Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 131 (всего у книги 136 страниц)

Утро следующего дня началось несколько затянулось. Гостеприимный хозяин предусмотрительно гостям отдохнуть до полудня. Тем более, что Файзулла Ходжаев дожидался весточки из дворца. И она не заставила себя ждать, Верховный кушбеги Бухары дал знать, что через два дня эмир Бухары, да хранит его Аллах, милостиво приглашает почтенного купца, дабы обсудить дела по торговле каракулем и не будет возражать, если он возьмет с собой двух или трех своих людей, сведущих в этом вопросе. Сие значило, что аудиенция капитану Бейли назначена именно на этот день.

Несмотря на неофициальный статус встречи, следовало серьёзно подготовится и еще раз окинуть придирчивым взглядом приготовленные дары для Его Высочества, тем более что эмир неоднократно получал весьма изысканные и драгоценные подарки лично от Императора Всероссийского, а также от знатнейших и богатейших поданных Империи.

На протяжении тысячелетий правители больших империй и небольших княжеств больше всего любили и ценили как оружие, так и благородное искусство охоты. Оружейники Британии славились своим мастерством, и не один монарх Европы был не прочь приобрести ружья фирмы "Холланд & Холланд". Виктор Эммануил III, кронпринц Австро-Венгрии, принц Уэльский, президент Североамериканских Соединённых Штатов – все эти люди владели и гордились этим "королевским оружием".

Поэтому среди груза, доставленного Бейли в Бухару, самым ценным по праву считались два ружья и штуцер ручной работы, украшенных клеймом «Холланд & Холланд» и орнаментальной инкрустацией золотом, а также миниатюрным изображением флага Бухары. К ним прилагались приборы для набивки гильз, запас патронов из расчета по триста штук на ствол, чехлы, футляры и прочие необходимые и не очень аксессуары. В качестве дополнения присутствовали золотые часы швейцарского производства, подзорная труба и бинокль, усыпанные драгоценными камнями. Отдельное место занимала изготовленная по специальному заказу Британская генеральская сабля, над которой так же немало потрудились руки умелого ювелира. Как известно, Эмир имел чин генерал-лейтенанта Русской Императорской Армии и этот подарок был своеобразным намеком на возможность получения аналогичного звания, но уже от короля Георга 5.

Естественно, что Бейли не мог открыто явиться ко двору эмира не только в офицерском мундире, но и в гражданском костюме. Следовало изменить свою внешность и, первым делом, как не жалко было это делать, пришлось подбрить усы. Опыт разведывательной деятельности приучил капитана с ловкостью, достойной профессионального актера, используя любые подручные средства, за четверть часа становится совершенно другим человеком. И к моменту, когда в ворота дома Ходжаева постучал присланный кушбеги командир десятка джигитов, которые должны были сопроводить почтенного купца и при необходимости расчистить путь от слоняющихся зевак, туалет капитана был завершен. Бейли был в костюме с бабочкой, на голове – черный каляпуш с золотым орнаментом, очки. В общем, он ничем не отличался от молодых татарских купцов из Казани, которые на протяжении десятков лет вели свои дела в Бухаре, в том числе и с торговым домом Ходжаевых. (Каляпуш – традиционный татарский мужской головной убор, конусообразной формы для повседневной носки, это одна из разновидностей тюбетейки: каля – голова, пуш – покрыть).

Ходжаев, Бейли и один из доверенных мирзо (бухарский вариант клерка) разместились в закрытой повозке, в которую же сложили несколько достаточно больших свертков. Так как слухи о приглашении почтенного купца к эмиру могли достичь чужих ушей, подобный груз не мог никого удивить, ибо как сказал поэт:

"Чтоб успешным купцом в Бухаре тебе стать,

Ты обычай простой соизволь выполнять:

Свой товар ты продашь и богатым вернёшься,

Коль бакшиш Кушбеги поспешишь передать".

Безусловно, его Высочество Сеид-Абдул-Ахад-хан, еще вступая на престол, торжественно отказался от приема каких-либо подарков или подношений и запретил это своим чиновникам. Но разве не является прямым долгом Главного Кушбеги лично проверить, что собирается тот или иной купец привести повелителю и достойно ли это Высочайшего внимания?

Несмотря на все усилия сопровождающих купца джигитов, дорога до дворца Ситораи Мохи-Хоса заняла не меньше часа.

Не составляло особого труда, с помощью плети отогнать зазевавшегося водоноса, или торговца, но когда дорогу преградила группа дервишей, то пришлось ждать пока эти святые люди соизволят освободить им путь, тем более, если они занимались богоугодным делом обращения неверных в истинную веру. Взяв в тесный круг юношу с еврейскими чертами лица они хором кричали: "Кофир, аз куджо гашти? (Неверный откуда ты вернулся?). Всё дело было в том, что глагол "гаштай" означал одновременно несколько понятий: "вернуться" и "отречься". И услышав ответ, от перепуганного юнца, что "он вернулся из Хивы", торжественно завопили: "Вы слышали, правоверные, как этот иудей отказался от своей лживой веры" и потянули несчастного к казию, дабы закрепить сей переход т.с. официально.

Впрочем, эта дикая по сути картина нисколько не поразила Бейли. Капитан, как истинный английский джентльмен не ожидал ничего иного от дикарей, которыми по его искреннему убеждению являлись все без исключения народы, кому не повезло родиться на Острове под священным скипетром британский монархов. Тем более что как говорит пословица "When in Rome do as the Romans do" (Когда ты в Риме, делай так, как делают римляне, русский аналог – в каком народе живешь, того обычая и держись). А эти религиозные фанатики, как и их иудейская жертва, смогут быть очень полезными, особенно если им объяснить, что все их горести и обиды приключаются исключительно из-за русских и стоит лишь их прогнать, как тут же на землях эмирата воцарится рай, который, как известно, каждый представляет по-своему.

Файзулла Ходжаев увидев, что окружающие события перестали интересовать его английского гостя, задёрнул занавеску и продолжил начатый еще вчера рассказ о последних новостях и слухах, которые он, как настоящий саудогар (крупный купец) просто-таки был обязан знать. Дальнейший путь протекал значительно быстрее, почтенного купца, и его сопровождающих уже ничто не отвлекало от неспешной беседы, если не считать звуков ударов плети о спины простолюдинов, не успевших очистить дорогу, их жалобные причитания и злорадный смех невольных зрителей этого бесплатного представления. Стража на воротах была заранее предупреждена, и повозка беспрепятственно проехала через ворота, после того как один из телохранителей окинул мимолетным взором пассажиров и остановилась неподалеку от домика, построенного эмиром, в котором должны были размещаться Император Николай 2 и члены его семьи при несостоявшемся из-за войны посещении Бухары. Возле него, перебирая пальцами зерна четок, неспешно прохаживался сам верховный кушбеги Мирза Насрулла. Далее события развивались практически молниеносно. Как только мирзо выгрузил из повозки свертки с подарками, он вместе с Ходжаевым удалился в сопровождении одного из своих людей. Но в самый последний момент Файзулла успел передать Бейли небольшую, богато украшенную шкатулку, шепнув на ухо, что в гареме эмира появилась новая фаворитка, которая уже на протяжении нескольких ночей услаждает повелителя и несколько изящных драгоценных безделушек, поднесённых ей в поларок, будут нелишними. А также то, что переговоры с эмиром и его ближайшим окружением следует вести на русском языке, дабы избежать необходимости присутствия переводчика. В этот момент, капитан поучаствовал искреннюю благодарность к купцу за сей весьма предусмотрительный шаг, ибо именно тот вьюк, в котором разместились аналогичные подарки, был потерян в ходе встречи с русскими пограничниками и, скорее всего, достался им в качестве трофея.

В это время, Алим-Хан ждал важного гостя в одной из комнат. По совету искушенного во всевозможных интригах Верховного Кушбеги, эмир стоял спиной к двери и, по всей видимости, предавался размышлениям о государственных делах, глядя в известные только ему дали. Тем самым удалось избежать несколько щекотливого обстоятельства в первый момент встречи с представителем правительства его Величества короля Георга 5. С одной стороны – капитан прибыл инкогнито, но с другой – поддержка британцев была необходима.

При звуках открывающейся двери, повелитель Бухары неспешно повернулся. Капитан Бейли увидел весьма упитанного мужчину с ухоженной бородой, в синем халате, с шашкой казачьего образца и несколькими орденами на груди, среди которых, капитан с горечью не заметил ни одного британского. Произнося дежурные слова приветствия и пожелания его Высочеству Эмиру Сеид Мир Мухаммеду Алим-хану, капитан мысленно ругал свое руководство, не озаботившееся за все семь лет правления пожаловать повелителю Бухары какой-либо британский орден. А вот император Николай явно не скупился на награды, из орденов, имевших небесными покровителями святых наличествовали знаки Александра Невского, Владимира, Анны. Завершал этот своеобразный иконостас орден Белого орла. Отзвучали приветственные и ответные слова, эмир благосклонно принял подарки, с особым удовольствием собрал одно из ружей и несколько раз примерился к нему, оценивая баланс. Последним из подарков в его руку попала английская сабля и Алим-Хан опробовал несколько приемов защиты и нападения.

Отдав должное ритуалам и этикету Эмир, Кушбаги и присоединившийся к ним генерал-майор Мирбадалев разместились за столом напротив присевшего последним Бейли.

* * *

В ожидании Великого князя Михаила сижу и смакую результат очередного эксперимента Павлова в области фиточаёв. Иван Петрович уже сменил гнев на милость и, помня, что с удовольствием я пью только Дашенькин кофе, предложил новый травяной сбор, ядовито заметив при этом, что для моей головы с навозом вместо мозгов это будет полезно, может быть, и думать со временем начну иногда. Это всё же лучше, чем тот получасовой рёв разъярённого носорога, которому по неосторожности оттоптали самое дорогое, что есть у каждого самца. Причиной незапланированного сольного концерта послужил мой рассказ о том, что произошло у нас с турками. Особенно тот факт, что я попал в плен к басурманам. Я тогда узнал о себе много нового, но, к сожалению, неприятного. Поэтому не остался в долгу и тоже высказал академику всё, что думаю о нём и его упражнениях в изящной словесности. А также подробно и красочно описал то место, где я видел его познания в ведении боевых действий. Келлер, выступавший в качестве рефери, окончил поединок, послав меня сначала по давно всем известному эротическому маршруту, а потом на две недели под домашний арест на излечение и во избежание.

Дома Даша добавила свою лепту в неблагодарное дело перевоспитание дурака, у которого шило в заднице, и который не думает ни о чём, кроме как о своих приключениях, которые когда-нибудь, тьфу-тьфу-тьфу, не приведи Господь, закончатся очень плачевно. В окончание своей пятиминутной воспитательной нотации добавила, что если я оставлю её вдовой, а Марью сиротой, то она мне этого никогда не простит. После чего занялась обработкой моей "страшной" раны, представлявшей собой уже начавшую затягиваться рваную ссадину, почти не видную под начинающими отрастать волосами.

Зато последующие дни действительно пошли на пользу здоровью, и самым действенным лекарством была Машенька, уже научившаяся довольно уверенно ходить. Маленькая шустрая егоза умудрялась где на двух, где на четырёх конечностях ускользать одновременно и от няни, и от мамы с бабушкой, прятаться за портьерами и с радостно-довольным визгом выскакивать навстречу "поисково-спасательной экспедиции". В общем, было весело и нескучно, пока ни разу не объявлявшийся за всё это время Павлов не позвонил и не пригласил на очередное заседание "Комитета по спасению", приуроченное к приезду Регента из Ставки. Поручение Ник Ника я выполнил, Великий князь Михаил съездил в Могилёв на встречу с дядей. Не подозревая, что на всякий случай в помощь Михалычу с его орлами-бодигардами Келлер, посоветовавшись со мной, одновременно отправил "литерный" спецпоезд, как и в феврале состоявший из "Неуловимого мстителя", паровоза и вагона, пассажирами которого на этот раз оказалась рота диверсов во главе с Оладьиным, получившим от меня лично категоричный приказ в случае чего во что бы то ни стало привезти Регента обратно живым и невредимым, а Могилёв, если понадобится, мы потом можем и заново отстроить.

Всё обошлось, Михаил Александрович вернулся сегодня утром, ещё в пути дав по радио сигнал "Общий сбор". Что означало наличие серьёзных новостей, которые надо было немедленно обсудить. Поэтому вот уже полчаса сидим в Павловском кабинете и ждём появления венценосца.

Келлер, изредка прикладываясь к чашке с чаем, листает свой ежедневник, иногда делая пометки карандашом, Иван Петрович с Воронцовым шепчутся о чём-то сидя в углу на диване, я скучаю и не знаю, чем заняться. В голове – ощущение нашкодившего ребёнка, которого поставили в угол и демонстративно не обращают внимания…

Наконец-то бренчит телефон. Скорее всего, КПП докладывает академику о прибытии кортежа.

– Всё, через пару минут Михаил Александрович будет здесь. Пётр Всеславович, Вы готовы?

– Так точно. – Воронцов хлопает ладонью по портфелю, который всё это время не выпускает из рук.

– Фёдор Артурович?

– Готов.

У меня возникает впечатление, что за эти две недели произошло нечто серьёзное, а я, как всегда, остался не у дел…

– Здравствуйте, господа! – Великий князь Михаил появляется в дверях. – Простите, что заставил ждать.

По очереди здороваемся с Регентом и рассаживаемся за столом.

– Встреча прошла успешно, Михаил Александрович? – Интересуется Павлов. – Признаться, были некоторые опасения…

– Да, всё хорошо. Великий князь Николай Николаевич приехал с небольшим конвоем, человек тридцать терских казаков. Да и из разговора я понял, что, как Вы говорите, силовой способ решения вопроса ему не нравится. "Солдат и мужик не поймут" – это его слова. А речь шла именно о новом заговоре. Если отбросить все нюансы вежливости и этикета, дядя Ник предложил мне сделку. По его словам ещё в начале войны ему предлагали занять Престол вместо моего брата. Именно когда тот сместил его с поста Верховного главнокомандующего и отправил на Кавказ. Сейчас определённый круг лиц снова хочет, чтобы Великий князь Николай Николаевич стал императором Николаем III.

– Вы считаете, что он всё рассказал? – Академик задаёт интересующий всех вопрос.

– Да. Прозрачно намекнул, что не хочет нести бремя высшей Власти, но не прочь вернуться в Ставку в качестве Верховного. Мол, многое за это время понял и ошибок пятнадцатого года повторять не намерен. А я смогу целиком и полностью заняться вопросом наведения порядка внутри страны.

– Хитёр. Снова хочет прибрать армию к рукам. Только теперь у него это не получится. – Вполголоса ворчит Келлер. – А если в этом и заключается их план?

– Он действительно в этом и заключается, Фёдор Артурович, но об этом чуть позже. Я согласился, но с одним условием. Без моего одобрения все его решения будут недействительны. И у нас, я полагаю, имеется возможность всё контролировать…

Ну, в принципе, – да. Бывшим жандармам, а ныне Корпусу госбезопасности давно разрешено работать в войсках. И времени, как я понимаю, они не теряли. Памятуя былую нелюбовь армейских офицеров к тёмно-синему цвету и серебряным аксельбантам…

Воронцов, деликатно кашлянув, привлекает к себе внимание:

– У нас достаточно информаторов в Ставке, чтобы видеть реальное положение вещей. Сведения зачастую дублируются разными людьми.

– Даже генералов вербуете, Пётр Всеславович? – Великий князь несколько удивлён. – И как, получается?

– Так точно. В половине случаев благодаря князю Кугушеву с его тайными архивами. – Улыбается в ответ полковник ОКГБ. – За грехи надо платить. Раньше это были деньги, сейчас – информация. Смею заверить, что любые попытки сделать в Ставке что-то втайне от Его Императорского высочества Регента Великого князя Михаила Александровича будут известны нам в кратчайшие сроки.

– Хорошо, будем считать, что Ник Ник нам на опасен. Что он поведал взамен? – Павлов, что для него не характерно, нетерпеливо ёрзает в своём кресле.

– Совсем недавно к нему приезжал Великий князь Николай Михайлович. Высланный после убийства Распутина в своё имение… Кстати, Пётр Всеславович, возьмите на заметку, нужно выяснить где затерялся рапорт офицера, курировавшего Грушёвку и был ли он вообще… Так вот, Николай Михайлович снова предложил дяде стать императором.

– При всём уважении Великий князь Николай Михайлович больше похож на старую сплетницу, нежели на реального заговорщика. – Снова ворчит Келлер.

– В данном случае, думаю, он выступил в роли вестника, этакого говорящего письма. – Рассуждает Павлов. – А вот кто его послал, хотел бы я знать?

– Иван Петрович, дядя Николаша рассказал и про это. Ему сразу показалось странным, что Николай Михайлович, недаром прозванный в семье Романовых "Филиппом Эгалитэ", предлагает ему корону. Оказалось, что он отошёл от идей французской республики и видит ближайшее будущее России в монархии по британскому образцу.

– То есть, "Монарх правит, но не управляет"? – Уточняет академик. – А кто тогда будет кукловодом?

– Кукловодами… Владимировичи…

Ну, это сенсацией особо и не назовёшь. Больше некому. А после казни старшенького – особенно.

– А может быть они хотят поиграть в "паровозик"? – Впервые подаю голос, озвучивая пришедшую в голову мысль. – Сначала Великий князь Николай Николаевич захватывает власть, потом кровавого тирана и узурпатора убирают, предварительно навесив на него всех собак, и следующий кандидат на Престол становится вполне себе легитимным императором. Чья там очередь? Бориса Владимировича?..

– Нет, Денис Анатольевич… – Регент становится очень серьёзным. – Дядя должен возглавить страну после трагической гибели Регента и прямых наследников… Алексея, княжон… Причём это не будет явным убийством. Николай Николаевич дословно процитировал: " К тому времени все они тихо отойдут в мир иной". Вопрос в том, каким способом это будет сделано. Автомобильная, или железнодорожная катастрофа?..

– Нет, Ваше Императорское высочество! – Павлов нервно вскакивает со своего места. – Нет!.. Таких совпадений не бывает! Пётр Всеславович, доложите о расследовании!..

– Около месяца назад мы проводили негласную проверку недавно принятых на службу в Петровский дворец. – Воронцов встаёт со своего места. – Таковых в наличии имеется трое. Истопник и прачка ни в чём подозрительном замечены. А вот поведение нового лакея показалось нам странным. Пытался использовать любую возможность улизнуть в город. Мы установили слежку, оказалось, что он бегает к одной обывательнице. Из обедневших мещан, торгует на базаре. По данным Департамента полиции была "весёлой барышней", но года четыре назад оставила этот промысел. На всякий случай установили наблюдение и за ней, и оно дало результаты. К её лотку частенько подходил мужчина, по виду – приказчик. О чём-то беседовал, якобы торговался и несколько раз вместе с деньгами передавал записки. Помимо этого пару вечеров был замечен у её дома. Его тоже проверили по фотокартотеке. Оказался подручным одного из известных московских воров. Дальше ниточка обрывается, на Хитровке очень сложно работать, чужак сразу заметен.

Собрали все имеющиеся материалы на этого вора, решили проверить его связи. Кто, что, когда, где и с кем. Выяснилось, что в прошлом он имел дела с парой своих петроградских "коллег". Те сейчас, вроде как, отошли от дел, живут не на широкую ногу, но и не бедствуют..

Дальше работало Петроградское отделение, и выяснились интересные подробности. За последние лет десять обоих несколько раз арестовывали по подозрению в убийствах. Жертвы – фабриканты, не угодившие конкурентам, два банкира, несколько этуалей полусвета, очевидно, решивших пошантажировать своих поклонников. Делали это они не собственноручно, но исполнители, которых удалось поймать, и некоторые улики указывали на них. И каждый раз дела заминали, как сейчас выяснилось, по указанию свыше. К их разработке подключили "Летучий отряд". Те спустя некоторое время зафиксировали контакты одного из них с неким офицером запасной батареи Лейб-гвардии конной артиллерии, шефом коей является Великий князь Андрей Владимирович. Слежкой также установлено посещение им особняка балерины Кшесинской…

Ага, которая является любовницей вышеупомянутого князиньки. А помимо этого, оказывается, ещё работает почтовым ящиком…

– … Вторая ниточка ещё интересней. В Минское отделение поступило сообщение от их агента-аптекаря. Его ещё в тысяча девятьсот пятом взяли с поличным при изготовлении взрывчатки для эсеров-бомбистов, потом перевербовали. С тех пор и работал на Отдельный корпус, иногда результативно. К нему по рекомендации "доверенных лиц" обратился некий господин с вопросом – сможет ли он выделить рицин из касторовых бобов. Разговор шёл о малом количестве, но качество выгонки должно было быть максимально высоким…

– Позволю себе прервать Вас, Пётр Всеславович. – Академик с каким-то нездоровым азартом перехватывает инициативу, чтобы объяснить присутствующим о чём речь. – Из клещевины получают столь необходимое касторовое масло. Растение считается безвредным, но семена, так называемые касторовые бобы, содержат в себе смертельный яд рицин. С началом войны возникала даже идея использовать его в качестве отравляющего вещества, но потом от этого отказались из-за трудностей с созданием аэрозольного облака. При попадании внутрь человеку достаточно крупинки размером со спичечную головку. Смерть мучительна и необратима, наступает в течение двух-трёх суток. Противоядия нет…

– Иван Петрович, Вы считаете, что нас хотят отравить? – Побледнев, спрашивает Великий князь.

– Думаю – да…

– Если позволите, я продолжу. – Воронцов напоминает о себе. – Аптекарь согласился, поставив предварительно в известность своих… э-э… кураторов. Высокая цена гостя не смутила, он только настоял, что должен лично убедиться в действенности яда. На кошке, собаке, или ещё на ком-то.

По донесениям филёров сей господин осторожен, несколько раз пытался проверить, нет ли за ним слежки. В его отсутствие в гостиничном номере был проведён негласный, но тщательный обыск, который ничего не дал. Почти ни с кем не общался, посещал только ресторан и несколько раз заходил в ювелирные магазины. Минские коллеги сообщили, что он предлагал приобрести у него брошь и нитку розового жемчуга.

Все эти данные хорошо согласуются с тем, что Вы, Ваше Императорское высочество, только что рассказали нам.

– Что сейчас с этим господином? – Хмуро интересуется Фёдор Артурыч.

– Его отслеживали до самого отъезда. Уехал в Петроград. В купе к нему удалось подсадить агента под видом служащего Земгора. Доклада ещё не было, возможно ближе к вечеру получим, поезд только утром прибыл в Столицу. Дальше по нему будут работать люди полковника Бессонова. В случае срочных новостей доложат незамедлительно.

– Значит, принимаем эту версию, как основную. Но, Пётр Всеславович, необходимо просчитать все возможные варианты… – Не унимается Павлов.

– Какие меры будем принимать в ответ? – Жёстко спрашивает Келлер.

– Пока картина до конца не ясна, – никаких активных действий. Мы должны быть уверены на сто процентов!.. Михаил Александрович, прошу Вас на некоторое время перебраться в Институт. Якобы в связи с обострением гастрита. Денис Анатольевич…

– Батальон – в повышенную боевую, одна из рот каждые сутки в готовности немедленно выехать. Иван Петрович, Вы здесь незаметно сможете разместить пару взводов?

– У меня хватает своих сил…

– Господин академик! Сможете разместить два взвода со средствами огневой поддержки? Или нет?! – Меня начинает разбирать злость – не та ситуация, чтобы амбициями меряться. Если Владимировичи поймут, что их замысел раскрыт, вариант штурма не стоит сбрасывать со счетов.

– А как же девочки?.. Алексей?.. – Великий князь Михаил обводит всех нас пристальным взглядом. – Они сейчас у мамА в Петрограде… Им всем грозит опасность…

– Их тоже необходимо привезти сюда. Под любыми предлогами. – В голосе нашего генерала уже слышен лязг металла.

А вот то, что наш спецпоезд тоже прибыл – это есть хорошо. Только в Питере ещё один вагон надо будет прицепить…

– Ваше Императорское высочество! Осмелюсь попросить – напишите, пожалуйста, письмо к ним, в котором всё объясните. Готов сегодня же выехать и доставить Семью сюда под охраной. – Поднимаюсь со своего места.

– Нет, Денис Анатольевич. Я еду с Вами! – Тон Регента настолько безапелляционен, что даже Павлов молчит, не решаясь возражать.

– Тогда прошу разрешения выйти, чтобы отдать необходимые распоряжения…

Прикрывая за собой дверь, ловлю одобрительный взгляд Келлера. Он тоже понял, что я сейчас буду делать…

* * *

Когда возвращаюсь обратно, разговор уже перескочил на следующий вопрос. И обсуждение идёт не так спокойно, как хотелось бы…

– Да поймите, Ваше Императорское высочество!.. Фёдор Артурович!.. Сама Ставка отказалась от проведения десантной операции на Чёрном море!.. – Наш великий гений всех наук, времён и народов пытается переспорить "ястребов" в лице Великого князя и Келлера. – Без толку положим людей, будут неоправданные потери, как следствие ухудшится настроение внутри страны!

* * *

В Столицу прибываем рано утром. Во всяком случае, белые ночи не дают точно определиться по времени, вокруг лёгкие сумерки, не более того, так что приходится доверять часам, показывающим четверть седьмого. Автомобили, любезно предоставленные штабом округа, увозят Регента с его «преторианцами» в Аничков дворец, а мне нужно ещё перегнать наш поезд в укромное местечко, из которого быстро можно выскочить в любом направлении, организовать службу, начиная от горячего питания и заканчивая нарезкой секторов стрельбы для «Неуловимого» и дежурной пятёрки. После чего звоню от дежурного по вокзалу по въевшемуся в память номеру и сообщаю Бессонову о непреодолимом желании пообщаться…

– Здравствуйте, Денис Анатольевич! – Подполковник, как всегда, улыбчиво оптимистичен, только всё равно чувствуется, что несколько последних дней у него были не самыми лёгкими.

– Доброе утро, Алексей Алексеевич! – Обмениваемся рукопожатиями, и вслед за хозяином прохожу в логово "цепных псов прогнившего режима". Конспиративная квартира выглядит также, как и в прошлый мой визит, только телефонов уже три… Да из приоткрытой двери в соседнюю комнату слышится характерный перестук телеграфного ключа.

– Телеграфируем в Институт академика Павлова. – Поясняет Бессонов, перехватив мой взгляд. – Доклад о вашем прибытии… Чайку покрепче, или кофейку не желаете? Чтобы взбодриться… Витенька, голубчик, Вы уже закончили? Будьте любезны, сварите нам и себе по чашечке кофе! – Появившийся молодой телеграфист молча кивает и уходит, по всей видимости, на кухню. Бессонов располагается на диванчике и помимо воли трёт изрядно покрасневшие глаза. Я так понимаю, позади бессонная ночь, и, возможно, не первая… Блин, каламбур получается – у Бессонова бессонная ночь…

– Есть какие-нибудь новости?

– Есть, как не быть. Интересующий нас господин прибыл вчера утром, на перроне наши люди переняли его у минского коллеги и устроили так, чтобы он сел к нужному извозчику. Роль которого, разумеется, выполнял наш сотрудник. Он и повёз его на Петроградскую сторону. Конечным пунктом путешествия оказался один из доходных домов на Большой Разночинной…

– Если не секрет, каким образом?

– Это было не слишком сложно. У вокзала стояло шестнадцать экипажей, не считая трёх наших. К приходу поезда большая часть из них уже были заказными. То есть получили задаток и ждали конкретных пассажиров, роль которых выполняла наша массовка. Ну, а дальше – разыграли маленькую сценку. Наш извозчик тоже был "нанят" и отказался, но не успел наш гость сделать несколько шагов, хорошо одетый господин крикнул из толпы лихачу, что, мол, ждать не надо, деньги оставь себе. Клиент быстро сообразил и заскочил в пролётку. Но это всё детали…

За квартирой, где он сейчас находится, установлено наблюдение. В ней, кстати, проживает некий Ступицын Пётр Пахомович, одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года рождения. Из мещан Псковской губернии, недоучившийся студент-медик. Вместо анатомии и хирургии проявил большое пристрастие к картам и, возможно, играл нечестно. Тогда же, вероятно, совершил первое убийство – один из студентов обещал товарищам представить доказательства его шулерства, но не успел – несчастный случай в химической лаборатории. За неуспеваемость был исключён из университета, какое-то время жил в Москве, тогда же, скорее всего, и познакомился с хитровскими ворами. Стал заурядным шулером в трактире, затем быстро поднялся по воровской иерархии, обзавёлся собственным притоном, но не поладил с конкурентом. Последний скоропостижно скончался, откушав чего-то излишне вредного для здоровья, но Ступицыну вскоре пришлось уехать из Первопрестольной – у хитровской публики свои законы и методы дознания. Здесь продолжил любимое занятие, заведя полезные знакомства, но вместе с тем по некоторым свидетельствам нашёл себе нескольких подручных и стал принимать заказы на устранение неугодных кому-либо персон…

– Насколько я понимаю, сейчас оба злодея в квартире. Что мешает тихонько их взять и устроить там засаду? Они ведь должны передать кому-то яд.

– Это не так просто, как кажется, Денис Анатольевич. – Бессонов проводит рукой по лицу, как бы пытаясь стереть усталость. – Во-первых, в доме проживает достаточно много важной публики, а во-вторых, и это самое главное – у Ступицына разработаны условные знаки. За полчаса до прибытия поезда на подоконник поставили вазу с цветами и задёрнули одну портьеру. В предыдущие дни ничего подобного не наблюдалось. Мы устроили в доме напротив наблюдательный пункт, там постоянно дежурят двое наших сотрудников.

Угу-м, как там у неизвестного классика? "На подоконнике стояло тридцать восемь утюгов. Никто, кроме Штирлица не догадался, что явка провалена"… И не факт, что для следующего посетителя не разработан отдельный сигнал… Значит, остаётся только наблюдение. И по улице не пошляешься особо, Большая Разночинная – не Невский, любой человек виден, как на ладони…

– А что за дом напротив? Там, где наблюдатели.

– Такой же доходный дом. Вся разница в этажах. Ступицын живёт на третьем, самом престижном. Полторы тысячи целковых в год, между прочим. Шесть комнат, кухня, из неё выход на чёрную лестницу, ванная, ватерклозет. Но живёт один, прислуга и кухарка – приходящие. Ну, а мы сняли на втором, где обитает вся конторская мелочь.