Текст книги "Уайт-Ривер в огне (ЛП)"

Автор книги: Джон Вердон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

49.

Вскоре после Трэшера по лестнице поднялся Гаррет Фелдер с комплектом для сбора улик, за ним – Пол Азиз с камерой. Пока троица натягивала костюмы Tyvek, Торрес ввел их в курс дела – сухо, по пунктам. Затем он с Гурни отошли в тень, в основном наблюдая за их работой и стараясь не мешать.

Время от времени Фелдер и Азиз морщились и сетовали на запах, пропитавший квартиру. Трэшер же держался так, будто вони не существовало.

Насмотревшись, Торрес отвел Гурни в сторону и рассказал, что тот же день, с ним связался вокалист малоизвестной старой рок-группы.

– Говорит, услышал в новостях, что полиция Уайт-Ривер разыскивает членов группы сторонников превосходства белой расы под названием «Рыцари восходящего солнца». Это произошло, когда Терлок и Бекерт публично связали сайт KPS с убийствами Джордана—Тукера и семьи Горт. Репортер даже дал адрес сайта в сюжете. Этот из рок-группы заинтересовался и заглянул туда, потому что вспомнил: фраза «Рыцари восходящего солнца» – звучала в одной из их старых песен.

Гурни вмешался:

– И на сайте он увидел видео, где они исполняют эту песню. Но никакой «группы сторонников превосходства» он не знает, и права на видео никому не передавал.

Торрес нахмурился:

– Откуда, черт побери, ты это знаешь?

– Это единственный разумный вариант, если учесть, что вся история с KPS была сфабрикована, – ответил Гурни. – Создатель сайта, скорее всего, нашел где-то старую запись – в Ютубе, скажем, – скачал и использовал. Готов поспорить, что в настоящем названии той группы есть слова про «превосходство белой расы» – или что-то близкое.

Торрес уставился на него:

– Он сказал, что их банда, в шутку, называется «Техасские скинхеды: превосходство белой расы в хэви-металл». Но как ты мог это предугадать?

– Как только стало ясно, что KPS – инструмент дезориентации, я спросил себя, как бы поступил на месте фальсификатора. Не выдумывал бы контент с нуля – поискал бы в сети «сторонник превосходства белой расы» и подобные термины, глянул, что всплывет и что можно адаптировать или просто украсть.

Трэшер оборвал их:

– Труповозка будет с минуты на минуту. Я бы оценил время смерти в пределах сорока восьми – семидесяти двух часов. Возможно, после вскрытия послезавтра уточню, если ничего не всплывет неожиданного. Между тем оба случая выглядят как химическая преамбула к убийствам Джордана и Тукера. Ожидаю, что лаборатория покажет алкоголь, метаболиты мидазолама и признаки токсичности пропофола.

– Почему именно мидазолам? – спросил Гурни. – Разве другие бензодиазепины не доступнее?

– В общем – да.

– Тогда почему?

– Антероградная амнезия.

– Что это?

– Одним из особых эффектов мидазолама является ухудшение памяти. Это может оказаться выгодным преступнику, если жертва выживет. Конечно, могли быть и другие причины для его выбора. Вам решать, что с этим делать, – он кивнул на одну из бутылок на кофейном столике. – Пока вы этим занимаетесь, я бы предложил провести анализ этого малинового ликера.

– Есть какая-то конкретная причина? – спросил Гурни. Его все сильнее раздражала привычка Трэшера выдавать сведения порциями, а не выкладывать все сразу.

– Мидазолам выпускается в виде сиропа. Имеет горьковатый привкус. Крепкий сладкий ликер мог бы стать идеальным средством доставки.

– Я так понимаю, вы не считаете это двойным самоубийством?

– Я бы не сказал, что это невозможно. Но шансов на такое было чертовски мало, – отрезал Трэшер.

Он вышел из гостиной в узкую прихожую и принялся стаскивать с себя комбинезон. Гурни последовал за ним.

– Кстати, я получил ваше телефонное сообщение, – сказал он.

Трэшер кивнул, снимая латексные перчатки.

– Я хотел бы знать, что это за загадка с раскопками, – произнес Гурни.

– Когда мы сможем сесть и поговорить об этом?

– Как насчет прямо сейчас?

На лице Трэшера появилась неприятная улыбка.

– Тема щекотливая. Сейчас не время и не место.

– Тогда назовите время и место.

Улыбка стала жестче.

– У вас дома. Завтра вечером. Я выступаю на ежегодном ужине Ассоциации судебно-медицинской экспертизы в Сирэкузах. По пути буду проезжать Уолнат-Кроссинг примерно в пять.

– Тогда и увидимся.

Трэшер свернул свой комбинезон, снял бахилы, аккуратно уложил все в дорогую на вид кожаную сумку и, не сказав больше ни слова, вышел.

Гурни вернулся в гостиную к Торресу, намереваясь продолжить объяснение о возможном механизме создания сайта KPS, когда к нему подскочил Гаррет Фелдер со смартфоном в руках, явно взволнованный.

– Посмотрите! – Он поднял телефон так, чтобы Торрес и Гурни видели экран. На дисплее красовались снимки двух отпечатков больших пальцев – они совпадали до микроскопической царапины. – Чистые, блестящие, непористые поверхности – просто подарок. Посмотрите на эти отпечатки! Как в кино. Превосходно!

Гурни с Торресом уставились на фотографии.

– Нет никаких сомнений, что оба отпечатка принадлежат одному и тому же пальцу, – продолжил Фелдер. – Другое время, другое место. Но один и тот же большой палец. Слева – отпечаток, который я только что снял с пластикового пакета с двадцатками в выдвижном ящике стола. Справа – отпечаток, который вчера снял с будильника на чердаке хижины Делла Бекерта. Он также совпадает с отпечатками на его мебели, кранах, телевизоре.

– Мы точно знаем, что отпечатки в хижине принадлежат Бекерту? – уточнил Гурни.

Фелдер кивнул:

– Вчерашнее подтверждение из AFIS – из его досье с отпечатками действующего сотрудника правоохранительных органов.

Торрес выглядела ошеломленной:

– Значит, Джексон и Крил получили эти деньги непосредственно от Бекерта?

– Мы знаем, что Джексон – точно, – сказал Фелдер. – На пакете есть ее отпечатки и отпечатки Бекерта.

– Вы успели снять отпечатки с тела Джексон? – спросил Гурни.

– В ускоренном порядке. Официальное заявление – за Трэшером, после вскрытия. Во всяком случае, у меня сейчас еще уйма работы. Просто хотел ввести вас в курс. – Фелдер сунул телефон через прорезь комбинезона в нагрудный карман и ушел в коридор, примыкающий к гостиной.

На стене, рядом с прихожей, висела плакатного формата фотография: легендарный радикал шестидесятых вытягивает вверх культовый черный кулак.

Мгновение спустя из того же коридора вышел Пол Азиз. Он объявил, что закончил, бережно похлопал по камере и спросил, нет ли у Гурни или Торреса особых пожеланий помимо стандартной съемки места преступления. Торрес вопросительно посмотрела на Гурни; тот покачал головой. Азиз пообещал прислать подборку снимков на электронную почту к завтрашнему утру и ушел.

Торрес повернулась к Гурни с озадаченным видом:

– Эта финансовая связь между Деллом Бекертом и Блейз Джексон... Похоже, вас это не удивляет.

– Меня удивляет только то, что мы нашли столь явные ее подтверждения. Когда кадровик больницы признал, что Джексон уволили за кражу шприцев с пропофолом, а шприцы с пропофолом были обнаружены на территории Бекерта, логично было подозревать их связь.

– Думаете, Бекерт платил ей за наркотики?

Гурни пожал плечами:

– Похоже, это была плата за что-то. Нам надо больше узнать о том, что между ними происходило. Очевидно, что начальник полиции не стал бы просить лидера BDA украсть для него пропофол, если бы у них не было сложившихся отношений.

Торрес нахмурилась:

– Например, каких?

– Есть несколько занятных вариантов. Помните, лет десять назад всплыло, что один из крупнейших бостонских гангстеров был главным информатором ФБР?

Глаза Торреса расширились:

– Ты думаешь, Джексон подставляла людей для Бекерта?

– Мы знаем, что она была амбициозной и безжалостной. Она вполне могла выборочно сдавать тех, кто мешал ее планам. Полезное знакомство, которое со временем превращается в затяжное партнерство. Не исключено, что они сотрудничали в устранении Джордана и Тукера – результата, который, по словам некоторых, каждому из них был выгоден по-своему.

– Предполагаешь, это сделал Бекерт? – Торрес кивнула в сторону дивана. – Парень внизу, на пластиковом шезлонге, утверждает, что белый мужчина на черном «Дуранго» был здесь две ночи назад – как раз в промежуток, когда Трэшер датирует смерть.

– Господи Иисусе... – тихо произнесла Торрес.

Гурни посмотрел на бутылки и бокалы на столике, на Джексон и Крил в праздничных нарядах:

– Возможно, Бекерт предложил что-то отметить?

Торрес подхватила гипотезу:

– Мидазолам в напитках расслабляет их настолько, что они перестают понимать, что происходит. Затем он вводит им смертельную дозу пропофола. И оставляет все как есть, чтобы выглядело, будто вечеринка с наркотиками закончилась фатально. – Он помедлил, нахмурившись. – Но зачем их убивать?

Гурни улыбнулся уголком рта:

– Демон негативной проекции.

– Что?

– Допустим, Бекерт полагался на их помощь, чтобы убрать людей, способных создать ему проблемы. По крайней мере – Джордан и Тукер, а, вероятно, и Лумис в больнице. Но это поставило их в позицию, когда они могли создать проблемы еще серьезнее – просто потому, что слишком много знали. Как только он начал представлять сценарии, в которых они предают его или пытаются шантажировать, механизм включился. Его политическое будущее и личная безопасность намного важнее, чем жизни двух потенциальных нарушителей его спокойствия.

Торрес медленно кивнула:

– Думаешь, он мог подставить Терлока? Отправить его в «Оружейный Клуб» и дать знать Гортам, что он там появится? Я имею в виду, Терлок, вероятно, знал о нем больше, чем кто-либо другой на свете, и если бы перестал быть полезным...

– Это зависело бы от того, был ли у Бекерта контакт с Гортами, а это...

У Торрес зазвонил телефон. Он нахмурился, глядя на экран:

– Офис окружного прокурора.

Минуту или две он молча слушал. Единственным звуком в квартире оставалось тонкое жужжание пылесоса Фелдера, которым он медленно проходил по коврику перед диваном.

Наконец Торрес заговорил:

– Хорошо... Да, район знаю... Похоже на то... Согласен... Спасибо.

Он завершил звонок и повернулся к Гурни:

– Это была женщина из офиса Клайна, отслеживающая звонки в ответ на его телевизионный запрос о местонахождении Бекерта.

– Что-нибудь полезное?

– Звонивший заявил, что видел сегодня вечером мужчину на заправке неподалеку от Басс-Ривер. Мужчина заправлял пару пятилитровых канистр бензином, стоявших в багажнике «Дуранго». Номерной знак «Дуранго» заканчивался буквами WRPD.

– Звонивший представился?

– Нет. Спросил, назначено ли вознаграждение. Ему ответили, что нет, – и он повесил трубку. Телефонная компания сообщает: звонок с предоплатной сим-карты.

– В офисе Клайна есть запись разговора?

– Нет. Линия, которую они используют, обходит их автоматическую систему.

– Жаль, – сказал Гурни после короткой паузы. – Басс-Ривер рядом с водохранилищем, верно?

– Верно. По другую сторону горы от «Оружейного Клуба». Местность густо лесистая. Дорог немного, – Торрес внимательно посмотрела на Гурни. – Тебя что-то в этом тревожит?

– Думаю лишь о том, что, если Бекерт в бегах, странно, что он все еще где-то поблизости.

– Может, у него есть вторая хижина, о которой никто не знает. Где-то в лесу, вне сетей. Канистры могли быть для генератора. Как тебе такая версия?

– Вполне возможно.

– Ты сомневаешься.

– Ездить на собственной машине с приметным номерным знаком неподалеку от дома кажется глупостью.

– Люди совершают ошибки под давлением, не так ли?

– Верно, – согласился Гурни. И подумал, что возможно, ошибается сейчас он сам.

50.

К моменту, когда Гурни вернулся из Уайт-Ривера, уже перевалило за полночь. Он припарковался у боковой двери. Как и много раз до этого, мелькнула мысль: неплохо было бы пристроить к дому гараж. Мадлен время от времени вспоминала об этом, и это мог бы быть их общий проект. Когда дело закроется, придется заняться всерьез.

Прежде чем войти, он немного постоял в лунном свете у края яблоневого сада, вдыхая сладкий, землистый весенний воздух – противоядие запаху смерти, преследовавшему его с вечера. Но ночи на холмах вокруг Уолнат-Кроссинга были куда холоднее, чем внизу, в Уайт-Ривер, и вскоре озноб загнал его в дом.

Несмотря на взвинченность после напряженного вечера, он решил прилечь, закрыть глаза, попытаться хоть чуть-чуть отдохнуть. Мадлен спала, но, когда он лег, она проснулась ровно настолько, чтобы прошептать:

– Ты дома.

– Да.

– Все в порядке?

– Более или менее.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы уловить подтекст.

– Что значит «менее»?

– История с Уайт-Ривер становится все более безумной. Как прошло ваше собрание политических активистов?

– Глупо. Расскажу утром.

– Ладно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Минутой позже, улавливая ровный, тихий ритм ее дыхания, он понял, что она уже спит.

Лежа на спине и глядя в распахнутое окно – на мерцающие в серебристом свете луны силуэты деревьев, едва вырисовывающиеся на темном небе, – он вновь и вновь возвращался мыслями к связке Делла Бекерта и Блейз Джексон. Не она ли – тот самый безымянный информатор, которого не раз поминали на заседаниях группы по управлению критическими ситуациями? Держал ли Бекерт ее на крючке – или инициатива шла от нее? Была ли сумка с наличными в ящике стола единичной выплатой или частью регулярной схемы? Это была оплата за услугу – или выкуп за молчание? Учитывая ее заметную внешность и приписываемую ей сексуальную прожорливость, входил ли в их связи интимный компонент – или все оставалось сугубо деловым?

И как насчет линии, ведущей к Рику Лумису? Если за покушением на Поултер-стрит стояли Бекерт и Терлок, то логично предположить, что они же организовали и вторую, уже смертельную атаку в больнице. Неужели Бекерт с Джексон сумели втянуть Чалис Крил и научить ее всаживать лезвие ледоруба прямо в ствол мозга?

Мысль о Поултер-стрит вернула Гурни к вопросу, который он адресовал Торрес: встречался ли агент по недвижимости, оформлявший аренду двух снайперских точек, лично с Джорданом – тем самым, чье имя стояло в договорах, – или же все решал посредник?

Торрес заверил, что ответ будет, как только агент вернется из отпуска. Желание Гурни двигать расследование дальше – и невозможность сделать это в два часа ночи – вынудили его мысленно перебирать варианты, пока, наконец, он не провалился в беспокойный, рваный сон.

Проснувшись в девять, он увидел голубое, вымытое небо; сквозь открытые окна тянулся свежий запах травы и доносился далекий стрекот косилки – Мадлен косила луг. Первая мысль: связаться с «Acme Realty».

Он набрал Марка Торреса, чтобы уточнить выпорхнувшее из памяти имя агента.

– Лаура Конвей, – откликнулась Торрес. – У меня стоит напоминание позвонить ей этим утром. Сейчас еду к Клайну – доложить об убийствах Джексон и Крил. Кстати, подтвердилось: Блейз и Чалис – сестры. И похоже, по части психиатрии у Чалис целая папка, добиваемся доступа. Что до Лауры Конвей – если хотите поговорить сами…

– Хочу. Дашь ее номер?

Через три минуты Лаура Конвей уже произносила то, что он почти и ожидал услышать.

– Всем этим занималась Блейз Джексон. Думаю, она была что-то вроде бизнес-менеджера мистера Джордана. Она выбрала квартиру на Бридж-стрит и дом на Поултер-стрит.

– Но оба договора подписаны Марселем Джорданом?

– Верно. Насколько помню, мисс Джексон забрала для него документы на подпись и затем вернула их в наш офис.

– Вы знали о ее выдающейся роли в Альянсе защиты чернокожих?

– Я не интересуюсь политикой. Стараюсь не смотреть новости. Это слишком огорчает.

– Значит, вы никогда не встречались с Марселем Джорданом?

– Нет.

– И не разговаривали с ним?

– Нет.

– Он давал вам какие-либо финансовые гарантии?

– Нет.

– Вам не требовалось подтверждение того, что его финансовое состояние может себе позволить такую аренду?

– Мы не сочли это необходимым.

– Разве это не необычно?

– Это не норма. Но и случай был не совсем обычный.

– В каком смысле?

– Обе аренды были оплачены авансом – сразу за год. Наличными.

– Вас это не насторожило?

– Некоторым людям удобнее работать с наличностью. Я не подвергаю сомнению такие предпочтения.

– Вам не приходило в голову, что мистер Джордан мог и не знать, что его имя стоит в аренде?

– Не понимаю. Почему он мог не знать?

Гурни был уверен: ответ скрывается в том, что Джордан был завязан в хитроумный заговор Бекерта и Терлока – подставить его, людей из BDA и Кори Пейна за убийства Джона Стила и Рика Лумиса. Потому его ничуть не удивило возможное неведение Джордана о деталях арендных соглашений. Куда больше внимания требовал факт активного присутствия Блейз Джексон – явный признак ее участия с самого начала.

Он завершил разговор и на минуту застыл у окна, глядя на ряд цветущих черемух вдоль высокого пастбища. Насколько глубоко Блейз Джексон погружена в белую пену смертей в Уайт-Ривер – и она здесь мозг или всего лишь инструмент? Пока он это взвешивал, над кромкой поля мелькнуло движение. Краснохвостый ястреб, делая широкие круги, выискивал добычу – птицу помельче или пушистого зверька. В сотый раз он заключил, что природа, как ни прекрасна ее витрина – цветы, птичьи трели, – по сути, ярмарка ужасов.

На тумбочке за его спиной зазвонил телефон. Он оторвался от окна и взял трубку.

– Гурни слушает.

– Привет, Дэйв. Марв Гелтер.

– Марв. Доброе утро.

– Утро доброе и – занятое, вот что. Ты, дружище, разрушитель. Политический ландшафт – полностью переписан.

Гурни промолчал.

– Не будем тянуть. К делу. Свободен на обед?

– Зависит от повестки.

– Конечно! На повестке – твое будущее. Ты только что перевернул мир, мой друг. Пора – это капитализировать. Пора внести изменения в оставшуюся жизнь.

Врожденная неприязнь Гурни к Гелтеру, не смогла побороть любопытство.

– Где встречаемся?

– В «Голубом лебеде». Локенберри. Ровно в двенадцать.

Когда он собрался выходить, Мадлен, косившая луг, уже обошла высокое пастбище и свернула на одну из узких, тропинок, заросших травой. Он оставил записку с коротким объяснением и обещанием вернуться к трем. Затем нашел адрес ресторана в интернете, забил его в навигатор и выехал.

Безукоризненно ухоженная деревушка Локенберри, всего в миле от странного кубического дома Гелтеров, уютно пряталась в своей крошечной долине, где весна приходила раньше, чем на окрестные холмы. Нарциссы, жонкили и яблони отцветали, уступая место сирени. «Голубой лебедь» притаился в тихом, тенистом переулке в стороне от главной улицы. Элегантная вывеска у дорожки из голубого камня, ведущей к парадной двери, – единственная примета среди двух «картинно-колониальных» домиков по бокам.

В холле цвета вишневого дерева Гурни встретила статная блондинка с легкими скандинавскими нотами в речи.

– Добро пожаловать, мистер Гурни. Мистер Гелтер скоро будет. Провести вас к столику?

Он последовал за ней по ковровому коридору в зал с высоким потолком и люстрой. Стены – чередование импрессионистских цветочных фресок и зеркал в золоте. В центре – круглый стол под белой льняной скатертью, два кресла в духе французской провинции, две безупречные сервировки. Блондинка отодвинула ему стул.

– Что принести выпить, мистер Гурни?

– Простую воду.

Через мгновение вошел Марв Гелтер – сгусток сфокусированной энергии и пронзительный взгляд, диссонирующие с его беззаботно-деревенским твидовым костюмом.

– Дэйв! Рад, что ты здесь! Извини за задержку. – Он опустился напротив, метнув взгляд в коридор. – Любовь моя, милая, где же ты, черт побери?

Нордическая красавица вернулась с серебряным подносом: стакан воды для Гурни и бокал розового, как кампари с содовой, – для Гелтера. Поставив напитки, она отошла чуть в сторону. Гелтер сделал первый глоток. Гурни пришло в голову: этот человек способен делать медленно только то, что не зависит от него.

– Меню тут нет, Дэвид. Готовят классику. Блистательный кассуле. Петух в вине. Утиное конфи. Беф бургиньон. Что пожелаете?

Блондинка, кажется, едва заметно повеселела.

– Говядину, – сказал он.

Она улыбнулась и вышла.

Он взглянул на Гелтера.

– Вы не едите?

– Они знают мои пристрастия. – Он сделал еще глоток и улыбнулся – не теплом, а всплеском адреналина. – Итак. Ты спровоцировал землетрясение. Как ощущения?

– Незавершенности.

– Ха! Незавершенности. Люблю это. Человек, который никогда не доволен, всегда идет дальше. Хорошо. Очень хорошо. – Он впился взглядом. – Итак, мы здесь. Делл Бекерт, упокой Господь его душу, значения не имеет. Жив он или мертв – для мира он уже мертв. Ты позаботился. Блестяще. Вопрос: что дальше?

– Кто будет следующим?

– Ты, Дэвид. С тобой я обедаю. Что у тебя дальше?

Гурни пожал плечами.

– Косить поля, кормить кур, построить сарай побольше.

Гелтер недовольно поджал губы.

– Клайн, вероятно, выйдет к тебе с предложением. Вроде возглавить его расследовательский блок. Это по тебе?

– Нет.

– И правильно. Это расточительство твоего дарования. Которое, замечу, гораздо весомей, чем ты думаешь. – Улыбка-игла вернулась. – В тебе чертовски много скромности. Чертовски много честности. И яйца что надо. Ты залез в эту клоаку Уайт-Ривер, где никто ни черта не понимал, разобрался, вытащил все на свет и показал окружному прокурору, что к чему. Это впечатляет. – Он на миг запнулся. – И знаешь, что это еще? Это история. История о герое. Холодном, умном, прямом герое. Суперкопе. Так тебя обозвал тот журнал, верно?

Гурни сдержанно кивнул, смутившись.

– Черт возьми, Дэвид, да ты же настоящий мужик! И вид у тебя – как у старого голубоглазого ковбоя. Ты, черт побери, подлинный герой. Ты понимаешь, насколько людям нужен настоящий герой?

Гурни уставился на него.

– О чем ты говоришь?

– О чем, черт возьми, ты думаешь, я говорю? Бекерт ушел, Гурни остался!

– В каком смысле?

– В кресле генерального прокурора.

Нордическая красавица возникла с двумя изящными фарфоровыми тарелками. Одну – с искусно разложенным антипасто – она поставила перед Гурни; другую – с дюжиной мандариновых долек, аккуратно выстроенных по кругу вокруг крошечной чашечки, – перед Гелтером. Она покинула зал так же бесшумно, как и вошла.

Тон Гурни соответствовал недоверчивому выражению его лица.

– Ты предлагаешь мне участвовать во внеочередных выборах?

– Я вижу, что ты выиграешь с большим отрывом, чем Бекерт.

Гурни надолго умолк.

– Кажется, тебя не слишком огорчило то, что произошло.

– Я был крайне расстроен. Минут десять. Дольше – пустая трата времени. Затем я задал себе единственный разумный вопрос: «Что теперь?» Неважно, что подкидывает нам жизнь. Это может оказаться золотой жилой. Может – полной чушью. Вопрос все равно один и тот же: «И что теперь?»

– Тебя не беспокоит, что ты так сильно ошибался насчет Бекерта?

Гелтер взял мандариновую дольку, внимательно рассмотрел, прежде чем отправить в рот.

– Жизнь продолжается. Если люди тебя разочаровывают – к черту их. Проблемы могут стать решениями. Взять хотя бы эту ситуацию. Ты лучше Бекерта – чего я, возможно, и не понял бы, останься он в живых. У этого никчемного куска социалистического дерьма, Мейнарда Биггса, не будет ни малейшего шанса против тебя.

– Ты так сильно его ненавидишь?

Он изучил еще одну дольку, затем проглотил.

– Я не ненавижу его. Мне на него плевать. Ненавижу то, за что он выступает. Философию. Систему убеждений. Право.

– Право?

– С большой буквы – «П». У этих бесполезных ублюдков есть Права! Права на все, что им взбредет. Не нужно работать, экономить, содержать собственных детей. Ничего не нужно – потому что у них был пра-пра-пра-пра-гребаный дед, которого триста гребаных лет назад, какой-то африканский подонок продал работорговцу. Видите ли, древняя история дает им право на плоды моего нынешнего труда.

Он дернул головой в сторону и выплюнул апельсиновую косточку на восточный ковер.

Гурни пожал плечами.

– Однажды я видел Биггса по телевизору – его рассуждения о расовом неравенстве показались мне мягкими и разумными.

– Красивая упаковка на коробке со скорпионами.

– И ты видишь во мне решение этой «проблемы»?

– Я вижу в тебе способ не допустить, чтобы рычаги власти угодили не в те руки.

– Если бы я был избран с вашей помощью, что я был бы вам должен?

– Ничего. Поражение Мейнарда Биггса – моя награда.

– Я подумаю.

– Хорошо, но не спи слишком долго. Срок подачи заявлений истекает через три дня. Скажи «Да», и я гарантирую – ты выиграешь.

– Вы действительно полагаете, что у Биггса нет шансов?

– Не против тебя. И я всегда могу найти пару студентов, которые вдруг вспомнят о неподобающем поведении своего профессора, – ядовито улыбнулся Гелтер.

Подали основное блюдо Гелтера – красочный буйабес; за ним – бургундскую говядину для Гурни. Они ели в основном молча, оба отказались от десерта.

К теме встречи они не возвращались, пока не вышли к машинам у входа.

– Как только согласишься, – сказал Гелтер, – мы выведем тебя на телеэкран и попросим Килбрика с Кронком представить тебя миру. Они оба умирают от желания поговорить с тобой.

Когда Гурни не ответил, он продолжил:

– Просто представь, что ты смог бы сделать, обладая силой и влиянием титула генерального прокурора. Все нужные контакты. Совершенно новый мир. Я знаю людей, что убили бы за это кресло!

– Я дам тебе знать.

– Такой шанс выпадает раз в жизни, – добавил Гелтер, еще раз сверкнул своей заряженной адреналином улыбкой и сел в красный «Феррари».