Текст книги "Частный детектив. Выпуск 1"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Джон Диксон Карр,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)

Частный детектив
Чарльз Вильямс. Клеймо подозрения
Джон Карр. Человек–призрак
Джеймс Чейз. Карусель загадок

Чарльз Вильямс
КЛЕЙМО ПОДОЗРЕНИЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Совсем небольшой городок.

Шоссе вливалось в него с запада, через мост, перекинутый через медленную и мутную реку с непроизносимым индейским названием, а потом проходило по деловому району города, превращаясь в широкую улицу с площадкой для стоянки автомашин и четырьмя фонарями.

Я как раз миновал последний фонарь и стал сворачивать направо, в переулок, как вдруг какой–то водитель грузовика, не оглянувшись, дал задний ход.

Слева шла еще одна машина; я сделал все, что мог, – нажал на тормоза, прежде чем врезаться в грузовик. Послышался скрежет металла и вслед за ним звон битого стекла, усеявшего мостовую. На залитой солнцем улице все головы повернулись в нашу сторону.

Я поставил машину на ручней тормоз, вылез и, оценив ущерб, сокрушенно покачал головой. Передний бампер висел неизвестно на чем, а измятое правое крыло и разбитая вдребезги фара почти вдавились в колесо. Но еще неприятнее было смотреть на струю горячей воды, которая вытекала сквозь дыру в радиаторе.

Водитель грузовика с воинственным видом выскочил из кабины. Он был около шести футов ростом, худощавый, с крепким носом, и от его костлявой физиономии пахнуло дешевым мускателем.

– Слушай, ты, болван! – заревел он. – Ты что, на треке гоняешь?

Плохое настроение накапливалось во мне еще до инцидента и не хватало только этого налитого вином малого, чтобы сорваться.

Левой рукой я сгреб его за воротник, а правой уже собирался смазать по физиономии, но в тот же момент понял всю ребячливость такого поведения и просто оттолкнул его. Он угрожающе залопотал, и в ту же минуту на мое плечо тяжело легла большая рука. Я обернулся. Рядом со мной стоял толстяк и смотрел на меня твердым и авторитетным взглядом. На нем была полицейская форма.

– Превосходно! – сказал он мне. – Хотите затеять ссору, так затевайте ее со мной. Это по моей части!

– О’кей, о’кей! – буркнул я. – Мы ведь не на войне.

Он не сводил с меня жесткого взгляда:

– А вы мастак швыряться людьми!

Вокруг начала собираться обычная в таких случаях толпа – и едва ли для того, чтобы провозгласить меня “Мисс Северная Флорида”! Все выглядело так, будто я не только врезался в грузовик, но и затеял скандал, и мои калифорнийские права вряд ли могли помочь делу.

Полицейский повернулся к водителю грузовика:

– Все в порядке, Фрэнки?

“Еще этого не хватало, – подумал я угрюмо. – Они, наверное, родственники”.

Фрэнки излил свои жалобы – во всем виноват только я, проклятые туристы носятся по городу со скоростью 60 миль. Когда он иссяк, я осмелился предложить на грош истины, но что можно купить за грош? Я посмотрел на вытянутые шеи любопытных, выискивая свидетелей, но никто ничего не видел или не хотел признаваться в этом.

– Ну ладно, приятель! – сказал толстяк–полицейский с мрачной холодностью в голосе. – Предъявите свои права!

Я достал из бумажника права и мысленно обещал себе, что если мне когда–нибудь доведется попасть в этот город еще раз, я перед этим сдам машину в багаж, а сам пойду пешком. Но в этот момент с тротуара сошла высокая, с темными волосами девушка и подошла к нам.

– Я все видела, – сказала она полицейскому и сразу выложила все, что произошло в действительности.

По какой–то непонятной причине – я не смог определить, в чем тут дело, – реакция полицейского показалась мне странной. Он явно знал девушку, но не произнес ни слова приветствия; выслушав ее рассказ, он кивнул, но этот кивок был короткий и какой–то неохотный, даже в известной степени враждебный. А девушка написала что–то на карточке и подала ее мне.

– Если ваша страховая компания захочет меня видеть, то найдет по этому адресу, – сказала она.

– Спасибо вам миллион раз, – ответил я, вкладывая карточку в бумажник, – очень мило с вашей стороны.

Она вернулась на тротуар. Кое–кто из толпы проводил ее взглядом, и в этих взглядах я почувствовал ту же враждебность, которая удивила меня у полицейского.

У меня создалось впечатление, что ее все знают, хотя никто не сказал ни слова. А она прекрасно владела собой.

Не знаю, то ли благодаря ее рассказу, то ли потому, что полицейский, приблизившись к Фрэнки, почуял наконец дух мускателя, но картина несколько изменилась в мою пользу. Он поставил Фрэнки на свое место, пролаяв ему в лицо, как на строевых учениях, пару фраз – и написал рапорт. Однако никаких квитанций не выдал. Повреждения, причиненные грузовику, были незначительными. Мы обменялись сведениями относительно страховых компаний, а подоспевшая машина техпомощи взяла на буксир мой автомобиль. Я поехал в гараж вместе с водителем. Гараж находился как раз при въезде в город, у реки, на западной окраине.

Было около двух часов жаркого и безветренного летнего дня. В ярком сиянии солнца тени напоминали пролитые чернила. Моя рубашка промокла от пота.

Я выехал из Нью—Орлеана рано утром и до обеда рассчитывал проехать через Сент—Питерсберг и окунуться в заливе.

“Да, теперь уж об этом мечтать не стоит!” – подумал я угрюмо. Потом я вспомнил о девушке и постарался представить себе, как она выглядела. Единственное, что я помнил, это то, что она была высокой и очень стройной. Привлекательна? Пожалуй… Но пальчиков не оближешь. Вероятно что–то около 30 лет. И тем не менее в ее лице было что–то такое… что–то особенное, но что именно, я сказать не мог… Впрочем, какое это имеет значение!

Гараж занимал большое помещение с демонстрационным залом и несколькими бензоколонками, стоявшими вдоль подъездной дорожки. Машину доставили в ремонтный цех, и мастер осмотрел ее. Это был тощий, как доска, человек с холодным лицом.

– Хотите, наверно, в кредит? – спросил он.

– Нет, – ответил я. – Я расплачусь сам, а потом страховые компании разберутся.

– Готова будет не раньше чем послезавтра. У нас на складе нет такого радиатора, но нам его могут доставить из Таллахасса.

– О’кей! – сказал я.

Мне отнюдь не улыбалось провести в этом городе тридцать шесть часов, но роптать было бесполезно. Я вынул из багажника два чемодана.

– Где здесь лучше остановиться?

– Лучше всего в каком–нибудь мотеле, – ответил он.

– Отлично! Какой из них ближе всех?

Он вытер руки тряпкой и задумался:

– На этой окраине всего один мотель, милях в трех отсюда. На той окраине есть парочка очень приличных мотелей совсем близко друг от друга. “Эль Ранчо” и “Испанская грива”.

– Спасибо. Могу я взять машину напрокат?

Он мотнул головой в сторону канцелярии:

– Поговорите с девушкой.

Большой светловолосый юнец в белом халате, зашедший за инструментом, повернулся и поглядел на нас:

– Если нужен мотель, то здесь миссис Лэнгстон. Приехала за бензином.

Мастер отрицательно покачал головой.

– Кто такая эта миссис Лэнгстон? – поинтересовался я.

– Содержит мотель “Магнолия Лодж”, в восточной части города.

– Тем лучше…

Он пожал плечами.

– Дело ваше…

Ответ меня удивил:

– Что–нибудь не то?

– Да нет, просто мотель захудалый, бассейна нет, но где вы хотите остановиться, дело ваше. С моей точки зрения.

И тут я словно прозрел. Теперь я почти был уверен, что это то самое имя. Однако я не стал сверяться с карточкой, лежавшей в моем бумажнике, а просто подхватил свои вещи, сказал “благодарю” и вышел из гаража.

Я оказался прав. Она стояла возле старого фургона, вынимая из кошелька деньги.

Я подошел к ней и поставил на землю чемоданы.

– Миссис Лэнгстон?

Она повернулась и радостно улыбнулась.

– О, хэлло! – сказала она, и я тут же понял, что именно поразило в ее лице. Выражение усталости. Это было тонкое, хорошо очерченное и весьма привлекательное лицо, но в глубине красивых серых глаз таилась почти безграничная усталость.

– Как я понял, вы содержите мотель? – сказал я.

Она кивнула.

– Верно.

– Если у вас есть место, я бы поехал с вами.

– Да, конечно. Положите ваши вещи… Вот сюда!

Мальчик принес сдачу, и мы двинулись по главной улице. Я надеялся, что если Фрэнки еще в городе, то мы вовремя успеем спрятать нашу машину куда–нибудь подальше, чтобы избежать повторного столкновения.

– Когда будет готова ваша машина? – спросила она, когда мы задержались у светофора.

– Послезавтра, – ответил я.

Зажегся зеленый свет, и мы поехали дальше.

Я повернулся и посмотрел на нее. Темные с золотым отливом волосы, подстриженные чуть повыше плеч, и персиковый цвет лица, хотя она не употребляла никакой косметики, кроме губной помады, да и ту – самую малость. Красивый рот. Из–за высоких скул щеки казались чуть–чуть впалыми, и это усиливало общее впечатление усталости и внутреннего напряжения. Это было лицо зрелой женщины, и в нем чувствовалась сила. Ее перстень и обручальное кольцо, видимо, стоили дорого, но все остальное не соответствовало их ценности. На ней было дешевое платье из магазина готовых изделий и старые поношенные босоножки. Ноги – красивые и длинные, без чулок.

Справа, как раз у городской черты, расположился мотель “Испанская грива”. Рядом виднелся бассейн с разноцветными зонтами по краям. В белом сиянии палящего солнца его синева говорила о прохладе, я вспомнил слова мастера о том, что в “Магнолии Лодж” бассейна нет.

“Ну и болван же ты!” – подумал я угрюмо. Но я уже выбрал “Магнолию”. К тому же эта женщина так меня выручила!..

“Магнолия” находилась совсем недалеко, слева. Когда мы свернули с шоссе, я понял, что имел в виду мастер, назвав мотель “захудалым”: на всем лежала печать заброшенности и незавершенности. Дюжина домиков, построенных в виде каре с открытым выходом в сторону шоссе. Сам дом – прочный и не слишком старый. Кирпичный, под красной черепицей, но краска кое–где успела облупиться, да и вся территория выглядела мрачной и неприветливой, хотя день был ослепительно яркий и солнечный.

Перед мотелем, видимо, пытались разбить газон, но теперь трава пожухла и покрылась пылью, а на подъездной дороге, посыпанной раскрошившимся и наполовину выветрившимся гравием, кое–где зеленели травинки сорняков. Я удивился, почему ее супруг довел дело до такого состояния.

Бюро администратора находилось слева. Она остановила машину у входа. На заднем сидении стояли сумки с продуктами. Я взял их и пошел вслед за ней.

В маленьком холле было прохладно. Венецианские шторы, преграждавшие доступ яркому солнечному свету, создавали приятный сумрак. На пол из темно–синих плиток, натертых воском, были наброшены плетеные коврики. На бамбуковых креслах – оранжевые и черные подушки. В углу – телевизор, а перед диваном – бамбуковый кофейный столик. На нем лежало несколько журналов.

На столе у левой стены стояла модель корабля – около трех футов длиной. Поразительно красивые линии.

Напротив двери за перегородкой – стол администратора, на котором находился телефон и ящичек для ключей. Позади стола – скрытая портьерой арка, за которой, видимо, располагались жилые помещения. Где–то в глубине дома слышалось гудение пылесоса.

Я положил сумки, а она окликнула:

– Джози!

Моментально из–за портьеры появилась крупная цветная девушка в белом переднике. Толстощекое добродушное лицо и большой рот, густо накрашенный губной помадой странного, почти лилового оттенка.

Миссис Лэнгстон положила передо мной регистрационную карточку и кивком указала девушке на сумки:

– Отнесите их, пожалуйста, на кухню, Джози!

– Хорошо, мэм, – ответила та, взяла сумки и собралась уходить.

– Водопроводчик был? – остановила ее миссис Лэнгстон.

– Нет, мэм… Только телефон звонил пару раз, но, видимо, ошиблись номером. Когда я подошла, никто не ответил. Просто вешали трубку.

С этими словами она ушла.

Я случайно поднял глаза.

Лицо миссис Лэнгстон было неподвижно, но персиковый цвет слегка побледнел. У меня возникло странное чувство. Мне казалось, что она пытается – и пытается изо всех сил – остаться спокойной, хотя на душе у нее далеко не спокойно.

Заметив мой взгляд, она отвела глаза.

– Вы неважно себя чувствуете? – спросил я.

– Нет, нет! Все в порядке! – она покачала головой и заставила себя улыбнуться. – Просто очень жарко.

Она взяла мою карточку и взглянула в нее.

– Из Сан—Франциско, – сказала она, – и как же вы переносите нашу жару, мистер Чэтэм?

– Вы бывали в Сан—Франциско? – спросил я.

– Один раз. В августе. На мне было только летнее платье, и я чуть было не замерзла. И все же мне там очень понравилось. Замечательный город. – Она сняла с гвоздика ключ. – Возьмите, у вас 12–й номер.

– Я бы хотел сразу расплатиться, – сказал я. – Сколько с меня?

Ответить она не успела – зазвонил телефон. Поразительно: она застыла, словно ее окатили ледяной водой, и в глазах промелькнул мгновенный страх.

Телефон продолжал звонить резко и настойчиво; медленно, с усилием она протянула руку и подняла трубку.

– “Магнолия Лодж”, – сказала она слабым голосом.

В следующее мгновение она побледнела и пошатнулась, и я нагнулся, чтобы поддержать ее, – подумал, что она падает. Но миссис Лэнгстон только опустилась на стул, уронила трубку и закрыла лицо руками.

Из трубки продолжали доноситься слабые звуки.

Я поднял трубку.

Я знал, что вмешиваюсь не в свое дело, но движение было чисто рефлекторным; я уже подозревал, что могу услышать.

Я оказался прав.

Это был чей–то шепот – злобный, грязный и издевательский, и от помоев, которые он выплескивал, вам стало бы тошно. Мне показалось, что там, на другом конце провода, где то в глубине, я слышал и еще какие–то звуки. Наконец поток грязи и злобы иссяк, и человек спросил также шепотом:

– Вы хорошо меня слышите, милочка? Скажите, как вам это нравится?

Я прикрыл трубку ладонью, наклонился над столом и, коснувшись ее руки, сказал:

– Ответьте ему что–нибудь…

С этими словами я придвинул к ней аппарат. Она подняла голову, но единственным ответом был устремленный на меня взгляд, полный страха. Я тряхнул ее за плечо.

– Ну, давайте же! – приказал я. – Скажите что–нибудь… Любое, что придет в голову.

Она кивнула, и я снял ладонь с трубки.

– Почему? – выкрикнула она. – Почему вы так со мной обращаетесь?

Я кивнул ей и стал слушать, что последует за этим. В ответ раздался мягкий шипучий смешок, который вызвал такое ощущение, будто болотная тварь ползла по обнаженному телу.

– Потому что мы знаем одну тайну, милочка!.. Мы ведь знаем, что это вы его убили…

Я нахмурился – это не похоже на обычный шантаж. А шепот между тем продолжался:

– Да, мы знаем это, милочка! И мне это нравится. Мне нравится думать о том, как мы вдвоем… – Он конкретизировал то, о чем ему нравится думать. Воображение у него было богатое, порождавшее грязные, ползучие образы.

Потом на линии что–то щелкнуло, и в трубке стало тихо – он дал отбой.

“Не очень он торопился, однако”, – подумал я. Я положил трубку на рычаг и взглянул на опущенную голову миссис Лэнгстон.

– Ничего страшного, – сказал я. – Такие люди обычно не опасны

Она подняла голову, но не произнесла ни звука.

– И давно он так? – спросил я.

– Давно… – прошептала она. – Давно… – Неожиданно она покачнулась.

Я бросился, подхватил ее и осторожно опустил на коврик. Она показалась легкой, необычно легкой для молодой женщины ее роста.

Я поднялся и позвал:

– Джози!

После этого я вновь посмотрел на нее, обратил внимание на необычайную бледность лица и спросил себя: сколько же времени она ходит по краю нервного срыва?

Джози появилась из–за портьеры и вопросительно посмотрела на меня.

– У вас найдется немного виски? – спросил я.

– Виски?.. Нет, сэр, у нас нет ни капли… – Она приблизилась к столу и только тут увидела лежавшую на коврике миссис Лэнгстон. – О, боже ты мой! Да что же это такое?

– Тихо! – сказал я. – Принесите мне стакан и влажное полотенце.

Я поспешно вышел и взял из машины одни из моих чемоданов. В нем была бутылка виски.

Джози быстро вернулась. Я налил в стакан немного виски и, опустившись на колени перед миссис Лэнгстон, обтер ее лицо мокрым полотенцем.

– Она не заболеет? – с тревогой спросила Джози.

– Не думаю, – ответил я. – Это просто обморок. – Я пощупал ей пульс: достаточно ровный.

– Вы не собираетесь давать ей виски?

– Не сейчас же, когда она в обмороке! – нетерпеливо ответил я. – Вы что, хотите чтобы она захлебнулась? Где ее супруг?

– Супруг?

– Мистер Лэнгстон! – резко сказал я. – Ступайте и приведите его! Где он?

Она покачала головой:

– Мистера Лэнгстона нет… Он умер.

– О! – вырвалось у меня.

– Может, позвав доктора? – спросила Джози.

– Думаю, что не надо, – ответил я. – Обождите минутку!

Миссис Лэнгстон шевельнулась и открыла глаза. Я приподнял ее за плечи и поднес к губам стакан с виски. Она сделала глоток, закашлялась, но выпила. Я передал стакан Джози.

– Немного воды! – сказал я.

Через минуту миссис Лэнгстон уже могла сидеть. Я помог ей перебраться в кресло и дал еще немного виски. Лицо ее немного порозовело.

– Спасибо, – сказала она прерывающимся голосом.

Я нетерпеливо отмахнулся:

– Вы знаете, кто он?

– Не имею ни малейшего представления… – Она беспомощно покачала головой.

– Но вы обращались в полицию?

Она кивнула:

– Несколько раз…

Нельзя было терять времени. Я подошел к телефону и вызвал станцию.

– Соедините меня с шерифом!

После второго гудка послышался мужской голос, и я сказал:

– Я хотел бы поговорить с шерифом…

– Его нет. Говорит Макгрудер. В чем дело?

– Я звоню из “Магнолии”. – сказал я. – По поводу помешанного, который постоянно названивает миссис Лэнгстон. Я полагаю, к вам уже поступала жалоба.

– Насчет чего?

– Насчет помешанного, – повторил я. – Чокнутого. Он досаждает миссис Лэнгстон по телефону.

– Да, да, знаю, – ответил он. – Так что насчет его?

– Могу навести на его след; если вы поспешите, то сможете его задержать. Он повесил трубку всего две минуты назад и…

– Подождите, приятель! Не так быстро. Вы–то сами кто?

Я перевел дыхание.

– Мое имя Чэтэм. Я остановился в мотеле и случайно был у телефона, когда позвонил этот психопат. Я подслушал, что он говорил…

– Зачем?

Если это был и не самый глупый вопрос, какой вообще может задать полицейский, то все равно он граничил с глупостью. Но злой ответ, вертевшийся на языке, мне пришлось проглотить.

– Просто чтобы постараться понять, откуда он звонит.

– И он вам это сообщил? Очень мило с его стороны.

Я вздохнул:

– Нет, не сообщил, но я слышал характерные звуки на заднем фоне. И это могло бы вам помочь…

– Да, да, конечно! Вы нашли отпечатки пальцев на телефоне…

– Значит, вы не хотите меня выслушать?

– Послушайте, приятель, – сказал он холодно, – вы думаете, нам больше нечем заняться, как бегагь по городу, разыскивая пьяницу, который звонит по телефону? Передайте миссис Лэнгстон, что если она не желает выслушивать эту дребедень, то пусть вешает трубку. По–моему, все очень просто.

– Ее нервы на пределе.

– Тогда пусть вообще не подходит к телефону.

– А деловые звонки?

– Ну, я не могу отвечать за всех, кто ей звонит… И вообще, телефонные звонки никому еще не приносили вреда.

– Об этом я как–то не подумал, – ответил я. – Во всяком случае, передам ей ваши слова и, надеюсь, все будет в порядке.

С этими словами я повесил трубку. Все во мне клокотало от злости.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я повернулся к миссис Лэнгстон.

Джози уже вернулась к своей работе. А хозяйка провела рукой по волосам – жест, выражающий глубочайшую усталость. Слишком бледная… Еще несколько дней такой жизни – и она рухнет, как подпиленное дерево в бурю.

– Они принимают хоть какие–нибудь меры? – спросил я.

– Первые пару раз. Они прислали помощника шерифа поговорить со мной. Но я даже не уверена, что они мне верят.

“Похоже на то”, – подумал я. Это было мне ясно после разговора с полицейским.

– А к другим женщинам он тоже пристает со своими телефонными звонками, не знаете?

Она покачала голевой.

– Не думаю… – На мгновение в глазах ее вновь мелькнул страх и она воскликнула: – Зачем он это делает?

– Не знаю, – ответил я. – Такие могут выскочить в парке из–за кустов, сбросив с себя одежду… Но они почти всегда безвредны.

Тут мне пришло в голову, что я несу такую же чушь, как и этот болван Макгрудер… Безвредны? Ну, я имею в виду, в физическом отношении…

Она взглянула на меня.

– Почему вы попросили меня ответить?

Я пожал плечами:

– Сила привычки… Когда–то я служил в полиции.

– О! – сказала она. – Вы хотели, чтобы он высказался, так?

– Конечно! Ведь это единственная связь. Как только он вешает трубку, он все равно что на другой планете. Чем больше он изрыгает из себя, тем больше шансов, что он выдаст что–то, что может навести на след. Или что вы услышите что–нибудь на заднем плане…

Она посмотрела на меня с интересом:

– А вы услышали что–нибудь еще?

– Услышал. Он звонил из автомата… Но это, конечно, еще не самое главное – они все звонят из автоматов. Но этот автомат находился в пивной или ресторане, и я думаю, его можно засечь.

– Но как? – удивленно сказала она. – Я хочу сказать, как вы это узнали?

– Просто повезло, – ответил я. – Как при игре в карты – вы ставите на определенную карту – и выигрываете. Такие телефонные будки обычно снабжены вентиляторами. Так было и на этот раз. Причем вентилятор не в порядке. Слишком шумел. Кроме того, я слышал звуки музыки.

Я замолчал, обдумывая ситуацию. У этого типа, конечно, не все дома, но он все–таки оказался достаточно сообразительным, чтобы сразу повесить трубку, как только в зале включили автоматический проигрыватель. Впрочем, это еще ни о чем не говорит – сексуальный маньяк не обязательно тупоголов. Просто неуравновешенный в некоторых отношениях.

Она нахмурилась:

– Значит, вы считаете, что полиция могла бы его задержать, если бы послушалась вашего совета?

– Не знаю, – ответил я. – Если бы повезло и если бы хватило людей, чтобы за несколько минут накрыть все точки в городе…

“Какое мне дело до здешней полиции? – подумал я. – Вполне возможно, она просто инертна и немногочисленна. С таким неоднократно приходилось сталкиваться…”

– Вы сказали, что служили в полиции, – сказала она. – Но теперь не служите?

– Нет, – сказал я.

Я спрятал виски в чемодан. Ключ от моего номера лежал на столе – там, где она его уронила. Я положил его в карман.

Миссис Лэнгстон встала. Я проследил за ее движениями, но не помогал. Еще слаба, но уже вполне владеет собой.

– Спасибо вам за все, Чэтэм! – сказала она.

– Сколько раз вы падали в обморок за последнее время?

Она печально улыбнулась:

– Так нелепо… Кажется, второй раз в жизни. А почему это вас интересует?

– Вам следует пойти к врачу и провериться.

– Глупости! Я совершенно здорова.

– Сейчас вы живете за счет нервных резервов. А когда они иссякнут, вы сорветесь. Вы не весите и ста фунтов.

– 110… Просто вы не знаете свою силу.

– О’кей! – сказал я. – В конце концов это не мое дело.

Я вышел и взял второй чемодан. № 12 находился в противоположном крыле.

Поставив чемоданы наземь и выуживая ключ из кармана, я оглянулся и посмотрел на раскаленную от солнца площадку.

“Очень удобное место для бассейна”, – подумал я и сразу увидел его в своем воображении: 20 на 40 футов, плиточная облицовка, складные кресла, зонтики, кустарники, трава. Эта земля просто вопила о траве… Стыд и позор таким хозяевам.

Я вошел в номер.

Комната была обставлена приятно: зеленый ковер от стены до стены, две кровати с зелеными покрывалами и шкаф с большим зеркалом. Пара кресел. В глубине слева – дверь с зеркалом в человеческий рост, которая вела в ванную комнату, отделанную зелеными плитками. Было жарко, но в стене у закрытого и занавешенного окна был вмонтирован кондиционер. Я включил его; через минуту воздух в комнате стал прохладнее. Теперь – сбросить пропотевшую одежду и принять душ.

Полотенца оказались изношенные – именно этого можно ожидать в номере дешевого мотеля, Они красноречиво говорили о финансовом положении хозяйки. Она, видимо, на грани разорения.

Я задумался, а потом пожал плечами и налил виски. Закурив сигарету, я прилег, не раздеваясь, на кровать.

Будь у меня какое–нибудь занятие, я бы чувствовал себя лучше. Все равно какое, пусть даже трудная работа на воздухе в жару, такое, что можно ощутить руками. Построить… Да, да, именно так. Ты что–то делаешь собственными руками и никто не вмешивается, никаких волнующих эмоций, никаких абстракций вроде “хорошо” или “плохо” – и при такой работе ты не перечеркнешь за сумасшедшие пять минут плоды пятилетних трудов!

Я вспомнил о доме по ту сторону Туин Пикс, о туманах, которые под вечер вливались в город как ватная река, и о Нэн.

Воспоминания эти не вызвали особых эмоций – разве лишь чувство поражения и безнадежности. Уже больше года, как мы развелись. Дом продан. Работа потеряна – та самая работа, в которой она видела причину нашего несчастья.

Я сделал затяжку и уставился в потолок. Интересно, прочла ли она, когда все кончилось? Она вторично вышла замуж и переехала в Санта—Барбара, но кое–кто из друзей мог написать ей и даже прислать газетные вырезки. Я не получил от нее ни одной строчки, но, с другой стороны, чего ради она стала бы мне писать? Она не из тех, кто любит повторять: “Я же тебе говорила?” Я надеялся, что ей не послали фотографию. Грубовато. Такой же была и надпись над ней: “Жертва полицейских зверств!”

Я раздавил сигарету и присел на кровати. Если я проведу весь день в этой комнате наедине с моими мыслями, то в конце концов полезу на стенку. Я вспомнил о миссис Лэнгстон и о грязном типе, который травил ее по телефону. На комоде лежала телефонная книга.

“Нет, – подумал я, – к черту! Какое мне до этого дело! Все равно его там уже нет, так что какой смысл…”

Но мысль об этом не оставляла меня, и я наконец поднялся и взял телефонную книгу.

Своего рода вызов, и к тому же помогло бы мне убить время. Я схватил ручку, листок бумаги и стал листать телефонную книгу.

Кафе… Их было восемь. Три из них на одной и той же улице, Спрингер–стрит. Возможно, это главное место сборищ.

Таверн – девять.

Пивные – ни одной в списке.

Ночные клубы… – Один указан вторично; первый раз – в списке таверн.

В общем и целом это составляло семнадцать заведений, возможно, иногда упомянутых дважды. Я вызвал такси и оделся по–спортивному. Когда мы выехали, я заметил одно заведение из моего списка, находившееся буквально напротив мотеля. Неоновая вывеска в форме летящей рыбы гласила: “Силвер Кинг Инн”. Ладно, загляну сюда на обратном пути.

Въехав в город, я стал следить за вывесками.

Центром развлечений действительно оказалась Спрингер–стрит. Я вышел из машины перед одним из кафе, расплатился с водителем и переступил порог этого заведения. В кафе находился телефон–автомат, но он был не в будке. Другой телефон был в конце зала, в будке, и неподалеку от него находился проигрыватель. Когда я вошел в телефонную будку, автоматически включился вентилятор. Но это был не тот вентилятор – он работал совсем бесшумно. Я бросил монетку, наугад набрал номер, сделал вид, что слушаю, а потом повесил трубку и получил монетку обратно.

В течение получаса я обошел девять заведений. Это были и простые закусочные, и коктейль–бары, и таверны, и к этому времени у меня составилось довольно полное впечатление о городе в целом. Река и Франт–стрит шли вдоль западной окраины, южнее Спрингер–стрит была еще одна улица, на которой располагались деловые учреждения, а дальше – железная дорога и захудалый вокзал. К северу от широкой главной улицы находились еще две, параллельные ей, со зданием суда на одной, почтой и федеральными зданиями – на другой, а за ними – две школы и жилой район. Спрингер–стрит, она же главная улица, была единственной, которая пересекала реку. Все другие упирались в Франт–стрит.

Но поиски мои на этом не закончились – я отправился дальше. В большинстве заведений работали кондиционеры и, выходя на улицу, я чувствовал, что попадаю в раскаленную печь. Тротуар пузырился и плавился под подошвами. Сорочка взмокла от пота.

Через час я сделал передышку.

“Странно, – подумал я, – я не нашел ни одного общественного телефона, в будке которого работал бы неисправный вентилятор…”

Однако в моем списке оставались еще два адреса. Один автомат находился на Западном шоссе в ночном клубе “Фламинго”, но в четверть третьего – приблизительно в то время, когда звонил этот мерзавец, – клуб, скорее всего, еще закрыт.

Другим заведением был “Силвер Кинг Инн”, находящийся через дорогу от мотеля, где я остановился. Неужели он звонил оттуда? Фактически стоя рядом с ней!.. Но кто может предсказать, как будет действовать подобная тварь? Поеду–ка я обратно и зайду туда.

За ближайшим углом рядом с автобусной станцией находилась стоянка такси.

Я взял такси; когда мы выехали на Спрингер–стрит и остановились у первого светофора, водитель обернулся и взглянул на меня через плечо. Это был пожилой человек с очень худым лицом, печальными карими глазами и с плохо сделанной искусственной челюстью – зубы слишком большие и слишком ровные. Живая реклама зубной пасты.

– Скажите, – спросил он, – это вы столкнулись с Фрэнки?

– Я бы не назвал это столкновением, – ответил я. – Так, просто слегка соприкоснулись крыльями.

– Я так и подумал, что это вы… Наверное, осматриваете городок? Я видел вас уже в трех–четырех местах.

Всю жизнь я прожил в большом городе и как–то не подумал, что могу оказаться у всех на виду. Да, городок очень маленький, а я – приезжий и к тому же довольно большого роста. Прибавьте к этому смуглое лицо, рыжие волосы торчком – и вы поймете, что такому трудно остаться незамеченным.

– Да, вышел побродить, – сказал я. – Нужно же убить время, пока чинят твою машину.

– Вы где остановились?

– В мотеле “Магнолия Лодж”.

– О-о! – сказал он.

Я хмуро посмотрел на его затылок. Опять то же самое, а же странная реакция, сущности которой я никак не мог уловить. Я вспомнил толпу на улице и мастера в гараже… теперь вот этот шофер.

Свет светофора сменился на зеленый, и мы тронулись.

– А в чем дело? – поинтересовался я. – Может быть, сделал что–то не так?

Он пожал плечами.

– Да нет, мотель как мотель. Только захудалый малость.

– Видимо, одинокой женщине мотель содержать трудно. Как я понимаю, муж ее умер?

– О да, конечно… Он умер.

Может быть, в его словах намек? Смерть–то бывает разная.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Понятно, вы из Калифорнии… И я думаю, тамошние газеты не очень–то расписывали…

Он резко остановил машину перед светофором. Потом оглянулся через плечо.

– Лэнгстона убили, – сказал он.

С минуту я молчал. Я думал о тихом и грязном смешке и шепоте: “Мы ведь знаем, что это вы его убили!” А потом меня внезапно взорвало:

– Убийцу, разумеется, нашли?

– Гмм… И да, и нет.

Ничего себе ответ! Я вздохнул, закурил сигарету и попробовал уточнить:

– Так все–таки – да или нет?

– Они нашли одного из них, – ответил шофер. – Мужчину. Но до сих пор не узнали, кто был второй. По крайней мере, так говорят.