Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Наконец, окропив святой водой знамя, отец Александр при молитве вручает его коленопреклоненному Келлеру, и двигается в обход батальона, тоже кропя его святой водой.

И вот он!.. Этот торжественный момент, когда командир Сводного кавалерийского корпуса генерал-лейтенант граф Федор Артурович Келлер, взяв в руки знамя, вручает его опустившемуся на колено командиру 1-го отдельного Нарочанского батальона… То есть мне… Ну а я уже, раздуваясь от торжественности, и с полным удовлетворением от хорошо выполненной работы передаю наш стяг преклонившему колено Михалычу.

Первый знаменосец батальона подхорунжий Митяев берет знамя, салютует стягом Императору и застывает в положении «К ноге». Замирают ассистенты… А дальше речь толкает Федор Артурович. Проникновенно, просто и доходчиво для простого солдата:

– Господа офицеры, унтер-офицеры и солдаты! Дорогие мои боевые товарищи! Братцы! Вы видите, пред вами стоит здесь дар нашего Царя-Батюшки – святыня, в которой заключается честь, гордость и слава вашего батальона. Сие знамя свидетельствует, что вы, и разведчики, и штурмовики, в мыслях Царских также близки Его сердцу, как и те, что и на глазах. Приложите же все ваши силы, чтобы быть достойными оказанной вам милости, служите, чтобы радовать Царя, а когда грянет час и снова окажетесь на передовой, покажите на что вы способны для защиты святой Веры, Царя и Отечества.

Ну… Вроде и этот этап прошли… Краем глаза замечаю завистливые взгляды свитских на меня, мои награды, шашку. Ревнивые, прямо скажем, взгляды. М-да… Предупреждал ведь Федор Артурович, что много таких слащавых улыбочек еще увижу. А идите вы все лесом… Мне с вами детей не крестить, козлики! Что, интересно, вы в 17-м делать будете? Небось, красные бантики повяжете и орать будете «Да здравствует свобода!»? Это мы еще посмотрим, будет ли здесь тот 17-й!.. А пока – лирику в сторону, продолжим, господа…

– На-КРОЙСЬ!

Бойцы надевают фуражки, почти незаметно выравниваются в шеренгах. Теперь знамя нужно пронести перед батальоном и поставить в строй, а посему снова командую:

– Под знамя!.. Слушай!.. На кра – УЛ!

Играют марш музыканты, барабанщики бьют «Под знамя», Серж Оладьин, взяв шашку «Подвысь», торжественно ведет знамя вместе со знаменной полуротой по фронту батальона. Лица бойцов торжественны, глаза сияют. Сейчас им – море по колено, океан – по плечо, а все враги – по… чуть пониже поясного ремня. Всё же, нужное это дело – воинские церемониалы, ох и нужное…

Поставив знаменщика, Оладьин опускает шашку и затем, взяв на плечо, возвращается на свое место. Господа офицеры расходятся по своим местам. Пора и мне на свое. Спешу на правый фланг стоящего поротно батальона… И вот уже Государю подносят чарку, которую он принимает и закрывает торжественную часть:

– Русский солдат во все времена был храбр, стоек и непобедим! Русский воинский устав учит: «Знамя есть священная хоругвь, под которой собираются все верные своему долгу воины, и с которою они следуют в бой с врагом. Знамя должно напоминать солдату, что он присягал служить Государю и Родине до потери самой жизни…». Сегодня вы обрели святыню – свое батальонное знамя! Будьте же достойны его! Поздравляю вас, молодцы-разведчики!..

Федор Артурович громогласно восклицает:

– Ура Государю-Императору!!!

Тысяча мужских глоток протяжно кричат троекратное «Ура!», пока Император опустошает чарку, и я ору вместе со всеми. Мы могучи и непобедимы, мы обрели ЗНАМЯ!.. Гремит оркестр, величественно звучит Гимн. Тысяча луженых мужских глоток поют:

 
Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу, на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, Царя храни!..
 

Я выжат как лимон… Еще немного… Еще чуть-чуть… Скоро финал… Поворачиваюсь лицом к строю:

– К церемониальному маршу!!!

Почеканили шаг линейные, офицеры вновь шагнули из строя, барабанщики вышли на десять шагов перед Оладьиным…

– Поротно! На одного линейного дистанция! Равнение направо! Первая полурота!

Сергей Дмитрич громко и торжественно командует:

– На пле-ЧО!

Слитный лязг оружия… шелест вынимаемых из ножен клинков… Беру шашку «подвысь»…

– Батальон!.. Шагом – МАРШ!

Одновременно, под бой барабанов тысяча бойцов чеканит первый шаг. Слитный грохот сапог гремит по плацу батальона. Барабанщики замолкают, и дело вступает медь оркестра. Как один могучий организм, мои бойцы, мои хлопцы, мои воины одновременно, мощно и легко печатают шаг с мужской силой и армейской точностью. В этом почти высшем человеческом движении есть какая-то страшная сила и суровое самоотречение…

За моей спиной развивается Знамя с изображением Спаса Нерукотворного, и гордо идёт «Первый Отдельный Нарочанский Великой Княжны Ольги Николаевны специального назначения батальон». Мой батальон! Эти люди могут всё! А я шагаю впереди батальона, салютуя шашкой Императору, и чувствую, что счастлив!!!

Отсалютовав, делаю четыре шага, снова шашку «Подвысь» и резко сворачиваю к трибуне. Шаг, шаг, ещё шаг, удар каблуков друг о друга, поворот кругом. Всё, теперь без меня, так положено. Стараюсь краем глаза рассмотреть, каковы эмоции на трибуне. Ольга Николаевна машет платочком и улыбается, Царь-батюшка вроде тоже приосанился, молодцевато отдает честь… Идут мои орлы! Идут соколы! Блестят солнечными зайчиками шашки офицеров и ребятишек Дольского, звенят шпоры, четко ударяют сапоги. Головы повернуты направо, глаза поедают Царя… Ну, а сейчас вы, дорогие гости, еще больше удивитесь, мои орлы с песней пройдут «второй проход» мимо Его Величества…

Батальон почти на исходной, по команде переходит на походный шаг. Так… Слышу команду: «Правое плечо вперед – МАРШ!», пока всё по плану… Выход на финишную прямую… И песня!!!.. Марш нашего батальона!!!.. Долго думал-гадал, каким он будет, благо, выбор был. Но после долгих раздумий решил взять самую лучшую, на мой взгляд, песню. Чуть-чуть переделанную…

 
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы, плечом к плечу,
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей родиною дым,
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Нас ждет огонь смертельный,
И все ж бессилен он.
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Отдельный наш, специальный батальон.
Отдельный наш, специальный батальон.
Едва огонь угас –
Звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
Бьет пулемет, неутомим…
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
 

Замерев, стоят Величества, Высочества и Сиятельства… Вслушиваются в слова песни. Вон, Ольга Николаевна платочек чуть ли не до дыр истеребила. Конечно! Вы такого не слышали, тут вам не художественно-пантомическая композиция, как говорит доктор Паша. Это вам мои мужики идут, – воины, защитники земли Русской!..

 
От припятских болот
Война нас доведет
До самых вражеских ворот. Вперед, друзья, вперед!
Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим.
А нынче нам нужна одна победа
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Одна на всех – мы за ценой не постоим…
 

Не то, чтобы «Высокий Ареопаг» был в шоке, но впечатлились все по полной. Да и у меня законная гордость в одном месте до сих пор свербит. Несмотря на то, что и сам под гитару напевал господам офицерам, и потом ротным запевалам «показывал», и на репетициях глотку драл вместе со всеми. Но сегодня парни превзошли самих себя…

– Господин капитан, чья это песня? – Вполне искренне интересуется Император. – Я до сих пор ни разу подобного не слышал.

Не успеваю дать уклончиво-обтекаемый ответ, как генерал Келлер подставляет меня по полной, да еще и получает от этого удовольствие, судя по довольной улыбке:

– Ваше Величество, он перед Вами. Признавайтесь, господин капитан, лавры Вашего знаменитого тезки, Дениса Васильевича Давыдова, покою не дают? Я имел удовольствие беседовать с Вашей, тогда еще будущей супругой, когда она выхаживала Вас после ранения. Дарья Александровна рассказала, что Вы на досуге пописываете стихи и немножко музицируете.

Изображаем вполне понятное смущение под перекрестным обстрелом пристальных взглядов присутствующих, и продолжаем разыгрывать запланированную с Федором Артуровичем сценку «Разоблачение поэта». В последнюю встречу академик с генералом, несмотря на отчаянное сопротивление, взвалили на мою хрупкую шею еще и проблему контрпропаганды с помощью стихотворных и музыкальных творений из будущего.

– Да-да, мне она тоже говорила нечто подобное! – Подтверждает нашу версию Ольга Николаевна.

– Прошу меня извинить, наверное, Вы ее неправильно поняли. Дело в том, что… Я имею честь быть знакомым с человеком, пишущим стихи, и по его просьбе пытался переложить их в меру своих сил на музыку… К сожалению, я дал слово офицера, что не открою никому его имени. Он очень скромен, я бы даже сказал – застенчив, и громкая слава его вовсе не интересует… Марш для батальона написал он, я лишь попытался переложить его на музыку.

– Ну, что ж, Вам это вполне удалось. – Понимающе улыбаясь, подводит итог Император. – Но давайте продолжим, господа. Федор Артурович, Вы обещали нам некое зрелище на учебном поле. Так идемте…

По дороге Его Величество интересуется, где и каким образом мы умудрились обзавестись воспитанником. Приходится вкратце рассказать ему историю Лесечки и Данилки, особенно упирая на то, что господа минские полицейские не смогли отыскать горе-родителей… Меня снова поддерживает наша «шефиня» Ольга Николаевна:

– Да, кто-то из фрейлин рассказывал о подобном. Кажется, Софья Андреевна Ростковская, урожденная княжна Гагарина… Это тоже были Вы, Денис Анатольевич? А как удалось уговоритьпреступников отдать детей?

Ну, вот, блин, только обрадовался, что можно соскользнуть с темы, – и на тебе!.. И кто Вас, Ваше Высочество, за язык дернул? Поговорку о том, что любопытство сгубило кошку, не учили?..

– За девчушку отдал деньги, которые просила хозяйка притона, правда, не подозревая, что забираю ребенка навсегда. А брата отдал уголовник, решив, что здоровье, все-таки, дороже денег – Вот только не хватало мне рассказывать подробности любопытным девушкам, да и сам Император слушает с интересом, я уж не говорю про свитских – те вообще превратились в одно большое ухо. – Благодаря Софье Андреевне детей не забрали в приют, а оставили в батальоне. О чем ни мы, нималыши, кажется, не жалеем…

Ну, вот, слава Богу, пришли на тактическое поле. Где уже построены мои любимчики, мои «призраки», моя разведывательно-диверсионная рота. Парни уже успели скинуть парадную, «по первому сроку» форму и переодеться, приготовившись показать на что способны. И каким-то непонятным образом преобразились, или мне просто так кажется?.. Гордая торжественность плаца здесь уступила место реальному ощущению опасности, исходящей от бойцов. Такое ощущение, что в каждом проснулась и расправила капюшон кобра, бросок которой молниеносен, неотвратим и смертелен. И, судя по притихшим разговорам свитских за спиной, они подсознательно придерживаются того же мнения. Может быть, почувствовали разницу между тигром на арене цирка и такой же зверюгой на охоте, когда еще неизвестно, кто будет дичью. Даже лейб-конвойцы как-то подобрались, серьезно и настороженно оглядывают строй, придвинувшись на всякий случай поближе к охраняемым персонам. Напряженность снимает Федор Артурович:

– Ваше Величество! По докладу батальонного командира в честь Высочайшего посещения была отрепетирована… м-м-м… некая, в своем роде, гимнастическая композиция… Разрешите Вам ее представить!..

Дождавшись утвердительного ответа и не обращая внимания на ехидные улыбочки сопровождающих, ясно говорившие, мол, капитанишка прогибается, сейчас, типа, нас удивлять будет какой-нибудь Сокольской гимнастикой, даю отмашку Сергею Дмитричу. Тот негромко что-то командует, и…

Единым движением, неуловимым непосвященному взгляду, бойцы перестраиваются, освобождая прямоугольник шагов пятьдесят на тридцать… Сколько времени ушло на расчеты и тренировки – словами не передать! Но, похоже, то, что задумывали – получилось. А задумывались показательные выступления, вошедшие в моду у десантуры, морпехов, ОМОНов и прочих спецподразделений в конце девяностых. Естественно, с поправкой на начало века, потому, как разбивание бутылок, кирпичей и прочих твердых предметов головой, руками и другими частями тела сейчас будет понято не совсем адекватно. Но, в остальном…

В центре площадки уже стоят мои «первенцы». Это даже не Первый Состав, а Самые-Самые Первые… Михалыч, Митяй и Гриня… Стоящие сзади казаки во главе с Андрейкой-Зингером затягивают «На Шамиля». Три шашки вылетают из ножен и, блестя на солнце, начинают синхронный разбег. Клинки, разбрызгивая по сторонам блики, порхают в весеннем ветерке. Со стороны кажется, что троица окружена мерцающе-серебристой завесой… В нужный момент они на мгновение останавливаются, и стоящие сзади перекидывают им шашки под вторую руку. И теперь уже шесть несущих смерть полос остро заточенной стали купаются в голубом весеннем небе…

Украдкой смотрю на реакцию зрителей. Император довольно улыбается, Великая княжна завороженно смотрит на мерцание боевых клинков, скорее всего, такого она еще никогда не видела. Свитские стоят с дежурно-безразличными улыбками, часть лейб-конвойцев всем своим видом показывает, что, мол, ничего тут особенного нет, они еще и не такое могут. Вторая часть, более азартная, неосознанно пытается «подыграть» выступающим, чуть заметно поводя плечами и прокручивая кисти рук. О том, что они должны охранять Самодержца и его дочь, не отвлекаясь ни на какие спектакли, никто не думает…

Песня и фланкировка заканчиваются одновременно. Шашки у всех троих замирают, скрестившись над головой, затем резко опускаются вниз. Казаки быстро делают несколько шагов назад, освобождая место следующей группе. Двенадцать бойцов выстраиваются тремя шеренгами, набирают интервал и дистанцию в четыре шага и замирают. Короткие артиллерийские карабины – в положении «К ноге». Серж Оладьин громко командует «Счет», и – понеслась! Вот этого вы, господа, уж точно никогда и нигде не видели!. Комплекс рукопашного боя с авт… карабином, творчески составленный применительно к современным реалиям на основе НФП!..

Раз! Уход в стойку, карабины взлетают вверх, приклад закрывает правый бок, мушка – на уровне глаз!.. Два! Отбив вправо и тычок стволом в горло воображаемому противнику!.. Три! Шаг правой и удар прикладом сбоку!.. Четыре! Слитный разворот назад и еще дюжина виртуальных гансов получает удар затыльником приклада в голову!.. Пять!.. Разворот вправо, верхний блок карабином и удар ногой в живот!.. Шесть!..

Теперь уже все присутствующие с неподдельным интересом следят за единым многоруким организмом, вооруженным двенадцатью Маузерами. Подождите, сейчас и не такое увидите!.. Шестнадцать!.. Бойцы уступают место следующей группе. Без оружия, если не считать таковым трофейные штык-ножи… Оладьин снова командует «Счет», и гости наблюдают следующий сюрприз…

Мелькают клинки, чередуясь с разворотами, блоками и ударами. Всё происходит одновременно под слитный рев «… Пять!.. Шесть!.. Семь!..». Даже лейб-конвойцы, подавшись вперед, во все глаза смотрят на новое для них действо… Пятнадцать!.. Шестнадцать!.. Всё! А вот теперь начинается самое интересное!..

На середину выходит «вражеский часовой» проходит немного дальше, разворачивается, успевает сделать еще пару шагов, как сзади на него обрушивается «разведчик». Захват сзади за шею, бросок, атакующий прыгает сверху и в землю возле горла «бусурманина» вонзается штык-нож… Свитские непроизвольно дергаются, Ольга Николаевна испуганно вскрикивает, но оба бойца уже на ногах и освобождают место следующей паре. «Враг» конвоирует «нашего», идет сзади и пару раз толкает его в спину прикладом, чтобы тот побыстрее пошевеливался. Последний толчок разворачивает бойца вокруг оси, скользящий шаг за противника, левая рука захватывает цевье, правый локоть летит в висок одновременно с подсечкой, «чужой» падает, рядом с его головой с металлическим стуком приземляется затыльник приклада… Следующая пара… Следующая… Бойцы с каким-то уже нездоровым азартом месят друг друга, так скоро и до фулл-контакта докатятся… Вошли в раж, ребятки, перед самим Императором выучку показывают… Штык против карабина… Карабин против карабина… Голые руки против штыка… Все, выступление закончено! Рота вновь замирает в строю…

Император довольным жестом оглаживает бороду и зычно провозглашает:

– Молодцы! Благодарю за службу!

Ответный рёв «Рады стараться Ваше Императорское Величество!!!» слышен, наверное, аж на другом конце Минска.

– Господин капитан, Вы меня приятно удивили! Таким манером штыковой бой мне еще никто не показывал, признаться, несколько необычно, но – впечатляет! – Самодержец всея Руси довольно улыбается. – Ну, а то, что потом творили Ваши разведчики, – вовсе фантастика! Вы до всего этого сами додумались?

– Вместе с офицерами батальона, Ваше Императорское Величество. – Правду о том, что в создании «шедевра» приняли активное участие опытные вояки-рукопашники из казаков, унтеров и простых солдат, говорить не буду. Не поймут-с, – дикари! Краем глаза замечаю многозначительную улыбку Великого Князя Михаила.

– Капитан, а почему у Ваших солдат германское оружие? Что, наши винтовки хуже? – Встревает один из свитских генералов.

– Никак нет, Ваше превосходительство. Что добыли в бою, тем и воюем. А вообще, для разведчиков трофейное оружие больше подходит, – легче пополнять боезапас. – И о том, что пешая сотня погранцов прибыла аж с тремя наганами-карабинами и десятком берданок, тоже умолчим, не будем портить праздник Государю.

– Хорошо, Вы хотели что-то еще продемонстрировать, господин капитан? – Великий князь Михаил приходит на выручку, показывая рукой на томящихся и изнывающих возле броневика штурмовиков во главе с Димитром Стефановым.

Государь Император, сопровождаемый свитой, подходит к броннику, командует «Вольно» вытянувшимся во-фрунт бойцам и с интересом разглядывает наше чудо на колесах. Для показа взяли машину, недавно прибывшую из Гомеля и вооруженную трофейным МГ-шником с самодельным наклонным щитком.

– Интересное авто… Откуда он у Вас?

– Ваше Императорское Величество, нам передали три автомобиля, бронирование осуществлялось в железнодорожных мастерских. Один вооружен 47-миллиметровой пушкой Гочкиса и предназначен для подавления огневых точек, два других – пулеметами и должны участвовать в атаке вместе с штурмовиками.

Самодержец всея Руси протискивается внутрь, устраивается на водительском месте. У меня волосы встают дыбом от внезапной мысли, что сейчас он скомандует «Заводи!», и – либо сам угробится, либо машину угробит на наших буераках. Но, слава Богу, Высочайшего любопытства хватает только на то, чтобы покрутить руль, подергать рычаги и понажимать на педали. Затем, довольный до невозможности, он вылезает наружу и мы продолжаем разговор.

– Такой способ бронирования я уже видел. Автор проекта – кто-то из офицеров Стрелковой школы, если не ошибаюсь.

– Так точно, Ваше Императорское Величество. Штабс-капитан Мгебров помогал проводить испытания одного из автомобилей в Ораниенбауме.

– И как результаты? – Самодержец заинтересованно смотрит на меня, ожидая ответа.

– Пробитие бортов с дистанции в семьдесят шагов, лобовая проекция выдержала все попадания.

– Хм-м, неплохо… А зачем ему столько колес?

– Для повышения проходимости. Привод осуществляется на две задних оси с помощью цепей Галля, вот эти колеса закреплены свободно и вращаются. – Показываю на запаску, висящую перед бронедверкой. – Помогают выбираться из рвов и преодолевать окопы.

– Господин капитан, объясните подробней, что Вы собираетесь нам показывать, чтобы было понятней. – Приходит на помощь Федор Артурович, как бы невзначай обводя рукой свитских шаркунов.

– Вон там находятся окопы, занятые «противником», роль которого выполняют мешки с песком, выступающие на две ладони над бруствером. Штурмовики двумя колоннами, прикрываясь бронеавтомобилем, выдвигаются на дистанцию в пятьдесят-семьдесят шагов, затем разворачиваются в цепь и, прикрывая друг друга, атакуют окопы…

– Мешки, небось, заранее продырявлены… – Сбоку доносится еле слышное хмыкание кого-то из свитских. Не, ну это вопрос решаемый! Оборачиваюсь к генералам от паркета:

– Если желаете, можем сходить осмотреть целостность «солдат противника». А еще лучше, – с разрешения Его Императорского Величества приглашаю сомневающихся пересидеть атаку там же, в окопе.

– Не боитесь попасть под шальную пулю, господин капитан? – Великий князь Михаил испытующе смотрит на меня.

– Никак нет, Ваше Императорское Высочество. Гранаты сегодня использоваться не будут, так что на дне окопа совершенно безопасно, сам проверял.

– Решили изобрести новую тактику? – Император вновь вступает в разговор.

– Ваше Императорское Величество, как мне рассказали в Офицерской стрелковой школе, первым подобное предложил штабс-капитан Поплавко, сейчас он пробует реализовать свои задумки на Юго-Западном фронте. Я лишь внес небольшие дополнения…

– Хорошо! – Николай подводит итог. – Давайте посмотрим.

БТР трогается с места, за ним топает две «ниточки» бойцов с оружием наготове. Всё это, наверное, прекрасно видно в бинокли, которых я притащил целых три штуки. Только августейшим особам. Мы с Федором Артуровичем это уже видели, а остальным, как я думаю, подробности абсолютно ни к чему.

Пулемет долбит длинными очередями, стараясь подавить молчащие окопы… Время! В воздух уходит ракета, пущенная Стефановым, «янычары» шустро разворачиваются в цепь по обе стороны от броника и перекатами рвут в атаку. Пулеметные очереди, грохот винтовочных выстрелов, бойцы несутся так, что обгоняют БТР. Слава Богу, Ильюша Буртасов, сидящий за рулем это замечает и поддает газку…

А потом мы идем смотреть на последствия этого «стихийного бедствия». Перепаханный пулями бруствер, разлохмаченные в клочья мешки, часть из которых валяется на дне, – вся эта картина Императору, вроде, нравится. Но без критики не обходится:

– Без сомнения, что-то в этом есть. Но расход патронов гораздо больше против обычного.

– Не намного, Ваше Императорское Величество. Зато действенность огня возрастает за счет того, что в любую секунду половина солдат стреляют прицельно с колена, а не на бегу. Тем более, что так будут действовать подразделения прорыва, а остальным останется только закрепиться на захваченных рубежах. А если ударные и штурмовые батальоны вооружить автоматическим оружием, эффективность таких атак только возрастет.

– Ваше Императорское Величество, осмелюсь напомнить наш давешний разговор. – Келлер при этих словах хитро улыбается.

– Я помню, Федор Артурович. И, думаю, что соглашусь с Вашим предложением. А сейчас, насколько понимаю, – обеденное время?

Зная железное правило Николая II везде, где он бывает, снимать пробу с солдатского котла, веду всех в «летнюю столовую», где Ганна, как угорелая, уже третий час мечется от одной полевой кухни к другой, проверяя, всё ли в порядке.

Место приема пищи производит на наших гостей благоприятное впечатление. В том числе и своей грандиозностью. Как-никак, почти тысяча человек должна одновременно позавтракать, пообедать и поужинать. Зимой использовали для этих целей пустующие казармы, а сейчас, когда уже тепло, – на поле стоят поротно полевые кухни с тянущимися за ними столами и лавками. Нестроевая рота, изображая очень шустрых муравьев, заканчивает расставлять миски и тарелки с хлебом. Возле одной из кухонь Самодержец торжественно угостился аппетитным гороховым супчиком, в другом месте попробовал наваристой каши с жареной говядинкой, и в целом остался доволен. Теперь – последний пункт официальной программы…

– Разрешите от имени офицеров батальона пригласить Ваше Императорское Величество и всех присутствующих пообедать за нашим табльдотом.

Его Величество благосклонно принимает приглашение, и мы следуем в «офицерское собрание» рядом с лазаретом. На лицах свитских видно слегка брезгливое выражение. Ну, уж извините, здесь Вам не тут, в смысле, – не «Метрополь» и не «Яр». Впрочем, даже если и понравится угощение, всё равно ведь будете жрать в три горла и кричать, как всё отвратительно и невкусно.

Почти сразу же нам навстречу попадается Лесечка-Лисичка, несущая стопку рушников. Увидев нашу веселую компанию, она делает огромные круглые глаза и в панике несется предупреждать «цётку Ганну», что вызывает улыбки присутствующих и звонкий смех Ольги Николаевны.

Обед проходит «на уровне» во всех смыслах. Кувертов из шестнадцати предметов на персону, конечно, мы не набрали, но недавно купленный сервиз, на мой взгляд, смотрелся вполне достойно. Что касается еды, то сегодня Ганна превзошла саму себя. Понятное дело, что и господа офицеры скинулись ради такого события, и я залез в «секретную» кубышку, и Валерий Антонович выделил толику малую из сумм, не подлежащих обязательной отчетности.

Но девчонке тоже досталось. Поднялась ни свет, и заря, и целый день носилась, как реактивная, присев отдохнуть, может быть, пару раз на пару минут… Келлер и Бойко, знающие способности нашей поварихи, сразу спокойно приступают к еде, да и остальные очень быстро меняют здоровое недоверие на желание побыстрее очистить всю посуду.

После копченой буженинки, нашпигованной чесноком, студня и соленых груздей в сметане, варварскому уничтожению под прикрытием правил изысканного поведения за столом в приличном обществе подверглись суп из говядины с пирожками, жареный поросенок в клюквенном взваре с гречневой кашей, телячьи ножки под соусом Пулет и куриные котлеты по-пожарски.

Пребывая в отличном расположении духа после всего этого гастрономического великолепия, Император решил лично поблагодарить талантливого кулинара. Пришлось чуть ли не силой вытаскивать на свет Божий нашу «нестроевую вольноопределяющуюся». Ганна, покраснев от смущения до ярко-пунцового цвета, пытается что-то лепетать, причем, акцент от волнения становится еще более заметен, но Самодержец благодушным жестом останавливает это издевательство над уставным обращением младшего по чину к старшему начальнику.

– Спасибо, голубушка, вкусно накормила! – Его Величество протягивает Ганне сотенную купюру. – Прими за труды. Не тяжело тебе управляться с таким большим хозяйством?.. Господин капитан, насколько я понял, она отвечает за питание и господ офицеров, и нижних чинов? Не слишком ли тяжелая ноша для такой хрупкой девицы? – Он окидывает взглядом ладную фигурку в подогнанной форме.

– Никак нет, Ваше Императорское Величество. Такая служба ей нравится, а ротные кашевары слушаются ее беспрекословно, и все указания выполняют моментально.

– Это еще почему, хотелось бы узнать? – Опять этот свитский генерал встревает в разговор.

– Потому, что, Ваше превосходительство, в противном случае к ним может прийти выборная делегация от разведчиков, или штурмовиков, и очень дотошно поинтересоваться, почему на обед было вкусно, а на ужин – не очень. И что им нужно сделать, чтобы это исправить. Тем более, что ее жених служит в роте огневой поддержки. Старший унтер-офицер Федор Ермошин, Георгиевский кавалер, имеет два креста и медаль «За храбрость», последний раз отличился в Нарочанской операции. Командует отделением тяжелых ружей.

– Это что еще за отделение? – Интересуется еще один свитский. – В Высочайше утвержденном штате оно наличествует?

– Так точно. На вооружении состоит пять 20-линейных крепостных ружей Гана-Крнка…

– Да, я помню его, одного Георгия вручал лично. – Произносит Император, мельком взглянув на покрасневшую Ольгу Николаевну. Видать, крепенько досталось тогда княжне на орехи от батюшки. – Ну, раз жених… Тогда держи еще и на свадьбу.

Царь подзывает любопытного свитского, который, оказывается, работает «ходячим сейфом», берет из подставленного кошелька золотой империал и вручает вконец засмущавшейся Ганне. Та, еще раз пролепетав слова благодарности, с облегчением вздыхает и исчезает с монарших глаз подальше.

Уделив нам еще минут двадцать своего августейшего внимания, Государь со свитой отправляется дальше по своим царственным делам. С ним следует и Великая княжна, предупредив, однако, что вскорости вернется для одного важного дела. Когда кортеж исчезает из поля зрения, стоявший рядом Федор Артурович тихонько, чтобы никто не слышал, делает интересный вывод:

– Да, Денис Анатольевич, не бывать Вам царедворцем, не умеете следить за выражением своего лица.

– И что же Вы, Ваше превосходительство, на моем лице вычитали, позвольте полюбопытствовать?

– Только одну мысль, господин капитан: «Как жаль, что Вы наконец-то от нас уезжаете». Пойдемте, однако, развлекать нашего гостя…

Великий князь Михаил, подметив нервозность и взбудораженность личного состава, переводит праздник в формат «Встреча без галстуков», а затем просит организовать ему экскурсию в роту огневой поддержки, мотивируя тем, что остальных он уже видел. Посылаю быстроногого Данилку вестовым к Волгину и вместе с остальными неспешно идем смотреть наше тяжелое, и не очень, вооружение.

Трофейная гаубичная батарея и пулеметы оставляют Его высочество равнодушным, мол, такое мы уже много раз видели. На несколько минут он задерживается возле пушечного броневика, залезает внутрь и лично проверяет углы наведения 47-миллиметровки. Когда заканчивает играться и выбирается наружу, его уже поджидают два расчета ПТРщиков во главе с Котярой. Рядом на треногах стоят их «карамультуки».

– Дым от выстрелов сильно демаскирует позицию? – Михаил Александрович задает вопрос после того, как оба номера показали ему порядок работы.

– Так точно. Приходится или выискивать надежное укрытие, или менять позицию после пары выстрелов. – Пускаюсь в объяснения, потому, как бойцы в данный момент временно онемели из опасения ляпнуть что-нибудь не то. – Пытаемся заменить порох на бездымный, но возникает проблема с кучностью. В кустарных условиях точно завальцевать пулю обратно практически невозможно. Нужна заводская машинка, но пока не нашли, где ее взять. А количество пороха наши алхимики, пардон, пиротехники, давно подобрали.

– У Вас и пиротехники имеются? – Вполне искренне удивляется Великий князь.

– Так точно. Фельдфебель Савелий Малышев и старший унтер-офицер Максим Горовой. Первый еще во время русско-японской в Порт-Артуре служил бомбардиром-лаборатористом, второй – из вольноопределяющихся, студент-химик.

– Ну-с, тогда давайте посмотрим, чем Ваши алхимики, колдуны и маги занимаются. – Вместе с Его высочеством отправляемся в «лабораторию», размещенную в отдельном блокгаузе.