Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)
Подъезжают грузовики. Парни приветствуют парней. Парни привезли самогон, презики – в том числе ребристые и с «усиками», дешевое вино, белый портвейн и полароидные снимки голых баб. Мандёнки мексиканских шлюх – н-да, мужской отдых.
Выяснилось, что те самые торговцы и держали девочек. С утра пораньше они уже нашли клиентов. Предложение и спрос: надо съездить в упомянутые мотели и посмотреть секс-марафон.
Мексикашки смотрели на фотки и собирались в очередь. Уэйн под шумок показал им фотку Уэнделла – никто его не узнал. Черт, да не видел я его и знать не желаю – ненавижу negritos.
Уэйн ушел к другим торговцам-сутенерам. Те тоже не знали Уэнделла. Он сменил план и снова углубился в карту. Он поехал в негритянскую часть города. Сегрегация де-факто: мексикашки на севере, цветные на юге.
Он зевнул, борясь с пересыпом. Прошлой ночью он слишком долго спал – целых четырнадцать часов. И видел плохие сны.
Барби ругает его – за то, что глотает таблетки, – а он ее за это же. Не надо – раньше состаришься – я люблю тебя.
И Бонго, конечно. Бьется в конвульсиях. И сдает Уэнделла Дерфи. Уэнделл на Кубе с шестью штуками в карманах. И у него борода, как у Кастро.
Уэйн кружил по Черному городу. Заезжал в бильярдные и кабаки. На нем было написано: коп. Проблемы. Носит пушку в открытую.
Его видели и настоящие копы. Махали ему. Мол, привет, коллега. Он приставал к цветным с расспросами. Совал им фото Уэнделла. В ответ получал – раздражение. Слышал, что произошло в Уоттсе?[143]143
Уоттс – негритянский район Лос-Анджелеса, где в августе 1965 года прошли массовые беспорядки, спровоцированные попыткой «белого» полицейского арестовать местного «цветного» жителя за превышение скорости. Помимо стычек уличных толп с полицией имели место пожары, грабежи и акты вандализма. Беспорядки продлились около недели и унесли жизни 34 человек; более тысячи получили ранения.
[Закрыть] То же самое может случиться здесь. И СЕЙЧАС.
Он этим занимался. Весь день. Перекопал весь негритянский квартал. Никто ничего не знал про Уэнделла.
Смеркалось. Он поехал в «Сан-гло» – посмотреть на секс-марафон.
Десять комнат, десять шлюх, десять очередей на парковке. Компании нелегалов и сутенеры с секундомерами: пошел в баню – это мое время.
Наскоро сбитые лотки с провизией, за лотками – мамаситас[144]144
Мамасита (исп. mamacita – «мамочка») – здесь: вульгарное обозначение смазливой, сексапильной девушки.
[Закрыть] Бобы, пиво и тушеное мясо на пресной лепешке.
Жарища стояла жуткая. Шкворчали свиные котлеты. Кашляли и хрипели старые драндулеты работяг.
Двери то открывались, то закрывались. Уэйн мельком видел голых девушек с широко раздвинутыми ногами и грязные смятые простыни.
Очередь двигалась быстро – на трах выделялось по шесть минут. Вокруг крутились полицейские. Сутенеры выдавали им по баксу с каждого клиента.
Копы ели тушеное мясо и досматривали толпящихся в очереди. А также толкали контрабандный пенициллин. Уэйн присоединился к одной из очередей. На него пялились. Он в ответ показал фотки.
Что? Не знаем. Нечего тут делать негритосам.
Уэйн подошел к одной мамасите. Достал пятьдесят баксов и сказал на ломаном испанском: «Пива на всех!»
Она улыбнулась и раздала всем по бутылке «Лаки лагера» – и мексикашкам, и сутенерам, и копам. И похвалила Уэйна: какой славный гринго.
Уэйну зааплодировали. Мексикашки отбивали ладони, сутенеры приветственно махали сомбреро. Он снова достал фотки. Те пошли по рукам – во всех очередях их смотрели, мяли, передавали соседу. Наконец их вернули на место.
Какой-то коп толкнул Уэйна локтем:
– Я выгнал этого черномазого из города месяца три назад. Он пытался торговать белыми девочками, а это мне очень не понравилось.
У Уэйна поползли мурашки. Коп постучал по зубам ногтем.
– Слышал, он общался с черномазым по прозвищу Король Артур. Он держит пидор-бар где-то во Фресно.
Лаунж-кафе «Манеж» располагалось на первом этаже жилого дома. В не самом престижном районе.
Уэйн поехал во Фресно. Спрашивал у каждого встречного и поперечного и наконец нашел. Вдобавок понаслушался: паршивое заведение – рассадник триппера – бойтесь Короля Артура!
Это жуткий трансвестит. Он родился на Гаити. Во всяком случае, где-то в Вест-Индии точно. Он носит корону. Это трансвестит. Гермафродит.
Уэйн вошел внутрь. Интерьерчик тот еще – кельтские легенды плюс пидорские блестки.
Обитые бархатом стены. Пурпурные портьеры и усеянные заклепками «рыцарские латы». Бар и столики с диванчиками вдоль стен обтянуты розовой искусственной кожей.
Кто-то врубил музыкальный автомат. Оттуда полился голос Мела Торме. Завсегдатаи оживились. На Уэйна стали поглядывать и восторженно цокать языками.
Клиенты в основном цветные – активные педики и трансвеститы.
Вот он, Король. Сидит за столиком. В короне. И явно повидал виды: шрамы, уши как капустные листья, следы от избиения куском трубы, обмотанной колючей проволокой.
Уэйн подошел к нему и присел рядом. Король посасывал ликер со льдом.
– Слишком высокомерный для здешнего копа и слишком грубый, чтобы быть кем-то еще.
Музыкальный автомат подрагивал. Уэйн протянул руку и вырубил провод из сети.
– Мои деньги – твоя информация.
Король постучал пальцем по короне. Такие делались для школьных спектаклей – стразы и олово.
– Я тут подумал. И сделал вывод: полицейские требуют и не платят.
Король говорил воркующее, журчаще и скользяще. Мимо промелькнули, покачивая бедрами, два педика. Один захихикал, второй помахал им.
Уэйн сказал:
– Я был копом.
– Тьфу на тебя, глупый дикарь. А то я сам не вижу.
Уэйн достал пачку денег и помахал ею. Осветил деньги настольной лампой.
– Уэнделл Дерфи. Мне известно, что ты с ним знаком.
Тот постучал по своей игрушечной короне:
– Мне пришло видение… да… так и есть… ты – тот несчастный, чью жену убил Уэнделл.
Кто-то врубил автомат. Заиграла песня Кей Старр. Уэйн снова потянулся и выдернул шнур. Какой-то педик ухватил его руку и почесал ладонь, пакостно и похотливо хихикнув.
Уэйн отдернул руку. Педики захихикали и потянулись прочь. При этом не забывая строить Уэйну глазки. И осыпать его воздушными поцелуями.
Уэйн вытер руку. Король рассмеялся. Король фыркнул.
– Мы коротко познакомились с Уэнделлом несколько месяцев назад. Я купил у него пару девочек.
– И?
– И бейкерсфильдские копы запретили мне заниматься моим ремеслом на их территории.
– И?
– И Уэнделл никак не мог придумать себе прозвище, чтобы его знали как сутенера. Я предложил вариант Кассиус Кул – ему понравилось, и он стал так зваться.
– Продолжай. Я вижу – это еще не все.
Король снова постучал по своей короне:
– Я вижу… да… ты убиваешь трех безоружных негров и… да… Уэнделл довел твою жену до оргазма, прежде чем убить.
Уэйн достал пушку. Поднял ее. Взвел курок. Услышал отзвуки. И такие же щелчки курков.
Огляделся. Увидел педиков с пушками. И понял: это будет сущим самоубийством.
– Уэнделл стал мухлевать при игре в кости, и ему настоятельно порекомендовали покинуть Бейкерсфильд. Слышал, что он собирался в Эл-Эй.
Оглянувшись, Уэйн увидел педиков с пушками, недвусмысленно смотревших прямо на него.
Король рассмеялся:
– Пора тебе вырасти, дитя мое. Ты не можешь взять и убить всех ниггеров.
83.
(Сайгон, 20 августа 1965 года)
Пит сказал:
– Уэйн снял несколько скальпов.
Время коктейлей в отеле «Катина» – защитные противогранатные сетки и толпы вьетнамских военных.
Стэнтон поедал паштет из гусиной печенки.
– С кубинцев или с негров?
Пит улыбнулся:
– Он уже здесь. Я передам, что ты спрашивал.
– Передай ему, что я рад слышать о его преображении.
В баре была куча народу. Люди в форме болтали. Кругом раздавалась французская, английская и вьетнамская речь.
Пит зажег сигарету:
– Боб меня достал. Я хочу, чтобы оружие было с маркировкой, чтобы все знали, что это американская армия.
Стэнтон намазал тост маслом:
– Это я уже понял. Вместе с тем нельзя не признать, что он проделал отличную работу.
– Согласен, но он по уши увяз в своем клане, из-за чего в любую секунду может подняться шум. Хочешь знать, что я думаю? Надо нам отправить Лорана в Лаос, чтобы он приглядывал за лагерем «Тигр», чтобы Месплед оставался в Штатах и занимался поставками оружия. У него отличные связи, он очень хочет этого, вдобавок способный как черт.
Стэнтон покачал головой:
– Во-первых, у Боба связи куда лучше. Во-вторых, у него прикрытие ФБР, которого будет достаточно в случае, если ему все же вздумается нажить проблем на задницу. В-третьих, вы втянули в дело этого типа, Брювика, чем разозлили Карлоса, а ведь он сейчас заинтересован в кубинских делах едва ли не больше, чем в шестьдесят втором. Теперь он готов действовать – единственный из всей мафии. Лоран и Карлос тесно общаются, потому-то я и хочу, чтобы в Штатах был он, а не Месплед. Лучше него организовать работу с Карлосом и переправлять оружие не получится ни у кого.
Пит выкатил глаза:
– Карлос – тоже мафия. Ему не у кого покупать оружие, кроме как у повстанческих группировок, торгующих собственными дерьмовенькими пушечками. Вряд ли он сможет найти такой же классный товар, как давешняя партия Релье, – что нам, каждый раз надеяться, что кто-нибудь еще ограбит военный склад?
Завыла сирена. Присутствующие замерли. Военные потянулись к оружию. Сирена смолкла. Зазвучал сигнал отбоя, и народ спрятал пушки.
Стэнтон отхлебнул вина.
– У нас сейчас отличное прикрытие. Вы с Уэйном ездите туда-сюда, потому что вы – кадры экстра-класса и знаете как американскую, так и вьетнамскую сторону бизнеса. Когда у Уэйна нет работы в лаборатории, он свободно может везти товар в Вегас и распоряжаться там, а ты…
– Джон, ради Бога…
– Дай мне договорить. Мы потеряли Чака, война есть война, но Чана и Меспледа вполне достанет, чтобы управляться с лагерем «Тигр». Месплед пусть остается тут, а Флэш и Лоран останутся в Порт-Салфуре и в Бон-Секоре. Иными словами, у нас есть прикрытие, и я не хочу, чтобы вы лезли с изменениями в и так отлично функционирующую систему.
Завыла сирена. Завизжал сигнал отбоя. Отключился кондиционер. Какой-то официант открыл окна. Другой натянул защитные сетки.
Пит посмотрел на часы:
– У меня встреча с Уэйном. Ему дали наводку на какое-то оружие, в Дананге.
В баре стало жарко. Официанты включили вентиляторы.
– И со скольких он снял скальпы?
– С четверых.
– Как думаешь, ему понравилось?
Пит улыбнулся:
– С Уэйном никогда не знаешь наверняка.
Стэнтон улыбнулся:
– Перед тем как уйти – разреши кое-что тебе сказать.
Пит поднялся. Он почти задевал потолок. Пришлось уклоняться от лопастей вентиляторов.
– Ты исходишь из практических соображений. А у меня это личное.
Они взлетели. Пилоты республиканской армии летали на американских военных вертолетах – челночные рейсы из Таншоннята.
Они устроились на задней скамье. Несколько штабных офицеров летели с ними вместе. Только послушайте – давайте-ка посмотрим шоу в Дананге!
Уэйн зевнул. Он только что прилетел в страну и устал.
Рейс был переполнен. Молоденькие офицеры развлекались как могли. Шумели. Подбрасывали монеты и вертели в пальцах револьверы.
Моторы ревели. Дверцы дребезжали. Радио сипело и хрипело. Пит и Уэйн сидели рядом и совещались.
Ясно, что Боб Релье способен на многое. Как и то, что он – ручной кроличий ублюдок Уэйна-старшего. Как и то, что он продает хорошие пушки. Как и то, что Дэнни Брювик хитер и труслив.
Карлос предупредил Брювика. Карлос сказал: не звони Арден, не выдавай наших поездок на Кубу. Брювик обманул его и попытался связаться со своей бывшей. Уэйн ему помешал.
Ясно: от него надо избавиться и найти нового шкипера.
Им-то ясно. Но Пит замялся. И сказал, что Карлосу Брювик нужен. Брювик – его «инсайдер». Карлос никому не доверяет и везде внедряет информаторов.
Вывод: Брювик мотается на Кубу и звонит Карлосу. И стучит на нас.
Уэйн все понял. Уэйн принялся размышлять. Брювик – бывший муж Арден, которая теперь с Уордом Литтелом. Она – шпионка. Присматривает за Уордом и докладывает Карлосу.
Все понятно – а что с этим делать, неизвестно.
Пит кое-что порассказал про Карлоса. Он играет людьми. Он тесно повязан с Джоном Стэнтоном. Он жаден. Он надавит на Джона – я тоже хочу часть вашей прибыли. И Джон не сможет отказать. И мы не сможем. Потому что мы должники Карлоса. Это Карлос уговорил мафию. Они пересмотрели законы и разрешили нам осыпать западный Вегас белым порошком.
Ясно: мы должники Большого Карлоса. И Джона Голубая Кровь.
Вертолет трясло. Двери дребезжали. Офицеры глотали драмамин.
Ясно и то, что операция «Тигр» – главнее всего. Мы даем взятки чинам республиканской армии, главному из Канлао («Мистеру Као») и Чан Лао Диню. А еще платим за транспорт и подкупаем чинов авиабазы Неллис и копов. Плюс затраты собственно на операцию: что в США, что тут. Операция же у нас трансконтинентальная, чего уж там.
Мы возим белый порошок – большими партиями – осыпаем им западный Вегас. Прибыли стремительно растут. Черномазые любят белый порошок. И тут же прибыли падают – совершенно необъяснимым образом. Из-за чертовых волнений в Уоттсе – их даже по телику показывали.
Черномазые тоже смотрят телик. И приходят в экстаз. Обезьяны, что с них взять – увидели и повторяют. И начинают рыскать по западному Вегасу, бить витрины и жечь гаражи. Ну, подождем немного, проверим, как дела у такси «Тигр». Копы подавляют волнения. Зачинщики отправляются за решетку. Прибыли снова начинают расти.
Ясно и то, что пока для бизнеса – не лучшие времена. Рынок «медведей», знаете ли. Чтобы увеличить прибыли, надо расширяться. Наймем побольше пушеров среди ниггеров, которых не жалко и в расход, если что, – и снова вернемся на рынок «быков»[145]145
«Быки» и «медведи» – биржевые спекулянты, играющие соответственно на повышение и понижение курса ценных бумаг.
[Закрыть].
Вертолет летел низко-низко. Из иллюминаторов было видно разоренные деревни. Уэйн заговорил об интеграции – давайте толкать побольше порошка в западном Вегасе и попробуем внедриться на рынок негритянской части Лос-Анджелеса.
Пит рассмеялся – мафия никогда не позволит этого – да ты и сам в курсе.
Мало ли. Я в курсе, что там может быть Дерфи. Это я точно знаю.
Дананг: горячее солнце и горячий морской ветер. И соленые брызги в лицо.
Тот тип, что обещал пушки, так и не явился. Пит рассердился. Уэйн предложил ему отвлечься и сходить в армейский клуб – там вроде что-то намечается.
Они добрались на рикше. Их рикша был сущим тяжеловесом и неплохо бегал. Какие-то молокососы взялись с ним тягаться. Пьяные были в дымину. Гонки рикш позабавили их.
Пит глотал драмамин. Уэйн – соляные таблетки. Они кружили по подъездным дорожкам. Заехали на военно-морскую базу и увидели трибуны и прочее.
Молокососы, увидев такое, вдарили по тормозам. Четыре колеса заскользили и застопорились.
Жара стояла страшная.
Пит и Уэйн рассмеялись. Салаги выглядели позеленевшими, точно вот-вот блеванут.
Представление было бесплатным. Народ начал стекаться, так что Питу и Уэйну пришлось становиться в очередь. Жара стояла – как на сковородке.
Сцена располагалась практически на уровне земли. Скамеек стояло – рядов на шестьдесят. На сцене выступали «Хипстер Херби и Хо» – местные комики самого низкого пошиба.
Хо был тряпичной куклой, надетой на руку Херби. В другой руке Херби держал микрофон и занимался чревовещанием. Шевелил губами. В общем, смахивал на торчка или алкоголика.
Они нашли места – и сразу же оказались зажатыми сверху и снизу. Они сидели ряду в десятом.
Стоявшие на сцене громкоговорители транслировали звук. Хо «гневался». «Я боюсь солдат! Мне страшно! Они ши-кар-но убивают вьетконговцев!»
Было душно. Снижаясь, солнце шпарило с удвоенной силой. Пита затошнило. Собравшиеся вяло хмыкали. У Хо были красные рога, как у черта, и красная детская пеленка вокруг тела.
Хипстер Херби спросил: «Отчего ты так не любишь дядюшку Сэма?»
Хо запищал: «Я ездил в Америку, а меня не пустили в Диснейленд!»
В толпе послышались редкие смешки. Хо продолжал нести вздор: «Я отомщу! Я заминирую Диснейленд! Я убью Дональда Дака!»
Веселья это толпе не прибавило. Режиссер концерта знаком приказал ему: давай закругляйся, надоел, скучно.
Хо распалялся: «Я пробовал сидячие забастовки! Пробовал молебны! Я пристрелил Дональда Дака!»
Режиссер концерта кивнул звукорежиссеру. Тихо заиграл саксофон. И Хипстера Херби поперли со сцены.
Он поклонился. Из Хо посыпались опилки. Занавес опустился. Зрители вяло похлопали – хрен с этой куклой и ее алкашом-кукловодом.
Тут саксофон заиграл громче. Занавес поднялся. Пит увидел, как на сцену ступают дли-и-и-и-инные ноги.
Нет. Этого не может быть. Пожалуйста, пусть это будет правдой. Медленно и синхронно – занавес и саксофон – первый выше, второй громче.
Да – это оказалось правдой.
Пит увидел ее ноги. Пит увидел ее. Поймал ее воздушный поцелуй. Уэйн улыбнулся. Тут же подключились «Бондсмены». И Барби запела вьет-рок.
Толпа засвистела, завыла и завопила.
Барби танцевала. Шимми-шимми. Барби скинула туфлю. Та взлетела высоко в воздух. Толпа кинулась ловить туфлю. Пит прыгнул выше всех.
Вот-вот схватит. И тут…
Что-то защемило в груди. Стало не хватать воздуха. Левая рука отказалась повиноваться ему.
Вот она. Высокий каблук, блестки, зеленая и…
Левая рука безжизненно повисла. Запястье онемело. Рука отказалась служить ему.
Вскинув правую руку, он поймал туфлю. Поцеловал ее и рухнул наземь, не выпуская из рук добычи. Лицо Барби над ним расплылось – белым-белым…
84.
(Вашингтон, округ Колумбия, 4 сентября 1965 года)
Мятеж. Бунт. Восстание.
Эн-би-си то и дело крутила повторы. А телевизионные мудрецы анализировали ситуацию.
Литтел смотрел телевизор.
Негры швырялись бутылками с «коктейлем Молотова» и кирпичами. Грабили винные магазины. Шеф полиции Паркер осуждал хулиганов. Бобби призывал к реформам. Кинг – к протесту.
Кинг то и дело отвлекался от темы. Грозил новыми акциями протеста. Особое внимание уделяя западной части Вегаса.
Литтелу вспомнились слова Дракулы: «Надо усмирить этих зверей, Уорд. Не хотим же мы, чтобы они болтались вокруг наших отелей – да еще в таком разгоряченном состоянии».
Пит продает отличное успокоительное, но, кажется, сейчас оно не особо действует. Да и Пит сейчас не тот. На прошлой неделе звонила Барби. Сказала, что у Пита был сердечный приступ.
Дело серьезное. Правда, сейчас его состояние стабильно. Прежнего здоровяка Пита уже нет. Барби была настроена решительно и умоляла его: «Потяни за ниточки. Поговори с Карлосом. Уговори Пита уйти на покой. Верни его домой. Пусть останется. Сделай это – для меня».
Литтел сказал, что попробует. Позвонил в Дананг. Поговорил с Питом. Голос у Пита оказался охрипшим. Усталым. Слабым.
Литтел позвонил Карлосу. Тот сказал: пусть решает сам Пит.
Литтел выключил телевизор и принялся рассматривать новую фотографию, вырезанную им из газеты.
«Вашингтон пост»: Кинг на похоронах своего помощника. Помощника звали Лайл Холли, он покончил с собой. Он был подсадной уткой ФБР, а точнее – Белым Кроликом. Агент Лайл Холли – самоубийство.
Кинг – Красный Кролик. Бейярд Растин – Розовый. Брат Лайла Дуайт – Синий. Стоят рядышком. Красный и Розовый скорбят, Синий ухмыляется.
Он вырезал фото из газеты и внимательно его изучил. Он хотел почувствовать НЕНАВИСТЬ. Потом снова включил телевизор, чтобы увидеть бунтующих негров. Смотрел повторы. И снова преисполнялся гневом.
Но работа прежде всего. Он по-прежнему курсировал между Вегасом и Лос-Анджелесом. Однажды заметил за собой хвост. Проигнорировал его и рассердился пуще прежнего.
Он понял: мистер Гувер сомневается в тебе. И Синий Кролик тоже. Сомнения подрывают операцию «Черный кролик». Белый Кролик погибает. Ты видел его последним. Ты высказал свои опасения. Тебе звонил мистер Гувер. Ты притворяешься. Он не верит.
Значит, выборочная слежка. Давно ее не было. Логика спотыкается об эмоции.
За тобой следили до этого. До операции «Черный кролик». Это тебе сказал мистер Гувер. Слежка велась по его распоряжению. Он же ее и возобновил – после самоубийства Лайла.
Вывод: тогда он не подозревал. А теперь – подозревает.
Он работал. И путешествовал. В Вегасе виделся с Дженис. В Эл-Эй – с Джейн. Ни там, ни там слежки не было.
Джейн его пугала. Джейн знала его. Мистер Гувер знал о Джейн. Его агенты подбросили документы куда следует. Теперь у нее был фальшивый диплом Тулейна.
Он проверил хвосты. Теперь он делал это каждый день. И еще ни разу не засекал. Он по многу раз пересматривал трансляции негритянских бунтов. Переслушивал слова Кинга. Досье Лайла он помнил практически наизусть.
У него созрел план. Он решил: надо увеличить обороты. Полетел в Вашингтон по делам профсоюза. Остановился у офиса Конференции. Слежки по-прежнему не было видно.
Поговорил с Бейярдом Растином. Нашел каморку, где работал Лайл. Быстренько обшарил ее: порылся в портфеле, в коробках и прихватил с собой пишущую машинку Лайла и папку с докладными записками.
Контора оплакивала гибель Лайла. Никто и не догадывался, что он был Белым Кроликом.
Играл и транжирил ваши деньги. Тем не менее вы его уважали. Лайл предал вас. И умер. Теперь Лайл воскрес из мертвых и раскаялся.
Литтел заварил себе кофе и принялся изучать докладные записки Лайла. Наловчился подделывать его подпись. Заправил машинку Лайла. И напечатал заглавными буквами:
ОТПРАВИТЬ В СЛУЧАЕ МОЕЙ СМЕРТИ.
Затем взял лист копировальной и лист писчей бумаги и приготовил бланк с эмблемой Конференции.
Лайл Холли признавался во всем. В том, что запивал. В том, что играл и подделывал чеки. В том, что предавал – будучи агентом ФБР и по воле мистера Гувера.
Итого.
Первое. Мистер Гувер – псих. Он ненавидит преподобного Кинга. И я тоже участвовал в его кампании.
Второе. Я вступил в Конференцию. И стал обманывать доктора Кинга и его ближайшее окружение.
Третье. Мое положение в Конференции упрочилось. Я писал партийные инструкции. Меня посвящали в доступные немногим секреты – которые я записывал.
Четвертое. Я передавал секретные сведения. Снабжал ими ФБР. Указывал Бюро, где поставить прослушку и установить видеокамеру. (Приложение 1: список жучков. Места их установки, известные Литтелу доподлинно. А вот самому Лайлу Холли – лишь предположительно.)
Пятое. Я лично документировал маленькие слабости доктора Кинга. Рассказывал о них мистеру Гуверу. Он лично написал письмо, призывавшее доктора наложить на себя руки. Письмо пришло Кингу по почте. Его содержание прекрасно известно.
Шестое. Мистер Гувер ненавидит Кинга все сильнее и глубже. Так что кампания будет лишь набирать обороты.
Литтел закончил работу и крепко задумался. И кое-что пересмотрел.
Нет – не стоит закладывать Синего Кролика. И про клановскую ячейку Дикого Кролика тоже писать не стоит. Не надо подрывать доверие. Не надо осуждать себя. Не надо писать о том, о чем Лайл может не знать.
Седьмое. Я причинил много вреда. Я страшно боюсь за доктора Кинга. Часто задумываюсь о самоубийстве. Это письмо останется запечатанным. Его найдут члены Конференции и отправят по указанному адресу – в случае моей смерти.
Он взял два конверта и напечатал два адреса: первый – Эммануэлю Селлеру, председателю юридического комитета палаты представителей конгресса; второй – сенатору Роберту Ф. Кеннеди, здание сената.
Риск был большой. С 1961 по 1964 год Бобби возглавлял Минюст. Формально Бобби был начальником мистера Гувера. Что не мешало последнему проворачивать дела по собственной инициативе. Так что кампания против Конференции проводилась мистером Гувером под флагом Бобби. Значит, тот должен был чувствовать вину.
Доверься Бобби. Риск оправдан: надо вернуться в офис Конференции и подбросить письма. Сделать франкировальные оттиски на конвертах. И выждать время. А потом – почитать газеты и посмотреть телевизор.
Бобби может сообщить об утечке. Тогда ты сможешь связаться с ним и воскреснуть – на анонимной основе.
