Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 121 (всего у книги 136 страниц)

– Ясно. Где, как и когда?

– Скоро приедет Потапов, у него и спросишь. А пока что ознакомлю с обстановкой. Вчера ближе к вечеру всякие "мирные" демонстрации закончились. В основном из-за хлорацетона, твоих гранатомётчиков и броневиков. Простой люд сидит теперь дома, боясь высунуть нос на улицу, а вся эта "революционная" сволота очень быстро поняла, что любой баррикаде достаточно одного-двух выстрелов из горной трёхдюймовки, булыжники не летают так далеко, как химгранаты, а броневикам охотничьи ружья и браунинги – не опасней комариного укуса.

И они решили поменять тактику. Или им дали такую команду. Мы вытеснили их в военный городок и на Выборгскую сторону. Полной изоляции не получается, сам понимаешь, рядом Невский, другие улицы, казармы вперемежку с особняками и борделями. Те, кто сопротивляется, блокированы, патронов у них нет, еды нет, воды – тоже. – Фёдор Артурович ловит мой удивлённый взгляд и поясняет. – Я приказал отключить там водопровод… Скоро начнут сдаваться. Авиаторы раскидали листовки, где сказано, что солдаты, добровольно сдавшиеся до завтрашнего утра, после проверки будут оставлены на службе, продолжающие оказывать сопротивление будут уничтожены при штурме, или, если останутся в живых, подлежат преданию суду военного трибунала. Листовки, кстати, одновременно являются пропуском за кордон.

– Где-то я уже про такое слышал.

– Да, но в отличие от немцев в сорок первом, я сдержу своё слово… Бессонов со своими коллегами с ног валятся, спят по часу-полтора в сутки.

– Много желающих сдаться?

– Пока идут мелкими группами и поодиночке. У Отдельного корпуса и без этого работы по горло. Забастовщики, саботажники, посольства, легионеры… Да-да, не ослышались, господин капитан, между прочим и Вашими стараниями в том числе. Студента с ковбойским винчестером помните? Приехал оказывать братскую помощь в деле победы революции. Причём, за хорошее вознаграждение. В обмен на возможность депортации сдал всех, как стеклотару. И остальных боевиков, и хозяев. Американец он. От постоянной нищеты завербовался на "неплохую работёнку". Бизнес, ничего личного… Кстати, перед отправкой с ними беседовал некий господин в пенсне и с шикарной кучерявой шевелюрой. По описанию очень похож на Троцкого.

– Это всё хорошо, а где этот пиндос научился по-русски болтать?

– С семьёй наших эмигрантов там познакомился, к их дочке испытывал очень нежные чувства, вот и выучил. Он, кстати, не американец, а ирландец. Во всяком случае считает себя таковым.

– Хрен редьки не больше.

– Согласен… А так – волнения идут на спад. Склады с оружием и патронами им не достались, раздобыли что могли, по мелочи. Сестрорецкий завод ничего им не прислал, в отличие от "прошлого раза" весь ревком был моментально арестован. То, что пытались и пытаются доставить в Питер малыми партиями, перехватывается казаками, устроившими на дорогах настоящую охоту за всем, что движется, – 1-й Донской пытается реабилитироваться.

Часть заводов уже работают, остальные ждут, пока выполнят их требования. Только экономические. Тем паче, что до директоров и всяких управляющих доведено, что в связи с военным положением в городе невыполнение требований рабочих будет приравнено к акту саботажа и вредительства. Невзирая на желания акционеров. И что адвокаты на заседания трибуналов не допускаются. Ускоренное судопроизводство как-никак. И никакие агитаторы больше по цехам не шастают, народ с толку не сбивают и на митинги не гонят.

Очаги вооружённого сопротивления постепенно ликвидируются. Кстати, волынцы, бывшие зачинщиками бунта, уже сдались. В том числе и старший унтер-офицер Кирпичников. После неудачной попытки взять Финский вокзал на пару с большевиками, которых, кстати, вёл товарищ Калинин.

– Насколько я помню, зачинщиками были павловцы. Калинина знаю, а кто такой этот Кирпичников?

– Насчёт павловцев – вопрос спорный. А Тимофея Кирпичникова называли первым солдатом революции. Теперь этот солдат сидит у нас и рассказывает такое! Впрочем, сами послушаете потом…

Так вот, и подполковник Бессонов, и генерал Потапов получили сведения, что заговорщики готовят ещё один, но уже последний удар. Пошли ва-банк, другой возможности нет, сил уже не хватает. Есть информация, что собираются вывести из блокады своих сторонников неизвестно каким пока способом, переправиться через Неву и внезапным штурмом взять Арсенал и Патронный завод, а там по-новой поднимать рабочих. И, скорее всего, броневики у них тоже есть. Мы в Михайловском манеже недосчитались десятка машин.

– Так в чём проблема? Заранее выставить пулемёты и при переправе искупать. И в воде, и в крови.

– Нет, Денис Анатольевич, именно, что опять кровь прольётся, опять волнения могут начаться. Да и наши заклятые иностранные "друзья" раздуют шум на всю Европу, как палач Келлер с подручными над голодными людьми издевается, газами их душит и из пулемётов расстреливает. Английское и французское посольства хоть и блокированы "ради сохранения дипломатической неприкосновенности", но всё же…

Проще последних главарей обезвредить и через них по всей цепочке пройтись. Вот поэтому Вы со своими "призраками" мне и нужны.

– Получается, обходимся малой кровью?

– В буквальном смысле. Докторишки из Военного госпиталя зафиксировали около десяти тысяч обращений за помощью. В основном – получившие травмы в давке, когда манифестации разгоняли. Вывихи там разные, переломы, ушибы. Огнестрельных ранений набралось под сотню. Я подключил криминалистов, пули в основном от револьверов и дробовиков. Хотя есть и винтовочные.

– А почему – докторишки? Зная Ваш пиетет перед эскулапами…

– Потому, что крик до небес подняли, когда к ним с обысками пришли. А после найденных тайников с оружием язычки-то и прикусили. Теперь всех пострадавших моим приказом туда везут, чтобы видели гадёныши в белых халатах, чем революции заканчиваются. А команды выздоравливающих, которые больше всех воду мутили, теперь трудотерапией занимаются, улицы очищают от остатков баррикад, конских яблок и лузганных семечек. И пары дней не прошло, а горы шелухи стали чуть ли не символом революции! Дорвались Шариковы до свободы!..

– Да, а как там с Временщиками получилось?

– Нормально всё получилось, Денис Анатольевич. Бессонов – гений! Туда они проехали, замаскировавшись под революционные массы. Взяли Милюкова, Некрасова, Коновалова, Ефремова, Керенского… Вот Вы бы, господин капитан, как вывозили бы их оттуда?

– Кляп в рот, мешок на голову, руки связать и цепочкой в грузовик под видом врагов народа. А там – газу! И не дай Бог кто-нибудь встанет на пути!..

– Вот-вот!.. Мне бы шашку, да коня, да на линию огня!.. – Фёдор Артурович иронично цитирует "Сказку про Федота-стрельца". – Подполковник придумал вариант получше… Перед Таврическим – толпы солдат, рабочих, прочих бездельников и лоботрясов. И все пришли защищать Революцию от "тёмных и враждебных сил". И тут подъезжает бочка– водовозка, на кОзлах мужичок такой бойкий сидит и кричит во всеуслышание:

– Кто за Свободу и Справедливость, подходи по одному!

Снимает с шеи гирлянду кружек на верёвке, развязывает, расставляет их на сидении и черпаком из бочки разливает спирт. А пока первые желающие "хлопают по рюмашке", объявляет, что со складов везут всем, кто поддерживает революцию, выпить и закусить. И что остальная колонна остановилась в четырёх кварталах отсюда, у телеги колесо сломалось. А потому все желающие могут пойти навстречу и получить максимум удовольствия. И тут же все жаждущие халявного угощения ломятся в указанном направлении. Площадь пустеет за пару минут, машины спокойно уезжают.

– И что? У нас это называется – ложный след. А сломанные ветки, примятая трава, "неосторожные" следы, или бочка со спиртом – суть детали… Значит, обстановка в городе почти нормализовалась? Не прошло и двух суток…

– Не совсем так. По вечерам на улицах неспокойно. Всё-таки, из двух тюрем уголовники сбежали. Не хватило сил на всё. Все, кто был, были брошены на цейхгаузы и арсеналы. А эта мразь сбилась в небольшие банды и отрывается на простых горожанах. Грабежи, насилия… Юнкера, конечно, патрулируют улицы и им дан приказ пойманных на месте расстреливать без суда, но…

– Господа будущие офицера не желают марать белы рученьки?

– Нет, у Кутепова особо не забалуешь… – Келлер разъясняет моё недоумение. – Полковник Лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов согласился взять на себя организацию патрулирования. И справляется с этим на отлично. Дело в другом Мальчишки, коими юнкера иногда являются излишне доверчивыми и боятся пролить невинную кровь. По мере высвобождения пытаюсь подключать казаков, но всё равно людей не хватает…

Дверь снова открывается и Прохор провозглашает:

– Его превосходительство генерал-майор Потапов!..

Значит, сейчас узнаем детали и подробности и пойдём готовиться…

* * *

Погода сегодня играет за нас. Как там в песне? «Снег кружится, летает, летает…». Почти ноль по градуснику, снегопад и порывистый ветер – что ещё надо диверсанту для полного счастья? Хотя мы сегодня работаем в режиме СОБРа. Выехали на адрес, сидим и ждём, когда все мышки залезут в мышеловку. А пока ждём, внимательно слушаем двух смежников из ведомства Бессонова, которые подробно рассказывают нам всё, что удалось нарыть на эту «дачку» и её обитателей. Дачка – домик наподобие того, где я когда-то мило беседовал с господами из контрразведки. Только размером побольше, забором повыше и несколькими постройками типа каретного сарая. И сарай этот по словам наблюдателей не пустует. Во всяком случае днём там тарахтели двигатели, а ближе к вечеру на телеге подвезли кучу канистр, скорее всего с бензином.

В доме уже четверо, но, как я понимаю, ждут ещё кого-то. И охрана там тоже присутствует. Сколько человек – неизвестно, но не меньше десятка-полутора, и все, как я понимаю, со стволами. На крыльце стоит пародия на часового. Что характерно, – в форме. Но дымит, не стесняясь и не хоронясь, как будто так и положено. Совсем охренели от ветра перемен?..

Так, а вот ещё действующие лица появились!.. К воротам подкатывает закрытое авто, коротко бибикает, с той стороны выдерживается небольшая пауза, потом створки распахиваются и машина заезжает во двор… Насколько я понял, внутри ещё двое, или трое, не считая водилы. Ну, теперь-то, наверное, всё, можно начинать веселье…

Забор мы "прошли" со стороны гаража. Просто и незатейливо, как всегда. Сцепленные в замок руки, плечо, прыжок… Две пятёрки идут со мной, одна осталась контролировать периметр снаружи. Осторожно выглядываю из-за угла, затем подзываю одного из командиров:

– Фомич, пошли кого-нибудь посмотреть, кто там обитает. – Показываю рукой на флигель. Если в окнах горит свет и валит дым из трубы, значит, – кто-то там живёт. И не факт, что хороший…

Через пять минут разведчики возвращаются и рассказывают интересные новости:

– Внутри человек двенадцать. Кто в карты играет, кто водку пьёт, кто по диванам валяется. Одеты в нашу форму, но не наши это, Командир.

– С чего так решили?

– Морды не наши, пьют не по-нашенски, глотками мелкими, да и игра эта… У нас так не играют.

Приходится самому сбегать глянуть. Ну да, не наша картинка. В окошко тайком много не увидишь, но впечатление такое, что в салун на Диком Западе попал. Играют точно в покер! И ставки делают!.. Но самое интересное – одеты солдатами, а оружие – кто на что выпендрился. Винтовок только пять, у остальных – пара браунинговских "трэнш ганов", а дальше – сплошной короткоствол. Хороший, не спорю, но где в Российской армии вы видели ефрейтора с Браунингом М1903? Или рядовых с 96-ми маузерами? Ну, а этот вообще спалился! Интересно, он с собой его привёз? Бред наяву – российский унтер с кольтом-"Миротворцем" на поясе!.. Ага, а вот этого я сразу не заметил! Сладкая парочка с мадсеном!.. Возвращаемся к основной группе, быстренько раздаю указания:

– Фомич, бери своих и блокируй флигель. Себя не обнаруживать. Услышишь шум в доме – вали их наглухо. Будьте внимательны, там есть ручник…

Группа уходит, а мы продолжаем заниматься делами. В гараже тоже горит свет и слышно какое-то звякание. Значит, там тоже нехорошие люди нехорошими делами занимаются. А раз так, то надо их навестить…

Дверь, врезанная в створку ворот, не закрыта. Заходим и видим интересный "натюрморт". В гараже стоят два броневика. Один – пулемётный, неизвестной мне конструкции. Второй – Ланчестер с 37-миллиметровым "окурком", который, тем не менее, может немало дел наворотить. Ага, и максим торчит с обратной стороны. И возле него, сидя на корточках, копаются два "автослесаря". Один из них, увидев нас, замирает на полуслове, заворожено глядя в чёрный зрачок ствола "беты", нацеленной ему в лоб. Второй настолько увлечён сборкой какой-то железяки, что не замечает столбняка у своего коллеги и продолжает увлечённо заклинать запчасть разными "факами", "шитами" и "блуди бастардами", очевидно, надеясь, что это поможет в ремонте…

– Good evening, gentlemen. Who are you? (Добрый вечер, джентльмены. Кто вы?).

Господи, так же и убиться можно! Так дёрнуться и боднуть открытую бронедверку!..

– We… We are… mechanics…

Ну, понятно, какие они механики!..

– Your hands, please. (Ваши руки, пожалуйста)

Верхние конечности тут же связываются за спиной, отошедший от ступора механик задаёт тот же вопрос, что и я:

– Who are you?

– Your nightmares… (Ваши ночные кошмары).

Осознать ответ он уже не успевает, один из "призраков" несильно прикладывает его прикладом позади уха, отправляя в нирвану. Второй через секунду присоединяется к товарищу…

Часового на входе в дом развели, как малолетнего дитёнка. Когда он повернулся спиной к "нашему" углу, поймал за шиворот свежеслепленный снежок и, используя те же идиоматические выражения, что и механик немногим раньше, пошёл выяснять, кто из приятелей над ним так прикололся. Но не дошёл. Завернув за угол, стукнул виском по моему кулаку и почему-то решил отключиться. Трое диверсов остаются контролировать дом снаружи, двое идут со мной…

Место, где собрались искомые персоны, находим сразу же по оживлённому спору, слышному даже через закрытые двери. Пора прекратить прения и предоставить слово новому докладчику…

Кажется, мы вовремя. Господа заговорщики уже собираются расходиться. И немало удивляются ворвавшимся привидениям в белом. В отличие от классических, орущих "Всем лежать! Лицом в пол! Руки за голову! Не шевелиться!". Хозяева застыли в ступоре, но ненадолго. Подсечка, и один уже выполнил команду… Рывок за шиворот, второй тоже пикирует на пол… Кто-то хватается за кобуру, но успевает только дёрнуть хлястик… Последний, всё же, решил самостоятельно последовать примеру товарищей. На заломанных назад руках тут же защёлкиваются новомодные наручники. Академик Павлов и тут впереди планеты всей! Решил спиратить изобретение компании Peerless, немного их доработав. И, пользуясь возможностью, передал нам на войсковые испытания…

Только сейчас к "жертвам неизвестно чьего произвола" возвращается дар речи:

– Вы… Кто вы такие?!.. Как смеете?!..

Это у единственного генерала голос прорезался, правда, сразу петуха дал. Несколько раз хлопает и дёргается в руках "бета", пули впиваются в пол рядом с его головой, звякают гильзы, в воздухе пахнет сгоревшим порохом.

– Молчать! Лежать! Смотреть в пол!..

Так, что мы имеем в улове? Помимо непослушного превосходительства ещё четыре высокоблагородия и один мутный гражданский. Неплохо, скоро революцией ефрейтора командовать будут. Или кухарки – по словам известного классика…

В комнату забегает один из Фомичёвых бойцов:

– Флигель умер.

– Добро, передай команду подогнать грузовик.

Один из "призраков" отмахивает "оборотнем" кусок гардинного шнура и нанизывает, как бублики, за скобы собранные револьверы, а потом вешает через плечо это импровизированное бандольеро. Другой достаёт припасённые мешки из плотной ткани. Остальные бойцы поднимают первого мятежника, коим оказывается уже знакомый мне Барановский, ставят его лицом к стенке, пинками заставляют расставить ноги пошире и "приятельскими" похлопываниями проводят обыск. Полкан поворачивает голову и открывает рот, чтобы что-то сказать, но получает хорошую затрещину и не решается вякнуть. Ему надевают на голову мешок и заставляют встать на колени. Далее те же манипуляции проводятся со вторым… третьим… четвёртым… Последним оказывается цивильный шпак, хотя, какой он, к чёрту, цивильный! По всему видно, что форму носил и носит, бусурманин хренов!.. Почему-то оказываюсь прав, шпак, наплевав на предупреждение, перед тем, как спрятать бошку в мешке, успевает крикнуть "Я – подданный британской короны!" и получить за это тычок в почки. Только после окончания всех "процедур" подхожу к нему и спрашиваю:

– Кто Вы такой?

– … Капитан Кроми. Флот Его Величества короля Георга V. – С небольшим промедлением объявляет он интересную новость. Вот это уже интересно, это мы удачно зашли! Но всё это – потом!..

– Господа! Вы арестованы за участие в заговоре против Государя Императора!

– Я – генерал-майор Якубович! Вы не имеете права!.. – Несильный удар прикладом в затылок, тем не менее, прерывает фразу.

– В крепости разберёмся! На выход по одному. Предупреждаю, шаг влево, шаг вправо расценивается, как попытка побега. Охрана стреляет без предупреждения! На выход по одному! Первый – пошёл! – Даю команду начинать погрузочные работы. – Да, механиков этих тоже пакуйте. И броневиками займитесь…

* * *

Заехав в Петропавловку, сдаю «груз без пяти минут двести» начкару с пожеланием найти наиболее подходящие для них места, телефонирую Келлеру и от него получаю приказ сидеть в крепости и быть «пожарной командой» на случай непредвиденных обстоятельств. Мол, все уже на местах, капкан поставлен, а мои навыки могут пригодиться, если помимо Литейного полыхнёт где-нибудь ещё. Под занавес Фёдор Артурович интонационно выделил фразу о том, что получил весточку из Института, там всё спокойно, академик Павлов, а также Дашенька с малышкой живы-здоровы и передают папочке привет. Посыл остался непонятен, поэтому отодвигаю его на задний план и иду изучать документы пойманных и бумажный хлам из портфельчика, который прихватили с собой. Итак, генерал-майор Якубович, начальник отделения ГУГШ… Подполковник Барановский, ну этого я уже знаю… Полковник Туманов, исполняющий дела помощника начальника отделения ГУГШ… Что-то много генштабистов для такой маленькой компании…

От бумажной работы меня отвлекает караульный с "бодрянки":

– Вашскородь, там один из ентых с Вами говорить желает.

– Со мной лично, или с каким-нибудь офицером?

– Не, он сказал, штоб я нашёл того, кто их сюда привёз и сказал ешо, што эт-та очень срочно и важно.

Блин, не дадут поработать спокойно. Можно, конечно, забыть, в смысле забить, но вдруг там действительно что-то важное?..

– Ладно, пойдём, покажешь мне, кому там спокойно не сидится…

Спокойно не сиделось Барановскому. Не успел я шагнуть в камеру, как услышал немного неожиданное:

– Ну наконец-то! Здравствуйте, Денис Анатольевич!..

Это я так понимаю, человек свою осведомлённость показать желает, цену набивает. Ню-ню, старайся, энциклопедист кладбищенский.

– Вам здоровья желать мне как-то не хочется. Да и не к чему оно вам.

На лице подпола мелькает недовольная гримаска, тут же сменяемая улыбкой.

– Полноте Вам, господин капитан. Не скажу, что обстановка соответствует приличному знакомству. Но рано, или поздно мы должны были встретиться.

– Мы вчера уже встречались, любезный. Вам этого недостаточно? Как голова, не болит?

– Если бы не Ваша… э… не совсем уместная привычка чуть что сразу пускать в ход грубую силу, господин капитан, наша вчерашняя, да и сегодняшняя встреча могла бы пройти совсем по-другому… Итак, мы можем спокойно поговорить о том, что представляет интерес для нас обоих?..

– А что, у нас могут быть общие интересы? Вот уж не думал.

– Могу я поинтересоваться, почему Вы с таким остервенением защищаете никчёмного и безвольного Николая Второго? – Барановский оставляет мою шпильку без внимания. – Что-то личное?.. Не думаю. Тем более, что мы Вами интересовались давно и по отзывам довоенных знакомых особых симпатий к императору Вы не испытывали. Что изменилось? Хотя – нет, перефразируем вопрос. Насколько слепа Ваша преданность? Иными словами, можно ли чем-то её поколебать?

– Возможно, господин полковник, Вам не приходилось об этом слышать, но я присягал Императору и освободить от присяги меня может только он.

– Не будем обмениваться колкостями, Денис Анатольевич. Я тоже присягал, но любой здравомыслящий человек прекрасно понимает разницу между действительностью и театральным фарсом. Все эти благоглупости придуманы для овечек, чтобы шли себе смирно в стаде и не разбредались. А Вам не приходило в голову, что вместо такой овечки можно стать пастухом и гнать стадо туда, куда надо тебе?.. – Барановский уже позволяет себе язвительно улыбаться. – Скажу открыто, Вы ещё можете это сделать. Даже несмотря на вчерашнее. Если Вы согласитесь помочь нам, Ваши действия будут очень высоко оценены. Вы не пожалеете!..

– Надеюсь, Владимир Львович, сумма вознаграждения составит не тридцать сребреников?

– Опять Вы за своё! Оставьте Бога ради эту романтику Брюсовским юношам бледным со взором горящим! Поймите, так, или иначе Вам придётся помочь нам. У Вас, простите, нет другого выбора. Прошу выслушать меня спокойно и хладнокровно, Денис Анатольевич! То, что Вы испортили вариант с Великим князем Кириллом – по большому счёту ерунда. Он всё равно должен был стать мимолётным персонажем. Сейчас он у вас в руках, – ну и что? Есть ещё Борис и Андрей Владимировичи.

– А есть цесаревич Алексей!

– Бросьте! Вы сами прекрасно знаете, что он безнадёжно болен. Для чего продлять мучения ребёнку? По Вашему это гуманно?..

Ну ни хрена себе куда тебя занесло! Скоро до эвтаназии доберёмся. И я первый её тебе устрою!..

– Вы случайно себя Богом не возомнили, господин подполковник? Решать кому сколько жить – его прерогатива.

– Не будем сейчас дискутировать по пустякам… Вы, наверное, не знаете ещё, что сегодня утром погиб Великий князь Михаил Александрович… Не огорчены, не шокированы? Значит, Ваша преданность, всё же, имеет какие-то пределы? Он же наряду со старым императором Вас приблизил и возвысил… Я ещё раз прошу остеречься от опрометчивых действий, господин капитан… Почти одновременно с этим скорбным событием была захвачена вотчина академика Павлова, с которым Вы также в близких отношениях. И где до последнего времени проживала Ваша супруга с дочерью…

Только после третьего удара в голове мелькает запоздалое понимание загадочной фразу Келлера о Даше. После пятого решаю остыть и отпускаю Барановского, который сползает по стеночке на пол, где и начинает учиться заново дышать.

– … Кх-а… Кх-м… Нет, нет, с ними ничего не случилось!!!.. У Вас такое лицо, что я даже на секунду испугался. – Несмотря на всё Барановский внимательно смотрит за моей реакцией. – Надеюсь, Вы прекрасно понимаете, что они в безопасности, но найти их Вам не по силам… Даже если замордуете меня до смерти, ничего не получится. Я просто не знаю где они. И не знаю, как выйти на нашего… скажем так, – руководителя. Связь у нас односторонняя. Когда ему надо, он присылает доверенных людей. А чтобы воссоединиться с семьёй, Вам нужно сделать сущий пустяк… Для Вас, наверное, уже не секрет, что наши товарищи сейчас пытаются штурмовать Арсенал, чтобы вооружить народные массы? В Петропавловской крепости ведь тоже большие запасы оружия? Выпустите нас из каземата, помогите взять склады под контроль! У Вас же здесь, в крепости, достаточно своих людей!.. Как Вы смотрите на то, чтобы остаток жизни прожить вместе с семьёй в какой-нибудь далёкой и спокойной стране. Имея счёт с пятью, а то и шестью нолями в любом швейцарском банке и абсолютно ни в чём не нуждаясь?..

Ладно, поиграем немного в твои игры и по твоим правилам.

– Почему я должен вам верить?

– Ну, Денис Анатольевич, даю слово офицера, с Вашими близкими абсолютно ничего не случится!

– Не напомните, кто недавно рассказывал о разнице между действительностью и театральным фарсом? Это ведь в равной степени относится и к присяге и к слову чести, не так ли?

– Что же Вы хотите? – Барановский не подаёт вида, что мои слова его задели.

– Какое-нибудь более существенное доказательство Ваших слов. Не думаю, что Вы настолько глупы, что не додумались попросить мою супругу черкануть пару строчек, чтобы я поверил. Или предъявить какую-либо вещь, ей принадлежащую.

– Но, помилуйте, Денис Анатольевич, я же не знал, что наша встреча сегодня будет обязательной. – Теперь подполкан выглядит несколько озадаченным. – И московский поезд ещё не прибыл…

– Значит, доказательств у Вас нет…

– Постойте, Вы же забрали портфель! Там в боковом кармашке должна быть депеша!.. Отправленная из Москвы по телеграфу МПС. В ней говорится о задержке вагонов с…

– Ага, что-нибудь типа "Грузите апельсины бочками тчк Братья Карамазовы".

Барановский, не поняв абсолютно ничего, удивлённо смотрит на меня. Приходится объяснить:

– Кто поручится, что фраза означает именно то, о чём вы говорите? Опять под слово офицера?

– Жалеть потом не будете, Денис Анатольевич? – Барановский пытается вернуть себе утраченную инициативу. – Не сойдёте с ума от мысли, что могли спасти семью, но не сделали этого. Из-за тех людей, которые ещё вчера слыхом не слыхивали о капитане Гурове?..

Говорят, ничто так не способствует взаимопониманию, как данная вовремя и от души оплеуха… Оказалось – правда. Полкан встаёт, потирая правый "локатор", но перебивать меня больше не решается…

– Подполковник, вы меня не убедили. И я не собираюсь никого выпускать. Для всех вас единственный выход из крепости – Невские ворота. Компренэ ву, мон шэр?.. ("Ворота смерти" – так называли в народе Невские ворота Петропавловской крепости, ведущие из цитадели прямо к водам Невы. Их продолжением явилась гранитная пристань со ступенями, спускающимися в реку. Именно через Невские ворота по ночам выводили узников тюрьмы. Отсюда по воде их отправляли прямиком на каторгу или казнь).

– Денис Анатольевич, боюсь, что Вы сейчас совершаете самую большую ошибку в своей жизни! – Подпол даже изображает искренне-соболезнующее выражение на мордочке. – Мне, простите, по-человечески жаль Вас!.. Который час, не подскажите?

– Четверть второго…

– У Вас есть ещё полчаса, не более. Если передумаете, приходите…

Полчаса, говоришь? Вполне хватит. По твоим правилам поиграли, теперь по моим будем играть. Так, где я там видел пустую казарму?..

Нахожу Фомича с бойцами и в двух словах объясняю что от них требуется. Народ довольно ухмыляется и обещает не подвести. Отправляю их в нужный каземат и бегу в штаб предупредить, чтобы не волновались и одолжить у охраны пяток мосинок…

Когда через двадцать минут снова захожу в камеру к Барановскому, он изо всех сил пытается скрыть радостный блеск в глазах.

– Передумали, Денис Анатольевич? Я знал, что благоразумие возьмёт верх над эмоциями…

– Всех сразу я вывести не могу, это будет подозрительно. Так что, Владимир Львович, пока идём вдвоём. Я спрячу Вас в укромном месте, потом приведу остальных.

А это – идея, их всех по очереди туда таскать! Если Келлер невовремя не остановит…

Подполковник понимающе ухмыляется, глядя на двух конвойных, затем выходит из камеры и заводит руки за спину. Ну-ну, ломай комедию…

Выходим во двор и шагаем в каземат. Барановский с интересом оглядывается по сторонам и даже прислушивается к стрельбе, периодически доносящейся из города. Заходим в казарму, бойцы сделали всё, как надо. Нары перевёрнуты на бок и составлены так, что лежаки составляют сплошную стенку шириной метров на семь. Подпол, чуя что-то неладное, замедляет шаг и оборачивается, пытаясь меня увидеть, но конвоиры хватают его под руки и толкают к "стенке", ворча:

– Давай! Шевели ногами!..

– Становись! – Подаю команду "пятёрке".

– Гы… Га… Господин капитан!.. Денис Анат… тольевич!!!.. О-об… я-ясните, что это всё значит?!.. – Барановский уже догадывается, что сейчас будет происходить и ему это очень не нравится. – Вы-вы… Не име-е-ете права!!!..

– Жаловаться будете? Ну, разве что дежурному чёрту… Бывший подполковник Императорской армии Барановский! За участие в заговоре против Государя Императора вы приговариваетесь к расстрелу!.. Я бы тебя, с…ка, с удовольствием вздёрнул, но поблизости нет ничего похожего на виселицу…

– Не-е!!!.. Не-е на-ада!!!.. Нет!!!.. С-смилу-уйтесь!!!.. Де… Денис Анатольевич!!!..

– Молитвы помнишь? Давай, время идёт…

– Не-е на-ада! Не-е на-ада!.. Нет!.. – Подпол с ужасом смотрит на пятерых бойцов с винтовками в положении "К ноге". – Не-е… Не имеете права!..

– Не имею права? После того, что ты сказал про мою жену и дочь? Я не имею права?!.. У меня был чёткий приказ – или арестовать вас всех, или, при невозможности доставить сюда – ликвидировать. Так что будем считать, что ты оказал сопротивление при задержании. Или вообще тебя не было. Сейчас вот трупик дотащим до ближайшей проруби и – адью. В лучшем случае после ледохода всплывёшь где-нибудь… По частям… Не тяни время! Молиться, как я понимаю, ты не будешь. Глаза завязывать?.. Братцы, помогите ему!

Конвоиры подходят к Барановскому, заламывают ему руки, когда он начинает судорожно от них отбиваться, затем куском простыни завязывают глаза и возвращаются на место…

– Товсь!..

"Расстрельная команда" клацает затворами. Будущего "покойника" колотит крупная дрожь, колени подгибаются, он еле стоит на ногах. Но падать пока не собирается…

– Цельсь!..

Даже я чувствую, как секунды летят всё медленнее и медленнее…

– Пли!

Залп пяти стволов бьёт по ушам. Вокруг "мишени" в деревянных лежаках появляются чёрные дырочки. Барановский оседает на пол так натурально, что даже я бы поверил, не то, что какой-то Станиславский. Надо работать, пока не очухался!..

– Кто ваш главный?! Где он?! Как его найти?! Отвечать!!!..

– Я… Я не з-зна… Не знаю. К-как е… Его… Н-найти… – Подполковник не сможет справиться с прыгающей челюстью.

– Братцы, поднимите его и привяжите как-нибудь. Чтоб целиться удобней было. – Обращаюсь к конвойным.

Распятие из него изображать не стали, привязали руки к верхней ножке нар и оставили в позе "ныряющего человека".

– Последний раз спрашиваю: кто главный и где его найти? Не делай из меня дурака! Ни за что не поверю, что нет у вас экстренной связи! Даю минуту, потом расстреляю всерьёз. Веришь мне, с…ка?!..

– Я… не-е… З-зна-аю…

– Пятьдесят секунд!..

– Ради… Бога!.. Го… Господин кап-питан!.. Я не-е знаю!!!..

– Сорок секунд!..

– Нет! В-ы не… Не мож-жете… Вот так!…