Текст книги "Частный детектив. Выпуск 1"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Джон Диксон Карр,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)

– Чудесно! – сказал я. – Продиктуйте мне номер.

– МФА-363.

До меня дошло не сразу. Я повторил:

– МФА-363… – А потом вырвал карточку у нее из руки. – Что–что?

– Соединяю вас, сэр! – послышался голос телефонистки.

Я все еще смотрел на карточку.

– Прошу меня извинить, – наконец сказал я телефонистке. – Телефонный разговор аннулируется.

И уронил трубку.

Миссис Лэнгстон удивленно смотрела на меня.

– В чем дело? – наконец решилась она спросить.

– Это – мой номер, – ответил я.

Она покачала головой:

– Не понимаю…

– Это номер моей машины!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

“ЗАВТРА МЫ ВАМ ПОКАЖЕМ, – сказал он. – И МОЖЕТЕ СЧИТАТЬ ЭТО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ!” Значит, этот разгром учинен из–за меня. Он посылал мне весть, приведя в полную негодность один из номеров. Ущерб на тысячу долларов.

Я подошел к миссис Лэнгстон:

– Вы можете описать его внешность?

Она снова опустила глаза и начала лихорадочно перебирать складки своей юбки. К ней вновь возвращалось шоковое состояние.

Я встал на колени перед креслом. Мне не хотелось донимать ее сейчас вопросами, но когда придет врач, он обязательно даст ей снотворного, и может статься, что я смогу поговорить с ней не раньше чем через сутки.

– Вы можете хоть что–нибудь сказать про него? – мягко спросил я.

Она слегка приподняла голову и остановила взгляд на мне. Потом провела рукой по лицу и судорожно вздохнула.

– Я… Я…

Джози метнула на меня встревоженный и даже гневный взгляд:

– Не могли бы вы оставить ее сейчас в покое, сэр? Бедная девочка! Ей больше не выдержать…

– Знаю… – сказал я.

– Со мной все в порядке… – Она помолчала, а потом сказала безжизненным, едва слышным голосом. – Ему, я думаю, лет 35, высокий, около шести футов. Но очень худой. Светлые волосы и светло–голубые глаза… И, наверное, он много бывал на солнце… Знаете, морщинки у глаз… Выгоревшие брови… – Голос ее внезапно замер, оборвался.

– Вы прекрасно его описали, – сказал я. – Может быть, вспомните еще что–нибудь?

Она глубоко вздохнула.

– Кажется, он был в очках… Да, да, в очках в стальной оправе… И на нем была белая рубашка… Но без галстука.

– Какие–нибудь особые приметы? – спросил я. Она покачала головой.

За окнами послышался шум машины. Вскоре она остановилась у входа. Я поднялся.

– Как зовут врача? – спросил я у Джози.

– Доктор Грэм.

Я вышел.

Моложавый человек с приятным живым лицом и светлыми волосами как раз захлопывал дверцу зеленой двухместной машины. В руке у него был черный чемоданчик.

– Доктор Грэм? Меня зовут Чэтэм, – сказал я.

Мы обменялись рукопожатием, и я быстро рассказал ему о случившемся.

– Это было последней каплей, – закончил я. – И сейчас у нее или истерика, или шок… Не знаю, как это у вас точно называется. Кажется, она на грани нервного срыва.

– Понимаю… Надо бы взглянуть на нее, – вежливо сказал он. Вежливо, но в то же время с нетерпением, как всегда поступает врач, когда слышит диагноз из уст профана.

Я прошел вместе с ним в бюро.

Доктор заговорил с ней – и сразу нахмурился, когда увидел, как она реагирует на его слова.

– Ее лучше перенести в спальню. Если бы вы помогли…

– Не забудьте свой чемоданчик, – сказал я доктору.

Она пыталась возражать и самостоятельно подняться с кресла, но я взял ее на руки и пошел следом за Джози в проход за занавеской. Там находилась жилая комната, служившая одновременно и столовой. Две двери. Правая – в спальню.

Там было тихо и прохладно. Занавеси на окнах задернуты; на всем печать тонкого вкуса. На полу лежал серый с перламутровым оттенком коврик. Двухспальная кровать накрыта синим покрывалом.

Я опустил ее на кровать.

– Мне уже лучше, – сказала она, делая попытку сесть на кровати. Я мягко заставил ее лечь. В ореоле темных растрепанных волос лицо ее казалось вылепленным из воска.

Доктор Грэм поставил на стул свой чемоданчик и вынул стетоскоп. Кивком он попросил меня выйти.

– А вы останьтесь, – сказал он Джози.

Я вышел в соседнюю комнату. Камин; стены украшали чучела рыб и фотографии яхт. Я рассеянно подумал, что это собственно не рыбы, а дельфины, но это меня мало волновало… Пройдя комнату, я вошел в бюро и позвонил шерифу.

– Его нет на месте, – ответил мне мужской голос. – У телефона Редфилд. Чем могу помочь?

– Я звоню из “Магнолии Лодж”, – сказал я.

– Вот как? – ответил он. – И что там стряслось на этот раз? – Тон был не столько грубый, сколько резкий и с оттенком раздражения.

– Какой–то вандал облил номер серной кислотой, – сказал я.

– Серной кислотой? Когда это случилось?

– Где–то между двумя часами и рассветом.

– Он снял этот номер, так, что ли? – Несмотря на то что он творил с раздражением, он был, видимо, больше на своем месте, чем тот комик, с которым я говорил вчера В вопросах чувствовалась известная компетентность.

– Вы угадали, – сказал я. – Так как насчет того, чтобы прислать человека?

– У вас есть номер его машины? И его описание?

– Зеленый седан, “Форд”, – ответил я и кратко повторил то, что миссис Лэнгстон рассказала мне об этом человеке. – А номер фальшивый. Номерная табличка – краденая…

– Минутку, минутку! Я что–то не понимаю, как вы могли узнать, что номерной знак краденый?

– Потому что это мой номерной знак. Моя машина в гараже. Она сейчас ремонтируется. В большом гараже с демонстрационным залом…

– Не так быстро… А кстати, кто вы сами?

Я назвал себя и стал объяснять мое присутствие в этом городе, но он вскоре прервал меня.

– Послушайте! Мне совершенно непонятно, при чем тут вы – дайте к телефону миссис Лэнгстон!

– Ей сейчас плохо, и у нее врач, – ответил я. – Так как насчет вашего человека? Пускай приедет и полюбуется на этот разгром.

– Пришлем кого–нибудь, – ответил он. – А вы тоже не отлучайтесь оттуда. Нам нужно с вами поговорить.

– Я никуда не собираюсь отлучаться, – ответил я.

С минуту я стоял, прикидывая, что мне делать. Возможно, это действительно серная кислота. Она дешевая, достать легко. И если ее нейтрализовать, то еще можно что–нибудь спасти. Дерево и мебель можно отделать заново, если кислота не въелась слишком глубоко. Но сначала нужно было удостовериться в том, что это кислота. Я поспешно вернулся в проходную комнату за портьерой, но на этот раз открыл дверь слева. Это была кухня. Я стал шарить по полкам, висящим над раковиной, и почти сразу нашел небольшую банку с содой.

Схватив ее, я побежал в пятый номер. Остановившись на пороге, я стал тереть носовым платком влажный обрывок ковра, пока платок не увлажнился. Тогда я расстелил его на бетонной плите крыльца, посыпал содой и стал ждать. Через несколько минут необработанная половина разорвалась, как гнилая тряпка, а часть, посыпанная содой, только обесцветилась. Я швырнул платок на гравий и пошел обратно. Кожу на руках в том месте, куда попала кислота, саднило. Я нашел водопроводный кран и вымыл руки.

Я не мог воспользоваться машиной миссис Лэнгстон – нет ключей. Кроме того, я хотел еще раз поговорить с врачом и дождаться человека от шерифа. Поэтому я позвонил по телефону и заказал такси.

Пятый номер… Я почувствовал, что мной овладевает ярость. Желание наложить руку на этого негодяя было почти таким же острым, как сексуальная страсть.

“Остынь! – сказал я себе. – Держи себя в руках”.

Минуты через две у мотеля остановилась машина. Это был Джейк со своей клавиатурой внушительных и несоответственных зубов.

– Хэллоу! – приветствовал он меня.

– Добрый день, Джейк! – Я вручил ему двадцать долларов. – Отправляйтесь в ближайшую лавку или на рынок и привезите мне ящик питьевой соды.

Он вытаращил глаза.

– Ящик? Видно, вы побили рекорд по несварению желудка!

– Угадали! – ответил я.

Поскольку я не стал объяснять подробности, он посмотрел на меня так, будто я совсем рехнулся, и уехал, не сказав больше ни слова.

“Наверное, очень мало шансов проследить, откуда взялась кислота, – подумал я. – Ведь мы имеем дело не с простаками. Разумеется, он ее не покупал. И если он смог пролезть в гараж и выкрасть мой номерной знак, то мог взломать любую лавку”…

Я с нетерпением взглянул на часы. Какого черта не едет полиция? С момента моего телефонного звонка прошло уже 10 минут. Джози уже вышла из комнаты миссис Лэнгстон и стояла у стола в нерешительности, словно не зная, как связать узлы оборвавшегося дня.

Из–за портьеры вышел врач. В руке он держал бювар с рецептами.

– Ну, как дела? – спросил я.

Он посмотрел на меня и нахмурился:

– Вы, случайно, не родственник?

– Нет, – ответил я.

Он кивнул.

– Да, я не слышал, чтобы у нее здесь были родственники.

– Послушайте, доктор! – сказал я. – Все равно кто–то должен обо всем позаботиться. Я не знаю, есть ли у нее в городе друзья и где искать ее родственников, но вы можете все сказать мне. Я ее друг.

– Отлично! – Он положил свой бювар, взял ручку и стал писать. – Закажите это лекарство сейчас же и дайте ей, как только она проснется. Я дал снотворное, так что проснется она к вечеру, либо к ночи. Но больше всего ей нужен покой.

Он замолчал и посмотрел на меня:

– Я имею в виду абсолютный покой. Понимаете, абсолютный. Она должна лежать в постели в тишине. Никаких волнений, никаких эмоций – по возможности.

– Вы все точно определили, – сказал я. – Все так и будет!

– Постарайтесь заставить ее что–нибудь съесть. На глаз, ее вес фунтов на 20 ниже нормы. Конечно, пока мы не сделали всех анализов, но я думаю, что это не анемия и не что–либо органическое. Похоже на сильное переутомление, недосыпание, эмоциональное напряжение.

– А что вы скажете насчет нервного срыва?

Он покачал головой:

– Это всегда непредсказуемо – зависит от темперамента и запасов нервной энергии. Придется выждать и посмотреть, как она будет себя вести в течение ближайших дней. Но могу сказать, что такая опасность тоже не исключена. Не знаю, как давно она тянула на запасах нервной энергии, да и вообще я не психиатр; но мне кажется, что она слишком долго жила на одних нервах.

Он замолчал. А потом пожал плечами и сказал отчетливо:

– Однако давайте лучше вернемся на более знакомую почву. Вот это – транквилизатор. Это – витамины. А здесь – фенолбарбитал. – Он взглянул на меня и подтолкнул рецепт в мою сторону. – Фенолбарбитал держите у себя и давайте ей строго по дозировке.

– Значит, ее дела настолько плохи?

– Нет, возможно, и не так плохи. Но не будем рисковать.

– Может быть, следует нанять сиделку?

Он взглянул на Джози:

– Вы здесь ночуете?

– Нет, сэр, – ответила она. – Но если надо, я смогу.

– Вот и прекрасно! Кто–нибудь всегда должен быть поблизости. Во всяком случае, первое время.

– Возьмите это на себя, – сказал я Джози. – Забудьте обо всем остальном и заботьтесь только о ней. А я закрою мотель. Хотя бы на ближайшие несколько дней.

Доктор Грэм взял свой чемоданчик:

– Позвоните мне, когда она проснется. Я почти наверняка буду дома.

– Хорошо, – ответил я. – И большое вам спасибо, доктор!

Он сел в машину и уехал. Как раз в тот момент, когда он выезжал на шоссе, появился Джейк. Я поставил ящик с содой на крыльцо, взял сдачу, расплатился с ним, дав щедрые чаевые. Он в ответ лишь покачал головой и укатил в сторону центра.

Я нашел длинный садовый шланг, который можно было дотянуть до номера 5, и привинтил его к крану. Но дальше ничего делать не мог – нужно дождаться, пока полиция осмотрит место происшествия.

Я посмотрел на шоссе – ни одной полицейской машины. Тогда я в сердцах швырнул шланг на гравий, вошел в бюро и снова набрал номер.

Тот же голос ответил:

– Контора шерифа. У телефона Редфилд.

– Это Чэтэм из “Магнолии”…

– Да, да! – резко прервал он. – Что там еще?

– Хочу знать, когда вы пришлете человека?

– Не давите на нас… Пришлем.

– Когда же все–таки? Я хочу вымыть комнату, прежде чем кислота проест ее до фундамента.

– Ну и мойте себе на здоровье! Мы вам разрешаем.

– А вам что, не нужны улики? И как насчет отпечатков пальцев?

– О, боже ты мой! Чего вы ко мне привязались? Да если он работал с кислотой, то на руках у него были резиновые перчатки! А вы говорите – “отпечатки пальцев”!

В его словах, разумеется, была логика, но эта логика не безупречна. Основываться на заочных предположениях полиция не имела права. Такая небрежность недопустима. Я почувствовал, что он и сам это понимает – уж очень горячился.

– И еще одно! – продолжал он. – Насчет вашей выдумки о номерном знаке. Такие штучки мне не нравятся. Я позвонил в гараж. Обе таблички на месте, на вашей машине.

Я нахмурился. Интересно, видела ли она их сама или поверила на слово? Потом я вспомнил ее слова, что знаки были калифорнийские, а он записал в карточку только один номер – значит, видела их сама.

– Стало быть, он прикрепил их на место, – сказал я. – И не спрашивайте – почему.

– И не собираюсь! Даже поверить вам, что ими пользовались, глупо!

– И люди из гаража не пожаловались на взлом?

– Нет… Конечно, нет.

– Тогда слушайте! Это очень легко установить. Почему бы вам не потрясти свой жирок и не отправиться туда самому, вместо того чтобы звонить по телефону? Если вы осмотрите гараж, то обязательно обнаружите, что кто–то нашел там лазейку. А также убедитесь, что номерные знаки снимались, а потом были водворены на место. Это будет заметно. Номера привинчены минимум 18 месяцев тому. Если винты не тронуты – я проиграл.

– Вы думаете, что я совсем спятил? Кому, черт возьми, придет в голову возиться с номерными знаками?

– Если вы когда–нибудь доберетесь до “Магнолии”, я вам расскажу, – пообещал я.

– Ладно, не уезжайте никуда. Кто–нибудь приедет. Вы меня заинтересовали.

– Что ж, спасибо и на этом, – сказал я, но он уже повесил трубку.

Я сделал то же самое и уже собирался выйти, как вдруг телефон зазвонил снова. Я повернулся и снял трубку.

– Мотель “Магнолия Лодж”.

Ответа не последовало. Только какой–то отдаленный шум и еще нечто, похожее на дыхание.

– Мотель “Магнолия Лодж”, – повторил я.

В телефонной трубке раздался щелчок – отбой.

Видимо, мой приятель проверяет, здесь ли я еще. А может быть, звонил тот человек, который “доводит” миссис Лэнгстон? И внезапно мне пришла в голову мысль, и я подивился, почему она не пришла мне в голову раньше. Может быть, он совсем и не маньяк – может быть, против нее организована систематическая и хладнокровная кампания с целью свести с ума и разорить? Вот он и хочет отделаться от меня – ведь я могу попытаться ей помочь?

Но зачем он это делает? Конечно, на нее легло пятно подозрения, которое как бы заклеймило и весь городок, но одним этим все же нельзя объяснить происшедшее. Преднамеренная попытка свести человека с ума – хуже, чем само убийство. Только безнадежно извращенный ум может решиться на такое. Но с другой стороны – мог ли больной человек устроить такое “происшествие”? Трудно ответить на этот вопрос; и это дело казалось мне все более темным и непонятным каждый раз, как я начинал о нем думать…

Позади главного здания я нашел несколько досок и притащил их ко входу в № 5. Как раз когда я укладывал их на гравий, с шоссе в сторону мотеля свернула полицейская машина. В ней сидел только один полицейский офицер. Он остановил машину и вылез – огромный, лет двадцати с небольшим, с телосложением и движениями атлета. У него было мясистое, но красивое лицо, на котором лежала печать самоуверенности, раздвоенный подбородок, зеленые глаза и длинные темные волосы, причесанные с большой тщательностью. На ремне у пояса – пистолет, отделанный перламутром, кожаный футляр с наручниками. Если чуть–чуть изменить его мундир, он мог бы сойти за полицейского из “Роз—Мари”, я даже начал опасаться, что он сейчас запоет.

“Перестань язвить! – сказал я себе. – Тебе так долго пришлось ждать, что ты теперь их всех ненавидишь”.

– Редфилд? – спросил я.

Он небрежно мотнул головой:

– Макгрудер.

– Рад вас видеть, – сказал я. – Меня зовут Чэтэм.

Ему без труда удалось скрыть свой восторг по поводу моих слов.

– Я слышал, что вам не терпится кому–либо показать этот номер, – сказал он. – Ну что ж, пойдемте посмотрим!

Он двинулся вперед с нахальной грацией матадора, засунув свои мясистые пальцы за пояс, и вскоре добрался до номера.

– Гмм… – промычал он. Потом повернулся ко мне. – Ладно, тащите сюда эти доски!

Я взглянул на него, но язык решил придержать и втащил доски в номер. Чувствовал я себя при этом как сэр Уолтер Рэйли. Когда я уже стоял на второй доске и укладывал третью, которая дотянулась до самой ванной, он ступил на первую и вошел в номер.

Оглядев мерзкий и бессмысленный хаос, он небрежно бросил:

– Настоящий погром, а?

– Точно к такому же мнению пришел и я.

Он оставил мои слова без внимания.

Я же тем временем заглянул в ванную и почувствовал, как во мне снова закипает злость. Он и тут поработал: вся эмаль отбита, ванна и умывальник – все в трещинах. В то же время я подивился, как это удалось ему сделать без шума.

“Возможно, орудовал резиновым молотком с резцом? – подумал я. – И этим же орудием воспользовался, чтобы провести длинные полосы на кафеле”.

На полу я увидел две пустых стеклянных бутыли. Рядом валялись резиновые пробки.

Макгрудер подошел и тоже заглянул в ванную:

– Этот мальчик был в ударе, не правда ли?

Вы просите прислать вам полицейского, а вам вместо этого присылают шута из комической оперы. Я проглотил саркастическую реплику, которая вряд ли помогла бы делу, и собирался спросить, с чего он начнет, как вдруг он пожал плечами и сказал: “Ну что ж, ладно!” и, повернувшись, направился к выходу.

Не веря своим ушам, я уставился ему в спину:

– Что значит: “Ну что ж, ладно”?

Он посмотрел на меня безразличным взглядом и подтянул пояс:

– Я побывал на месте происшествия. Видел все. Теперь доложу начальству. Но явных улик нет…

– А как насчет отпечатков пальцев? – спросил я. – Или вы такими делами не занимаетесь? И потом – регистрационная карточка, которую он заполнил? Кроме того, если я вас не утомлю, то могу сообщить вам его приметы… И описать машину… Вас интересует что–нибудь из этого? И что насчет тех бутылей из ванной?

– Насчет тех бутылей? В них была кислота. Но об этом и так уже известно.

Я уже начал понимать если не причину, то ситуацию. Даже этот шут гороховый, словно сошедший с театральных подмостков, не так уж глуп. Он отлично знал, что нужно делать с этими бутылями: сперва на них нужно поискать отпечатки пальцев, потом установить, какая в них была кислота и, наконец, выяснить, где они могли быть похищены и каким образом попали сюда.

Преднамеренная волокита…

– Значит, вас это не интересует?

– Насколько я помню, я этого не говорил.

– А как у вас попадают к окружному шерифу? Нужен какой–нибудь особый пропуск, что ли? Я дважды пытался звонить…

– Попробуйте позвонить в клинику Мэйо, – посоветовал он, а потом добавил: – это в Миннесоте.

– Спасибо! – сказал я. – Но, возможно, у него есть заместитель на время его болезни?

– Конечно! – ответил он. – Редфилд.

– Понятно.

– Вы, наверное, помните его? Вы говорили с ним по телефону. – Он усмехнулся.

– Разумеется, я его помню, – сказал я. – Тем более, что говорил он как настоящий полицейский.

Он повернулся и холодно посмотрел на меня:

– Что вы хотите этим сказать?

– Это он вам сказал как действовать? Или это ваша собственная инициатива?

– Он действительно велел мне выяснить, кто вы такой, черт бы вас побрал! – огрызнулся он. – А ну, повернитесь–ка и положите руки на стену!

– Вы это бросьте!

– Делайте, что вам приказывают!

Я вздохнул и положил руки на стену… Оружия – он знал – у меня не было. Потом Макгрудер схватил меня за плечо, резко повернул к себе и повторил процедуру обыска, успев при этом ткнуть меня локтем в подбородок, выдернуть рубашку из брюк и наступить мне на ногу. Все это было довольно глупо – ведь целью–то было унизить меня, а без зрителей такая игра теряла смысл.

Он отступил на шаг.

– Закончили? – поинтересовался я.

– У вас есть какое–нибудь удостоверение личности?

– В кармане. Вы трижды совали туда руку.

– Давайте его сюда!

Я вывернул бумажник, сперва демонстративно вынул из него деньги, а потом подал бумажник ему. Лицо его налилось краской, тем не менее он пробежал глазами удостоверение:

– Из полиции?

– Служил раньше.

– А что делаете в нашем городе?

– В настоящее время собираюсь смыть кислоту… разумеется, только после того, как мы с вами закончим эту комедию.

– Я спрашиваю вас, зачем вы околачиваетесь в нашем городе? Что вам здесь нужно? И какое вам дело до миссис Лэнгстон?

– Я вынужден оставаться в городе, пока не отремонтируют мою машину.

– А почему вы работаете на миссис Лэнгстон? Вы что, не в состоянии заплатить за номер?

– Допустим, что я ее друг… Кроме того, я пришел к выводу, что она нуждается в помощи.

– Вот как? Друг?.. И как давно вы с ней знакомы?

– Немногим меньше суток.

Он холодно улыбнулся:

– Быстро же вы подружились… Или, быть может, это она быстро находит друзей?

– Вы мне лучше скажите, как случилось, что она не может найти помощи у полиции? – спросил я.

– Кто вам сказал, что не может?

– Взгляните вокруг – и вы сами убедитесь!

– А чего вы от нас хотите? – спросил он. – Чтобы мы торчали здесь день и ночь? И только потому, что ее недолюбливают в городе?

– Кто именно ее не любит? – спросил я. – Если вы действительно полицейский, го это должно было навести вас на определенные мысли. Разумеется, молодчик, разливший здесь кислоту, не любит ее…

– Выразив тем самым чувства половины населения города, разрешите мне добавить.

– Вы прекрасно знаете, Макгрудер, что в городе не найдется и полдюжины людей, которые решились бы на такое!

Он повернулся и сошел с крыльца. Видимо, я напрасно сотрясал воздух силой своих легких.

– Вот ваши документы! – сказал он и бросил бумажник к моим ногам.

– Благодарю! – сказал я.

– Не стоит благодарности… И хочу дать вам один совет: я бы на вашем месте не связывался с кем попало. А миссис Лэнгстон полиция окажет необходимую помощь.

– Значит, она все–таки нуждается в помощи?

– Видимо… И если бы вы были в нашем городе дольше, вы бы знали – почему. Ведь она убила своего мужа.

– За такие вещи человек обычно встает перед судом присяжных. Но в вашем городе, видимо, законы другие. Вы не судите, но вместо этого позволяете хулиганам шантажировать ее и обливать кислотой дом, так ведь?

– Людей судят, когда имеются основания начать против них дело. И вам бы следовало это знать, поскольку вы служили в полиции. А вы вместо этого поучаете полицию, как вести дела.

– Надеюсь, вы знаете, что такое клевета? – опросил я.

– Конечно! А вы когда–нибудь пытались начать дело о клевете, не имея для этого никаких данных?

С этими словами он направился к своей машине, собираясь уезжать.

– Минуту! – сказал я.

Он остановился и обернулся.

Я нагнулся и поднял бумажник, брошенный к моим ногам:

– Вы хотели видеть, как я это сделаю, не правда ли? Вот я и поднял его, чтобы не портить вам настроение.

Он уставился на меня холодным взглядом, а потом повернулся, сел в машину и уехал.