Текст книги "Частный детектив. Выпуск 1"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Джон Диксон Карр,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

Ее лицо побелело, глаза полыхнули гневом, а руки, лежащие на коленях, судорожно сжались.

– Я готова заплатить вам при условии, что вы отказываетесь от ваших намерений, – отрывисто произнесла она.

На что последовало возражение:

– Если бы вы только знали, сколько прекрасных женщин с солидными счетами в банке и не обремененных моральными принципами пытались меня купить, то вы были бы немало удивлены. Но, к сожалению, я в эти игры не играю.

– Вы можете сами назвать сумму, – продолжала она упорствовать.

– Я все прекрасно понял, но, повторяю, меня это совершенно не интересует. И если вы больше ничего не хотите мне сообщить, вынужден перед вами извиниться. Я просто погибаю от усталости.

– Пятьдесят тысяч долларов, – отчеканила она, пытливо глядя на меня.

Моим ответом была улыбка до ушей:

– А на другой чаше весов – жизнь человека, миссис Дедрик. Если я прекращу расследование, Перелли неминуемо казнят. Вы ведь не желаете ему смерти?

– Не знаю никакого Перелли. И знать не желаю. Если суд признает его виновным, значит, так оно и есть. Я заплачу вам пятьдесят тысяч, если вы всего на месяц уедете из этого города. Согласны?

– Я не могу уехать даже на месяц, миссис Дедрик. Я слишком занят. И прежде всего выявлением преступника, похитившего вашего мужа…

– Семьдесят тысяч.

– Но вы–то, чего боитесь вы? Почему вы хотите помешать восторжествовать истине?

Она повторила:

– Семьдесят тысяч.

– Так что же произошло с Дедриком? Может быть, его ударили с чрезмерной силой – наповал? Или вы узнали, что всю эту историю подстроил ваш отец и потому пытаетесь его спасти? Или еще какие–то эгоистические побуждения движут вами? Например, хотите утаить, что вышли замуж за торговца наркотиками?

Ее обескровленные губы произносят:

– Сто тысяч!

– И даже миллионом меня не прельстить, – сказал я и поднялся с места. – Так что можете не тратить даром слова. Я продолжу свои поиски до победного конца! Прощайте!

Она встала. Такая неожиданная ее покорность вынудила меня быстро оглядеться: не прихватила ли она с собой чего–либо наподобие сумки. Слава богу. Сумки нет. В ее теперешнем состоянии, имея оружие под рукой, она выстрелила бы, не раздумывая.

– Это окончательное решение? – переспросила она.

– Я ведь сказал: “Прощайте”. И не надо думать, что все готовы потакать вашим капризам. Пожалуйста, миссис Дедрик, поезжайте домой. Вы меня утомили.

– Ну что ж, отыщутся и другие способы утихомирить вас, – пообещала она холодно и с печальной улыбкой. – Даю вам последний шанс: двести тысяч.

Я закричал:

– Подите прочь! – и пошел открывать двери.

Она подскочила к телефону, набрала номер и спустя секунду принялась визжать так пронзительно, что я невольно вздрогнул:

– Полиция! На помощь! Срочно приезжайте.

Она бросила трубку на рычаг и повернулась ко мне, омерзительно улыбаясь.

– Браво! – восхитился я, снова садясь в кресло. – Что вы такое разыгрываете? Сцену изнасилования?

Она поднесла руку к лифу и резким движением разодрала платье. Затем расцарапала ногтями свои плечи. Четыре длинных красных следа украсили ее кожу. Она взъерошила волосы, ударом ноги опрокинула стол, толкнула диван к камину, сбила ковер. Затем она прошлась по комнате, ища как бы эффектнее обставить эту сцену. А я тем временем подошел к телефону и набрал номер.

– Алло? – голос Паулы на другом конце провода.

– У меня неприятности. Приезжайте скорее ко мне. Вы знаете, что вам надо сделать. По дороге захватите Франкона и немедленно известите полицию. Через каких–то пять минут мне предъявят обвинение в попытке изнасилования. Миссис Дедрик наносит уже последние мазки.

– Еду, – коротко ответила Паула и тут же дала отбой.

Я повесил трубку и закурил.

– На вашем месте, – говорю как можно вежливее, – я бы еще чулки порвал: вполне реалистичная деталь.

– Вы еще не раз пожалеете, что не согласились на деньги, жалкий глупец, – посочувствовала мне Серена. – Вас упекут года на два.

– Зря вы расцарапались, – говорю, сочувственно покачивая головой. – Совершенно напрасно. У меня под ногтями не смогут обнаружить частиц вашей кожи, а это первейшая улика.

За окном взвизгивают тормоза, хлопают дверцы машины. Серена с истошными воплями выскакивает на веранду.

Я не двигаюсь с места.

Послышались тяжелые шаги.

Затем чей–то крик:

– Держитесь, моя милая, мы уже рядом!

Сержант Мак Гроу, ухмыляясь, остановился на пороге. В руках у него револьвер.

– Ни с места, а то тебя не станет, – пролаял он, меча в меня молнии.

– Не надо мелодрам, приятель, – сказал я, стряхивая сигаретный пепел на пол. – Со мной сыграли злую шутку.

– Неужто? Шутку… Встать, руки вверх.

Я встал и поднял руки.

Он вошел крадущейся походкой.

– Так–так… Полюбуйтесь–ка на этого козла… Я и раньше подозревал, что ты тот еще типчик…

Появляются одетый в форму сыщик и поддерживаемая им под локоток Серена. Она бессильно падает в кресло. Ее царапины кровоточат и две красные струйки измазали ее лифчик и платье. Она неплохо знает свою роль.

– Сволочь! – выдохнул Мак Гроу. – Да это же миссис Дедрик! Наденьте наручники на этого зверя.

Сыщик подошел ко мне, наручники сухо защелкнулись, затем он презрительно оттолкнул меня.

– Немало воды утечет, пока тебе удастся увидеть хоть какую–то девку, – пригрозил он вполголоса.

Мак Гроу хлопотал вокруг Серены. Она всхлипывала, вся дрожа. Он подал ей бокал виски да так и остался стоять, склонившись, лицо багрово, глаза растеряны.

С короткими интервалами он бормотал: “Каков подлец!” – почесывая при этом подбородок.

– Подайте мне накидку, – встрепенулась вдруг Серена. – Мне уже лучше. Я пришла поговорить с ним о муже, и тут он без слов стал домогаться меня, как животное.

Я ехидничаю:

– Наверное, не часто какие–нибудь животные соблазняются вами, разве только что пресыщенные жизнью.

Мак Гроу резко поворачивается и с силой бьет меня по губам тыльной стороной руки.

– Ничего, ничего, вот приедешь к нам. Я давно уже ладу подходящего случая.

– Ну, тогда пользуйтесь моментом, – отвечаю ему, – у вас не так уж много времени осталось.

– Вы поедете с нами в отделение, миссис? – поинтересовался Мак Гроу. – Вообще–то вам совершенно не обязательно. Может быть, вам это неприятно…

– Нет, нет, я непременно должна увидеться с комиссаром Брандоном. Этому типу надо преподать хороший урок.

– И он его получит, – обещает Мак Гроу, скаля в предвкушении зубы. – Тогда если вы готовы, миссис, то будем ехать…

Агент хватает меня за руку и подталкивает к двери.

– Двиньте его, как следует, если он начнет из себя что–то строить, – советует Мак Гроу.

Расселись: агент и я позади, Серена и Мак Гроу впереди.

Мы уже сворачивали на Орчид Бульвар, когда я заметил маленькую машину Паулы, едущую к моей хижине.

V

Миффлин было уже собирался уходить, когда мы ворвались в следственную часть. Он стоял уже одетым в шляпу и пальто и, облокотившись на стол, отдавал последние наставления дежурному инспектору.

Когда он заметил на мне наручники, глаза его едва не выпрыгнули из орбит, и смотрел он испытующе то на меня, то на Мак Гроу.

– Что это вы за кашу заварили? – спросил он, наконец, хрипя. – Зачем вы арестовали этого парня?

Мак Гроу вне себя от возмущения:

– Он обвиняется в попытке изнасилования, шеф, – доложил он. – Эта обезьяна напала на миссис Дедрик. Я пришел как раз вовремя…

Миффлин ошеломлен. Глаза его уже величиной с блюдце.

– Это правда, миссис? – переспрашивает он, вперяясь в Серену с неприкрытым изумлением. – Вы заявили на Мэллоя?

– Да, – подтвердила она. – Где я могу видеть комиссара Брандона?

– Он сегодня не дежурит, – отвечает Миффлин и я улавливаю нотку надежды в его голосе. – Подайте стул миссис Дедрик!

Она усаживается, концы ее накидки разлетаются, и это позволяет Миффлину и дежурному сержанту воочию засвидетельствовать наличие телесных повреждений. Миффлин с шумом втягивает воздух и во взгляде его перемешиваются укоризна с ужасом.

– Это ваша работа?

– Нет, это действительно не я

Мак Гроу намеревается врезать мне кулаком по лицу, но Миффлин вдруг с завидной резвостью, которую трудно ожидать от человека подобной комплекции, оттолкнул его. Мак Гроу пошатнулся и отступил на шаг.

– Прекратить! – скомандовал Миффлин. – Что это вы себе позволяете?

Мак Гроу кровожадно посмотрел на меня:

– У меня руки чешутся исколотить эту грязную свинью.

– Я сказал прекратите! – крикнул Миффлин.

Он повернулся к Серене:

– Как это произошло?

– Я приехала, чтобы узнать, как продвигаются поиски местонахождения моего мужа, – Серена давала пояснения спокойным и ровным голосом. – Я пробыла там не более пяти минут, как вдруг он набросился на меня. Я отбивалась, мне даже удалось как–то вырваться и добежать до телефона. И тут он, воспользовавшись моментом, разорвал на мне платье и нанес раны. К счастью, этот инспектор появился очень вовремя. Силы уже готовы были покинуть меня!

Миффлин сбил шляпу на затылок и отер лоб носовым платком. Он явно обалдел от всего этого.

– Не ломайте себе голову, – посоветовал я как можно безмятежнее. – Она врет напропалую. Предлагаю перебазироваться в какую–нибудь другую комнату, где людей поменьше: она, вы и я. В первую очередь, сама миссис будет очень огорчена, если журналисты прознают о том, что я вам расскажу.

– Требую пригласить представителей прессы, – вскричала Серена. – Я намереваюсь довести все до конца. Желаю, чтобы это дело получило широкую огласку. Я подтверждаю свое заявление. Этому типу место в тюрьме, его должны лишить права работать по такой профессии!

И тут входит Паула с кожаным чемоданом в руках. Она никак не может отдышаться и впервые за время нашего знакомства ее волосы в таком хаотичном состоянии. Непослушные пряди торчат во все стороны, ее легкое пальто застегнуто не на те пуговицы, а брюки похожи на два сросшихся аккордеона.

– Я не смогла привезти Франкона, поскольку не застала его дома, – пролепетала она с задышкой. – Вам еще не предъявляли никаких обвинений?

Мак Гроу схватил ее за руку:

– Вам здесь находиться нельзя! Выйдите отсюда!

– Оставьте ее, пусть, – проворчал Миффлин.

Затем он обратился к Пауле, которую Мак Гроу отпустил с большой неохотой:

– А вам что угодно?

Паула поставила квадратный чемодан на ближайший к ней стол, откинула крышку, под которой прятался переносной магнитофон.

– Если вы припомните, миссис Дедрик, – в моем голосе не было и тени самодовольства, – в самом начале нашей увлекательнейшей встречи я щелкнул выключателем. Вам я тогда объяснил, что отключил телефон. А на самом деле я включил магнитофон. Когда мне во внеурочное время наносят визиты богатые наследницы, я вынужден принимать меры предосторожности, чтобы избежать обвинения в попытке изнасилования.

Серена наградила меня убийственным взглядом.

– Он все лжет! – закричала она. – Его надо привлечь к ответственности! Чего вы ждете?

Я распорядился:

– Ну, что ж, Паула, включайте музыку!

Паула достает магнитофон.

Все невольно вздрогнули, когда с поразительной четкостью мой голос прозвучал из этой коробки.

Затем послышался голос Серены: “Вы можете сами назначить цену”. И тут миссис Дедрик вскакивает и устремляется к аппарату. Паула заслоняет собой его.

– Остановите! – вопила Серена. – Я не желаю этого слышать. Прекратите!

– А может быть, лучше дослушать, – очень мягко предлагает Миффлин… – Или вы отказываетесь от своей жалобы?

Серена распрямляется с видом оскорбленной королевы. Еще несколько секунд она пристально смотрит на меня и в глазах ее мелькают злые искорки, затем она шагает за порог и, даже не утруждая себя закрыть двери, исчезает.

Никто не шелохнулся и не произнес ни слова, пока звук шагов Серены доносился из каменного коридора.

Нарушает молчание Миффлин:

– Снимите с него наручники, – приказывает он.

Мак Гроу снимает. Глаза его, как у тигра, у которого прямо из–под носа сволокли завтрак.

– Да, вы неплохо позаботились, чтобы не попасть впросак, – Миффлин не скрыл своего восхищения. – Комическое переплелось с трагическим!

– Естественно, – говорю, поглаживая запястья. – А теперь хотелось бы посетить ваш кабинет. Есть о чем поговорить. – Обращаюсь к Пауле, упаковывающей магнитофон. – Однако вы молодцом, быстро управились! Мне, конечно, нет никакого прощения! Похоже, что я поднял вас с постели!

– Нет, вы вытащили меня из ванны, – отвечает Паула. – И если у вас на сегодня не запланированы другие эксцессы, я бы предпочла снова оказаться в ванной.

– Отправляйтесь, Паула, и еще раз большое вам спасибо! Вы меня буквально вырвали из когтей хищников!

Я повернулся, улыбаясь, к Мак Гроу.

Он уже выходил из комнаты, когда прозвучали последние слова моей реплики, и споткнулся о порог, словно получив подзатыльник.

После ухода Паулы мы с Миффлином сели за его захламленным письменным столом.

– Это дело должно получить неожиданную развязку. И если все окажется так, как я предполагаю, то общественность будет ошарашена рядом разоблачений весьма неприглядного свойства.

Миффлин судорожно перерывал свои карманы, ища сигареты. Так и не найдя, он обернулся ко мне, воздев брови:

– Дайте–ка мне сигаретку… А что, собственно, кроется под этим “неприглядного свойства”?

– Все говорит за то, что сам Маршланд устроил историю с похищением. Дедрик – торговец марихуаной, работающий на Бэррэтта. Он отвечает за насыщение парижского рынка. Для меня это почти очевидно: Маршланд узнал о преступной деятельности своего зятя и соответственно нанял человека, чтобы избавиться от Дедрика. Потому–то миссис Дедрик и намеревалась меня подкупить.

Миффлин явно ошеломлен.

– Но, черт побери, где же все–таки сам Дедрик?

– Именно это я и пытаюсь выяснить. И, похоже, никто кроме Бэррэтта не сможет нам этого разъяснить. Есть в этой шайке еще один персонаж, осведомленный не хуже, пожалуй, самого Бэррэтта: крупный парень с квадратными плечами, облаченный в костюм цвета ржавчины и белую фетровую шляпу.

– Он у нас тоже в розыске. Кстати, не вы ли нам сообщили о его похождениях?

– Да, просто у меня были еще спешные дела, а то я непременно бы дождался вас на месте. Да, вы обратили внимание на мою находку в мусорном ведре?

– Это вы насчет того, что он провел там ночь?..

– Факты говорят.

– Ладно, мы постараемся отыскать его. Но все же, что натолкнуло вас на мысль о причастности Маршланда ко всему этому?

Пришлось рассказать о визите в “Бич Отель”.

– По словам миссис Дедрик, он драпанул в Европу, но что–то не слишком верится в это.

– Может, не помешало бы мне отправиться к нему и снять показания вполне официально?

– А не смогли бы вы потерпеть с этим до завтрашнего вечера? Как вы думаете? Если к означенному времени у вас в руках окажутся доказательства того, что Бэррэтт – торговец наркотиками, сможете ли его расколоть?

Лицо Миффлина расплывается в многообещающей улыбке:

– Да уж постараемся.

– Вы не смогли бы как–нибудь крутануться и раздобыть хоть немного марихуаны? Сигарет, скажем, двести?

– У наркобригады должны быть. А зачем это вам?

– Попытайтесь у них одолжиться. Не только лишь Бэррэтт способен на всякие штучки. Завтра днем вам сообщат, что у Бэррэтта в комнате спрятаны несколько сот сигарет марихуаны. Вы его пощупаете, проявите немножко настойчивости, и, я думаю, он сломается – заговорит.

Глаза Миффлина округлились:

– Это совершенно невозможно. Если Брандон узнает…

– А что, кто–то собирается ему об этом докладывать?

Он пристально посмотрел на меня, почесал в задумчивости затылок и недовольно покачал головой.

– Мне это не очень–то по вкусу, Вик.

– Да и мне не больно нравится, но это, увы, единственный шанс подцепить его на крючок. Вы уж постарайтесь раздобыть наркотик.

– Ну что ж, согласен. Правда, если он не заговорит, мы окажемся в дурацком положении.

– Это уже ваши заботы. Вам только и надо, что спустить на него Мак Гроу. Он ведь чувствует себя обделенным после того, как вы не дали ему провести на мне разминку!

Миффлин вышел. Отсутствовал он минут двадцать, а когда, наконец, вернулся, то нес маленький деревянный ящичек.

– Пришлось рассказать комиссару наркобригады, для чего мне понадобились наркотики. Оказывается, и он уже не первый месяц пытается накрыть Бэррэтта. Ваша идея ему понравилась. – Миффлин негодовал. – Встречаются еще такие полицейские, для которых понятие “профессиональная этика” – не более чем пустой звук, – таким было резюме.

Беру ящичек и поднимаюсь.

– А для меня тем более пустой, когда речь заходит о такой мрази, как Бэррэтт.

– Будьте осторожны, Вик. Эта красотка Дедрика как–то странно на вас поглядывала. И это встревожило меня не на шутку.

– Я учту. А как дела у Перелли?

– Движутся потихоньку. Франкон встречался с ним сегодня утром. На его счет можно быть спокойным. Во всяком случае, сейчас.

– Нельзя ли мне переговорить с ним?

– Категорически нет. Брандон приставил к нему личную охрану. Только Франкону не возбраняется приходить к нему.

– Когда сцапаете Бэррэтта, заставьте его говорить, Тим. Я буквально чувствую, что в его руках все нити этого дела.

– Если он хоть что–нибудь знает, то я заставлю его расколоться, – обещает Миффлин.

Забираю магнитофон из комнаты для подследственных, выхожу на улицу и ловлю такси.

Времени уже без десяти одиннадцать.

Это был невероятно утомительный день.

ГЛАВА VI

I

Тем утром мне еще до завтрака предстояло подогнать текущие дела. Мне явно недоставало Кермэна, поскольку у него накопилось немало незавершенных, правда, и не слишком важных дел, но учитывая, что сейчас он в Париже, мне приходится разгребать все это самому. Было уже где–то около часа дня, когда я покончил со всей этой мелочевкой и смог вернуться к похищению Дедрика.

– Схожу–ка я сегодня к Бэррэтту, – информирую Паулу, уже заканчивая завтракать на скорую руку прямо здесь, в конторе. – Есть у меня для него небольшой подарочек…

Я поделился с ней нашими с Миффлином задумками.

– Как только мы возьмем с поличным Бэррэтта и приклеим ему хоть крохотное обвиненьице, вполне вероятно, он станет чуточку уступчивей. Миффлин, во всяком случае, знает свое дело.

Наш план отнюдь не был встречен Паулой с восторгом. Но не следует забывать, что Паула суровый противник любых методов, пусть самую малость, но противозаконных. Она поинтересовалась:

– Ну, а лично вы что должны сделать? Намереваетесь проникнуть к нему в квартиру, когда его не будет?

– Совершенно верно. Придется ему кое–что подбросить. С недавних пор у меня вошло в привычку транжирить деньги. Подкуплю Макси и попрошу у него отмычку.

– Вик, будьте осторожны!

В ответ на это я мог только улыбнуться.

– Вы постоянно советуете мне соблюдать осторожность. И это все, чему вы здесь научились за все это время? Два года тому назад вы такой не были.

Невольная улыбка мелькнула на ее лице.

– Конечно, вам лучше знать, что следует и чего не следует делать, но мне хочется, чтобы вы поскорее вернулись к привычным занятиям, Вик. Все эти рискованные походы ничего хорошего не предвещают…

– Не ради удовольствия погряз я в этих делах. Если бы Перелли не спас мне жизнь, я ни за что не согласился бы! Но теперь выход только один: сражаться до конца.

В половине второго я остановил свою колымагу у дома на Джефферсон Авеню.

Макси сидел, развалясь в кресле за конторкой, и я поспешил к нему. Сейчас у щитка с ключами больше никого не видно – наушники лежат перед Макси.

Спрашиваю его прямиком:

– Хотите заработать? Мои деньги станут вашими, если согласитесь мне помочь.

Поглядывает с легким недоверием.

– Я всегда не прочь запастись звонкой монетой. А что вам надо?

– Всего лишь ваш ключ–отмычку.

Наверное если бы я тут же выстрелил из пушки, то не смог бы удивить его сильнее.

– Мои… чего?

– Вашу отмычку – и побыстрее. И за это я отсчитаю вам ровно пятьдесят долларов!

Его глазенки жадно заблестели.

– Пятьдесят долларов? – переспросил он чуть ли не со стоном в голосе.

Я выложил рядком пять десятидолларовых банкнотов на столе. (Если подобные приступы щедрости продлятся еще пару дней, я окажусь нищим и очень даже скоро).

Он кинул взгляд на банкноты, облизнул губы, почесал ногтем кончик носа.

– Вы берете меня на мушку, – прошептал он. – Нет, я не смогу вам помочь…

Я достал еще две пятидолларовые бумажки и наклонился к нему.

– И ни центом больше, – подчеркнул я. – За такую цену я хочу приобрести вашу отмычку на десять минут.

– А куда вы пойдете?

– В комнату Бэррэтта. Он ведь ушел?

– Да, смылся что–то около часа тому.

– Тогда чего же вы боитесь? Или вы с ним друзья?

– За такое дело я могу лишиться работы, – говорит он мрачно. – Ас шестьюдесятью долларами далеко не уедешь.

– Шестьдесят долларов – это последняя цена: или да, или нет.

Какое–то время он еще ведет переговоры со своей совестью, пробормотав что–то, согласно кивает:

– Ключ на доске. Но деньги вперед.

Придвигаю к нему банкноты и они моментально исчезают в его карманах.

– Вы уверены, что Бэррэтта нет дома?

– Еще бы! Я сам видел, как он выходит. Там никого. – Он украдкой оглядывается. – Я пойду выпить пива. А вы заканчивайте там по–быстрому, да так, чтобы никто не заметил, как вы входите!

Дав ему время исчезнуть, перегибаюсь за стойку и снимаю с гвоздика ключ.

Лифт привозит меня на четвертый этаж. Прохожу по коридору и останавливаюсь перед комнатой № 4 В-15. Из соседней квартиры доносится радио. В конце коридора раздается громкий женский смех. Прикладываю ухо к двери квартиры 4 В-15, но оттуда ни звука. Стучу, снова прислушиваюсь, выжидаю несколько секунд, но все тихо. Осматриваюсь по сторонам – никто за мной вроде, не следит. Неслышно вставляю ключ, мягко поворачиваю и толкаю дверь.

Прямо передо мной сидит в кресле человек в костюме ржавчины. В его руке сорокапятка, и нацелен револьвер прямо в меня. На лице его тонкая и ничего хорошего не предвещающая улыбка.

– Что ж вы, входите, – “пригласил” он. – А то уж я было засомневался: вы ли это?

Уже с первых его слов, произнесенных басом, я сразу догадался, с кем имею дело. И как это я раньше не додумался?

– Привет, Дедрик, – говорю.

Прохожу в комнату, закрывая за собой дверь.

II

– Избегайте резких движений, Мэллой, – посоветовал человек в костюме цвета ржавчины, приподняв дуло. – Никто на этом этаже не подумает беспокоиться, услышав выстрел, а я буду рад случаю стереть вас в порошок. Да вы присаживайтесь.

Свободной рукой он гостеприимно указал на кресло с противоположной стороны камина.

С такого расстояния ему будет трудно промазать, следовательно, угроза – не блеф. Не остается ничего иного как присесть.

– Что и говорить, вы везунчик, – сказал он, бережно ощупывая затылок. – Еще недели две не смогу повернуть шею, вот скотина! – Он разглядывает меня своими черными и жестокими глазами. – Очень удачно, что вы сами сюда пришли. Мы как раз решили, что вас надо убрать, да поскорее. Вы стали слишком назойливым.

– Вы так думаете?! Беда в том, что предположений хватает, а вот чтобы полная уверенность… Серена знает о том, что вы здесь?

Он с усмешкой качает головой:

– Нет, и даже не догадывается. Можете не стесняться – сигареты рядом с вами. У нас есть чуток времени: Бэррэтту будет приятно перекинуться с вами парой слов. Если жизнь еще вам дорога, то оставьте попытки показать мне какой–нибудь из ваших фокусов. Надеюсь, все понятно?

Закуриваю под его пристальным взглядом. Он не снимает палец с курка револьвера, дуло которого по–прежнему направлено в меня.

– Вы уж поосторожнее с этой пушкой, – замечаю вслух. – Ее позиция не внушает мне доверия.

Он рассмеялся.

– Не волнуйтесь, револьвер не будет пущен в ход, если вы не станете хитрить.

Он погасил окурок и тут же закурил новую сигарету. Я за ним наблюдал, не двигаясь. Его черные глаза достаточно красноречивы: выстрелит, не раздумывая.

– Если бы я только знал, что вы окажетесь таким надоедой, и не подумал бы вас приглашать, – продолжал он свою мысль. – Но тогда мне казалось это ловким ходом. Я недурственно сыграл свою роль по телефону. Правда? А полный бокал виски и непогашенный окурок?.. Довольно тонкая работа!

– Все было весьма любопытно, – подтверждаю. – Но вот убийство Суки вроде как лишнее…

– Согласен. – Тут он нахмурил брови. Мне даже показалось, что само воспоминание об этом ему неприятно. – Но тут он сам виноват.

– А не вы ли это захомутали Перелли в эту историю?

– Нет. Эту идею подбросил Бэррэтт. У них какие–то старые счеты, вот Перелли и получил по заслугам. Но вышло весьма удачно. Поначалу были сомнения, но теперь, когда Перелли в яме, из которой ему не выкарабкаться, все идет как по маслу.

– Не спешите радоваться. Полиция разыскивает вас по делу об убийстве Грасии Леман.

– Не вам обо мне беспокоиться, – тон у него был развязным. – Пока что по–настоящему влипли вы.

Открывается дверь – Бэррэтт.

Какое–то мгновение он смотрит на меня не двигаясь, потом запирает двери, входя в комнату уже не скрывает радости на своем красивом лице.

– Как он здесь очутился? – поинтересовался вскользь.

– У него есть ключ, – пояснил мой недавний собеседник, вставая. – Неплохо бы его обыскать – мало ли что.

– Встаньте! – скомандовал Бэррэтт.

Поднимаюсь. Он подходит сзади и ощупывает одежду. Находит револьвер и вытаскивает его из кобуры под мышкой. Затем приходит черед появиться на свет коробке.

Он отходит, рассматривая ее содержимое, и поворачивается, на его губах играет саркастическая улыбка.

– Богатая идея! – оценивает он. – И куда же вы намеревались это пристроить?

– Ну какое это имеет сейчас значение? В конце концов вы не обладаете монополией на подбрасывание ложных улик. Во всяком случае, насколько мне известно…

Он швыряет коробку на стол, приближается ко мне, наставив мой же револьвер мне в спину.

– Как вам удалось войти?

– Я взял ключ. Внизу на доске… Вы что, не знали о нем?

Он еще раз обшаривает мои карманы, достает ключ и тоже отправляет его на стол. Затем смотрит на Дедрика:

– Наверняка все врет. Несомненно, ключ дал ему Макси. Ну что ж, я не прочь рассчитаться и с Макси.

Бэррэтт достает серебряный портсигар, приклеивает сигарету к нижней губе, прикуривает – проделывает он все это, ни на секунду не спуская с меня глаз:

– За мной числится должок, Мэллой, – напоминает он. – Но я благодарный должник – вы в этом убедитесь!

– Я не очень хорошо понимаю, о чем речь, – говорю, – но я вам верю.

– Так что будем делать? – интересуется Дедрик.

Бэррэтт останавливается перед зеркалом, укрепленным над камином, и откровенно любуется собой.

– Разумеется, отвезем его на шахту, самое что ни на есть подходящее место. Я тебе обещаю, нам достанет времени расплатиться с ним.

Лицо Дедрика исказилось гримасой.

– А не лучше ли просто пулю в висок? Перспектива опять спускаться в подземелье меня не только не прельщает, но даже бесит.

– Ты будешь делать так, как тебе велят, – отрезает Бэррэтт, поглаживая пальцем тонкие усики. – Свяжи ему руки.

Дедрик выходит и тут же возвращается, неся моток изоляции.

– И без шуточек! – предупреждает меня Бэррэтт, наводя револьвер. – Руки за спину!

За неимением выбора подчиняюсь. Дедрик наматывает ленту вокруг моих запястий. Делает он это умело.

– Зажми ему также рот, – командует Бэррэтт.

Дедрик запечатывает мой рот липкой лентой.

Бэррэтт останавливается передо мной со злобной улыбкой.

– Вы еще ой как пожалеете, что потоптались в моем огороде, – обещает он и резко бьет, рассчитанно и сильно.

Я отшатываюсь, кресло ударяет меня под коленки и я валюсь с грохотом.

– Тише, – призывает растерянно Дедрик. – Не хватало еще кому–нибудь заявиться сюда.

Бэррэтт с каким–то хрюканьем бьет меня ногой по ребрам. Удар силен – я слышу, как хрустнули мои кости. Затем он поворачивается к Дедрику.

– Ладно, можешь уводить его, но смотри… ни малейшей оплошности… В случае чего – прикончи его!..

– Что это ты придумал? Я не хочу сам заниматься этим делом!

– А почему бы и нет? Мне еще надо рассчитаться с Макси, а затем сматывать удочки. Что ты себе ломаешь голову, если он начнет выпендриваться, пристрелишь его.

– Чтобы все сыщики устремились потом по моим следам?!

– А ты и с ними расправься, – советует хохоча Бэррэтт.

Дедрик какое–то время еще колеблется, ну а затем пожимает плечами:

– Ты не дашь мне пальто, чтобы прикрыть его руки? Я верну, как только покончим с этим.

Бэррэтт уходит в ванную комнату и тут же приносит легкое пальто.

Дедрик поднимает меня:

– Поедем на вашей колымаге, – констатирует он. – Но если вздумаете шутки шутить со мной – пристрелю.

Бэррэтт накидывает мне на плечи пальто и укутывает шелковым шарфом нижнюю часть моего лица так, чтобы не видно было изоляции.

– Мы больше с вами не встретимся, Мэллой, – говорит он на прощанье. – Я‑то вас, может быть, еще и увижу, но вы меня уж точно нет… – затем подталкивает меня к Дедрику. – Идите.

Дедрик хватает меня под руку и выводит в коридор.

Никто не видел, как мы вошли в кабину лифта. Мы спустились в подвал и Дедрик приставил револьвер к моему боку.

– Помните: чуть что – и я вас прикончу, – обещает он.

Пот струится по его щекам. На улице две девчонки шли по направлению к нам по тротуару, но лишь скользнули безразличным взглядом. Дедрик распахнул заднюю дверцу “бьюика”.

– Залазьте!

Я наклонился к машине и тотчас Дедрик чем–то сильно ударил меня по затылку.

III

Когда я оклемался, мне казалось, что я то ли выкарабкался из глубокого колодца, то ли очнулся после запойной ночи. В голове болезненно пульсировало. Открываю глаза и выясняю, что лежу на спине, а прямо в лицо мне бьет луч электрического фонарика. Я что–то бормочу и поворачиваю голову, пытаясь сесть. Чья–то рука толкает меня в грудь.

– Лежать! – со злобой в голосе командует Дедрик. – Сейчас я вас обработаю!

Он берется двумя пальцами за конец липкой ленты, залепившей мой рот, чуть оттягивает, а затем резко дергает, полностью срывая. Было очень больно, и я застонал.

Свет фонаря беспокоил меня, но холодная тьма, царившая вокруг, тревожила еще больше.

Я поинтересовался:

– И что же дальше?

– Об этом вы скоро узнаете.

Чувствую, что что–то больно сдавливает живот. Наклоняю голову и вижу, как Дедрик накручивает вокруг моего пояса массивную цепь, на конце которой висячий замок. Над головой различаю грубо обтесанные каменные стены, подпертые почерневшими балками.

– Где это мы? В шахте?

– Точно, – подтвердил Дедрик, – пятьдесят метров под землей. – Он закончил греметь замком и, распрямившись, отступил на шаг. – Это не моя идея, Мэллой. Но вы же слышали, что сказал Бэррэтт? Мне, собственно, нет до вас никакого дела. Если бы я должен был решать, то пустил бы вам пулю в лоб – и вся недолга, но завтра он притащится сюда полюбоваться на вас.

– Он что, намерен держать меня здесь, пока я не умру от голода?

(Пытаюсь ослабить связанные за спиной руки, но тщетно).

– Вы не умрете с голоду, – отвечает он. И замолкает, чтобы закурить сигарету и тут я замечаю, что руки у него дрожат. – Вы даже не успеете проголодаться.