Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 136 страниц)

Взгляд дамочки вызывает ассоциацию с командиром подводной лодки, высчитывающим в перископ дистанцию и пеленг на цель. Валерий Антонович, давя авторитетом погон и состоянием подвыпившего офицера, заставляет музыкантов исполнять «Песнь о вещем Олеге», неловко дирижируя и фальшиво напевая. Тут же в три глотки поддерживаем командира, заставляя в очередной раз недовольно замолчать компании за соседними столами. Всецело отдаемся музицированию, пока не кончается песня. Дольский разливает очередную порцию, Бойко, сунув главному маэстро в руку ассигнацию, возвращается к столу. Не садясь, подхватывает рюмку и с той же громкостью произносит тост-поздравление:

– Желаю еще раз поздравить Вас, сударь, с получением высокой награды! Право же, подвиги Вашей роты и Вас лично оценены по заслугам!.. Здоровье подпоручика Гурова, господа! Денис Анатольевич, давайте по-нашему, как на передовой!

Опять подрываемся с мест, и все орут «Ура!» уже мне персонально. Беру фужер с водой, ставлю на правое предплечье ближе к локтю, зубами захватываю ободок, резко запрокидываю голову, выпивая содержимое без помощи рук, затем подхватываю и ставлю на место. Немножко изящнее, все-таки, чем Яшка-Цыган в «Неуловимых». Компания хлопает меня по плечам и выдает бурные и продолжительные аплодисменты… Давнишний чиновник подкатывается к нашему столу с просьбой-порицанием:

– Господа, господа! Будьте так любезны, немного потише! Мы, конечно, понимаем-с, что офицерам, прибывшим с фронта, необходимо отдохнуть-с, но, право же слово, не так громко!

– Эт-то кто мне здесь будет указывать что громко, а что – нет?! – Анатоль вылезает из-за стола и медведем нависает над низеньким «просителем». – Вы, кх-м… сударь… хоть раз были под артобстрелом?.. Вот там действительно, громко! Здесь по сравнению с окопной жизнью – вообще мертвая тишина!.. А если кому-то не нравится, как мы себя ведем… – je vous prie (же ву при – прошу, пожалуйста) к барьеру!!

– Ах, Боже мой, господин поручик, прошу Вас… Вот-с, например, даме, кажется, не нравится Ваш шум…

Дольский небрежным движением руки отстраняет чинушу, заинтересованно смотрит на мадам, затем щелкает пальцами, подзывая официанта:

– Ну-ка, милейший, бутылку самого лучшего шампанского за тот столик!.. Мигом у меня!.. Аллюром марш!

А дамочка уже не так равнодушно смотрит на нашу компанию. Глаза – как два прожектора в ночной тьме, высвечивают каждого из нас по очереди. Клюнула, рыбка? Вот сейчас и проверим…

Обогнув «замершего в восхищении» Анатоля, подхожу к столику и слегка заплетающимся языком выдаю очень вежливую, на мой взгляд, фразу:

– Сударыня, будьте милосердны! Покорнейше просим-с простить за некоторый шум!.. Сейчас идет война-с, а в случае боевых действий все ценности Империи, и именно такой восхитительный бриллиант, как Вы, должны быть под защитой армии. Снизойдите к нашим мольбам-с и украсьте своей фантастической красотой скромное общество офицеров-фронтовиков!.. Пзвольте ручку-с облобызнуть!..

Мадам выжидает, как бы в раздумье, отрепетированные несколько секунд, затем с милой улыбкой соглашается и протягивает мне руку, чтобы помог ей встать. На столе усилиями официанта, подгоняемого Дольским, тут же материализуется еще один столовый прибор в компании с обещанной бутылкой шампусика, вся компания вежливо встает и по очереди представляется гостье. Меня она выслушивает равнодушно, только глаза на миг вспыхивают то ли торжеством, то ли азартом. Сама же в ответ представляется баронессой Амандой Леопольдовной Вэльо. Ага, почти баронесса фон Грей-фон-Штурм, или маркиз дю Карамболь из «Летучей мыши». Интересно, почему эти дамочки любят представляться всякими титулованными фамилиями с пышными, хоть и мифическими родословными? Потому, что их профессия начиналась с того, что упомянутые бароны их пороли и имели на своих конюшнях? Или это просто зависть к аристократии?..

«Оркестр» негромко наигрывает мелодии из популярных оперетт. Накатив очередную рюмку за знакомство, продолжаем начатый ранее разговор о военных делах. Сначала Валерий Антонович делится очень секретными сведениями о готовящемся наступлении 4-й армии, и о том, что мы, в смысле, наша 2-я будет наносить отвлекающий удар. Затем эстафету принимает наш лихой кавалерист Дольский и в течение пятнадцати минут вешает лапшу на уши баронессе в лучших традициях армейского трепа. Дамочка уже влилась в диспут и пытается даже им руководить, во всяком случае, задает достаточно хитрые вопросы, вынуждая нас спорить друг с другом. Почему-то на ум приходит сравнение с богиней раздора Эридой… или ее земной коллегой Клеопатрой из «Египетских ночей». Как там у господина Пушкина?

 
… Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?..
 

В нашем случае вместо жизни объектом торга, наверное, является важная информация… Все остальное – аналогично. Дождавшись окончания очередной байки Анатоля с подыгрывавшим ему корнетом, «баронесса» атакует меня:

– А почему Вы… Денис Анатольевич, молчите? – Дальше интонация становится кокетливо-капризной. – Расскажите же что-нибудь про свои подвиги! Ведь, насколько я понимаю, Вас наградили орденом?

– Я не совершил ничего особенного, мадам. Как говорят наши союзники – «a la guerre comme a la guerre». Мы стреляем, в нас стреляют…

– Извините его, баронесса, Денис Анатольевич у нас – известный скромник. – Капитан Бойко начинает потихоньку раскрутку темы. – А между тем на счету его роты, да и лично его самого, немало славных дел в тылу у германцев… Ну же, подпоручик, расскажите про последний рейд!

– Валерий Антонович, Вы же прекрасно все знаете… Ну, повоевали малость. Обозы германские громили, несколько артиллерийских батарей уничтожили, железнодорожную станцию взорвали. Да и так по мелочи порезвились… – Пытаюсь выглядеть подвыпившим обиженным и непризнанным гением. – И дальше бы тевтонов громили, если бы не этот чертов… Пардон, мадам!.. Этот англичанин. Как его… лейтенант Джеймс Бонд. Бросай все, сиди и жди, пока эта подлодка не приплывет… И что это за формулировка «Поступаете в полное распоряжение»? Да он не то, что с нижними чинами, со мной обращался, как со слугой… Ничего не объясняет, только командует… Вся рота, – как его личный почетный эскорт, без разрешения никуда не отлучаться… Как бараны сидим несколько дней на одном месте, вокруг германцы туда-сюда ходят, а мы в кустиках отдыхаем… Потом пароход, это старое корыто, захватываем неизвестно зачем… А потом мистер Бонд перегружает на подводную лодку пару каких-то ящиков, и, нет, чтобы уплыть вместе с ними на свой туманный Альбион, тащится с нами в Ново-Георгиевск. Слава Богу, хоть там от нас отвязался, сразу к генералам кинулся… Еще пару дней, господа, и, честное слово, – не выдержал бы!..

– Ах, Денис Анатольевич, Вы так интересно рассказываете! – Баронесса аж раскраснелась от удовольствия, в смысле, волнения. – Но, прошу меня простить, я Вас покину, господа, на одну минуточку!

Проводив взглядами удаляющуюся фигуру, негромко переходим на трезво-серьезный тон, пока есть время.

– По-моему, она в достаточной степени уже заинтригована. – Валерий Антонович довольно потирает руки. – И в качестве жертвы выбрала Вас, Денис Анатольевич. Так что нам осталось только чуть-чуть подыграть и удалиться…

Мимо нашего столика проходит давешний складской хомяк, останавливается и начинает пьяно разглагольствовать об единении боевых офицеров и доблестных кладовщиков в погонах, одновременно роняя на стол перед Астафьевым маленькую бумажку. Чирикнув напоследок еще пару ничего не значащих фраз, чинуша удаляется на свое место. Корнет разворачивает записку, затем негромко поясняет:

– Мадам куда-то телефонирует. Абонента узнаем чуть позже… Что Вы так улыбаетесь, Денис Анатольевич?

– Да вот вспомнил по подходящему случаю анекдот… Некий господин сидит в ресторане с дамой, и приспичило ему… по малой нужде. Но ведь надо как-то объяснить это спутнице, вот он и говорит:

– Простите великодушно, мадам. Я вынужден Вас покинуть буквально на минуточку, дабы помочь одному своему другу… С которым надеюсь познакомить Вас чуть попозже…

Кажется, обстановку разрядили, все ржут. Чуть позже возвращается с довольным видом баронесса и спектакль продолжается. Пока мы с Дольским соревнуемся в армейском красноречии, Валерий Антонович вновь идет терроризировать музыкантов. После недолгих переговоров, где главным аргументом послужила пара «красненьких», капитан довольно возвращается на место, а спустя минуту главный маэстро тихонько наигрывая модный и популярный романс «Сияла ночь» на слова Фета, неторопливыми шагами приближается к нашему столику, на зависть высокопоставленным смотрителям портянок, не догадавшимся, или не успевшим заказать что-нибудь из музыки своим фифкам. Старый седой музыкант, обойдя наш столик, останавливается перед баронессой и его скрипка начинает выдавать красивую импровизацию на мелодию романса. А мне вспоминается старый скрипач, повесивший сюртук на спинку стула, про которого пел Константин Никольский…

Улучив минутку, под благовидным предлогом покидаю разудалую компанию и спешу в туалет кое-что дополнить в своем костюме в районе брючного ремня. В коридоре меня останавливает тот самый «хомяк», который пытался клеиться к нашей даме. Совершенно трезвым голосом шепчет:

– Мадам звонила на Старо-Виленскую. Все идет по плану…

В обалдении только киваю в ответ. Это что, он – из Отдельного корпуса? И вся его компания тоже? Типа, на подстраховке? А с виду не скажешь… Ладно, у них своя работа, у нас – своя… В туалетной комнате быстренько произвожу все необходимые манипуляции, затем оглядываю себя в зеркало. Внешне ничего не видно, только полы кителя снизу чуть-чуть раздвинуты. Да оно и понятно. Спокойно сидеть с такой… кх-м… женщиной может только полный импотент. Во всяком случае, она так считает. Вот и не будем ее разочаровывать. Еще раз оглядываю себя в зеркало и иду обратно.

За столом продолжается оживленный разговор, в котором тут же приходится принять самое активное участие. Баронесса с невинным видом подкидывает очень заковыристые вопросики, ответы на которые граничат с разглашением секретных сведений. При условии, что эти сведения правдивы и соответствуют действительности, а не сочинены вчера вечером специально для такого случая. Мое появление встречено ослепительной и очень многообещающей улыбкой, а затем следуют новые проявления простодушного дамского любопытства. Блин, ей что, – лекцию о проведении диверсионных действий прямо здесь прочитать?..

Разговор прерывается алкогольной паузой, в смысле, – налить, выпить и закусить, затем возобновляется.

– Денис Анатольевич, расскажите еще что-нибудь о своих подвигах! Когда я буду на ближайшем балу у княгини Н, то обязательно блестну знакомством с такими героическими боевыми офицерами. – Мадам моментально переключается с Валерия Антоновича, которого только что пыталась обаять с целью вызнать ближайшие планы командования армии, на мою скромную персону. – Это же так романтично! Красться в ночной тьме к вражескому бивуаку, замирая при каждом шорохе… Внезапно напасть и захватить в плен какого-нибудь важного штабного офицера с множеством секретных документов… Рискуя жизнью доставить пленного к своему начальству…

Кажется, дамочка достаточно серьезно информирована. И достаточно самонадеянна, рассчитывая на наше опьянение и невнимание. Очень хочется пристально прищуриться и задать вопрос, традиционный для всех поколений контрразведчиков: «А с какой целью интересуетесь?». Но вместо этого начинаю пьяно-хвастливо рассказывать о том, как в некоей усадьбе некоего аристократа… Пардон, но Вы же понимаете, мадам, что это очень секретно и – т-с-с, никому!.. Так вот, в его замке мы захватили в плен целого оберст-лойтнанта, который оказался начальником оперативного отдела какого-то там корпуса… Уже и не помню какого… А, ну да, германского, разумеется, спасибо, Анатоль, что напомнил… Так вот, мы еле ноги унесли от погони… Или погоня от нас?.. Нет, скорее мы, – их было гораздо больше… И выручили как раз драгуны Анатолия Ивановича, рванувшись в контратаку на преследовавших нас рыцарей Тевтонского Ордена… Что?.. Их давно уже не существует?.. Пардон, господа, – тогда германских кирасиров… Как, их тоже там не было?.. Ну, тогда…

Мой алкогольный бред прерывает появление нового действующего лица. Молодой щеголеватый поручик, придерживая рукой шашку, останавливается на входе в зал, окидывает взглядом всех сидящих, затем, увидев машущего рукой капитана Бойко, быстренько подходит к нам.

– О, Игорь Николаевич!.. Какими судьбами?.. Вы же, кажется, сегодня дежурным адю… адию… адъютантом?.. Впрочем, неважно!.. Ф-фициант!.. Еще один прибор за стол! Живо!.. Присаживайтесь, га-аспдин поручик, поднимите чару за компанию!.. – В меру сил пытаюсь изображать, что меня понесло, развезло, и окосевшую тушку можно брать голыми руками.

Талантливо изобразив на лице мимолетную брезгливую гримасу, дежурный адъютант Командующего решает не замечать пьяного в зюзю подпоручика и обращается к капитану Бойко, как старшему по званию, но так, чтобы всем остальным хорошо было слышно:

– Валерий Антонович! Насилу Вас разыскал!.. Командующий приказал срочно собрать всех офицеров штаба. Из Ставки получен секретный приказ… Только между нами: Его Императорское Величество отстранил Великого Князя Николая Николаевича от поста Главкома и Сам принял Верховное командование… Авто ждет.

Ну, для нас это – не секрет, приказ доведен еще утром, но многозначительно сгустить таинственность можно. В интересах дела…

– Анатоль! Собирайся, нас вызывают в штаб! – Господин капитан окликает Дольского, который тем временем буквально раздевает взглядом баронессу. – Мадам, покорнейше прошу простить, – служба.

Дамочка в свою очередь переводит несколько растерянный взгляд с Бойко на меня и обратно. Похоже, находится в роли Буриданова осла, не зная кого выбрать. С одной стороны капитан-штабист, прекрасный долгоиграющий источник сведений, с другой – пьяная тушка подпоручика, за которого обещано целое состояние. В конце концов, Валерий Антонович «помогает» сделать выбор:

– Денис Анатольевич… – В его взгляде явно читается сомнение, что подчиненного в таком виде стоит показывать генералу. – Вы, сударь, вроде как, – виновник торжества, посему разрешаю на службу явиться завтра поутру. Сегодня же препоручаю Вашим заботам нашу очаровательную баронессу, с которой, несомненно, мы еще встретимся в самое ближайшее время… Мадам, примите еще раз мои глубочайшие извинения, надеюсь, наше знакомство не закончится сегодня вечером…

– Благодарю Вас, господин капитан! – Пытаюсь подняться и стать смирно, что со второй попытки вполне удается.

– Господа, прошу поторопиться, Его Высокопревосходительство ждать не любит. – Адъютант с Валерием Антоновичем направляются к выходу, за ними, попрощавшись, следуют Дольский с корнетом, которого Анатоль на правах начальства прихватил с собой из вредности и на всякий случай. Ну-с, а мы продолжаем игру в кошки-мышки.

– Скажите, Ваше сиятельство… Пардон, милая Аманда Леопольдовна, какая несправедливость судьбы заставила Вас осчастливить своей неземной красотой сей прифронтовой городишко? Неужели Ваш муж настолько бессердечен, что отпустил такую хрупкую, нежную женщину одну?

А вот не все вам вопросики задавать, придумайте чего-нибудь, мадам. И, желательно, достаточно правдоподобное. Ага, глазки забегали, на лбу все свои морщинки в кучку собрала, сейчас услышим ненаучную фантастику… Да еще и с примесью пафоса…

– Видите ли, Денис Анатольевич, в такую суровую для Отчизны годину никто не должен оставаться в стороне и сидеть сложа руки. Каждый должен внести свою лепту, свой вклад в общее дело победы над врагом…

Ох, блин, сейчас расплачусь. Интересно, в какой же газетенке она понахваталась таких фразочек?..

– … С началом этой жуткой войны мы с подругами вместо обыкновенных приемов стали устраивать небольшие дамские посиделки с представительницами общества Красного Креста, нарезали бинты, готовили перевязочные пакеты, компрессы, подарки для раненых. На днях вот пришлось самой сопровождать очередную партию для Минских лазаретов, – муж очень занят по службе, занимает ответственную должность в Департаменте…

Ну, сейчас расплачусь от умиления. В четыре струи… Актриса, что и говорить!.. И выражение личика – ну прям, натурально сострадательное.

– Ах, Денис Анатольевич, если б Вы только знали, как иной раз грустно и тоскливо одинокой женщине… – С этими словами баронесса включает завораживающе-обволакивающий взгляд, делая соответствующее выражение лица. – Так иной раз хочется почувствовать рядом крепкую мужскую руку, на которую слабая, беззащитная женщина может доверчиво опереться…

После таких слов ничего не остается, как сломя голову, бросится на помощь.

– Бога ради, прекраснейшая Аманда Леопольдовна! Я буду бесконечно счастлив развеять Вашу грусть и печаль! Одно только слово, – и мы едем в Цну, где квартирует моя рота! Там оч-чень живописные места! Речка, лес, ночная тишина и прохлада…

– Вы разве не в Комаровке квартируете? – Удивляется мадам.

– Нет, там у нас только склады и обоз… Нет, право же, едемте прямо сейчас! – Осталось только пустить слюни от переизбытка неприличных желаний. Типа, клиент дошел до нужных кондиций…

– Я с огромным удовольствием приму Ваше предложение, Денис Анатольевич… Но только не сегодня. – Дамочка вся подобралась, как кошка перед прыжком, так и сверлит взглядом.

Изображаю жуткое недоумение и напряженную работу мыслей в окончательно затуманенных алкоголем извилинах. Как так, мальчика лишают сладкого!.. Наверное, все изобразил правдиво. Потому, что, немного расслабившись и добавив в голос эротично-бархатные нотки, баронесса продолжает:

– Я обязательно побываю у Вас в гостях… Но сегодня уже поздно… – Еще один взгляд, ставящий окончательный диагноз, затем она решается. – Как Вы посмотрите на то, чтобы сменить обстановку на более уютную и конфиденциальную? Эта ночь так располагает к любви… Я знаю неподалеку одно местечко…

Она уже даже шифроваться перестает, не считает нужным ломать комедию перед напившимся придурком. А мы что? Мы на все согласные. Почти по Грибоедову:

 
Сейчас допью стакан,
И я – у Ваших ног!
 

– Мадам, едем! Немедленно! Я прямо сгораю от нетерпения!.. Увидеть это маленькое уютное гнездышко, где нам никто не будет мешать, где мы останемся наедине!.. – Стараюсь выглядеть достаточно пьяным и страшно озабоченным сексуальным маньяком. – Ф-фициант, счет!..

Очень скоро на столе появляется тарелочка с листком бумаги. Мельком заглядываю в цифры, достаю из бумажника и небрежно кидаю сверху несколько катеринок. Затем, поизучав пару секунд официанта нетрезвым взглядом, добавляю четвертной. Типа, чаевые. Сумма заранее согласована с господами из Отдельного корпуса и, сильно подозреваю, даже с руководством ресторана.

Минуту спустя выходим в вечернюю прохладу улицы. Небрежным жестом подзываю одного из дежурных извозчиков, стоящих неподалеку. Помогаю усесться даме, затем вскарабкиваюсь в пролетку сам, предварительно промахиваясь первый раз мимо подножки. На традиционный вопрос лихача «Куда?» звучит очень точный ответ:

– Гони по Подгорной…

Густые сумерки, поднятый кожаный верх «такси» и тусклые фонарики в одну свечу каждый по бокам давали прекрасную возможность продолжить общение в более свободном и фривольном стиле. Ну, там за коленку потрогать якобы случайно, или попытаться обнять. Сопротивление при этом было насквозь формальным и притворным. Отбиваясь от моих рук, мадам, игриво хихикая, «нечаянно» направляла их на более выпуклые и интересные части своего тела, при этом ее руки тоже не оставались без работы. Обшарила меня на предмет скрытого оружия она достаточно профессионально, только один раз, когда, проведя рукой по бедру, она наткнулась пальчиками на массивное утолщение в области ширинки, непроизвольно дернулась, но быстро взяла себя в руки и попыталась отшутиться:

– Ах, Денис Анатольевич!.. Теперь я, кажется, понимаю, насколько тяжело мужчинам на фронте!.. О-о-о!.. Ну, потерпите еще совсем немного… Мы почти приехали…

То, что до «гнездышка» осталось совсем немного, и так было понятно. Так же понятно было и то, что на Старо-Виленскую, где нас дожидаются остальные участники сегодняшнего банкета, мы, скорее всего, не попадаем. Город знаю хреново, но то, что поехали не туда, – и к бабке не ходи…

Расплатившись «красненькой» с извозчиком, захожу следом за баронессой в подъезд какого-то доходного дома. Насколько сумел рассмотреть, – три этажа, не считая полуподвала. Заведение, скорее всего, для достаточно обеспеченной публики. На лестнице горят лампы, ничем антисанитарным не пахнет, чистенько и убрано. Мадам, страстно схватив меня за руку, буквально втаскивает на второй этаж, останавливается перед правой дверью, достает из ридикюля ключи, отпирает замок и, войдя первой, приглашающе манит меня рукой, загадочно улыбаясь в тусклом свете керосинки. А, ну да, я же почти себя не контролирую и обуян только одной мыслью!.. Ломлюсь за дамочкой внутрь, делаю шагов по коротенькому коридорчику, попадаю в небольшую комнату-холл, уже освещенную несколькими свечами в канделябре, стоящем на комоде у стены…

Сзади еле заметным движением воздуха ощущается постороннее движение, обернуться не успеваю, что-то твердое и очень похожее на ствол упирается под левую лопатку, два человека крепко подхватывают под локти, лишая свободы маневра…

– Не дергайся, офицерик… Стой смирно… – Судя по голосу, говорящий молод и весьма доволен собой. И тем, как они поймали птичку в клетку.

Кобура расстегнута, наган уже на комоде, слева на ремне появляется непривычная легкость, «Аннушка» тоже переселяется поближе к револьверу… Баронесса торжествующе усмехается, с видимым презрением глядя на алкаша в офицерской форме. Немного ей подыграем.

– Эт-та што?!. Как стоишь перед офицером, мрзавец!.. – Поворачиваюсь влево и неловко пытаюсь закатить оплеуху одному из новых персонажей, – то ли мастеровому, то ли приказчику. Его правая рука занята стволом, но стрелять вряд ли будет. Я им нужен живым и относительно здоровым… Ох ты ж, тво-й-у-у… Однако, «мастеровой» не новичок в драке… С левой без замаха так засадить в поддых – опыт нужен, если не талант. Ноги подкашиваются, падаю на пол, скрючиваюсь и громко пытаюсь продышаться. Надеюсь, хрипы и конвульсии позволят остаться незамеченной правой руке, которая уже залезла за брючной ремень и снимает «Апаш» со специальной петельки изнутри ширинки… Все, пальцы вдеты в кастет, рука вытягивается наружу…

– Ты его там не убил? – Баронесса подает голос. – Смотри, чтобы пол не заблевал. Мне он нужен живым… И придется переправить его на ту сторону. Поднимите его…

Оба конвоира опять цепляют меня за локти и переводят все еще съежившуюся, обмякшую тушку в вертикальное положение. На ногах стоять трудно, поэтому меня тянет вперед, делаю судорожный шажок… Потом – толчок ногой, корпус уходит назад, локоть правой влетает под челюсть одному «вертухаю», который тут же тут же ложится отдохнуть возле стены. Скручиваюсь против часовой стрелки, левой отвожу руку второго противника, правая с кастетом прилетает ему в печень. После чего он, сложившись наподобие перочинного ножа, оказывается на полу у другой стены. Заученным движением превращаю кастет в револьвер… Мадам, очнувшись от ступора, ломится к комоду, где лежит мой наган, заранее, кстати, разряженный, и, наверное, что-то аналогичное в ее сумочке. Ее порыв останавливают сухой щелчок взведенного курка на «Апаше», и прозвучавшая, как шипение взбешенной гадюки, фраза:

– Замри, с-сука!..

Команда выполняется интуитивно, дамочка ошеломленно смотрит, даже не пытаясь заговорить и, к примеру, выдать два тела на полу за посторонних грабителей. Дальше следует вовсе непонятная ей игра:

– Лицом к стене!.. Руки на стену!.. Шаг назад!.. Ноги расставить!.. – Вот теперь мадам в самой подходящей для разговора позе. Только разговаривать будем потом. Сейчас надо найти возможность обездвижить три враждебных организма и как-то связаться с нашими. О, огромное спасибо тому человеку, который придумал украшать шторы витыми шнурами с кистями на концах!.. Дергаем за веревочку, окошко и открывается, в смысле, портьера вместе с карнизом падает вниз. Отщелкиваем клинок на «Апаше»… Блин, полезнейшая вещь, на все случаи жизни!.. Одно движение, и в руках около двух метров прочной витой бечевы… Делаем скользящую петлю, заводим ручки баронессы за спину, связываем… А теперь – на пол мордочкой вниз. Извините, мадам, за некоторое неудобство… Что поделать, война… Разрезаем шнурки, скидываем с дамочки ботинки, связываем щиколотки и внатяг приторачиваем ноги к рукам. Получается этакая «дама-качалка»… Что-то не в тему развеселился. Все же не в БДСМ играем! Там еще два клиента в очереди дожидаются…

Нет, только один. У которого внезапный приступ печеночной колики начался. Пытается шарить ручками по полу, отыскивая свою пушку… На тебе с другой стороны по ребрам, полежи, отдохни малость. А я пока твоим напарником займусь… А, собственно, заниматься и некем. Я, конечно, не хирург, но перелом шейных позвонков смогу диагностировать. То ли, когда ему локтем в горло засветил, то ли, когда он своей башкой о стену тормозить пытался. Голова под сорок пять градусов к плечам… Пульс на прощупывается… Значит, повезло, быстро отмучился. И спрашивать никто, кроме апостола Петра, ни о чем не будет.

Теперь – последний. Второй шнур используем аналогично первому. Извини, дорогой, понимаю, что очень больно, но тебе тоже придется полежать в достаточно неудобной позе. Также, как и твоей хозяйке… Ага, вот и пистолетик нашелся. Обычный Браунинг «номер два». Это мы с собой заберем. Как там, в голливудских боевиках все говорят?.. «Никуда не уходите, я скоро вернусь»…

Цепляю шашку на портупею, наган – на место. Что тут у мадам в сумочке?.. Пудреница, помада, платочек, всякая дамская ерунда… О, а вот и еще одно изделие старины Мозеса Баунинга – бэби-ган. Маленький такой пистолетик на четыре мелкашечных патрона. В руке прячется свободно. А на дистанции в пару-тройку шагов – вполне смертоубийственная штука. Будет теперь моим личным трофеем. Даже знаю, кому его подарю… Так, лирика – потом. Сейчас дело надо делать, и работу работать.

Еще раз убеждаюсь, что тушки связаны на совесть, и не смогут даже подползти друг к другу, отправляюсь искать единственного человека, который в данный момент может мне помочь, – местного дворника. Спускаюсь вниз, к дворницкой, из полумрака от стены отклеивается фигура и движется навстречу… Третий, которого на стреме оставили?.. Нет, успокаивающе подняв руку, ко мне подходит старый знакомый – ресторанный «хомяк».

– Еще раз мое почтение, Денис Анатольевич. Позвольте представиться: Кучумов Василий Иванович, сотрудник Департамента полиции. Вам помощь какая-нибудь требуется?

– Как Вы здесь оказались, Василий Иванович? – Вообще-то я – не параноик, но чем черт не шутит.

– После Вашего с мадам отъезда я, отпросившись, за Вами помчался. Этот райончик знаю, были здесь дела еще до войны… Это – доходный дом господина Белье. Хозяин давно революционерам помогает. Здесь у него нелегальные сходки были на квартирах. Не удивлюсь, если и наша дама к социал-демократам отношение имеет самое непосредственное.

– Подождите, она же – германский агент, какие еще социал-демократы?

– Эх, господин подпоручик, послужили бы в нашем управлении, знали бы, что клубочек этот очень тесно переплетен. В нем все: и тайные агенты, и революционеры, и просто уголовники, и иная, не менее опасная публика. У кого, думаете, те же эсеры учились свои «эксы» проводить, оружие добывали? Сами, что ли, все придумывали?.. Квартирка-то, где Вы были, на втором этаже справа находится? По нашему ведомству – за социал-демократами числится. Живут тут частенько разные агитаторы, народ мутящие, против войны, да за германца выступающие… Вот так вот.

– Хорошо, Василий Иванович, давайте делом займемся. Потом поговорим, когда время будет.

– Хорошо, Денис Анатольевич. Чем могу помочь?

– Там наверху двое пленных и один труп. Нужно бы их доставить жандармам.

– Сейчас дворника разбужу, он найдет пролетку. – Василий Иванович энергично стучит в дверь, из-за которой доносится громкий храп. – Фомич, проснись, запивашка!.. Вставай, кому сказал!.. Живо найди пролетку, аль подводу какую!..

Дверь приоткрывается, из нее показывается вклокоченная голова с бородой, торчащей в разные стороны.

– Ой, Василь Иваныч пожаловали! Милости просим к нам-то!.. А хто ета с вами, Василь Иваныч? Никак ахвицер какой?.. Шо-та случилася?.. Пролетку, – эт-та мы мигом сделаем!..

Отправив дворника, поднимаемся наверх, в квартиру. Там все то же. Мадам лежит на полу, тщетно пытаясь отлепить верхние конечности от нижних. Ее помощник уже оклемался, продышался и смиренно ждет решения своей участи. Кучумов останавливается перед ним.

– Какие люди!.. Яша, ты ли это?.. Вашбродь, дозвольте представить: Яков Михман, мой старый знакомец. Революционер, пламенный агитатор и член боевой бригады… Яшенька, тебя каким ветром сюда занесло? По камере соскучился? Тебе ж пять лет ссылки дали, чего убежал? В одном месте засвербело?..

– Ты, гнида старая! Погоди, сойдутся наши дорожки, поговорим… – «Мастерового» аж корежит от ненависти. – Найду я еще тебя, ой, как пожалеешь!..

– Злобный ты человек, Яша, крови на тебе много. Вот, зачем молодого человека на смерть привел? – Василь Иваныч показывает на труп. Только сейчас замечаю, что вторым был молоденький студентик с длинными по богемному волосами, этакий юноша бледный со взором… недавно горящим, а ныне потухшим.

Пока у них завязывается беседа, пойду пообщаюсь с «баронессой». Которая встречает мое появление ну очень злым взглядом.

– Извините, мадам, за некоторое неудобство вашего положения…

– Немедленно развяжите меня!.. Вы – негодяй и мерзавец, подпоручик!.. Как вы посмели сделать со мной такое?.. – Возникает ощущение, что еще немного, и она начнет натурально плеваться ядом. – Я буду жаловаться!.. У меня обширные связи в верхах!.. Я этого так не оставлю!..

Присаживаюсь перед ней на корточки.

– Мадам, мы будем разговаривать, или ругаться? Советую поберечь силы, они вам еще пригодятся.

– Как вы смеете так обращаться с дамой?!..

– С каких пор обычная уличная девка Машка Цибульская стала благородной баронессой, а? Да еще и со связями, которые, если и есть, то – только порочащие тех аристократических идиотов, имевших неосторожность попользоваться тобой… В-общем, расклад такой: либо ты все рассказываешь сама, либо тебе будут помогать, но это – очень больно…