Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 90 (всего у книги 136 страниц)

Но мы отвлеклись. Помимо всего Вам предоставляется недельный отпуск к семье, и, решением Императора, из кабинетских суммвыдаётся вознаграждение в две с половиной тысячи рублей золотом. Да, и та пенсия, что пожалована за спасение моей племянницы, тоже переведена в золотой эквивалент, – инфляция уже начинает заметно сказываться. Что же касается основной награды… Я понимаю, что за подвиг подобного уровня должно быть награждение орденом Святого Георгия, но Император не захотел нарушать правила в виду причин упомянутых выше, а третья степень даётся только с чина подполковника. К которому мы с Федором Артуровичем и хотим Вас приблизить.

– Михаил Александрович, не столь важно, чем наградят лично меня. Гораздо важнее, как далеко на запад сможет пробиться генерал Келлер, и как это скажется на дальнейшем ходе кампании.

– Обсудив это с Николаем и получив его одобрение, я отдал приказ генералу Алексееву развернуть II Гвардейский корпус от Гомеля на Барановичи вместо следования на Юго-Западный фронт. Помимо этого Командующему Западным фронтом указано неукоснительно директивы вводить в прорыв войска второго и третьего эшелона, а Командующему Северным – решительно активизировать свои действия с целью недопущения переброски резервов германцами. Туда направлены достойные доверияофицеры Генерального штаба для помощи и координации действий с правом прямого доклада в Ставку лично мне…

Так, чего-то в этой жизни я не понимаю. И длится этот процесс уже полминуты. Хорошо, рассуждаем логическиещё раз. Дежурный на КПП доложил, что батальон в полном составе занимается согласно распорядка дня, на территории никаких прикомандированных, посетителей и прочих визитеров не имеется… Так какого хрена у меня в комнате делает этот гигантский чемодан, очень смахивающий на шкаф?!! Новенький, блестящий латунными пряжками и окантовкой. Этакий раскачанный до фантастической невозможности кейс, очень похожий на кофр для какой-нибудь громоздкой аппаратуры…

Нет, это кто же, все-таки, набрался наглости выселить батальонного командира из его же жилья?!!..

Пока стою и пытаюсь выработать хоть какую-то правдоподобную гипотезу, сзади слышатся шаги и из ступора меня выводит весёлый голос Дольского:

– Денис Анатольевич, здравствуй! Как добрался, что нового в Ставке слышно?.. О-о, мои поздравления, господин капитан! Когда орден обмывать будем?

– И тебе не хворать, Анатолий Иванович! Вот своё получишь, тогда и… Давно вернулись?

– Позавчера. И трофеи привезли, и ещё чуть-чуть сверх того… А ты чего застыл на пороге, как бедный родственник?

– Да вот, думаю, то ли дверью ошибся, то ли выселили меня. Не подскажешь, что за «гробик» тут на полу нарисовался?

Анатоль заглядывает в комнату и тут же начинает хохотать, прислонившись к дверному косяку и пытаясь в коротких паузах между «ха-ха» что-то сказать, но кроме отдельных звуков ничего не получается. Наконец, немного успокоившись, пытается объяснить ситуацию:

– Дело в том, господин капитан, что этот, как ты выразился, «гробик» есть не что иное, как подарок твоему благородию от всех нижних чинов. Трофей это, Денис. Очевидно, интенданты для своих герров генералов расстарались, решили обеспечить им максимальный комфорт. Мои орлы на одном из складов наткнулись, вот и поднесли подарки нам всем. И мне, и Волгину со Стефановым, и Бергу с Бером, и даже молодым прапорам кое-что досталось. И тебе персональный дорожный набор спроворили. Ты только глянь сюда! Прорезиненная фибра, кордован! Абсолютно непромокаемая штуковина! А внутри посмотри! – Дольский поднимает громадину в вертикальное положение, щелкает застежками и открывает чудо-ящик. – Насколько все продумано! Слева – вешалки для одежды, небольшой чемоданчик, портфель и пара несессеров для личных нужд. Справа – пять выдвижных ящиков для всякой всячины и дорожная сумка. Пора, Денис Анатольевич, наконец, соответствовать, а то таскаешься со своим обшарпанным чемоданчиком всем насмех…

– Анатолий Иванович, во-первых, мне его за глаза хватает, а во-вторых, род понятие «трофей», мне кажется, такая вот цивильная рухлядь не подпадает.

– Денис, не надо вот только подозревать меня в мародерстве. Могу обидиться и вызвать на дуэль… на рюмках. Да когда же ты поймешь, что это все равно бы досталось кому-нибудь из интенданства. Мы воюем, мы лезем род пули, валяемся раненные в госпиталях и ходим с пустыми карманами. А за нами в тишине и безопасности ползут и жиреют эти тыловые крысы. И всем, что нам «стыдно» взять, набивают свою мошну. Да ещё и потешаются над нашим чистоплюйством! Ты, батальонный командир, капитан, вся грудь вон в орденах, уже сколько времени ходишь в одной и той же форме? Имея только один комплект на смену для особо торжественных случаев!.. А если вдруг придётся с семьёй куда-то поехать, будешь все в солдатские вещмешки и свой чемодан распихивать? Тем более, что не за горами уже тот день, когда на свет Божий появится маленький человечек с фамилией Гуров!

– Да что ты на меня взъелся, Анатоль?! Я, что, – против? Спасибо большое за заботу, извини, если невзначай обидел очень чёрными подозрениями!

– … Да ладно, и ты меня извини, Денис… Накипело просто… – Дольский сбавляет обороты. – С утра пришлось съездить к этим… интендантам, поставить на довольствие. А там сидит эта сволочь в английском френче, скрипит новым «Сэмом Брауном» и снисходительно делает мне одолжение, что разрешает нам кормиться от щедро своих. А потом ещё интересуется, а нету ли у меня чего-нибудь «интересненького» на продажу. Мол, ц фронтовиков много чего такого может к рукам прилипнуть, а мы бы договорились к обоюдному удовольствию…

– А в рыло ему дать не пробовал?

– Ну, почему же? Такую плюху закатил, тот в обнимку со всеми своими приходами-расходами враз на пол слетел. Но осадочек нехороший остался…

Ладно, смотри, что там ещё тебе подарили. Бинокль, между прочим, чистопородный «Цейс», компас, сигнальный фонарь, фляжка и походный сервиз из серебра, целая куча разных зажигалок, походный письменный прибор, швейцарский складной нож, свисток. Прапора даже где-то чертежно-картографический набор откопали, хотя зачем – не знаю.

– Вот он-то как раз скоро и может понадобиться. Мне вчера… м-м-м некая персона довела до сведения, что я хочу поступить в Академию Генштаба, но ещё не знаю об этом. Там-то он и пригодится. Валерий Антонович как-то говорил, что они там карты сами рисовали…

Так, из всего этого богатства половину оставляем в батальоне. На радость столь нелюбимым тобой тыловикам. Ну не получается с ними сейчас разобраться! Но, я так думаю, пойдут они все по статье «мздоимство», как маленькие, в очень скором будущем!.. А свисток в следующий раз с собой захватил с собой в качестве сувенира, когда за «плюшками» поедешь. Будут ерепениться, забей кому-нибудь в… известное место. Запах, правда, такой же будет, но вот звук – помузыкальней…

– Кстати, насчёт «плюшек». У тебя на столе в канцелярии лежат рапорта всех ротных командиров с длинными списками на награждение. Дело за твоей подписью. И позволь дать совет ходатайствовать о наградах для тех гражданских, что помогали нам в Барановичах.

– За моей подписью дело не станет, но все равно придётся ждать возвращения генерала Келлера. За совет – спасибо, сам об этом думал. Только посоветуй тогда и кого как награждать.

– Ну, тут все просто. Отцу Павлу – Анну третьей степени без мечей. Станиславом духовенство награждать не принято. Фон Абихту – Георгия, хотя вряд ли удовлетворят, инженерам-путейцам и старичку из Почтеля – «клюкву», то бишь Анну 4-й степени. Тем, кто чина не имеет и в боях не участвовал, – анненские медали. С тюремным смотрителем сложнее… Напиши представление к кабинетскому перстню, а там видно будет. Ну, и насчёт «добровольцев» подумай.

– Вот о них надо будет вместе с генералом думать, они дальше воевать остались. И об офицерах батальона, в том числе и о Вас, господин штаб-ротмистр, – тоже. Есть кое-какие мысли на этот счёт, но это пока останется моей маленькой тайной…

Наши фантазии о светлом будущем прерывает посыльный, принесший известие, что на КПП меня дожидается какой-то цивильный шпак, не желающий назвать себя и цель прибытия. Но требующий господина капитана тет-а-тет по очень важному делу. Дольский отправляется по своим делам, а я, запихнув громоздкий «подарок» под койку, иду на КПП посмотреть кому там без меня на свете жить тошно…

Возле ворот под незаметным, но бдительным присмотром наряда действительно прохаживается некий господин. Хорошо подобранный костюм, как влитой сидящий на подтянутой фигуре, виски с проседью, знакомое лицо… Ротмистр Воронцов собственной персоной. Мог бы назваться и спокойно пройти, но предпочитает играть в инкогнито. Значит, тому есть причины. А раз так, подыграем ему немного.

– Здравствуйте, милейший. Я– капитан Гуров. Чем обязан визиту?

– Здравствуйте, господин офицер. Я представляю «Смоленское добровольное общество вспомоществования фронтовым нуждам». Здесь, в Минске, – проездом, в штабе гарнизона мне посоветовали заехать к Вам… Мы можем продолжить разговор в более удобном месте?

– Да, конечно, пойдемте со мной…

Добравшись по просьбе гостя до комнаты, ещё раз обмениваемся рукопожатием.

– Добрый день, Денис Анатольевич!

– Здравствуйте, Петр Всеславович, рад Вас видеть! Чаю, или чего-нибудь поосновательней?

– Если Вас не затруднит, – чай.

Открываю дверь и подзываю сидящего с книжкой на крыльце персонального малолетнего вестового.

– Данилка, будь добр, сгоняй к тётке Ганне, попросисделать нам чаю…

Когда парнишка исчезает, Воронцов внимательно оглядев мои скромные апартаменты, продолжает:

– Нас здесь никто не услышит?

– Нет, сейчас мы здесь одни. А к чему такая секретность?

– Дело в том, Денис Анатольевич, что разговор у нас будет исключительно конфиденциальный. Поэтому – и маскарад, и спектакль. Я только сегодня из Ставки, передал Великому князю Михаилу письмо от Ивана Петровича, затем – к Вам. И мне показалось, что ехал отнюдь не в одиночестве. Впрочем, насколько я прав, скажут позже местные коллеги… Так вот, я прибыл по нескольким причинам. Первая из них – ввести Вас во всех подробностях в курс расследования относительно похищения Великой княжны. Поначалу и фон Штайнберг, и Майер цеплялись за свою легенду про вестфальских егерей. Пришлось поднапрячь силы и даже просить помощи у контразведчиков. Но через месяц смогли представить им пофамильный штат полка, к которому они себя относили. После этого они решили молчать, но пробыв две недели в известном Вам месте и познакомившись с полиграфом и «музыкальной шкатулкой», все же заговорили. Дословно пересказывать не имеет смысла, главное в следующем. Во-первых, германцы ещё с боёв род Ловичем и Ново-Георгиевском создали некий аналог Вашего подразделения, которым и командовали пленные. Насчёт того, как и чему они учились и учатся, спросите сами, скоро, я думаю, у Вас будет такая возможность.

Далее, похищение Великой княжны Ольги было акцией, запланированной разведотделом германского генерального штаба. Руководит этим отделом полковник Николаи. Цель – вынудить Россию к сепаратному миру. И эта идея была поддержана ближайшим окружением кайзера, если не им самим. Я имею в виду идею мирных переговоров, а не способ их достижения. В-общем, Вильгельм созрел для налаживания отношений с нашим Императором и даже пытается делать кое-какие шаги в этом направлении. Последний из них – появление в Стокгольме некой высокопоставленной персоны, не буду называть никаких имён, активно ищущей возможность контакта с Императорским домом…

Делаем небольшой перерыв, пока Ганна с Алесей вкатывают «столик для чаепития» и готовят его к применению. Когда за ними закрывается дверь, ротмистр продолжает:

– А тут, как назло, случается происшествие в Усть-Ижоре. И это – вторая причина моего визита. Официально расследованием занимается Петроградское отделение, но там у нас достаточно сторонников по линии «Дружины», и вся имеющаяся информация поступает к нам. Исполнители просто пишут документы в двух экземплярах. Один – на службе, второй – вечером дома, по памяти.

– Извините, Петр Всеславович, что перебиваю. Кажется, у меня есть вещица, могущая Вам помочь. – Достаю из шкафчика шкатулку с разными финтифлюшуами и после недолгих поисков выуживаю хитрые часики, валяющиеся без дела ещё с посещения охотничьего домика код Ловичем. – Нам эта штуковина без надобности, а вот Вам пригодится.

– Спасибо, Денис Анатольевич. – Ротмистр после изучения микроаппарата на скорую руку прячет его в карман. – Действительно пригодится. Плёнку мы найдём, фотограф свой имеется…

Так вот, на Ижорском полигоне Императору демонстрировали огнемет господина Товарницкого. Который, между прочим, и доселе вызывал достаточно нареканий. Сейчас наши коллеги тихонько пробуют выяснить, кто присоветовал Главковерху лично там поприсутствовать.

Во время осмотра один из огнеметов взорвался. Император чудом остался жив, но получил сильные ожогилица и правой стороны туловища. Четыре человека погибли, пятнадцать получили ожоги различной тяжести. И, что самое главное, перед взрывом одним из офицеров полигонной команды, прапорщиком Никитским, было сделано два выстрела из нагана. Не в августейшую особу, его закрывал лейб-конвоец, а в сам огнемет. Охрана согласно инструкции открыла ответный огонь, так что сам Никитский уже ничего не расскажет. Сейчас расскапываются его связи и подробности биографии. Уже известно, что он из студентов, есть некоторые данные о причастности к партии эсеров, или сочувствии им. Но, самое главное, нижние чины команды, готов вшей огнеметы к показу, свидетельствуют, что именно Никитский запретил менять брезентовую трубку для подачи горючей смеси после того, как её чем-то сильно придавили. И он же приказал якобы во избежание осечки дополнительно накачать воздуха в резервуары сверх нормы. Так что версия покушения считается полностью доказанной. А вот кто заказал это покушение – до сих пор не совсем ясно.

– Ну, германцы вряд ли бы пошли на такое, это абсолютно не в их интересах. Учитывая пусть даже и подпорченные, но бывшие когда-то теплыми отношения Императора и кайзера. – Пытаюсь порассуждать логически. – Англичане?.. Им, кажется, тоже не резон. Армия наступает, оттягивая на себя силы немцев из Франции. То есть, полностью выполняя обязательства перед союзниками. Про французов я вообще молчу. Они на нашего Императора, как на икону молиться должны. Даже задержку Экспедиционных бригад они поморщились, но поглотили.

– Так-то оно так, но вот слишком успешное, на взгляд британцев, наступление наших войск могло бы быть причиной. Англии не нужна Россия в качестве сильного и успешного союзника. Им нужно, чтобы мы и германцы как можно дольше воевали, истощая себя в войне…

М-да, это ротмистр сам додумался, или наш академик подсказал?

… И, как нам кажется, они действовали по своей излюбленной методике. Убрать опасного им человека чужими руками. А тут ещё слухи о возможных сепаратных переговоров. Во всех столичных салонах только об этом и говорят.

– Тогда кто и зачем?

– Явных доказательств нет, но… У небезызвестного Вам господина Гучкова и Военной ложи, руководимой им, очень тесные и постоянные контакты с сэром Бьюкененом, послом Британии. И схема достаточно понятна. С подачи англичан Гучков организует поиск подходящего человека, связанного с революционерами. Эсеры в этом случае подходят как нельзя лучше с их склонностью к террору. Исполнителю создаются все условия, а потом, после акции, его должны были бы убрать. Или найти фанатика, способного пожертвовать жизнью ради своих идеалов. Тем более, что в деле есть пара упоминаний о знакомстве Никитского с неким господином из окружения Гучкова. Официально он служит в Петроградском отделении Красного Креста, но на деле выполняет различные деликатные и не очень афишируемые поручения последнего.

И вот теперь третья, последняя причина моего появления… Только прошу Вас, Денис Анатольевич, не совершать необдуманных поступков и не принимать скоропалительных решений… Дело в том, что этот «чиновник по особым поручениям» на днях прибыл в Гомель. И Департаменту полиции, и Гомельскому жандармскому отделению были отданы распоряжения всемерно содействовать данному господину и… – Воронцов делает паузу, собираясь с духом. – И собрать максимум информации о проживающей там семье капитана Гурова…

– Твою ж…!!!..

Денис Анатольевич, прошу Вас, успокойтесь!.. – Воронцов, слегка улыбаясь, смотрит на меня. – Да, все так, как Иван Петрович и предполагал… Глаза горят, кулаки сжаты, сейчас пойдете крушить направо и налево…

– А как бы Вы, Петр Всеславович, отнеслись к к известию, что Вашей семье угрожает опасность?!

– Простите, господин капитан, но на этот вопрос я ответить не могу. – Ротмистр стирает с лица улыбку и становится даже несколько угрюмым. – По причине того, что не имею… Прошу Вас, даыайте не будем касаться этого вопроса и ещё раз простите…

Академик Павлов правильно предположил, что что Вы немедленно броситесь в Гомель. Что вполне понятно. И оного чиновника ждут не самые лучшие времена. Только для общего дела будет правильней оставить его целым и невредимым, получив всю необходимую информацию.

Великий князь Михаил сказал, что Вам предоставлен отпуск к семье. И вместо того, чтобы устраивать самосуд с непредсказуемыми последствиями, мы предлагаем Вам взять с собой двух-трех близких друзей. Которые помогут изъять этого господина и после беседы, в результативности которой ни капли не сомневаюсь, глядя на Вас, сопроводить его сначала сюда, а потом уже мы переправим его… поближе к комнате с музыкой, где он и расскажет нам абсолютно все, что когда-либо делал, или слышал.

– Хорошо, допусьим, я отдам Вам беднягу в почти нормальном состоянии. Что потом? Ждать следующего засланца? И откуда вдруг такое внимание к моей семье? Гучков решил отомстить за вокзал? Не думаю…

– Ну, Денис Анатольевич, это же просто. Кто очень хорошо засветился сначала в Нарочанской операции, затем под Барановичами? Да так, что в Генштабе поговаривают о новой тактике ведения боевых действий.

– Но ведь Барановичская операция ещё не закончилась.

– А это и не обязательно. Начтаверх генерал Алексеев, как Вы знаете, тоже состоит в Военной ложе… А семья – способ управлять нужным человеком. Тем более, что Ваше знакомство с Великим князем Михаилом, исполняющим ныне обязанности Главковерха, секретом не является. Так что господин Гучков со временем рассчитывает использовать вас в качестве одного из рычагов воздействия на Михаила Александровича.

– Хорошо, Петр Всеславович… Как Вы считаете, что они могут предпринять? Я имею в виду свою супругу. – Пора успокаиваться и заниматься делом.

– Скорее всего, предложат поехать к лежащему в госпитале мужу-герою. А по пути сменить конечную станцию следования. Или, учитывая ещё нынешнее… состояние, проявить заботу со стороны Красного Креста о семье вышеупомянутого героя в одной из самых лучших столичных клиник род присмотром медицинских светил. Именно поэтому Иван Петрович передал предложение перевезти всю Вашу семью в Институт.

– Ну… допустим, дамы согласятся. А тесть? Ему оставить службу?

– Нет, академик Павлов учел и это, причём, давно. И решил, как он сказал, сделать Вашему тестю предложение, от которого тот не сможет отказаться. – Воронцов достаёт из внутреннего кармана пиджака два конверта и протягивает их мне. – Вот, одно Вам, другое – Александру Михайловичу. Извольте ознакомится с обоими.

В первом письме, адресованном лично мне, повторяется все то, что предлагал Павлов относительно Даши. И медобслуживание по высшему разряду, и Первопрестольнаяпод боком… А вот во втором – сногосшибательная новость! Ай да Тесла, ай да… Академик! Это ж где он столько денег добыл?.. М-да, с таким предложением трудно будет не согласиться…

А вот что касается моей предсказуемости, пусть думает, что прав на все сто. И до поры до времени ни о чем не беспокоится…

Жизнь действительно похожа на тельняшку. За темной полосой рано, или поздно следует светлая. Достававшая весь день до самых печенок вагонная тряска стихает, гудок паровоза, лязг буферов, и долгожданная остановка на перроне становящегося уже привычным Гомельского вокзала. Подхватываю дорожную сумку от подаренного «мебельного гарнитура», набитую подарками и необходимыми на мой взгляд в ближайшиедни вещицами. В дорогу собирался, естественно, не как в рейд по вражеским тылам, но в меру разумного взял достаточное количество прибамбасов на все случаи жизни. Теперь – в привокзальную гостиницу забронировать номера для моих друзей. Завтра с утра в качестве «мотовзвода огнестрельного сочувствия» должны приехать Анатоль с Михалычем. Портье любезно согласился оставить два одноместных номера напротив друг друга рядом с лестницей для ожидаемых господ офицеров до утра, теперь хватаем извозчика – и к Даше!

Лихач, оправдывая свое название, быстренько несется по вечерним улицам. Притормаживаю его на перекрестке, расчитываюсьза гонку и почти неторопливо иду к нужному дому, стараясь унять волнение и участившиеся пульс. Вот и знакомый забор, почти спрятавшиеся в густой зелени, за которым слышны задорные мальчишеские голоса, – наверное, Сашка с Матюшей о чём-то спорят. Толкаю калитку, делаю несколько шагов, и моему взору предстаёт финал чемпионата по скоростной колке дров. Оба участника пытаются превратить небольшие полешки в кучу щепы для растопки самовара, отвлекаясь только на подначивание друг друга. В роли судьи выступает Александр Михайлович, сидящий в беседке рядом с тем самым агрегатом, на который сейчас усиленно батрачит молодежь. Он-то первыйи замечает дорогого гостя в моём лице:

– Денис Анатольевич?.. Добрый вечер, голубчик!.. Какими судьбами?.. Откуда?..

– Здравствуйте, Александр Михайлович! Заслужил в качестве поощрения отпуск к семье… Извините, что без приглашения, надеюсь, не стесню?..

Дальше продолжить разговор нам мешает молодое поколение. Сашка с восторгом подскакивает ко мне:

– Здравствуйте, Денис Анатольевич!!!

Матюша, стеснительно улыбаясь, с секундный задержкой дублирует ту же фразу.

– Здравствуйте, молодые люди!..

– Здоров будь, Командир! – Сзади раздается голос неслышно появившегося из ниоткуда Семёна.

– И тебе поздорову, земляк-сибиряк! – Закончив ритуал традиционными мужскими рукопожатиями, причем разрешая юношеству участвовать в этом наравне со взрослыми, рассаживаемся в беседке. Александр Михайлович сразу сообщает мне интересную новость:

– Даша с супругой ушли на прогулку, должны вернуться через полчаса…

И этимзаставляет всё внутри похолодеть! А если с ними… Если этот урод сейчас… Нет, холодная логика подсказывает что со стороны противника опрометчивых действий пока не последует. Слава Богу – не то время, чтобы посреди бела дня на улице кого-то похищали… Или убивали. Но для некоторых, гадом буду, оно теперь скоро наступит!..Вымучиваю на лице вежливую улыбку:

– Что ж, жаль… Тогда разрешите пока вручить всем присутствующим маленькие сувениры.

Александру Михайловичу достается один из трофейныхнесессеров, небольшая такая шкатулка, обтянутая кожей, с золингеновской бритвой и прочими приспособами для бритья, которую он принимает с понимающей улыбкой. Александр-младший и Матвей получает по швейцарскому складному ножу, один из которых достался мне в качестве трофея, а другой Котяра якобы для себя выменял у кого-то из бойцов на кучу ненужных мне зажигалок. А теперь… Давно вынашивал эту идею, потом офицерское собрание батальона приняло решение воплотить в жизнь…

– Семён, а это – тебе. На память. – Вручаю сибиряку подарочный вариант «оборотня» – кожаные ножны, наборная ручка из бересты, на торце бронзового навершия – маленький серебряный крестик, повторяющий форму Георгиевского, на полированном лезвии – надписи. На одной стороне – «Семёнъ Игнатовъ», на другой – «1-й отдЪльный Нарочанскiй батальонъ» и крестик оптического прицела на фоне пикельхельма. Семён поднимает на меня, как мне показалось, повлажневшие глаза, молчит несколько секунд, теребя ножны, затем хрипло произносит:

– Спаси тебя Бог, Командир…

Сентиментальность прерывается нетерпением подрастающего поколения, которое уже позабыв про свежеподаренные «Виктории», рвется посмотреть Семёнов клинок, клянча наперебой. Сибиряк останавливает их короткой фразой:

– А ну-ка, вьюноши, выворачивай карманы! – Затем, покопавшись у себя, достает старый затертый рубль и протягивает мне, отвечая на моё непонимание. – Примета такая, Командир, нельзя ножи дарить без отдарка. Судьба порезанная будет. Возьми вот…

Сашка стремглав несется в дом, а Матюша протягивает мне позеленевший от времени медный пятак, смущенно оправдываясь:

– Нету у меня монетки более, а бумажки, небось, не считаются…

Александр-младший снова появляется среди нас и, запыхавшись в суматохе, отдает мне блестящий серебряный двугривенный, сопровождая это единственным словом:

– Вот!!!

Следом за ним, желая выяснить причинуи виновника переполоха, появляется пушистая королева Муня. Оглядев присутствующих своими загадочными глазищами и не найдя ничего сверхъестественного, кошка презрительно зевает в нашу сторону, грациозно потягивается, сначала приседая на передние лапки, а потом делая спинку горбиком. После чего величаво подходит ближе, трется щекой о мой сапог, будто говоря, что признала и помнит брата по крови и, не торопясь, уходит обратно в дом.

Самовар уже вовсю пыхтит, я рассказываю официальную версию последних событий на Западном фронте, ловя восторженные и уважительные взгляды мальчишек, направленные на Владимира в воротнике. Программу «Последние новости» прерывает стук калитки. И тут же следующий за ним звонкий лай Боя и радостный возглас:

– Боже!..Денис!..Ты приехал!..

Дашины руки уже на моей шее, подхватываю ее, и даже небольшой кругленький животик не мешает нам крепко-крепко обняться. Ну, и также крепко сделать ещё кое-что…Но, благодаря деликатному покашливанию присутствующих, вспоминаем о правилах приличия и спускаемся с небес на землю.

– Полина Артемьевна, моё почтение! Простите за нежданный визит!..

– Здравствуйте, Денис Анатольевич! – Тёща добродушно и немного укоризненно улыбается. – Наконец-то вспомнили про семью?.. Я понимаю, что Вы – человек военный, но почта же регулярно работает…

– Да, дорогой мой, ты почему не написал мне ни одного письма за последнюю неделю? – Моя ненаглядная тут же шутливо развивает тему в винительном падеже. – Конверты кончились, или карандаш сломался?

– Ну, не совсем. Просто некогда было. Навалилась куча дел – не вздохнуть, не продохнуть. Пришлось работать по двадцать пять часов в сутки…

– Денис Анатольевич, в сутках, между прочим, двадцать четыре часа! – Александр-младший делает вид, что покупается на старый прикол и вставляет свою реплику под улыбки присутствующих.

– Да, но я вставал на час раньше! – Возмущенно довожу мини-спектакль до конца. – В результате начальство заметило моё служебное рвение и…

Демонстративно поправляю воротник, чтобы дать дамамзаметить некоторые изменения во внешнем виде. Пережидаю последующие восхищенные ахи и охи, и на град любопытных вопросов отвечаю недоумённым встречным:

– А что, в газетах разве не писали о прорыве фронта под Барановичами?..

– Ну, что ж, давайте уже попьем чаю. – Полина Артемьевна объявляет конец пикировке и приглашает всех к столу. По пути ещё раз залезаю в дорожную сумкуи достаю подношения дамам. Большую коробку с шоколадом от Жоржа Бормана – тёще, и двухфунтовую жестянку с самой лучшей арабикой, которую можно было достать в Минске для моей любимой…

Посреди застольной болтовни вдруг всплывает новость, заставляющая моментально напрячься и при этом постараться не подать виду, что происходит что-то нехорошее!

– …вчера с визитом незнакомый чиновник. Служит в Петрограде по линии Красного Креста. – Персонально для меня рассказывает Полина Артемовна. – Он прибыл в Гомель со специальным поручением. Великая княжна Ольга Николаевна предлагает Даше помочь устроиться в одной из столичных клиник…

Твою мать!!!..Петр Всеславович угадал на все сто!.. Или это – совпадение?.. Княжна, типа, по старой дружбе решила облагодетельствовать?.. Ну, тогда сначала или посоветовалась бы, или хотя бы поставила меня в известность… Не бывает таких совпадений!..

– … даже написала письмо! Представляете, Денис Анатольевич, августейшие особы пишут нам!..

– Простите, Полина Артемьевна, а можно посмотреть на эту реликвию?

– Да, конечно! Саша, будь добр, принеси, пожалуйста, бумаги из шкатулки…

Шурик убегает в дом, но быстро возвращается с небольшим конвертом, который передаёт мне… Пахнет «Букетом Императрицы». Но это еще ни о чем не говорит… Так… Милейшая Дарья Александровна… Бла-бла-бла… Будучи шефом батальона которым командует Ваш супруг… Считаю своим долгом… Учитывая, сколь многим ему обязана… Ля-ля-ля… В одной из акушерских клиник Петрограда… И подпись – В. кн. О.Н… Хорошо придумали, учитывая, что почерк отправителя вряд ли известен адресату!

– Да, это – действительно настоящая реликвия! – Через силу улыбаясь, возвращаю письмо.

– К сожалению, его придется отдать. – Чуть огорченно сообщает тёща. – Кирилл Иннокентьевич…Ну, этот самый чиновник предупредил, что его надо будет вернуть, дабы не возникало предпосылок к различным ненужным сплетням в обществе. Что ни говори, авторитет Императорской семьи сейчас не на высоте.

– Скажите, а когда этот господин основа обещал зайти?

– Завтра. Сказал, что нам нужно время все обдумать и принять решение. Был так вежлив и обходителен, чувствуется светское воспитание…

– Денис, я вижу ты, как и папа, недоволен этим предложением? – Даша вопросительно смотрит на меня. – Его я могу понять – он не хочет отправлять нас одних. А если ехать всем, придётся оставить службу. А ты почему?

– Дашенька, я – не против! – Успокаиваю супругу. – Просто я приехал сюда с аналогичным предложением. Но от академика Павлова. Понятное дело, что столичные клиники – это, конечно, не земская больница, не военный госпиталь, и не уровень медицины уездного города. Но ведь ты сама видела, что самое передовое оборудование и лучшие врачи – у него в Институте. Тем более, что в моём случае никому не придется особо жаловаться. – Достаю конверт с письмом Ивана Петровича, адресованным тестю и протягиваю ему. – Александр Михайлович, Вам и Михаилу Семёновичу академик Павлов предлагает руководство строящимся заводом по производству…скажем так, различных механизмов, столь необходимых в наше время.

– Но… Это довольно неожиданное предложение. – Инженер достает письмо, пробегает по нему глазами, затемего брови удивлённо поднимаются. – Однако… Да, над этим стоит подумать, и не в одиночку. Поленька, если всё, что тут написано – правда, я думаю, что это решит все проблемы…