Текст книги "Холодные шесть тысяч"
Автор книги: Джеймс Эллрой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 45 страниц)
62.
(Даксут, 7 ноября 1964 года)
Жара. Насекомые. Навоз.
Даксут: крестьяне, жижа из грязи и глины под ногами и тридцать три хибары.
С ними прибыли трое вьетнамских солдат. Чеффи звал их «марвинами»[122]122
В английском языке мужское имя Марвин созвучно акрониму ARVN (Army of the Republic of Viet Nam – Армия Республики Вьетнам). Американцы, служившие во Вьетнаме, называли южновьетнамских солдат «марвинами».
[Закрыть]. А Боб Релье величал «сахиб».
Кожа Уэйна саднила. Он остервенело бил кусачих гадов. И осматривал Даксут. Увидел свиней. И корзины с рисом. И реку Дакпоко.
Мост. Желто-коричневая река. Куда ни кинешь взгляд – непроходимые джунгли.
Сюда они добрались на вертолете. Чеффи нанял военный транспортник. Пилот глушил вино. Чак и Боб разбрасывали с воздуха листовки.
Уэйн чесался, то и дело прихлопывая очередного кровососа. На нем была солдатская роба, при нем – «сорок пятый». И двенадцатизарядный ручной пулемет в запасе. Армейского образца – доведенный до ума вручную. Для стрельбы – разрывные пули и кассетные снаряды со стреловидными поражающими элементами.
Лаос был совсем близко. Марвины знали дорогу. У них и проводник имелся – какой-то бывший вьетконговец, спрятанный в одной из хижин.
Лагерь Чан Диня располагался под Сараваном. У Чан Диня были люди и два военных вертолета. На которых они полетят навестить местного вождя и провести «переговоры».
Уэйн расчесал все до крови. Проклятый гнус. Но деревню разглядывать не прекратил. Вокруг маячили крестьяне. Месплед угостил их сигаретами с ментолом. Пит вошел в хижину номер шестнадцать. И выволок оттуда вьетконговца.
Чак снял с него наручники. Боб напялил на него ошейник. Кто-то из вьетнамцев пристегнул поводок. Ошейник класса люкс, с шипами – правда, на пуделя.
Чак завозился с поводком. Сделал его подлинней.
И затянул узел.
Уэйн подошел к ним. На вьетконговце оказалась черная пижама. Тело его было покрыто шрамами – его пытали.
Чак сказал: «Гав-гав».
Боб принялся насвистывать песенку про собаку.
Они выдвинулись.
Растянулись «цепочкой». Переправились через Дакпоко. Подошли к пограничному посту. Вьетнамцы сунули начальнику поста денег – целых пять баксов. Тот едва в обморок не упал от такой щедрости.
Вот и Лаос. Они пошли по утоптанной тропе. Холмы и кустарники – есть где спрятаться. И грязь, липкая, как клей.
Впереди рысил проводник. Чак посадил его на короткий поводок. И дал кличку Фидо. Фидо до отказа натягивал цепь.
Уэйн плелся позади. Моя безу-у-у-умная жизнь – начать со службы в десантных войсках и в итоге прийти к этому.
В Сайгоне он убивал время. Читал свои конспекты по химии. Зашел в армейский клуб и заказал свежие вегасские и далласские газеты. И переехал в свою лабораторию. Прихватив с собой досье на Дерфи.
Он систематизировал наводки и тщательно их изучал. Столовался в ночном клубе. Необычная еда ему понравилась. И он предложил владельцу свою помощь.
Устроивший самосожжение монах нанес приличный ущерб интерьеру. Огонь опалил балки перекрытий. Изрядно повредил краску на стенах.
Уэйн перекрасил стены. Заменил балки. Рядом вертелся сутенер. Уэйн наблюдал за ним. Узнал его подноготную:
Морис Харделл по кличке Бонго – бывший рядовой первого класса интендантской службы. Сидел в военной тюрьме за противоестественные связи, уволен из армии за недостойное поведение.
Он наблюдал за Бонго. И за своими подельниками. А те – за ним. Они о нем кое-что знали. Чак разболтал. Он им понравился.
И про них он тоже был осведомлен – от Пита.
Гери ненавидел красных. Месплед тоже. Они убивали конголезских и алжирских повстанцев. Чак тоже слыл ярым антикоммунистом. Когда-то работал на ЦРУ. И убивал фиделистов.
Флэш ненавидел красных. И убивал их. Когда-то, в Гаване, был сутенером. Сбежал из Кубы в Штаты и грабил винные магазины.
Флэш знал Гери. Флэш познакомился с Питом и Джоном Стэнтоном. Боб был знакомым Чака. Занимался распространением листовок расистского содержания. Рассылал их по почте.
Чеффи же был родом из богатой семьи. И пошел служить в армию. Стэнтон тоже был из богатой семьи. Закончил Йельский университет. Стэнтон знал отца Чеффи. Стэнтону принадлежали акции компании «Юнайтед фрут». Борода выпер компанию с Кубы. И присвоил акции.
Куба их заводила. Особенно Пита. Ради Кубы они занялись опасным делом. Ради Кубы затеяли рискованную вьетнамскую операцию. Что-то подсказывало ему: Куба имела отношение к Далласу.
Разговоры. Гери и Месплед, Чак и Пит, Флэш Элорд. Сперва беседовали по-английски. Потом прекращали и переходили на испанский и французский. Слово «Даллас» произносилось на трех языках.
Даллас – имя существительное – город в штате Техас. Даллас – его собственный переломный момент. Он ждал его – с детства. И отметил – торопливым соитием. Таким образом, перемены, начавшиеся еще в Далласе, окончательно завершились. Он переспал с Дженис. Несмотря на то, что это могло ей дорого стоить. Оба – он и она – хотели избавиться от Уэйна-старшего. Им плевать было на опасность.
Он купил вегасские газеты. Просмотрел объявления о розыске пропавших без вести и раздел некрологов. Его отец убил Уорделла Грея. Дженис же убивать не стал.
Тогда он отложил газеты в сторону и забыл о них. И даже не заглядывал. А думал о Бонго. И об Уэнделле Д.
Народ плелся. Тропа петляла. Их надежно укрывал кустарник. Чеффи сверился с компасом. Они двигались на северо-запад.
То и дело попадались вырубки. Пересекая их, они рассредоточивались. Уэйн занял место Чака. И принял поводок «проводника».
Фидо чесал бодро – хороший песик – браво.
Они снова набрели на вырубку. Снова перегруппировались. Фидо резко рванул влево. Сел на корточки и спустил штаны.
Уэйн увидел кучу дерьма. И пень. И крестообразную зарубку на нем. Фидо что-то схватил. И швырнул. Раздался взрыв.
Черт – дым, шрапнель, пальба.
Чеффи получил заряд шрапнели и рухнул на землю. Двое вьетнамцев – тоже. В воздух взлетели руки и ноги. Пни разлетались в щепки.
Уэйн упал ничком на землю. Перекатился. Достал свой пистолет. Пит последовал его примеру. И Чак тоже. Третий вьетнамец открыл огонь.
Пит принялся стрелять, Чак за ним. Фидо что было сил натянул поводок. Уэйн встрепенулся. Потянул поводок. Притянул проводника к себе. Совсем близко – вот его шея, его глаза.
Уэйн прицелился и выстрелил – четыре раза подряд. Пули вышибли Фидо зубы и разворотили шею.
Уэйн услышал вопли и увидел трех солдат Вьетконга. Они перезарядили карабины и прицелились. Подошли совсем близко. Пит поднялся на ноги. Чак тоже. Месплед помахал им: ну что стали? Давайте!
Боб вскочил на ноги и прицелился из дробовика. Боб выстрелил – по ногам. Кассетными снарядами – мириадами раскаленных стрел. Которые рассеялись. И достигли цели. Оторвали нападавшим ноги. И развалили на три части трухлявый пень.
Пит стал стрелять. Чак – тоже. Месплед вел непрерывный огонь. Они расстреляли по полной обойме – не оставили в живых никого.
Уэйн подошел к ним. Споткнулся о чью-то ногу. Увидел татуировку с Хо Ши Мином. И следы от уколов.
Пит велел: никаких похорон. Чак подтвердил: чтобы никто ничего не нашел. Месплед сообщил, что запах внутренностей привлекает диких кабанов.
Боб выпотрошил трупы марвинов. Пит – тело Чеффи. Боб же занялся телами вьетконговцев. Уэйн подбросил монетку. Если выпадет орел – потрошить третьему марвину. Выпала решка. Не повезло.
Он выпотрошил Фидо. Запах плоти напомнил ему о Мейнарде Муре. Он вспомнил запах той автозаправки близ Далласа.
И они ушли. Чак оставил листовки. А Боб – туза пик.
Идти пришлось долго.
Уже потеряли компас Чеффи. Ориентироваться приходилось по солнцу. Стемнело. Стали находить дорогу по звездам.
Небо затянуло дымкой. Звезды исчезли. А тропинка разделилась надвое. Пришлось выбирать дорогу по наитию. Но тут сквозь пелену проступила Малая Медведица. Стало ясно, куда идти, и они повернули назад.
Шли, светя фонариками, пока не забрели в подлесок. Густой, зараза, – листва и корни.
Пришлось пробиваться. Снова небо заволоклось дымкой, и Малая Медведица исчезла. Тем временем батареи фонариков окончательно разрядились. Отряд двигался в темноте.
Вдали показались огни. Третий марвин сообщил: в паре километров отсюда деревня – много крестьян. Я иду туда. Я попрошу помощи. Я приведу проводника.
Пит дал добро. Тот ушел. Они стали ждать. Все молчали. Никто не курил. Уэйн отсчитал, одну за другой, сорок шесть минут.
Вернулся марвин, таща за собой Фидо № 2. Тот оказался благообразного вида стариканом. Этакий «папа-сан» – бородка а-ля Хо Ши Мин и тапочки на резиновой подошве.
Чак надел на него ошейник и немедленно окрестил Ровером. Угостил его сигаретами. У Ровера оказались отменные легкие. Он ловко перепрыгивал через ветви и кучи хвороста.
Снова вырубка. Снова врассыпную. Образовали дугу в триста шестьдесят градусов. В десять часов они увидели зарево – вспыхнул и тут же погас розовый огонек.
Они рассеялись. И принялись стрелять в темноту кассетными снарядами. Раскаленные стрелы врезались в землю.
Кто-то закричал: «Свои!»
Кто-то завопил: «Чан Динь!»
Чан разбил в джунглях палаточный лагерь. Пит окрестил его «Чановым Фонтенбло».
На территории одного акра. Сорняки и грязь. Москитные и противогранатные сетки. Сарайчики, крытые матовой сталью.
Спали крепко и долго. Чановы люди приготовили бранч[123]123
Бранч (англ. brunch) – контаминация английских слов «breakfast» («завтрак») и «lunch» («ланч» – обед или второй завтрак), обозначает прием пищи в неурочное время, между завтраком и обедом.
[Закрыть].
Чан воровал у Стэнтона. Стэнтон – у американской армии. Стэнтон крал тесто для блинчиков, шкварки и консервы.
У Чана было шесть рабов – дезертиры армии Южного Вьетнама. Этакий Цезарь в миниатюре. Капризный, что твоя примадонна.
Рабы подали жратву. Блинчики фламбе – их облили дешевым вином и подожгли. Чаку и Питу еда понравилась. Боб выплюнул свой кусок на тарелку. Месплед – тоже. Вьетнамец уплел завтрак за милую душу. Уэйн откусил кусочек – не пошло. Уэйн тайком отдал свой завтрак ручной змее Чана.
Чан говорил по-английски и по-французски. И начал излагать план. Прилетают два вертолета. Мы выезжаем. Прибываем на маковые плантации и ведем «переговоры».
Пит отвел Чана в сторону. Уэйн наблюдал за их междусобойчиком. Услышал «разберемся по ситуации». Пит ухмыльнулся. Чан ухмыльнулся и захихикал. Уэйн все понял – на хрена нам переговоры?
Чак выдал всем патроны и дал инструктаж: никаких кассетных снарядов – только дробь. Уэйн разрядил свое оружие и выполнил просьбу. И задумался. Патроны ближнего действия. «Разберемся по ситуации». Пит знает, Чан знает, Чак. Словом, все в курсе – кроме него.
Чан толкнул речь, в которой гневно обличал преступления Вьетконга и ругал французов (исключая Пита и Меспледа). Чан поносил Хо Ши Мина. Обвинял во всех грехах Нго Динь Зьема. И несговорчивого Шарля де Голля.
Чан вознес хвалу убиенному Престону Чеффи. Потом принялся ругать Бороду. Потом снова хвалить – босса, Линдона Джонсона. Чан вопил. Чан кашлял. Речь длилась добрый час – к концу которого оратор окончательно потерял голос.
Уэйн услышал шум лопастей. Показались два вертолета. Приблизились и зависли над лагерем. Потом опустились и сели. Щелкнули двери. Вьетнамцы-пилоты выбрались из кабин.
Чан помолился. Чан раздал бронежилеты. Уэйн взглянул на Пита. Пит улыбнулся и подмигнул.
Улетали партиями. Боб – на первом вертолете. Он прихватил с собой снайперскую винтовку с инфракрасным прицелом.
Пит отсчитал семь минут. К тому времени и второй вертолет был готов к вылету. Чан завопил: «Все на борт!»
Они погрузились. Уэйн устроился у двери. Чак сел за дверной пулемет. Пит устроился на заднем сиденье. Месплед – рядом с ним. Чан – рядом с пилотом и марвином номер три.
Пилот завел машину. Зарокотали винты. Вертолет начал набирать высоту. Выровнялся. И полетел.
Высота – три тысячи метров. Сплошная зелень кругом – зеленые долины, холмы и кусты.
Уэйн посмотрел вниз. Увидел вспаханные поля. Заметил серый оттенок почвы.
Почва некислая, известковая. Для мака как раз такая и нужна. Рабы-наркоманы жгут деревья. Зола удобряет почву.
Кальций и калий. Высокое содержание фосфатов. Весной жгут лес – осенью собирают урожай. А в качестве «промежуточной культуры» высевают бобы и кукурузу.
Они пролетели Сараван. Уэйн увидел крытые жестью домики и шпили. Сараван быстро кончился. И снова пошла зелень.
У Чака началась воздушная болезнь. Его вырвало в пакет. Уэйн отвернулся и снова уставился вниз. Все то же: маковые поля, борозды, хижины рабов.
Пит снял с пилота наушники. Прислушался. И со смехом поднял три пальца. Чан засмеялся. Следом за ним – Чак и Месплед. Даже марвин забулькал.
До Уэйна дошло: Боб – в первом вертолете. У него винтовка. Он отстреливает часовых, которые сторожат окрестности. Уже троих уложил.
Пилот стал кружить. Уэйн увидел хижины и взлетно-посадочную полосу. Достал свой пистолет. Проверил магазин. Вытащил лишний патрон.
Вертолет выровнялся. Пилот начал снижение.
Уэйн разглядел казармы, тюрьму для рабов, волейбольное поле. Внизу их уже ждали – в приветственной шеренге выстроились сам Малыш Тодзё[124]124
Тодзё – презрительное прозвище японских солдат в американской армии в годы Второй мировой войны.
[Закрыть] и шестеро его людей. Маленькие лаосцы – в парашютных ботинках, камуфляже и шлемах, какие носили фашистские солдаты Второй мировой.
Пит рассмеялся. Чак махнул рукой далеко на восток – гляньте во-он на те кусты, видите – блестит? Уэйн посмотрел. Да, блестит. А вон Боб. Вон приземлился первый вертолет. А блестит здоровенный пулемет.
Пилот посадил вертолет. Тодзё отдал честь. Его люди вытянулись и подобрались.
Чан выскочил из вертолета. Пит тоже. Чак спрыгнул – и споткнулся. Марвин номер три поддержал его.
Месплед выпрыгнул из вертолета и тоже споткнулся. Уэйн подскочил к нему и помог удержаться на ногах. Земля качнулась. «Своих» оказалось семеро – а у Тодзё всего шестеро.
Чан обнял Тодзё. И стал всех знакомить. Фамилии у лаосцев были – не упомнишь. Самого Тодзё по-настоящему звали Донг. Остальных – Динь, Минь и так далее. Все смеялись, обнимались и толкались бедрами, отчего стукались висящим на портупеях оружием.
Уэйн оглянулся. Неподалеку маячили рабы. На них были только набедренные повязки. Они посасывали трубки. Раскумаренное рабство.
Уэйн откашлялся. Слишком плотно сидел бронежилет – аж дышалось с трудом. Чан сунулся в вертолет. Вытащил оттуда дробовики. Лаосцы заметно напряглись.
Донг свистнул и сделал жест рукой. Один из его людей побежал к казармам и притащил шесть винтовок М-1. Донг поклонился. Раздал своим парням по винтовке. Улыбнулся. Залопотал по-вьетнамски. Марвин номер три перевел: «Доверие – о’кей. Равенство – лучше. Обед и мир».
Донг поклонился. Чан поклонился. Донг начал: после вас. Уэйн и другие направились к столовой. Люди Тодзё пели по пятам. Путь лежал через маковые плантации – куда ни глянь, кругом стебли с сорванными головками – аккуратные рядки.
Рабы рыхлили почву. Разбрасывали семена. Выпалывали сухие стебли. На них были широкополые остроконечные соломенные шляпы. И цветастые трусы. Ноги скованы кандалами. Двигались они странно – еле волочили ноги. Кандалы вгрызались в кость.
Они шли. Солнце стояло в зените. Люди Тодзё тащились следом. От их дыхания пахло карри – Уэйн это чуял. И прикидывал: вот эти люди, которые идут в десяти метрах от нас, – люди Тодзё – у них старые винтовки. С продольным ходом затвора: один щелчок – один выстрел. И «тридцать восьмые» – в кобуре с клапаном – из такой быстро не выхватишь.
Не здесь – не сейчас – не посмеют.
Уэйн искоса глянул на них. Пит это заметил. Подмигнул. Уэйн понял: твоя очередь, парень.
У них были бронежилеты. И оружие посовременней. А у людей Тодзё – старые немецкие каски. Уэйн сглотнул. Поправил бронежилет. И учуял запах рыбного супа.
Вот она – столовка. Строение из бамбука. Из веток и тоненьких стволов. С широченным дверным проемом.
Уэйн покосился на Пита и подмигнул. Пит подмигнул в ответ. Уэйн первым вошел в столовую. И остановился в проходе.
Остальные поравнялись с ним. Уэйн поклонился: мол, после вас. Те покачали головами – точь-в-точь как это делали узкоглазые: мол, после вас. Уэйн покачал головой. Уэйн поклонился: после вас. Остальные засмеялись. Зашушукали. Оживились.
Тут подоспели люди Тодзё. Уэйн и компания поклонились. Мол, просим. Те пожали плечами. Мол, как хотите. И вошли.
Тогда Уэйн и прочие загородили двери – спина к спине, не протолкнешься.
Уэйн стрелял из пистолета. Пит – из дробовика. Полетели пули и дробины. Воцарился сущий хаос: грохот выстрелов, ожоги от пороха, раскаленные дула.
Третий марвин расстрелял полную обойму. Месплед споткнулся, пальнул – пули разлетелись в разные стороны и срикошетили от стен.
Пита задело пулей. Пит повалился на землю. Жилет вспыхнул. Задело Уэйна – тот тоже плюхнулся наземь. Бронежилет задымился.
Пит стал кататься по земле, чтобы сбить пламя. Уэйн последовал его примеру. От стен отскакивало эхо и отлетали пули – шальные, они были повсюду.
Уэйн увидел брызги крови и чаны с супом. В рыбном супе краснели капли крови.
И тут застрочил пулемет – где-то вдалеке – это подоспел на помощь Боб Р. Уэйн стащил с себя жилет. Сбросил рубаху.
На него несся Донг. Которого преследовал Чан. Чан ухватил Донга за волосы. Повалил наземь. Выхватил нож. Выпрямился, размахивая его головой.
Уэйн закрыл глаза. Кто-то резко встряхнул его и потянул. Уэйн открыл глаза. Пит сказал: «Ты принят».
63.
(Сайгон, 11 ноября 1964 года)
Стэнтон сказал:
– Вы облажались.
Клуб опустел – после истории с самосожжением желающих выпить и потанцевать заметно поубавилось.
Пит закурил:
– Никому не хотелось разводить говорильню. Чану тоже, вот мы и начали импровизировать.
– И доимпровизировались. Я учился в Йельском университете вместе с отцом Престона Чеффи, а теперь он даже не сможет похоронить сына по-человечески.
Пит затянулся:
– Поджарь какого монаха да отправь в мешке для трупов. Он и не отличит.
Стэнтон треснул кулаком по столу. Пнул табурет. Напугал Бонго и двух его шлюшек.
– Облажались – значит облажались, а деньги – значит деньги, и теперь мне придется платить парням из Канлао, чтобы ехали в Лаос охранять украденные вами маковые плантации и замещать убитых вами же охранников.
Пит треснул кулаком по столу. Пнул табурет.
– У Чана было немного напалма. Прошлой ночью Чак и Боб Релье разбросали его с воздуха. Обработали казармы и штаб, лаборатории и тюрьмы не тронули. Что ты возмущаешься-то?
Стэнтон закинул ногу на ногу:
– Хочешь сказать…
– Хочу сказать, что единственные маковые плантации к югу от Банакея теперь наши. А еще – что у нас есть вполне годные рабы на всех трех плантациях, а у Чана есть знакомые химики-китайцы, которым он может поручить выработку морфинового сырья для Уэйна. А еще – что все три плантации располагаются совсем, твою мать, близко друг к другу и укрыты лесом, горами и рекой, и все, что мне от тебя нужно, – несколько вменяемых парней присматривать за рабами и контролировать работу в Лаосе.
Стэнтон вздохнул:
– Вменяемым парням нужно платить.
– Марвинов можно нанять задешево. Боб говорил – они пачками дезертируют.
– Ты не понимаешь. Деньги есть деньги, а у нас вдобавок первый уровень прикрытия. Мне приходится отчитываться перед остальными ведомствами Управления и теперь придется ставить их в известность, что ваша эскапада выходит за рамки тех сорока пяти процентов прибыли, которые мы намереваемся оставить себе.
– Ты же говорил – шестьдесят пять.
Стэнтон покачал головой:
– Слишком многим приходится давать на лапу. Главком республиканской армии, узнав о вашем маленьком приключении, увеличил стоимость аренды транспорта и услуг вменяемых парней из числа своих солдат.
Пит пнул стул. Тот влетел в барную стойку, снова вспугнув стайку шлюх. Они покрутили пальцем у виска: мол, шумашедший.
Стэнтон улыбнулся:
– Давай лучше хорошие новости послушаем.
Пит улыбнулся в ответ:
– Мы привезли из Лаоса десять килограммов морфинового сырья. Уэйн уже приступил к работе.
– Не следовало брать его на ту вылазку – слишком рискованно. А он единственный химик, который умеет вырабатывать героин.
– Я должен был убедиться в его профпригодности. Это больше не повторится.
– Что еще? Ты говорил с Литтелом?
– Да, тут все путем. Дракула дал ему сто штук на закупку арт– и вещснабжения. Деньги прибудут в полдень дипломатическим курьерским рейсом.
Стэнтон улыбнулся:
– Значит…
– Да, он договорился с руководством Неллис. Пять штук в месяц. Если учесть наши будущие прибыли, сущий пустяк.
Стэнтон откашлялся:
– А есть где купить?
– У Боба есть знакомый в Баолоке, полукровка. Он спрятал от вьетконговцев кое-какие боеприпасы и вещснабжение.
– Не надо экономить. Зачем портить имидж Хьюзу и ВВС?
– Вот уж этого можно было и не говорить.
– Сомневаюсь.
– Не сомневайся. Мы тут затем же, зачем и ты.
Стэнтон подался к нему:
– Это не Куба. Мы пока здесь. В следующем году ожидается наращивание американского военного присутствия, и у нас будет куда более надежное прикрытие.
Пит оглянулся. Проститутки снова покрутили у виска.
– Ты прав. А мне приходилось бывать в местах и похуже.
Баолок располагался в девяноста четырех километрах к северу от Сайгона. Они отправились туда на лимузине.
Авто заказал Месплед. Чак и Флэш Элорд откинулись на сиденьях. Самолет, доставивший деньги, приземлился рано. Драк держал слово. Уорд обработал его на славу.
Старые банкноты по сто баксов.
Пит откинулся на своем сиденье. Окрестности ему нравились. Он звонил Уорду. Сайгон вызывает Вегас. Уорд его пожурил. Он ненавидел наркотики.
Пит мысленно перенесся на десять месяцев назад. Тогда Уорд наркотики любил и пытался продвигать идею торговли героином в Вегасе на «саммите» мафиози. Наркотики означали деньги. И расположение Дракулы. Потому что негры «успокоились» бы.
А теперь Уорд сердится. Уорд есть Уорд – у него идеалы.
Наркотики – это зло. Грубое, беспощадное. Наркотики – это риск. Я не хочу рисковать – у меня есть планы касательно бухгалтерских книг пенсионного фонда и лично Дракулы.
Уорд есть Уорд. Его легко рассердить. Даже в сливе раковины он видит крест.
Он попросил Уорда проведать Барби и присмотреть за такси. Съездить в диспетчерскую, последить за машинами, проверить, соблюдается ли запрет на продажу таблеток.
Пит зевнул. Лимузин еле полз. Колеса утопали в грязи. Месплед крутил ручку радиоприемника. Чак и Флэш пялились в окна. На реки, заливы и лодочки-сампаны. На ладных, хорошеньких узкоглазых девочек.
Чаку Лаос нравился. Месплед сказал – напалм до сих пор горит. Чан сообщил, что видел белого тигра. Теперь оно наше – плато Болавен. Три маковые плантации. Река Сет. Следы большого тигра.
Гери переехал туда. И Чан тоже. С небольшой командой – всего шестеро головорезов на три плантации – следовательно, за рабами был недосмотр.
Рабы бомбардировку пережили. А их прежние надсмотрщики сгорели заживо. Лаборатории уцелели – по словам Чана, он знал нескольких химиков, которые, может, согласятся работать. А также солдат республиканской армии – потенциальных охранников.
По радио транслировали какую-то какофонию – Месплед любил ниггерский джаз. Дорога петляла. Они добрались до улицы Чанфу. До Баолока – два километра.
Они повернули направо. Проехали мимо шелковых мануфактур. Мимо каучуковых ферм. Мимо целой оравы нищих. Месплед швырнул им горсть мелочи. Те плюхнулись в пыль и стали выхватывать монеты.
Вот и контрольный пограничный пункт. Чайные плантации. Узкоглазые священники на мопедах. А вот и Боб. И склад республиканской армии.
Вьетнамцы-часовые. Сторожевые собаки. Связки ружей под брезентовым пологом – товар лицом, значит.
Они припарковались. Выбрались из машины. Боб увидел их и подвел к ним своего знакомого.
– Это Франсуа. Он наполовину француз и, думаю, предпочитает мальчиков, но к первоклассному товару, который он может предложить, это все не относится.
На Франсуа была розовая пижама. Волосы накручены на папильотки. Он благоухал «Шанелью № 5».
Чак принялся подтрунивать над ним:
– Эй, красавчик, где я мог тебя видеть раньше? Не ты ли надрывал мой билет в Китайском театре Граумана[125]125
Китайский театр Граумана – один из старейших лос-анджелесских кинотеатров, расположенный на Голливудском бульваре – там же, где находится знаменитая Аллея Славы.
[Закрыть]?
Франсуа ответил:
– Да пошел ты. Мудак американский.
Чак захохотал. Флэш хихикнул. Месплед заржал. Пит отозвал Боба в сторону:
– Что там?
– Крупнокалиберные пулеметы – калибр пятидесятый, средний калибр – этого добра под завязку, огнеметы М-132 плюс запчасти, пистолеты-пулеметы сорок пятого калибра с обоймами на тридцать патронов, куча винтовок М-14 и тридцать четыре гранатомета М-79.
Пит посмотрел и увидел шесть деревянных ящиков, бугрившихся под брезентом.
– Значит, шесть рейсов?
– Шесть рейсов под завязку, поскольку под каждым ящиком еще два, и нам придется растянуть доставку на как можно большее время, чтобы исправно доставлять в страну порошок, который синтезирует Уэйн.
Пит закурил:
– Ну а с качеством что?
– Слегка хуже среднего, что и требуется – иначе это не будет воспринято как «излишки» и вызовет лишние вопросы у ребят в Неллис.
Пит подошел и стянул брезент. Почуял запах смазки. Деревянные ящики, прибитые гвоздями рейки, сделанные по трафарету надписи.
Боб подошел сзади:
– Это попадет в Неллис – так? Какие-нибудь салаги-рядовые разгрузят это и отвезут на склад ЦРУ?
– Верно. Они не будут знать, что перевозят, так что придется прятать дурь в той части груза, которой они не захотят поживиться.
Боб почесал в паху:
– В запчастях к огнеметам. Не думаю, что в городе игроков на них большой спрос.
Пит кивнул. Пит присвистнул. Дал знак Меспледу. Месплед принялся торговаться с Франсуа.
Пит дал сигнал: шесть партий – шесть платежей.
Месплед торговался. Франсуа гнул свою линию. Месплед возражал. Они говорили на смеси вьетнамского с французским – дифтонги и вопли.
Пит подошел поближе и прислушался. Услышал вьетнамские отрывистые слоги. И лионский сленг.
Франсуа выкатил глаза и затопал ногами. Пижама Франсуа пропотела насквозь. Месплед выкатил глаза и замахал кулаками. Месплед выкурил три сигареты «Голуаз».
Франсуа охрип. Месплед – тоже. Оба закашляли. Похлопали друг друга по спине. И раскланялись.
Франсуа сказал:
– Хорошо, большой человек.
Они поехали обратно. Болтали о пустяках. Свернули в Бьенхоа. Десять дней назад город атаковали вьетконговцы – обстреляли из гранатометов в три часа утра.
Лимузин ехал совсем близко – они увидели разрушения – сломанные флагштоки и прочее.
Они повернули назад. Смеялись. Глотали ром и травили байки – как с базы в Парагвае десантировались в залив Свиней. Стебались над проколами ЦРУ.
Шестьдесят второй. Давайте выдернем Кастро бороду. Отрежем хозяйство. Насыплем наркоты в воду. Напугаем латиносов. Пусть думают, что Иисус вернулся на землю.
Смеялись и пили. Потом клялись освободить Кубу. Лимузин высадил их у клуба. Там ждал Уэйн.
Как всегда, в одиночестве. Как обычно, с кислой рожей. Следил за Бонго и его шлюхами.
