Текст книги "Уайт-Ривер в огне (ЛП)"

Автор книги: Джон Вердон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Гурни усадил женщину на пассажирское. Уже обходил капот к водительскому месту, когда тёмно-синий Ford Explorer встал поперёк, резко тормознув перед его «Аутбэком».

Задняя дверь распахнулась, и вышел Джадд Терлок. Он заглянул в салон.

– Что она там делает? – голос звучал почти равнодушно.

– Я везу её в больницу. Её муж, возможно, умирает.

– Поговорю с ней – и тогда можете везти.

– Уберите свою машину с моей дороги.

На миг Терлок выглядел удивлённым. Тут же лицо снова стало угрожающе бесстрастным. Голос – ровным:

– Вы совершаете ошибку.

– Оглянитесь, – бросил Гурни, обводя рукой квартал: несколько жильцов уже вышли на улицу со смартфонами и прочей электроникой. – Они снимают всё. Прямо сейчас – как ваша машина блокирует мою. Имидж – всё, верно? – Он сверкнул холодной полуулыбкой.

Терлок ответил мёртвым взглядом.

– Некоторые заголовки бьют наповал, – продолжил Гурни, мельком проверив, закрыты ли окна, чтобы женщина не слышала. – Представьте: завтра везде – «Заместитель начальника полиции встал между беременной женой и умирающим мужем». Это тот сигнал, который хотел послать ваш босс? Думайте быстрее. Ваша карьера уже валится в пропасть.

Губы Терлока скривились в уродливом подобии улыбки.

– Хорошо, – прошептал он. – Сделаем по-вашему. Пока.

Он махнул водителю, и тот отогнал машину, дав Гурни возможность развернуться и взять курс на Больницу «Милосердия».

С навигатором дорога до больницы не заняла много времени; вид белого корпуса в конце длинной улицы, казалось, немного успокоил пассажирку. Он воспользовался передышкой:

– Вы действительно видели, что произошло?

Её голос дрожал:

– Он только что вышел через парадную дверь. Я услышала звук… как будто камень ударился о дом. Я выглянула… Я… – она прикусила губу и смолкла.

Он предположил, что этот «удар камня» – попадание пули, прошившей височную область её мужа.

– Вы знаете, на что похож звук выстрела?

– Да.

– Слышали что-то похожее?

– Нет.

– Когда выбегали, видели кого-нибудь? Уезжающую машину? Любое движение?

Она покачала головой.

Когда они подъехали, санитары уже выгружали носилки и катили их к распахнутым дверям приёмного.

Гурни затормозил «Аутбэк» у «скорой», и пассажирка распахнула дверь. Вдруг остановилась, обернулась к нему:

– Спасибо за то, что вы тогда сделали. Большое спасибо. Я даже не знаю, как вас зовут.

– Дейв Гурни. Надеюсь, с вашим мужем всё будет в порядке.

– Боже мой! – Она прижала ладонь ко рту, глаза расширились.

– Что? Что такое?

– Вы тот самый человек, с которым Рик собирался встретиться!

23.

– Отчаянное стремление Хизер Лумис бежать за мужем в больницу оборвало разговор на полуслове и не позволило ему быстро осмыслить эту новость. Гурни решил не терять времени и не доводить дело до новой стычки с Терлоком, который, вероятно, вскоре нагрянет в больницу, чтобы взять у Хизер показания. Гораздо разумнее было вернуться на место происшествия – как и просил Клайн, – и посмотреть на всё собственными глазами.

Он поехал обратно тем же маршрутом и вскоре вновь въехал на Оук-стрит. Любопытные соседи, как и прежде, толпились перед своими домами. Ни Терлока, ни его синего внедорожника видно не было. Из пяти патрульных машин на месте осталась лишь одна, да и та без мигающих фонарей. В дальнем конце, чуть в стороне, стоял чёрный Ford Crown Victoria – типичный для Америки полицейский седан без опознавательных знаков. На подъездной дорожке виднелся серый фургон с эмблемой местной полиции на дверце. Гурни поставил свой автомобиль рядом с патрульной машиной.

Жёлтая лента, ограждавшая периметр, тянулась от одного угла дома к ряду металлических колышков, вбитых в газон примерно в двадцати футах, и возвращалась к дальнему углу строения. На цветочной клумбе возле парадного крыльца склонился специалист по уликам: тонким блестящим инструментом, похожим на хирургические щипцы, он бережно расширял отверстие в деревянной обшивке. На нём были латексные перчатки и комбинезон Тайвек – рабочая униформа его ремесла.

Гурни вышел из машины, держа наготове удостоверение, и уже направился через лужайку к ограждённой зоне, когда за спиной прозвучал знакомый голос:

– Эй! Дэйв! Я здесь!

Он оглянулся и увидел Марка Торреса, махавшего телефоном из опущенного окна «Форда Краун Виктория». Подойдя ближе, он подождал, пока тот договорит.

Выбравшись из машины, молодой детектив выглядел встревоженным.

– Я боялся, что разминулся с вами. Были какие-нибудь проблемы… после стрельбы?

Гурни пожал плечами:

– Ничего серьёзного. Хизер Лумис хотела быть с мужем. Возможно, это был её последний шанс увидеть его живым. Я отвёз её.

– Понимаю. – Торрес заметно выдохнул, но до конца не успокоился. – Где Терлок?

– Не знаю. Я был в больнице.

– Я был в штабе, – сказал Торрес. – Он велел мне ехать сюда и найти позицию, откуда стрелял снайпер BDA.

– «Снайпер BDA»? Это точная цитата?

– Его слова.

– Он настолько уверен в связи с BDA?

– Абсолютно. У вас есть сомнения?

– У меня есть сомнения насчёт всего, что касается этого дела.

– Узнаем больше, как только Гарретт извлечёт пулю из дерева. Это займёт чуть больше времени, мы стараемся сохранить как можно больше фрагмента входного канала.

Гурни посмотрел на техника, копошившегося в клумбе. Свободный комбинезон висел мешком на его длинной, угловатой фигуре. Тот стоял по колено в лиловых аллиумах и вечерней примуле – Мадлен любила эти цветы, – вперемешку с пчелиным бальзамом и наперстянкой.

– Мы предполагаем, что стреляли оттуда, – продолжил Торрес, указав на обширный жилой массив несколькими кварталами выше по склону. – Я уже отправил туда четверых – ходят по домам, спрашивают, не слышал ли кто чего, не видел ли. Кто-то наверху должен был услышать выстрел, даже если он был приглушён. А я считаю, что он был приглушён – иначе кто-нибудь из соседей здесь, внизу, точно бы его услышал.

Гурни вспомнил, как неохотно делились информацией жители Гринтона во время дела Стила. Блустоун был другим местом – здесь на полицию смотрели скорее как на союзников, чем как на врагов.

– Есть! – удовлетворённо воскликнул техник на клумбе, подняв над ладонью, в латексной перчатке, пулю – удивительно целую на вид. Гурни с Торресом прошли под лентой и подошли ближе.

– Выглядит точно, как та, что вы достали из дерева в Уиллард-парке, – сказал Торрес.

– Да. Тот же калибр, такая же цельнометаллическая оболочка, без заметной деформации, идеальна для баллистики. – Техник вложил пулю в небольшой конверт для вещественных доказательств – уже помеченный и датированный.

– Отличная работа, – сказал Торрес.

– Спасибо. – Техник кивнул. – Значит, всё? Только извлечение пули? Никакого детального осмотра?

– Здесь особо не на что смотреть. Свяжемся, когда найдём позицию стрелка.

Техник сел в фургон и уехал.

Гурни, вместе с Торресом, подошёл к отверстию в деревянной панели. Коротко осмотрев край, он достал ручку и осторожно ввёл её внутрь до упора – примерно на три дюйма от поверхности. Вектор, заданный углом наклона импровизированного щупа, существенно сокращал зону, которую Торрес первоначально обозначил как возможный сектор огня. Даже учитывая погрешности метода и вероятность того, что пуля изменила траекторию из‑за контакта с жертвой или толщины доски, область поиска сужалась до пары десятков домов на склоне.

Он убрал ручку, и в этот момент у Торреса зазвонил телефон. Тот ответил и, в основном слушая, широко распахнул глаза.

– Понял. Поултер-стрит, тридцать восемь. Едем.

Он улыбнулся Гурни:

– Похоже, нам повезло. Патрульные нашли пару домовладельцев, которые утверждают, что слышали что-то, похожее на выстрел, из пустующего дома между ними. Поехали.

Они сели в «Краун Викторию» и через три минуты остановились позади двух патрульных машин на Поултер-стрит. Это была улочка с двухэтажными домами в колониальном стиле, на скромных участках, с подъездными дорожками к отдельным гаражам. Большинство передних двориков – ровные стриженные газоны, пару азалий или рододендронов на мульчированных грядках.

Исключением оказался дом номер тридцать восемь: трава разрослась, кусты обвисли, жалюзи опущены – вид заброшенности. Открытая дверь гаража была единственным признаком недавней активности. Двое патрульных растягивали жёлтую ленту вокруг дома, гаража, подъездной и заднего двора. Третий – широкоплечий молодой полицейский с толстой шеей, бритой головой и непроницаемым лицом – выходил из соседнего дома слева.

Гурни и Торрес встретили его на подъездной дорожке. Торрес представил его как Бобби Баскомба. Тот кивнул в сторону дома, из которого вышел:

– Хозяйка, Глория Фенвик, говорит, что днём слышала, как на эту подъездную заехала машина.

– Время? – спросил Торрес.

– Не знает, когда подъехала, зато точно знает, когда уехала: ровно в тридцать шесть минут четвёртого. И утверждает, что это был чёрный седан Corolla, а водитель сильно спешил.

– Она настолько уверена и во времени, и в модели?

– В машине уверена – у неё самой старая Corolla. А во времени уверена, потому что к дому никто не приходил: услышав мотор, она подошла к боковому окну, пытаясь разглядеть, кто это. Рассмотреть не успела – машина уже стояла в гараже. Но она осталась у окна. Через несколько минут услышала громкий хлопок – подумала, хлопнула дверь. Примерно через полминуты машина задом вылетела из гаража на улицу и, как она выразилась, «спустила резину», после чего исчезла. Это её насторожило. В этот момент она взглянула на часы.

– Водителя видела?

– Нет. Но сказала, что за рулём был мужчина, потому что женщины так быстро не ездят.

– Описание машины передали?

– Да. Уже в ориентировке.

– Эта леди знает что-нибудь о владельцах дома?

– Говорит, они переехали во Флориду шесть месяцев назад. Продать не успели – сдали в аренду.

– Про арендаторов?

– Никогда их не видела, но подруга у неё работает в недвижимости, она сказала: кто-то из Гринтона.

– И как она к этому отнеслась?

Баскомб пожал плечами:

– Как и ожидалось. «Гринтон» – не самое популярное слово в этом районе.

– Сосед по другую сторону?

– Холлис Виттер. Отличник труда. Зол на то, что траву не косят; зол на «элемент из Гринтона», который лезет в Блустоун; зол на «педиков, контролирующих оружие». Его многое раздражает.

– Он видел жильцов?

– Нет. Но считает, что они наверняка иностранцы.

– Почему?

– Какая-то ахинея про то, что траву не подстригают. Логики мало.

– Господи Иисусе, – пробормотал Торрес. – Он сказал что-нибудь действительно полезное?

– На самом деле да. И это поинтереснее. Как и женщина по соседству, он слышал резкий хлопок, но к окну подошёл не сразу. Говорит, его заперло в сортире.

– Заперло?

– Это его выражение. Смысл в том, что окно было открыто, и он уверен: отъезжала не машина. По его словам, это был мотоцикл, и звук шёл не с улицы, а с заросшего сорняками холмика, который начинается сразу за этими дворами.

Торрес нахмурился:

– Доверимся его слуху?

Баскомб скрипнул зубами:

– Я его чуть подтолкнул, и он сказал, что раньше был механиком в мотоклубе «Скоростные виды спорта Дортлера».

Торрес задумался, разрываясь между противоречивыми версиями о транспорте:

– Придётся разбираться. Прямо сейчас нам нужен Гарретт здесь. И нам нужно попасть в дом. Я запрошу ордер на обыск.

– Если хотите, для протокола, – сказал Гурни. – Но у нас есть основания начать немедленно. Мы полагаем, что выстрел произведён из помещения, и должны убедиться, что специалисты по сбору улик не будут застигнуты врасплох, когда войдут. А войти им нужно как можно скорее.

Торрес позвонил насчёт ордера, а затем Гарретту Фелдеру, главному специалисту по осмотру места преступления.

– Хорошо, – сказал он, убирая телефон. – Давайте сделаем это. Сколько дверей в этом доме?

– Три, – сказал Баскомб. – Спереди, сзади и слева.

Торрес вопросительно посмотрел на Гурни.

– Твоё шоу, Марк. Расположи нас так, как считаешь нужным.

– Верно. Хорошо. Вы зайдёте сзади. Бобби – сбоку. Я – спереди и подам сигнал к заходу.

Один из двух копов, оцеплявших территорию, оглянулся:

– Хочешь, чтобы мы куда-нибудь зашли?

Торрес на миг задумался, затем указал:

– Идите по диагоналям двора, чтобы каждый из вас видел две стороны дома, и следите за окнами.

Они кивнули и разошлись по местам. Баскомб, Гурни и Торрес сделали то же самое.

Проходя мимо боковой двери, Гурни заметил, что она слегка приоткрыта. Несколько секунд спустя он обнаружил, что задняя дверь распахнута настежь. Он потянулся к кобуре на лодыжке, вытащил «Беретту», снял её с предохранителя и стал ждать сигнала о входе.

Мгновением позже он услышал стук Торреса во входную дверь, паузу, затем более настойчивый стук и окрик:

– Полиция! Откройте дверь немедленно!

Несколько секунд тишины – и снова голос:

– Полицейские входят!

Затем раздался звон бьющегося стекла.

Гурни прошёл через открытую заднюю дверь в узкий коридор, миновал крошечную ванную и вышел в кухню с затхлым запахом. Планировка напоминала дом Стила, но здесь всё казалось более тусклым и пыльным. Он прошёл через кухню в маленькую столовую, отделённую от гостиной широкой аркой.

В гостиной не было ковров; один-единственный хлипкий торшер и скромный набор мебели – потёртый диван, кресло, журнальный столик – усиливали ощущение заброшенности. В тусклом свете, просачивавшемся сквозь частично опущенные жалюзи, он разглядел лестницу на второй этаж. Коридор за лестницей вёл к боковой двери. Дверь под лестницей, предположил он, – в подвал.

Торрес стоял у подножия лестницы, держа «Глок» обеими руками у груди. Баскомб был в холле – с похожим оружием и в той же стойке.

– Это полиция! – крикнул Торрес. – Есть кто-нибудь в доме – покажитесь сейчас же!

Ответом была мёртвая тишина. Полушёпотом он велел Баскомбу проверить подвал и попросил Гурни подняться с ним наверх.

Ковра на ступенях не было, и скрип каждой доски был достаточно громок, чтобы любой, кто притаился на втором этаже, понял: к нему идут.

Верхний этаж оказался столь же уныл и пуст, как нижний. Три спальни, в каждой – двуспальная кровать. В ванной – пыльная ванна, душевая без занавески и вешалка для полотенец без полотенец.

Спальня, что привлекла внимание Гурни, выходила окнами в заднюю часть дома. Кровать и стул были отодвинуты к боковой стене. Окно раскрыто настежь. Косые лучи послеполуденного солнца высветили на пыльном полу три отпечатка величиной с десятицентовик. Из дверного проёма, в перспективе открытого окна, Гурни видел ряд скромных домов несколькими кварталами ниже по склону. Двор одного был опоясан жёлтой лентой. Несколько местных по‑прежнему толпились на улице – словно болельщики, задержавшиеся на площадке после того, как игроки ушли.

Теперь, когда мрачный дом на Поултер-стрит, 38, с высокой долей уверенности обозначился как второй рубеж снайпера, сбор и защита улик стали приоритетом. Неудивительно, что Гарретт прибыл с подмогой. Сюрпризом оказался формат этой подмоги – невысокая полная женщина, представленная как Шелби Таунс, с головой, выбритой столь же гладко, как у Бобби Баскомба. Серебряные гвоздики мерцали в её губах, ноздрях и ушах. На ней была чёрная футболка с белой надписью «ГЕНДЕРБЕНДЕР» поперёк пышной груди.

Возможно, желая оправдать свой выбор, Торрес сказал Гурни, что Шелби долго работала под прикрытием, а её двойной диплом по криминалистике и химии делает её идеальным подспорьем для первичных осмотров мест преступлений на частичной занятости.

Гурни изложил ей и Гарретту планировку дома и то, что увидел в спальне наверху. Баскомб упомянул сообщение Глории Фенвик об автомобиле и слова Холлиса Виттера о мотоцикле. Торрес добавил, что странно было обнаружить в пыли на полу спальни следы ещё одного штатива для крепления винтовки – по‑видимому, такого же, как первый.

– Зачем выбрасывать первый штатив в реку, а винтовку оставить? – размышлял он вслух, ни к кому особо не обращаясь. – Если стрелок опасался, что его поймают с каким‑то оружием, то именно с винтовкой он бы и попался.

Торрес приказал Бобби Баскомбу и двум другим полицейским, прибывшим на место, опросить соседей в поисках свидетелей прибытия или отъезда автомобиля либо мотоцикла, а также любой информации об арендаторах. Затем он позвонил в штаб‑квартиру и попросил поднять городские, окружные и правоохранительные записи – о праве собственности, аренде, налогах, залогах, жалобах и обо всём прочем, что может иметь отношение к использованию объекта.

Тем временем Гаррет и Шелби надели одноразовые комбинезоны, бахилы, перчатки и шапочки, забрали из фургона специальные фонари, реактивы и принадлежности для обработки улик и направились в дом.

Торрес предложил, чтобы, пока техники заняты, они с Гурни ещё раз опросили двух ближайших соседей – вдруг вспомнилось что‑то кроме уже рассказанного Баскомбу. Гурни согласился, и Торрес вызвался поговорить с Глорией Фенвик в доме слева.

Гурни направился к дому справа. Он хотел побольше узнать об исчезнувшем мотоцикле и надеялся, что сомнительное психическое состояние Холлиса Виттера не исказило восприятие до полной бесполезности.

Дом был схож по размеру и стилю с номером тридцать восемь. Лужайку рассекала аккуратная, выложенная плиткой дорожка к входной двери. По обе стороны, в центре квадратов газона, росли небольшие ели. Подъездную дорожку недавно чисто подмели. Гаражная дверь была раскрыта, и за ней виднелась задняя часть «Хаммера» милитари-стиля начала девяностых. Заднее стекло украшала наклейка с флагом Конфедерации.

Когда Гурни был ещё ярдах в десяти от крыльца, входная дверь распахнулась, и вышел плотный, лысеющий мужчина в камуфляже, держа ротвейлера на коротком поводке. Совокупность машины, флага, камуфляжа и собаки создавала преувеличенно прозрачный посыл: «Не связывайся со мной».

Гурни изобразил вежливую улыбку:

– Мистер Виттер?

– Кто спрашивает?

Он показал удостоверение:

– Дэйв Гурни, окружная прокуратура. Мне нужно поговорить с вами о том, что происходило в соседнем доме.

– Слыхали про теорию разбитых окон? – спросил тот сердито.

Гурни отлично знал этот – крайне конфронтационный – подход к мелким инцидентам в районах с высоким уровнем преступности ещё со времён службы в нью-йоркской полиции. Каждый полицейский в Америке что‑то о нём слышал, многие департаменты пытались внедрять, но итоги оставались предметом споров и жарких дискуссий.

– Знаю, что это, сэр. Имеет ли это отношение к ситуации по соседству?

Виттер ткнул пальцем в заросшую траву, поднявшуюся на фут.

– Видите?

– Вижу. И что?

Глаза Виттера сузились.

– Подход «разбитых окон» говорит, что вам, ребята, надо обращать внимание на мелкие признаки серьёзных проблем. Нарушения, – протянул он, с подчеркнутым отвращением. – Идея – в нулевой терпимости. Послать сигнал. Проблема сегодняшнего мира в том, что всё это мелкое дерьмо игнорируется. Замалчивается. Никто не хочет иметь дело с тем, о чём орёт меньшинство, – с их «чувствительностью», с политкорректностью, которая нас убивает.

Он ткнул пальцем в Гурни:

– Надо давить мелкое дерьмо, чтобы они поняли: крупное с рук не сойдёт. Надо делать, как в других местах. Стрелять их. Почему нет? Стрелять подонков. Стрелять наркоторговцев. Оставлять тела там, где падают. То же и с террористами. Оставлять там, где падают. Послать сообщение.

Гурни выждал, убеждаясь, что тирада иссякла.

– Мистер Виттер, у меня к вам вопрос.

Мужчина склонил голову набок:

– Да?

– Сегодня днём вы не слышали, как мотоцикл отъезжал от соседнего дома?

Настроение Виттера заметно улучшилось.

– Мотокросс. Малый объём, высокая компрессия. Что‑то вроде «Yamaha Dual Sport». Это предположение. Но угадывать я умею.

– Вы это видели?

– Не было нужды. Я сказал вашему бритоголовому, что я, извините, в сортире был, но слух у меня отличный. Я знаю мотоциклы не по названиям, а по тому, как они звучат.

– Когда вы это услышали, случайно не посмотрели на время?

– Часы в сортире не держу.

– Есть предположения, кто это мог быть?

Он огляделся и понизил голос:

– Вероятно, кто‑то из них.

– «Их»?

– Лазутчики. Они нелегально въезжают в страну и исчезают. Растворяются в обычной американской жизни. Остаются там, скрываясь, пока не получают приказ на теракт. В обычных новостях об этом не услышите. Всё замалчивается.

Гурни сделал паузу:

– Вы когда‑нибудь видели кого‑нибудь из жильцов?

– Никогда, – сказал он, вкладывая в слово особый, многозначительный вес.

Гурни узнал эту знакомую причуду ума, способную превращать отсутствие доказательств в самое убедительное из всех возможных доказательств. В компьютерной программе такая логическая схема стала бы фатальной ошибкой, выводящей систему из строя. Однако среди людей она встречалась удивительно часто.

Гурни поблагодарил мужчину за уделённое время и направился обратно к «Краун Виктории», чтобы дождаться возвращения Торреса и медиков. Он глянул на экран телефона: с той минуты, как он отвёз Хизер в неотложку, прошёл уже больше часа. Он прикинул, что если Рик Лумис ещё жив, то сейчас, скорее всего, под ножом – в одной из операционных. Если бы невероятно повезло, хирурги, быть может, сумели бы вернуть ему какую‑то часть утраченного, чтобы сделать дальнейшее существование хотя бы терпимым. Хизер, вероятно, томилась в одной из комнат ожидания – сидела, вскакивала, мерила шагами помещение, перехватывала каждую медсестру и каждого врача, проходивших мимо, жадно требуя вестей. У Гурни были вопросы, которые он намеревался ей задать, но он колебался – ни один из них не мог соперничать по значимости с той бездной неизвестности, в которую глядела сейчас она.

И всё же, бесчисленное множество раз за годы службы в отделе по расследованию убийств, необходимость немедленных сведений заставляла его разговаривать с людьми, переживающими острую боль. Каждый раз он мялся на пороге, прежде чем начать. И всякий раз приходил к одному и тому же выводу: потребность в информации перевешивает то беспокойство, которое его вопросы могут причинить.

Он нашёл номер больницы в Интернете, набрал его, объяснил, с кем хочет связаться; его трижды переадресовали, дважды подолгу держали на линии, и он уже почти смирился с поражением, когда трубку наконец сняла Хизер.

– Алло? – Голос её был тонким, измотанным.

– Это Дэйв Гурни. Как Рик?

– Его оперируют. Пока мне ничего не говорят.

– Мне нужно задать вам пару вопросов. Это уместно?

– Да, конечно.

– Когда я пришёл в закусочную на встречу с Риком, мне сказали, что он звонил и предупреждал о задержке. Знаете почему?

– Думаю… он с кем‑то советовался. Возможно, насчёт того, чтобы устроить встречу с вами? Что‑то в этом духе?

– Есть догадки, кто это был?

– Нет. Но мне кажется, тот, с кем говорил Рик, хотел пойти на вашу встречу вместе с ним… Только сперва ему нужно было кое‑что уладить, а потом Рик собирался его подобрать. Прости, я не придала этому большого значения… – Её голос сорвался на тихий всхлип.

– Всё в порядке, Хизер.

– Я не знаю, что ещё могу сказать.

– То, что вы уже сказали, очень полезно. Просто любопытно… Вы несколько раз назвали собеседника Рика «он». Вы уверены, что это был мужчина?

– Я правда не знаю. Мне и в голову не приходило, что это могла быть женщина.

– Вы не знаете, был ли этот человек полицейским?

Она помедлила:

– Не думаю.

– Почему?

– Голос Рика. Он по‑особенному говорит с другими копами. Здесь всё звучало иначе.

– Спасибо Хизер. Я знаю, вам нелегко, и ценю, что вы готовы ответить на вопросы.

– Я хочу помочь. Я ценю то, что вы сделали. На что пошли. Вы воспротивились Джадду Терлоку, чтобы отвезти меня сюда… когда вы даже не знали моего имени. – Её голос задрожал. – Большинство… так бы не поступило. Для такого… нужно нечто большее, чем смелость. Нужна… доброта.

На мгновение между ними повисла тишина. Гурни откашлялся и, стараясь говорить буднично, продолжил:

– Терлок и другие полицейские будут расспрашивать вас о сегодняшнем. Не только о самой стрельбе, но и…

– Я знаю, как это устроено.

– Вы скажете им, что Рик ехал на встречу со мной, когда в него стреляли?

– Нет.

– И что мы говорили с ним по телефону?

– Нет.

Он выдержал паузу:

– Вы и вправду не доверяете департаменту, да?

– Да. Не доверяю.

– Вам известно, нашли ли Рик или Джон Стил какие‑то доказательства преступных действий?

– Думаю… они были близки.

– Им кто‑нибудь помогал?

– Рик не любил вдаваться в детали. Но у меня сложилось впечатление, что кто‑то передавал им информацию, намекал, какими делами стоит заняться.

– Кто‑то из своих, из департамента?

– Рик никогда не уточнял.

– Это была информация о людях, которых подставили?

– Думаю, да.

– Подставил Терлок?

– Возможно. Он производит впечатление ужасного человека.

– А Бекерт?

Она запнулась:

– Вероятно, не напрямую. По словам Рика, он из тех, кто делает всё по‑своему, не оставляя отпечатков.

– Говорят, у него политические амбиции. Вам об этом что‑нибудь известно?

– Нет, но не удивлюсь. У него такая… – Она резко ахнула. – Мне нужно идти. Врач уже здесь.

Он почувствовал внезапную тяжесть в груди – словно к нему пристал её страх. Искренне надеялся, что она сможет выдержать то, что сейчас скажет доктор.

Он уже убирал телефон в карман, когда высветился вызов от Шеридан Клайна. Возникло искушение сбросить на голосовую почту, но он понимал: откладывание не уменьшит ношу – лишь добавит.

– Гурни слушает.

– Что, чёрт побери, у вас там происходит?

– Какие‑то проблемы? – спросил он.

– До меня дошло, что вы ворвались на место преступления в деле Лумиса и увезли ключевую свидетельницу до того, как её успел допросить старший офицер.

– Интересная расстановка фактов. Позвольте предложить альтернативную. Я в одиночку предотвратил катастрофу в сфере PR, на которой Бекерт споткнулся бы на следующей пресс‑конференции.

– Что, чёрт возьми, это значит?

– Это значит, что потрясенную случившимся жену раненого полицейского, удерживали подальше от её, возможно, умирающего мужа – ради удобства беседы с заместителем начальника полиции, чутким, как булыжник. Как вы думаете, как на это отреагировали бы любимые СМИ Бекерта?

Клайн молчал так долго, что Гурни уже подумал, не прервалась ли связь.

– Я слышал, что всё было не совсем так, – наконец выдавил он, осевшим голосом. – И, по данным больницы, Лумис всё ещё жив. Насколько понимаю, место, с которого стреляли, уже выявлено, и Гаррет Фелдер его изучает. Верно?

– Да.

– И стрелок в деле Лумиса использовал ту же чёрную «Короллу», что и в истории со Стилом?

– Возможно.

– Возможно?

– Один сосед видел «Короллу». Другой утверждает, что там был ещё и внедорожный мотоцикл. Пока трудно сказать, какой транспорт использовал стрелок.

– Какая разница? Очевидно, он пользовался одним из них. Из ваших слов следует, что у него был какой‑то запасной вариант для отхода.

– Возможно.

– Не вижу тут «возможно». Два транспортных средства. Один стрелок, плюс запасной путь.

Гурни промолчал. Картина могла складываться и по‑другому, но обсуждать это с Клайном ему не хотелось – по крайней мере пока он сам во всём как следует не разберётся.

– Вы сами осматривали место? – спросил Клайн.

– Осматривал.

– И как?

– Очень похоже на первое. Имеются признаки использования штатива под винтовку. Жду, что ещё найдут Гаррет и его помощница.

– Хорошо. Если речь о той же «Королле», любые отпечатки, что они найдут, могут подкрепить улики по делу Стила – мечта прокурора.

– Пока не начнёшь слишком много думать. Или задаваться вопросом – почему.

– О чём вы?

– Почему лазерная точка так долго держалась у Стила на затылке. Почему выстрел прозвучал в движении, а не в момент, когда он стоял. Почему стрелок использовал цельнометаллическую оболочку, а не полую экспансивную. Подобные вещи не дают мне спать. Должны бы волновать и вас.

– Чепуха. Вы всё излишне усложняете.

– Мне казалось, вам нужен мой беспристрастный взгляд.

– Нужен. Конечно. Но прямо сейчас дело складывается идеально. Я не хочу, чтобы ваша одержимость мелкими недочётами сбивала вас с толку или создавала проблемы полиции Уайт‑Ривер. Держитесь общей картины – вот всё, чего я прошу. Избегайте ненужных столкновений. Давайте доведём это расследование до логического конца.