Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)
85.
(Дананг, 10 сентября 1965 года)
Больничная палата – таблетки, капельницы и инъекции. Теперь это мир Пита, усталого и слабого человека.
Уэйн взял себе стул. Пит лежал на кровати. Барби взбивала ему подушку.
– Я говорил с Уордом. Он жутко хочет опробовать свою стратегию касательно казино. И кстати, сказал, что может достать тебе лицензию на небольшое казино.
Пит зевнул и выкатил глаза. Это значило «да пошел ты».
Вошла медсестра. Проверила пульс Пита, заглянула ему в глаза – убедиться, что зрачки не расширены. Измерила Питу давление и записала в блокнот.
Уэйн посмотрел – показатели нормальные. Медсестра ушла. Барби поправила подушку мужа.
– Мы сможем вместе управлять заведением. Уорд сказал – это будет фурор. Ты – и законный источник дохода.
Пит зевнул. Пит выкатил глаза. Что это означало – смотри выше. Он сильно похудел. Кожа его стала дряблой, кости выпирали.
Он свалился с трибуны – Уэйн едва успел подхватить его. Пит вцепился в туфлю Барби. Барби спрыгнула со сцены. Явились два врача.
Один тип попытался отобрать туфлю. Пит врезал ему, не уступая трофей.
Барби сказала:
– Я бросила курить. Если бы ты не смог бросить, я бы тем более.
У нее был измученный и потрепанный вид. Судя по всему, она не слезала с таблеток – а трагедия вполне искупала эту ее слабость.
Пит сказал:
– Хочу чизбургер и пачку «Кэмел».
Голос у него оказался сильным – нормальный тембр, и дыхалка, кажется, в порядке.
Уэйн засмеялся. Барби поцеловала Пита. Тот шлепнул ее по попе и сделал влюбленные глаза. Она послала ему воздушный поцелуй и вышла, прикрыв за собой дверь.
Уэйн оседлал табурет:
– Уорд заставит-таки тебя купить казино. Если не ради тебя самого, то ради Барби.
Пит зевнул:
– Вот пускай она им и занимается. Пока я слишком занят.
Уэйн улыбнулся:
– Тебе до смерти охота поговорить о наших делах. Если это так, я слушаю.
Пит поднял изголовье кровати.
– Пока меня отсюда не выпустят, командуешь ты. И здесь, и в Америке.
– Хорошо.
– У нас в лаборатории есть запас сырья, так что тут все нормально. Я хочу, чтобы лагерем заведовали Месплед и Чан, а вы с Лораном и Флэшем будете заведовать трафиком и руководить вылазками на Кубу, и плюс ты будешь помогать Милту управляться в конторе такси.
Уэйн кивнул и прислонился к спинке кровати.
Пит сказал:
– Я получил письмо от Боба. У него большая, на два грузовика, партия базук и взрывчатки – награбленное из Форт-Полка. Там много всего, и перевозить придется двумя рейсами. Руководство операцией также поручаю тебе, но тем не менее сейчас и на будущее – не надо тебе встречаться с Бобом, пускай оружие из Нью-Хиброна в Бон-Секор возят Лоран с Флэшем. У Боба есть прикрытие ФБР, так что с ним можно не церемониться. Лоран и Флэш – куда более ценные сотрудники, хотя с тобой не сравнятся. Ты не станешь рисковать на вылазках, но будешь присматривать за Дэнни Брювиком, которому я не доверяю и который не стоит ничего.
Уэйн зааплодировал:
– Дыхалка у тебя что надо.
Пит посмотрел на запись в сестринском блокноте.
– Неплохо. Скоро я отсюда свалю.
Уэйн потянулся:
– Я говорил с Чаном. Он сказал, что несколько рабов сбежали, прихватив с собой сырье. Это бывшие вьетконговцы, и Чан подозревает, что они связаны с кем-то из солдат Вьетконга, которые заправляют лабораторией возле Банакея, и что они намерены приготовить героин, дабы распространять его среди солдат Южного Вьетнама и тем самым деморализовать их.
Пит пнул столбик кровати. Блокнот свалился на пол.
– Пусть Месплед допросит остальных рабов. Может, так что-нибудь узнаем.
Уэйн поднялся:
– Отдыхай, шеф. У тебя измученный вид.
Пит улыбнулся. Подхватив стул Уэйна, он отломил кусок спинки. Уэйн зааплодировал.
Пит провозгласил:
– К черту отдых!
Барби танцевала. Принимала приглашения похотливых моряков, которые прямо-таки осаждали ее. За одну песню она успевала потанцевать с тремя.
Записанные на пленку песни – клееные-переклееные пленки. Обычная клубная музыка – серф-рок и ватутси.
Уэйн наблюдал. Волосы Барби взлетали вверх. Он заметил новые проблески седины в рыжей шевелюре. Отзвучали последние такты «Серф-сити». Моряки зааплодировали. Барби вернулась за столик.
Уэйн выдвинул ей стул. Она села и зажгла спичку.
– Хочу сигарету.
Уэйн выдернул седые волоски. Барби поморщилась – вместе с седыми Уэйн захватил и несколько рыжих.
– Скоро перестанешь хотеть.
Барби сожгла седые волоски. Они зашипели и свернулись.
– Мне надо домой. Если я останусь, то увижу еще много вещей, которые мне не понравятся.
– Вроде нашего бизнеса?
– Вроде мальчика без рук, который лежит через три палаты отсюда. Или парня, который заблудился, и его полили напалмом свои.
Уэйн пожал плечами:
– Увы, здесь это – рабочий момент.
– Скажи это Питу. И добавь, что следующий приступ его доконает, если на войне не убьют.
Уэйн выдернул еще один седой волосок:
– Ладно тебе. Он не из таких.
Барби зажгла спичку и спалила волос. Смотрела, как он горит.
– Сделай так, чтобы он уехал отсюда. Вы с Уордом знаете тех, кто может ему в этом помочь.
– Никто ему не поможет. Пит уже заложил свою душу – и ты прекрасно знаешь почему.
– Даллас?
– Да, и тот факт, что он слишком хорош, чтобы отпускать его.
К ним подскочил какой-то солдат. Барби оставила ему автограф на салфетке. И на рукаве джемпера.
Она зажгла спичку:
– Приехав во Вьетнам, поняла, что такое по-настоящему скучать по Вегасу.
Уэйн рассмотрел ее шевелюру. Прекрасно – теперь она полностью рыжая.
– Через три дня ты вернешься.
– Веришь ли – буду землю целовать.
– Ладно тебе, не так уж тут и плохо.
Барби задула спичку:
– Я видела мальчика, которому оторвало причиндалы. Он шутил с медсестрой: мол, начальство новые купит. Как только она вышла из палаты, он разрыдался.
Уэйн пожал плечами. Барби швырнула спичку – она угодила в него и пребольно обожгла. Морячки не сводили с нее похотливых глаз. Барби отправилась в сортир.
Заиграла «Сахарная хижина». Время точно повернуло вспять – у Джека Руби эта песня тоже играла.
Барби вышла на танцпол. К ней тут же подошел моряк. Темнокожий. Высокий. Похожий на Уэнделла Д.
Барби с ним танцевала. Они танцевали, не быстро и не медленно. Они касались друг друга.
Уэйн наблюдал.
Красиво танцевали, модно. Не отходя от столика. Барби была раскованна и спокойна. А на ее носу он заметил следы белого порошка.
Вставка: документ
16.09.65.
Расшифровка телефонных переговоров (приложение к отчету об операции «Черный кролик»). С пометками: «Записано по приказу директора» / «Совершенно секретно» / «Только для глаз директора». Говорят: директор, Синий Кролик.
Д: Доброе утро.
СК: Доброе, сэр.
Д: Давайте обсудим работу, проделанную ДИКИМ КРОЛИКОМ в Миссисипи. На ум приходит оксюморон: «Невежественная разведка».
СК: ДИКИЙ отлично справляется, сэр. Деньги, которые мы ему выдавали, он использовал для сбора и накопления информации – плюс ПАПА КРОЛИК тоже занимается его снабжением. Он сообщил мне, что приличная порция его листовок идет клановцам ДИКОГО КРОЛИКА.
Д: И как наш обеспеченный ДИКИЙ КРОЛИК, достиг какого-нибудь результата?
СК: Да, сэр, его «королевские рыцари» внедряются в прочие расистские группировки и снабжают информацией ДИКОГО КРОЛИКА. Думаю, в очень скором времени число осужденных за махинации с почтой серьезно увеличится.
Д: Вообще, пожертвования ПАПЫ КРОЛИКА отчасти своекорыстны. Помогая ДИКОМУ КРОЛИКУ и его клике, он заодно избавляется от лишних листовок.
СК: Верно, сэр.
Д: ДИКИЙ КРОЛИК по-прежнему сговорчив?
СК: Да, хотя я узнал, что он поставляет оружие банде наркоторговцев с Питом Бондюраном во главе. Насколько я понимаю, оружие к нему попадает в результате ограблений оружейных складов и расхищения имущества военных баз, что крайне странно, поскольку в последнее время сообщений о подобных инцидентах в каком-либо из южных штатов не поступало.
Д: Да уж, именно что странно. То есть вы полагаете, что ДИКИЙ КРОЛИК будет отрицать любую причастность к подобным ограблениям?
СК: Верно, сэр. Мне приказать ему перестать?
Д: Не надо. Мне нравится, что он связан с Бондюраном. Вспомните, нам придется связаться с le Grand Pierre, когда ОПЕРАЦИЯ «ЧЕРНЫЙ КРОЛИК» приблизится к этапу шантажа.
СК: Я слышал, у него был сердечный приступ.
Д: Какая жалость. И что говорят врачи?
СК: Он постепенно идет на поправку, сэр.
Д: Хорошо. Пусть оклемается, а уж мы позаботимся о небольшой нагрузке на его обремененные артерии.
СК: Верно, сэр.
Д: Давайте поговорим о КРОЛИКЕ-КРЕСТОНОСЦЕ. Вам удалось раздобыть что-нибудь на него?
СК: И да и нет, сэр. Точечное наблюдение и осмотр мусора и почты не дали ничего, и я убежден, что он технически слишком подкован, чтобы можно было установить жучки. Он возобновил дружеские отношения с РОЗОВЫМ КРОЛИКОМ и стал навещать его в Вашингтоне, что вряд ли можно назвать компрометирующим фактором – ведь это вы ему посоветовали так поступить.
Д: Ваш тон говорит о большем. Не надо меня мучить. Можно отгадаю?
СК: Да, сэр.
Д: Речь пойдет о женщинах КРЕСТОНОСЦА?
СК: Верно.
Д: А подробнее можно? А то так до Миллениума не управимся.
СК: КРЕСТОНОСЕЦ встречается с Дженис Льюкенс, бывшей женой ПАПЫ КРОЛИКА, в Лас…
Д: Это мы знаем. Прошу вас, продолжайте.
СК: В Лос-Анджелесе с ним живет женщина. Известная под именем Джейн Фентресс.
Д: Именно что «известная под». Два года назад я лично приложил руку к созданию этого псевдонима. Лос-анджелесский агент подбросил в Тулейн фальшивые документы на это имя.
СК: И это далеко не все о ней, сэр. Думаю, ее можно будет использовать для того, чтобы воздействовать на КРЕСТОНОСЦА.
Д: Продолжайте же. Так мы и до скончания веков проговорим.
СК: Я распорядился, чтобы за ней велась точечная слежка. Мой человек снял ее отпечатки с бокала в ресторане. Мы пробили их по базе и установили ее настоящее имя. Арден Луиза Брин, Б-Р-И-Н, по мужу Брювик, Б-Р-Ю-В-И-К.
Д: Продолжайте.
СК: Ее отец был профсоюзным деятелем «левого» толка. В пятьдесят втором его убили по приказу Джимми Хоффы – в полицейском управлении Сент-Луиса это дело до сих пор числится нераскрытым. Якобы эта женщина не держит обиды на профсоюз тимстеров, поскольку отец (опять же якобы) заставил ее работать «девушкой по вызову». В пятьдесят шестом ей было предъявлено обвинение в хранении краденого, а в это время ее муженек присвоил средства канзасского отделения профсоюза и скрылся.
Д: Продолжайте.
СК: А теперь – самое интересное. Залог после канзасского ареста за нее выплатила корпорация «Ти-энд-си» – «фасад» Карлоса Марчелло. Тогда-то она и исчезла. До этого она работала бухгалтером и имела довольно продолжительную связь со старым мафиозным бухгалтером, помните, Джулс Шиффрин?
Д: Отличные новости, Дуайт. С лихвой окупаете длинные предисловия.
СК: Спасибо, сэр.
Д: Полагаю, из вашего рассказа можно сделать один вполне достоверный вывод: Карлос Марчелло не доверяет КРЕСТОНОСЦУ.
СК: Да, сэр.
Д: Хорошего дня, Дуайт.
СК: И вам, сэр.
86.
(Сараван, 22 сентября 1965 года)
Пыточная камера.
Шестеро рабов привязаны к стульям. Шестеро сочувствующих вьетконговцам обмотаны проволокой. Шесть электрических стульев. Шесть проводков, прикрепленных прямиком к яичкам.
Рубильником распоряжался Месплед. Он нажимал кнопки, он задавал вопросы на ломаном французско-вьетнамском.
Пит наблюдал за происходящим, жуя «Никоретте» – жвачку для бросающих курить. Стояла влажная, липкая жара – похоже, будет гроза. Хижина точно впитывала в себя жар и сохраняла его. Сама превратилась в один большой электрический стул.
Месплед изрыгал по-вьетнамски угрозы. Говорил быстро. Его слова сливались в один сплошной поток – точно угрожающий клекот.
Пит знал план. Собственно, он его и составлял. Пит смотрел на выражения шести лиц.
Рабы сбежали. Все – за Вьетконг. «Кто их пустил?» – «Я не знаю!» – и так все шестеро. «Не знаю никого!»
Так и продолжалось. Надо же, никто ничего не знает! Пит наблюдал, жевал жвачку и читал по глазам.
Месплед зажег сигарету. Пит сделал ему знак – тот нажал кнопку. И подал ток – от черной коробки до причинного места – несмертельная доза. Узкоглазые дрожали, потели и вопили что было мочи.
Месплед вырубил ток. Месплед заговорил на ломаном французско-вьетнамском. Конговцы убежали! Украли сырье! Говорите, что знаете!
Узкоглазые забормотали, закорчились и засветились остаточным накалом. Говори! Не скрывай! Выкладывай! Шестеро узкоглазых забормотали в унисон: не видели, не знаем.
Кто-то визжит. Кто-то кричит. У кого-то начинает капать слюна. Набедренные повязки до лодыжек, заземление на половые железы, провода между ног. Один узкоглазый корчится, второй бормочет молитвы, а третий и вовсе обмочился.
Пит дал знак Меспледу. Тот нажал кнопку – снова пошел ток.
Кое-кто забился в корчах, завертелся волчком, впитывая заряды. Узкоглазые орали, дергались, вены их пульсировали.
Пит думал и жевал. И прикидывал, закрыв глаза.
Чан говорит Уэйну: рабы убегают, прихватив с собой героиновое сырье, готовят его, а потом подбрасывают солдатам. Диверсия якобы.
Но никто не станет подбрасывать порошок просто так. Его продают.
И потом, когда Уэйн ездит домой, лаборатория пустеет. Туда вполне могут пробраться химики конкурентов, похозяйничать там и прикарманить чего надо.
Надо проследить за лабораторией – пока не поздно – пока он сам не уехал.
Месплед кашлянул:
– Пит, что ты там – уснул со своей жвачкой?
Пит открыл глаза:
– Хотя бы один из них должен что-то знать. Спроси, почему убежали рабы, – а начнут ерепениться, подашь заряд.
Месплед улыбнулся и откашлялся. И залопотал на ломаном вьетнамском. Быстро-быстро: глотая окончания, выпаливая и выплевывая слова.
Узкоглазые слушали и впитывали. И бубнили: не-не-не-не.
Месплед нажал кнопку. Ток пошел. Почти смертельные разряды. Узкоглазые завопили. Причиндалы покраснели и набухли.
Месплед остановил подачу тока. Узкоглазые перетерпели. Узкоглазый номер пять залопотал. Месплед улыбнулся и стал слушать. А затем и переводить:
– Он говорит, что проснулся и увидел, как Чан выволакивает их из хижины. Чан… как это… заставил их бежать, а через какое-то время раздались выстрелы.
Пит выплюнул жвачку.
– Отпусти их. А на обед дай побольше бобов.
Месплед сказал:
– Да, я оценил твое сочувствие.
В холмах оказалось нелегко.
Он тяжело дышал. Месплед с двумя охранниками ушли далеко вперед.
Они протиснулись сквозь кустарник, стараясь не наступать на змей. Дождь не прекращался, колючие ветки царапали лицо. Пит жадно хватал ртом воздух.
Он принимал таблетки, которые разжижали кровь и прочищали сосуды. От них он чувствовал слабость. Он проклинал их за то, что не может идти наравне с остальными.
Он побежал и нагнал их. И с трудом отдышался.
Началась грязь. Грязь налипала на подошвы ботинок, многократно утяжеляя их. От тяжести ныло в груди. Так они прошли несколько километров. Спустились по склону – стало немного легче.
Пит услышал хрюканье и повизгивание. Учуял гниющее человеческое мясо. Увидел диких кабанов, роющихся в грязи.
Ага. Кому грязная канава, а кому – целый буфет. Кабаны и обглоданное до костей мясо.
Пит спрыгнул в канаву. Она оказалась глубокой. Грязь – тяжелой. Кабаны бросились врассыпную. Пит порылся палкой в поисках плоти.
Ковырнул. Зашлепал по жидкой грязи. Нашел руку. Ногу. Голову. Стряхнул с нее грязь и лоскуты скальпов.
Увидел отверстие – как раз по размеру входного пулевого. Ухватил за челюсти и раскрыл рот.
Хорошее дыхание. Силы остались. Неплохо для амбулаторного пациента.
Из черепа выкатилась пуля. Пит подхватил ее. Она была расплющена. Тупоконечная пуля для «магнума». Такими стрелял Чан Лао Динь.
Чан мило улыбался. Чан ругался. Чан пытался запудрить Питу мозги. Месплед привязал его к стулу. И подключил две клеммы: к яичкам и к голове.
Ливень не прекращался. Муссонный климат – грязь навсегда.
Пит жевал резинку. Пит приоткрыл дверь, впуская ветерок с улицы.
– Кончай трепаться. Говори, с кем ты работаешь, и поподробней – а потом посмотрим, что скажет Джон Стэнтон.
Чан сказал:
– Ты меня знаешь, босс. Я не работаю с Виктором Чарльзом.
Пит нажал кнопку и подал ток. Чан согнулся и сжался.
Клеммы вспыхнули. Как и волосы Чана. Причиндалы его дернулись. Он прокусил губу. Прикусил язык. Расколол вставную челюсть.
Пит сказал:
– Байка под названием «деморализуем солдат», которую ты рассказал Уэйну, – вранье. Исходи из этого.
Чан облизнул губы.
– Виктор Чарльз, босс. Не надо их недооценивать.
Пит снова врубил ток. Чан согнулся и сжался.
Обмочил ноги. Клеммы заискрили. Дернулась его голова. Вставная челюсть полетела на пол.
Месплед сказал по-французски:
– Он не просто чокнутый, он полный придурок.
Пит пнул протез. Тот вылетел за порог и плюхнулся в грязную лужу. Чан продемонстрировал голые десны. Пит увидел шрамы – на память о вьетконговских пытках.
– В следующий раз я удвою напряжение. Тебе не понравится. Тебе…
– Ладно, ладно, хорошо. Я убиваю рабов и продаю сырье республиканской армии.
Пит выплюнул жвачку.
– Неплохое начало.
Чан отодвинулся на стуле и показал Питу средний палец – вот же псих, а?
– Ты – французский ублюдок. Чмо безмозглое.
Пит сунул в рот очередную порцию жвачки.
– Ты работаешь не один. Выкладывай с кем.
Чан показал Питу средний палец. На смуглой закоченевшей уже руке.
– Да пошли вы, лягушатники хреновы. В Дьенбьенфу вы от нас бежали.
Пит принялся жевать резинку.
– На кого ты работаешь? Скажи мне. А потом мы с тобой выпьем и обсудим, что с этим делать.
Чан задергался. Чан отодвинул стул и показал Питу средний палец. И завертелся.
– Свинья ты французская. Пидор толстожопый.
Пит принялся жевать резинку. Надул пузырь – тот лопнул: шлеп.
– Кто над тобой главный? Ты явно работаешь не один.
Чан еще дальше отодвинул стул, энергично работая бедрами.
– Я над твоей женой главный. Я трахаю рыжуху, потому что ты педе…
Пит нажал кнопку – и не отпускал. Чан задергался. Отодвинул стул еще подальше.
Поехал на нем. Выпрямился. Двинулся к двери. Месплед прыгнул следом. Пит подался было за ним, но споткнулся.
Чан показал им средний палец. Опрокинулся на стуле. Заорал: «Банзай!» – и бросился наружу, под пелену дождя. В жидкую грязь. И получил заряд тока.
87.
(Лос-Анджелес, 28 сентября 1965 года)
Мормоны.
Юристы, помощники и простые рабочие. Мормоны Дракулы – «Святые последних дней».
Это был их саммит. Это был их отель и их приглашение. Они наводнили «Стэтлер». Забронировали многокомнатный номер. Привезли свои закуски. Их имена перепутались у него в голове. Он звал каждого «сэр».
Недавно ему позвонил Фред О. Нашел компромат для желтых журнальцев. Десять штук – и он твой. Согласен, встретимся, куплю.
Встреча началась. Шестеро мормонов захватили один столик. Один поставил на стол магнитофон. Второй заправил пленку. Третий нажал «пуск».
Раздался голос графа:
– Доброе утро, джентльмены. Искренне надеюсь, что воздух в конференц-зале чист, а на столах – все, что нужно, включая кукурузные чипсы «Фритос» и вяленую говядину «Слим Джим». Как вам, безусловно, известно, цель этой встречи – определить приблизительную стоимость тех отелей-казино, которые я намерен приобрести, и разработать стратегию обхода недавно принятых законов о так называемых «гражданских правах и свободах», а на деле несвободах – я уверен, что когда-нибудь эти законы погубят американский шоу-бизнес. Я намерен осторожно и хитроумно обойти эти законы, сохранить сегрегацию среди сотрудников и ограничить посещение своих казино неграми, за исключением знаменитостей ранга Вильмы Рудольф, так называемой «самой быстрой женщины в мире»[146]146
Вильма Рудольф (1940–1994) – американская спортсменка, в 1960 году стала трехкратной олимпийской чемпионкой и рекордсменкой мира в беге на сто и двести метров и в эстафете четыре по сто метров.
[Закрыть], и разносторонне одаренного Сэмми Дэвиса-младшего. Перед тем как передать председательство над собранием своему полномочному представителю в Вегасе, Уорду Литтелу, я должен сообщить вам о том, что изучал налоговое законодательство штата Калифорния и пришел к выводу, что оно фактически противоречит Конституции. В связи с чем я намерен уклоняться от выплаты налогов в 1966-м финансовом году.
Я могу принять решение остаться в разъездах до того времени, как официально перееду в Лас-Вегас. Я могу путешествовать поездом, избегая ненужных остановок, по всем пятидесяти штатам, таким образом полностью избежав уплаты налогов.
Щелкнула кнопка «стоп». Голос умолк. Мормоны зашевелились и полезли в буфет. За солеными чипсами, сырными шариками и вкусным вяленым мясом.
Литтел раздал размноженные типографским способом листки. На них – приблизительные расчеты стоимости и прибыльности двенадцати отелей-казино.
Все данные сфальсифицированы. В соответствии с указаниями все того же Мо Далица.
Мормоны принялись читать. Мормоны пробегали глазами столбцы цифр. То и дело откашливались. Что-то записывали.
Один из мормонов откашлялся:
– Закупочные цены завышены на двадцать процентов.
Цены устанавливал Мо. Консультировал Карлос. Помогал Санто Т.
Литтел откашлялся:
– Лично я полагаю, что они вполне разумные.
Один из мормонов сказал:
– Нам потребуются налоговые декларации. Нужно проверять объявленную прибыль, а не предполагаемую.
Второй мормон возразил:
– Тут как раз и не надо. Мы имеем дело с организованной преступностью – то есть все владельцы в той или иной степени с ней связаны. Так что, скорее всего, отчетные прибыли будут сильно занижены.
Третий мормон предложил:
– Можно будет затребовать у внутренней налоговой службы их декларации. Таким образом, они не смогут предъявить фальшивку.
Неверно. Мистер Гувер будет действовать. Мистер Гувер сам выберет, что вам показать.
А именно: никаких старых сведений. До 1964 года – ни-ни. Тогда вся мафия подавала декларации по всей форме: высокие прибыли – высокие налоги.
Один из мормонов сказал:
– Мистер Хьюз не станет обсуждать негритянский вопрос.
Второй мормон сказал:
– Нам может помочь Уэйн-старший. В его казино тоже есть сегрегация, и он может подсказать, как обойти законы.
Литтел ткнул карандашом в блокнот – так резко, что сломал кончик.
– Ваше предложение меня обижает. Неприятно. Даже отвратительно.
Мормоны уставились на него. Он выдержал взгляд.
Фред Оташ был крупным хриплоголосым мужчиной. Ливанцем. Он жил в ресторанах. Предпочитал «Динос лодж» и «Луау». Там его и находили клиенты.
Он подмешивал наркотики скаковым лошадям, договаривался об исходе боксерских поединков, обстряпывал аборты. Разыскивал беглецов, шантажировал, торговал порнокартинками. Много чего знал и был не прочь узнать еще. Брал он дорого.
Литтел явился в «Луау». Оташа там не было. Литтел зашел к Дино. Ага – а вот и Фредди в своей неизменной ложе.
В коротких шортах из шелка-сырца и гавайке. Смуглокожий. Когда Литтел нашел его, он поедал жареных креветок, просматривал результаты скачек и прихлебывал холодное «шабли».
Литтел подошел к нему и присел рядом. Положил на стол пакет с деньгами.
Оташ толкнул рукой коробку из-под овощей.
– Все здесь. Кое с чего я снял копии на случай, если тебе станет интересно.
– Я так и подумал.
– Я нашел фотку, где Рок Хадсон трахает в задницу жокея-филиппинца. И послал дубликат мистеру Гуверу.
– Весьма предусмотрительный шаг.
Оташ рассмеялся:
– Ты прелесть, Уорд, но не в моем вкусе. Никогда не понимал, почему вы с Питом Б. так сблизились.
Литтел улыбнулся:
– А как насчет общего прошлого?
Оташ подцепил креветку:
– Вроде Далласа в шестьдесят третьем?
– А что, все уже в курсе?
– Не все, только свои.
Литтел постучал по коробке:
– Пойду я.
– Иди. И бойся сентябрьских ид, мать их растак.
– Потрудишься объяснить?
– Скоро сам все увидишь.
Джейн дома не оказалось. Литтел внес коробку и сперва уткнулся в газеты. Три подписки: «Лос-Анджелес таймс», «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».
Просмотрел от начала до конца – передовицы, вторые полосы – и ничего.
Письма отправлены девятнадцать дней назад – покаяние Лайла Холли – почтовая марка Конференции. Одно – на адрес юридического комитета палаты представителей, второе – Бобби лично.
Литтел просмотрел третьи, четвертые полосы. Ни слова.
Он отложил газеты и, очистив место на своем письменном столе, вытряхнул туда содержимое коробки.
Копии документов. Фотографии и отпечатанные в типографии листки. Разброс большой – от «Тайн» до «Шепота», от «Закулисья» до «Строго секретно».
Он сортировал компромат. Внимательно просматривал каждый листок бумаги. Работал быстро – компромат копился и копился.
Дипсомания. Клептомания. Нимфомания. Педофилия. Копрофилия. Вуайеризм. Садизм. Мастурбация. Смешение рас.
Ленни Брюс стучит на Сэмми Дэвиса. Сэмми меняет партнеров – обоих полов, вдобавок нюхает кокаин. Комик Дэнни Томас обожает стучать на знакомых. Актер Боб Митчум окунает член в дилаудид и трахается всю ночь.
Сонни Листон убил белого. Бинг Кросби обрюхатил актрису Дину Шор. Она сделала аборт в кливлендской клинике – у них с Бингом могли быть близнецы. У Лесси начался психоз, какой бывает у служебных собак. Она покусала двух детишек в Лик-Пире.
А вот и компромат посерьезнее: двое шишек игорного бизнеса и один мальчик-проститутка.
Встретились в «Рагберн рум». Провели ночь в номере «Дюн». С мескалином и амилнитритом. Оба наваливаются на мальчика, у того – травмы и кровотечения. Воротилы просят служащих гостиницы найти врача и возвращаются в свой номер – 302.
Врач, который вскоре туда явился, – алкаш и торчок, с татуировкой на спине. Продезинфицировав инструменты в водке, он сделал «операцию». Мальчик операции не пережил. Доктора отправляют обратно в Де-Мойн, а портье звонит в желтый журнал.
На один укус Дракуле. Одно основание для шантажа.
Литтел резал бумагу. Литтел внимательно изучал написанное под копирку. Взятки, подкупы, секретные фонды для финансирования грязных дел, доходы от торговли наркотиками, походы на сторону, аварии в пьяном виде.
Джонни Рей. Сэл Минео. Эдли Стивенсон – педик номер один. Кабинки в уборных, дырочки между перегородками – для известных целей, рассадник гонореи…
Стоп. Погодите. Сентябрьские иды…
Неопубликованная статья из «Строго секретно» от октября пятьдесят седьмого. С заголовком: КРАСНЫЕ РЭКЕТИРЫ – ТАКОЕ БЫВАЕТ?
Арден Брин Брювик. Ее коммуняку папашу шлепнули в пятьдесят втором. «Кто же прикончил папашу Брина – профсоюзные мстители или муженек Дэн?»
Арден любительница тусовок. И шлюха. Недавно в Канзас-Сити она избегла ба-а-альших неприятностей. Дэн Б. в бегах. Скрывается. Тоже смылся из Канзас-Сити.
Арден – роковая женщина. Арден связана с мафией. Лично знакома с хитроумным Джулсом Шиффрином.
Вырезка: фотография из газеты и дата.
12.08.54 ДЕВУШКА ИЗ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ РАЗВЛЕКАЕТСЯ с РЭКЕТИРОМ.
На фото Арден. Совсем молоденькая. Танцует с Карлосом Марчелло.
Литтела затрясло. Совсем как с похмелья. Так трясет в белой горячке.
Его точно парализовало. Руки его непроизвольно задергались. Он порвал фотографию. Листки полетели на пол.
И он увидел: проводки, прикрепленные к стенам, ползущие от лампы, отходящие от телевизора.
Он услышал: щелчки – как при прослушке, ни на что не похожие сигналы в телефонной трубке – уж точно не помехи на линии.
Он соскользнул со стула и упал. Увидел проводки на плинтусах, жучки. Он поднялся, споткнулся, побрел к стенам. Увидел тени знакомой формы. И пятна.
