Текст книги "Уайт-Ривер в огне (ЛП)"

Автор книги: Джон Вердон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

47.

Без четверти шесть Гурни открыл ноутбук и зашёл на сайт RAM. Пока страница грузилась, его внимание привлекло пятно цвета фуксии за окном кабинета – движущееся по верхушке горного луга. Он понял: Мадлен в своей яркой ветровке косит траву на полосе между пастбищем и лесом. Он проводил взглядом, как она выкатила газонокосилку на дорожку к дому. Затем перешёл на вкладку «Прямая трансляция» и нажал «Смотреть сейчас». Через мгновение экран залили ярко-синие слова на чёрном фоне:

ОПЕРАТИВНЫЕ СВОДКИ НОВОСТЕЙ

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК

ЧТО ВАМ НУЖНО ЗНАТЬ СЕЙЧАС

Слова разлетелись на осколки, затем слились в новый заголовок:

ОХОТНИК СТАНОВИТСЯ ПРЕСЛЕДУЕМЫМ В ОШЕЛОМЛЯЮЩЕМ ПЕРЕВОРОТЕ

И этот слоган взорвался, чтобы сложиться в следующий:

ГЛАВНЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ТЕПЕРЬ ГЛАВНЫЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В ДЕЛЕ О СЕНСАЦИОННЫХ УБИЙСТВАХ В УАЙТ-РИВЕР

После финального удара барабана картинка сменилась: мужская и женская пары ведущих сидели за столом новостей RAM-TV, демонстративно накидывая последние пометки. Женщина первой отложила ручку и взглянула прямо в камеру.

– Добрый вечер. Я – Стейси Килбрик.

Гурни заметил, как на её лице деловая серьёзность сменилась мрачной натянутостью. Его на секунду отвлёк звонок: на экране высветилось имя Трэшера. Он перевёл вызов на голосовую почту.

Мужчина на экране тоже положил ручку. Аккуратный, раздражённо-выдержанный – он напоминал стюардессу, которой что-то категорически не по душе.

– Добрый вечер. Я – Рори Кронк. Сегодня у нас для вас важная новость – эксклюзивный репортаж о невероятных событиях в Уайт-Ривер, штат Нью-Йорк. Стейси, изложи нашим зрителям факты.

– Как ты и говорил, Рори, факты потрясающие. Охотник превратился в добычу. Новые тревожные улики связывают Делла Бекерта, бывшего начальника полиции Уайт-Ривер и всенародно известного защитника закона и порядка, с четырьмя шокирующими убийствами, которые расследовал его собственный департамент. И теперь он, похоже, исчез – под тяжестью подозрений. – Она повернулась к Кронку: – За эти годы мы рассказывали немало невероятных историй, Рори, но с такой я ещё не сталкивалась. А ты?

– Никогда, Стейси. И исчезновение шефа – лишь часть картины. Как мы только что узнали, его заместителя нашли мёртвым. Причём речь об убийстве такой чудовищной жестокости, что обычно подобное показывают в фильмах ужасов.

Килбрик изобразила на лице театральное отвращение.

– Помимо кровавых подробностей, меня по-настоящему поражает, как всё это перевернулось с ног на голову. Согласен?

– Абсолютно.

– Насколько я понимаю, значительная заслуга в этом принадлежит окружному прокурору и весьма особому детективу по расследованию убийств, работающему у него.

– Это чистая правда. На самом деле прямо перед эфиром у меня состоялся откровенный разговор с окружным прокурором Клайном.

– Прекрасно, Рори. Давай прямо сейчас посмотрим запись.

Гурни услышал, как в прихожей открылась и закрылась боковая дверь. Минутой позже в кабинет вошла Мадлен. Она посмотрела на экран его ноутбука.

– Что смотришь?

– Интервью с Клайном, идёт в прямом эфире.

Она придвинула стул и села рядом.

На экране появилось «откровенное интервью». Клайн и Кронк сидели друг напротив друга в креслах на фоне книжного шкафа. Казалось, Клайн только что подстригся. Кронк наклонился вперёд, заканчивая фразу:

– …слово, которое сейчас у всех на языке: «Шок»! Главный полицейский становится главным подозреваемым. А его сын, который был вашим главным подозреваемым, по сути, признан невиновным. Голова идёт кругом. Позвольте задать очевидный вопрос: если ваша сегодняшняя позиция верна, как вы могли так ошибаться вчера?

Клайн болезненно улыбнулся.

– Вопрос звучит просто, Рори, но ответ совсем не прост. Помните: первоначальная гипотеза о причастности Кори Пейна к снайперским обстрелам, а близнецов Горт – к убийствам на детской площадке была преднамеренной мистификацией, изобретённой нашим нынешним подозреваемым. С самого начала руководство городской полиции целенаправленно вводило мой офис в заблуждение. Речь не о том, что мы неверно понимали суть. Мы столкнулись с жестоким и коварным предательством общественного доверия со стороны человека, чей присягой было относиться к этому доверию как к святыне.

– В ваших словах это звучит как акт настоящего предательства.

– Я вижу в этом форму морального разложения.

– Насколько глубоко это разложение могло пустить корни в отделе?

– Мы активно изучаем этот вопрос.

– Ваши ресурсы, должно быть, сильно ограничены. С учётом множества открытых вопросов об этих ужасных преступлениях – и о том, кому можно доверять, а кому нет – не говоря уже о продолжающихся расовых беспорядках в некоторых районах Уайт-Ривер, откуда берутся необходимые люди?

Клайн неловко поёрзал в кресле.

– На самом деле ситуация под контролем.

– Планируете ли привлекать полиция штата? Или ФБР – учитывая возможную версию преступления на почве ненависти?

– На данный момент – нет.

– То есть у вас есть все необходимые ресурсы?

– Я не просто так это говорю, Рори, я в этом уверен.

– Вы говорите удивительно уверенно, учитывая, с чем столкнулись. Четыре сенсационных убийства – уже пять, если считать убийство заместителя начальника. Разве не разумно подключить специалистов полиции штата? При всём уважении: вы живёте в сельской местности, где типичные дела – DUI, мелкие наркотики и нарушения общественного порядка. То, что вы имеете сейчас, несравнимо сложнее. Это вас не тревожит?

Клайн глубоко вздохнул.

– Обычно мы не раскрываем кадровые подробности, Рори, но ради общественного доверия сделаю исключение. Факт в том, что уровень нашей профессиональной компетенции в нынешнем расследовании – беспрецедентный. Так вышло, что ключевым членом моей команды является Дэйв Гурни – детектив, удостоенный множества наград, рекордсмен по числу раскрытых убийств в истории полицейского управления Нью-Йорка. Я говорю почти о сотне дел, раскрытых лично этим человеком, включая громкие случаи серийных убийств. Именно его настойчивость и проницательность привели нас к нынешнему пониманию ситуации в Уайт-Ривер. Вы спрашивали, почему я не привлекаю следователей полиции штата. Дело в том, что Дэйв Гурни читал в академии штата семинары по расследованию убийств. Так что в профессионализме мы никому не уступаем.

– Потрясающе. Я впечатлён.

Клайн промолчал.

– Я понимаю, что у вас мало времени, сэр, и знаю, что вы хотели бы обратиться к нашим зрителям с заключительным посланием.

– Да. – Он строго посмотрел в камеру. – Сейчас наша первейшая задача – найти Делла Бекерта.

В нижней части экрана появился номер телефона.

Клайн продолжил:

– Если вам что-либо известно о его местонахождении или вы знаете кого-то, кому это может быть известно, пожалуйста, позвоните по этому номеру. Возможно, он находится за рулём чёрного Dodge Durango с номерным знаком полиции штата Нью-Йорк.

На экране высветили номерной знак, фото Бекерта в форме и тот же телефон.

– Если у вас есть любая информация, которая поможет нам найти этого человека, пожалуйста, позвоните прямо сейчас. Вы можете не представляться, если не хотите. Нам важны любые сведения. Спасибо.

На экране на несколько секунд остался один только номер, затем картинка вернулась в прямой эфир – к Стейси Килбрик и Рори Кронку в студию.

– Вау, – сказала Килбрик. – У окружного прокурора в его маленьком департаменте на севере штата – талант из большого города.

– Похоже на то, – откликнулся Кронк.

– Хм. Что нам известно о Дэйве Гурни?

– Известно, что несколько лет назад журнал New York Magazine вынес материал о нём на обложку. Статья называлась «Суперкоп», что, думаю, говорит само за себя.

– Сюрпризы в этой истории, похоже, не кончаются. Отличная работа, Рори.

На его лице вспыхнула самодовольная ухмылка.

– Я – Стейси Килбрик из Newsbreakers. После этих важных сообщений я вернусь к последней битве вокруг трансгендерных военнослужащих в корпусе морской пехоты США.

Гурни закрыл страницу «Прямой трансляции» и покинул сайт RAM. Мадлен внимательно следила за ним.

– Тебя беспокоит, что Клайн обнародовал твоё участие?

Он поднял ладони, как сдаваясь судьбе.

– Я бы предпочёл, чтобы он этого не делал. Но не думаю, что он счастлив от этого больше, чем я.

– Что ты имеешь в виду?

– Клайн не раздаёт лавры просто так. Он сделал это, потому что загнан в угол. Кронк ткнул в уязвимость его ресурсов и намекнул на необходимость привлечь внешнее агентство – а этого Клайн категорически не хочет. Он боится, что это воспримут как капитуляцию, и жаждет личной победы. Похвальба моим резюме была способом парировать намёк Кронка, будто его отдел не справится.

– Держу пари, эта Килбрик попытается затащить тебя в свою программу.

– В аду настанет снежный день, прежде чем я на это соглашусь. – Он взглянул на часы в углу экрана. – Уже без двадцати семь. Есть идеи насчёт ужина?

Она нахмурилась.

– Сегодня вечером у меня ужин-встреча с городской группой политического действия. Ты же помнишь – я говорила?

– Совсем вылетело, что это сегодня.

– Я могу задержаться. Наши дискуссии тянутся бесконечно. В холодильнике всё есть. И макароны – в жёлтом шкафу.

Через час, когда Гурни доедал спагетти с кубиками помидоров, цукини и пармезаном, которые приготовил себе сам, ему позвонил Кори Пэйн. В голосе юноши звучало незнакомое прежде волнение.

– Дэйв! Ты смотришь новости в интернете?

– О чём?

– О деле! Всё началось с того, что RAM News объявили: вы занялись моим отцом – он исчез. Окружной прокурор дал интервью, и все другие сайты подхватили. Пошли дикие заголовки: «Сын невиновен, отец виновен» – что-то в этом духе. Всё перевернулось. Я больше не мишень. Ты, должно быть, уже всё знаешь, да?

– Знаю, что были сделаны важные выводы.

– Это мягко сказано. Я чувствую, что обязан тебе жизнью!

– Это ещё не конец.

– Но, похоже, наконец-то всё движется в верном направлении. Господи, какое облегчение! Он запнулся. – Это из‑за того, что вы нашли в его хижине?

– Я не могу об этом говорить. Улики должны быть переданы окружному прокурору. Но это напомнило мне – почему вы не рассказали мне о втором ключе?

– Что?

– Ты сообщил мне о ключе от хижины, но умолчал о другом – от сарая.

– Вы меня совсем запутали.

– Сарай за хижиной.

– Я ничего не знаю ни о каком сарае. Я был только в его хижине. Голос Пэйна звучал озадаченно.

– Он показывал тебе подвал хижины?

– Нет. Я и не знал, что у него есть подвал.

– Где он держал оборудование для перезарядки патронов?

– На обеденном столе, посередине комнаты.

– Во что он был одет?

– Может быть, фланелевую рубашку. Не знаю насчёт брюк. Возможно, хлопчатобумажные? Он никогда не носил джинсов. А, и какие‑то одноразовые перчатки, как у врачей. Думаю, чтобы не пачкать руки порохом.

– С тех пор, как вы переехали в Уайт‑Ривер, как часто вы пересекались с Джаддом Терлоком?

– Я видел его с отцом. Он не из тех, с кем хочется знакомиться ближе. Ему и в глаза‑то смотреть было страшно. В какой‑то из новостей говорили, что его нашли убитым в «Оружейном Клубе». Это вы его обнаружили?

– Я был там.

– Как его убили?

– Извините, это ещё один вопрос, на который должен ответить окружной прокурор.

– Понимаю. – Он помолчал. – Ну, главная причина, по которой я позвонил, – поблагодарить вас. Спасибо вам за то, что вернули мне мою жизнь.

Гурни выдержал паузу. – У меня есть ещё один вопрос. Когда ты был ребёнком, до того, как тебя отправили в интернат, пытался ли твой отец увлечь тебя оружием, охотой или чем‑то в этом роде?

Последовала длинная тишина. Когда Пэйн наконец ответил, в его голосе уже не было прежнего возбуждения.

– Мой отец никогда не пытался увлечь меня чем бы то ни было. Единственное, что его заботило, – чтобы я никогда не сделал ничего, что могло бы его пристыдить.

Гурни ощутил неприятную дрожь узнавания. Были времена, когда он испытывал подобную неприязнь к собственному отцу.

48.

Он не был уверен, каким должен быть следующий ход. Ощущение было таким, будто ситуация приближается к развязке и ему нужно двигаться вперёд. Но раз уж ближайший шаг ускользал, он решил проверить телефон – убедиться, что в курсе всех сообщений.

Был всего один звонок от Трэшера – тот самый, что поступил, пока он смотрел «Поле битвы: сегодня вечером». Он нажал на значок воспроизведения.

«Детектив Гурни, это Уолтер Трэшер. Несомненно, нескончаемые ужасы Уайт‑Ривера поглощают всё ваше внимание. Но я считаю необходимым рассказать вам о ещё более страшной истории – истории вашего собственного идиллического городка на склоне холма. Перезвоните, когда сможете. А пока я настоятельно советую вам не продолжать раскопки, пока я не подготовлю вас к тому, что вы, вероятно, обнаружите».

Гурни ощутил прилив любопытства и тревоги.

Он немедленно перезвонил Трэшеру, попал на голосовую почту и оставил сообщение.

Заставив себя вернуться к делу Уайт‑Ривера и решить, за какой неурегулированный аспект взяться в первую очередь, он вспомнил убийство Рика Лумиса ледорубом. А это, в свою очередь, напомнило ему о списке персонала больницы и о том, что он так и не посмотрел раздел, посвящённый уволившимся сотрудникам.

Он подошёл к столу, достал флешку со списком и вставил его в ноутбук. Спустя несколько секунд он уже открывал раздел «Резюме» в сводном личном деле больницы «Милосердия». Пробегая глазами столбцы фамилий и адресов, он узнал только одно имя. Но этого было достаточно, чтобы насторожиться:

ДЖЕКСОН, БЛЕЙЗ Л., Борден‑стрит, 115, Уайт‑Ривер, Нью‑Йорк.

Её увольнение – в досье не уточнялось, по какой причине – датировалось 12 февраля, то есть всего тремя месяцами ранее. Прочие сведения ограничивались номерами городского и мобильного телефонов.

Пока он заносил информацию в адресную книгу, местоположение на Борден‑стрит показалось ему странным. Он был уверен, что прежде видел этот адрес, но никак не мог вспомнить, где именно. Он открыл Google Street View и ввёл адрес, но увиденное ему ничего не напомнило. Вернувшись к списку сотрудников, он снова посмотрел на адрес – и вдруг понял: его насторожило не физическое место, а напечатанный адрес в самом документе. Он уже встречал его, где‑то ещё – в этом же файле.

Он перешёл к основной части списка – действующим сотрудникам – и медленно принялся просматривать имена и адреса. Наконец, вот оно, раздел «Безопасность, техническое обслуживание и хозяйственная служба»:

КРИЛ, ЧАЛИС Дж., Борден‑стрит, 115, Уайт‑Ривер, Нью‑Йорк.

Городской номер, указанный для неё, совпадал с номером Блейз Джексон, но мобильные – разные. Значит, подумал Гурни, как минимум они были соседками по комнате. А возможно, и не только.

Не менее примечательно было то, что имя Чалис Крил он видел раньше – и не только в списке персонала. Это имя значилось на бейджике уборщицы отделения интенсивной терапии – той самой женщины с миндалевидными глазами, что выносила мусор из комнаты для посетителей в тот день, когда он был там с Ким, Хизер и Мадлен. Женщины, которой нетрудно было бы приблизиться к Рику Лумису. Женщины, чьё постоянное присутствие рядом с медперсоналом не вызвало бы вопросов.

Однако ввести ледоруб в ствол мозга Лумиса потребовало бы специальных медицинских знаний. Это породило вопросы о прошлом Крил – и Джексон тоже. Гурни нужно было выяснить, кем работала Джексон в больнице и почему её там больше не было. Могли ли отношения Джексон и Крил быть прямо связаны с убийством Рика Лумиса? Мог ли кто‑то из них быть источником медикаментов, которыми накачивали Джордана и Тукера? И, пожалуй, главный вопрос – имели ли Джексон и Крил связь с Джаддом Терлоком и Деллом Бекертом?

Больница казалась логичным местом для начала. На звонок Гурни ответила автоматизированная система и в итоге соединила его с Эбби Марш из отдела кадров. В без четверти девятого она всё ещё была в кабинете. Голос звучал столь же взволнованно, как и в тот день, когда она передала ему досье.

– Да?

– Эбби, это Дэйв Гурни. Хотел спросить, не…

Она перебила. – Человек часа.

– Простите?

– В кафетерии стоит телевизор. Я зашла перекусить и увидела интервью окружного прокурора. Чем могу помочь?

– Мне нужна информация о двух ваших сотрудницах – одной бывшей, другой действующей. Блейз Джексон и Чалис Крил. Знакомы с ними?

– Джексон – определённо. Крил – немного. Какие‑то проблемы?

– Это как раз то, что я пытаюсь понять. Крил сейчас работает?

– Подождите, проверю… Так, вот она. По графику у неё смена с четырёх до полуночи. Значит, да, она должна быть сейчас на работе.

– Извините, я хотел спросить: вы точно знаете, что она действительно там?

– Этого в нашей системе не видно.

– Но ведь кто‑то должен знать, на месте она или нет.

– Её сменный руководитель. Хотите, я ему позвоню?

– Пожалуйста.

– Перевожу вас в режим ожидания.

– Спасибо, Эбби.

Прошло пять минут. Когда Марш снова вышла на линию, в её голосе слышалось беспокойство. – Чалис Крил не вышла на смену сегодня днём, не появилась вчера и не позвонила ни в один из дней. Её начальник пытался дозвониться вчера. Когда повторил попытку сегодня, услышал автоматическое сообщение: голосовая почта переполнена.

– Раньше на неё можно было положиться?

– Очевидно. В её досье нет ничего тревожного. Но тот факт, что вы о ней спрашиваете, – нам стоит волноваться?

– Говорить об этом рано. Вы знали, что у неё тот же адрес, что и у Блейз Джексон?

– Тот же адрес? – В голосе Эбби Марш тревога усилилась.

– Да. И тот же городской номер.

Марш промолчала.

Вместо того чтобы спрашивать, уволилась Джексон или её уволили – на что Марш, возможно, не смогла бы ответить по соображениям конфиденциальности, – Гурни выбрал предположительную тактику, часто используемую детективами. – Когда Джексон увольняли, были ли какие‑то последствия?

– Какие последствия вы имеете в виду?

– Она отрицала то, в чём её обвиняли?

– Разумеется. Пока мы не показали запись с камеры наблюдения в аптеке.

Гурни решил продолжить в том же духе. – У неё при себе был пропофол? А мидазолам?

– Пропофол попал прямо в кадр. С мидазоламом было бы сложнее доказать. В итоге она согласилась уйти, а мы – не выдвигать обвинений. В этом не было бы смысла. Технически пропофол не относится к контролируемым веществам, как мидазолам, так что по закону обвинение вышло бы пустяковым. Но кто вам всё это рассказал?

Гурни так и подмывало сказать, что это только что сделала она. Но признание в том, что он её обвёл, никому бы не помогло, да и гордиться было нечем. Вместо этого он, не солгав, произнёс: – Правда имеет свойство просачиваться наружу.

Она помедлила. – Скажите, зачем вы ищете Чалис Крил?

Он выбрал слова осторожно. – Есть вероятность, что она находилась поблизости от отделения интенсивной терапии в то время, когда на Рика Лумиса было совершено нападение.

Гробовая пауза Эбби Марш дала понять, что она уловила смысл.

Первое, что сделал Гурни после благодарности и завершения разговора, – проверил городские и мобильные номера Крил и набрал оба. Оба звонка ушли на голосовую почту, и в обоих ящиках стояло: переполнено. Он позвонил на мобильный Джексон. И этот вызов перебросило на голосовую почту; ящик тоже был переполнен. Он откинулся на спинку стула и уставился в заднее окно на склон холма, почти целиком утонувший во тьме.

Где‑то в высоком сосновом бору завыла стая койотов.

Он задумался о связи между Блейз Джексон и Чалис Крил. О их нежелании – или неспособности – отвечать на звонки. О том, что Джексон ушла из «Милосердия» из‑за истории с препаратами. О том, что Крил оказалась в реанимации.

После четверти часа метаний он все-таки набрал Торреса.

– Марк, у нас назревает серьезная история, – сказал он и пересказал разговор с Эбби Марш. – Сможешь подъехать в квартиру Джексонов—Крил как можно скорее? Если кто-то из них будет на месте – задержи. Я встречу тебя там.

Он гнал, без стыда перешагивая через скоростные ограничения, до самого съезда на Уайт-Ривер с межштатной магистрали, а дальше уже доверился навигатору: тот провел его сквозь городской лабиринт односторонних улиц. Вышло так, что цель находилась в самом сердце обшарпанного квартала района Гринтон.

В тусклом круге единственного работающего фонаря сторона Борден-стрит, где стоял дом 115, выглядела почти целой; напротив торчали лишь обугленные остовы. Рядом уже приткнулась «Краун Виктория» Торреса. Следом подкатил катафалк.

Едва он вышел из машины, в нос ударил резкий смрад мокрой золы и тления. Дом № 115, как и его соседи слева и справа, оказался грязным четырехэтажным строением со стальной дверью. В полутьме перед входом, на пластиковых садовых стульях, сидели мужчина и женщина. Мужчина – невысокий, жилистый, темнокожий, с растрепанными седыми волосами. Женщина – светловолосая и удивительно полная; холодный свет телефонного экрана отливал на ее лице голубым.

Мужчина следил за приближающимся Гурни.

– Квартира, что вам нужна, – на четвертом, – громко объявил он. – Тот, кто пришел до вас, уже какое-то время там.

Гурни остановился.

– Вы случайно не знаете женщин, которые там живут? Блейз Джексон и Чалис Крил?

Мужчина ухмыльнулся:

– Мисс Прелесть все знают. Она знаменитость.

– А Чалис?

– Чалис ни с кем не разговаривает.

– Вы видели их в последние дни?

– Не думаю, – протянул он.

Гурни перевел взгляд на женщину:

– А вы? Знаете кого-нибудь из дам с четвертого?

Она не подала виду, что услышала.

Мужчина подался вперед в своем кресле:

– Бренда знает только то, что у нее в телефоне.

Гурни кивнул:

– Не слышали, были ли у этих дам в последнее время посетители?

– Братья то приезжают, то уезжают постоянно.

– Кто-нибудь еще?

– Мужик на большой машине, дня два назад.

Гурни кивнул в сторону «Краун Вик»:

– Такая «большая»?

– Выше ростом. Больше блеска. С ковбойским именем.

– Дуранго?

– Ага. Уверен. «Дуранго».

– Водителя видели?

– Белый мужик. Я смотрел из окна, – он ткнул пальцем во второй этаж.

– Сможете описать?

– Я уже описал.

– Высокий? Низкий? Худой? Толстый?

– Обычного сложения.

– Одежда?

– Темная.

– Волосы? Цвет, длина?

– Темная шляпа. Волос не видно.

– Когда это было?

– Должно быть, позапрошлой ночью.

– Во сколько подъехал – не помните?

– Ночью. Может, часов в десять—одиннадцать.

– Долго он здесь пробыл – не знаете?

– Мужик приходил ночью – это все, что знаю. Утром машины уже не было.

Гурни уже подбирал следующий вопрос, когда услышал, как кто-то окликает его по имени. Он задрал голову и увидел Торреса в распахнутом окне на верхнем этаже.

– Дэйв, тебе нужно подняться! – напряжение в голосе сразу подсказало Гурни, чего ждать наверху.

Он вошел в здание и рывком взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь квартиры на четвертом была открыта; Торрес придержал ее, пропуская Гурни в узкую прихожую, освещенную одиноким потолочным плафоном. Протянул перчатки из латекса и бахилы Tyvek.

Гурни молча надел их. Ответы скоро найдутся.

– Они в гостиной, – сказал Торрес.

Тошнотворный запах, усиливавшийся с каждым шагом от вестибюля, был Гурни слишком знаком – к нему нельзя привыкнуть.

На диване в гостиной сидели две афроамериканки в коротких юбках и атласных топах. Сидели плотно, плечом к плечу, словно собрались в вечерний поход, да заснули на полуслове задушевной беседы. Присмотревшись, Гурни разглядел на коже характерный маслянистый блеск – верный признак аутолиза. Плюс начальные признаки раздувания – газы разложения вступали в свои права. Но лица еще сохраняли узнаваемость. Он почти не сомневался: слева – Блейз Лавли Джексон; справа – уборщица с миндалевидными глазами, замеченная им в комнате для посетителей реанимации.

Как это водится на такой стадии, мух было тьма – особенно густо облепили рот, глаза, уши. Два окна в фасадной стене были распахнуты настежь – очевидно, попытка Торреса приглушить зловоние.

На журнальном столике перед диваном стояли два пустых стакана, открытые бутылки из-под водки и малинового ликера, две блестящие сумочки, а рядом – несколько шприцев для подкожных инъекций. Гурни насчитал восемь – все использованные, пустые. Этикетки гласили: предварительно заправленные, пропофол.

– Блейз Лавли Джексон и Чалис Джексон Крил, – сказал Торрес. – По крайней мере, так в водительских правах – вот в этих сумочках. Похоже, они могли быть сестрами.

Гурни кивнул:

– Судмедэксперту звонил?

– Трэшер сказал, будет через двадцать пять минут. Это было двадцать минут назад. Я также позвонил Гарретту Фелдеру. Он в пути.

– Хорошо. Квартиру осмотрел?

– В общих чертах.

– Что-нибудь бросилось в глаза?

– На самом деле – одно. – Торрес кивнул на небольшой письменный стол у стены напротив дивана. Он выдвинул верхний ящик до упора. В глубине, за стопкой бумаги, лежал пакет с молнией, внутри – на вид пачка двадцатидолларовых купюр. Гурни прикинул: если все – двадцатки, то не меньше трех тысяч.

Он нахмурился:

– Интересно.

– Деньги?

– Пакет.

– Пакет? Почему?

Ответить Торресу не дал хлопок автомобильной дверцы внизу.