даже если они не нажимали на спуск.

Бекерт продолжил:

– Из‑за деликатных аспектов, происшествия с Джорданом и Такером, я лично возьму на себя расследование убийств на детской площадке. Материалы дела, рапорт о происшествии, схемы места, фотографии – всё передать мне сразу по завершении. Включая карты памяти из камер Пола Азиза. Понятно?

Торрес выглядел озадаченным столь резкой рокировкой обязанностей:

– Да, сэр.

– Тогда на сегодня всё. Кроме одного, – он перевёл взгляд на Гурни. – Телефон. Жена Стила отдаст его добровольно или нет?

– Посмотрим. Я оставил ей сообщение.

– У неё есть время до завтрашнего утра. Либо отдаёт, либо мы приходим с ордером и забираем. Вопросы есть? Нет? Прекрасно. Завтра в это же время – здесь.

Он упёр ладони в стол, отодвинул стул и резко поднялся – воплощённая целеустремлённость. За его спиной в панорамном окне тянулись каменные корпуса, над которыми в лучах послеполуденного солнца поблёскивали витки колючей проволоки.