Текст книги "Вардананк"

Автор книги: Дереник Демирчян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

«…Избрали мы смерть свободную, но не жизнь рабскую. А если протянете вы нам руку помощи – вновь вернемся мы к жизни от смерти. Но если хотя бы немного запоздаете, пламя этого пожара перекинется на многие другие страны…»

Прочтя вслух текст послания, азарапет сказал:

– Подпишемся все и приложим наши печати!

Нахарары подписали свои имена и приложили родовые печати. Но азарапет потребовал, чтоб таким же образом была заверена и черновая копия послания.

– А это для чего? – возмутился Гадишо.

– Для полной достоверности! – пояснил азарапет. – Все случается: письмо может затеряться в дороге… все мы смертны… О чем тут думать?..

Все согласились и приложили руку и печать также к черновику послания. Азарапет свернул пергамент и взял его себе. Васак чувствовал, что этот пергамент когда-нибудь станет неопровержимой уликой против него в глазах Азкерта, но буря уже подхватила его и несла с собой. «Кто вошел в реку, дождя не испугается», – подумал он.

Азарапет, угадывая его мысли, продолжал изыскивать новые способы прижать его.

– Кто же отвезет письмо императору? – спросил Аршавир.

– Подобает это сделать лишь государю азарапету. Сопровождать его могут сеггухи, – сказал Шмавон.

– Правильно. Спутниками назначить сепуха Амаяка – брата Спарапета и сепуха Меружана – родича владетеля Арцруни! – дополнил Аршавир.

– Согласны? – спросил Шмавон, обращаясь к нахарарам.

– Согласны!.. – с недоброй усмешкой отозвался за всех Гадишо. Настаивать на том, чтоб с посольством отправился Атом Гнуни, он не решился, чтоб не вызвать подозрений: ясно было, что приверженцы Вардана не согласятся удалить из страны такого испытанного воина.

Составлено было послание и к князю Васаку Мамиконяну, как представителю нахараров армянских областей, отошедших к Византии после раздела Армении.

Затем Нершапух предложил разделить войско на три части: для похода в Агванк, для посылки на границу Атрпатакана и для оставления в Айрарате. Последняя часть выделялась для охраны центральных областей страны. Состав этих трех основных групп должен был быть смешанным: в них вошли бы отряды из полков всех нахараров – как выступающих в походы, так и остающихся в стране.

Васак понял, что такое распределение является результатом договоренности между приверженцами Вардана.

– Льщу себя надеждой, – торжественно заговорил азарапет, – что владетель сюнийский согласится остаться в Айрарате, как первейший среди нас…

Нахарары выразили свое согласие.

– В Агванк выступит Спарапет, а в Атрпатакан направится владетель Арцруни…

Никто не возражал. У Гадишо мелькнула мысль: «А в сущности это неплохо, что не мы решаем, что фактически мы как бы находимся еще в плену. Оставаясь же в стране, мы можем добиться многого…». Он многозначительно взглянул на Васака, и они поняли друг друга.

Вардан, проявлявший странное безразличие и неохотно внимавший обсуждению, встал и заявил, что удаляется: ему надо подготовиться к походу. Холодно простившись с Васаком и нахарарами, он удалился, сопровождаемый Амазаспом и Атомом.

По дороге Вардан задумчиво сказал:

– Опасную игру мы затеваем… Кончилась бы она добром!..

В полночь в покоях Вардана состоялось совещание, на котором решено было установить строжайшее наблюдение за приверженцами Васака, когда тот останется в Айрарате «охранять страну».

– Ну, в помощь нам господь и народ армянский! Приступим с богом!.. Доброй ночи! – вставая, сказал Вардан.

– Доброй ночи. Спарапет!

Нахарары разошлись по своим покоям. С Варданом остались Амазасп, Артак Мокац и Атом. Они догадывались, что Вардан хочет передать им свой завет. Так и было. Вардан обратился сперва к Атому:

– Будешь держать войска всегда наготове, зорко следить за сюнийцем и его друзьями. С самой беспощадной суровостью и решительностью пресекать малейшие попытки к возмущению, не щадя никого, от мала до велика! Нахарарские полки понемножку перетянешь на свою сторону. Остерегайся, как бы они не заняли крепостей. В случае крайней опасности вызовешь Артака, – будете действовать вместе.

– Будет исполнено, Спарапет! Затем Вардан обратился к Артаку:

– Постараешься сковать силы врага на побережье моря. Но одновременно попытайся любой ценой перетянуть их полки на нашу сторону.

– Будет исполнено, Спарапет.

В заключение Вардан обратился к Амазаспу:

– А ты пойдешь набирать пополнение для полка Мамиконянов!

– Будет исполнено! – негромко отозвался Амазасп. Вардан обнял всех троих, поцеловал их в лоб. Они склонились к его руке.

– А в остальном – возложим наши упования на господа бога и народ армянский! – и Вардан с улыбкой взглянул на всех. – Отправленный мною послом к иверскому царю сепух уже добрался, наверно, до Мцхеты… – сказал он. – Надеюсь, что царь выполнит мою просьбу и покончит с персидским гарнизоном Тбилиси. – Пронзительно и весело прозвучала сигнальная трубз. Лагерь закипел. Воины быстро построились, и полк Вардана молодцевато зашагал к середине лагерной площади.

Нахарары прибыли верхом на скакунах. Во всем блеске своего величия вновь занял Васак свое место во главе нахараров. Рядом с ними выстроилось духовенство во главе с католикосом Овсепом. Младшие командиры полка – молодые князья Артак Палуни и Хорен Хорхоруни, известные своей отвагой, ждали сигнала к выступлению.

Вардан галопом проскакал перед полком, повернул к нахарарам и приветствовал их. Васак и нахарары ответили на его привет. Затем Вардан обнажил свой меч, подавая сигнал к выступлению. Немедлонно прозвучала громкая команда, и полк прошел перед Васаком и нахарарами, принимая их прощальные приветы, как это было заведено исстари.

Васак послал торжественное приветствие войскам, уходящим на войну, католикос благословил их. Народ, толпившийся в стороне, провожал полк шумными пожеланиями победы и благополучного возвращения.

Вардан простился с нахарарами, еще раз проскакал перед собравшимся народом, затем проехал к полку и стал во главе его, лицом к нахарарам и народу. Сняв шлем, он осенил себя крестом. Его примеру последовали все воины, нахарары и народ. Вардач надел шлем, наполовину обернувшись в седле, глядел полк л подал команду. – Полк, в поход!.. И тронул коня. Полк двинулся за ним. Трубы играли поход, полк пошел рысью.

На следующий день пустилась в путь выезжавшие в Византию послы, а также посольства в Иверию, Агваик, Армению Византийскую и в Сирию.

Но под покровом ночной тьмы в те же страны отправились также и послы Васака, которые везли письма местным князьям с советом держаться подальше от Вардана и его начинаний.

Спустя два дня после отъезда Спарапета направился к границе Атрпатакана и Нершапух. В Арташаге наступило спокойствие и тишина.

Сторонники Васака притаились; созывая тайные совещания, они ас показывались на людях. Остерегались выдавать свои намерения и сторонники Вардана.

Выйдя на лагерную стоянку, Атом закалял и обучал свой отряд, превращая его в отменно крепкий полк. Одновременно он принялся и за обучение нахарарских полков. В лагерь Арташата стянуты были полки нескольких нахараров. Вместе с вооруженным народным ополчением они составляли довольно значительную силу, способную сдержать любое выступление сторонников Васака. Опасность представляли лишь полки этих сторонников, находившиеся в их родовых областях: они могли занять крепости и захватить власть в свои руки.

Армянская конница, стоявшая в области Апар, подвергалась тягчайшим испытаниям. Она находилась под неослабным наблюдением; воинам было запрещено выходить из лагеря, их принуждали поклоняться огню.

Князь Гарегин Срвантцян, который давно все это предвидел и твердо решил увести конницу обратно в Армению, начал подготовлять осуществление своего замысла. Он разъяснил и остальным князьям – командирам полка, что хотя по приказу Нюсалавурта армянская конница обязана постоянно оставаться пригвожденной к своему месту в стане Азкерта, но именно это и позволяло тайно подготовить ее к побегу или к решительным действиям. Арсен переживал тяжелое душевное состояние. Помимо того, что ему очень редко удавалось теперь встречаться с Хоришей, он должен был подготовиться и к длительной разлуке с нею Срок подходил. Не сегодня – так завтра, не завтра – так послезавтра… Арсен пытался не думать о Хорише. Он уносился мыслями к родимой стороне, к лесам Айраратской равнины, к охотничьим угодьям, вспоминал синий дым, над хижинами родного края, золотые грозди на изумрудной листве виноградников… Как стосковался он по стройным тополям, по трепету их листвы! Как он жаждал увидеть красивое молодое лицо среди родных садов… И, вглядываясь в это лицо, узнавал Хоришу – прекрасную язычницу со сказочным взглядом…

Тоска овладевала Арсеном. Юноша-воин впервые начинал чувствовать, что война сковывает, насилует дшу, накладывает суровые обязательства, грубо разрывает самые заветные и драгоценные нити. Он глядел на свою грядущую жизнь со смяте «ем в сердце. Что оставалось ему делать? Так или иначе он принужден будет оставить Хоришу, уехать в свою далекую отчизну, с оружшм в руках защищать ее от персов…

Гарегин Срвактцян ежедневно собирал у себя князей – командиров конницы и обсуждал с ними возможности освобождения. Это приводило Арсена в еще большее смятение. Преданный родине юноша-воин стыдился сам себя за то, что не мог всей душой отдаться делу, которого требовало благо отчизны. В его душе боролись две любви: к отчизне и к Хорише!.. «И отчизна, и Хориша» – мысленно отвечал Арсен, хотя и сознавал, что это неcовместимо: Хоришу он должен был покинуть, чтобы уйти на войну за родину…

Однажды князь Гарегин уже открыто заявил, что ждет лишь удобного момента для побега.

– Ты полагаешь, что это возможно? – спросил Арсен, чувствуя, что совесть у него нечиста.

– А есть ли какая-нибудь иная возможность спасения для нас, кроме побега? – вопросом на вопрос ответил Гарегин.

Чтоб отвлечь всякие подозрения, Гарегин решил сблизиться с персидскими вельможами. Он начал с Нюсалавурта. Скопец-полководец даже у себя, в собственном шатре, наедине с самим собой, выглядел злобным и неприветливым. Он встретил Гарегина неприязненным взглядом.

– Привет великий! – произнес, склоняясь перед ним, Гарегин.

Ни на лице, ни во взгляде Нюсалавурта не отразилось ничего. Казалось, перед Гарегином сидел каменный истукан.

Гарегин не садился, чтоб подчеркнуть, что не получил от Нюсалавурта приглашения сесть.

Нюсалавурт молчал. Заговорил Гарегин.

– Государь Нюсалавурт! – начал он решительным тоном – Зачем сидит без дела армянская конница? Или отправьте нас сражаться с кушанами, или верните нас на родину – сражаться с вами!

Свирепая усмешка исказила лицо Нюсалавурта.

– Так… Еще что?..

– Больше ничего!.. – коротко и сухо отрезал Гарегин.

– Будете сидеть в своем лагере и делать то, что вам прикажут.

Гарегин пристально разглядывал Нюсалавурта.

– В лагере мы сидим не в качестве воинов. Если решено и впредь так обращаться с нами – отберите у нас оружие, отведите в темницы, чтобы мы стали мирными заключенными! А если нет, если у нас в руках оружие, – то мы равны вам, мы – воины. Тогда пошлите нас на войну! Ведь жаль и оружия и воинов! Ты сам воин, ты поймешь меня.

Нюсалавурт как будто размяк. Заговорила душа воина…

– Заключению подверг вас не я. Заключению вас подвергли царь царей и азарапет.

– Тогда скажи царю и азарапету, чтоб нас отправили на войну! Ведь мы прибыли сюда не затем, чтоб даром есть хлеб, а воевать!

Нюсалавурт пробормотал что-то себе под нос. Непонятно было, как подействовали на него слова Гарегина.

– Мне воины нужны… – проговорил он, наконец, вслух. – Нужны воины, а не бездельники, которые бьют поклоны солнцу! Мое дело – проливать кровь. Но меня не слушают… Хотят всех воинов превратить в жрецов!..

Как видно, у Нюсалавурта накопилось немало желчи, и он пользовался случаем излить ее, тем более что перед ним стоял храбрый воин, свидетелем подвигов которого он много раз был на войне с кушанами.

– Вышел я из себя и говорю: «Тогда давайте приведем слонов, растопчем эту армянскую конницу!..» – «Нет, говорят, нужно принудить их поклоняться огню…» Ну, а где это слыхано запирать воинов, оставив им их оружие?

Немного погодя он промолвил:

– Ладно, я поговорю!.. – и снова застыл каменным изваянием.

– Оставайся с миром! – простился Гарегин и вышел.

Войдя в шатер, где с нетерпением ждали его собравшиеся князья-командиры, Гарегии уверенно сказал:

– Пошлют нас на войну с кушанами.

Весть о событиях в Ангхе в конце концов дошла и до Апара. С большими преувеличениями и прикрасами расписывалгсь возвращение нахараров к христианству, избиение жрецов разгром персидских войск, захват Деншапуха и остальных персидски? вельмож, развернувшееся восстание.

Азкерт рассвирепел, обезумел от ярости. Вдогонку выступившему войску, которое шло в Армению с нахарарами. и должно было лишь следить за соблюдением порядка, внушая страх населению, полетели срочные гонцы с приказом немедленно ворваться в страну, предать ее огню и мечу.

Тайные гонцы Вардана еще раньше сообщили весть о событиях в Ангхе томившейся в Апаре армянской коннице и доставили ее князьям-командирам приказ во что бы то ни стало вырваться из пленения.

Посетив князя Вахтанга, Арсен поведал ему о событиях в Ангхе, умолчав о намерениях армянской конницы. Вахтакг вспылил и начал громко угрожать Вардану, заверяя, что его постигнет заслуженная кара. Хотя беседа происходила в саду, но гулявшие поблизости Хориша и Вараздухт смогли услышать все подробности событий.

В тот же вечер Вараздухт тайком пробралась к Кодаку. Увидя ее в своих покоях, куда женщинам входить и запрещалось и не подобало, изумленный Кодак тревожно спросил:

– Что служилось?

– Знаешь о падении маозпана?

– Знаю… – пробормотал Кодак, в действительности узнавший об этом только сейчас. – Печальная весть…

– Но есть нечто, еще более печальное! – поспешила добавить Вараздухт, догадываясь о его неосведомленности.

– Да!.. – подтвердил Кодак.

– Понимаешь, все мы – и я и ты – находимся в опасности. Эх, князь! – польстила ему этим обращением Вараздухт. – Если даже и захочешь ты теперь помочь ему – ничего не выйдет! Теперь и я боюсь его защищать. Он изменой истребил персидские отряды и жрецов, прикрываясь тем. что это якобы дело рук Спарапета; приказал схватит и заключить в темницу Деншапуха, могпэтов и Дареха; поклялся на евангелии бороться с персами… приложил свой перстень к посланию о помощи, направленному к императору Византии… И это еще не все: он послал Спарапета и Нершапуха против.персидских войск, а сам сидит в Арташате, рассылает приказы разбивать атрушаны и истреблять персидских воинов в крепостях!.. Мыслимо ли ему после этого спастись от Азкерта?! Я пришла предостеречь тебя: не вмешивайся! Жаль мне тебя: голову снимут с плеч!..

Кодака изумило, что Вараздухт, вместо того чтоб самой использовать полученные сведения, как бы «преподносит» их ему, Кодаку, а сама отходит в сторону… Он догадался, однако, что Вараздухт твердо решила спасти Васака и отрекается от него только на словах, чтоб добиваться своей цели тайком. «Напрасно! Не спасти теперь его!..» – мысленно подумал Кодак, смеясь в душе над наивной хитростью Вараздухт.

– Да и не стоит мучиться из-за него! Пусть погибает! – закончила Вараздухт.

Кодак утвердился в своем мнении. Но он был так ошеломлен и напуган всем услышанным, что поверил в падение Васака и решил немедленно перекинуться на службу к Варазвагану Именно к этому и стремилась Вараздухт. Она давно уже заметила, что Кодак склонен изменить Васаку, и решила поставить ему западню.

Кодак не стал медлить: в полночь конь его остановился у дворца Варазвагана.

Варазваган с радостью ухватился за подвернувшийся повод. Все спало во дворце азарапета Персии. Михрнерсэ сидел, уставя змеиный взгляд в одну точку, когда Варазваган показался у занавеса. Азаранет медленно перевел взгляд на Варазвагана и движением век дал ему понять, что он может приблизиться. Варазваган осторожно прошел вперед несколько шагов и снова остановился.

– Говори все, что тебе известно! – вымолвил Михрнерсэ.

Варазваган расписал ему события в Ангхе и Арташате так красочно, как только позволяло ему его воображение Михрнерсэ пристально взглянул на него, помолчал и внезапно нанес удар:

– Кто сообщил тебе это?

Варазваган вдруг опомнился: «А если это ловулка Кодака?!» – И он поспешил заявить:

– Я узнал все от Кодака, государь азарапет! Нахмурившись, Михрнерсэ хлопнул в ладоши, приказал вбежавшему дворецкому:

– Немедленно поймать ту армянскую девушку, которая однажды приходила ко мне, и обезглавить се!

– Будет исполнено! Дворецкий выбежал. Михрнерсэ перевел взгляд на Варазвагана:

– Женские пересуды ты осмеливаешься сообшато мне?.. Варазвагана обдало холодным потом, но он сделал усилие и, слегка повысив голос, ответил:

– Женские пересуды?.. Ты полагаешь, что я попал в ловушку?.. Но то, что я сообщил тебе, – истинная прасда: можешь приказать меня обезглавить, если не подтвердится, что марзпан поклялся воевать против арийцев и бросил в темницу Деншапуха, могнэтов и полководца Дареха!

Вечер развернул и раскинул свой черный бархат. В тенистом саду, на берегу речушки, сидели Диштрия и Хориша. Оттуда, где они расположились, видна была дорога в город. Обе они смотрели в ту сторону. Хориша ждала Арсена.

– А вдруг не приедет он, Хориша? – в голосе Диштрии звучали страх и озабоченность.

Хориша вздрогнула и широко раскрыла испуганные глаза:

– Не приедет? Что ты говоришь, Диштрия!..

– Ведь война идет, Хориша!.. – напомнила Диштрия, которая в последнее время старалась исподволь подготовить Хоришу к грядущим испытаниям.

Но Хориша не могла сообразить, о какой войне идет речь. Она простодушно спросила:

– Не понимаю тебя, Диштрия: против кого может воевать Арсен?

– Против нас.

– Ну что ты, зачем Арсену воевать против нас?

– А Вахтангу зачем воевать против армян?

– Против армян? Зачем это Вахтангу враждовать с армянами? Не понимаю, почему им надо воевать друг с другом? – в смятении твердила Хориша.

– Требуют, чтоб армяне приняли нашу веру, – объяснила Диштрия.

– А у армян разве своей веры нет? – с недоумением, растерянно спросила Хориша.

– Есть. Но наши хотят заставить их принять нашу веру и слиться с нами.

– А почему бы нам самим не принять веру армян и слиться с ними?

– Не говори так, жрец услышит, – озираясь, предупредила Диштрия.

– Но разве бог армян – не бог?

– Для них – бог. Так же как наш – для нас.

– Но если у всех есть бог, значит, хорошо: люди живут свободно, каждый для себя… Что тут дурного?

– Хориша, молчи, не говори таких слов! Узнает Вахтанг– убьет тебя.

– Но, Диштрия, что я такого сказала, чтоб меня убивать? – И Хориша разрыдалась. – Горе мне! Несчастная я Горе Арсену!..

– Не плачь, моя Хориша, не плачь! – кинулась к ней Диштрия. – Не всю жизнь будет воевать Арсен, вернется к тебе после войны…

Тьма подступала. Арсен не показывался. Долго ждали они – его все не было. Темнота уже полностью скрыла Хоришу. Съежившись на камне, она дремала от усталости. Вдруг Диштрии показалось, что во мраке задвигалась какая-то тень. Она насторожилась, встала и пошла посмотреть. Из темноты выплыл человек, обменялся с ней парой слов и спустился к берегу. В темноте слабо наметилась фигура Вахтанга. Хориша очнулась.

– Соловей на родину собирается, да? Что же будет с розой?.. – спросил Вахтанг.

Смиренно стоявшая в стороне Диштрия не нашлась что ответить на образный вопрос Вахтанга. Тот перешел на простую речь:

– Арсен не показывался сегодня – Нет, князь! – отозвалась Диштрия.

– Как же это? Неужели он так и уедет, не простившись? Диштрия вновь не решилась ответить.

– А, Хориша? – обратился Вахтанг к девушке. – Чем же все это кончится?

– Не знаю, ничего не знаю… – печально ответила Хориша.

– Тьфу!.. Да будет проклят тот, кто войну выдумал! Вахтанг даже плюнул.

Едва успела скрыться в темноте его удалявшаяся фигура, как во двор въехал всадник. Диштрия воскликнула:

– Конь Арсена! – и побежала навстречу.

Действительно, это был Арсен. Вместе с Вахтангом он спускался к берегу речки.

Подойдя к Хорише, Арсен ласково погладил ее кудри и присел на камень. Молча уселся рядом с ним и Вахтанг, сделав знак Диштрии распорядиться, чтоб им принесли ужинать Диштрия бегом направилась к дому и вскоре вернулась со слугами. Принесли факелы, и слуги стали накрывать стол.

Все молчали. Вахтанг несколько раз встречался взглядом с Арсеном, который тоже хранил молчание. Оба были во власти своих дум. К речке спустилась свекровь Вахтанга, Фраваши, с младшей сестрой Хориши – Ормиздухт.

– О чем задумались, дети мои? – спросила Фраваши. Молчание было ей ответом.

– Проклятие этой войне! – пробормотала Фраваши, сама поддаваясь общему настроению.

Сели ужинать. Вахтанг осушал одну чашу за другой. Он был чем-то раздражен, какая-то внутренняя борьба не давала ему покоя. Ему известно было, что армянская конница фактически находится в плену, что всем персам сделано предупреждение – следить за армянами. Он любил Арсена и не питал вражды к армянам, но какое-то новое чувство начинало копошиться у него в душе, и объяснения этому чувству он не находил: захватнические миродержавные стремления Азкерта, азарапета и персидской знати то вызывали в нем возмущение, то невольно покоряли его воображение. Та же двойственноегь была и в его отношении к Арселу: он с теплотой вспоминал самоотверженность и дружбу, проявленную Арсеном, но по временам какая-то животная злоба и ненависть к армянину поднимались из далеких, темных глубин его души. В такие минуты ему хотелось броситься на Арсена, убить его.

– Уезжаешь в Армению? – внезапно спросил Вахтанг, Арсен не ответил. Это усилило раздражение Вахтанга.

– Уезжаешь, значит!.. – пренебрежительно, с ударением повторил он. – Конечно, поедешь, чтоб привести своих армян против нас?!

Хориша с испугом взглянула на зятя: ей еще не приходилось видеть его в таком необычном настроении.

– Почему ты молчишь? – грубо спросил Вахтанг.

– О чем же мне говорить? – спокойно отозвался Арсен.

– О многом. Например, что ты намерен делать?.. – злобно настаивал Вахтанг.

– То же, что делал всегда, – с насмешкой ответил Арсен. Вахтанг замолчал. Он налил себе вина, выпил и отшвырнул чашу.

– Ты намереваешься сбежать, присоединиться к вашему войску и нагрянуть с войной на нас! Вот что ты намерен сделать!

– Раз тебе все известно, зачем ты спрашиваешь меня? – спокойно ответил Арсен, отставляя свою чашу.

– Значит, хочешь изменить нам?..

– А когда это я давал клятву Азкерту, что пойду с его войсками против моей отчизны?..

– А своим армянам ты дал, значит, клятву прийти с войной на мою родину?

– Вместе с «моими армянами» я верен клятве защищать мою родину!

– Против кого?! Против Персии? – И Вахтанг, до этого полулежавший, привстал. – Ну, отвечай: против Персии?!

– Почему же только против нее?.. – поднял голос и Арсен, – Против всех, кто посягнет на мою родину.

Вахтанг резким движением поднялся на ноги, сделал несколько шагов к дому и громко позвал:

– Эй, люди! Кто тем есть? Подите сюда!.. Фраваши с изумлением и беспокойством взглянула на него и с укоризной сказала:

– Что с тобой, Вахтанг, что ты затеваешь?..

– Люди, сюда! – еще громче крикнул Вахтанг.

Из темноты выплыли фигуры вооруженных слуг.

– Возьмите князя, заприте в погреб! – приказал Вахтанг.

– Горе мне! – заплакала Фраваши, ударяя себя по коленям и с испугом оглядываясь на Хоришу которая вскочила с места и стояла, точно окаменгв.

Никто не ожидал подобного поступка от Вахтанга. Фраваши пыталась успокоить зятя, но пьяный Вачтанг был страшен. Все же можно было надеяться, что вспышка пройдет и он образумится. Фраваши решила немного переждать.

Вахтанг осушал одну чашу за другой, продолжая бормотать:

– Персия!.. Персия!..

Фраваши сделала попытку вмещаться:

– Вахтанг!.. Подумай, что ты делаешь!

– Молчи, старая ведьма! – свирепо прикрикнул Вахтанг и приказал слугам:

– Возьмите его!

Слуги подошли к Арсену, но тот вынимал меч из ножон:

– Взять-то возьмут в конце концов, не спорю… Но у меня на родине не сдаются, пока нескольких чедовек не уложат!

Вахтанг молча и испытующе оглядывал его, но покуда он решал, как ему поступить, Хориша бросилась к Арсену и с мольбой склонилась к его ногам. Арсен, уже наполовину вытащивший меч, ударом кулака по рукояти вогнал клинок обратно в ножны и положил руку на кудри Хориши.

– Хорошо, не буду… Пусть ведут,..

– Ведите! – пьяным голосом приказал Вахтанг. Слуги подступили Сыло к Арсену, но тот снова вырвал меч и пошел к дому, лишь раз оглянувшись на Хоришу со словами:

– Ты этого хотела, и я послушался тебя…

– Не этого я хотела!.. Нет! – зарыдала Хориша и, подойдя к Вэхташу, стала на колени перед ним и обняла его ноги. Вахтанг, нахмурившись крикнул:

– Удались, не то расстанешься с жизнью, изменница!.. Не довольно того, что ты любишо врага, ты хочешь еще, чтоб я выпустил его?.. Знай, не увидит он утра!..

Фраваши вновь хотела сделать попытку образумить зятя, но вид Вахтанга удержал ее. Вахтанг точно обезумел: налившиеся кровью глаза смотрели с неутолимой злобой, и он все повторял одно и то же:

– Персия!.. Персия!.. Чтоб в Персии жили, воду ее пили, любили ее девушек – и потом пошли на нас войной?.. Задушу его в темнице!

Хориша молча плакала, закрыв лицо руками. Факелы освещали ее трепетной игрой света и тени. Фраваши горько вздохнула и замолчала. Ормиздухт подошла к Хорише и молча обняла ее.

Вахтанг встал и направился к дому.

– Что он хочет делать?! Горе мне, как бы он его не убил… – с плачем воскликнула Фраваши и, вскочив, пошла за ним.

Вахтанг приказал подать светильник и спустился в винный погреб. Тяжелый запах плесени в соединении с острым ароматом вина действовал одуряюще. Выстроились в ряд вдоль стен гигантские карасы с раздутыми от вина брюхами; на их крышках расставлены были расписные чаши и винные кувшины.

Прислонившись к почерневшей от времени стене, Арсен, не шевелясь, мрачно смотрел в землю. Правая рука крепко сжимала рукоять меча.

Вслед за Вахтангом вошли в погреб и слуги. Они опасливо поглядывали на меч, который не решились отнять у Арсена, запирая его в погребе. Один из них, осмелев, подступил к Арсену и знаком предложил сдать меч. Арсен лишь пристально взглянул на него, не двигаясь с места.

Вахтанг остановился против Арсена, заложив руки за пояс, и начал молча разглядывать его пьяными глазами. Арсен не повернул головы.

– Гордый вы народ!.. – пробормотал Вахтанг.

– Но не бесчестный, – еле слышно произнес Арсен.

– Горды очень!.. Не будете вы жить!

– Горды – потому и будем жить.

– Будете жить?

– Будем жить!..

Арсен поднял глаза и выпрямился:

– Я по своей воле пришел, но почему ты привел меня и запер? Потому что я защищаю мою родину?

– Нет, – мягко ответил Вахтанг, – потому что я защищаю мою родину.

– Предательством, подлостью?

– Злобой, враждой! – повышал голос Вахтанг. – Насилием Оба, не отводя глаз, глядели друг на друга.

– Это – Персия! Ну-ка, произнеси это имя: «Персия»! Что ж, Дарий для того высек на Бехистунской скале имя Персии, чтоб какой-то армянин поднял руку на эту страну?

Сверкнув глазами, Арсен пристально взглянул на Вахтанга, поднял меч и приказал слугам:

– А ну, убирайтесь!

Не поняв его, слуги продолжали толпиться у двери.

– Не слышали, что я сказал!

Один из слуг поднял меч и бросился на Арсена. Меч Арсенэ поразил его в правое плечо; слуга упал. Остальные, испугавшись, отбежали от двери в глубину погреба. Арсен захлопнул дверь, стал спиной к ней и взмахнул мечом.

– Разите его! – отступая к стене, испуганно крикнул Вахтанг.

Никто не двинулся.

– Разите, говорят вам! – гремел Вахтанг. Слуги молча оглядывались, точно окаменев.

– Думаю, что раньше все вы будете мертвы! – спокойно сказал Арсен.

Вахтанг вышел из терпения:

– Не слышите, что ли, отродье Аримана?! Разите!

Слуги не двигались, со злобой и страхом выжидая удобной минуты, когда можно было бы нанести удар, не подвергая себя опасности: слишком грозен был вид Арсена.

– Что ты намерен делать? – спросил, наконец, Вахтанг, на которого подействовало спокойствие Арсена.

– Бросьте оружие в этот карас с вином! – вместо ответа приказал Арсен.

– Что ты намер.ен делать? – уже мягче повторил Вахтанг.

Слуги тотчас же уловили это смягчение в голосе господина. Они поняли и то, что Арсен не боится смерти и победить его они не смогут… Переглянувшись, они стали ждать, что он скажет.

– Не вам приказывают, что ли? Бросьте оружие! – крикнул Арсен, нанося удар одному из слуг.

Ужас овладел остальными. Они побросали оружие в полные вина карасы.

– Ну, теперь усаживайтесь наземь… Быстрее! Слуги сели – Дальше?.. – спросил озадаченный Вахтанг; опьянение постепенно проходило у него.

– Дальше? Мы останемся тут, пока не вынесут наши трупы – Но как ты осмелишься?

– Как видишь!

Ватстанг умолк, все более трезвея.

Арсен с насмешкой пробормотал:

– Насилием?.. Так ты сказал, не правда ли? Ну вот, получай теперь насилие!

Вахтанг злобно взглянул на него:

– Да ты не шутишь?!

– Знай же – ты умрешь здесь вместе со мною! «Но как ты осмелишься»? А вот ты как осмелился тронуть армянского князя?!

– Ты поднялся против Персии!

– Ты еще увидишь, как поднимаются против Персии! И против твоей Персии, и против твоей веры, и против твоего закона! И говорю вам снова: малейшее движение – и головы слетят у вас с плеч!..

– Ты нас бесчестишь.

– Не признаю я вашей чести. Вы сами обесчестили себя! И таковы вы и здесь и у меня на родине. Вы не считаетесь ни с чужой честью, ни с чужим самолюбием, ни с чужой родиной, ни с чужой свободой! Ваш царь силой принудил наших поклониться солнцу, и это в то время, когда наша конница защищала вашу страну!.. Неблагодарные!..

– Вот каким вы оказались народом!.. – злобно глядя на Арсена, сказал Вахтанг.

– Да, таковы мы со дня создания, мы не терпим посягательств на нашу свободу!

Снаружи послышались плачущие голоса. Кто-то закопошился у двери, постучал. Арсен не двинулся с места. В дверь снова постучали. Ответа не было.

– Там зовут, за дверью. Открой ее! – предложил Вахтанг.

– Эта дверь не откроется!.. – упрямо заявил Арсен.

– Открой дверь, Арсен! – с плачем просила Фраваши.

– Уходи отсюда, мать! Уходи! – мягко ответил Арсен. – Не откроется эта дверь, и никто не выйдет отсюда живым!

– Князь, воин прискакал к тебе из лагеря! – послышался голос Диштрии.

– Воин? – встревожился Арсеи.

– Призывают тебя в лагерь… Иди же! – сказал Вахтанг совершенно мирным тоном.

Арсен с беспокойством и сомнением взглянул на Вахтанга.

– Призывают тебя: видно, собираются сбежать в твою Армению. Иди же, ну!.. – полунасмешливо-полусерьезно повторил Вахтанг.

Арсен распахнул дверь погреба. У порога стояли теща Вахтанга, Диштрия и воин из армянской конницы с плетью в руке.