Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
14.
(Лас-Вегас, 4 декабря 1963 года)
Его обрабатывали. Два профи: Бадди Фрич и капитан Боб Гилстрэп.
Они оккупировали кабинет начальника. Они окружили Уэйна. Они расположились на кушетке.
Он оттягивал допрос как мог. Он подал рапорт, полный лжи и отписок. В котором обошел стороной факт исчезновения Мура.
Он отогнал автомобиль Мура к сточной яме. Он снял номерные знаки. Он выдрал зубы у трупа. Выковырнул пули. Насовал в рот жертвы крупной дроби. Смочил в бензине тряпку. И поджег ее.
Голова Мура взорвалась. Таким образом, судебно-медицинская экспертиза не будет иметь смысла. Он столкнул автомобиль в яму. Тот быстро погрузился на дно. Над ямой клубился пар. Уэйн изучал химию. Каустики быстро разъедят плоть и металл.
Он сделал вид, что преследует Уэнделла Д. Позвонил Бадди Фричу и солгал: мол, как сквозь землю канул. И Мейнард Мур тоже.
Он припугнул Уиллиса Бодена. Сказал ему, чтобы живо валил из Далласа. Боден забрал свою псину и был таков. Уэйн заехал в штаб-квартиру далласского полицейского управления. Утащил оттуда кое-какие бумаги, в которых упоминались сообщники Уэнделла Дерфи. Да еще и тамошних копов подоставал: вы, случайно, Мейнарда Мура не видели?
Фрич избавил его от Уэнделла. Фрич сказал: пора. Езжай, мол, обратно домой.
Вот они его и обрабатывали. Близко-близко сидели – ни вздохнуть, ни чего еще. Пошутили по поводу Джей-Эф-Кея: мол, перед смертью он успел ущипнуть за зад медсестру и монашку. А его последним словом было «pussy».
Фрич сказал:
– Мы читали твой рапорт.
Гилстрэп заметил:
– Весело же ты время провел. Приехал негра мочить – а тут Кеннеди убили.
Уэйн пожал плечами. Уэйн хранил ледяное молчание, Фрич закурил сигарету. Гилстрэп стрельнул у него еще одну.
Фрич кашлянул:
– Тебе, я смотрю, не очень-то глянулся офицер Мур.
Уэйн пожал плечами:
– Он был… грязным. Говно, а не полицейский.
Гилстрэп улыбнулся:
– В каком смысле грязным?
Уэйн сказал:
– Он был все время пьян. И по-свински обращался с людьми.
Гилстрэп улыбнулся:
– Эти парни привыкли все делать по-своему.
Фрич улыбнулся:
– Техасца легко узнать.
Гилстрэп добавил:
– Но не следует позволять ему узнать тебя получше.
Фрич рассмеялся. Гилстрэп хлопнул себя по ляжкам.
Уэйн сказал:
– Так что там Мур? Нашелся?
Фрич покачал головой:
– Вопрос, недостойный такого умного парня, как ты.
Гилстрэп принялся пускать колечки дыма:
– Скажем так: Мур тебе не понравился, и он решил сам найти Дерфи. Дерфи убил его и спер его тачку.
Фрич сказал:
– У нас есть негр ростом метр девяносто и тачка, которую трудно не заметить, и вдобавок негр объявлен в розыск в трех штатах. Скажи мне, что было как-то иначе, – и скажешь глупость.
Уэйн пожал плечами:
– Так считают в далласском полицейском управлении?
Фрич улыбнулся:
– И в нашем тоже. А всем остальным до этого дела нет.
Уэйн покачал головой.
– Найдите в Далласе с десяток копов, которые не состоят в Ку-клукс-клане, и спросите их, что они думают об офицере Муре. Они скажут вам, что он был грязным, припомнят, какое количество народу он избил в пьяном угаре и всячески обидел. После этого посчитайте, сколько у вас появится подозреваемых.
Гилстрэп оторвал заусенец:
– В тебе заговорила гордость, сынок. Ты винишь себя в том, что Дерфи сбежал от тебя и убил собрата-офицера.
Фрич смял окурок в пепельнице:
– Далласским все это очень не нравится. Они даже хотели прислать людей из тамошней разведывательной службы, чтобы допросить тебя, но мы отказали.
Гилстрэп сказал:
– Они поговаривают о преступной небрежности, сынок. Вы с Муром поцапались, вот он и пошел на Дерфи в одиночку, а тот его грохнул.
Уэйн пнул скамеечку для ног. Пепельница со стуком свалилась на пол.
Уэйн сказал:
– Он был ублюдком. Если он мертв, он это заслужил. Можете так и передать тамошним деревенщинам в форме.
Фрич поднял пепельницу:
– Успокойся, успокойся.
Гилстрэп собрал окурки:
– Тебя никто не винит. По-моему, ты показал себя молодцом.
Фрич сказал:
– Ты сделал кое-какие поспешные выводы – но в целом вел себя как мужчина. Так что твоя репутация среди наших ребят, которые ценят настоящих мужиков, изрядно улучшилась.
Гилстрэп улыбнулся:
– Папе расскажешь. О героической перестрелке с о-о-о-очень плохим парнем.
Фрич подмигнул:
– По-моему, мне повезло.
Гилстрэп сказал:
– Кто знает.
Фрич схватил со стола начальника маленький игровой автомат. Гилстрэп дернул рукоять. Завертелись шестеренки. Выскочили три вишенки. Из лотка автомата посыпались десятицентовики.
Гилстрэп сгреб их:
– Мне на обед.
Фрич подмигнул:
– Ага, и тут субординация. Капитаны воруют у лейтенантов.
Гилстрэп ткнул Уэйна локтем:
– В один прекрасный день тебя сделают капитаном.
Фрич спросил:
– А ты бы смог? Убить его, я имел в виду.
Уэйн улыбнулся:
– Дерфи или Мура?
Гилстрэп заржал:
– Уэйн-младший сегодня в ударе.
Фрич рассмеялся:
– Кое-кто так не считает, а вот по мне так он все-таки сын своего отца.
Гилстрэп встал:
– Скажи правду, мой мальчик. На что ты потратил эти шесть штук?
Уэйн ухмыльнулся. Уэйн сообщил:
– На выпивку и девочек.
Фрич тоже поднялся:
– Ну я же говорил – сын своего отца.
Гилстрэп подмигнул:
– Мы не скажем Линетт.
Уэйн встал. У него ныли ноги. Аж судорогой свело от напряжения. Гилстрэп вышел вон, насвистывая и позвякивая медяками.
Фрич сказал:
– А Гилу ты понравился.
– Мой отец, ты хотел сказать.
– Не стоит себя недооценивать.
– Это отец велел вам послать меня в Даллас?
– Нет, но уверен: ему бы идея понравилась.
Он тоже их обработал: методом «заманить и подменить», которым пользуются магазины в период зимних распродаж. Пульс его, однако, участился до 200 ударов в минуту, А давление резко подскочило. Врете вы все, что убийца «действовал в одиночку». Я видел Даллас.
Уэйн поехал домой. Уэйн бесцельно катался по городу. Фримонт-стрит была забита машинами. Какие-то простоватого вида типы размахивали лотерейными билетами, другие типы заходили и выходили из казино.
Мозг Уэйна кипел. Уэйн чувствовал, что Даллас его порядком подзатрахал.
Вот Пит говорит: «Убей его». Он не смог. Он пробил Пита по полицейской базе. И кое-что узнал. Он посылал запросы в разведывательный отдел полицейского управления трех городов: Эл-Эй, Нью-Йорка и Майами.
Пит Бондюран: экс-коп, бывший контрактник ЦРУ, бывший телохранитель Говарда Хьюза. В настоящее время порученец мафии.
Он проверил записи постояльцев гостиниц от 25 ноября: Пит и фрау Пит заселились в отель «Звездная пыль». Многокомнатный номер за счет заведения. Пит ведь повязан с мафией. С чикагской, если быть точным.
Дороги были загружены – хуже некуда. Да и на улицах народ толпился. Народ распивал виски со льдом и содовой и пиво.
Надо проследить за Питом. Втихаря. Нанять какого-нибудь патрульного. Заплатить ему фишками казино «Золотые края».
Уэйн повернул назад и снова принялся кружить по Фримонт-стрит. Уэйну страсть как не хотелось ехать к Линетт ужинать. Линетт говорила банальные вещи. Так и сыпала клише, штампами, избитыми фразами. Джек был та-а-ак молод. Джек был та-а-ак смел. Джек пра-а-авда любил Джеки.
Джек и Джеки потеряли ребенка. Году в шестьдесят втором. Тогда-то Линетт на них и запала. Он не хотел детей, а Линетт – да. В шестьдесят первом она забеременела.
Он воспринял это в штыки. Он замкнулся в себе. Отдалился от нее. Велел ей сделать аборт. Она сказала: нет. Он даже обратился за помощью к мормонам. И молился о том, чтобы ребенок умер.
Линетт это усекла. Она спешно уехала к своим. Писала ему длинные письма. Вернулась тощая как скелет. Объявила, что у нее был выкидыш. Он предпочел поверить.
Ему позвонил папаша Спраул. Папаша Спраул показал себя сущим ревизионистом. Он и рассказал ему правду: Линетт сделала аборт в Литтл-Роке. И едва не истекла кровью.
Тогда их брак выстоял. Нытье Линетт грозило окончательно разрушить его.
Линетт принесла к телевизору подносы с едой. К ним на ужин пожаловал сам Линдон Б. Джонсон. Он сообщил о создании какой-то «комиссии Уоррена»[35]35
Речь идет о комиссии, учрежденной по инициативе президента США Линдона Джонсона для расследования убийства Джона Кеннеди. Возглавил комиссию Эрл Уоррен, председатель Верховного суда США.
[Закрыть].
Уэйн убавил звук. Джонсон шевелил губами. Линетт ковырялась в своей тарелке.
– Я думала, тебе будет интересно узнать новые подробности.
– У меня и так слишком много дел. И он никогда мне шибко не нравился.
– Уэйн, ты же был там. Такие вещи потом рассказывают внукам…
– Я же тебе сказал: я ничего не видел. И не собираюсь иметь внуков.
Линетт смяла свою салфетку:
– После приезда ты сам не свой, я тебя никогда таким раньше не видела. И не надо мне говорить, что только из-за этого Уэнделла Дерфи.
– Прости. Ляпнул, не подумав.
Линетт вытерла губы:
– Ты же знаешь, я оставила эту идею.
– Тогда объясни мне, что ты имела в виду.
Линетт вырубила телевизор.
– Раньше ты тоже бывал не в духе, но не так, как сейчас, – смотришь свысока, как все копы. Вроде, знаешь, «я видел кое-что такое, чего моей училке жене в жизни не понять».
Уэйн ткнул ножом в свой ростбиф. Провел пальцем по зубьям вилки.
Линетт поморщилась:
– Не балуйся за столом.
Уэйн отхлебнул лимонада.
– Ты чертовски умна – иногда.
Линетт улыбнулась:
– И не ругайся.
– Не за столом, а за подносом.
Линетт схватила вилку. Линетт сделала шутливый выпад в его сторону. Закапал кровавый мясной сок. Уэйн вздрогнул. Уэйн задел свой поднос. Его стакан опрокинулся, и еду в тарелке залило лимонадом.
Линетт выругалась: «Черт».
Уэйн пошел на кухню. Уэйн поставил поднос в раковину. Он обернулся. И увидел Линетт – она стояла у плиты. Она спросила: «Что случилось в Далласе?»
Уэйн-старший жил в южной части города – в Парадайз-вэлли, в роскошном особняке с отличным видом. Ему принадлежало пятьдесят акров земли. На пастбищах нагуливали жир молодые бычки. Которых потом резали ради барбекю. Трехъярусный дом, на каждом этаже – широкие веранды. Красное дерево и камень. Одна парковка с навесом для автомобилей занимала целый акр. К ней примыкала взлетно-посадочная полоса: Уэйн-старший летал на бипланах. Перед домом Уэйна-старшего реяли флаги: флаг США, флаг штата Невада, «Частная собственность».
Уэйн припарковался и выключил фары. Повертел ручку радио. Поймал трио сестер Магуайер – чудный распев на три голоса.
У Дженис была туалетная комната. Окна ее выходили как раз на парковку. Она пошла переодеться и не стала выключать свет – чтобы все видели.
Уэйн устроился и начал смотреть. Пение сестер было проникновенным. «Sugartime» слилась с «Sincerely». В освещенном окне появилась Дженис. На ней были теннисные шорты и бюстгальтер.
Она приняла эффектную позу. Сбросила шортики. Выбрала брючки-капри. Ее трусики натянулись и сползли вниз.
Она надела брючки. Потом распустила волосы и зачесала их назад. В черном облаке блеснула седая прядка. Серебро на черном – и розовое пятно штанишек-капри.
Она покружилась на месте. Грудь ее призывно качнулась. Сестры подпевали стройными голосами. Свет сделался приглушенным. Уэйн моргнул. Все произошло слишком быстро.
Он успокоился. Он выключил мотор. Прошелся по дому. И вышел на любимую веранду Уэйна-старшего. Вид с веранды, выходившей на север, был просто потрясающий.
Было холодно. На веранде лежали опавшие листья. На Уэйне-старшем был толстый свитер. Уэйн оперся о перила. Уэйн заслонил отцу весь обзор.
– И как тебе не наскучило смотреть на одно и то же?
– Люблю красивые виды. Как и мой сын.
– Ты так и не позвонил и не расспросил, как я съездил в Даллас.
– Мне вкратце рассказали обо всем Бадди и Гил, но теперь мне хотелось бы услышать и твою версию.
Уэйн улыбнулся:
– Вовремя.
Уэйн старший отхлебнул бурбона:
– История про игру в кости меня порадовала. Представил, как ты гнался за тем черномазым.
– Я вел себя смело, но глупо. Не уверен, что ты бы одобрил.
Уэйн-старший покрутил в руках свою трость.
– А я не уверен, что тебе нужно мое одобрение.
Уэйн обернулся. Стрип так и горел. Неоновые вывески пульсировали и переливались разноцветными огнями.
– Моему сыну довелось прикоснуться к Истории. Я бы не прочь услышать подробности.
Из Вегаса двигался нескончаемый автомобильный поток – исход проигравшихся – поток огоньков фар, движущийся на юг.
– Вовремя.
– Мистер Гувер видел фотографии со вскрытия. Он сказал, что у Кеннеди был совсем маленький член.
Уэйн услышал выстрелы на северо-северо-востоке. Какой-нибудь проигравшийся картежник – достал пушку и спускает пар.
– Джонсон как-то порадовал мистера Гувера хорошей шуткой. Он сказал: «Джек не брезговал случайными связями еще до того, как занялся политикой».
Уэйн обернулся:
– Не злорадствуй. Тебе ни хрена не идет.
Уэйн-старший улыбнулся:
– Для мормона ты матерщинник еще тот.
– Церковь мормонов – большая куча дерьма, и ты это прекрасно знаешь.
– Зачем тогда ты молился святым последних дней[36]36
Святыми последних дней называют себя мормоны.
[Закрыть], чтобы они убили твоего ребенка?
Уэйн вцепился в ограду.
– Я и забыл, что рассказывал тебе об этом.
– Ты мне всегда все рассказываешь – и вовремя.
Уэйн разжал руки. Обручальное кольцо скользнуло вниз с его пальца. Он похудел. Он потерял аппетит. Он горевал о том, что приключилось в Далласе.
– Когда ты собираешься делать рождественский вечер?
Уэйн-старший принялся вертеть тростью:
– Не надо менять тему так внезапно. Так ты показываешь людям, чего больше всего боишься.
– Ты намекаешь на Линетт – не надо. Я вижу, куда ты клонишь.
– Никуда я не клоню. Ты женился совсем мальчишкой. Этот брак тебе давно наскучил, и ты сам об этом прекрасно знаешь.
– Как ты и моя мать?
– Верно.
– Я слышал это раньше. Ты, мол, здесь и при своем. А не идиот, торгующий недвижимостью в городишке Перу, штат Индиана.
– Правильно. Потому что я знал, когда надо было уйти от твоей матери.
Уэйн откашлялся:
– Хочешь сказать, что когда-нибудь я встречу свою Дженис и уйду от жены, как это сделал ты?
Уэйн-старший рассмеялся:
– Чушь. Твоя Дженис и моя Дженис – одна и та же женщина.
Уэйн порозовел. У Уэйна зашумело в ушах, черт побери.
– Ага! Я уже подумал: вот, я потерял власть со своим мальчиком – и тут же заставил его вспыхнуть, как рождественскую елку!
Где-то пальнули из дробовика. В ответ затявкал койот.
Уэйн-старший сказал:
– Кто-то проигрался.
Уэйн улыбнулся:
– Вполне вероятно, он продул свои денежки в одном из твоих казино.
– Одном из? Ты же знаешь, оно у меня всего одно.
– В последний раз я слышал, что у тебя доля в четырнадцати. И, согласно моей последней проверке, это противозаконно.
Уэйн-старший повертел тростью:
– Врать тоже нужно уметь. Надо всем говорить одно и то же, с кем бы ты ни имел дело.
– Я запомню.
– И где-то в то же самое время ты вспомнишь, кто тебя этому научил.
Какое-то насекомое куснуло Уэйна. Уэйн прихлопнул его.
– Не понимаю, к чему ты это.
– Ты вспомнишь, что этому тебя научил отец, возьмешь и выдашь какую-нибудь жуткую правду из чистого упрямства.
Уэйн улыбнулся. Уэйн-старший подмигнул. Он покрутил тростью. Покачал ей. Словом, исполнил весь свой репертуар.
– Ты все еще тот единственный полицейский, кому есть дело до цветных шлюх, которых кто-то избил?
– Да.
– Зачем это тебе?
– Из чистого упрямства.
– Не только. И из-за того, что сталось в Литтл-Роке.
Уэйн рассмеялся:
– Жаль, тебя там не было. Я тогда нарушил едва ли не все законы штата.
Уэйн-старший рассмеялся:
– Мистер Гувер нынче охотится на Мартина Лютера Кинга. Хотя сначала ему нужно найти кого-нибудь с репутацией «падшего либерала».
– Скажи ему, что я готов.
– Он рассказал мне, что обстановка во Вьетнаме накаляется. Я ответил: «Мой сын служил в восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии. Но не спешите облизываться: он скорее займется белыми хулиганами, нежели черными коммунистами».
Уэйн огляделся вокруг. Уэйн увидел ведерко с игральными фишками. Уэйн стащил оттуда несколько красных фишек казино «Золотые края».
– Это ты надоумил Бадди послать меня в Даллас?
– Нет, но я всегда считал, что простое деловое поручение тебе не повредит.
Уэйн сказал:
– Весьма поучительная была поездка.
– Что ты сделал с деньгами?
– Нашел на свою голову проблем.
– Оно того стоило?
– Я кое-что узнал.
– Есть желание рассказать мне?
Уэйн подкинул в воздух игральную фишку. Уэйн-старший вытащил револьвер. Выстрел – в яблочко. Фишка брызнула во все стороны кусочками пластика.
Уэйн вошел в дом. Свернул, чтобы пройти мимо туалетной комнаты Дженис. Дженис устроила для него представление.
Обнаженные ноги. Танцевальные па. Серебряная прядь в роскошных черных волосах.
15.
(Лас-Вегас, 6 декабря 1963 года)
Даллас сломал его. Надо было убить Уэйна-младшего. Уэйну-младшему следовало бы убить черномазого.
Вегас так и сверкал. Какая, на хрен, смерть! В жопу сослагательное наклонение. Чудный бриз, чудное воскресенье, чудные казино.
Пит курсировал по Бульвару. Пит то и дело отвлекался.
Поле для гольфа отеля «Тропикана». Тележки с коктейлями. Закусочные для автомобилистов. Тамошние официантки на роликах.
Пит сделал два круга. И увидел вот что.
Какие-то монахини зашли в «Пески». Они увидели там Фрэнка Синатру. Едва не сошли с ума от радости и здорово разозлили Фрэнка. Едва не разодрали его костюм от Сая Девора[37]37
Сай Девор (Сеймор Деворецки) (1908–1966) – голливудский художник-модельер, «звездный портной», среди клиентов которого, кроме Фрэнка Синатры, были Спенсер Трейси, Элвис Пресли и Джон Кеннеди.
[Закрыть].
Да и в «Дюнах» проблемы. Двое полицейских схватили двух испанцев. Те были все в крови. Испанцы, по-видимому, работали тут уборщиками посуды. Хуан трахнул сестру Рамона. Рамон, естественно, предъявил. Ну и устроили поножовщину прямиком у «шведского стола».
Красивые горы. Неоновые вывески. Японские туристы щелкают «мыльницами».
Пит сделал три круга. Стрип его уже достал. Пит снова и снова вспоминал Даллас.
ПРИНОСИ ПОЛЬЗУ: гребаный рефрен. Для осуществления сделки с Хьюзом потребуются годы. Так Уорд сказал. Карлос с ним согласился. Карлос сказал: Пит должен толкать дурь в Лас-Вегасе: но с этим еще должны согласиться и все остальные.
Уорд был весьма умен. История с Арден была весьма некстати. Уорд споткнулся о собственный член – в весьма неподходящее время.
Уорд был в Вашингтоне и Новом Орлеане. Его вызвал Джимми X. Карлос кое о чем обмолвился. Карлос хочет обрубить концы. Карлос надеется на Уорда, но тот всегда высмеивал подобные вещи: он не верил в необходимость убирать свидетелей.
Арден видела убийц. Арден знала Бетти Мак и Хэнка Киллиама. Весьма вероятно: Карлос хочет их грохнуть. Еще вероятней: Уорд сочтет это безрассудством.
Какая-то эпидемия, блин. Острое воспаление жалости. Какой-то блюз не-убийцы.
Он должен был убить Уэйна-младшего. Который должен был убить ниггера. Он наблюдал Младшего за работой. Уэйн порезал Мейнарда Мура. Раскроил тому череп. Вытащил пули из тела. Его нож соскользнул. Он подавился осколками кости. Выплюнул их и унял дрожь.
Он навел справки об Уэйне-младшем. Послал запросы в разведывательный отдел полицейского управления трех городов: Эл-Эй, Нью-Йорка и Майами. Тамошние ребята сообщили ему, что Уэйн наводил справки о нем самом.
Те, с кем он говорил, терпеть Младшего не могли. Они заявляли: вот Уэйн-старший – настоящий мужик. А его сынок – тряпка.
Это от него он заразился воспалением жалости. Младший пощадил ниггера. Уэйн неверно рассчитал свои возможности. Ниггер, похоже, полный отморозок. И дом у ниггера не в Далласе. Ниггер мог вернуться сюда, в Вегас.
Пит объезжал развлекательные заведения. Пит выяснил расклад: есть стоящие заведения, есть сущие нужники. Надо подыскать для Барби место. Найти ей трио аккомпаниаторов – желательно не из членов профсоюза. Каких-нибудь «Скотти и скотов» или «Счастливых садовников». Фиксированная зарплата и небольшой процент.
Пит припарковался на стоянке «Песков». Пит зашел в несколько казино: «Птицу», «Ривьеру», «Ди-Ай». Как раз было затишье. Сразу видно, кто во что горазд.
Он решил сыграть в блэк-джек. И заодно понаблюдать.
Пит-босс прижал шулера. У того в рукаве было хитрое приспособление, и в нужный момент из-под манжеты выскакивали нужные карты.
Он встретил Джонни Росселли. Они потрепались о том о сем. Поговорили о сделке с Хьюзом. Джонни принялся расхваливать Уорда Литтела – Пит почуял угрозу.
Уорд исключительно важен для осуществления наших планов. Ты – громила, а не юрист – ты нам не нужен.
Джонни сказал чао. Откуда-то появились две «девочки по вызову». У него было еще три места назначения.
Пит пошел пешком. Зашел в «Пески», «Дюны», «Фламинго». Ему понравился тамошний приглушенный свет и толстые ковры.
От статики затрещали его синтетические носки. Ступни смешно покалывало. Он заходил в бары. Пил содовую. Тренировал боковое зрение. Наблюдал за работой барменов. «Девочки по вызову» сторонились его – он был двухметрового роста и оч-чень широк в плечах. На нем было написано: коп-вымогатель.
А это еще что?
Бармен сыплет таблетки – шесть штук в стопку – официантка уносит ее.
Он прижал бармена. Достал игрушечный полицейский жетон. И нарочито грубо рявкнул. Бармен рассмеялся. У его сына был точно такой же значок. Его сын тоже ел на завтрак шоколадные подушечки.
Бармен оказался славным малым. Пит угостил его выпивкой. Тот рассказал ему, как обстоят в Вегасе дела с дурью. Героин, травка, кокаин – под запретом. Полиция придерживается тех же, навязанных мафией, правил. Герыч в Вегасе – вне закона.
Они пытали пушеров. Они их убивали. Местные торчки затаривались дурью в Эл-Эй. Курсировали туда-сюда по героиновому шоссе.
Вот «колеса» были в чести: «красные дьяволы», «осы», «попрыгунчики»[38]38
Таблетки, содержащие производные барбитуратовой кислоты (нембутал, секонал и пр.).
[Закрыть]. Метамфетамин тоже – его глотали, а не кололи. Пейте, а не ширяйтесь – иначе придет злой полицейский.
Полиция – как городская, так и окружная – сама санкционировала торговлю таблетками. Таблетки доставлялись в город по отработанному маршруту: из Тихуаны в Эл-Эй, а уже оттуда в Вегас. Местные наркоторговцы приноровились торговать «колесами». Они подряжали барменов и таксистов. Они кормили таблетками весь Лас-Вегас.
Ниггеры западного Вегаса алкали героина. Им страшно не хватало героинового «прихода». Но антигероиновые правила лишали их этой возможности.
Пит зашел в «Персидскую комнату». Смотрел, как репетирует Дик Контино[39]39
Дик Контино (р. 1930) – аккордеонист-виртуоз. В конце 1940-х – начале 1950-х годов был постоянным героем американских телевизионных шоу и много гастролировал. В 1951 году попал в тюрьму на шесть месяцев за уклонение от воинской службы, после чего его карьера пошла на спад. Эллрой посвятил Контино одну из своих повестей («Блюз Дика Контино»), вошедшую в сборник «Голливудские ноктюрны» (1994).
[Закрыть]. Дика он знал. Дик играл на аккордеоне на сборных концертах Сэма Джи. Дик был должником чикагского картеля. Мафия оплачивала его счета. Кормила его. И покупала шмотки его детишкам.
Дик разнылся: дескать, горе мне, горе – и конца-края ему не видать. Пит сунул ему пару сотен. Дик и поведал ему об обстановке в Вегасе.
Это заведение контролируют детройтские. Стюард берет взятки. Нанимает на работу красивых девчонок и вынуждает их торговать собой. Они обслуживают яхты на озере Мид. У них ненормированный рабочий день. Они едят исключительно завтрак. Который состоит из блинчиков и декседрина.
Пит продолжил свой обход. Пит попал на «прослушивание» к Луи Прима. Старик пристал к нему со своей болтовней и долго не отпускал.
Папаша нанимал малоизвестных девчонок – певичек-танцовщиц. Старикан Прима по-отечески опекал их, если они соглашались у него отсосать. Давал советы, кого избегать: сутенеров-«шварцес», «искателей талантов», полоумных «продюсеров», сотрудников порножурналов и типов без обратного адреса.
Пит поблагодарил его. Папаша принялся хвастать. Не преминул вспомнить юность, когда сам был сутенером. «Каких я девочек поставлял – лучших из лучших – сам покойный Джей-Эф-Кей не брезговал».
Пит разменял три сотни. Пит прикупил шестьдесят пятидолларовых фишек.
Он схватил блокнот, написал свой номер телефона шестьдесят раз, черт возьми. Зашел в ликероводочный магазин. Купил шестьдесят банок пива. Прихватил дубинку и поехал в западный Вегас.
Он медленно курсировал по улицам. Он везде носил с собой дубинку. И пистолет тоже. Он видел: грязные улицы, грязные дворы, грязные парковки. Домики из грязных досок – в избытке. Крытые толем шлакоблочные хибары. Негритянские церкви – в огромном количестве; мечеть – в количестве одной. Биллборды. «Аллах – наш Господь!» Кое-где «Аллах» был исправлен на «Иисус».
На улицах кипела жизнь. Чернокожие люди готовили барбекю в барабане емкостью пятьдесят галлонов. Бар «Дикий гусь», «Колони клаб», коктейль-бар «Сахарная горка». Улицы, названные в честь президентов, и литерные. Дерьмовые автомобили, припаркованные возле домов обладателей.
«Шеви» парочек. «Линкольны» холостяков. «Форды» семейных.
Пит ме-е-е-едленно курсировал по улицам. Ниггеры надменно взирали на него. Они хмурились. Они швыряли в его автомобиль пивные банки. Банки оставляли вмятины на крыле.
Он остановился у барабана, где жарилось мясо. Какой-то метис раздавал готовое барбекю. Черномазые выстроились в очередь. Они презрительно оглядывали Пита.
Пит улыбнулся. Пит поклонился. Пит угостил всех ланчем. Сунул метису полета баксов. Раздал фишки и пиво. А также бумажки со своим телефоном.
Последовало молчание. Выросла точно стена из молчания. Молчание ме-е-е-едленно нарастало.
– Тебе чего, большой человек? Скажи, чего те надо, чувак?
Пит и сказал:
– Кто здесь толкает дурь? Кто видел Уэнделла Дерфи? Кто осмеливается нарушать запрет на торговлю «герычем»?
Все принялись кричать наперебой – точно жемчуга сыпать – крупицы бриллиантов в потоке грязи.
Какие-то уборщики посуды торгуют «красными дьяволами». Они работают в «Дюнах». Прикинь, есть еще гребаное такси «Монарх». Ихние ребята толкают морфий и «дьяволов». «Монарх» – это сила. «Монарх» работает в западном Вегасе – там, куда больше ни одно такси не поедет.
А еще есть чуваки по имени Кертис и Лерой – у них есть план – они хотят толкать «белый». Те еще типы. Они говорят: на хер запреты! Они говорят: шли бы они в жопу, эти гребаные итальяшки.
Снова крики – снова рибоп и джайв[40]40
Стили джазовой музыки.
[Закрыть]. Пит начал орать. Он излучал харизму и быстренько восстановил спокойствие.
Он попросил позвонить в «Дикого гуся». Попросил ниггеров позвонить ЕМУ.
ЕСЛИ кто-нибудь увидит Уэнделла Дерфи. ЕСЛИ Кертис и Лерой начнут толкать героин.
Он обещал щедрую награду. Такую, что ему захлопали в ладоши. НУ ТЫ ЧУВАК!
Он поехал в «Дикого гуся». Кто-то из ниггеров потрусил за ним. Бегущие подпрыгивали и размахивали банками пива.
В «Гусе» было полно народу. Пит повторил свой спектакль. Тамошним посетителям он тоже понравился. Пита накрыл джайв и рибоп.
Про Кертиса и Лероя он не узнал ничего. Зато получил кое-какую информацию о Уэнделле Д. Оказалось, этот Уэнделл был куда хуже, чем Пит его себе представлял: насильник, подонок и мразь. Вегас был его родным домом, тут он родился и вырос – и всегда возвращался в Вегас, его туда тянуло, точно мотылька на пламя. Кричали все – и разом. И не всегда в тему. Какой-то черножопый весьма нелестно отозвался об Уэйне Тедроу-старшем.
Владелец доходного дома, где тот жил, Уэйн-старший его облапошил. Уэйн-старший его достал. Уэйн-старший поднял арендную плату. Шум поднялся невообразимый. У Пита разболелась голова. Пит попытался унять головную боль свиными котлетами и виски.
Разговоры об Уэйне-старшем заинтересовали его – еще одна жемчужинка в песчаной лавине пустого трепа. Младший Тедроу работал в разведывательном отделе. У Тедроу-младшего могли быть досье на членов комиссии по контролю над азартными играми.
Были затронуты все темы, волновавшие негров. Оратор отвлекся от Тедроу-старшего. Его слова подлили масла в огонь. Все снова заговорили наперебой и невпопад.
Законы Джима Кроу[41]41
Джим Кроу – презрительное прозвище негра. Законы Джима Кроу – неофициальное название законов, закреплявших расовую сегрегацию в США вплоть до 1964 года, когда эти законы были признаны неконституционными.
[Закрыть]. Гражданские права. Ограничения при сделках с недвижимостью. Слава Мартину Лютеру Кингу!
Толпа опасно разгорячилась. Запахло самосудом. Пит поймал на себе косые взгляды:
Мы – лучшие! Ты – проклятый эксплуататор!
Пит предпочел уйти. Пит пошел скорым шагом. Кто-то пихнул Пита локтем. Он добрался до тротуара. Какой-то паренек полировал его авто. Он сунул ему монету. Завел мотор и тронулся с места. Почти сразу следом отъехал незнакомый «шеви».
Пит это засек. Через зеркало заднего вида он разглядел водителя: молодой, белый, короткая стрижка выдает копа. Какой-нибудь сопляк в погонах.
Пит принялся ездить зигзагами. Пит игнорировал стоп-сигналы. «Шеви» в прямом смысле завис у него на хвосте. Они достигли центральных улиц. Остановились на светофоре. Пит включил систему экстренного торможения.
«Шеви» сбавил скорость. Пит подошел к машине. Пит поигрывал висевшей у пояса дубинкой. Парень, кажется, не сдрейфил. Он подбросил вверх игральную фишку.
Пит потянулся и схватил ее. Мальчишка-коп су-у-у-у-дорожно сглотнул. «Красная» – фишка на 20 долларов из казино «Золотые края». Ч-черт – контора Уэйна-старшего.
Пит рассмеялся и сказал: «Передай сержанту Тедроу, пусть позвонит мне».
