Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 127 (всего у книги 136 страниц)

– Господа! Мне назначено!..

– Сядьте на место… любезный! – Эх, давно я не д*артаньянил, уже и забывать начал, как это делается. – Я здесь по делу государственной важности, а не с сомнительными коммерциями! Если желаете, после могу и вашим вопросом заняться!..

Негоциант этого никак не пожелал и плюхнулся обратно на стул под недоумевающее-сочувствующим взглядом секретаря.

Хозяин кабинета, штабс-капитанишка, упакованный по последнему писку военной моды (френч с одиноким "Станиславом вообще без всего", галифе, сбруя имени Сэма Брауна и ботинки-бульдоги с обмотками от Fox Brothers) был очень занят ритуалом чаепития и особого сопротивления оказать не смог.

– Сударь, сегодня поручик Макаренко получил в вашем ведомстве тридцать комплектов солдатских постельных принадлежностей на казённые нужды. Вот по этой накладной. Которую вы собственноручно завизировали. Вот ваша подпись. Здесь числится имущество первого срока службы, так?..

– Э-э-м-м-э… Да… А с кем имею честь?..

– Вопросы здесь задаю я! Бумага подписана вами?

– … Да…

– Пройдёмте с нами. Хочу, чтобы вы лично убедились в наличии и качестве выданного.

– Н-но позвольте…

– Не позволю!!!.. – Удар кулака по столешнице заставляет подпрыгнуть на месте мраморный письменный прибор и упасть вниз отставленному на самый край стакану в серебряном подстаканнике. Горячее содержимое которого попадает чинуше на колени и, кажется, немного повыше, отчего он резво вскакивает. – Я – подполковник Гуров, офицер по особым поручениям Его Императорского Высочества Регента Империи Великого Князя Михаила Александровича! И получение имущества вышеупомянутым поручиком Макаренко как раз входит в мою компетенцию!.. На выход – марш!..

На складах нас обслужили почти молниеносно. Не успели мои водилы поскидывать тряпьё вниз, как уже были готовы тюки с абсолютно новыми подушками, одеялами и матрасами. Теперь – последний штрих…

– Стоять!.. Мой батальонный врач нашёл в этой рванине вшей, кои могут оказаться тифозными. Поскольку я не могу продезинфицировать кузова автомобилей, распорядитесь, любезный, быстро застелить их чистыми простынями во избежание переноса инфекции! Выполнять!..

Палуба под ногами накреняется, отвлекая от приятных воспоминаний. Крейсер ложится в очередной поворот, затем снова выравнивается…

По дороге обратно пришлось долго и искренне убеждать шокированного Антона Семёновича в своей абсолютной доброжелательности к нормальным людям. И в доказательство властью командира батальона пригласить на торжественный ужин, посвящённый прибытию для прохождения службы нового офицера. Коим был недавний юнкер Михайловского училища, а ныне прапорщик Александр Анненский. Ещё тогда, в Питере, разагитированный Котярой, нашёл возможность познакомиться с юношей и даже осчастливить его рукопожатием перед строем. После краткого, но эмоционального поучения о том, как надо понимать честь офицера и хранить как военную тайну, так и некоторые подробности личной жизни других людей, волею случая ставшие ему известными. А также, к чёрной зависти половины батареи, пригласить после окончания учёбы продолжить службу в 1-м Отдельном Нарочанском батальоне специального назначения.

Как оказалось, мы с ним разминулись буквально на несколько минут, и он уже целый час поджидал меня возле канцелярии. После того, как, покраснев от волнения, его новоиспечённое благородие доложился о готовности приступить к служебным обязанностям, пришлось отпустить педагогов заниматься своими делами, взяв с них обещание непременно присутствовать на празднике живота и провести вводную беседу-инструктаж с "молодым пополнением", отправив перед этим посыльного к Ганне с просьбой превратить обычный ужин в торжественно-ритуальное мероприятие…

Когда мы вошли в столовую, там собрались уже все офицеры. Вадим Фёдоров, дежуривший по батальону, доложил об отсутствующих, я представил Анненского коллективу, затем по моей просьбе он в двух словах рассказал, какие пути Господни привели его в наш батальон, и что, если капитан Волгин не возражает, то он бы хотел служить в роте огневой поддержки. Улыбающаяся шеф-поварыня вручила новичку именной столовый прибор с выгравированными заранее инициалами, и на этом торжественная часть была закончена. Как только все расселись, к нему подошёл специально назначенный для этого случая вестовой с малюсенькой рюмкой (по уже давней традиции стопки и стаканы были заменены на "напёрстки" грамм по пятьдесят вместимостью) на подносике и доложил:

– Ваше благородие, это – от их благородий капитана Волгина и офицеров четвёртой роты.

Что делать по этой команде Анненскому я уже рассказал, и он, взяв посудинку, подошёл по очереди чокнуться с вышеназванными. Потом была очередь "призраков" Оладьина, "кентавров" Дольского, "янычар" Стефанова и последняя персонально от батальонного командира. Каждую рюмку он только пригубил и поставил "в строй" перед собой. Содержимое после ужина будет собрано во фляжку и выпьет он эти стописят в окопе, после того, как прикончит своего первого ганса и заберёт его ствол. Одновременно получив свой персональный "оборотень"…

Недавно такой случай ему выпал. Разведотдел Западного фронта доложился, что какая-то германская радиостанция периодически долбит в эфир непонятное слово. Для наших армейских "маркони" под общим руководством никому, кроме вездесущего Павлова не известного прапорщика Вавилова пеленгация уже не была тайной за семью печатями и по их выкладкам гансы занимались радиохулиганством в окрестностях того самого хутора, где скоропостижно скончались некие обер-лёйтнант Майер и майор фон Тельхейм. Оладьин, собирая группу, прихватил с собой Анненского и поехал искать "окошко". Всё прошло успешно. Место перехода нашли, наш молодой прапор вшил в голенище ножны для боевого ножа и повесил на ремень "фирменный" батальонный кортик и кобуру с трофейным люгером, а в кайзеровской армии на одного фельдфебеля стало меньше. Бедняга так и не добрался до сортира…

Палуба снова наклоняется, теперь уже в другую сторону. Снова поворот, я уже давно сбился который по счёту…

На том хуторке меня снова ждали Николаи и фон Штайнберг. Но на этот раз беседа была спокойной и конструктивной для обеих сторон. И результатом её стал выход в море заранее перегнанного из Ревеля крейсера "Олег". Бронепалубник облегчили по максимуму, сняв все мины и лишнее имущество, а также отправив в отпуск нескольких офицеров. В результате чего командир крейсера каперанг Полушкин временно переселился в отдельную каюту, предоставив свои "апартаменты" нам и прибывшему на борт в режиме "сплошное инкогнито" Великому князю Михаилу Александровичу. Который оккупировал спальню, столовую и кабинет, а мы расположились в салоне, ибо только через него можно было добраться до охраняемого лица. Мы – это личная охрана Регента (мой бывший Первый Состав) и я, напросившийся за компанию. Помимо этого чуть позже на просторы Балтики выскочил только что отремонтированный "Новик", командир которого должен был вскрыть пакет с боевым приказом в море, где чужих глаз и ушей гораздо меньше, чем на суше.

!

Эсминец тоже облегчили по максимуму, сняли гальваничесие мины, весившие под тридцать тонн. Вместо них "Новик" принял на борт пару разборных деревянных домиков, кучу громоздких ящиков и взвод странноватых солдат-радиотелеграфистов, всё это богатство очень тщательно охранявший. Излишне любопытным матросам "тыловые сухопутные крысы" с ласковыми взглядами профессиональных душегубов объяснили, что великомудрому начальству срочно затребовалась метеостанция на каком-то острове, а подпоручики Буртасов и Фёдоров, возглавлявшие эту странную экспедицию, признались по большущему секрету офицерам "Новика", что будут испытывать аппаратуру для обнаружения вражеских кораблей и подлодок, действующую на недавно открытых и доселе неизвестных широкой публике физических принципах…

Вообще-то Аландские острова характеризуются самым тёплым климатом на Балтике, но в апреле месяце это абсолютно незаметно. Голые деревья, голые камни, кое-где покрытые бурым мхом, пожелтевшая прошлогодняя трава, свинцово-серая вода с плавающими льдинами и пронзительный ветер, дующий с моря. Местом встречи был выбран один из небольших островков, находившийся на отшибе и формой напоминавший чуть ли не идеальный эллипс, почти насквозь прорезанный узким фьордом. Вот туда и прокрался "Новик", осторожно промеряя глубины со шлюпок. После чего последовал короткий разгрузочный аврал, и эсминец ушёл галсировать неподалёку в заданный район. Диверсанты-телеграфисты быстренько сваяли сборно-щитовые домики для ВИП-персон и аппаратуры, дали условный сигнал в эфир и занялись обустройством позиций и наблюдательных пунктов. Вскоре паровой катер с крейсера в две ходки перевёз "пассажира" с охраной на берег и "Олег" тоже ушёл на позицию…

Ещё часа через два Буртасов, отвечавший за гидроакустику, доложил о корабле с зюйд-веста, и вскоре, хорошо так подымливая, к острову подошёл "Кёльберг" с Кайзером на борту. Высадив свой "десант", немец отвалил, не желая привлекать лишнее внимание, и началось самое интересное. Великий князь Михаил уединился с императором всея Германии в походно-полевом эрзац-зале для переговоров, а я пошёл с уже майором фон Штайнбергом, командовавшим охраной Вилли ╧2, расставлять его егерей, всячески изображая радушного хозяина, не держащего ни одного камня за пазухой. Ну, почти ни одного…

Немцев тоже было с полсотни, и мы быстро составили схему охраны и обороны. Где-то в голове сидело опасение непредвиденных инцидентов между бойцами, но пришлось полагаться на знаменитый немецкий орднунг и мой достаточно эмоциональный и выразительный инструктаж перед операцией. Хотя, опасения, скорее всего, были напрасными. И на совместных постах, и возле палаток народ с обеих сторон держался хоть и настороженно, но без явной враждебности. Хотя, не исключено, что в своё время присутствующие здесь страстно желали поймать друг друга на мушку…

– Да, Деннис, вам, русским к холоду не привыкать! – Фон Штайнберг почти незаметно поёживается в своей шинельке "на рыбьем меху" и обращается к дежурному егерю. – Юрген, сделай нам кофе!

– Ну, во-первых, есть на Руси такая пословица "Что иноземцу смерть, то русскому – похмелье". – Слегка перефразирую для политкорректности, затем расстёгиваю шинель, воротник кителя и показываю краешек давнишней Павловской грелки. – А во-вторых, у каждого моего солдата есть вот такая вещь. Согревает и держит тепло в течение нескольких часов…

Из второго домика вылезает гидроакустик Буртасов и, перекрывая негромкое тарахтение отнесённого подальше "электропитающего агрегата", прерывает нашу светскую беседу:

– Денис Анатольевич, шумы с зюйда! Судно, судя по всему, небольшое!

Вместе со Штайнбергом ломимся в указанном направлении и в начинающихся сумерках начинаем обшаривать окрестности в два бинокля. Долго искать не приходится. К нам ползёт, подсвечивая себе маленьким прожектором, паровой катерок наподобие рейдового. И, что характерно, – под родным Андреевским флагом…

– Генрих, незаметно уберите своих солдат с этих двух постов! – Решение приходится принимать на ходу без оглядки на дипломатию. – Я попытаюсь не пустить их на берег, но…

– Гут. – Гауптман понимает всё правильно. – Я отведу их вон туда за деревья…

Минут пять маячу фонариком возле самой кромки воды, чтобы меня точно заметили и не промахнулись с причаливанием. Катер, сипло пыхтя машиной, наконец-то утыкается носом в берег, на песок плюхаются дощатые сходни и по ним спускается достаточно старый для своего чина прапорщик по Адмиралтейству в заношенном кургузом кительке.

– Здравствуйте, господин подполковник… – Он удивлённо оглядывает меня с ног до головы в то время, как сопровождающие его такие же немолодые солдаты, выставив винтовки перед собой, осматривают берег. – Позвольте представиться, прапорщик Полуянов.

– Подполковник Гуров. Здравствуйте, прапорщик. Позвольте полюбопытствовать, откуда вы и с какой целью прибыли?

– Гарнизон острова Соммарон. Сигнальщики сообщили, что видели дымы и неизвестное судно. Проводим осмотр островов, мало ли, вдруг германцы что задумали. – И "мокрый прапор", и солдаты продолжают подозрительно зыркать по сторонам.

Ага, гансам заняться больше нечем, как вдруг с какого-то перепугу Аланды воевать…

– А Вы, господин подполковник, здесь с какой целью?

– Видите ли, господин прапорщик… Кстати, как Вас величать?..

– … Э-э-э… Дмитрий Николаевич…

– Видите ли, Дмитрий Николаевич, здесь проводятся испытания нового вооружения… Совершенно секретные, между нами говоря. Корабль, который видели Ваши сигнальщики – это либо крейсер "Олег", либо эсминец "Новик". Они также участвуют в операции. – Стараюсь облагодетельствовать дотошного моремана дружеским обращением. – Так что, очень Вас прошу – ни слова никому!..

– Но нам же должны были сообщить… Из штаба флота…

– Ну, Дмитрий Николаевич!.. Сообщать о проведении секретных испытаний?!.. Помилуйте! Это – то же самое, что во всех газетах объявления дать! Об этом мероприятии знает очень узкий круг лиц… Там… – Поднимаю палец вверх, обозначая высшие сферы руководства. – Там особое внимание уделяется именно секретности данной операции. Тем более, что проводится она под эгидой Главного Военно-Технического Управления Генерального штаба. Могли и не согласовать…

– … Ну, хорошо… Но я, всё-таки, хотел бы осмотреть остров… – Не сдаётся бдительный служака.

– Вы же прекрасно понимаете, что я не могу этого допустить…

– … Господин подполковник, позвольте Ваши документы!.. Простите, но, сами понимаете, – служба!..

Вот ведь пристал, блин, как банный лист… не буду говорить куда! Придётся показать…

– Пожалуйста. – Расстегнув шинель, достаю из кармана кителя своё удостоверение и сую под нос настырному проверяльщику.

Прапор несколько раз пробегает глазами по строчкам, шевеля губами и стараясь заучить всё наизусть, спотыкается взглядом о фразу "офицер по особым поручениям Его Императорского…" ну и так далее, после чего чинопочитание одерживает верх над подозрительностью:

– Ещё раз прошу простить, господин полковник! Разрешите отбыть?..

– Да, конечно. Как Ваша фамилия?.. Полуянов?.. По прибытии в Петроград я доложу о проявленном Вами старании…

Катер отчаливает и через несколько минут скрывается с глаз… Перевожу дыхание и возвращаюсь обратно к ожидающим в нетерпении дозорным и фон Штайнбергу с его егерями, которых мои головорезы невзначай взяли в кольцо.

– Пойдёмте, Генрих. Кофе уже, наверное, совсем остыл… Это была самовольная попытка проявить бдительность соседним гарнизоном. – Отвечаю на невысказанный гауптманом вопрос…

– Знаете, Деннис… – Немецкий "бариста" сумел додержать кофе горячим, не испортив вкуса, и фон Штайнберг немного согрелся и расслабился. – Возможно, я сейчас скажу то, что не должен говорить и надеюсь, что это останется между нами… Полковник Николаи вытряс из меня все подробности наших встреч… И я сам много думал об этом… Не обижайтесь, но три года назад, когда война только начиналась, Россия была отсталой страной, где промышленностью и наукой занимались в основном иностранцы. И в первую очередь – мы, немцы…

Заметив по моему выражению лица готовность к резкой отповеди, Генрих примиряюще поднимает ладонь перед собой.

– Нет, нет, Деннис, Вы не подумайте, что я настолько невежественен, что не способен назвать таких великих русских ученых, как Ломоносов, Менделеев, или ныне здравствующий профессор Жуковский. Вы, русские, – гениальные теоретики, но очень редко способны довести свои идеи до промышленных образцов и использования на практике. Вот герр Жуковский, например, изложил массу интереснейшей информации в журнальных статьях, но не озаботился при этом оформить хотя бы один патент.

Я за последний год прочитал немало русских книг, пытаясь понять загадку русской души и, как следствие, причины героизма русского солдата, в наличие которого я имел возможность не раз удостовериться на фронте. После Толстого, Чехова и Достоевского мне в руки попал перевод повести "Левша" герра Лескова. В ней ваш оружейник совершает чудо и подковывает блоху, но затем умирает в ночлежке для нищих, а русская армия терпит поражение от лимонников и лягушатников.

Как получилось, что сейчас вы имеете такие технические новинки, о которых мы можем только мечтать? Кто помогает вам? Британцы? Американцы?.. Та же грелка, что Вы мне показали, тот ореховый брикет, что Вы дали в тот раз – наши учёные не смогли до сих пор повторить технологию его изготовления… Ваш лёйтнант докладывает о прибытии маленького катера, когда тот ещё вне зоны видимости…

Но самое главное – теперь каждый шаг и каждый технический нюанс прикрыт непроницаемой броней патентов или привилегий. Ваш академик Павлофф не оставил не малейшей лазейки, позволяющих воспользоваться плодами своих разработок, но откуда, donnerwetter, у почтенного учёного и Нобелевского лауреата столько практической хватки, больше свойственной какому-нибудь янки из Североамериканских Штатов? Откуда эта метаморфоза? Ваш изобретатель радио Попов, не сумел достичь успехов в бизнесе равных Маркони, но ведь по времени опередил итальянца…

– Вы, Генрих, ошибаетесь, думая о наших великих учёных, как о каких-то мудрецах, заточивших себя в башнях из слоновой кости. Возьмите, хотя бы Вышнеградского – учёный и предприниматель-миллионер в одном лице… Упомянутый Вами Менделеев занимался не только таблицей химических элементов и оптимальным соотношением спирта и воды в крепких напитках. Он проводил исследования в разных областях. Физика, минералогия, даже педагогика, технологии сельского хозяйства, экономика – его интересовало всё. Одно время даже помог нефтепромышленнику Рагозину построить в Ярославской губернии нефтеперегонный завод и работал там в лаборатории. Дмитрий Иванович ухитрился заработать даже на своем хобби – чемоданы, сделанные его руками, приносили ему неплохой доход, я уже не говорю об уникальном рецепте сыра. А Попову помешала секретность его разработок. Поэтому сеньор Маркони успел на пару дней раньше оформить патенты.

– Деннис, а что Вы можете рассказать про академика Павлова?..

Опаньки! Опять Павлов! Издалека заходите, хер майор! Типа – дружба дружбой, а служба – службой…

– С чего Вы взяли, что я знаю о нём больше, чем известно другим?..

– Лукавите, Деннис. Нет, я понимаю, что многого Вы не можете и просто не захотите рассказать… Полковник Николаи приказал собрать всю информацию по нему и по Вам, потом сопоставил по времени. Получилась интересная картина. Никому неизвестный прапорщик вдруг очень быстро растёт в чинах благодаря способности воевать так, как никто до этого не делал, но – дьявольски успешно, и становится командиром уникального подразделения, солдат которого в окопах боятся больше, чем чертей из Преисподней. Почти в это же время знаменитый физиолог Павлофф начинает интересоваться другими сферами деятельности, иногда стоящими очень далеко от медицины. Зачем, например, ему понадобился завод по производству тракторов? Или совместная работа с изобретателями радио? Или несколько вакуумных насосов?.. Затем, после… инцидента с крон-принцессой Ольгой он бросает всё и едет в Могильёф забрать того необычного прапорщика, то есть – Вас, Деннис, на излечение. Вы становитесь близкими друзьями, Ваша семья проживает сейчас в его мистическом Институте, о которым слышали все, но толком не знают ничего…

М-дя, попали "в яблочко" герры разведчики, теперь не знают, что с этим делать. Глубоко копнули, но вот до истины вряд ли докопаются. Трудновато им будет искать чёрную кошку в тёмной комнате…

– Генрих, Вы согласитесь со мной в том, что война является некоторым стимулом прогресса? Не знаю, как у вас в Рейхе, а у нас только очень ленивый не занялся изобретением чудо-оружия. Большей частью это – бредовые фантазии, но и в навозной куче иногда попадаются жемчужные зёрна. Вот академик и использует свой могучий ум для вклада в Победу. И большей частью – удачно. А насчёт нашей дружбы – многие сильные мира сего делали мне заманчивые предложения, чтобы потом использовать в своих интересах. Павлов не является исключением, через меня он может обратиться к Великому князю Михаилу, минуя многочисленные бюрократические проволочки. – Поверят, или не поверят – хрен с ними, я "свою" точку зрения высказал, пусть подавятся. – Что касается совпадения по времени – я бы отнёс это к "неизбежным на море случайностям", или, как говорил ваш Клаузевиц, – "туману войны". А новые интересы… Гении, да и талантливые люди зачастую непредсказуемы. Неизвестно, что придёт им в голову в следующий момент. Вот и сейчас академик обуян идеей создать лекарство против инфлюэнцы. Втемяшилось ему в голову, что через год-два по всей планете прокатится пандемия этой болезни. Причём, почему-то из Испании. Теперь его лаборатории отрабатывают методики лечения.

– Я понимаю, это выглядит, как попытка добыть важную информацию… Но, насколько я понимаю, договорённость между нашими сюзеренами будет основываться на послевоенном сотрудничестве… Но как мой Кайзер может быть уверен в том, что это – не блеф?.. Как это у вас называется?.. Кот в мешке.

– Во-первых, мы уже выполняем будущие обязательства. Думаете, Регент не в курсе, что наши фабриканты через известные стокгольмские фирмы поставляют в Рейх муку, сахар и другие продукты? Как Вы думаете, сколько времени нам потребуется, чтобы прекратить эту контрабанду и показательно вздёрнуть гешефтмахеров в назидание другим? Кстати, вопрос будет решаться в зависимости от того, как пройдёт сегодняшняя встреча.

– И вы оставите спекулянтов на свободе, они и дальше будут зарабатывать деньги в ущерб Вашей стране? – Фон Штайнберг язвительно усмехается.

– Нет, конечно. Руководить фирмой можно и из своей конторы, и из относительно комфортабельной одиночной камеры, и даже из карцера. А деньги пойдут в казну.

Во-вторых, ваш канцлер Бисмарк как-то процитировал нашу пословицу о том, что русские медленно запрягают, но быстро едут. Так вот, мы уже запрягли и даже начали набирать ход. И в запасе у нас достаточно неприятных сюрпризов. Если всё пойдёт хорошо, то вы летом это увидите.

– Какое-то новое оружие? Наподобие Вашего карабина? – Майор кивает на "бету".

– Нет, оружие старое, а вот применение новое. А что касаемо новинок… Пойдёмте…

Заходим в домик к Буртасову, где и продолжаю "дозволенные речи":

– Насколько я знаю, на берегу Северного моря ещё в четырнадцатом году вы построили теплопеленгаторную станцию, чтобы обнаруживать британские корабли. И успешно это делаете на дальности до десяти километров. – Послезнание по термопарам как нельзя лучше ложится "в строку". – Павлов решил применить более надёжный по его мнению физический факт о слабом затухании звука в жидкости. Перед Вами опытный образец гидроакустической станции. Илья Александрович, будьте добры, в двух словах расскажите господину майору что и как мы можем делать.

– Шум, создаваемый винтами любого судна, разносится под водой очень далеко. Используя микрофон особой формы, мы можем определить примерную дальность до него и азимут с точностью до двадцати-двадцати пяти градусов. Аппараты не такие и громоздкие, их можно устанавливать на любом корабле, начиная с эсминца. Сейчас поблизости никого нет, если желаете, можете послушать "голос моря". – Буртасов протягивает фон Штайнбергу наушники, которые последний тут же надевает. Про реальные характеристики, так же, как и про "ухо тюленя" говорить пока не будем, не хватало ещё явных подсказок.

– Саму форму микрофона предложил один из наших флотских офицеров, но его докладную записку лежебоки из ГВТУ благополучно похоронили в своих архивах. Специальная техническая комиссия, организованная по приказу Регента, нашла эту бумажку, решила, что вопрос заслуживает внимания и в числе других передала на экспертизу. А дальше академик Павлов взял вопрос под свой контроль…

– Деннис, Вы приоткрыли мне одну техническую тайну, может быть, скажите пару слов о стратегической? – Фон Штайнберг испытующе смотрит на меня.

– Понимаете, Генрих, это, опять-таки связано с тем, чем закончится встреча… Но если исход будет благополучным, я, наверное, окажусь немного южнее. Балтика и летом холодна, а вот в Чёрном море можно с удовольствием искупаться. – Делаю многозначительное выражение лица и заговорщицки подмигиваю. В конце концов, кто-то сказал, что человеку свойственно ошибаться. А чем я – не люди?..