Текст книги "БП (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 136 страниц)

Савелий, как старший по чину, встречает нас на пороге, четко рапортует, затем работает экскурсоводом. Михаил Александрович вместе с Келлером с интересом осматривают столы и верстаки, заваленные разнокалиберными гильзами, болванками снарядов и прочими непонятными, но, по всей видимости, очень нужными железяками. В одном месте застреваем надолго. «Экскурсанты» рассматривают не вполне им понятное сооружение – наш надкалиберный миномет. Два метровых металлических уголка с загнутыми наподобие салазок концами соединены поперечинами, на которых спереди с помощью двух секторов закреплен обрезок ствола от дробовика с ударно-спусковым механизмом, а позади этой конструкции – деревянный ящичек-пенал с крышкой, внутри которого в гнездах лежат четыре мины, сделанные из трофейных 77-миллиметровых снарядов с самодельными хвостовиками, прикрепленными к обрезанным гильзам. Рядом стоят два деревянных «ранца», раскрывающиеся наподобие книги, с восемью минами в каждом.

– Наша непосредственная огневая поддержка, следующая во втором эшелоне штурмовиков. – Дает пояснения Иван Георгиевич. – Расчет – четыре человека. Двое таскают сам миномет и ведут из него стрельбу, еще двое несут боезапас и при стрельбе находятся в охранении. Номера взаимозаменяемы, каждый может работать и наводчиком, и заряжающим… Есть возможность менять откидной прицел и использовать 47-миллиметровые снаряды Гочкиса, но у них убойность меньше.

– Практические стрельбы Вы уже проводили? – Великий князь Михаил увлекся идеей, глазки-то вон как загорелись.

– Так точно. Когда рассчитывали прицел, постреляли достаточно. Если пожелаете, можем продемонстрировать.

Высокий гость очень желает и посмотреть, и принять личное участие в веселии, поэтому Волгин вызывает расчет, который шустро отправляется на стрельбище готовить агрегат. А мы пока тормозимся возле следующего стола. На котором лежат три гигантских бронзовых револьвера с не менее гигантским калибром в тридцать семь миллиметров. К рукояткам уже приделаны Г-образные проволочные приклады.

– А это что за чудовища? – В голосе Великого князя сквозит удивление.

– Ваше высочество, это – флотские сигнальные револьверы, давным давно благополучно списанные и забытые. Хотим приспособить их в качестве гранатометов. Берем штатный 37-миллиметровый короткий снаряд, обрезаем гильзу, меняем навеску пороха. И пытаемся добиться приемлемой дальности и кучности. Сложность та же, что у крепостных ружей. Нужен станок для обвальцовки.

Михаил Александрович выходит из «приюта алхимиков» впечатленный в должной мере. А когда на стрельбище с очень небольшой помощью наводчика он с третьего выстрела разносит в клочья и щепки «группу солдат противника», представленную несколькими мешками с песком, привязанными к пню, на лице восторг, как у мальчишки, заполучившем классную, интересную игрушку.

– Да, Денис Анатольевич, удивлен и поражен. И уверен, что увидел еще далеко не всё.

– Ваше императорское высочество, от Вас – никаких секретов! – Веду гостя показывать «святая святых» – нашу спецоружейку. При нашем появлении в казарме бойцы моментально испаряются от греха подальше, как и положено приличным и воспитанным «призракам». Дежурный по роте, старший унтер-офицер Боря Сомов, гремя ключами, отпирает массивный замок на двери с ничего не говорящей табличкой «Хозяйственное помещение № 4». Внутри на стеллажах аккуратно лежат трофейные люгеры, добытые в Ново-Георгиевске наганы, закупленные в Гомеле маузеры С-96. Чуть дальше, в пирамидах выстроились полсотни укороченных дробовиков и столько же пистолетов-пулеметов ФГ-15-01, в девичестве называвшихся «Стенька», а над ними в отдельной стойке – два десятка ПП ФГ-15-02, клонов Беретты М-12, производства мастерских Стрелковой школы по уточненным там же, в Ораниенбауме, чертежам. В углу – отдельная стойка с «глухим» стволом имени сеньора Жирардони, на который Гордей с Котярой всё-таки умудрились присобачить оптику, и семь снайперских Маузеров, любезно одолженных в разное время у кайзер-зольдатенов в обмен на быструю и безболезненную кончину. У противоположной стены сложены ящики с патронами, гранатами и прочими нужными расходниками.

Великий князь Михаил, не торопясь, рассматривает все эти железяки, особое внимание уделяя не виданным еще пистолетам-пулеметам и, предвидя дальнейшие события, в очередной раз играю роль радушного хозяина и делаю предложение, от которого гость не может отказаться, в результате чего, взяв всё необходимое, включая ящик патронов, мы все дружной компанией отправляемся вновь на стрельбище. Типа, пострелять, поиграться…

Часть 15

На следующий день к десяти часам, как и было оговорено, я прибыл в штаб Особого корпуса. В кабинете Келлера, где планировали совещаться в узком кругу, застал только подполковника Бойко, готовившегося к предстоящему действу. Едва успели мы с Валерием Антоновичем поздороваться и перекинуться парой фраз на тему вчерашнего мероприятия, как на пороге появляются остальные действующие лица – Федор Артурович с Великим князем Михаилом. Быстренько закончив уставные воинские приветствия неформальными рукопожатиями, переходим к повестке дня.

– Поскольку все остальные уже в курсе, довожу персонально до Вас, Денис Анатольевич, апрельскую директиву Ставки на летнюю кампанию. – Келлер серьезен и официален, как никогда, значит, дела у нас идут не очень хорошо, если не сказать хреново. – Первоначально основной удар планировался на нашем фронте, как я вчера и говорил, от Молодечно на Вильно силами 2-й и 10-й армий. Северный фронт должен был демонстрировать активность, дабы германцы не снимали войска с того участка, Юго-Западному фронту было предписано нанести отвлекающий удар по австрийцам. Но!.. Генерал Куропаткин, командующий Северным фронтом, и наш генерал Эверт сразу же заявили, что германцы очень хорошо укрепили свои позиции, создав по две, а то и по три линии обороны. И что наступление без подавляющего количества тяжелой артиллерии бесполезно. Причем, никакими данными разведки наш командующий не располагает, она просто не велась. Но зато упросил Ставку перенести срок наступления на две недели. В результате генерал Брусилов на Юго-Западном фронте прорывает укрепленную оборону австрийцев аж в более чем в десяти местах и успешно продолжает наступление. А мы сидим и в ус не дуем, хотя сам Бог велел сходящимся ударом прорываться возле Баранович, как теперь уже Ставкой и предписано, и наступать на Краков и Брест-Литовск, на соединение с Брусиловым. В случае удачи Австро-Венгрии останется только капитулировать, открыв заодно с юга дирекцию на Германию!

– Федор Артурович, прошу Вас не горячиться. – Великий князь пытается успокоить Келлера. – Возможно, на нашем фронте недостаточно сил для прорыва.

– Простите, Ваше Императорское Высочество, но у генерала Брусилова соотношение тоже отнюдь не три к одному, и тоже нет превосходства в артиллерии. И тем не менее!..

– Федор Артурович, давайте всё-таки, как и договорились, обойдемся без излишнего титулования!.. Так что же, ему просто повезло?

– Нет, Михаил Александрович, тут дело в другом. Если позволите, подполковник Бойко доложит более подробно… И Вы, Денис Анатольевич, послушайте внимательно.

– Генерал Брусилов принял командование фронтом в марте, и сразу начал наводить порядок в войсках. Причем, очень жесткими мерами, вплоть до расстрела сдающихся в плен и занимающихся «братанием». Даже прекращая при этом огонь по неприятелю. Приказ применялся всего несколько раз, но очень действенно способствовал укреплению дисциплины…

Услышав это, Келлер кривится, будто куснул незрелый лимон, и еле слышно бурчит:

– Мясник…

– … Что же касается соотношения сил, то в четырех русских армиях к началу наступления числилось пятьсот девяносто тысяч штыков и сабель против четырехсот девяноста, тысяча девятьсот орудий против тысячи восьмиста у противника, причем тяжелой артиллерии у австрияков было пятьсот сорок пять стволов против ста семидесяти восьми наших.

– Вот видите, Михаил Александрович, очень небольшое и сомнительное преимущество. Но фронт прорван! Фронта более, можно сказать, не существует, сплошные дыры! – Келлер опять начинает горячиться. – И кроме австрийских там были и германские войска!

– Тогда я не понимаю, каким же образом удалось наступление, если не Божьей милостью и везением. – Недоумевает Великий князь.

– Разрешите, Ваше Высочество? – Валерий Антонович раскрывает какую-то папочку. – Нам только вчера прислали аналитический отчет оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта. Если позволите, я зачитаю.

Получив разрешение в виде кивка, Бойко углубляется в казенные словозавихрения, но, в принципе, смысл понятен…

– Австрийская оборона состоит из трех полос на расстоянии четыре-пять километров одна от другой. Самой мощной считается первая, глубиной до полутора километров с опорными узлами, отсечными позициями, бетонными блиндажами и колпаками для пулеметов и орудий, до шестнадцати рядов колючей проволоки с минными полями.

8-я армия генерала Каледина была нацелена на Луцк и Ковель, 9-я армия генерала Лечицкого имела задачу на Черновицы и Коломыю, остальные две, находящиеся в центре, должны были сковать неприятеля активными действиями. Командующим армиями была дана свобода выбора участка прорыва, но с требованием сосредоточить на нем превосходство в полтора раза по артиллерии и в два с половиной по живой силе…

– И что же в этом особенного? – Михаил до сих пор в непонятках. – Впрочем, продолжайте, прошу Вас.

– Была проведена тщательная разведка как наблюдателями, так и с помощью азрофотосъемки, все данные наносились на карты и тиражировались. Командиры всех уровней получили планы своих участков с точным расположением позиций противника. Артиллерия, дабы не демаскировать подготовку к наступлению, вела пристрелку одиночными выстрелами отдельных орудий. В тылах дивизий оборудовались макеты позиций, которые предстояло штурмовать, для тренировок.

Инженерная подготовка проводилась только по ночам и была очень тщательной, в результате расстояние от выкопанных траншей до противника составляло сто-двести шагов. Перемещения войск осуществлялось по ночам, ударные группы вышли на исходный рубеж за два-три дня, артиллерия – лишь за сутки до удара.

Артподготовка проводилась в несколько этапов, дважды ложно прекращались обстрелы первой полосы и возобновлялись, когда неприятель скапливался для отражения атаки. Еще одной особенностью является непосредственное сопровождение пехоты легкими артбатареями горных трехдюймовок образца 1909 года, которые оперативно подавляли оставшиеся невредимыми огневые точки…

– Ну, пушки им, понятное дело, перекинули с Кавказского фронта. – Комментирует услышанное Федор Артурович. – А вот нам где их искать прикажете?

Вопрос остается без ответа, да, впрочем, никто его дать и не сможет. Ладно, слушаем дальше, тем более, что начинается интересненькое…

– … При наступлении каждый полк образовывал четыре волны атакующих с дистанцией в сто пятьдесят-двести шагов между ними. Две волны брали первый окоп и закреплялись в нем, через их голову третья и четвертая атаковали остальные линии и артиллерийские позиции. В каждой роте создавалась штурмовая группа из наиболее подготовленных солдат, которые гранатами и массированным огнем расчищали путь остальным…

– То есть, это получается нечто аналогичное Вашей тактике, Денис Анатольевич, только в более грандиозных масштабах? – Великий князь начинает докапываться до сути.

– Не совсем так, Ваше Высочество. В моем варианте бок о бок находится несколько групп, причем одна выдвигается вперед, а ее прикрывают прицельным огнем остальные. А у генерала Брусилова вся масса пехоты одновременно прёт в атаку, поддерживаемая, правда, штурмовиками и легкими пушками.

– Так что, весь секрет кроется в этом? – Михаил Александрович начинает делать выводы. – По-другому наступать, позволяя идущим сзади перекатываться через себя и атаковать следующую линию окопов, высылая вперед штурмовые группы, – и всё?

– Не совсем, Ваше Высочество. – Продолжает доклад Валерий Антонович. – Австрийцы не смогли определить места прорыва и перебросить к ним резервы. Помимо отвлекающих было несколько главных ударов, а не один, к чему все уже привыкли. Но это уже стратегия, а не тактика.

– Хорошо, давайте закончим разбор и обратимся к нашим действиям. – Келлер берет карандаш и приглашает всех к карте, расстеленной на столе. – Как я уже сказал, Ставка утвердила перенос главного удара нашего фронта с Вильно на Барановичи. Прорыв обороны будет осуществляться силами 4-й армии. Наштаверх генерал Алексеев дал добро на участие Сводного корпуса в операции, так что теперь мы подчиняемся генералу Рагозе. Сегодня-завтра штаб армии должен указать нам новое место дислокации. Но Ваш батальон, Денис Анатольевич, точнее, часть его, будет дислоцироваться вот здесь. – Карандаш в генеральской руке ставит точку рядом с деревней, имеющей оригинальное название Локтыши. – И иметь специальное задание. Какое – сейчас поймете.

– Я уже связался с разведотделом штаба 4-й армии и попросил их сообщить всю имеющуюся информацию. – Подполковник Бойко достает из папки одинокий телеграфный бланк. – Вот всё, что они прислали. Германские позиции проходят по западному берегу рек Сервеч и Шара. Состоят из трех линий окопов, хорошо применены к местности. В предполье – колючка, от пяти до тридцати рядов, всё остальное – из категории «предполагается» и «возможно». Разведка с воздуха пока не проводилась, несмотря на наличие авиаотряда. Вторая и третья полоса вообще не разведаны, неизвестно, существуют ли они в природе. По логике – должны, но информации нет.

– Поэтому Вы, господин капитан, через неделю берете разведроту, кого и сколько – решите сами, и убываете в Локтыши. – Федор Артурович очень серьезно смотрит на меня. – Там вовсю уже начинаются Припятские болота и поэтому сплошной линии обороны не построить. Ваша задача – найти проход и произвести разведку участка, который будет указан позже. Могу только предполагать, что «гениальное» решение командующего фронтом на прорыв будет вот здесь. – Карандаш снова пикирует на карту и очерчивает две деревни, Скробово и Завосье. Почему – и ёжику понятно. В этом месте не надо форсировать речки, здесь они отворачивают друг от друга, оставляя узкий проход. Только вот гансы не дурнее генерала Эверта, и там такого уже понапихали-понастроили, что и не пройти, от слова «совсем».

– Федор Артурович, когда будет известно место операции?

– Да Господь Бог его знает, сие зависит не от меня. Как только станет об этом известно, я немедленно сообщу. Работа предстоит большая, необходимо будет разведать всё, все полосы обороны, позиции артиллерии, словом, абсолютно всё, вплоть до одиночных дотов и блиндажей. Понимаю, что задача очень сложная, но если прорвемся и сможем развить наступление – Война закончится до Рождества!..

– Да, Денис Анатольевич, я хотел бы обсудить с Вами одну идею, надеюсь, что согласитесь… Хотя вот Федор Артурович считает ее авантюрой чистой воды, мол, слишком рискованно и невыполнимо… – Что-то мне не совсем нравится интонации Великого князя. – Как Вы посмотрите на то, чтобы в нужный момент захватить, пусть даже на маленьком участке окопы второй и третьей полосы и удержать их до подхода основных сил?..

…!!!.. Вот так вот, и никак иначе!!!.. Ни больше, ни меньше!.. Взять одну роту, свалиться к немцам в окопы, занять круговую оборону и ждать, когда прибудет подмога!.. Ах-х-ренитительно хорошая идея!.. Только большой кровушкой попахивает, причем своей, родной, русской… Ну, и что отвечать? Учитывая, что ответ нужен здесь и сейчас…

– Теоретически, Ваше Высочество, я согласен. Но!.. Одной ротой ничего не сделать. Я возьму с собой еще штурмовиков, хотя и этого может быть недостаточно. Помимо этого необходимо как следует обдумать и спланировать каждую деталь и каждую мелочь. Очень и очень тщательно. А это будет возможно только при наличии точных разведданных.

– И что же Вы предлагаете? – Михаил Александрович ждет окончательного ответа.

– Предлагаю убыть не через неделю, как планировалось, а послезавтра, максимум через два дня. И в оставшееся время плотно заняться разведкой. Во-первых, найти надежный проход на ту сторону. Во-вторых, хорошо всё разнюхать и обдумать полученные сведения. И, в-третьих, когда операция начнется, иметь какой-нибудь резерв рядом с тропинкой на ту сторону. На случай, если своих сил будет не хватать.

– Хорошо, тогда займемся деталями. – Теперь уже Федор Артурович почти незаметно переводит дух. Или мне это только показалось?..

– Передислоцироваться, Денис Анатольевич, придется следующим образом. – Подполковник Бойко начинает инструктаж. – До Столбцов следуете по железной дороге, там в условленный день Вас будет ждать автоотряд 3-го Сибирского корпуса. Учитывая количество автомобилей в нем, выдвигаться будете двумя эшелонами, сначала – разведрота, затем штурмовики. Маршрут следования: Столбцы-Несвиж-Клецк-Синявка-Локтыши. По прибытии установите взаимодействие с 11-й Сибирской дивизией, конкретно – с 41-м и 42-м Сибирскими стрелковыми полками. Его превосходительство уже сносился с генерал-лейтенантом Зарако-Зараковским по этому вопросу, последний обещал всяческую поддержку.

Ага, уже всё решили и теперь ставят меня перед фактом. Типа, хотите взять на «слабо»? Ну, спасибо, Вам, господа, за оказанную честь и доверие, блин!..

– Господин капитан, не зыркай на меня злым глазом. – Келлер негромко обращается ко мне на «ты», что бывает крайне редко и по самым важным и острым вопросам. – Сейчас речь идет о разведке – и только. Вопрос о штурме второй и третьей линий обороны, как сам только что сказал, будет зависеть от её результатов. Как и кем он будет производиться, подумаем позже…

– Денис Анатольевич, никто не собирается только что созданный специальный батальон пускать под нож. – Великий князь поддерживает генерала. – Это по крайней мере глупо! Я уже попросил генерала Рагозу выделить в распоряжение Федора Артуровича роту из саперного батальона 35-го корпуса, благо, он стоит во втором эшелоне. А в ближайшем будущем мы навестим начальника 11-й Сибирской дивизии и, возможно, Вам придется поприсутствовать при этой встрече. Желательно, с результатами хотя бы предварительной разведки и своими предложениями.

– Валерий Антонович с ротой поручика Стефанова тоже прибудет к Вам. – Келлер уже хитро улыбается. – И не с пустыми руками. Наш академик отправил в батальон сюрприз… Размером этак с вагон. Что в нем – сам не знаю, Иван Петрович сообщил только, что к Вам приедет два переносных «фортепиано», замечу – вместе с «пианистами», у Вас же своих нет? Ну, и как он выразился, – «и еще кое-что по мелочи».

Ну, да, своих радистов-пианистов у меня нет. Яша Хаймаев только учится работать на ключе. Но до совершенства еще далеко. Только бы пришлые «пейджеры» не стали обузой. Тут, хочешь-не хочешь, а надо каждому группу поддержки организовывать… Да, еще вопросик один есть, правда, очень скользкий.

– По моим действиям всё понятно. Но у меня есть опасение, как бы предстоящая операция не превратилась в повторение Нарочанской. Как-нибудь можно подстраховаться на этот раз?

– А зачем, по-Вашему, мы собираемся посетить сибирцев? – Федор Артурович, переглянувшись с Великим князем, задает встречный вопрос, одновременно являющийся ответом.

– Кстати, в 3-м Сибирском корпусе и 2-й Туркестанской казачьей дивизии мы уже побывали. И не зря потратили время. Осталось только пообщаться с командующими армией и фронтом… – Улыбаясь, добавляет Михаил Александрович. – Кстати, Вы знаете, что они затаили на Вас великую неприязнь? Нет?.. Дело в том, что недавно в нескольких газетах либерального толка появилась интересная статейка, рассказывающая о том, как проходила вышеупомянутая Нарочанская операция. Точнее, анализ наступления под видом статьи. Грамотный, по заверению подполковника Бойко, – чувствуется рука опытного генштабиста. И вывод сделан правильный – в свертываемости наступления виноваты медлительность и нерасторопность генералов Рагозы и Эверта. Вот потому они и злятся, что ославили их на всю Россию. Зато капитан Гуров-Томский выведен главным героем, этаким русским Пьером Баярдом, рыцарем без страха и упрека.

Интересно, что за личный летописец у меня завелся? Найти бы писаку, да пальчики шкодливые наружу выгнуть градусов под девяносто, чтобы больше за карандаш взяться не смог! Так скоро в газетах секретные сводки из Ставки печатать будут, блин!..

– И кому это понадобилось, хотел бы я знать?

– Ну, ротмистр Воронцов по своим каналам вышел на репортера. Тот, опасаясь за свое здоровье, признался, что просто литературно обработал приготовленный текст и сдал в тираж. – Пускается в пояснения Федор Артурович. – А вот кому это понадобилось?.. Вы, случайно, ни с кем из чиновников Красного Креста на вокзалах не ссорились, Денис Анатольевич?

– Гучков?.. Ему-то какая польза?

– Ну, он уже сделал так, что Ваша персона для начальства, как красная тряпка для быка. Чтоб капитану Гурову служба мёдом не казалась. Теперь потихоньку будет формировать о Вашей персоне отрицательное мнение, мол, не всё так гладко у вышеупомянутого капитана, как об этом говорят. То там, то здесь какой-нибудь репортеришка будет поливать Вас грязью под благовидным предлогом «как нам стало известно из источника, заслуживающего всяческое доверие».

– Ну и флаг ему в руки!.. В данном случае он, как мне кажется, наоборот нам подыграл… – Пытаюсь тянуть паузу, видя заинтересованные взгляды. – Мне это, конечно, – не по статусу, но если Ваше Высочество в разговоре с этими «полководцами» намекнет, что повторение ситуации будет считаться уже не случайностью, а закономерностью… Я думаю, они начнут шевелить своими задницами…

– Денис Анатольевич!..

– Виноват, Ваше превосходительство, оговорился! Хотел сказать – мозгами!..

– Ты бы, господин капитан, поменьше понтовался! – Федор Артурович произносит фразу, абсолютно не вяжущуюся с его генеральским воспитанием. – За редким исключением Их превосходительства стопроцентно подпадают под «принцип курятника»…

Ну, не иначе, ефрейтор в генеральской голове проснулся. Сам Федор Артурович так не умеет разговаривать. Значит – дело серьезное…

– … Принцип курятника, Михаил Александрович, – это выражение «оттуда». – Келлер отвечает на недоуменный вопрос Великого князя. – Если дословно – «Клюнь ближнего, нагадь на нижнего»… Вы помните ротмистра Воронцова из Института?.. Петр Всеславович создал из своих коллег по Корпусу и Дружине этакую следственно-аналитическую группу. За одно из учебных заданий был взят факт сдачи крепости Ковно. Он на днях переслал результаты расследования аж с фельдъегерем, настолько они… интересны. Были подняты под разными предлогами многие штабные документы, опрошено около полусотни офицеров и нижних чинов из гарнизона крепости и выяснилось вот что…

Ну, Вы все, я надеюсь, помните, как тогда писали в газетах? «Комендант Ковно проявил малодушие и сдал крепость германцам, сбежав от вверенных ему войск». Так вот, у коменданта Ковно генерала от кавалерии Григорьева был на руках приказ Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича, гласящий – «Ни шагу назад!». И приказ командующего 5-й армией генерала Плеве, которому крепость подчинялась, об отступлении. Генерал Григорьев мог отступить, но он решает оборонять крепость, и этим облегчить положение отступающей армии. С двадцать пятого июля по пятое августа гарнизон обороняет крепость, форты по нескольку раз переходят из рук в руки. Третьего августа крепость переподчиняется десятой армии генерала Радкевича. Который требует доложить обстановку… А вот здесь начинается самое интересное. Ближайший телеграфный аппарат, по которому можно связаться с Радкевичем, находится в двенадцати верстах от крепости. Когда Григорьев докладывает и просит подмоги, генерал Радкевич отстраняет коменданта от командования и отдает приказ его арестовать. Далее следует трибунал, где Григорьев признается виновным в беззаконном бездействии власти и самовольном оставлении крепости во время боя. Вывод Воронцовских аналитиков – провокация с целью найти козла отпущения за сдачу Ковно.

– И что же сейчас с генералом Григорьевым? – Великий князь немного нервно теребит манжет рукава.

– Приговор – лишить воинского звания, чинов, орденов и медалей, а у него только Владимиров было три штуки – 2-й, 3-й и 4-й степени с мечами и бантом. Лишить дворянства и всех прав состояния, исключить с военной службы и сослать в каторжные работы на пятнадцать лет. Кстати, приговор утвержден генералом Эвертом. Насколько удалось узнать, Григорьев сейчас содержится в тюрьме города Орла… Есть о чем подумать, Денис Анатольевич? Если вот так, запросто генерала съели, то капитаном, даже очень геройским, и не подавятся…

* * *

В Локтышах до нас уже успел обосноваться батальон какого-то полка из второго эшелона. В самой деревне, естественно, располагался штаб и первая рота, остальные, менее удачливые, расселились в палатках в пределах прямой видимости от центра цивилизации местечкового масштаба и занимались повседневным ничегонеделанием. Первый Состав отправился посмотреть-полюбопытствовать и, если придется, познакомиться со «старожилами». Их встретили с вполне понятной холодной отчужденностью, типа, понаехало тут всяких, самим места мало. Но она моментально сменилась на опасливую осторожность, когда узнали, что к ним в гости прибыли гуровцы. Вот так вот, сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет начинает работать на тебя…

Рота облюбовала ольховую рощицу на берегу речушки Лань и расположилась там на постой. Во время визита вежливости мы с Оладьиным успокоили взволнованное перенаселением батальонное начальство тем, что завтра дождемся своих и исчезнем с их горизонта. Перебираться поближе к линии фронта действительно надо, а то двадцать верст с гаком – ненужная забава для разведгрупп, которым еще потом по болотам шариться в поисках путей-дорожек на ту сторону.

На следующий день прибыли подполковник Бойко, рота Димитра Стефанова и обоз с обещанным подарком от Павлова. Валерий Антонович сразу же позвал смотреть новое имущество и, честно говоря, оно того стоило. Сначала мы проинспектировали грузовики с кучей всяких ящиков и тюков, в которых, оказывается, под видом помощи фронту от тружеников тыла приехало достаточное для прокорма всех стоящих на довольствии количество сублимированного и витаминизированного пайка «made in Pavlov*s Institutе ў». Причем в довесок прилагается ящик с тонизирующими пилюльками, которые надо растворять во флягах с водой. Валерий Антонович тут же передал предупреждение академика использовать за один раз не больше двух таблеток, и категорически оградить от этого чудо-зелья Алесю с Данилкой, а также прочую несовершеннолетнюю малышню, если вдруг доведется. Еще один ящик заполнен другими пилюльками, для обеззараживания воды, типа, из болотца водички набрать, таблеточку кинуть, подождать две минуты, пока муть осядет, аккуратненько перелить – и всё, можно пользоваться без ущерба для здоровья. Рядом обнаруживаются тюки с надписью «Сетки и мазь Павловского от комаров». Следующие два авто доверху забиты спецобмундированием в ассортименте. Включающем в себя новомодные шлемы Адриана на всю «янычарскую» роту. Потому, как своих родных диверсов я в это ни в коем случае наряжать не буду! Для них самая лучшая защита от пуль и осколков – тишина, ловкость рук, точность ударов и очень быстрые ноги.

Туда же отправятся двадцать пуленепробиваемых бронежилетов-кирас, «одолженных» благодаря ротмистру Воронцову у жандармских отделений, где они благополучно пылились в шкафах и кладовках. Подполковник Бойко передал заверения Петра Всеславовича в том, что на испытаниях эти панцири обстреливали из пулемета с трехсот шагов – и никаких дырок, трещин и сколов. И последним пунктом в этом списке идут лохматки. Не кое-как сшитые в казарме на коленке из разлохмаченных мешков, а вполне себе фабричной выделки, причем – камуфлированные! Рисунок напоминает что-то среднее между «амёбой» сороковых и традиционной «флорой», но смотрится очень даже ничего себе. Вот за это – спасибо и низкий поклон!..

Потихоньку доходим до последней машины, которая привезла две радиостанции в комплекте с радистами – двумя очень похожими друг на друга молодыми организмами в студенческой форме, которые немного неуверенно топтались возле своих агрегатов в компании невысокого, худощавого ефрейтора лет двадцати пяти – двадцати семи. Несмотря на новую, еще не обмявшуюся форму, видно было бывалого фронтовика. Юноши своим видом напоминали двух приличных и воспитанных домашних котиков, вдруг неизвестно как оказавшихся среди своих приблатнённо-уличных сородичей с ближайшей подворотни во время мартовской сходки. Представившись Петром и Дмитрием Мамиными, ребятишки очень грамотно и толково рассказали о своей технике, усовершенствованной ими под руководством САМОГО!!! академика Павлова. В результате чего вес аппаратуры снизился на три килограмма, дальность действия наоборот увеличилась до пятидесяти километров, а питание осуществлялось с помощью аккумуляторов, или ручной динамо-машины, которая к тому же работала и зарядным устройством. И что в Институте они натренировались уверенно держать связь на максимальном расстоянии практически в любых условиях.

На мой заковыристый вопрос насчет того, как они оценивают свои боевые возможности, братья скромно и застенчиво потупясь, промямлили, что в данной области ничем похвастаться не могут, и что для безопасности их самих и радиостанций был приставлен вот этот ефрейтор, который уже зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Мол, они втроем устроились в теплушке с аппаратурой, и когда во время следования два вора попытались на ходу вскрыть вагон и чем-нибудь поживиться, их ожидала большая неожиданность. Первое «джентельменам удачи» удалось, а вот со вторым вышла неувязочка. Не ожидая встретить никого живого, они несколько оторопели, что позволило ефрейтору одного отправить обратно пинком под копчик, а второй, не найдя, что возразить против какой-то кочерги в руках, спрыгнул сам…

Так, пора поближе познакомиться с этим ефрейтором… И чего это Валерий Антонович так хитро улыбается, хотел бы я знать? Какую-то каверзу приготовили?.. Ладно, посмотрим, а пока…

– Ну, а ты кто таков, добрый молодец? Какими судьбами к нам?

– Честь имею доложиться, Ваше благородие, 186-го пехотного Асландузского полка ефрейтор Ковпак!

ЧТО?!.. КТО?!.. Еще раз с того же места!.. Ахре… Ну нифига себе!.. Аф-ф-ф-игеть!..