Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 105 (всего у книги 136 страниц)

Вот и сейчас купе больше похоже на читальный зал. Еще двое увлечены Пушкиным, один читает «Сказки», другой по самые уши погрузился в «Руслана и Людмилу». Это они уже поменялись книгами. Котяра, решив соригинальничать, выбрал «Кому на Руси жить хорошо» и сейчас сравнивает свои жизненные воззрения с Некрасовскими. И, насколько я знаю, в чемоданах ждут своего часа еще с десяток книг. В соседнем купе такая же беда, народ во главе с Остапцом уткнулся в книжки, коротая время в дороге. Я тоже не отстаю от коллектива, только вот книжки у меня больно специфические и поэтому обложки обернуты газетами. Сейчас перечитываю «Манифест Коммунистической партии» господ Маркса и Энгельса. Потом на очереди – «Капитал» и прочие мыслезавихрения. К Красноярской встрече надо подготовиться заранее…

Томск!.. Приехали!.. Поезд медленно подтягивается к приземистому вокзалу и паровоз с громким «Фух-х-с-с» и последовавшим лязгом буферов останавливается окончательно. Выходим компактной группкой на заснеженный перрон, с удовольствием вдыхая морозный воздух после духоты вагона, и я шагаю к вагону первого класса, где ехало высокое начальство, чтобы получить последние ЦэУ. Чиновникам сразу было доведено, что мы, хоть и входим в состав комиссии, но едем со своей особой задачей, а посему трогать нас не моги. Потом размещаю своих прапоров в близлежащей гостинице, договариваемся о завтрашней встрече и, взяв извозчика, еду домой, с удовольствием слушая давно забытый скрип полозьев по укатанному снегу…

Первым меня встречает наш дворник, старающийся сквозь плотные уже сумерки разглядеть, кого там принесла нелегкая на ночь глядя.

– Потапыч, старина, здравствуй!

– … Господи… Хто ж то?.. – Старик подслеповато прищурившись, оглядывает меня с ног до головы. – Никак Денис Анатолич пожаловали?..

– Он самый, Потапыч, он самый.

– А и не узнашь сразу-то! О каков-то орел вымахал! Видать и в чинах немаленьких? – Старый солдат, разглядев мои погоны и георгиевскую ленточку на второй петличке, вытягивается во фрунт, беря лопату для снега в положение «К ноге». – Здравия желаю, вашвысокбродь!..

– Да полно тебе, старина! – От накатившего избытка эмоций приобнимаю его за плечи. – Мои родители дома?

– Дома, как есть дома, гости у них. Важный такой барин с супружницей и ешо один поп…

Поднимаюсь по знакомо скрипящему крыльцу. Знакомо – потому, что воспоминания Дениса Первого давно уже растворились во мне без остатка и их я воспринимаю, как свои собственные. Прохожу по коридору, останавливаюсь у двери и два раза кручу барашку звонка, как того требует надпись вокруг неё «Прошу повернуть». Раздается приглушенное звяканье, чуть позже слышны шаги, дверь открывается, и незнакомая молодуха в переднике горничной внимательно смотрит на меня, потом освобождает проход.

– Проходьте, вашбродь. Как про вас доложить?

– Добрый вечер любезная…

– Денис?!.. Боже!.. Ты как здесь?.. Откуда?.. – В дверях появляется мама, от неожиданности застывающая на месте. Впрочем, замешательство длится не более секунды, она бросается ко мне, я тоже делаю шаг навстречу, обнимаю её и чмокаю в щеку.

– Здравствуй, мама!.. Вот, с оказией в гости приехал…

– Ну скажешь тоже! К себе домой – и в гости!.. Анечка, это мой сын, Денис Анатольевич. Прими шинель, пожалуйста. И, будь любезна, поставь еще один прибор на стол… У нас сегодня гости, папины знакомые, наверное, важные для него… Да ты их еще не знаешь… Ты с Дашей приехал?.. Ой, что я говорю, на кого же она малышку оставит? – Мама с подозрительно заблестевшими глазами тараторит, не переставая. – А так хочется на внучку посмотреть!.. Ну, проходи же, проходи…

Шинель и папаху у меня забирает горничная Анечка, шашку, не доверяя женским рукам, вешаю сам, привожу себя в порядок и вместе с мамой захожу в комнату.

– Анатоль!.. – Мама окликает отца, увлеченно о чем-то спорящего с каким-то господином.

– … Денис, ты?!.. Вот это сюрприз!.. Позвольте представить Вам моего сына. – Папа приходит в себя быстрее. – Ты какими судьбами здесь?..

– Здравствуй, папа! Добрый вечер, дамы и господа! – По привычке щелкаю каблуками. – Приехал в командировку.

– Михаил Георгиевич Курлов, профессор, преподаю в Императорском университете. – Представляется осанистый бородатый господин. – А это – моя супруга Александра Алексеевна.

– Денис Анатольевич Гуров, капитан, командую батальоном. – Пожимаю протянутую руку и делаю короткий поклон мило улыбающейся даме.

– Отец Дмитрий. – Представляется батюшка, также желающий поручкаться, глядя через очки на меня умными глазами.

– А что за командировка? – Папа продолжает расспросы. – Если это – не военная тайна, конечно.

– Не тайна. Инспекция исполнения планов очередной мобилизации… Спасибо, мама, я не голоден, но вот от горячего чаю не откажусь. – Приземляюсь за стол возле только что поставленного столового прибора. – Успел отвыкнуть уже от сибирских морозов.

– Анечка, подай, пожалуйста, чай. – Мама окликает не успевшую исчезнуть служанку.

– Ох уж эти мобилизации. Всё берут и берут. Скоро одни бабы с детишками останутся. – Со вздохом подает голос Александра Алексеевна. – Вот и наш Вячеслав тоже хочет идти воевать, никак не можем отговорить. С его-то здоровьем…

– Поймите правильно тревогу любящей матери, господа. – Неуклюже спешит загладить неловкий момент Михаил Георгиевич. – Он действительно не перенесет окопной жизни… Не чета Вам, Денис Анатольевич. Вы – герой и храбрец, образец для подражания.

– А два года назад был совсем другим. – Горделиво замечает отец. – Прочили ему научную стезю, а он возьми, да и подайся в школу прапорщиков. Мы, конечно, были против, но он и слушать ничего не желал. И, что удивительно, оказался прав. Дослужился до капитанских чинов, Георгиевский кавалер.

– Да и Владимир на шее о многом говорит. – Курлов рад смене темы и обращается к супруге. – А говорит сие, дорогая, что Денис Анатольевич уже награжден всеми положенными по чину орденами. Что же Вы такого геройского натворили, а, господин капитан?

– Просто воевал, Михаил Георгиевич, как и все.

– Денис, не скромничай. Помните, господа, случай с неудачным похищением Великой княжны? – Отец, довольно улыбаясь, начинает меня рекламировать. – Так вот, солдатами, которые отбили Ольгу Николаевну, командовал он!

Ага, вот она, минута славы… И отцовской гордости за сына… Гости в некотором шоке, пауза затягивается, надо переключать внимание.

– Папа… Ну, повезло, улыбнулась Фортуна. Что тут такого особенного… Кстати, я своим появлением Вашей дискуссии не помешал? Вы о чем-то так горячо спорили…

– А вот мы тебя сейчас в неё и вовлечем. Ты же в столицах обитаешь, должен знать побольше, чем мы в нашей глухомани. – Отец понимает, что дальше тему развивать не следует. – Мы тут обсуждали последнее выступление господина Милюкова в Думе.

– … Возможно, на этот раз вы знаете больше, чем столичный обитатель. – Растерянно пытаюсь хоть что-то выдавить из себя. Потому, что когда уезжал, ни о чем таком не слышал.

– Ах да, ты же в дороге был… – Папа берет со стола несколько машинописных листочков и протягивает мне. – Возьми, ознакомься с… шедевром…

Так, смотрим и удивляемся… Ага… Ну да, как же… И даже вот так!.. А вот и главная мысль… Угу, а мордочку вам, господин Милюков, вареньицем не намазать?.. Короче, всё понятно, третий звонок, имеющий уши да услышит…

– Ну как тебе? Каково, а? – Отец нетерпеливо ждет моей реакции. – Министр – почти что германский шпион! И в армии до сих пор полно немцев! Вон тот же адмирал Эбергард, например!

– Папа, что касается адмирала, то он – не немец, а швед, причем семья не первое поколение служит России. Ну, пришел на его место русский Колчак, и что? Что-то изменилось?.. Абсолютно ничего. – Про то, что должно было произойти с «Императрицей Марией» при этом русском пока помолчим, история еще не закончилась. – А что касается Милюкова… Господин депутат уже не стесняется в выражениях… Где же это было… Ага, вот, про кабинет министров: «… их сознательная готовность выполнить программу большинства Государственной Думы и их обязанность опираться не только при выполнении этой программы, но и во всей их деятельности на большинство Государственной Думы». А большинство в Думе у нас кто?.. Если убрать патетику и словесную шелуху, то в двух словах это будет выглядеть так: «Дайте нам власть в стране!».

– Вот и я Вам об этом толкую, Анатолий Сергеевич. – Поддерживает меня Михаил Георгиевич. – Основная опасность – в них, а не в мифических, или даже реальных шпионах. Последними занимаются жандармы и, как говорят, контрразведка. А вот за нашими заводчиками, да фабрикантами-капиталистами никакого присмотра. Как же, уважаемые люди! Цвет нации!..

Ну это не совсем так, Воронцовское ведомство и «сочувствующие лица» давно уже взяли на карандаш этих уважаемых. Но широкой публике об этом знать необязательно…

– И, всё-таки, я считаю, что германцы для нас опасней. – Отец продолжает спорить. – У них более развитая экономика, хорошо обученная армия… Денис, да сам всё это знаешь. Вспомни, что ты рассказывал про наших новобранцев… Тевтоны уже захватили огромную территорию и вполне способны двигаться дальше.

– Папа, прости, но германцы выдохлись и вряд ли смогут дальше изображать активность. Только недавно закончилась битва на Сомме, в которой они потеряли полмиллиона человек. Вдумайся в цифру – более пятисот тысяч человек! Помимо этого в самой Германии давно уже затянули пояса дальше некуда. Я видел их «железный паек»… ну те консервы, которые немецкие солдаты таскают в своих ранцах. Кормовая брюква в вареном виде и сухожилия в собственном соку. Они долго не протянут. Какая бы экономика у них не была, без сырья им конец, и оккупированные территории вряд ли помогут. А вот что касаемо господина Милюкова и иже с ним – эта угроза серьезней. Это уже не народовольцы с бомбами и социалисты с револьверами. И они, уже никого не стесняясь, рвутся к власти. Мало им денег, хочется еще больше.

– Да, но именно они спасли положение, сумели наладить снабжение нашей армии всем необходимым. При бездействии всех министерств, между прочим. – Папа упрямо продолжает гнуть своё.

– Немного не так. Сначала они саботировали вплоть до организации забастовок на заводах выполнение военных заказов, одновременно крича во всё горло о неумении властей обеспечить снабжение. Кстати, оттуда же растут ноги у всех раздутых газетами историй с германскими шпионами. Теперь же, почувствовав свою силу и незаменимость, они уже диктуют условия Власти. Причем, с самого начала неприемлемые условия. Министров назначает Император, или в данный момент – Регент. Вот и получаем конституционную монархию, где у Монарха власть исключительно номинальная и церемониальная. А реально страной править будут они. И порядки устанавливать те, которые им нравятся.

– Анатолий Сергеевич, а Ваш сын хорошо разбирается в политике. – Замечает профессор.

– Да, ныне молодежь политикой увлекается, модно это сейчас. – Подает голос молчавший доселе батюшка. – Только по юношескому неразумению не могут распознать козней врага рода человеческого…

– Да, Дмитрий Никанорович, наслышан о Вашем… происшествии. – Собеседник поворачивается к священнику, затем объясняет нам. – Неслыханное дело! Отец Дмитрий – профессор кафедры богословия, преподает в нашем университете. Так вот позавчера студенты сорвали лекцию, свистели, топали, в общем, вели себя абсолютно вызывающе.

– Что же послужило причиной инцидента? – Интересуется отец.

– Да вот эти самые листки и послужили. Они горячо обсуждали эту речь перед началом лекции. Я попросил их успокоиться и с должным уважением высказываться о Помазаннике Божьем. А в ответ такое началось… Сам виноват, прости меня грешного, Господи, не смог должных слов подобрать, дабы быть услышанным…

Ха, как весело!.. Так, папа гостей не просто так позвал, я думаю, зачем-то они ему нужны. Значит, будем помогать в меру способностей…

– Простите, отец Дмитрий, не сочтите за нахальство. Могу ли я помочь в этом деле? Коль не воспринимают нормальную речь, может быть, армейский лексикон будет более доходчив?..

– Денис, фу, как ты можешь?!.. – Возмущается мама. – Ты же интеллигентный человек!..

– Мама, клянусь, – ни одного плохого слова! Всё будет абсолютно вежливо и интеллигентно… Ну ты же меня знаешь!..

Мама с сомнением качает головой, а батюшка, внимательно поглядев на меня, согласно кивает.

– Благодарю Вас, Денис Анатольевич, за предлагаемую помощь. Надеюсь, вместе сможем наставить их на путь истинный…

– Так, господа, Вы не забыли, что в Вашем обществе находятся дамы? – Мама решает прекратить споры. – Забудьте свою политику!.. Денис, расскажи лучше, что нового в Москве? Говорят, Шаляпин блистает, дает концерты с новым репертуаром, ударился в народничество, но имеет бешеный успех. Газеты пишут – публика сходит с ума от восторга, в залах полный аншлаг, билетов не купить.

– Да, Федор Иванович прямо-таки преобразился. И концерты идут «на ура». И вся Москва его песни перепевает. Кстати, имею честь быть лично с ним знакомым… А моя гитара еще цела?

– Да, конечно, она в твоей комнате.

– Тогда я – сейчас…

Возвращаюсь с семистрункой в руках, чуть-чуть подстраиваю… Ну, гулять, так гулять…

 
– Выйду ночью в поле с конём,
Ночкой тёмной тихо пойдём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём…
 

Часть 19

Вчера всё-таки договорились с батюшкой, что нанесу визит в университет сказать пару ласковых излишне темпераментным студиозусам, вот к назначенному часу и стою в вестибюле в ожидании «гида». Несмотря на весь мой геройский антураж, включая недавно введенные нашивки за ранения, погулять по коридорам вахтеры почтительно, но твердо не пустили, дозволено было только сдать шинель с папахой в гардероб. Шашку отдавать в чужие руки не стал, оставил, как награду, в дополнение к Георгию и Владимирам. После звонка пустынный коридор наполняется народом, спешащим по своим делам, и под любопытными взглядами возникает постоянное желание куда-нибудь спрятаться. В конце концов излишнее внимание надоедает и ухожу в себя, почти переставая обращать внимание на зевак. Но ненадолго. От любования зимним городским пейзажем в окне отвлекает возглас:

– Денис?!.. Ты?!..

Поворачиваюсь на звук. В двух шагах стоит и удивленно смотрит на меня молодая, хорошо одетая и очень красивая барышня. Прям таки роковая красотка. Но роковая для кого-нибудь другого, не для меня. Для меня она была роковой два года назад. Это из-за размолвки с ней Денис Гуров отправился на фронт искать свою погибель, но вместо этого нашел меня… Не знаю, какие чувства были в душе тогда, но сейчас – полное безразличие…

– Добрый день, сударыня.

– Ты что, не узнал меня?.. Это я, Вера… Вера Нетенина, я учусь здесь, на Вспомогательных женских медицинских курсах. Неужели я так изменилась?..

– Нет, не изменились. Я узнал Вас.

– Тогда почему?.. – Она обрывает фразу и смотрит мне прямо в глаза, затем продолжает, сбившись с голоса. – Раньше со мной ты разговаривал другим тоном.

– Раньше я был другим.

– Каким?

– Немного наивным восторженным юношей. Которого уже давно нет.

– А кто тогда есть?

– Не знаю. Наверное, офицер-фронтовик, хлебнувший прелестей войны полной чашей.

– И этот офицер забыл всё-всё? То, что было совсем недавно?

– Нет, не забыл. А насчет "недавно"… На фронте время течет по-другому. Мне кажется, наоборот это было очень давно, в какой-то прошлой жизни, которую не вернуть.

– Почему?.. Я здесь, ты здесь, что мешает нам?.. – В глазах появляется отчаянная надежда и тщательно загоняемое в самый дальний уголок, чтоб не сглазить, ощущение несбыточности этой самой надежды.

– Хотя бы потому, что всё необходимое, и даже немного сверх того, было сказано в нашу последнюю встречу.

– Да, я знаю, я виновата… Я поверила тому, что про тебя наговорили. Какое счастье, что я не вышла за этого негодяя!.. Денис, прости меня…

– Я давно простил Вас, сударыня. – Вообще-то, в таких случаях нужно слушать своё сердце, а не чужие шепотки над ухом. Во всяком случае у нас с Дашей именно так…

Снова долгая пауза, затем заранее пугаясь от догадки, она выдает версию:

– У тебя есть другая?..

– Да, есть. И я на ней женат.

– … И кто же она?..

– Сестра милосердия, выхаживала меня после контузии.

– … Она его за муки полюбила, а он её – за состраданье к ним? – С горькой, немного кривой улыбкой она перефразирует Шекспира.

– Это Ваши мысли, сударыня. Увольте, не смею разубеждать… И – прощайте, меня уже ждут. – Щелчок каблуками, короткий кивок головой, и я иду навстречу отцу Димитрию, который стоит у лестницы, деликатно не решаясь нам помешать.

Заходим в аудиторию вместе со звонком. Обитатели встречают нас настороженно, видимо, не ожидали, что батюшка придет не один, и, судя по двум с лишним десяткам разочарованных мордочек, готовились порезвиться еще раз. В наступающей тишине слышится запоздалый громкий шепот "Жандармы!" откуда-то с верхнего ряда. Оккупирую преподавательскую трибуну и вежливо здороваюсь:

– Здравствуйте, господа несостоявшиеся лекари…

В ответ слышны звуки, которые можно охарактеризовать, как "Приветствие пчелиного роя приближающемуся Винни-Пуху". Пережидаю шум и наконец-то слышу вопрос, который должен был прозвучать сразу:

– Позвольте полюбопытствовать, господин офицер, а почему, собственно, – несостоявшиеся?..

– Кто-нибудь из присутствующих может похвастаться дипломом врача уже сейчас?.. Нет? Тогда к чему подобный вопрос?.. Вы на данный момент – всего лишь студенты второго курса с завышенным самомнением и не совсем хорошими манерами… Но пока мы не начали нашу беседу, я хочу задать один вопрос. Тот, кто минуту назад ляпнул слово "жандарм" считает себя взрослым мужчиной, могущим отвечать за свои слова? Если да, то прошу подняться…

На галерке происходит какая-то возня с кратковременным шушуканьем, затем автор реплики всё же поднимается и с некоторым вызовом смотрит на меня, упиваясь, видимо, своей смелостью и самоотверженностью.

– У меня к Вам несколько интимный вопрос, молодой человек. Потребности в посещении глазного врача не испытываете? Нет?.. А цвета хорошо различаете?.. Тогда, может быть, объясните, как можно было спутать темно-синий цвет, коим пользуются господа из Отдельного корпуса с моим?.. Садитесь, неуд Вам по цветоведению… Чтобы избежать гадания на кофейной гуще с вашей стороны, скажу сразу – я пришел сюда для того, чтобы поинтересоваться, чем это таким интересным занимаются будущие медики, которым позже другие люди, может быть, и я в том числе, будут вверять свое здоровье и, возможно, даже жизнь… Изучают вместо учебников ораторские перлы некоего господина Милюкова?.. Кажется, я уже ясно дал понять, что ни к Департаменту полиции, ни к Отдельному корпусу отношения не имею, так что гонений можете не опасаться.

– Даже если и так, что с того? – С вызовом задает вопрос довольно упитанный недоросль с первого ряда. Смелый, но смелость эта, как мне кажется, от страха.

– Собственно, ничего. И чем же эти словоизвержения тронули ваши умы?

– Хотя бы тем, что наконец-то открыто признается несостоятельность… правительства. И его неумение руководить страной.

– Сами не умеют, пусть дадут другим!.. – Откуда-то с задних рядов доносится безымянный "Vox pópuli (глас народа)". – А то и пусть делают, что хотят, мы у себя в Сибири свои порядки установим!..

Ага, приехали! Будем всех в одну кучу мешать, и либералов-глобалистов и отделенцев-сепаратистов, вот винегрет интересный получится! В головах без мозгов же получился, сами не понимают, что орут. Только вот забыли один маленький нюансик, но ничего, сейчас мы про него напомним…

– Тихо, бандарлоги!!!.. Если считаете себя воспитанными и интеллигентными, не перебивайте собеседника!!! Я дал вам возможность высказаться!.. Теперь, будьте любезны, вдумчиво выслушать то, что я скажу…

Свои порядки хотите установить? Господина Потанина со товарищи начитались? Бело-зеленым флажком побаловаться решили?.. Хорошо, чисто теоретически допустим, что Сибирь получила независимость. Что дальше?.. У вас хлеба хватит, чтобы прокормить всех? Нет. Значит, цены взлетят до небес…

– Хлеб покупать будем! – Задние ряды опять напоминают о себе. – Золота у нас достаточно!..

– У кого?.. Бывшая метрополия из принципа ни одного пуда не продаст. Да еще кордоны выставит на границе. А тем временем новое правительство независимой Сибири за определенную мзду продаст с потрохами прииски тем же янки, и золото вам только сниться будет! Дальний Восток с Камчаткой тоже захотят стать самостоятельными и очень быстро научатся говорить по-японски!.. За год-два уоспы подберут под себя все золото и пушнину, бритты будут несказанно рады накрывшемуся транзиту через Транссиб и КВЖД, для чего найдут талантливого хунхуза, объявят его Первым Величайшим Генералом Вселенной и будут вдоволь снабжать оружием и боеприпасами. Не желаете прокатиться на поезде, рискуя быть обстрелянным с каждого холмика парой пулеметов "Виккерс"?..

– Господин капитан, простите, а кто такие "уоспы"? – Меня притормаживает длинноволосый тщедушный очкарик с первого ряда.

– Это аббревиатура, подразумевающая понятие стопроцентного американца. WASP – white (белый), anglo-saxon (англосаксонского происхождения), protestant (протестантского вероисповедания). Именно WASPы, как они считают, должны править Северо-Американскими Соединенными Штатами. – О том, что одна штатовская рок-банда перевела сокращение, как "We Are Sexual Perverts" (Мы – сексуальные извращенцы), упоминать не будем, не поймут-с. – И, спасибо за вопрос, как к вам будут относиться новые хозяева, если до сих пор в САСШ действует политика сегрегации?.. Вы уже второй год учите латынь и не знаете такого слова?.. Господа, я начинаю волноваться за нашу медицину!.. Segregatio переводится, как "отделение". Не находите пикантным совпадением? В Штатах вовсю действуют школы, кабаки и прочие заведения с вывесками "Только для белых" и "Только для черных". Хотите, чтобы к ним добавились "Только для русских"? Янки не будут разбираться, чем отличается тамбовский там, или брянский крестьянин от томского, или алтайского кержака, для них все мы – нечто вроде дикарей, которых надо держать только в резервациях!.. Подведем итог: добыча самого ценного вскорости окажется в руках иностранцев, своей промышленности почти нет, продовольствия – тоже нет. Вы такой независимости хотите?.. И еще один вопрос… Почему вы решили, что ваши персоны, или вознесенные вами до небес болтуны из Думы наподобие Милюкова, будут определять будущее страны?.. У меня есть более достойные кандидаты…

– Кто же, если даже сам монархист Пуришкевич выступает против императора?! – Упитанный "кабанчик" с первой парты ехидно лезет в разговор.

– Кто?.. Фронтовики. Солдаты, унтера, офицеры. Те, кто на своей шкуре хлебнули окопных вшей и германские бомбежки, голод и отсутствие патронов. Те, кто победит в этой войне… Которая скоро закончится, и мы вернемся домой!.. И спросим у каждого по праву проливших кровь за Русь-матушку, спросим за себя и за тех, кто остался там, в земле, – а что ты сделал для нашей Победы?! Помимо брезгливо брошенного пятака "На табак солдату"?!.. Спросим у вашего сладкоголосого Милюкова, почему он и ему подобные в прошлом году сделали всё, чтобы мы отступили!.. Забастовки?.. А откуда текли денежки на прокорм тех бастующих, вы не знаете? А мы знаем! И почему заводы саботировали военные заказы, мы тоже знаем! И кто в одночасье нажил состояние на нашей крови – тоже!!!.. Я имею в виду ваш обожаемый Земгор!.. И каждый ответит за свои грехи!..

Что касается конкретно вас – вернутся 41-й и 42-й Сибирские стрелковые полки, с которыми я имел честь гонять в хвост и в гриву германцев под Барановичами! Восемь тысяч охотников-таежников, которые и до войны белку в глаз били!.. И с вас, господа будущие Авиценны и Гиппократы, они тоже спросят – почему из Питерской академии, из других университетов студенты-медики уходили на фронт фельдшерами, санитарами-вольноопределяющимися, а вот земляков-томичей встретить не удалось! Кто-нибудь из вашего потока ушел на фронт?!.. Нет, вам проще на бабкиной печке валяться, да чаи с баранками гонять, а потом с умным видом рассуждать о будущем Сибири и России!!!.. Кто вас уполномочил?! Кто вы есть?!.. Тараканы запечные!.. Хотите чисто медицинский вопрос, чтобы как-то реабилитироваться?..

Представьте, что вы идете по улице и за углом обнаруживаете на земле человека, покусанного собакой. – Сейчас я вам устрою блиц-опрос по военно-медицинской подготовке, мало не покажется. – На правом предплечье рваная рана, кровотечение обильное, с несильными толчками, кровь светло-вишневого цвета… Ваши действия?.. Быстрее! Человек, может быть, умирает!..

– Нужно наложить жгут! – Несколько человек хором пытаются оказать неотложную помощь.

– Достаньте его из кармана и покажите мне!.. Вы не носите с собой жгут? Тогда что вы собрались накладывать?.. Веревку? Где вы ее возьмете?.. Пошлете кого-нибудь в ближайший дом?.. Пока ее будут искать, человек умрет!.. Почему?.. Потому, что кровотечение смешанное, повреждены и вены и артерия, примерно через сорок секунд наступит необратимая кровопотеря в организме!.. Где взять? А брючной ремень, или подтяжки вам на что? Или боитесь замараться, господа медикусы?!.. Дальше, пока вы накладывали жгут, человек потерял сознание, отсутствуют дыхание и сердечная деятельность! Быстрее, у вас три, максимум четыре минуты!!!.. Опять – почему?!.. Потому, что потом наступят необратимые изменения в мозге!.. Что делаем?!.. Как делается искусственное дыхание и непрямой массаж сердца?!.. Неправильно!.. Если у вас нет помощника, то – два вдоха на пятнадцать нажатий!.. Что еще забыли?.. Забыли упомянуть, что пострадавшему нужно расстегнуть одежду на груди, запрокинуть голову, подложить под шею какой-нибудь валик, очистить от посторонних предметов ротовую полость и во время вдохов зажимать нос!.. В общем, господа несостоявшиеся лекари, я очень разочарован будущим томской медицины!.. Вы отучились всего лишь полтора года, а у каждого на счету уже есть один умерший пациент!..

В общем, хоть после звонка приходится покинуть аудиторию, виртуальное поле боя остается за мной. Прощаюсь с отцом Димитрием и собираюсь откланяться, но возле гардероба меня ждет непредвиденная задержка…

– Господин капитан, разрешите обратиться! – У дверей меня дожидается тот самый гривастый хлюпик в очках.

– Слушаю Вас, молодой человек. – Хоть время и поджимает, даю юноше высказаться. – Остались еще какие-то вопросы?

– Только один… Могу ли я надеяться поступить к Вам добровольцем? – Парнишка выпаливает фразу и как-то даже слегка бледнеет, глядя на меня сквозь свои очки очень серьезными глазами. – Я знаю, Вы – капитан Гуров, командуете Первым отдельным Нарочанским батальоном, расквартированным в Москве…

– … Могу ли я узнать Ваше имя и откуда у Вас столь глубокие познания относительно моей персоны?

– Простите… Иван Пинягин, студент медицинского факультета…

– А вторая часть вопроса?

– Мой отец – купец 1-й гильдии, ходит в компаньонах с Федором Поликарповичем Сычевым… Он с академиком Павловым сошелся после того, как тот его сына излечил. Сейчас там завод строят, Федор Поликарпович сам долю взял и батюшку моего уговорил. Ездили они туда, с людьми интересными говорили, да и Вас там, в Институте, видели. А подробней инженер, который стройкой заведует, им рассказал, Александром Михайловичем, кажется, его зовут…

Так, вернусь домой, тестюшке дорогому пару ласковых обязательно скажу. Насчет того, кому и о чем надо хвастаться, а кому – нет.

– … Я, как шифровку на Ваших погонах увидел, сразу догадался… – Студент Ваня замолкает и ждет ответа на свой вопрос.

На первый взгляд – парнишка нормальный, во время диспута ни одной глупости не ляпнул. Но это – еще далеко не повод сразу в друзья его записывать.

– А о том, что у меня в батальоне особые требования к здоровью и физической крепости, Ваш батюшка не говорил?

– Господин капитан, Вы сегодня сказали о санитарах-вольноопределяющихся, вот я и решил… – Пинягин-младший аж краснеет от смущения и опаски быть неправильно понятым. – … Тем более, рассказывали о таких деталях, которые нам не преподают…

Ну да, ни диверса, ни штурмовика из него не выйдет, стать не та… А медпункт расширять всё же придется, народу вскоре будет вдвое больше. А у меня медиков – доктор Паша, пара стариков-фельдшеров и три медсестрички, включая Келлеровскую Зиночку…

– Хорошо, Иван…?..

– Алексеевич…

– Хорошо, Иван Алексеевич. Через недельку-другую будем ехать обратно, к тому времени решайте все вопросы и можете присоединиться к нам. Легкой жизни не обещаю, у меня и повара учатся без промаха стрелять. Пройдете испытательный срок, сдадите зачет у нашего доктора, и – добро пожаловать. Если нет, так и быть, расщедрюсь на обратный билет.

– Благодарю Вас, господин капитан! Разрешите идти? – Бедняга несколько комично для своего телосложения пытается вытянуться во-фрунт, улыбаясь, тем не менее, вполне довольно.

– Идите уж… господин вольноопределяющийся…

* * *

Второй день сидим в доставшихся нам меблирашках и ждем у моря погоды. А если точнее – прибытия нужного нам «каравана» из Курейки. Погоды мы уже дождались, хоть и не скажу, что очень уж холодно. Вот вчера, когда выскочили из вагона, единственной мыслью было побыстрее добраться до теплого местечка и спрятаться от очень пронизывающе-освежающей такой вьюги, моментально выдувающей тепло отовсюду. Несмотря на каких-то минус семнадцать. Поэтому, став на постой, тут же озадачились горячим самоваром, употребив перед тем по «сто грамм для сугреву». За ночь непогода утихла, растратив все силы на возведение свежих сугробов, и сейчас на улице очень даже неплохо. Прямо по Пушкину – «мороз и солнце, день чудесный», ветерка абсолютно никакого не чувствуется, дымы из печных труб поднимаются ровно и вертикально.

На этом приятные впечатления заканчиваются. С августа введены карточки на сахар и хлеб, чай из свободной продажи исчез, дрова подорожали аж в восемь раз. Зато, несмотря на сухой закон и корячащиеся пять лет тюрьмы, самогон можно купить на каждом углу практически в открытую. Город перенаселен, по улицам шатаются местные, страдающие хронической безработицей и похмельем, беженцы, которых, вроде как уже начали отправлять обратно на запад, и пленные. Тринадцать тысяч немцев, австрияков, венгров, чехов и турок шарится по городу, как по своему огороду, разнося свет цивилизации, туберкулезные бациллы и тифозных вшей. Начальник гарнизона полковник Мартынов, когда ему представлялись, вполне официально предупредил, что в случае непредвиденных обстоятельств рассчитывает на нас. Потому, как гарнизон в основном состоит из нескольких запасных полков, шести рот ополченской дружины и казачьей сотни. Причем казаки и есть самая боеготовая и надежная часть этой "армии". Несколько штрихов к картине маслом добавили и в губернском жандармском управлении, куда я также нанес визит, ставя в известность о цели командировки. Оказывается, в мае был еврейский погром и солдатушки-бравы ребятушки охотно поучаствовали в нем наравне с местными бабами. Причиной послужила всё та же безработица вкупе с повышением цен на продукты. И, что самое интересное, цены-то взлетели благодаря "Сибирскому обществу пароходства, промышленности и торговли", под руководством некоего господина Ионаса Лида, который также имеет почти абсолютное влияние в крупнейшем городском акционерном обществе "Абакан". Эти-то две конторы с англо-норвежским капиталом вместе с примкнувшими спекулянтами и перекупщиками и определяют цены в городе, но, как и всегда, во всем оказались виноваты евреи…