Текст книги "Порочный круг"
Автор книги: Дмитрий Сошкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
Прокурор закончил свои излияния и сошел с трибуны триумфатором, разве только не под гром оваций, которые запрещены в подобных учреждениях. Предоставили слово адвокату. Мистер Рай тоже не сразу начал речь, а устремил долгий взор на зал. И в этом взгляде с легкостью прочитывалось искреннее осуждение, будто люди, сидящие перед ним пришли не на суд, а на красочное шоу, и с легкостью могут переставлять запятые в приговоре. Наконец, он достал листок и громко зачитал:
– Наша планета была единственным местом, где к мальчикам для битья относились как к нормальным людям. Поэтому появление полицейского кибера на пути мечтавших о веселье и настроенных миролюбиво солдат потрясло их и не на шутку разозлило. Мальчики поняли, что теперь в этом последнем островке взаимопонимания будут постоянно слышать напоминания о своей гражданской недееспособности. Сознание этого переполнило чашу терпения, и разразились столь печальные события...
Мистер Рай захлопнул папку и посмотрел в мою сторону. Не знаю почему, но я опустил глаза. Адвокат продолжил, но уже более тихим голосом:
– Это единственное оправдательное слово, напечатанное в нашей прессе. Меня пугает такое единодушие. Да, мы живем тихо. Да, мы не видим сейчас смысла в присутствии вооруженных сил ООН. Но далеко отсюда, в холодных мирах карлика Вольфа, на планетах, где лишь голые скалы да метановый лед, живут люди, познавшие, что такое страх. Поселиться их там заставило вовсе не желание уединиться от остального мира, не жажда романтики форпостов цивилизации. Нужда погнала их из обжитых мест, обремененных семьями и нехитрым скарбом. Эти люди хотели, чтобы дети их не долбили уранит в шахтах, а могли обосноваться на более достойных человека планетах. Труд обездоленных дешевле, чем дорогостоящая робототехника и миллионы бедняков в поисках счастья потянулись навстречу собственной гибели... (Прокурор вскочил было с места, очевидно, желая прервать мистера рая, но председательствующий скрытно махнул на него рукой, дескать, успокойся). Беда пришла в виде орд инопланетных агрессоров. Нечеловеческих созданий, призванных уничтожить иной разум и творящих свое дело без тени сомнения. Вам трудно понять это, но я хочу, чтобы сидящие в зале хоть на миг представили себе, какое пекло какой адский огонь ниспровергнулся на существ, которых мы обвиняем в, смешно сказать, хулиганских действиях.
Да, эти мальчишки не знают страха смерти и порой неоправданно агрессивны! Да, они искусственные, но только в телесном смысле! Но именно костями этих несчастных, их кровью, их использованными телами были усыпаны подступы к Вольфу. Были спасены десятки миллионов людей. Вы хотите осудить тех, кто не способен поднять руку на человека. Вы называете их убийцами только потому, что не видели настоящей бойни... Я не хочу пугать вас, но задумайтесь над тем, что вдруг вам тоже будет угрожать подобная страшная участь. Кто защитит вас? Кто пойдет навстречу страшной, мучительной гибели без колебаний, с готовностью отдать свою жизнь в обмен на вашу? Я призываю вас быть снисходительными и во имя миллионов спасенных людей простить моего подзащитного.
Речь адвоката, казалось, не произвела ровным счетом никакого эффекта. Присяжные продолжали сидеть со скучающими физиономиями, и когда судья попросил их вынести свой вердикт, они с громадным облегчением поднялись и засеменили в комнату за колоннадой. Что ж, скоро можно будет сказать «финито ля комедиа». Меня осудят – это уж точно – теперь осталось только ждать приговора.
Совещание было недолгим. Присяжные опять заняли свои места:
– Виновен! Виновен! Виновен! – раздавалось в тишине зала по очереди. И только последний присяжный, молодая дама, медлила с решением, но когда судья строго посмотрел на нее, она пролепетала:
– Невиновен, – чем вызвала тихий ропот коллег.
Судья сделал торжественную паузу и зачитал приговор. Штраф сто двадцать тысяч и содержание под стражей до его уплаты не более одиннадцати лет (местных, конечно). Мне оставалось только усмехнуться. Они наверняка рассчитывали, что нам неоткуда взять такую сумму. И хотя штраф был в три раза большим, чем я рассчитывал, у нас хватит «мечты контрабандиста», чтобы Скорпион мог вызволить меня...
– Подсудимый! – Я вздрогнул, отвлекшись от мысленных подсчетов финансов. «Чего они еще от меня хотят?» – Вам предоставляется слово.
«Интересно, – подумал я, – неужели они думают, что я упаду на колени и буду каяться?». В это время присутствующие, которые начали было подниматься с мест, еще раз замерли, с интересом поглядывая на меня.
Встав в своем закутке, я посмотрел в окно. Туман уже рассеялся, и пейзаж наполнился мелкими деталями. Все прояснилось, и случилось то, что когда-нибудь должно было случиться. Сейчас решается не просто моя личная судьба. Создан прецедент, и теперь, глядя на данный показательный процесс, по всей обитаемой вселенной будут устраивать подобные судилища. Что из этого получится? Не знаю... Ну что же мне им сейчас ответить? Да и стоит ли вообще? Наконец, когда судья уже, очевидно, устал ждать и сделал жест рукой, желая в следующее мгновение устно поторопить меня, я произнес:
– Мы стали первыми, а первый – вечно битый. К чему скрывать, таков уж наш удел. Дороги в рай навечно позабыты под грудами покорно павших тел. К светилам дальним нас зовет судьбы дорога. Мы вскормлены межзвездной пустотой. Не надо говорить про чувство долга и лицемерно слать нас на убой. Творил не Бог... Расчетливой рукою по образу детенышей своих нас люди создали, как ангелов покоя, защитников от происков чужих. Младые годы... Кто их мнил весною? Но мир мы не способны изменить... Мы скоро встретим старую с косою, и как вы смеете за что-то нас судить...
* * *
Утренняя свежесть струилась через открытое окно. Тонкое одеяло не спасало от холода. Я уже спустил на пол ноги, намереваясь встать и закрыть раму, но сообразил, что она раздвинута специально и помимо моей воли. В этой тюрьме прогулки на свежем воздухе заменены принудительным часовым проветриванием камеры. Стуча зубами, я забрался обратно на тахту. Однако, как ни старался закутаться в плед – согреться не удавалось. Наконец, отбросив его резким движением, я зашлепал босыми ногами на кухню, где принялся заваривать чай. Пока я машинально готовил завтраки одевался, в голове все время прокручивались отдельные эпизоды вчерашнего дня. Вспоминая решительно настроенного прокурора, я не смог сдержать улыбки. Ему так хотелось отправить меня за решетку, и он, надо признаться, почти своего достиг. Действительно, сто двадцать тысяч зеленых – это такая сумма, которую может и не компенсировать мое командование. В любом случае военная адвокатура вряд ли станет возиться с этим делом. Скорее всего, они просто отдадут меня на растерзание местному правосудию. Ну ладно, придется действовать своими методами. Сидеть два земных года в этом весьма уютном помещении мне не хотелось.
После завтракая позвонил дежурному сержанту и попросил свидания со Скорпионом, якобы для того, чтобы передать ему управление линкором. Мне было разрешено это сделать. Через пару минут по дисплею пробежала первая реплика:
– Привет, Фобос. Ну, как дела у кавказского пленника?
Двумя руками я быстро набрал ответ:
– Лучше некуда. Всю жизнь мечтал о таком отдыхе. Я уже настроился остаться здесь на полный срок.
– Не придумывай! А кто же будет командовать кораблем?
– Как раз это-то и не проблема. Через пару недель пришлют нового командира.
– Ребята хотят с тобою.
– Тогда ты должен выполнить все мои инструкции.
– Я понял, мистер.
Этим же прохладным утром, в то время, когда я окоченевшими пальцами сжимал чашку с чаем и мелкими глотками отпивал согревающий внутренности напиток, в теплой комнате апартаментов мистера Рая сладко сопел Шура. На пороге спальни моего штурмовика стоял адвокат. Он прислонился к дверному косяку и смотрел на безмятежное лицо мальчишки. По сухой коже щеки пробежала скупая слеза. Мистер Рай стер ее указательным пальцем и тихо, протяжно вздохнул. Он решил не будить Шуру, и только сделал шаг в сторону кухни, как негромко тренькнул зуммер галофона. Адвокат подошел к аппарату и нажал кнопку приема сигнала. На экране появился Скорпион. Он поздоровался и спросил:
– Где там ваш подопечный?
– Шура? Он еще спит.
– Во дает. Вы его совсем избалуете. Будите его скорее и пусть он займется делом.
– И что же он должен предпринять, если не секрет?
– Именно, что секрет. Вы извините, мистер Рай, но мне бы не хотелось впутывать вас в эту историю. Вы можете подпортить свою репутацию.
Адвокат согласно кивнул. Монитор погас. В душе мистера Рая было тревожно. Он опять подошел к комнате мальчика. «Черт с ней, с этой репутацией, – решил он про себя. – Если я потеряю и Шуру, то уже не смогу перенести этого». Мистер Рай подсел на краешек кровати и стал гладить спящего паренька по лбу, подравнивая растрепавшуюся во сне челку. Шура забормотал, улыбнулся и, прищурившись, открыл глаза. Ему была приятна такая ласка, но воспитание не разрешало принимать всякого рода нежности. Он слегка дернул головой и стал высвобождать из-под одеяла руку, чтобы отвести ладонь мистера Рая, но тут их глаза встретились. Во взгляде пожилого адвоката скрывалась такая глубокая грусть и неподдельная доброта, что Шура как-то сразу расслабился, а по его спине заструилась приятная теплота. Совершенно неожиданно для себя, мальчишка протянул обе руки вверх и обхватил ими шею джентльмена. Мистер Рай поднял его, поцеловал в нос и поставил на коврик около изголовья. Шура застеснялся своего порыва и покраснел, смущенно опустив взор. Адвокат слегка похлопал мальчика по плечу:
– Ничего, ничего. Ты просто нормальный, здоровый ребенок...
Тут он осекся, очевидно, увидев металлическую пластинку на груди Шуры, а когда мальчик повернулся спиной и стал натягивать комбинезон, еле слышно добавил сам себе:
– Хотя, скорее всего, в чем-то несчастный.
Еще никогда завтрак не казался Шуре столь вкусным. Он уничтожал пищу с такой быстротой, с какой это было возможно сделать, не нарушая грань приличия. Мистер Рай внутренне был очень польщен столь своеобразной, молчаливой, высокой оценкой своего кулинарного мастерства, но внешне оставался бесстрастным и не выказывал никаких эмоций. Плотно заправившись, Шура поблагодарил своего хозяина и пошел снаряжаться. Когда он уже облачился в легкий бронежилет и застегивал надетую поверх него рубашку, в его комнату вошел мистер Рай. Адвокат поставил стул посередине дверного проема, сел на него и продолжал наблюдать, как мальчик проверил исправность небольшого бластера и засунул его за пазуху, а затем нахлобучил специальную кепку, которая генерировала маломощное силовое поле и хоть немного защищала голову от повреждений. Проверив еще раз свою амуницию, Шура спрятал в кармашек на рукаве капсулу с образцом дейтерированного толуола и направился к выходу. Он остановился напротив мистера Рая:
– Ну, спасибо вам за все, я пошел.
Однако тот не сдвинулся с места:
– Я не выпущу тебя, пока не расскажешь подробно, что ты собираешься делать.
Шура посмотрел в сторону:
– Извините, мистер, но мне приказано было молчать.
Адвокат взял ладони мальчика:
– Послушай, малыш, мне не хочется, чтобы тебя убили.
– Дане стоит беспокоиться! – поспешно ответил Шура.– Я все-таки штурмовик и не дам себя ухлопать за здорово, живешь. Ну а если что и случится, то меня же воскресят.
Мистер Рай закивал:
– Все верно, верно. Но при таком раскладе, мы, скорее всего, с тобой больше никогда не встретимся.
– Наверно, вы правы, мистер, но я же в любом случае через неделю-другую улечу.
– А ты желаешь остаться со мной?
Шура закусил губу и ответил после небольшой паузы:
– Что бы я ни хотел, мое мнение не играет решающей роли.
Адвокат решительным движением посадил мальчика себе на колени и строго приказал:
– Давай-ка выкладывай все. Не стоит беспокоиться о моей репутации. Я уже наделал достаточно глупостей, так что беречься дальше не стоит. Кроме того, ты же не знаешь местных нравов, а я мог бы дать тебе дельный совет.
Шура оценивающе посмотрел на мистера Рая. Тот выдержал его взгляд и подтвердил свои намерения:
– Сохранение конфиденциальности гарантирую.
Мальчик наморщил лоб, стараясь понять смысл последней фразы. Адвокат заметил его недоумение и пояснил:
– Другими словами, не бойся – я никому ничего не расскажу.
Шура еще полминутки поколебался, а затем обреченно кивнул головой:
– Ну, ладно – слушайте.
Мистер Рай в течение всего монолога мальчишки неодобрительно хмыкал и покачивал шевелюрой. Когда паренек закончил излагать наш план, адвокат промолвил:
– Вы придумали настоящую авантюру.
Шура спрыгнул с его колен и бочком выскользнул из комнаты:
– Вот видите, я же предупреждал, что лучше вам было ничего не знать.
Адвокат успел схватить мальчика за кисть руки, не давая ему выбежать в коридор:
– Не спеши. Я еду с тобой. Без взрослых такие дела нельзя сделать.
Шура обрадовался:
– Вот здорово! Мы поедем на вашей машине?
– Да.
– А можно мне будет порулить?
Мистер Рай отрицательно завертел головой:
– Ни в коем случае. Разве можно привлекать внимание дорожной полиции, имея контрабанду в кармане.
Мальчик пожал плечами и послушно стал спускаться в гараж за идущим впереди хозяином.
Мобиль летел по широкой аллее на сорок третьем уровне мегаполиса, по самому краю его пирамиды. Справа уходящие уступами низлежащие этажи города тонули в розоватой дымке гигантского обрыва. Шура, расположившись на заднем сиденье, с интересом глазел в окна, перебираясь от одного борта машины к другому. Мистер Рай иногда наблюдал за ним через зеркало заднего вида и каждый раз усмехался. «Это же надо было сделать такую глупость, – думал он. – Поручить довольно опасную операцию, по существу, еще несмышленому мальчишке». Мнение адвоката о моих способностях как руководителя резко упало. К сожалению, мистер Рай сильно недооценивал своего попутчика, так как не мог различить за детским поведением Шуры его колоссальную ловкость и решительность. Впрочем, простые люди редко сталкиваются с нашими ребятами в деле, поэтому не предполагают о большом потенциале, заложенном во внешне беззащитном тельце.
Свернув в глубь мегаполиса и поколесив еще немного по улицам, мобиль остановился около утопающего в земной зелени особняка, стоящего в ярко освещенной искусственным солнечным светом глухой нише. Мистер Рай повернулся к Шуре. Мальчик понял, что они приехали, и пытался открыть заднюю дверь аппарата, но безуспешно. Адвокат взял его за локоть:
– Послушай, парень, не надо ломать машину. Ты Останешься здесь, а я передам все, что нужно.
Шура протестующе воскликнул:
– Но, черт побери, кто должен провернуть это дело: вы или все же я?
Он решительно стал перебираться на переднее место, чтобы оттуда покинуть мобиль. Мистер Рай ухватил его за рубашку и опять усадил на заднее кресло.
– Вот что! – сказал адвокат громко приказным тоном.– Давай письмо и ампулу. Мое появление в этой резиденции вызовет меньше подозрений, чем какой-то нахальный мальчишка.
Шура подчинился.
Мистер Рай вернулся через несколько минут. Он пребывал в хорошем настроении и, залезая в машину, улыбнулся Шуре, который обиженно забился в угол салона:
– Все нормально. Теперь куда мне ехать?
Мальчик промолчал, а затем буркнул:
– Насчет вас – я не знаю.
Мистер Рай еще больше развеселился:
– Во ворчун-то: не знаю, не знаю... – Он протянул ладонь и потрепал Шуру по волосам.
Тот покрутил головой, пересел вне пределов досягаемости пальцев адвоката и пробубнил, поджав к груди колени и обхватив их руками:
– Кафе «Пецилия».
– А где это? Я понятия не имею, как туда добраться.
– Номер триста девяносто четвертый по каталогу.
Мистер Рай кивнул и набрал код учреждения на клавиатуре автомата. Машина приняла информацию, помигала огоньками панели и тронулась с места. В тишине салона были слышны только сопенье и возня Шуры, не находившего себе покоя на заднем сиденье.
– Ну что тебе там неймется? – спросил, не оборачиваясь, его спутник. – Ты что, в туалет хочешь?
Мальчик оскорбленно фыркнул, но прекратил елозить. Наконец, выдержав паузу, он спросил:
– Мистер Рай, а в вашем каталоге случайно не указано: продают ли в том заведении мороженое?
Кафе «Пецилия» располагалось на отшибе, в глубине большого парка на сорок первом уровне города. Наш выбор на это место встречи с посланцами Хашимоты пал потому, что это был единственный тихий уголок, который успел разведать Скорпион. Сейчас командир канонерки оккупировал столик около входа и постепенно обкусывал надетый на указательный палец пончик, запивая его лимонадом. Он совершенно игнорировал недвусмысленные взгляды хозяина кафе: худощавого корейца средних лет. Конечно, в другое время Скорпиону сделали бы замечание за такое некультурное поведение, однако, в данный момент зал был практически пуст, и его владелец не хотел терять пусть даже невоспитанного, но все же настроенного расстаться с тремя долларами посетителя. Кроме моего канонерщика, за дальним столом, стоящим прямо под большим аквариумом с рыбками, чье название соответствовало вывеске заведения, сидела компания из четырех мужчин. Они имени весьма неинтеллигентный облик и перекидывались в картишки. Худощавый кореец не обращал на них внимания – видно это были завсегдатаи, которым многое прощалось.
Скорпион уже нервничал. Его поджимало время. Через двадцать минут он должен был быть в военной прокуратуре, где продолжали мусолить наше дело, а Шуры все не было. Наконец, штурмовик появился на пороге кафе. А за ним... «Вот те на!» – тихо произнес Скорпион, увидев мистера Рая. Его первым желанием было отчитать Шуру за невыполнение приказа. Однако адвокат, заметив выражение лица командира, опередил его реплику и принялся оправдывать своего подопечного. Скорпион постепенно и сам пришел к тому выводу, что лучше иметь кого-нибудь в прикрытии. Конечно, мистер Рай не идеальная фигура, но все же... Туг Скорпион взглянул на часы и ужаснулся – опаздывать никак не годилось. Командир канонерки не стал дослушивать доводов и упреков адвоката, сунул ему склянку с дейтерированным толуолом, отвесил легкий подзатыльник Шуре и убежал, оставив пятерку.
Хозяин кафе подошел к столику, из-за которого только что сорвался Скорпион, взял деньги, повернулся к мистеру Раю, вежливо улыбнулся и спросил:
– Что будет кушать ваш мальчик?
Адвокат взглянул на Шуру. Тот скорчил жалостливое личико, и затеребил манжет его пиджака:
– Папочка, миленький, купи мне мороженого...
Мистер Рай усмехнулся и посмотрел в лукаво прищуренные Шурины глаза. Он погрозил пальцем:
– Смотри-ка, как ты теперь запел. Давай договоримся: ты получаешь мороженое, но обещаешь слушаться меня.
Шура развел руками:
– Но я и так хорошо себя веду.
Тем временем кореец принес мороженое мальчику и кофе мистеру Раю. Шура уселся поближе к входу, а его спутник разместился в глубине зала. Мальчик потихоньку подъедал холодные шарики лакомства, болтая под столом ногами и разглядывая через открытую дверь парк. Адвокат же достал газету и сделал вид, что углубился в ее чтение, однако его глаза скользили поверх планшета и наблюдали за входом. Посланцы Хашимоты появились через несколько минут. Около кафе затормозил обшарпанный мобиль, и из него вышли два джентльмена. Один из них остановился на пороге, а другой, с дипломатом, осмотрел зал и направился к мистеру Раю. Кореец двинулся было навстречу новым посетителям, однако вошедший господин покачал головой, давая понять, что не желает обедать. Хозяин кивнул и слегка раздосадованный пошел назад за стойку, положив меню обратно в карман халата. Гангстер сел напротив адвоката, снял солнцезащитные очки и улыбнулся, постукивая пальцами по чемоданчику:
– Здесь вся сумма. Сто пятьдесят: сто двадцать в слитках и тридцать наличными.
Мистер Рай заметно вспотел и поискал глазами Шуру. Мальчик продолжал с видимым равнодушием есть мороженое, но его тело напряглось, и он слегка отодвинулся от стола, освободив себе пространство для маневров. Джентльмен терпеливо смотрел на адвоката в течение всей паузы. Наконец, мистер Рай в ответ кивнул головой и подал гангстеру склянку. Тот подозвал своего товарища, который достал из кармана портативный сканер с пипеткой и принялся анализировать предложенную жидкость. Адвокат в этот момент открыл чемоданчик, взвесил детектором массы два слитка, определил их плотность и электропроводность, убедившись, что перед ним действительно платина. Вскоре обе стороны удовлетворенно пожали друг другу руки, мистер Рай взял дипломат, и гангстеры удалились, не поворачиваясь спиной к адвокату и поэтому смешно пятясь к двери. Мистер Рай облегченно вытер платком лоб и подмигнул Шуре, мол, вот видишь – все нормально. Мальчик облизывал ложку и не прореагировал на этот знак внимания.
Тридцать тысяч в купюрах. Такую сумму мистеру Раю еще никогда не приходилось держать в руках. Практически все денежные операции в мире уже давно велись с помощью электронных кредиток, так что лишь немногие люди за всю свою жизнь непосредственно держали в руках суммы, превышающие несколько сот долларов. Адвокат расслабился и ему вдруг захотелось поглядеть на эти аккуратненькие пачечки банкнот, подержать их в руках. Он открыл дипломат, развернул полиэтиленовый пакет и, убедившись, что на него никто не обращает внимания, вытащил на свет божий одну упаковку двадцатидолларовых купюр – две тысячи. Как назло, в этот миг один из четырех картежников совершенно случайно бросил равнодушный взгляд в сторону мистера Рая и увидел деньги. От удивления у мужика изо рта выпала сигарета. Его компаньоны тихо засмеялись, но игрок сделал серьезное и жестокое лицо и быстро что-то проговорил своим товарищам. Мистер Рай буквально спинным мозгом почувствовал на себе тяжелый взгляд, Он уже проклинал себя за совершенную глупость, украдкой взглянул в сторону игроков, уложил банкноты в чемоданчик и направился к выходу из кафе. Ему дали дойти только до следующего столика. Пара сильных рук схватила его за плечи и бросила на стул. У мистера Рая все похолодело внутри и затряслись колени. Один из картежников, худощавый тип с прыщавым лицом, нагло ухмыльнулся и обратился к адвокату вкрадчивым голосом:
– Извините за беспокойство, сэр, но мне кажется...
Его остановил другой игрок, здоровенный мулат со сплющенным носом:
– Хватит брехать, Микки. – Он протянул левую лапищу к дипломату, а правой достал из-за пазухи бластер. – А ну, папаша, давай сюда зелень, – грозно пробасил он и добавил, почти шепотом, – если, конечно, хочешь жить.
Мистер Рай попытался собраться с духом и закричал срывающимся голосом:
– Уберите руки! Что вы себе позволяете! Вызовите полицию!
Он прыгнул к прилавку, за которым в оцепенении застыл кореец, но был сбит ударом в спину. Прыщавый бросился к дипломату. Хозяин кафе дернулся было к служебной двери, но за ним последовали стволы уже трех бластеров. Кореец оступился, потерял равновесие и повалился задом на столик-каталку, с которого посыпалась вымытая посуда.
– Роберт! Не дури! – громко проговорил он запинаясь.– Черт побери, Микки, я же предупреждал тебя, чтобы не связывался с этими ублюдками!
На роже громилы застыла самодовольная улыбка.
Ухмыляться ему осталось секунды. Шура, воспользовавшись тем, что про него совсем забыли, потихонечку подкрался на позицию для атаки. Он мысленно рассчитал траекторию своего движения, с тем, чтобы вмазать пяткой прямо в затылок громиле и сломать основание черепа, обеспечив ему этим две недели реанимации.
Шура прыгнул. Голова Роберта дернулась, его челюсти клацнули, и он стал оседать на пол, закатив при этом глаза. Из–за широкой спины громилы Шура выстрелил по левому картежнику. Кисть руки последнего, в которой он держал бластер, в мгновение ока разлетелась на дымящиеся кусочки, и из отрезанного запястья хлынула кровь. Мальчик тут же повернулся к третьему бандиту, но не успел. Мужик с выпученными глазами и перекошенным от страха лицом выставил бластер и буквально в упор пальнул по голове Шуры. Тот тоже успел выстрелить, слегка задев противника, но сам получил страшный удар, от которого пролетел несколько метров и упал спиной на стоящий позади столик.
Мальчика спасла кепка-генератор. Мощный заряд бластера лишь скользнул по левой стороне лица, насквозь распоров щеку, оторвав ухо и частично обнажив челюстную и височные кости. В этот момент мистер Рай с диким воплем отчаянно опустил на голову стрелявшего в Шуру бандиты бутылку с бренди, которую он схватил с витрины бара.
Тем временем Микки бросил безрезультатные Попытки открыть трясущимися руками дипломат, в ужасе отпихнул его в сторону и стал пятиться на заду к боковой дверке:
– Не убивайте меня! – Он вытянул вперед обе руки и показал раскрытые ладони. – Я совершенно безоружен.
Мистер Рай не смотрел в его сторону, а бросился к ребенку:
– Господи, малыш, что они с тобой сделали!
Мальчик извивался на полу, прижав окровавленные пальцы к изуродованному лицу. Адвокат быстро достал из внутреннего кармана коллоид, зафиксировал голову ничего не соображавшего и поэтому сопротивлявшегося раненого и залил биогелем страшную рану.
Тут, воспользовавшись моментом, кореец выскользнул на кухню, заблокировал двери и включил силовое поле. Мистер Рай с чемоданом в одной руке и Шурой в другой ринулся к выходу – безрезультатно. Он попытался расчистить дорогу бластером – заряд плазмы расфокусировался, не дойдя до цели. Адвокат поискал взглядом телекамеру, зная, что кореец наверняка наблюдает за ним. Мистер Рай подбежал к глазку:
– Даю пять тысяч, если ты выпустишь меня!
– Двадцать! И выкладывай быстрее: я уже вызвал полицию. У тебя минута в запасе.
Мистер Рай, не считая, вытряхнул большую часть банкнот настойку и кинулся к уже открывшемуся выходу. Вслед за ним из кафе пригибаясь выскочил Микки, который бросился через дорожку в глубь парка. Именно это помогло скрыться адвокату. Полицейские, увидев убегающую фигуру, тут же натравили на нее собаку и сами переключили все внимание на противоположную сторону аллеи. А мистеру Раю удалось воспользоваться служебным проездом, который был скрыт от блюстителей порядка высокой изгородью из кустарника, показанным выскочившим из подсобки корейцем.
Мобиль шел с предельной скоростью на автопилоте. Мистер Рай вызвал на дом своего хорошего знакомого – хирурга по специальности. После этого он еще раз тревожно оглянулся на лежащего сзади в неестественной позе мальчика. Шура дышал тяжело и прерывисто. Было видно, как дрожат закрытые веки и легкой судорогой сводит конечности. Паренек кроме термической травмы получил и сотрясение мозга. Тут адвокат заметил, что у Шуры мокрые штаны – мальчик описался от болевого шока.
У самого мистера Рая руки тоже било мелкой нервной дрожью. Он проглотил не запивая таблетку и вдруг с ужасом осознал, еще раз прокручивая в мозгах все случившееся, насколько грозное оружие скрыто в этом внешне безобидном детском организме.
Конечно, в похождениях Шуры и мистера Рая не было моего непосредственного участия, и я позволил себе некую литературную импровизацию, стараясь наиболее точно описать происходившее, опираясь на сумбурный рассказ Скорпиона, который отвозил меня из тюрьмы на корабль.
Выпустили меня без особых проблем. Прокурор, видно, хотел было поначалу поинтересоваться, откуда, мол, деньжата, но потом передумал, очевидно, прекрасно понимая, что не стоит задерживать нас на планете. Удивительным образом на этот раз обошлось даже без репортеров: вероятно, они не ожидали, что я смогу так быстро выкрутиться. Из ворот тюряги мы выехали во второй половине дня, когда обычный для этих мест туман, который висит несколько часов ближе к полудню, уже рассеялся. Мой вызволитель – Скорпион – всю дорогу размахивал руками, клялся мне в вечной дружбе и все лез обниматься – короче, был горд за нас всех и за себя в особенности. Скептически посмеиваясь над таким потоком чувств, я тоже пребывал в благодушном настроении, как всякий рецидивист, оказавшийся на свободе.
Когда мы подруливали к линкору по изрядно вытоптанной траве, экипаж уже встречал меня, построившись, как на плацу. Солнце блестело на шлемах и отполированных до блеска наплечниках скафандров. Решив довести спектакль до логического завершения, я открыл люк на крыше мобиля и встал в полный рост в машине, а затем, на манер генерала на параде, отдал честь строю:
– Здравствуйте, бойцы!
После положенной паузы по степи пронесся вопль полусотни мальчишеских глоток:
– Здравия желаем, наш командир!
Лихорадочно прикидывая, что же еще им сказать, я не нашел ничего лучшего, как ляпнуть:
– Благодарю за верность!
И парад ответил мне троекратным, раскатистым ура! Когда я поднялся на абордажную палубу, окруженную возбужденной толпой ребят, спешивших снова занять свои места согласно штатному расписанию, меня остановил Жан. Отведя меня в сторонку, он тихо промолвил:
– Знаете, мистер, сегодня в обед на линкор пробыли Шура, довольно серьезно раненный, и адвокат с вещами...
– Какими такими вещами? – Я недоуменно посмотрел на Жана. – Он что, до сих пор на корабле?
– Адвокат сказал, что ему лучше тайком убраться с планеты, и что как только вы будете на линкоре, он все вам объяснит.
– Ладно. – Я положил ладонь на плечо Жану. – Где ты их разместил?
– В резервной каюте, как и положено...
– Молодец-молодец... – Я улыбнулся, и Жан опустил глаза. – Ну, давай, иди к себе. Я сам разберусь, в чем там дело.
Резервной каютой называлось помещение в глухом уголке корабля – под реактором – куда вел узенький коридор, скорее напоминавший просто щель, и окрещенный в экипаже аппендиксом. Телепортационного устройства в ней не было, и мне пришлось идти туда пешком. Подспудно у меня созрело желание подсмотреть, оставаясь незамеченным, чем там занимаются адвокат и Шура, поэтому я осторожно пробирался вперед, будто находился на вражеской территории, боясь выдать свое присутствие звуком. Дверь в резервную каюту была слегка приоткрыта, наверняка, чтобы скорее выветрился застарелый запах нежилого помещения, и это облегчило мне задачу подглядеть за происходящим.
Шура с пластической маской на лице лежал на койке. Он был заботливо укрыт одеялом до подбородка. Рядом с ним сидел мистер Рай. Я застал их за серединой разговора.
– Понимаю, тебе трудно представить, что ты мой сын,– говорил адвокат Шуре, – но поверь, Джав, когда хирург делал тебе операцию, я попросил между делом сравнить твою генетическую карту с собственной и моей жены. Совпадения более девяносто восьми процентов. Ошибки быть не могло...
Шура не мог говорить. Он только слабо закачал головой и слегка застонал. Даже из коридора я заметил, что глаза его заблестели от наполнивших их слез. Мистер Рай вскинул руки и закачал головой:
