Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)
60.
(Сайгон, 3 ноября 1964 года)
Вот они и на месте.
Велорикши и мешки с песком. Пулеметные гнезда и кусты красного жасмина. Противогранатные сетки и узкоглазые вьетнамцы.
Сайгонский полдень – Дивный Новый Мир[112]112
«Дивный новый мир» (англ. «brave new world») – слова Миранды из шекспировской «Бури»: «О дивный новый мир, где обитают / Такие люди!» (пер. О. Сороки), а также название романа Олдоса Хаксли.
[Закрыть], мать его растак. Большой, многокультурный, жаркий, шумный и вонючий.
Лимузин тащился по улице. Лавировал между рикшами. Они сталкивались друг с другом, огибали соседей, их экипажи сцеплялись колесами – сразу вспоминалась сцена гонок на колесницах из «Бен-Гура».
Белоснежные здания. Пагоды. Агитплакаты: «Бдительность – это свобода!», «Северный Вьетнам – земля предателей!».
Лимузин тащился. Амортизаторы скрипели. Колеса то и дело пробуксовывали. А кондиционер и вовсе не работал.
Месплед, Чак и Флэш курили сигареты – купили у водителя пачку ментоловых. Гери курил «Коиба». Чеффи – «Мекундо». Сигары из страны Фиделя.
Уэйн жалобно стонал. Его жутко укачало. Питу тоже стало не по себе. Пит читал надписи на своем родном языке:
A BAS LES VIET-KONG! HO CHI MINH, LE DIABLE COMMUNISTE!
Qu’est-qe c’est, toute cette merde? [113]113
Долой Вьетконг! Хо Ши Мин, дьявол в облике коммуниста!
– Что за дерьмо? (фр.).
[Закрыть]
Лимузин плелся дальше. Вот улица Тудо – Сансет-бульвар с раскосыми глазами.
Огромные деревья и огромные же магазины. Большие отели и оживленное движение. Повсюду гомонят узкоглазые.
Пит зевнул и потянулся. Летели девятнадцать часов. Стэнтон заказал им номера. Прямо по курсу – отель «Катина»: отсыпаться будут в самой модной здешней гостинице.
Водитель посигналил. Прижал какого-то рикшу к обочине. Месплед принюхался и определил, чем пахнет: рыбным соусом нуок мам – где-то жарят козу. Машинным маслом, жасмином и козьими «шариками».
Стэнтон сказал: «Пару дней отсидитесь тут, а потом полетите в Даксут. Там пересечете лаосскую границу и встретитесь с Чан Лао Динем. Вас проводит стрелковый взвод республиканской армии. На месте будут ждать два военных вертолета – на них вы долетите до маковой фермы возле Саравана. Там и пройдут „переговоры“».
Дорогу пересекла процессия буддистских монахов. Движение встало. Пит зевнул. Потянулся. Толкнув соседей локтями, освободил себе дополнительное место.
Теперь в такси «Тигр» заправлял Милт Ч. Он же отправлял педиков на свидания. И помогал Уорду Литтелу устанавливать жучки в отелях. Милт подкупал служащих отелей. Болтал с ними и уговаривал селить законотворцев в нужные номера.
Ба-а-а-альшой декрет Пита: держи сотрудников «Тигра» на коротком поводке, запрети толкать «колеса». Почуешь конкурентов – сдавай их агенту Дуайту Холли. Словом, сделай так, чтобы в Вегасе нельзя было купить таблеток. Пусть торчки помучаются. Тут-то мы начнем толкать пробные дозы. Готовить почву для белого порошка.
Чеффи помахал своим вещмешком. Извлек оттуда «подарки». Засушенные человеческие головы – подлинные вьетконговские.
Уэйн тут же выбросил «подарок». Флэш поцеловал свой «гостинец». Гери окрестил голову «Фиделем».
Пит зевнул. Проглотил таблетку драмамина. История с Арден не давала ему покоя. Мучила его. Доводила до исступления.
Он принялся размышлять о том, каким боком тут Карлос.
Март пятьдесят шестого: Карлос платит за Арден залог, Арден смывается из Канзас-Сити. Пятьдесят девятый: Месплед видит Арден в обществе мужчины. Итальяшки из людей Карлоса. Ноябрь шестьдесят третьего: Арден приходит на явочную квартиру. Следовательно, Карлос заказывает ее.
Он думал о Карлосе. Но никого не посвящал в эти размышления. Даже Уорда. Позвонил Фреду Оташу. И попросил разнюхать. Порасспросить информаторов. Выяснить еще что-нибудь про Арден. И ее бывшего – некоего Дэнни Брювика.
Флэш снова поцеловал свой «подарок». По-французски, «языком». Чеффи рассмеялся. Месплед окрестил свой «гостинец» «де Голлем».
Чак помахал своим. Уэйн выхватил голову из рук Чака и вышвырнул вон.
Чак вздохнул: «Иногда мне кажется, что мы наняли не того Тедроу».
Голова болела, и сон никак не шел.
Номер оказался сносным – сотте ci сотте ça[114]114
Так себе, сойдет (фр.).
[Закрыть] – вид на улицу Тудо тоже.
Кровать была продавлена. Защитная сетка скрипела. Кондиционер шипел и гудел. В номер проникали запахи – злополучный соус нуок мам – се n’est pas bon[115]115
Это не хорошо (фр.).
[Закрыть].
На улице поднимался шум. Низко-низко, над самой крышей, пролетали вертолеты.
И Пит оставил попытки уснуть. Смазал свой револьвер. Поставил на прикроватную тумбочку фотографии: Барби, рычащий кот, Барби с котом.
Стэнтон запланировал вылазку – на высоте 1900 метров над уровнем моря – осмотреть окрестности и полюбоваться ночным Сайгоном.
Пит устроился на террасе. И любовался нынешним видом. Видел солдат республиканской армии и узкоглазых полицейских. Линия горизонта оказалась неровной – кровельное железо и шпили – и пулеметы М-60 на крышах.
Он любил районы военных действий. Видел Перл-Харбор. Был на Окинаве, на Сайпане[116]116
Окинава, Сайпан – острова в Тихом океане, где в годы Второй мировой войны велись бои между американскими и японскими войсками.
[Закрыть], участвовал в операции в заливе Свиней. И мстил за ее провал. Снимал скальпы с «красных» – много скальпов.
Смеркалось – стрелки на крышах только того и ждали. Развернули пулеметы – стволы описали в воздухе дугу. Расстреляли ленты с трассирующими снарядами. Устроили фейерверк.
Новая команда ему страшно понравилась. Ребята – первый сорт. И что с того, что половина – Ку-клукс-клан?
Стэнтону парни тоже пришлись по душе. Он говорил, что Боб Релье – «охотник за головами». Убивал вьетконговцев, отрезал им головы и продавал в анатомички.
Флэш окрестил подаренную голову «Хрущевым». Стэнтон – «Хо». Чак – «Джей-Эф-Кеем».
Они собрались вместе. И уселись в лимузин.
Явился Боб Релье. Чак обнял его. Они посмеялись. Принялись трепаться и вспоминать старые добрые клановские времена. Рессоры лимузина просели – еще бы, девять человек пассажиров.
У всех членов команды были пушки. А у водителя – гранаты в загашнике. У Релье – винтовка калибра 30.06.
Сели и покатили по Тудо. Принялись колесить по переулкам. На лимузине развевались флаги: Южного Вьетнама, республиканской армии и пиратский флаг с черепом и костями.
Рикши мешали уличному движению. Водитель лимузина отчаянно сигналил. Узкоглазым – хоть бы хны. Тот принялся орать на них по-вьетнамски.
Месплед открыл люк на крыше и расстрелял обойму. Шум стоял оглушительный. Сверху посыпались гильзы. Горячие кусочки металла попадали прямо на Флэша. Узкоглазые услышали шум. Потеснились. Пригнулись и, развернувшись, ретировались.
Водитель прибавил газу. Месплед напряг мускулы, явив миру свои татуировки. У двух питбулей раскрылись парашюты и случился «стояк».
– С этими лучше не церемониться. Они понимают только силу.
Релье помахал веером карт – все пиковые тузы.
– Силу, да, и суеверны, как дети. Взять хотя бы эти карты. Оставишь одну такую рядом с мертвым вьетконговцем – и никто не осмелится мстить.
Чеффи кивнул:
– Согласен. Вьетнамцы мне нравятся, но примитивные, как черти. Разговаривают с тенью и дохлыми курами.
Флэш пожевал гильзу:
– А где американские солдаты? Пока я видел всего пятерых.
Стэнтон ответил:
– Они почти всегда ходят в штатском. Их и так заметно из-за цвета кожи, негров особенно, и они не хотят усложнять ситуацию, надевая еще и форму.
Релье достал карты. Сложил их веером. Похлопал этим веером по плечу Уэйна.
– У нас с Чаком есть кое-какая задумка. Я лично рассылал листовки заключенным в тюрьмы по всему Миссури, – я там работал до того, как стал военнослужащим. Просто подсовывал в пачку газетенок «Голос Америки» – то есть с приукрашенной правдой заключенные получали правду истинную.
Чак закурил сигарету:
– Лучше всего разбрасывать листовки с воздуха. С небольшой высоты, прямо над расположением войск.
Релье покачал головой:
– Не согласен. Зачем тратить хорошие листовки на ниггеров-рядовых?
Чак подмигнул:
– Папаша Уэйна тоже печатает листовки. И гостей принимать умеет.
Уэйн пристально посмотрел на Чака. И захрустел костяшками пальцев.
Чак продолжал:
– Уэйн у нас фанат Мартина Лютера Ниггера. Он смотрел все его фильмы.
Уэйн уставился на Чака. Тот уставился на него в ответ – и сморгнул первым.
Лимузин резко затормозил. Водитель решил обогнуть свинью, выбравшуюся на дорогу. Пит выглянул из машины. Посмотрел вверх. И увидел трассирующие снаряды – они вспыхивали в ночном небе, точно огромные светляки.
Они раскатывали по Кханьхою[117]117
Кханьхой – район города Хошимина (в описываемое время – Сайгона, столицы Южного Вьетнама).
[Закрыть] – оценить тамошние клубы. Зашли в одно небольшое, мрачное заведение с французской кухней. Обитые тканью сиденья вдоль стен, приглушенный свет и музыкальный автомат. Они заняли отдельный столик. Заказали вино и буйабес.
Уэйн сидел с кислой миной. Пит наблюдал за ним.
Уорд сказал ему правду. Слушай, Уэйн – ты знаешь, что это папочка купил тебе Даллас? Уэйн тяжело переживал эту новость. И держал все в себе. Поэтому и ходил мрачнее тучи.
Еда была вкусной – чеснок и кальмары, еще бы. А девочки из бара делали свое дело. Раздевались до кусочков блестящей ткани на сосках. Беззвучно подпевали музыкальному автомату. Песни из репертуара Барби тоже имелись.
Чак с Бобом напились. И начали болтать про Ку-клукс-клан. Флэш и Гери тоже порядочно захмелели. И давай трепаться по-испански.
И Чеффи не отставал от прочих. Принялся размахивать сушеными головами – всех девочек распугал.
Стэнтон прихлебывал неизменный мартини. Уэйн ограничился минералкой. Месплед ежеминутно закуривал «Голуаз». Пит слушал, как взрываются бомбы, и каждый раз пытался определить место взрыва. Небольшие бомбы – пара сухих щелчков, и все – слегка взволновалась вода в стакане.
Тем временем клуб наполнялся народом. Солдаты обхаживали незанятых пока медсестричек. Болтали с ними. Танцевали. Оккупировали музыкальный автомат. Вьетнамский рок-н-ролл – Рикки Нельсон с местным акцентом – «Херро, Мэли-Ру»[118]118
Имеется в виду песня Джина Питни «Хэлло, Мэри-Лy», ставшая популярной в исполнении Рикки Нельсона, звезды американской рок-н-ролльной сцены 60-х годов. Смешение звуков «л» и «р» при попытках воспроизвести иностранную речь типично для вьетнамцев.
[Закрыть].
Явились двое черномазых. Настоящие чернокожие мачо. Первые парни на плантации, одним словом. И давай клеиться к белым медсестрам. Со знанием дела, надо заметить, клеиться. Присаживались рядом, танцевали – ме-е-е-едленный танец.
Уэйн подобрался. Пристально смотрел на них, вцепившись в столешницу. Они танцевали. Так, сяк. И этак. Уэйн не спускал с них глаз. Чак это заметил. И подал сигнал Бобу.
Оба стали посматривать на Уэйна. Пит – тоже. Уэйн смотрел, как танцуют ниггеры. Как прижимаются бедрами к партнершам. Как закуривают. Как пускают дым в лицо медсестрам.
Уэйн впился в стол. Да так сильно, что оторвал от него доску. Кастрюля с супом полетела на пол. Туда же попадали рыбьи головы.
Пит сказал: «Пошли пройдемся».
И они отправились в доки. Там им встретились солдаты Республиканской армии Вьетнама, которых нанял Стэнтон. Двое чунг уй — младших офицеров – узкоглазых парней в чине первого лейтенанта.
Лаборатория, в которой Уэйну предстояло работать, располагалась неподалеку. Туда они и отправились. Солдаты указывали им путь. Трассеры расчерчивали ночное небо. На воде играли красные отблески.
Вот и на месте – белое кирпичное здание с вьетнамским граффити на стенах. Танцевальный клуб и наркопритон – каждый занимает отдельный этаж. А этажей три – значит, лаборатория на самом верху.
Они вошли. Первым делом рассмотрели клуб. Бар, сцена. И мертвые засушенные головы как основной элемент декора. Барельефы на стенах, пепельницы и подсвечники.
И снова барные девушки, вьетнамские и американские солдаты. Запах мускуса. И Рикки Нельсон с неизменной «Херро, Мэли-Ру».
Они поднялись наверх в сопровождении вьетнамских солдат. Вот наркопритон. На полу – набитые соломой матрацы и оторванные доски. Лохани для мочи и ведра для дерьма. Заповедник вони в четырех стенах.
И кругом торчки. Уже на седьмом небе. Узкоглазые – но не все. Один негритос.
Они прошли через комнату, прыгая через матрацы и стараясь не вдыхать дурманящий дым. Пит зажал нос. Запахи множились, смешиваясь друг с другом. Пот, дым и газы.
Вьетнамские солдаты водили туда-сюда лучом фонарика: смотрите, смотрите. Видите – кожа, зрачки и дурацкие трусы.
Чеффи сказал: «Американцы – бывшие военнослужащие. Их уволили, и с тех пор они тут. А цветной – сутенер узкоглазых девочек из здешнего бара».
Солдаты осветили матрац черномазого. Шикарно устроился – шелковая наволочка на подушке, пуховая перина и шелковые простыни.
Пит чихнул. Флэш закашлялся. Стэнтон ступил в кучу дерьма. Чак рассмеялся. Гери пнул ногой матрац, выселив его раскосого обитателя.
Месплед засмеялся. Боб рассмеялся. Уэйн не спускал глаз с черномазого.
Они двинулись дальше. Вышли через заднюю дверь и поднялись по боковой лестнице. А вот и лаборатория – полюбуйтесь!
Нагревательные плиты. Баки. Бочки для нефтепродуктов. Лабораторные стаканы, котелки и кастрюльки. Полки. А на них – баночки из-под горчицы с наклеенными этикетками.
Стэнтон сказал: «Я приготовил все, как сказал Уэйн».
Чеффи чихнул: «Все высшего качества. Куплено по большей части в Гонконге».
Фильтры для кофеварок. Известь в мешках. Всасывающие насосы и экстракционные трубки.
Пит сказал: «Будем производить товар большими партиями и перевозить так же. Мы с Уэйном контролируем операцию как на территории страны, так и в Вегасе. Сами себе курьеры – станем летать самолетами до авиабазы Неллис и оттуда уже распространять зелье!»
Чак зажег сигарету: «Уорду Литтелу придется получить разрешение на посадку, а значит, ему надо будет полизать задницу старику Тедроу».
Уэйн мотнул головой: «Не придется. Есть один генерал по имени Кларк Кинман – с ним можно договориться напрямую».
В лаборатории стоял резкий запах. Едкие вещества, известковая пыль.
Пит чихнул: «Тогда я позвоню Уорду и скажу ему».
Уэйн принялся читать этикетки. Хлороформ. Нашатырь. Соли серной кислоты. Соляная и уксусная кислота.
Он открывал банки. Нюхал содержимое. Пробовал на ощупь порошкообразные ингредиенты. Он сказал: «Я хочу получить продукт предельной концентрации. Чтобы уже не было необходимости в дальнейшей переработке».
Стэнтон улыбнулся: «Подопытных ты легко найдешь этажом ниже».
Чеффи улыбнулся: «О такой толерантности к опиатам можно только мечтать».
Месплед улыбнулся: «Сперва вколешь им препарат кофеина. Он расширит капилляры, и результат теста будет точнее».
Пит открыл окно. В комнату ворвался свист трассирующих снарядов и шум уличной процессии: узкоглазые в странных одеяниях – все как один обриты наголо – громко распевали мантры в унисон.
Все дружно зазевали и переглянулись. Пошли отсюда к чертям – мы устали как собаки, не спали ни фига.
Стэнтон запер лабораторию на ключ. Чеффи подкупил вьетнамских солдат. Охраняйте лабораторию – оставайтесь поблизости всю ночь – по десять баксов на рыло.
Все устали. Как собаки. И зевали по-собачьи, широко раззявив рты. И потягивались.
Они спустились вниз по лестнице. Пробрались через притон. И через клуб – где кипела жизнь. Теперь там было больше европеоидных лиц. Солдаты. Даже, по-видимому, сотрудники посольства.
И чернокожий сутенер там же. Отошедший от опиумного дурмана и оживленный. Гонял своих шлюх. Заставлял раздеваться. И запрыгивать на столики.
Они разделились на пары и устроили «шоу» на столе. Целовались взасос и устраивались в позу «69».
Уэйн покачнулся. Пит поддержал его. Вошел буддистский монах.
С его подола что-то капало. Вид у него был точно оглушенный. От его одежд воняло бензином. Он поклонился. Сел на корточки. Зажег спичку. И поджег себя.
И вспыхнул. И загорелся. Пламя охватило потолок. Лесбиянок со столиков как ветром сдуло. Монах горел. Огонь набирал силу. Посетители визжали.
Бармен схватил сифон и принялся поливать монаха.
61.
(Лас-Вегас, 4 ноября 1964 года)
Установка жучков.
Литтел и Фред Турентайн прокладывали шнуры. Сверлили отверстия. Заново шпаклевали стеновые панели.
Отель «Ривьера» – уже девятый пункт назначения. Большой номер – целых три комнаты. Поле деятельности – весь Вегас. Чтобы попасть сюда, пришлось заплатить нужным людям – и так в четвертый раз.
Мо Далиц подкупил менеджеров. Милт Черджин – портье. Мистер Гувер подкупил агента-командира вегасского отделения ФБР. Тот выделил агентов. Его участие гарантировало, что все будет делаться быстро.
Турентайн соединял провода. Литтел включил телевизор. Передавали новости. О безоговорочной победе Линдона Джонсона. И о том, как Бобби без труда выиграл место в сенате.
Турентайн поковырял в носу:
– Ненавижу вмуровывать провода в шпаклевку. Эта сволочь замазка жжется.
Линдон Джонсон благодарил избирателей. Кен Китинг признавал поражение[119]119
Кеннет Китинг (1900–1976) – американский политик, дипломат, посол США в Индии и Израиле, член палаты представителей, сенатор США от штата Нью-Йорк. В сенате заседал в течение одного избирательного срока – с 1959 по 1965 год. После очередных выборов уступил свое место Роберту Кеннеди.
[Закрыть]. Бобби обнимал своих детишек.
– Вообще-то мне повезло, что я получил эту работу. Не то что в желтом журнальчике. Фредди Оташ заставлял меня устанавливать жучки в каждом гребаном сортире Лос-Анджелеса.
Голдуотер признавал свое поражение. Хьюберт Хамфри[120]120
Хьюберт Хамфри-младший (1911–1978) – вице-президент США при Линдоне Джонсоне, противник Ричарда Никсона на президентских выборах 1968 года.
[Закрыть] улыбался. Линдон Б. Джонсон обнимал детишек.
Турентайн стряхнул на пол засохшую соплю.
– Фредди окончательно закопался. Пит поручил ему нарыть компромат на какую-то бабу. Вроде как ее муженек нагрел Джимми на какой-то сделке.
Литтел выключил звук. Хамфри онемел. Беззвучно зашевелил губами Джонсон.
– У кого хранятся архивные материалы из того журнальца? Может, Фредди в курсе?
– Ты имеешь в виду «сальный» компромат? Который нельзя было напечатать ни под каким видом?
– Именно.
– А зачем тебе?
– Эта информация может нам помочь. А у таких журналов всегда есть внештатник в Вегасе.
Турентайн выдавил прыщик на подбородке.
– Если ты согласен платить, Фредди, думаю, согласится поискать.
– Позвони ему, ладно? Передай, что плачу двойную ставку плюс расходы.
Турентайн кивнул. Литтел врубил звук. Линдон Джонсон хвалил Бобби. Бобби возносил хвалу Джонсону. Бобби восторгался программой «Великое общество»[121]121
«Великое общество» – программа социальных реформ, проводимых администрацией Линдона Джонсона. Была направлена на искоренение бедности и расовой дискриминации в США.
[Закрыть].
Литтел установил жучок на прикроватной тумбочке. И на ножке кушетки. И на лампе.
Архивный компромат, конечно, новым не назовешь. Но иногда в нем попадаются весьма пикантные истории. Архивные материалы могут помочь мистеру Хьюзу. Им нужен компромат. Компромат мог значить: ты мой должник. Давай позвоним Мо Д. и Милту Ч. И установим жучки еще кое-где.
Спальни в номерах дешевых отелей – записи будет забирать Милт. Давайте прослушивать Вегас. И копить компромат. И вымогать деньги.
Литтел установил жучок на стуле. Турентайн принялся переключать каналы. Вот и мистер Гувер во плоти. Он говорил о Кинге. Назвал его «сочувствующим коммунистам». Выглядел старым и слабым.
Выпуск новостей затянулся. Сюжетов про Бобби было неприлично много, и каких длинных!
Литтел поехал «домой». Позвонил в обслуживание номеров. Ужинал и смотрел телевизор. Домом ему стал номер отеля. Тамошняя обслуга готовила для него и стирала его одежду.
Ему не хватало Джейн. Он упросил ее приехать на День благодарения. Она согласилась. Хотя очень боялась. Потому что город принадлежал мафии.
Она лгала. В Лос-Анджелесе это не давало ему покоя. Он скучал и хотел, чтобы она была рядом.
Он включал записи голоса Бобби. Почти каждую ночь. Иногда это слышала Джейн. Он понтировал. Лгал. Говорил, мол, это записанные на пленку показания свидетелей.
Ложь.
Бейярд Растин уговаривал его познакомиться с преподобным Кингом – предлагал встретиться за ужином. Он лгал. Изобретал несуществующие «важные встречи». Лгал. Никогда не произнося вслух слова «дистанция».
Держать дистанцию – означало свести к минимуму риск. Держать дистанцию – значило поддерживать необходимый баланс собственных убеждений. Он причинял Кингу вред. Он помогал Кингу. Вот и нужно было искать равновесие.
Личная же встреча могла все испортить. Привязанность могла начисто отбить уважение. Трудно будет разделять личное и рабочее. И риск возрастет в геометрической прогрессии.
Бобби обещал новые законы. Бобби обещал много работать. Про организованную преступность не сказал ни слова. Про Джека – тоже.
Он знал Бобби. Бобби знал, что Джека убила мафия. Голос Бобби на давешней записи: «Когда представится случай, я воспользуюсь им, и к черту всех до последнего…»
Не надо. Прошу тебя. Не стоит рисковать. Ты нам еще нужен.
Литтел принялся переключать каналы. Там – Линдон Джонсон. Тут – реклама пива и Вьетнам. «Военные советники» США. Обещания увеличить контингент. Буддистские монахи, устроившие самосожжение в знак протеста.
Этим утром ему позвонил Пит. У него появилась идея: позвони Дракуле, поговори с ним – пусть он поможет осуществить мой план. Литтел согласился. Позвонил графу и навешал ему лапши на уши.
Пит упомянул некого генерала Кларка Кинмана. Мол, все можно сделать через него – в обход Уэйна-старшего. Вот Литтел и позвонил Кинману. И договорился о встрече. Попутно уяснив себе детали Питова грандиозного плана.
Героин. Вьетнам. «Артиллерийско-техническое снабжение». Спрятанные среди прочего груза наркотики. Показные пожертвования.
Это означало лишь одно: мафия отменила запрет на торговлю героином. А ему никто ничего не сказал.
Голос у Пита был радостный. Кажется, он страшно загорелся новой работой. Пит четко разграничил все в своей голове – но границы эти были тонкими, как паутина. Бетти Мак. Героин. Четкая грань.
Литтел переключил канал. Там обнимал детишек и махал рукой Бобби Кеннеди.
Кинман принес выпить. Литтел пил содовую. Сам хозяин – виски.
– Я кое-что о вас знаю. В частности, что вы помогли Уэйну-старшему получить заказ от «Хьюз эркрафт».
В кабинете было душно. Все напоминало о том, что здесь обитает военный. Авиамодели и плакаты на стене с изображением самолетов.
Литтел улыбнулся:
– Надеюсь, ваши усилия были должным образом вознаграждены.
Кинман глотнул из стакана:
– Я – офицер военно-морского флота Соединенных Штатов и не намерен обсуждать с посторонними ни факт выплаты вознаграждения, ни, разумеется, его размер. Даже если таковое вознаграждение имело место.
Литтел повертел в пальцах подстаканник:
– Можете позвонить мистеру Тедроу. Он даст мне рекомендацию.
– Мы не в очень хороших отношениях. Он говорил мне, что вы ему не нравитесь – что на данный момент само по себе хорошая рекомендация.
Где-то наверху хлопнула дверь. Донеслись звуки музыки. Которой подпевал женский голос.
Литтел помешал в своем стакане:
– Вам известно, на кого я работаю?
– Мне говорили, что на Говарда Хьюза. По слухам, у него есть какие-то виды на Лас-Вегас. Я так думаю, что городу это не повредит – собственно, поэтому и согласился стать посредником.
– За что вам либо заплатили, либо нет.
Музыка резко стихла. Кто-то спускался вниз по лестнице. Какая-то женщина – и напевала в такт шагам.
Кинман улыбнулся:
– Я тут не один, так что живенько излагайте, что у вас там, и распрощаемся.
Литтел коснулся своего портфеля носком туфли:
– Мистер Хьюз хочет приобрести у государства излишки военной продукции, предназначенной для американского контингента во Вьетнаме, и презентовать их военно-воздушным силам Национальной гвардии. После чего об этом напишут в газетах и упомянут вас как идейного вдохновителя благотворительной акции. Все, что он просит взамен, – разрешение на посадку и взлет курьерских рейсов из Сайгона.
Кинман пожевал лед.
– Без таможенного досмотра?
– Он оценит эту привилегию, да.
– «Эта привилегия» обойдется в пять тысяч в месяц наличными.
Литтел открыл портфель и вывалил сорок штук. Дракула дал ему пятьдесят – десять он утаил.
Кинман издал удивленный возглас. Вошла Дженис Тедроу.
Прихрамывая. Опираясь на тросточку. Потирая разбитую губу.
