Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)
96.
(Лас-Вегас, 29 ноября 1966 года)
Мо Далиц сказал:
– Полюбуйся.
Литтел подошел к окну и увидел: внизу собрались зеваки с фотоаппаратами, а позади них – толпа детишек.
Мо сказал:
– Они думают, что Хьюз спит в гробу. Полагают, что он просыпается на закате и раздает автографы в ночной рубашке.
Литтел рассмеялся и тут же зашикал. Тс-с-с – мы тут не одни. Метрах в десяти – два стола: мормоны ведут переговоры с администрацией отеля.
Мо ухмыльнулся:
– Черт побери, это мой отель и мой конференц-зал, и я что, должен шептать в собственном доме?
Кто-то из мормонов оглянулся на них. Мо улыбнулся и помахал ему.
– Идиоты гойские. Мормоны, по мне, чуть ли не синоним Ку-клукс-клана.
Литтел улыбнулся и отвел Мо в сторону. Они отошли еще метров на десять – мимо трех столиков.
– Хотите узнать последние новости?
Мо выкатил глаза:
– Валяй. Желательно не употреблять длинных слов.
– Значит, кратко и по существу. Думаю, они заплатят, сколько мы просим. Сейчас они обсуждают налог на нераспределенные прибыли.
Мо улыбнулся. Мо повлек Литтела за собой. Они прошли еще метров десять, миновав очередные три столика.
– Я знаю, ты не в восторге от гойского ублюдка Уэйна Тедроу-старшего, но он необходим для осуществления наших планов. Нам нужен его профсоюз, а также его бывшие дружки и вообще мормоны, которые будут перевозить навар чартерными рейсами. Теперь, когда мы подкупили газетчиков и телевизионщиков, чтобы те гнали волну, мол, Хьюз очистит Вегас от мафии, я считаю, что надо нанять еще парочку мормонов, чтобы перевозили навар чартерами Хьюза, потому что он наверняка станет настаивать, чтобы на позиции главных управляющих тоже поставили мормонов, и я не хочу, чтобы в окрестностях ошивался кто-то из прежних перевозчиков, когда можно устроить на эту работу чистеньких мормонов. Особенно теперь, когда навара будет куда больше.
Литтел стал лихорадочно размышлять. Отошел к окну, увидел зевак, журналистов и типов с камерами.
– Репортеры от нас не отстанут.
Мо зажег сигарету и проглотил таблетку наперстянки.
– Продолжай. Можешь употреблять длинные слова, если уж без них никак.
У Литтела вдруг созрел план. Предложи его, убеди Мо. Окажи услугу мистеру Гуверу – и не стесняйся попросить об ответной услуге. Заработай себе право вернуться в операцию «Черный кролик».
Мо выкатил глаза:
– Опять ты впал в транс. Неужели на тебя наконец-то подействовало вегасское солнце?
Литтел кашлянул:
– Вы все еще отгораживаетесь от тех, кто раньше деньги перевозил?
– От тех, кого мы заменили? То есть выставили ради мормонов?
– Именно.
– Естественно. Так функционирует система.
Литтел улыбнулся:
– А давайте сдадим парочку таких ФБР – сразу, как только Хьюз прикупит-таки несколько отелей. Как раз будет что скормить газетчикам, и мистер Гувер порадуется, а федералы будут по уши заняты расследованием и не станут лишний раз соваться с проверками.
Мо уронил сигарету – она упала на толстый ковер и прожгла его. Мо затушил окурок носком ботинка.
– Мне нравится. Как и все, что можно сделать, чтобы у персонала было поменьше прав.
– Я позвоню мистеру Гуверу.
– Будь добр. Передай от нас привет и наилучшие пожелания в своей неподражаемой адвокатской манере.
За девятым от них по счету столиком гудели голоса – ставки налогообложения, налоговые стимулы и прочее. Мо улыбнулся и повел Литтела за собой. Они отошли метров на восемь, пройдя мимо двух столиков.
– Я знаю, Карлос и Сэм уже говорили с тобой об этом, но я хочу, чтобы ты узнал и мою точку зрения. Мы не хотим повторения, мать их, выборов шестидесятого года. Мы хотим поставить на сильного парня, который быстро разберется со всеми этими агитаторами и зачинщиками акций гражданского, мать его, неповиновения и сможет закрепиться во Вьетнаме, а главное – оставит нас в покое. Что же касается уже упомянутого гойского засранца Уэйна Тедроу-старшего, вот что я тебе скажу. Нам известно, что он больше не рассылает расистские листовки, то есть грязных дел за ним уже не водится. Вместе со своими мормонами он водит дружбу со старым пердуном от политики Ричардом М. Никсоном, который издавна славился тем, что ненавидит красных сильнее, чем так называемую мафию. Вот мы и хотим, чтобы ты потолковал с папашей Тедроу и выяснил, будет ли Никсон выставлять свою кандидатуру, и если да – ты знаешь, чего мы хотим, – и мы готовы за это платить.
Через десять столиков от них гремели голоса: налоги, налоги, налоги, налоги.
Литтел откашлялся:
– Свяжусь с ним, когда получу…
– Ты свяжешься с ним в течение ближайших пяти минут. Встретишься и изложишь наше предложение. Пусть поговорит о деле с людьми Никсона. И непременно передай, что именно он будет нашим связующим звеном с Никсоном, если – и когда – этот хитрожопый ублюдок вздумает баллотироваться.
Литтел сказал:
– Господи Иисусе.
Мо заметил:
– Да-да, ваш гойский спаситель. Тоже в своем роде полноправный кандидат в президенты.
За одиннадцатым столиком не утихали голоса: негры, негры, гигиена, седация.
Игра была вялой. Старики то и дело посылали мяч в тележку. Литтел пил содовую и наблюдал за восьмой лункой.
Там неуклюже били по мячу, мазали мимо лунок и увязали в песке женщины. Обычные любительницы гольфа – не такие, как Дженис.
Он связался с Уэйном-старшим и назначил встречу. Предварительно позвонив мистеру Гуверу – трубку снял один из помощников. Литтел пообещал новости и точные, достоверные данные. Мистера Гувера на месте не оказалось, но помощник пообещал его найти. Позже он перезвонил и сообщил: мистер Гувер занят. Свяжитесь с агентом Дуайтом Холли – он сейчас в Вегасе.
Литтел согласился и принялся размышлять. Мистер Гувер любит Дуайта. Дуайт – его советник. Дуайт встретится с тобой и оценит твое моральное состояние. Надо будет убедить Дуайта, повлиять на его оценку и снова закрепиться в операции «Черный кролик».
Подул ветерок. Игроки по-прежнему мазали по мячу и промахивались мимо лунок. Литтел наблюдал за девятой лункой и раздумывал.
Надо бы обработать Уэйна-старшего и добыть информацию о систематических нарушениях профсоюзного законодательства и гражданских прав сотрудников. Тщательно отобрать данные и отправить их Бобби. Может, уже теперь, а может, и позже… в шестьдесят восьмом?
Он будет свободным – уйдет на покой. Бобби вполне может вступить в предвыборную гонку. Надо слить информацию, абстрагироваться от нее и скрыть источник.
Литтел наблюдал за девятой лункой. Уэйн-старший старался вовсю.
Его мяч угодил в бункер. Коротким точным ударом он выбил его на грин[150]150
Бункер – искусственное препятствие на поле для гольфа, ловушка, усложняющая задачу игрока. Грин – участок поля вокруг лунки с самой короткой травой.
[Закрыть] и с третьей попытки загнал в лунку. Засмеялся. Потом оставил своих товарищей по игре и быстро подошел к Литтелу. Тот подставил ему плетеное кресло.
– Привет, Уорд.
– Мистер Тедроу.
Уэйн-старший откинулся в кресле:
– С вами надо держать ухо востро. Каждое слово имеет свое значение.
– Я быстро. Через пять минут вы вернетесь на поле.
Мистер Тедроу грязно ухмыльнулся: мол, ну-ну.
– Думаю, нам следует работать в более дружественной атмосфере Можем поделиться соображениями о некой даме, ну, и так далее.
Литтел покачал головой:
– Я не любитель разговаривать о личной жизни.
– Жаль. А вот Дженис как раз из таких.
Кто-то наподдал по мячу – Уэйн-старший увернулся.
Литтел сказал:
– Моим людям скоро понадобится персонал для работы в отелях мистера Хьюза, а кроме того, еще несколько новых курьеров. Мне бы хотелось просмотреть досье членов профсоюза, чтобы подобрать подходящих кандидатов.
Уэйн-старший повертел тростью:
– Я сам их выберу. В прошлый раз, когда я вел с вами дела, курьеры вышли из профсоюза и лишили меня процента.
Литтел улыбнулся:
– Я вам его возместил.
– С неохотой. И вы – последний человек, кого я подпущу к досье. Дуайт Холли считает, что вам вообще не следует доверять информацию, и я больше чем уверен, что мистер Гувер с ним согласен.
Литтел протер очки. Уэйн-старший поплыл перед его глазами.
– Мне сказали, что вы сблизились с Ричардом Никсоном.
– Мы с Диком сблизились, так и есть.
– Как считаете, он станет баллотироваться в шестьдесят восьмом?
– Уверен, что да. Он предпочел бы соревноваться с Джонсоном или Хамфри, но, судя по всему, его конкурентом станет младший Кеннеди.
Литтел улыбнулся:
– Он проиграет.
Уэйн-старший улыбнулся в ответ:
– Нет, он победит. Бобби до старшего брата далеко.
Мимо прокатился мячик. Литтел подхватил его.
– Если мистер Никсон выставит свою кандидатуру, я прошу вас устроить мне встречу с ним. Я изложу ему просьбы моих клиентов, выслушаю его ответы и по итогам определю, что делать дальше. Если мистер Никсон согласится уважить эти просьбы, его ждет вознаграждение.
Уэйн-старший спросил:
– Сколько?
Литтел ответил:
– Двадцать четыре миллиона.
97.
(Нью-Хиброн, 30 ноября 1966 года)
Клановцы не менялись.
Кто-то тащил пушки. Кто-то их смазывал. Кто-то вырезал купоны.
Они набились в Бобову хижину и работали там. Снаружи бушевала гроза с градом. В «бункере фюрера» воняло газами и остатками пороха.
Уэйн прохлаждался. Боб Релье стесывал серийные номера и брюзжал.
– Мои поставщики совсем обленились. Считают, что нужно обязательно выжигать серийные номера, – по мне, так ради Бога, хоть Пит и возражает. Но вот заниматься такой работой самому – это, черт возьми, совсем другое дело.
Уэйн, зевая, наблюдал за процессом. Боб мазал винтовки, обрезы и гранатометы. На нем были резиновые перчатки. Он макал кисть в раствор едкой щелочи. Щелочь разъедала железо – серийные коды с тремя нулями.
Боб сообщил:
– Мои поставщики разворовали возле Мемфиса несколько армейских грузовиков. Там еще городишко есть, называется Уайтхейвен, туда переехали все белые, чтобы не жить вместе с черножопыми. Полгорода – рядовые армии.
Уэйн чихнул – щелочь едко пахла. Уэйн отдыхал и размышлял. Папаша, сделки с персоналом, «умная» ненависть.
Боб сказал:
– Как называется обезьяна, которая сидит на ветке рядом с тремя неграми? Заведующий отделением.
Придурки в капюшонах загоготали. Боб набил нос табаком и принялся за винтовки М-14. Час назад с Уэйном связался Пит и сказал: планы меняются. Ты не поедешь на Кубу – наблюдать за передачей пушек. Прилетай в Вегас. Возьмешь Сонни, и займитесь неплательщиками.
Боб принялся паковать оружие. Скоро должен был приехать Флэш – чтобы сопроводить очередную партию товара. Караван с оружием – из Нью-Хиброна в Бей-Сент-Луис.
Уэйн поднялся и принялся расхаживать по «бункеру». По стенам были развешаны ножи и знамена с расистской символикой. И фотографии на стенах соответствующие: Джордж Уоллес, Росс Барнетт, Орвал Фобус[151]151
Джордж Уоллес (1919–1998), Росс Барнетт (1898–1987), Орвал Фобус (1910–1994) – губернаторы трех южных штатов США, Алабамы, Миссисипи и Арканзаса соответственно, известные своими ультраконсервативными взглядами. В 1950-60-е годы проявили себя как убежденные противники десегрегации.
[Закрыть].
Групповые снимки: «Королевские рыцари». Фотографии из тюрьмы – трое осужденных – «Легион молнии». В тюремных робах. С улыбками до ушей. И подписи: Клод Дайнин, Лойал Биннс и Джимми Рей.
Боб сказал:
– Слушай, Уэйн, ты вообще говоришь с папой?
Он поехал на север. Из Мемфиса полетел в Вегас. По пути думал о Дженис, Барби и отце.
Дженис старела красиво. Хорошие гены и сила воли плюс плотские радости. Барби же старела быстро. Дурные привычки и упрямство, к которым скоро прибавятся подавляемые желания. Уэйн-старший постарел, но держался молодцом. Его держала на плаву «умная» ненависть.
Дженис хромала. Значит, теперь она будет трахаться охотней и чаще. Чтобы победить свой физический недостаток или по крайней мере его компенсировать.
Самолет приземлился. Уэйн сошел на землю, потирая глаза, – час десять ночи.
А вот и Пит. Стоит у гейта возле багажных тележек. И курит.
Уэйн поставил саквояж и, сонно моргая, подошел.
– Убери чертову сигарету…
Пит толкнул тележку – так, что она врезалась Уэйну в колени. Тот не удержался и опрокинулся на спину. Пит подбежал к нему и поставил ногу на грудь:
– Предупреждаю: мне плевать, что ты там испытываешь к Барби или думаешь, она должна сделать. Если ты еще раз ее ударишь, я тебя убью.
Перед глазами Уэйна поплыли «звездочки». Он увидел небо и Питов ботинок. Вдохнул воздух. Глотнул выхлопов самолета и постепенно смог дышать.
– Я сказал ей то, чего не сказал бы ты, – и ради тебя тоже, между прочим.
– Иди займись. Возьми Сонни. Барби ушла, так что давай забудем.
Мимо прошла монахиня. Испуганно посмотрела на них: мол, что творят, нехристи.
Пит ушел. Уэйн как следует отдышался. Мимо проходили два идиота – увидев лежавшего на спине Уэйна, захихикали.
Тот поднялся, уворачиваясь от носильщиков и багажных тележек. И побрел в телефонную будку. Бросив в щель несколько монеток, набрал номер. Услышал жужжащий звук соединения, три гудка и его голос.
– Кто это звонит в столь поздний час?
Уэйн сказал:
– Я принимаю твое предложение.
98.
(Лас-Вегас, 1 декабря 1966 года)
На сцене: Милт Ч. и Джанки-Манки.
Милт спросил:
– Чего это Говард Хьюз устроил тут шумиху?
Джанки-Манки ответил:
– Слышал, он педик и решил переехать поближе к Либерале[152]152
Владзю Валентино Либераче (1919–1987) – американский пианист и шоумен, мастер эстрадного китча. Известен своими вычурными концертными костюмами и стремлением преподнести виртуозную фортепианную игру прежде всего как эффектное или забавное зрелище. Жил в основном в Лас-Вегасе. Гомосексуальность Либераче, которая при его жизни была предметом более или менее настойчивых слухов, в настоящее время считается уже неопровержимо установленной.
[Закрыть].
Зрители захихикали и заржали.
Милт сказал:
– Да ну, ерунда. Слышал, он трахает Аву Гарднер.
Джанки-Манки ответил:
– Это я трахаю Аву. Она бегает ко мне от Сэмми Дэвиса. Раз к Сэмми подошел на поле для гольфа какой-то мужик и спросил: а у тебя какой гандикап? Ну тот и ответил, мол, я одноглазый черножопый еврей и никак не могу купить себе дом в здешних местах. Я хочу, чтобы Конго и Израиль подписали договор о мире и согласии, а то мне некуда вешать костюмы от Сая Девора.
Зрители хрюкнули. Милт шевелил губами, озвучивая куклу. Получалось у него не очень. Пит смотрел и курил. Пит оплакивал отъезд Барби.
Прошло три дня с тех пор, как она ушла. Не звонила и не писала. И он не звонил ей и не писал. Вместо этого он набросился на Уэйна.
И сделал глупость. Уэйн был прав – и он это знал. Барби его бросила, и он сделал себе поблажки, оправдываясь тем, что у него личная трагедия. Стал курить, есть калорийные бутерброды и вообще положил на диету с прибором. Он пил и смотрел, как выступает Милт и группа Барби. «Бондсмены» без Барби смотрелись отвратительно.
Тем не менее бар был полон. В основном молодежь – юные модники обожали Милта.
Джанки-Манки изрек:
– Фрэнк Синатра спас мне жизнь. Его головорезы били меня ногами на парковке «Песков». Пришел Фрэнк и сказал: «Ладно, парни, хорош».
Толпа заржала. Кто-то тронул его руку. Пит обернулся и увидел Дуайта Холли.
Они зашли в кабинет Пита.
Устроились возле бара – стоя совсем рядом, теснили друг друга.
Пит сказал:
– Давненько не виделись.
– Ну да, с шестьдесят четвертого. Ваш Уэйн пристрелил двоих чернокожих.
Пит зажег сигарету:
– И ты предъявил.
– Он мне изрядно нагадил, но вы с Литтелом все уладили. А теперь угадай – я пришел говорить «спасибо»?
Пит налил себе виски:
– Был в городе и решил заскочить.
– Не совсем. Я приехал, чтобы встретиться с Литтелом, – и предпочел бы, чтобы ты об этом не распространялся.
Пит отпил из стакана. Дуайт легонько постучал по его груди.
– Как моторчик?
– Работает.
– Бросил бы ты курить.
– Тебя забыл спросить.
Дуайт рассмеялся и налил себе виски.
– Не хочешь помочь мне? Надо поймать с поличным одного коммуняку.
– Тебе и мистеру Гуверу?
– Я не буду отвечать на этот вопрос. Молчание, говорят, знак согласия, вот и делай выводы сам.
Пит сказал:
– Выкладывай. Сперва о деньгах.
Дуайт отпил из стакана:
– Лично тебе – двадцать штук. «Наживке», ассистенту и тому, кто будет устанавливать жучок, – по десять.
Пит рассмеялся:
– Уорд блестяще устанавливает жучки.
– Уорд в этом деле – король, но я бы предпочел Фредди Турентайна, а также чтобы король остался в неведении.
Пит придвинул к себе пепельницу и затушил в ней окурок.
– С какой это стати я стану плевать на Уорда, чтобы помочь вам?
Дуайт развязал шейный платок:
– Во-первых, к Уорду это не имеет прямого отношения. Во-вторых, это работа на высшем уровне, от которой ты не сможешь отказаться. Ну и в-третьих – ты повязан, рано или поздно ты вляпаешься – а мистер Гувер вступится за тебя без лишних вопросов.
Пит глотнул виски, повернул шею – и стукнулся головой о стенку.
– Кто?
– Бейярд Растин, мужчина, негр, пятидесяти четырех лет. Борец за гражданские права, питающий слабость к молоденьким белым мальчикам. Похотливый, горячий – и насквозь пропитанный коммунистическими идеями.
Пит постучал по голове:
– Когда?
– В следующем месяце, в Эл-Эй. В «Беверли-Хилтоне» будет благотворительный концерт.
Дуайт пожал плечами:
– Остается наживка. Думаешь…
– Наживка у меня есть. Молодой, гомосексуальный, привлекательный. А еще – на него есть что повесить, так что…
– Так что ему можно посулить, что мистер Гувер за него заступится.
Пит еще раз постучал по голове. Достаточно сильно – аж разболелась.
– В качестве помощника я хочу нанять Фредди Оташа.
– Согласен.
– Плюс Фред Турентайн и десять тысяч на расходы.
– Согласен.
У Пита заурчало внутри – виски раздражало стенки желудка. Питу страшно хотелось чизбургера.
Дуайт улыбнулся.
– Быстро клюнул, ты смотри. Я-то думал, тебя уламывать придется.
– От меня ушла жена, так что у меня есть время.
Оташ сказал:
– Сэл сегодня будет при деньгах. Ставлю шесть к одному.
Они сидели в машине Фреда О. И наблюдали, откинувшись в креслах. Воняло, как и прежде, газами и одеколоном Фредди.
На улице было чисто. Они видели машину Сэла и вход в бар «Клондайк». Пит зажег сигарету. И тоже испортил воздух – еще бы, слопать два чизбургера в столь поздний час.
– Конечно при деньгах. Он же, блин, кинозвезда.
Он тут же вылетел в Лос-Анджелес, позвонил Оташу и просветил его. Они съездили на квартиру Сэла – того не оказалось дома. Тогда они отправились в его любимые заведения: «Четыре звезды», «Рампус рум» и «Биффс байю».
Черт – ни машины, ни Сэла.
Они проверили «Голд кап». И «Артура Джи». Даже «Клондайк» на пересечении Восьмой и Ла-Бреа.
Пит сказал:
– Как думаешь, мог он смыться?
– Из-за Дома? Нет конечно.
– Это почему?
– Потому, что я его новый папочка. Потому, что именно со мной он пьет кофе каждое утро. Потому, что это я сбросил Дома и его машину в известняковый карьер в Анджелесском лесу.
Пит сказал:
– Вегасские концы замели хорошо. Копов пока нет.
– Дом был мальчиком по вызову. Думаешь, его дружок сутенер станет сообщать о его исчезновении?
Вышел Сэл. Не один – в обнимку с мускулистым юношей.
Оташ посигналил. Пит врубил фары. Сэл заморгал. Увидев автомобиль, он попросил своего знакомого подождать и подошел к ним.
Пит опустил стекло. Сэл облокотился о дверь.
– Черт, вы, парни, от меня до конца жизни не отстанете.
Пит достал фотоснимок – напоминание. В свете уличных фонарей показался большой палец «Ослины» Дома. Сэл сморгнул, сглотнул и мгновенно изменился в лице.
Пит сказал:
– Тебе нравятся черные? Ну, периодически хочется?
Сэл развел руками: без разницы, что черный, что белый.
Оташ сказал:
– Мы тут нашли тебе кое-кого.
Пит добавил:
– Славного парня. Потом спасибо скажешь.
Оташ подхватил:
– Симпатичного. На Билли Экстайна похож.
Пит заключил:
– Коммуниста.
99.
(Лас-Вегас, 2 декабря 1966 года)
День туриста.
Мини-пентхаус в «Дезерт инн». Мини-логово Большого Графа. В роли гида – Литтел, в роли туриста – Дуайт Холли.
Смотри. Вот кровяные насосы, капельницы, морозильники. Леденцы, пицца, мороженое. Кодеин и метадон, а также дилаудид.
Дуайту страшно нравилось. Своим хмыканьем он обижал мормонов, которые хмуро мерили взглядами мерзкого федерала.
С начала вторжения Большого Графа прошла ровно неделя. Законодатели отложили рассмотрение антитрестовских исков. Держат слово – значит, вперед, Дракула! Купи «Дезерт инн». И «Фронтир». И «Пески». Покупай по-крупному! Покупай политику невмешательства! Покупай «Кастауэйс». Угощайся. И «Серебряная туфля» тоже продается.
Литтел открыл окна. Дуайт выглянул и увидел придурков с плакатами: «Мы любим Г. X.!», «Помаши нам ручкой!», «Хьюза – в президенты в шестьдесят восьмом!».
Дуайт рассмеялся, постучал по циферблату часов – теперь о деле. Они вышли и побрели по проходам. Свернули в складское помещение. Их окружали коробки с документами. Литтел достал список, который составил Мо прошлым вечером.
– Перевозчики навара. Сдать их органам и устроить публичные судебные разбирательства.
Дуайт подавил фальшивый зевок.
– Легко заменяемые неважнецкие не-мормоны, которые отвлекут внимание от Дракулы и подарят тебе расположение мистера Гувера.
Литтел поклонился:
– Не буду спорить.
– Еще бы. Ты же знаешь – мы умеем быть благодарными, и суд будет скорым.
Литтел согнул листик вдвое. Дуайт забрал его и сунул в портфель.
– Я уж думал, ты будешь пытаться подольститься ко мне через Лайла: мол, ты потерял брата, а я – друга, то-се.
Литтел откашлялся:
– Это было больше года назад. Не думаю, что ты часто об этом вспоминаешь.
Дуайт поправил галстук:
– Лайл вел двойную игру. Он слил кое-какие компрометирующие ФБР документы юридическому комитету и лично Бобби Кеннеди. Мистеру Гуверу пришлось убрать несколько жучков.
У Литтела отвисла челюсть. Да ты что? Он выкатил глаза.
Дуайт сказал:
– Лайл – скрытый либерал. Я долго привыкал к этой мысли.
– Я мог бы тебе помочь.
– А ты и помог. Ведь это ты чеки выписывал.
– Помог ли? Знаешь, я предпочел бы бороться с либералами, чем становиться таковым.
Дуайт покачал головой.
– А ты и есть либерал. В тебе говорит католик. Тебе страшно нравится участвовать в секретных операциях и копаться в чужом грязном белье. Ты как папа римский, который переживает, что его церковь зарабатывает деньги.
Литтел расхохотался: Синий Кролик, господи боже мой.
– Ты мне льстишь, Дуайт. Я куда проще.
– Нет, ты именно такой. Поэтому так нравишься мистеру Гуверу. Если сравнить его с Марти Кингом, то ты – Бейярд Растин.
Литтел улыбнулся:
– Бейярд тоже неоднозначная фигура.
– А то. Я следил за ним в шестидесятом. Он заливает кукурузные хлопья пепси-колой.
Литтел улыбнулся:
– Для Кинга он – голос разума. Когда тот позволяет себе совсем уж рискованные высказывания и авантюры, Бейярд его урезонивает.
Дуайт пожал плечами:
– Кинг идет напролом. Его время пришло, и он это знает. А мистер Гувер стареет и с каждым разом все меньше пытается скрыть свою ненависть. Кинг цитирует Махатму Ганди в каждом своем публичном выступлении, и мистер Гувер ведет себя соответственно. Больше всего он боится, что Кинг объединится с Бобби К., и небезосновательно.
Синий Кролик демонстрирует проницательность и смелость. Синий Кролик сомневается в мистере Гувере.
– Чем я смогу помочь?
Дуайт поправил галстук:
– На фронте борьбы с Кингом – ничем. Мистер Гувер полагает, что ты был слишком близко к гибели Лайла и взрыву в Богалусе.
Литтел пожал плечами: я? Да ну.
Дуайт ехидно сощурился:
– Ты хочешь вернуться. Тебя выкинули из операции «Черный кролик», и тебя это мучает.
Литтел сощурился в ответ:
– Интересно, зачем мистеру Гуверу понадобилось присылать за списком тебя, если я легко мог его телеграфировать?
– А то ты не знаешь. Прекрасно понимаешь, что он послал меня прикинуть, каковы твои намерения, и попробовать выяснить, что ты скрываешь.
Литтел вздохнул – старо как мир – вы меня знаете.
– Я скучаю по нашей игре. Передайте ему, что, как «падший либерал», я на его стороне.
Дуайт подмигнул:
– Сегодня утром я говорил с ним. И предложил дать тебе работу по итогам нашего разговора.
– А именно?
– Сказал, что ты – разочарованный либерал, который не одобряет жучков, но, тем не менее, обожает их устанавливать. Так что тебе ничего не будет стоить установить прослушку в семнадцати местах, где обычно останавливаются мафиози, чтобы оставаться в игре.
Литтел вздрогнул:
– Услуга за услугу?
– Именно. Ты установишь аппаратуру и уедешь. Где находятся посты прослушки, мы тебе не скажем. Если попадешься, не выдавай участие ФБР, и мистер Гувер не останется в долгу.
Литтел сказал:
– Согласен.
От сквозняка дверь открылась. Донеслись запахи подгоревшей пиццы, запекшейся крови и мороженого.
Вставка: документ
12.03.66.
Расшифровка телефонных переговоров по заказу ФБР. С пометками: «Записано по указанию директора» / «Уровень секретности 1-А: только для глаз директора». Говорят: директор, Синий Кролик.
Д: Доброе утро!
СК: Доброе утро, сэр.
Д: Начни с Большого Пьера, которого отныне будем называть БОЛЬШИМ КРОЛИКОМ.
СК: Он в деле. Вместе с Фредом Оташем и Фредди Турентайном.
Д: А наживка у него уже есть?
СК: Да, сэр. Актер-гомосексуалист по имени Сэл Минео.
Д: Я в восторге. Молодой Минео блестяще сыграл в «Исходе» и «Истории Джина Крупы».
СК: Талантливый парень, сэр.
Д: Талантливый, но, к сожалению, любитель неординарных развлечений. У него были многочисленные связи с актерами, вроде «человека-пепельницы» Джеймса Дина.
СК: БОЛЬШОЙ КРОЛИК сделал отличный выбор, сэр.
Д: Продолжайте.
СК: У БОЛЬШОГО КРОЛИКА что-то есть на Минео – что именно, он умолчал. Он хочет для него защиты, если его задержит стороннее ведомство. Думаю, что БОЛЬШОЙ КРОЛИК хочет защиты и для себя самого.
Д: Что ж, он хочет получить, а мы можем дать. Лично мне доставит большое удовольствие защитить Большого Пита и молодого Минео.
СК: Я дал Большому Питу наше досье на Сэла – ознакомиться, так сказать. Мы хотим, чтобы он попытался убедить РОЗОВОГО КРОЛИКА, что радеет за гражданские права.
Д: Думаю, это не будет таким уж преувеличением. Актеры умеют вживаться в роль – это заполняет Пустоты в их сознании и дает им волю к жизни.
СК: Да, сэр.
Д: Продолжайте. Опишите встречу с КРЕСТОНОСЦЕМ.
СК: Для начала я наконец признаюсь: вы не ошибались, называя его талантливым. Тем не менее я так и не понял, можно ли ему доверять. Кажется, известие о том, что мой брат якобы слил информацию Кеннеди и юридическому комитету, его по-настоящему шокировало – с другой стороны, у него было время подготовиться.
Д: Вы все еще настаиваете, что «признание» написал не ваш брат?
СК: Больше чем когда бы то ни было, сэр. Правда, теперь я сомневаюсь и в том, что это сделал КРЕСТОНОСЕЦ. Думаю, скорее человек из Конференции – нанял частного детектива или кого-то в этом роде, нашел жучки и решил нажиться на гибели моего брата, сочинив это «признание».
Д: Вполне вероятно.
СК: Полагаю, в целом ваша оценка КРОЛИКА-КРЕСТОНОСЦА верна. Он живет ради интриги и с легкостью поступится моральными принципами, чтобы поучаствовать в крупной операции, ему можно доверять и можно его использовать, правда в определенных границах.
Д: Вы предложили ему установить жучки?
СК: Да, сэр. Он немедленно согласился.
Д: Я так и думал.
СК: Рад, что вы приняли мое предложение, сэр. Общественное мнение в последнее время обрушилось на средства электронного слежения, а прослушку мафии необходимо оставить на месте.
Д: Я внесу поправки. Нам нужны тайно установленные жучки, которые можно будет легко оспорить, и тщательно отобранные агенты, чтобы следить за постом прослушки.
СК: Да; сэр.
Д: Как вы описали суть задания?
СК: Сказал: шестнадцать городов, второй уровень секретности. Мол, ресторан Майка Лаймана в Лос-Анджелесе, «Ломбардо» в Сан-Франциско, «Грейпвайн таверн» в Сент-Луисе, ну и еще пара мест.
Д: А роскошный отель «Эль-Энканто» в Санта-Барбаре вы не упоминали?
СК: Да, сэр.
Д: И как отреагировал КРЕСТОНОСЕЦ?
СК: Никак. Очевидно, он понятия не имеет, что у Бобби Кеннеди там номер.
Д: Напрашивается ироническое замечание. КРЕСТОНОСЕЦ устанавливает прослушку в месте обитания Бобби, будучи убежденным, что номер принадлежит какому-нибудь мафиози.
СК: Забавно, сэр.
Д: КРЕСТОНОСЕЦ – убежденный сторонник Бобби. Вы точно уверены, что ему ничего не известно о номере?
СК: Абсолютно. Тамошний управляющий у меня в кармане. Он сказал мне, что Бобби не любит распространяться про то, что останавливается там. Он впустит КРЕСТОНОСЦА, чтобы тот сделал свою работу, и устроит так, чтобы личные вещи Бобби временно убрали из номера.
Д: Блестяще.
СК: Спасибо, сэр.
Д: Нам нужен доступ к Бобби. Я уверен, что он со временем заключит несвященный союз с КРАСНЫМ КРОЛИКОМ.
СК: Касательно Бобби – все чисто.
Д: Будем надеяться, что и РОЗОВЫЙ вскоре падет – если молодой Минео не подкачает.
СК: Не подкачает, сэр. Мы наняли симпатичного педика, чтобы привлечь другого симпатичного педика, который в итоге пожалеет о встрече.
Д: Я хочу получить копию записи. Попросите проявить ее на следующее же утро после концерта.
СК: Да, сэр.
Д: Сделайте две копии. Я подарю одну на день рождения Линдону Джонсону.
СК: Да, сэр.
Д: Счастливо, Дуайт. С Богом.
СК: Всего хорошего, сэр.
