Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)
7.
(Даллас, 23 ноября 1963 года)
Хватит. Дальше некуда. Перебор.
Отель гудел. Отель порицал Ли Освальда. Мест не было – забито под завязку – корреспонденты спали по трое. Постоянно висели на телефоне. Выливали на себя всю горячую воду. Нагрузили поручениями гостиничную обслугу.
Наши гости скорбят. Наши гости оплакивают потерю. Наши гости смотрят телевизор. Они не выходят из своих комнат. Они звонят домой. Они обсуждают Большое Шоу.
Уэйн мерил шагами свой номер. Уэйна мучила головная боль – после давешней пальбы.
Звонили из гостиничной обслуги. Извинялись за опоздание. Мейнард Мур не звонил. Дерфи смылся. Муру было плевать.
Мур не стал выписывать ордеров. Не стал фиксировать задержаний. Мур составил подробный рапорт о провальной операции по задержанию игроков в кости. Одному парню прострелили коленную чашечку. Другой потерял литр крови. Третий лишился мизинца.
Мистер Бауэрс лишился большого пальца. Уэйну всю ночь снилась эта картина.
Он не спал до утра. Смотрел телевизор. Звонил в пограничную службу. Выписал несколько постановлений о проверке пересекающих границу. Четыре патруля задержали похожих людей и перезвонили ему.
У Уэнделла Дерфи были шрамы от порезов. Хреново. Ни у одного из задержанных шрамов не оказалось.
Он позвонил Линетт. Позвонил Уэйну-старшему. Линетт оплакивала Джей-Эф-Кея. Уэйн-старший острил. Последним словом Джека было «pussy». Перед смертью Джек успел ущипнуть за задницу медсестру и монахиню.
Трубку взяла Дженис. Дженис превозносила Джеков стиль. Дженис сожалела о Джековом причесоне. Уэйн рассмеялся. Уэйн-старший был лыс. Дженис Тедроу – туше.[26]26
Туше (фр. touché) – в фехтовании: удар, нанесенный сопернику.
[Закрыть]
Позвонили из обслуги. Снова извинились за то, что ужин запаздывает.
Уэйн смотрел телевизор. Уэйн прибавил звук. Транслировали пресс-конференцию.
Корреспонденты задавали вопросы. Один коп понес откровенную чушь. Мол, Освальд был «камикадзе-одиночкой». Уэйн увидел Джека Руби. У него на руках был пес. Руби раздавал ручки в форме члена и ребристые презервативы.
Коп угомонился. Сказал, что Освальда переведут завтра – скорее всего, ближе к обеду.
Зазвонил телефон. Уэйн вырубил звук. Поднял трубку:
– Кто это?
– Это Бадди Фрич. Я тебе целый день дозвониться не могу.
– Извините, лейтенант. Тут у нас дурдом творится.
– Я так и понял. А еще я узнал, что у тебя была стычка с Уэнделлом Дерфи и ты упустил его.
Уэйн сжал кулаки:
– Кто вам сказал?
– Пограничная служба. Они тут искали вашего беглеца.
– А хотите услышать мою версию?
– Я не желаю слушать извинений. Я не хочу знать, почему ты прохлаждаешься в отеле вместо того, чтобы рыскать по улицам.
Уэйн пнул скамеечку для ног. Та задела телевизор.
– А вы знаете, какая граница длинная? Знаете, сколько там постов?
Фрич откашлялся:
– Я знаю, что ты сидишь на жопе ровно и ждешь, когда тебе позвонят и сообщат; чего не произойдет, если тот ниггер залег на дно в Далласе, и, насколько мне известно, при этом ты тратишь денежки, которые тебе дали ребята из казино, и не делаешь работу, за которую тебе их дали.
Уэйн пнул ковер:
– Я не просил этих денег.
– Еще бы ты их просил. Но и не стал от них отказываться. Это вполне в твоем духе: и нашим и вашим, так что не надо мне тут…
– Лейтенант…
– Не перебивай меня, пока не станешь выше званием, и выслушай до конца. В управлении про тебя говорят всякое. Кто утверждает, что Уэйн-старший – белый человек, кто – что он слабак и нюня. Так что если ты справишься, ты запросто сможешь заткнуть этих последних, и все мы будем тобой гордиться.
Он даже прослезился:
– Лейтенант…
– Так-то лучше. Вот это Уэйн-младший, которого я и хотел услышать.
Уэйн вытер глаза:
– Он не пересекал границу. Я чую это.
Фрич рассмеялся:
– Да верю, что ты чуешь это и много чего еще, но вот что я тебе скажу. Досье, которое я тебе дал, заведено службой шерифа, так что посмотри, есть ли у далласского ПУ какая информация на нашего клиента. А наш ниггер наверняка знаком с кучей далласских ниггеров, или не быть мне Байроном Б. Фричем.
Уэйн схватился за кобуру. Со щелчком выбило пробку из заложенного уха.
– Я сделаю все в лучшем виде.
– Нет. Ты просто пойдешь и пристрелишь его.
Охранник у двери впустил его. За ним плелось несколько шрайнеров[27]27
Шрайнеры (англ. shriners – букв, «храмовники») – адепты «Ордена Храма», американской масонской организации, основанной в 1872 году (не путать с орденом тамплиеров, которых тоже называют храмовниками).
[Закрыть]. На ступеньках толпился народ. В коридорах было не протолкнуться. Даже в лифты людей набивалось, что сардин в банку.
Люди толкали друг друга. Поедали хот-доги. Проливали колу и кофе. Шрайнеры протиснулись сквозь толпу. На них были смешные головные уборы. В руках они несли ручки и блокнотики для автографов.
Уэйн последовал за ними. Они ловко огибали телеоператоров. Они проталкивались наверх. Добрались до третьего этажа. Вошли в инструктажную. А там народу было – вдвое больше, чем она могла вместить.
Копы. Корреспонденты. Нарушители, прикованные к стульям. На стене – удостоверения: жетоны, звездочки, пропуски для прессы.
Уэйн приколол туда же свой жетон. Шум причинял ему дискомфорт. Поджившее было ухо снова заложило. Он огляделся и увидел помещение для персонала, кабинки для допросов и двери отделов. Кражи со взломом, мошенничество. Угон, фальшивомонетничество. Убойный отдел, отдел краж, поджоги.
Он подошел ближе. Споткнулся о какого-то алкаша. Над ним посмеялся корреспондент. Алкаш загремел цепочкой от наручников и выругался.
Джеки нужен мужик с большой сосиской. Вдовам он особенно нужен. Так в «Плейбое» написано.
Уэйн свернул в боковой коридорчик. Уэйн принялся читать таблички на дверях. Уэйн заметил Мейнарда Мура. Мур его не заметил. Мур возился с мимеографом.
Уэйн проскользнул мимо него и вошел в комнату отдыха. В комнате разорялся телевизор. Коп смотрел пресс-конференцию – которая транслировалась в режиме реального времени и проходила прямо здесь, парой этажей ниже.
Уэйн заглянул в кабинеты. Мимо скользнул Джек Руби – неотрывно следуя за каким-то огромным типом. Он наседал на него. Доставал его. И все ныл:
– Пит, Пит, пожа-а-а-алуйста.
Уэйн прошел мимо камеры для подозреваемых. Арестанты вопили и улюлюкали. Какой-то извращенец просунул свой член между прутьев решетки. Поглаживал его и вертел. И при этом напевал тему из мюзикла «Саут-Пасифик».
Уэйн двинул обратно. Уэйн нашел архив личных дел. Двенадцать картотечных ящиков. На двух стоит надпись «Известные сообщники».
Он запер дверь. Выдвинул ящик с литерами «А – L». Нашел голубоватую папочку с надписью «Дерфи, Уэнделл (второго имени нет)». Бегло просмотрел содержимое.
Знакомые имена – плюс одно новое: Рошель Мари Фрилон. Род. 10.03.1939. Двое детей от Ветреного Уэнделла. Адрес: дом 8819 по Харви-стрит, Даллас.
Две заметки.
8.12.56: Рошель укрывает Уэнделла; его разыскивает служба шерифа в связи с девятью судебными ордерами.
5.07.62: Рошель сама сбегает из-под надзора. Уезжает из Техаса. Едет в Вегас. Навещает Волоокого Уэнделла. Личного а/м нет, последний адрес такой-то, двое спиногрызов от Уэнделла Д.
Уэйн переписывает данные. Сует папку на место. Задвигает ящик. Покидает архив. Идет в холл, а оттуда – в комнату отдыха.
Его внимание привлек телеэкран. Он остановился. Прислонился к стене. И стал смотреть.
На экране – толстый мужчина. Стоит у микрофона. С рукой на перевязи. С рукой, туго забинтованной марлей, – видно, что у человека нет большого пальца.
Подпись под картинкой: «Свидетель Ли Бауэрс».
Бауэрс говорил. Голос Бауэрса сорвался:
– Я был в башне как раз перед тем, как произошли выстрелы, и… и… ну, ничего я толком не видел.
Бауэрс исчез с телеэкрана. Пошла рекламная заставка: затявкал мультяшный бобер Баки – зверушка рекламировала зубную пасту «Ипана».
Уэйн похолодел – пониже живота – точно ему в штаны кто льда насовал.
Мимо проходил коп: «Ты в порядке, парень? Чё-то ты зеленый какой-то».
Уэйн взял машину в участке. Уэйн отправился в одиночку.
Он определился с направлением. Харви-стрит находилась в Черном городе. Копы прозвали эти места «Конго» и «Нигерией».
Бауэрс и Мур – повтори это в уме – очень медленно.
Мур был псих. Мур был продажная тварь. Мур пил дешевый алкоголь. Он мог глотать таблетки. Мог играть на скачках. Бауэрс тоже мог быть продажным типом. Они поссорились. Мур разозлился. Мур отрезая ему палец.
Уэйн приехал в Черный город и нашел Харви-стрит. Трущобы – кое-как сколоченные хижины да курятники – смежные неасфальтированные дворики. Номер 8819: мертвая тишина и темень.
Он припарковался у калитки. Врубил ближний свет. Одно окно: ни штор, ни мебели, ни ковров.
Уэйн выбрался из машины. Схватил фонарик. Обошел хижину. Проник на задний двор и немедленно наткнулся на мебель. Диваны и стулья – явно с уличной распродажи.
Он осветил мебель фонариком. Спугнул квочку. Та так и взлетела. Встряхнулась. Закудахтала.
Уэйн пнул диванную подушку. Его осветил луч фонарика. Какой-то мужчина рассмеялся:
– Теперь я тут хозяин. И чек имеется.
Уэйн прикрыл глаза:
– Тебе продал этот дом Уэнделл Дерфи?
– Точно. Он и Рошель.
– Он сказал, куда они едут?
Тот откашлялся:
– Подальше от вас, деревенских олухов.
Уэйн подошел ближе. Хозяином оказался жирный мулат. Он вертел в руках фонарик. Луч его так и прыгал.
Уэйн сказал:
– Я – не из далласской полиции.
Человек постучал по его жетону:
– Вы – парень из Вегаса, который разыскивает Уэнделла.
Уэйн улыбнулся, расстегнул плащ и поправил ремень. Хозяин щелкнул выключателем в прихожей. Двор осветился. Выскочил питбуль. Пятнистая мускулистая псина. Челюсти сильные – на двоих бы этой силы хватило.
Уэйн сказал:
– Славный песик.
Хозяин ответил:
– Ему нравился Уэнделл, так что он понравился и мне.
Уэйн подошел. Питбуль лизнул его руку. Уэйн почесал его за ухом. Хозяин быстро ввернул:
– Но я не всегда придерживаюсь этого правила.
Питбуль запрыгал. Подался назад и забил лапами.
– Потому, что я полицейский?
– Потому, что Уэнделл кое-что рассказал мне о том, как работает ваша лавочка.
– Уэнделл пытался пристрелить меня, мистер…
– Уиллис Боден, и Уэнделл стрелял в вас оттого, что вы тоже в него стреляли. Еще скажите, что совет управляющих казино не приплатил вам, чтобы вы разобрались с Уэнделлом.
Уэйн уселся на ступеньку крыльца. Питбуль ткнулся в него носом.
Боден заметил:
– Псов тоже можно одурачить, как и всех остальных.
– Вы утверждаете, что Уэнделл и Рошель сбежали в Мексику?
Боден улыбнулся:
– С детишками. Знаете, что я вам скажу? Они сейчас сидят где-нибудь в тенечке в сомбреро и отмечают это дело.
Уэйн покачал головой:
– Там вашего брата не шибко жалуют. Мексиканцы не любят негров точно так же, как и кое-кто в Вегасе.
Боден покачал головой.
– Как большинство вас, белых, вы хотели сказать. Как тот дилер, которого порезал Уэнделл. Парень, который не позволяет неграм ссать в своем сортире и способен ударить пожилую негритянку лишь за то, что она торговала журналами «Сторожевая башня»[28]28
«Сторожевая башня» – религиозный журнал, издаваемый иеговистами.
[Закрыть] на парковке перед его заведением.
Уэйн огляделся. Садовая мебель была жутко грязной и притом вонючей. Пятна от жратвы и бухла, запах псины, царапины на дереве, вылезшая кое-где из-под обивки начинка диванов.
Уэйн потянулся. Из заложенного уха выскочила пробка. Ему пришла в голову Безумная Мысль.
– Можно от вас позвонить по межгороду?
Боден сунул пальцы за ремень:
– Да можно, наверное.
– На погранзаставу в Ларедо. Личный звонок. Спросите начальника патруля.
Боден потянул пояс. Уэйн улыбнулся. Боден отпустил пояс – шлеп!!!
Ненормальный.
Боден вошел в дом. Боден включил свет. Боден набрал номер. Уэйн ткнулся псу в морду. Псина облизала его влажным языком.
Боден выволок на улицу телефонный аппарат. Шнур натянулся до предела. Уэйн схватил трубку:
– Капитан?
– Да. Кто это?
– Сержант Тедроу, полиция Лас-Вегаса.
– О черт. Не могли позвонить, когда у нас будут хорошие новости?
– А что, есть только плохие?
– Да. Ваш беглец и с ним женщина и двое детей пытались пересечь границу в Мак-Аллене, но их завернули. Ваш приятель был пьян, и никто не задержал его вовремя. Лейтенант Фрич прислал нам телетайпом его портрет, но мы не связывали эти два инцидента, пока…
Уэйн повесил трубку. Боден ухватил аппарат. Боден снова щелкнул ремнем – громко и сильно.
– Да уж пора. С вас два доллара.
Уэйн достал бумажник. Уэйн достал два бакса.
– Если он снова попытается пересечь границу, его задержат. Но если он вернется сюда, я лично буду его ждать.
Боден сунул пальцы за ремень:
– Зачем вы так рискуете из-за этого Уэнделла?
– Вашему псу я понравился. Объясним это так.
Бар «Адольфуса» – в полночь там остались одни мужчины. Большая тризна по Джеку.
На табуретах в одном конце зала сидели скорбящие. Напротив них – противники Джека. Молодежь. Иностранцы. Ich bin ein Berliner[29]29
«Я – берлинец» (нем.) – знаменитая фраза, произнесенная Джоном Кеннеди во время выступления перед жителями Западного Берлина 26 июня 1963 года.
[Закрыть].
Уэйн уселся между теми и другими. Уэйн стал слушать треп по радио.
Отребье в ковбойских рубахах – якобы высокого роста, а на самом деле – в высоких ботинках на каблуках. Они называли Джека «Джеком» – так фамильярно, точно сами трахали переодетых феями горничных на рождественском приеме в Хаяннис-Порт – поместье Кеннеди.
Ну их к черту. Вот он – спал на Джековой постели и мял его простыни.
Уэйн напился – чего никогда себе не позволял. Уэйн пил редкий сорт марочного бурбона, выпускаемого маленькими партиями.
Бокал номер один обжег гортань. Бокал номер два породил в мозгу картину: большой палец Ли Бауэрса в бумажном пакете. Бокал номер три включил «основной инстинкт»: Бауэрса сменила Дженис в шортиках и лифчике.
Джек был большим любителем женщин. Так говорил Уэйн-старший. А Мартин Лютер Кинг любил белых женщин.
Бокал номер четыре – другие картины. Дерфи пытается пересечь границу. Ему удается ускользнуть от патруля. Уэйн облажался. Уэйна отзывают домой. Бадди Фрич находит другого человека. Это человек убивает Уэнделла Д.
Уэйн получает втык от Фрича. Фрич вышибает его из лас-вегасского полицейского управления.
Бокал номер пять. Большой палец, игральные кости на одеяле, неудавшаяся погоня.
Джек запускает человека в космос. Джек соревнуется в безрассудстве с Хрущевым. Джек пустил этого ниггера, Джеймса Мередита[30]30
Джеймс Мередит (р. 1933) – один из героев движения против расовой сегрегации в США, первый афроамериканец, ставший студентом университета Миссисипи. В 1962 году, после очередной безуспешной попытки сдать вступительные экзамены, был зачислен на курс по настоянию администрации Кеннеди. Это событие стало причиной массовых беспорядков, для подавления которых Кеннеди пришлось привлечь федеральные войска.
[Закрыть], университет Миссисипи.
Вошел Мейнард Мур. Он был не один. С ним был тот парень, Пит – здоровый тип, которого он видел с Джеком Руби.
Мур увидел Уэйна и двинулся к нему. Пит шел следом.
Мур сказал:
– Давай же найдем нашего ниггера. Мой друг Пит ненавидит ниггеров, правда, сахиб?
Пит улыбнулся и выкатил глаза. Пита ублюдок Мур позабавил.
Уэйн жевал кубики льда:
– Идите на хрен. Я сам его найду.
Мур прислонился к стойке:
– Твоему папочке вряд ли понравится, если он узнает, что яблочко упало настолько далеко от яблоньки.
Уэйн выплеснул содержимое бокала. В лицо Муру – прямо в глаза. Бурбон обжег его. Тест на наличие алкоголя в крови – почти сто процентов.
Ублюдок принялся тереть глаза. Ублюдок завизжал.
8.
(Даллас. 24 ноября 1963 года)
Пит запаздывал. Литтел осматривался.
Его номер был на верхнем этаже. Из окна открывался вид на церковь. Звонили к полночной службе.
Литтел смотрел. В церкви висел плакат – портрет Джека К. В траурной рамке.
Детишки изрисовали плакатному Джеку лицо. Литтел все видел – часа в четыре дня это было. Он поздно спустился к обеду. Он наблюдал за этим с близкого расстояния.
Джеку пририсовали клыки. И рожки, как у черта. И приписали: «Я – педик».
Скорбящие стекались на службу. Ветер сорвал плакат. Какая-то женщина подняла его. Она увидела, во что превратился Джек. Она поморщилась.
Мимо проезжала машина. Оттуда высунулась рука. Рука показала средний палец. Женщина всхлипнула, перекрестилась и принялась перебирать четки.
«Стэтлер» был дешевым отелем. По части гостиничных номеров Бюро никогда не шиковало. Зато все искупал вид из окна.
Пит опаздывал. С Питом был тот самый Типпитов «запасной коп». Коп знал подробности. И у него была карта.
Литтел смотрел на церковь. Это зрелище отвлекало его; помогало вместить Арден в его жизненное пространство.
Они проговорили шесть часов. Они уклонялись от ЭТОЙ темы. Он послал ей закодированное сообщение: Я ЗНАЮ. Я знаю, что и ты ЗНАЕШЬ. Мне все равно, откуда ты знаешь. И мне плевать, чем ты ЗАНИМАЛАСЬ.
Она послала ответное сообщение: Я не стану расспрашивать, каким боком ты тут замешан.
Они говорили. Они умалчивали. Они говорили кодами и шифрами.
Он сказал, что он – юрист по образованию. Что бывший агент ФБР. Что где-то у него есть бывшая жена и дочь, которая с ним не общается. Она внимательно рассмотрела шрамы на его лице. Он сказал, что эти шрамы оставил ему его лучший друг. Брат Пьер – кровавый француз.
Она сказала, что ей пришлось поездить по миру. Сменить много мест работы. Что она продавала и покупала акции и неплохо на этом заработала. Что у нее есть бывший муж. Но имени его не назвала.
Она произвела на него впечатление. Она это поняла. Он закодировал ответ: ты – настоящий профессионал. Ты многое скрываешь. Но мне все равно.
Она знала Джека Руби. Она употребила слово «облава». Он не стал спрашивать в лоб. Он дал совет: отсидеться в мотеле.
Она сказала, что так и сделает. Он дал ей номер своего телефона в отеле. Пожалуйста, позвони мне. Пожалуйста, сделай это поскорей.
Ему хотелось коснуться ее. Он этого делать не стал. Она один раз коснулась его руки. Он оставил ее. Он поехал в офис ФБР.
Там было пусто – ни одного агента – мистер Гувер все предусмотрел. Он порылся по шкафам. Он нашел досье на Типпита.
Пит запаздывал. Литтел спрятал досье. Оно было на редкость неупорядоченным и состояло из разрозненных сведений.
Члены далласского полицейского управления придерживались ультраправых убеждений. Состояли в Ку-клукс-клане, Обществе Джона Берча и отделившихся от них группировках: Национальной партии за права штатов, «Минитменах», «Легионе молнии».
Типпит тоже был повязан с клановцами. Типпит вступил в коалицию «Кларион за новую Конфедерацию». Шефом далласского полицейского управления был Мейнард Д. Мур. Мур был фэбээровским информатором. Управлял Муром Уэйн Тедроу-старший.
Тедроу-старший: издает листовки, собирает средства на различные кампании; он – предприниматель, обладатель обширной собственности в Лас-Вегасе.
Впечатляющие данные, ничего не скажешь – звучит знакомо – ну да, это же и есть Гуверов «фюрер-неудачник».
Литтел сгреб бумаги. Литтел тщательно записал сведения. Разносторонний тип этот Тедроу-старший.
Он финансировал правые партии. Он мог быть знаком с Гаем Б. Гай втихаря тягал наличные из партийных фондов. Какие-то толстосумы «правых» убеждений финансировали покушение на президента.
Литтел рылся в документах, фиксировал нужную информацию, сопоставлял факты.
«Запасной» коп Гая – друг Джея-Ди Типпита – это, скорее всего, и есть Мейнард Д. Мур. Скорее всего: мистер Гувер знал это. Мистер Гувер догадался, что это взаимосвязано.
Литтел рылся в досье. Биография Уэйна-старшего обрастала новыми подробностями. Работали на него исключительно мормоны. Связи в руководстве ЦРУ. Связи в комитете по контролю над игровой деятельностью. Один сын: полицейский в Вегасе.
Старший Тедроу не спешил посвящать младшего в свои дела. Младший работал в разведывательном отделе. Младший собирал собственные досье. И тоже не спешил делиться с папочкой. Старший «помогал» мистеру Гуверу. Старший «распространял ультраправую пропаганду». Пропаганду ненависти к Мартину Лютеру Кингу и Конференции христианских лидеров Юга[31]31
Конференция христианских лидеров Юга – правозащитная организация, первым президентом которой, с 1957 по 1968 год, был Мартин Л. Кинг. Принимала активное участие в движении за гражданские права американских негров.
[Закрыть].
Литтел копался в досье и записывал. Говард Хьюз любил мормонов. У них была кровь, «чистая от микробов». Тедроу-старший был мормоном. Тедроу-старший обладал обширными связями в мормонских кругах.
Литтел потер глаза. Зазвонил дверной звонок. Он встал и отпер дверь.
Вошел Пит. Пит схватил стул. Пит неуклюже на нем устроился – он был слишком высоким для этого стула.
Литтел запер дверь:
– Совсем плохо?
– Хреновато. Карта получилась отличная, но завалить Освальда он не согласился. Псих, конечно, но в наличии мозгов ему не откажешь.
Литтел потер глаза:
– Мейнард Мур, да? Так его зовут?
Пит зевнул:
– Гай неосторожен. Он ищет людей слишком близко.
Литтел покачал головой:
– Его захомутал мистер Гувер. У него было досье на Типпита. И он сделал вывод, что где-то тут должен ошиваться и Мур.
– Это твое толкование, так? Гувер ничего конкретно не сказал?
– Он никогда не говорит.
Пит пощелкал суставами пальцев:
– Тебе сильно страшно?
– Когда как. Но хорошие новости бы не помешали.
Пит зажег сигарету:
– Роджерсу удалось добраться до Хуареса[32]32
Сьюдад-Хуарес – мексиканский город на границе с США, образует агломерацию с Эль-Пасо.
[Закрыть]. Снайпер тоже добрался до границы, но там его задержали и проверили паспортные данные. Гай сказал, что он француз из Франции.
Литтел сказал:
– Гай слишком много болтает.
– Он до смерти напуган. Он знает, о чем сейчас думает Карлос: «Если бы я выбрал команду Пита и Уорда, никаких проблем бы не возникло».
Литтел протер очки:
– Где он сейчас?
– Вернулся в Новый Орлеан. Нервы у него на взводе, и он горстями глотает таблетки, как какой торчок. Вся лажа – из-за него, и ему об этом прекрасно известно.
Литтел спросил:
– И?
Пит открыл окно. В комнату ворвался холодный воздух.
– Что «и»?
– Это еще не всё. Гай не стал бы возвращаться, не имей он уважительных причин, чтобы оправдаться перед Карлосом.
Пит выбросил сигарету:
– Джек Руби все знает. Он притащил на явочную хату одного своего дружка и каких-то баб. Они видели мишени и оружие. Гай утверждает, что их надо убрать. Думаю, он сообщит об этом Карлосу, чтобы хоть как-то выбраться из дерьма.
Литтел кашлянул. Пульс его ускорился со страшной силой. Он отдышался:
– Мы не можем убрать четверых так близко к месту убийства. Это было бы слишком очевидно.
Пит рассмеялся:
– Черт, Уорд, ну неужели ты не можешь сказать проще? У меня вот тоже духу не хватает мочить гражданских, а ты чем хуже?
Литтел улыбнулся:
– Кроме Руби.
Пит пожал плечами:
– Ну, Джека я оплакивать по-любому не буду.
– Тогда женщины. Вот о них и речь.
Пит защелкал суставами пальцев:
– Тут я торговаться не буду. Я уже предупредил одну, но вторую что-то не нашел.
– Как их зовут?
– Бетти Макдональд и Арден как-то там.
Литтел коснулся галстука. Литтел почесал шею. Руки Литтела, выполняя незначительные движения, успокоили его нервы.
Он вздрогнул. Он сглотнул. В комнате стало холодно. Он закрыл окно.
– Освальд.
– Да. Если его убрать, все проблемы исчезнут.
– Во сколько его будут переводить?
– В полдвенадцатого утра. Если он до сих пор не выдал имени посредника Гая, то волноваться, думаю, незачем.
Литтел прокашлялся:
– Я договорился о приватном допросе. Помощник агента-командира утверждает, что он не дает показаний, и вот я захотел убедиться в этом.
Пит покачал головой:
– Ерунда. Ты просто хочешь подобраться к нему. Ты хочешь провести его через идиотский обряд отпущения грехов, чтобы потом пройти через него самому.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
– Хорошо, когда есть кто-то, кто настолько тебя знает.
Пит рассмеялся:
– Я нисколько не сомневаюсь в тебе. Я просто хочу разгрести наконец эту кучу говна.
Литтел спросил:
– А что Мур? Не думаю, что нам следует его…
– Нет. Он слишком много знает, слишком много пьет и слишком много болтает. После того как мы уберем Освальда, придется убрать и его. Я настаиваю на этом.
Литтел посмотрел на часы: ч-черт – без двадцати два ночи.
– Он – полицейский. У него есть доступ в полуподвальный этаж, и…
– Нет. Он слишком сумасшедший. Он там помогает в какой-то операции по экстрадиции одному вегасскому копу, и ведет себя с парнем по-свински. Он – не то, что нам надо.
Литтел протер глаза.
– Как копа-то звать?
– Уэйн какой-то. А что?
– Не Тедроу?
Пит сказал:
– Ну да, а тебе-то что? Он в нашем деле никаким боком, а время-то идет, мать его.
Литтел посмотрел на часы. Их подарил ему Карлос. Золотой «ролекс» – сущий выпенд…
– Уорд, ты чего это – в транс впал?
Литтел выпалил:
– Джек Руби.
Пит качнулся на стуле. Ножки жалобно скрипнули.
Литтел сказал:
– Он – ненормальный. Он нас боится. И мафии тоже. И у него есть семеро братьев и сестер, которым можно пригрозить.
Пит улыбнулся:
– Копы знают, что у него не все дома. Он всюду таскает пистолет. И весь уик-энд он ошивался в участке и орал, что коммуняку надо кончать. Это слышали десять тысяч хреновых журналистов.
Литтел сказал:
– У него проблемы с налоговой.
– Кто тебе сказал?
– Не хочу распространяться.
Подул ветер. Рамы жалобно скрипнули.
Пит сказал:
– И?
– Что «и»?
– Есть еще кое-что. Мне хочется знать, отчего ты решил рискнуть и послать на такое дело психопата, который знает, как нас с тобой зовут.
Ищи женщину, Пьер.
– Это будет предостережение. Всем, кто был тогда на явочной хате.
