Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 136 (всего у книги 136 страниц)

* * *

– … Ваше высокопревосходительство!.. Да японский, блин, городовой! Долго я буду ещё пинать свою ж…пку из угла в угол по всему штабу?! Из меня кабинетный стратег, как из… известной субстанции – пуля! Батальон третьи сутки воюет, а его командир бумажки с места на место перекладывает!..

– Денис Анатольевич, а Вы не помните, как некий господин подполковник дал в Москве слово офицера мне и академику Павлову, что не полезет поперёд батьки в пекло на ту самую ж…пку приключений искать? Ни на линии фронта, ни за оной!.. – Келлер язвительно отвечает вопросом на вопрос. – Что ты теперь, как та гимназистка в кустах? Буду-не буду, хочу-не хочу!.. Да уясни, ты, Денис, своей упрямой и твердолобой бошкой, что войне, считай, уже конец. И в последний момент потерять тебя из-за шальной пули, или ещё какой-то нелепой случайности… Фейерверк посмотрел вблизи – и будь доволен!..

Да, "фейерверк", действительно, получился превыше всяких ожиданий. Граббе и Поморцев сделали невозможное… Дивизион реактивных миномётов, три батареи по четыре "Катюши", по двенадцать направляшек на каждой. Плюс реечно-ящичные установки…

Учли всё, что мы смогли вспомнить и сами ещё добавили. И пластификатор для пороха, и диаметр осевых отверстий в шашках для равномерного горения и наклон лопастей, и даже готовые таблицы стрельбы…

РСЗО (реактивные системы залпового огня) и в наше время особой точностью не отличались, лупили больше по площадям. Как у того казарменного юмориста – "Потом отработали "Грады" и закопали всё, что не успело убежать и закопаться самостоятельно". Как бы там ни было, но эллипс рассеивания в два километра на четыреста метров они обеспечили. И запас ракет на Шлиссельбургском пороховом заводе сделали и ещё продолжают делать – все наши склады этими ящиками забиты. И мне там, на этих складах пришлось драконовские меры по соблюдению режима секретности организовывать, чтобы ни одна зараза ничего не заподозрила…

Нас вместе с Особым корпусом Келлера и всеми полагающимися "вкусняшками" перекинули на Румынский фронт, где должен был наноситься второй удар. Австрияки в спешном порядке пытались перекинуть резервы к Бургасу, где противопоставить нам было уже нечего. Болгары, поняв и увидев, что с ними мы воевать особо и не стремимся, сопротивления почти не оказывали и сдавались в плен ротами и даже батальонами, вызывая тихую истерику царя Фердинанда и хороня по пути особо упёртых офицеров, погибших от "случайной пули неизвестного дезертира".

И когда переброска войск у австрийцев из хаотичной стала превращаться в более-менее планомерную, сработала наша "весёлая компания". Корпус Келлера прорвал фронт километрах в семидесяти южнее Львова и покатился дальше, соревнуясь в быстроте с чехословацкими добровольческими бригадами.

У чехов была железобетонная причина соревноваться. Совсем недавно окружными путями аж через Архангельск прибыла куча инженеров из Франции. И вместе с ними – Томаш Массарик. Профессор, политик, член Чехословацкого национального комитета, прописавшегося в Париже, а заодно и Мафии. Не той, что бегает по Сицилии с дедовскими лупарами, а антигабсбургского Сопротивления, боровшегося за создание Чешского государства. Лягушатники давно уже сказали "Уи, месье" в этом вопросе, а на аудиенции в Москве Великий князь Михаил чётко дал понять, что не возражает ни против Чешского королевства, ни против Чешской республики, ни даже против султаната, если вдруг на радостях с похмелья появится желание принять ислам. Господин профессор, собрав наиболее активных земляков типа поручиков Сырового и Гайды, обрадовал их этой новостью, и вскоре вся чешская "диаспора" по обе стороны фронта была в курсе грядущих перемен. Причём, настолько в курсе, что в один из поздних вечерков на нейтралке состоялась "случайная" встреча, безопасность которой обеспечивали мои "призраки". На ней единогласно было принято решение, что "стрелять" и "попадать" – это абсолютно разные понятия. Поэтому вся мощь "русского парового катка" обрушилась на два венгерских полка по соседству, которые и огребли по полной. Сначала по трёхкилометровому участку десятком залпов отработали "Катюши", перекрывая все три линии окопов. Потом вперёд поползли полугусеничные БТРы от "Алис Чалмерс", за которыми в колонну по два прятались спешенные кентавры Дольского и вторая штурмовая рота. Очень немногочисленные очаги сопротивления подавлялись башенными маклинками и льюисами, а когда, как потом будет написано в Боевом уставе про время "Ч", личный состав, забросав противника гранатами с криком "Ура!!!" вслед за броневиками ворвался на передний край обороны мадьяр, чтобы, уничтожив их огнём в упор, овладеть объектом атаки и безостановочно продолжить наступление, оказалось, что неприятель коварно решил измотать наступающих штурмовиков длительным бегом преимущественно в направлении "Зюйд". Наверное, под впечатлением необычного артналёта. Он сам по себе – штука крайне неприятная, но в традиционном исполнении снаряды ложатся то туда, то сюда, а в то утро взрывалось и горело сразу всё и везде…

В результате образовался "коридор", в который вломились чешские бригады, чтобы заняться флангами и не дать затянуть дырку в обороне. Затем туда же проскочила Отдельная кавбригада и Уральская казачья дивизия Келлеровского корпуса, направившись прямиком к узловой станции Стрый, которую и взяли через сутки вместе со всем имеющимся на ней подвижным составом. Теперь в прорыв входили войска второго эшелона и генерал Бём-Ермолли наверняка ломал голову как оборонять Лемберг, в простонародье – Львов, не только с востока, но и с юга, и юго-запада, а эрцгерцог Иосиф Август судорожно искал причину подвинуться вместе со своей армией на юго-восток, поближе к Дунаю и фельдмаршалу Макензену… Чего-чего там Фёдор Артурыч бухтит?..

– … Для тех, кто плохо слышит вышестоящее начальство и витает в облаках, повторяю!.. Берите, господин полковник, своего "Неуловимого", его уже переобули на европейскую колею, и пробегитесь-ка от Стрыя до Болехова. Территория наша, но кое-где бродят мелкие, человек по десять – двадцать, группки недобитых австрийцев, превратившихся в мародёров. Было уже несколько случаев обстрела и попыток остановить эшелоны, приходится сажать на каждый тендер по пулемётному расчёту. Полезное дело сделаете, заодно и скуку свою развеете…

Вот так. Были мы диверсантами, а превратились в "группу эскорта и сопровождения". Броневагон прицеплен впереди паровоза, тянущего эшелон с батареей "Катюш". Авиаразведка доложила, что австрияки спешно строят новую линию обороны километрах в семидесяти к югу. Надо помочь бедолагам, эрэсами ведь землю перекапывать удобней, чем лопатами. И нам на юг обязательно надо. Во-первых, – соединиться с болгарской группировкой, во-вторых – нефть в Плоешти. Ну, это не считая попкорна, в Румынии кроме кукурузы, по-моему, больше ничего хорошего нет. Местечко Дулибы уже проехали, сейчас будет "галицкий Карлсбад" – городок Моршин, где лет сорок назад откопали минеральную воду очень чудодейственного свойства, если верить рекламе…

Ага, город никуда не делся, только вот встречают нас не по курортному. Откуда здесь столько кавалерии, несущейся навстречу с явно недружескими намерениями, да ещё в австрийской форме?!.. Небольшая шайка мародёров, если верить Келлеру? Они теперь, как китайцы, малыми группами человек по двести гуляют?..

В поезде четыре платформы с машинами и шесть вагонов с боекомплектом. Пара случайных выстрелов, и может такой фейерверк получиться, – мало не покажется!..

– Саша, сигнал на паровоз, отцепляемся, гоните его обратно со всей поспешностью! – Озадачиваю Анненского, согнав юношу с дальномерного поста. – Дистанцию взяли?

– До станции – километр, до гусар – метров пятьсот-шестьсот, они же на рысЯх!.. – Подпоручик исчезает за бронедверкой.

– Радист! Срочно радио в штаб "У Моршина атакованы двумя эскадронами, прикрываем уход эшелона"… Шекк, ко мне!.. Карел, заводи движки, как отцепимся, самым-самым малым вперёд! И будь готов реверсировать! – "Стармех" кивает и несётся к своим дизелям.

Несильный рывок – отстыковались. Паровоз тормозит настолько экстренно, насколько способен, затем машинист врубает реверс и эшелон, ускоряясь, начинает двигаться в обратную сторону. Теперь можно и повоевать…

– Первое орудие, к бою! – Это уже по телефону в "носовую башню". – Картечью! Цель – кавалерия, стрелять по команде!..

Для пушки дистанция маловата, но на отходе можем устроить похохотать…

– Правый, левый борт! Пулемёты к бою! Огонь по команде!..

Ловлю вернувшегося Анненского:

– Саша, Вы – на дальномере! С трёхсот метров пулемётам – огонь! Подпустим поближе, пусть возьмут разбег, чтобы не могли отвернуть!..

Движки, прогревшись, ритмично ворчат, Шекк очень плавно включает передачу, "Неуловимый" идёт теперь не по инерции, а потихоньку набирает ход. Пробираюсь в "корму", открываю башенный бронелюк, вылезаю на платформу и любуюсь картиной "австрийская кавалерия в атаке". Кто-то пытается даже стрелять на скаку. Давайте, давайте, хорошо, если в небо попадёте на такой скорости!..

По ушам бьёт грохот пулемётов, первые ряды атакующих будто выкашивает невидимая коса, спотыкаются и летят на землю лошади, всадники. Австрийцы, придерживая коней, пытаются отвернуть и становятся ещё более удобными мишенями…

Но у них в запасе оказывается очень серьёзный козырь! Орудийный залп слышен даже сквозь пулемётные очереди, метрах в ста за "Неуловимым" встаёт четыре разрыва!.. Твою маман, пушки у них откуда?! Один снаряд в эшелон попадёт, и будет кисло! На себя надо отвлечь гадёнышей!..

– Шекк, полный вперёд!

Надо рвать дистанцию, в упор они не смогут стрелять…

– Первое орудие – огонь! Нащупайте их, сбейте им прицел!.. Саша, батарею засекли? – Суюсь к дальномеру.

– Так точно!..

– Передавайте поправки наводчику!..

Снова вылезаю наружу, чтобы оглядеться… В двадцати метрах перед нами с грохотом вздыбливается земля, на месте полотна – воронка, рельсы, как проволоку загибает вверх и в стороны!.. Приплыли, бл…!!!..

В следующий миг корпус броневагона сотрясается от страшного удара, чудом успеваю ухватиться за поручень, чтобы не слететь на откос… Носовой башни, судя по всему, считай – нет, снаряд попал под неё, взрывом сорвало люк, отлетевший далеко в сторону, похоже, остались мы без артиллерии, второе орудие в мёртвой зоне… Вперёд двигаться не можем, назад… Скорее всего – тоже, как-то нехорошо мы накренились, колёсную тележку разбило?..

Суюсь снова внутрь, выглядывая Шекка:

– Карел, полный назад!!!..

Моторист переключает реверсную муфту, даёт газ, дно дёргается под ногами, слышен какой-то лязг и скрежет, но с места не двигаемся…

– Найн (нет)! Клапт нихь (не получается)!.. – От отчаяния он переходит на родной немецкий…

П…ц, приплыли!!! Ладно, тогда – по-другому!..

– Слушай мою команду!!! Первые два пулемёта каждого борта прикрывают высадку, остальные – снимаем машинки – и в поле! Интервал – пятьдесят метров, занять позиции, прикрыть огнём оста…

Доорать не успеваю, удар, грохот бьёт по перепонкам, внутри вагона становится ослепительно светло, меня, как пробку из бутылки шампанского сильнейшим толчком воздуха выбивает наружу, удар о землю вышибает из лёгких весь воздух, перед лицом встаёт щебёнка откоса, редкие, чахлые травинки и ещё один взрыв метрах в десяти… Затем наступает Великая Темнота…

* * *

В ушах слышен шорох прибоя, но волны почему-то сдвоенные… Шур-шур… Шур-шур… Сквозь закрытые веки пробивается багровый свет. Пытаюсь открыть глаза, висящая на потолке лампа дневного света позволяет сделать это лишь на долю секунды. Но и этого хватает, чтобы увидеть стены медсанчасти, выкрашенные знакомой до тошноты светло-зелёной краской, и прозрачный пластиковый прямоугольник капельницы прямо над головой…

– Арищ… арш… нант…

Полностью услышать слова не получается, звуки доносятся с паузами…

– Товарищ… ший лейте…

Вторая попытка открыть глаза, надо мной знакомые лица – медсестра Вера Николаевна, фельдшер Женька и начмед капитан Демиденко со своими знаменитыми "запорожскими" усищами… Я… Я что?.. Обратно?!.. Нет!!!.. НЕТ!!!.. НЕ ХОЧУ!!!.. Я не хочу обратно!!!… Я хочу туда!!! К Даше!!! К Машуньке!!! К своему батальону!!!.. Пытаюсь всё это выкрикнуть, но резкая боль в правом боку превращает вздох в пытку, а крик – в еле слышный хрип… НЕ ХОЧУ!!!.. Багровая пелена снова заполняет голову… Темнота…

… Опять знакомый прибой в ушах… Опять свет режет глаза… Но не сильно, электрическая лампа закрыта матовым колпаком… Звуки… Кто-то говорит… Кому?.. Что говорит?.. Непонятно…

Острый запах бьёт в нос… Нашатырь?.. Противно… Но зрение удаётся сфокусировать на тех, кто возле меня… Даша… Дашенька!.. Моя любимая, милая и ненаглядная красавица сидит рядом и сосредоточенно считает пульс, держа меня за запястье… Красные от усталости и, наверное, слёз, глаза, рыжая прядка, выбившаяся из-под косынки… Рядом – доктор Голубев, нервно теребящий пальцами свою бородку и… Мартьяныч?.. Глаза старого лекаря и ведуна светятся каким-то… неземным, что ли, успокоением… Откуда-то справа раздаётся шум, надо мной нависает Павлов… Глаза опять закрываются, я проваливаюсь в дрёму-полусон…

Снова прихожу в себя от запаха нашатыря, но чувствую себя гораздо лучше… Слабость и какая-то детская беспомощность, даже пошевелиться нет никаких сил, в правом боку при каждом вздохе колет, в правой руке у локтя свербит дёргающая тупая боль, но голова уже не болит, в ушах не шумит и даже думать могу без негативных последствий…

Дашенька снова рядом, пытаюсь что-то сказать, но она прикладывает пальчик к моим губам, запращая разговаривать, затем подносит поильничек, делаю три глотка водички со вкусом незнакомого травяного отвара…

– Тебе нельзя разговаривать, ты очень слаб…

Уголком косынки она вытирает слёзы, скопившиеся в уголках своих серых глаз…

– Ты не мог поберечь себя? Для меня? Для дочери?.. – Она жалобно всхлипывает, потом, наклонившись ко мне и виновато целуя, шепчет. – Не слушай меня… Прости… Я сама не знаю, что говорю…

– Я… Люблю… Тебя… – Слова выговариваются с трудом, язык не слушается абсолютно…

– Молчи… Нельзя… Можно только слушать…

– Что… со мной?..

– Сейчас прибежит Иван Петрович, он всё тебе расскажет. Я ему сказала, что больше тебя никуда не отпущу… Хватит, навоевался… Вот и он…

Павлов стремительно врывается в комнату, останавливается возле моей койки и, не говоря ни слова, долго смотрит на меня. Затем садится рядом на подставленный стул, собираясь с мыслями…

– Ну, что, Денис… Похоже, запас своего везения ты исчерпал мало не до дна… Ещё одна контузия, сломана рука и три ребра, пять осколочных ранений, но так, по касательной. Три недели, считай, в коме… Загоняли мы тебя… Теперь лечись, выздоравливай. Торопиться никуда не надо, я дал слово Дарье Александровне, что на фронт ты больше не поедешь… Молчи, не перебивай!.. Пока ты без сознания лежал, многое случилось. Император Карл Франц Иосиф через два дня после твоего ранения прислал парламентёров и ещё через сутки подписал безоговорочную капитуляцию Австро-Венгрии. С разницей в шесть часов в этот же день такую же бумагу завизировал болгарский царь Фердинанд. Неделю назад началась Черноморская операция, Босфор уже наш, сейчас решаем проблему с Дарданеллами – союзнички активизировались, как наскипидаренные. Так что, пока ты выздоровеешь, война окончится… Мы выиграли, Денис! У нас получилось!..

– А… внутри страны?.. – Рискуя вызвать негодование жены, начинаю задавать вопросы.

– И внутри всё будет хорошо. Помнишь, отправляли экспедицию в Бухару? Там, оказалось, пленные басурмане и местные баи во главе с эмиром сговорились с англичанами и подняли восстание, пытались убить генерал-губернатора Куропаткина. Так твои два взвода, отправленные с Волгиным и Половцевым, там такого шороху навели, до сих пор, наверное, выжившие по ночам от страха просыпаются. Кто на счёт "Раз" оружие не бросил, теперь в земле лежат, а всю верхушку, кучу турок из "Тешкилят-и-Махсуса" и кептэна-британца, с собой привезли. И эмир теперь в Бухаре новый – Борис Церетели, офицер Российский Императорской армии, дядя бывшего эмира. Газеты все перипетии подробно описали, общественное мнение сформировано и любителям посепаратничать несладко придётся.

– А как… там… когда меня… – Всё, Дашенька возмущённо сверкает глазами, замолкаю и больше не буду ни о чём трындеть.

– А тебе не повезло. Там такой пирог с прослойками получился, где наши, где австрийцы – чёрт не разберёт. Какой-то венгерский полковник с бору по сосенке собрал из отступавших почти кавполк, – три эскадрона, да ещё и полевую батарею себе подчинил. И решил прорываться по железной дороге, на поездах. Они только станцию заняли, а тут – вы… "Неуловимый" четыре снаряда поймал, восстановлению не подлежит. После того, как тебя из вагона выкинуло, командование подпоручик Анненский принял, даром, что в обе ноги ранен был. Одну ампутировать пришлось… Но он рапорт подал, чтоб на службе остаться… Так вот, твоих уцелело трое, они исправные пулемёты вытащили, и поприжали этих… отступавших. А там конвойная сотня уральцев и Анатоль Дольский со своими "кентаврами" подоспел. Фёдор Артурович, как радио получил, всех кого мог, сразу на выручку отправил. Пленных не брали, всех в мелкий винегрет покрошили… За тебя…

Так, ладно, утомил я тебя своими разговорами, Дарья Александровна вот-вот из палаты выгонит. В-общем, господин полковник, свою войну Вы уже выиграли. А что будет дальше?.. Время покажет…