Текст книги "По ту сторону тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц)

20

Когда к полудню Ви спустилась с перевала, вместо пушистых снежных хлопьев пошел мокрый снег, сменившийся холодным дождем. За лесом начались крестьянские хозяйства, но на дороге не встретилось ни души, так как в такую погоду все разумные люди предпочитали сидеть дома. Ви завернула за угол и нос к носу столкнулась с сестрой Ариэль, восседающей верхом на кобыле. По грациозности осанки и умению держаться в седле она могла потягаться с мешком картошки. В отличие от Ви, которая промокла до нитки и представляла собой жалкое зрелище, старая ведьма Ариэль умудрилась остаться совершенно сухой. Потоки дождя стекали по невидимой оболочке, установленной всего в дюйме от тела, и падали на землю.

– Здравствуй, Ви, – с блаженной улыбкой приветствовала девушку сестра Ариэль. – Рада видеть тебя живой и невредимой. Сегодня утром я получила очень странное послание, в котором говорится, что сегодня следует ожидать твоего появления.

– Послание от Дэви?

– От кого? – удивилась Ариэль.

– Дэвира-Брамэзи-какого-то-там, – ответила Ви.

– Дэвирамин ко Брамазиваказари? – переспросила сестра Ариэль, в точности копируя модуляции голоса, как это делают иммурцы. Вот сукин сын!

– Именно так.

– Дитя мое, Ви, ты меня удивляешь, – пропела с фальшивой улыбкой Ариэль. – Однако должна заметить, что Дух Степей вот уже двести лет как умер. Я, разумеется, говорю о человеке, а не о легендах, которые живут до сих пор. Кто-то сыграл с тобой шутку.

– Как это? – не поняла Ви.

– Скажи, зачем ты сюда явилась, Ви? – поинтересовалась Ариэль. – Только, прошу, не лги.

Ви вдруг почувствовала, как гнев застилает глаза, и в то же время страшно хочется расплакаться. Раньше так никогда не было. После убийства Джарла она превратилась в ходячее несчастье и пребывала в полном унынии, а после того как привязала к себе Кайлара обручальной серьгой, дела пошли еще хуже. Даже события, которые, казалось бы, должны доставить радость, например известие о смерти Хью Висельника или участие в убийстве Гэрота Урсуула, утверждавшего, что он доводится ей отцом, еще больше сбивали с толку и лишали душевного равновесия.

– Я пришла, чтобы занять твое место, сука! Хочу манипулировать людьми и не позволю управлять собой. Я стану первой и лучшей из всех. – Она потеребила рукой серьгу в ухе. – И отделаюсь от этой проклятой штуковины.

Лицо сестры Ариэль окаменело, а губы побелели от гнева.

– Ради твоего же блага, настоятельно рекомендую назвать привратнику другие причины, когда он станет тебя расспрашивать. А посему прикуси язык, а я, в свою очередь, сделаю вид, что считаю тебя приличной молодой особой, желающей вступить в сестринскую общину. Ну как, договорились?

Ви потребовалось немало времени, чтобы обуздать рвущийся наружу гнев. Наконец она согласно кивнула.

Дальше они поехали вместе под проливным дождем, и вскоре из-за низких облаков показался город.

– Его называют Лейктаун, город озер, – сообщила сестра Ариэль. – Думаю, нет нужды объяснять почему.

Сам город и сестринская община, именуемая Часовней, находились на слиянии двух рек, в результате чего выше озера Вестаччи образовалось огромное водохранилище. Все строения в городе и в Часовне размещались на островах, разбросанных по водохранилищу. Ближайший остров находился в пятидесяти шагах от берега. Арочные мосты соединяли острова между собой и с берегом, но сами по себе улицы отсутствовали, и по водным путям сновали плоскодонные ялики. На некоторых из них имелись навесы, защищающие от дождя, а на других они отсутствовали. Как бы там ни было, ялики передвигались гораздо быстрее, чем можно предположить.

Ви и Ариэль въехали в район Лейктауна, выросший на берегах рядом с мостами, однако создавалось впечатление, что все торговцы забились в свои оштукатуренные и обнесенные плетнями дома, из труб которых вырывались струйки дыма. Правда, на некоторых домах трубы отсутствовали, и вместо них на крышах были только отверстия, из которых тоже шел дым.

– По воле неизвестной древней магии, которую мы до сих пор не умеем воспроизвести, острова в буквальном смысле плавают на воде, – сообщила сестра Ариэль. – На случай войны плотину можно открыть, и острова вынесет в озеро. Правда, вот уже много веков нам не приходилось этого делать. Думаю, отбуксировать острова на прежнее место потребует больших усилий.

– Какая красота! – восхитилась Ви, позабыв обо всем на свете. – И вода такая чистая.

– Этот город построен во времена, когда магия служила на благо крестьянам и рыбакам. В каждой его части были ручьи, которые смывали с одежды любые пятна. Имелись и плуги, которые тащил один вол, пропахивая сразу по шесть борозд. И бесплатные бани с горячей и холодной водой, и заговоры, с помощью которых можно долго хранить мясо. Люди считали магию полезным инструментом, а не только боевым оружием. В Лейктауне все нечистоты сливаются вот в эти трубы, которые несут их прямо к дамбе. И заметь, никакого запаха! Разумеется, невозможно заставить всех следовать законам, даже если они в высшей степени разумные. За всеми не уследишь, и на случай, если кто-нибудь вздумает вылить нечистоты в воду, которую потом сам будет пить, над озером сплетено специальное очищающее заклинание.

Сестра Ариэль подвела Ви к плоскодонному белому ялику в дальнем конце пристани. Какой-то парень выскочил на дождь, чтобы забрать у них лошадей, и Ви, подхватив свои вещи, взошла на ялик. Она с трудом скрывала радость, наблюдая за сестрой Ариэль, которая тряслась от страха, что лодка перевернется. Как только они уселись на низенькие мокрые скамейки, ялик сам по себе тронулся в путь.

Ви ухватилась за борт с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Сестра Ариэль улыбнулась:

– Зато такая магия нам по плечу. В наше время слишком много разных забот. – Они быстро скользили по широким водным улицам, и лодка сама повернула в нужном месте. – Есть течения, которые меняют направления при повороте магического кристалла. Если знаешь, как это делается, можно попасть из одного конца города в другой и при этом все время ехать вниз по течению.

Через несколько минут они вышли в огромный залив, где не было других островов, кроме самого большого.

– Вот она – Белая Госпожа. Алебастровый серафим. Часовня. А для тебя, Ви, это место теперь станет домом.

Обитель сестринской общины представлялась большой и раньше, но только теперь, когда они подъехали совсем близко, стало понятно, какая она огромная. Все строение было высечено в виде фигуры похожей на ангела женщины с крыльями. Для такого материала, как алебастр, она казалась слишком прочной и тяжелой, а для мрамора – слишком белой. Неизвестный камень сиял даже в тусклом свете ненастного дня. Ви подумала, что при ярком солнечном свете от его блеска можно ослепнуть. Когда они приблизились к зданию, Ви увидела, что пятнышки, которые она приняла за следы разрушения, оставленные на теле статуи временем, на самом деле окна и террасы, ведущие в многочисленные комнаты. Их почти не было видно из-за ослепительного блеска камня.

Крылья женщины-серафима были наполовину развернуты, а меч, который она держала в левой руке, повернут острием вниз. На лице статуи застыло спокойное, невозмутимое выражение. Когда лодка обогнула остров, Ви увидела в отведенной за спину правой руке статуи весы, на одной чаше которых лежало перышко, а на другой – сердце.

Сотни причалов занимали заднюю часть острова, и, несмотря на дождь, на них разгружались и принимали груз десятки судов. Белый ялик заскользил к ближайшему причалу, проскочив под живой аркой из усыпанной пурпурными цветами глицинии. Ялик причалил к пристани, и к ним навстречу вышли две сестры в черном одеянии.

– Ви, иди с ними, – обратилась к девушке сестра Ариэль. – Они не разбрасываются угрозами понапрасну, – добавила она, немного помолчав. – Уже много лет никто не умирал во время инициации, но такое может произойти. И да хранит тебя божество, в которое ты веришь. А если ни в кого не веришь, то просто желаю удачи.

Хуже всего было не то, что последним божеством, которое Ви хотела видеть рядом с собой, был Нисос, которому она принесла в жертву свои тело и душу, равно как и кровь многих невинных существ. Самое скверное заключалось в том, что все добрые пожелания сестры Ариэль звучали совершенно искренне.

21

Прежде всего надо проникнуть в город. Кайлар знал, что существует множество путей, которыми пользуются контрабандисты, но они не спешили делиться своими секретами на приемах в Са'каге. Впрочем, Кайлар хорошо представлял, что ищет. Тайный ход скрывается где-нибудь здесь, на протяжении нескольких сотен шагов вдоль стен, и ведет в скалу, чтобы не были видны следы лошадиных копыт и колес, а еще он должен находиться поблизости от одного из большаков.

Всего месяц назад низкие холмы, окружающие город, были застроены тавернами, фермерскими домами, гостиницами и многочисленными лавками и постоялыми дворами, где могли остановиться путешественники, которым проживание в самом городе оказывалось не по карману. Теперь все постройки исчезли.

Кьюрцы разобрали дома и увезли в свой лагерь все до последнего камня. Трудно представить, какие чувства испытали в Са'каге, когда пришлось решать, какие туннели разрушить, а какие сохранить, чтобы обеспечить себе выход из города, если все другие пути будут перекрыты. Должно быть, пришли в бешенство.

Кайлар медленно передвигался по кьюрскому лагерю, шарахаясь от каждой тени. Расхаживать в образе невидимки он не рискнул, так как решил, что мокрый снег, принявший очертание несуществующего человека, вызовет больше подозрений, чем едва заметная в темноте черная, расплывчатая фигура.

Кайлар надеялся на свои зоркие глаза, которые должны помочь в поисках контрабандистского хода. Наконец он нашел массивную низкую скалу, окруженную деревьями, в нескольких футах от большой дороги. Идеальное место для тайного хода. Если открыть в скале дверь, контрабандисты могут незаметно вывезти повозку прямо на дорогу, не оставив никаких следов. Кайлар стряхнул со скаты мокрый снег и обнаружил предательские царапины, оставленные окованными железом колесами повозки. Вот оно, нашел!

Прошло десять минут, а он так и не добился ощутимых успехов. Каждые две минуты приходилось срываться с места и прятаться отделавших обход часовых. И каждые пять минут с другой стороны появлялся еще один часовой. Впрочем, часовые были здесь ни при чем. Кайлар просто не мог отыскать потайную защелку, с помощью которой можно открыть ведущую в скалу дверь. Возможно, пальцы застыли от холода и утратили привычную ловкость? А что, если он вовсе не так безупречен, каким себе кажется?

«Ты бессмертный, но не непобедимый. И почему только Дарзо всякий раз оказывается прав! Интересно, где его сейчас носят черти?»

Мысли о Дарзо неожиданно задели за живое. В течение долгих месяцев он считал учителя мертвым. За все это время Дарзо ни разу не появился. Кайлар считал себя его лучшим другом, даже после того, как Аристархос бан Эброн рассказал обо всех великих героях, обличье которых принимал учитель. Даже тогда Кайлар считал их дружбу особенной. Во всяком случае, узнав о том, в каких выдающихся людей превращается учитель, его мнение о собственной персоне значительно улучшилось. Время шло, а Дарзо так и не появился. Даже если Кайлар и сыграл какую-либо роль в долгой жизни этого человека, длящейся семь столетий, она осталась кратким мигом, принадлежащим прошлому.

Кайлар присел на камень. Нижнее белье промокло насквозь, и от этого на душе стало совсем скверно.

«Только не говори, что сейчас разрыдаешься», – проворчал ка'кари.

«А что, нельзя?»

«Когда пройдет приступ жалости к собственной персоне, будь добр, разбуди меня».

«Черт возьми, ты говоришь совсем как Дарзо».

«Я провел в его обществе семь столетий кряду, и он передал мне некоторые свои качества. А вот ты был с ним всего десять лет, но посмотри, как на него похож».

Слова ка'кари застали Кайлара врасплох.

«Я на него вовсе не похож!»

«Ну конечно же нет. Просто, по случайному совпадению, ты явился сюда, чтобы в одиночку спасти мир».

«Ведь и он так часто поступал».

«Слышал ли ты когда-нибудь о Милетском упадке? А о смерти шести королей, Вендазианском восстании или побеге грэскских близнецов?»

После минутного раздумья Кайлар неуверенно ответил: «Вообще-то нет».

Ка'кари тяжело вздохнул, и Кайлар в очередной раз удивился, как ему это удается.

– Какой же я идиот! – вдруг воскликнул Кайлар, вскакивая с места. От долгого сидения у него совсем занемел зад.

«Наконец-то наступило долгожданное прозрение! Давно пора! А теперь самое время браться за дело».

Кайлар направился к стене. На подходах к ней кьюрских солдат не было, так как у них хватало ума не приближаться на дальность полета стрелы. Кьюрцы рискнули подойти поближе лишь в одном месте, вдоль берегов реки Плит, куда они свозили огромное количество камней, чтобы перекрыть часть реки. Вдоль всего берега и на подступах к нему они построили коридор, чтобы защитить рабочих от вражеских стрел. Колдуны защитили все подходы к городу, за исключением реки. Наверное, кьюрцы решили, что пара майстеров на каждом берегу не позволят ни одному судну или пловцам проплыть по узкому каналу. Сенарийцы не могли позволить подобной роскоши. Гаруваши нападет именно здесь. Когда на берег привезут достаточно камней, Гаруваши сможет выслать стрелков.

Если са'кьюрай вступит в схватку с сенарийскими воинами, нетрудно догадаться, чья гора трупов окажется к концу дня выше. У Кайлара на сей счет сомнений не возникало.

Он подошел к стене. Под действием магического заклятия огромные камни стали гораздо прочнее, чем предполагалось природой, и прилегали друг к другу так плотно, что не требовалось известкового раствора. Кайлар призвал ка'кари, и тот заполнил его руки и ноги.

«Надо бы заставить тебя поплавать».

Кайлар усмехнулся в ответ и, почувствовав под пальцами рук и ног углубления в камне, стал карабкаться вверх.

Робкая надежда на то, что Тэра Грэзин не наделает глупостей, развеялась в прах, как только он взобрался на стену. До рассвета оставалось четыре часа, а воины уже готовились напасть на са'кьюраев. Большинство солдат еще спали, и лошадей не вывели из конюшен, но у южных ворот была очищена огромная площадка. Полковые знамена воткнули в землю так, чтобы утром полки сразу же встали на свои места. Повсюду сновали оруженосцы, торопясь привести в порядок доспехи и оружие. По размеру площадки Кайлар догадался, что на рассвете королева собирается бросить в бой все силы, около пятнадцати тысяч человек.

Бросив беглый взгляд на полковые знамена, Кайлар сделал в уме подсчеты и удивился. Таким количеством людей Тэра не располагала.

Разгадка крылась в знаменах, расставленных у самых ворот. На них красовалась эмблема с кроликом. Неужели королева призвала на службу кроликов и собирается бросить первыми в атаку необученных крестьян, которым предстоит сражаться с самым вымуштрованным са'кьюрайским войском в мире? Гениальное решение. Одно дело – послать в бой своих крестьян против крестьянского войска противника, особенно если имеется возможность ударить с фланга кавалерией… здесь совсем иной замысел. Лавина сенарийцев хлынет из ворот и сразу же наткнется на са'кьюраев Гаруваши. Крестьяне окажутся без всякой поддержки, лицом к лицу с грозным противником, и сражение превратится в бойню. Продвинуться вперед они не смогут – помешают са'кьюраи, отступить тоже невозможно из-за напирающей сзади армии, которая будет всеми силами стремиться вырваться из ворот.

Через несколько минут после начала сражения в рядах кроликов начнется паника, и в конце концов все сведется к количеству перебитых людей, прежде чем Люк Грэзин прикажет трубить отбой и попытается захлопнуть ворота перед носом у са'кьюраев, не позволив им ворваться в город.

Кайлар проскользнул в просторный двор, где позаимствовал у кого-то кожаный стеганый зипун, который надевают под доспехи, пару штанов и рубаху. Минутой позже он выбежал из-за кузницы и увидел паренька, толкающего перед собой тележку, заполненную дешевыми мечами и копьями.

– Значит, на рассвете кролики пойдут в атаку первыми? – обратился он к пареньку, показывая на боевые знамена. – Как такое могло случиться?

– Мы вызвались сами, – ответил паренек, и его лицо осветила довольная улыбка.

– Я знавал человека, который вызвался понюхать жгучий перец. Ни к чему хорошему это не привело.

– Что ты такое несешь? – обиделся паренек.

– Почему королева решила первыми отправить в атаку именно кроликов?

– Вообще-то не королева, а ее братец Люк. Он теперь главнокомандующий.

– И что же?

– Он сказал, что в первых рядах потери будут самыми большими, – нахмурился паренек. – Пока мы не уничтожим их лучников. А кролики никого не боятся.

Итак, новый главнокомандующий отбирает самых храбрых граждан, посылает их на убой и наносит сокрушительное поражение противнику. Блестящий план!

– Ну, я, пожалуй, пойду. У меня еще много работы, – сказал парень.

Кайлару срочно требовалась лошадь, так как добраться до замка пешком он не успевал. Когда он уже был в седле, подбежал конюх.

– Эй, ты кто такой? Эта лошадь…

Кайлар надел на лицо маску судьи и с грозным рычанием повернулся к конюху. Изо рта и глаз вылетели вспышки синего пламени.

Перепуганный конюх отскочил назад и с громким воплем рухнул в лохань, из которой поят лошадей.

Кайлар несся в замок во весь опор. Перед Западным Королевским мостом снял с себя украденную одежду и превратился в невидимку. Остаток пути он летел, словно выпущенная из лука стрела, оставляя позади недоумевающих стражников, которые не могли понять, откуда доносится топот убегающих ног. Он не стал бегать по лабиринту коридоров и беспорядочно расположенным залам, а вскарабкался на стену и уже в следующую минуту оказался на балконе королевы. В том месте, где Кайлар выносил труп Мэгс Дрейк, по-прежнему не хватало выломанного куска перил.

Заглянув внутрь, Кайлар обнаружил, что королева не одна.

22

– До того как я послала тебя за сестрой Джесси, ты сказала, что чему-то обучалась в течение двух лет, – произнесла Истариэль Вайянт, занимающая в Часовне должность спикера. Обе женщины сидели у нее в кабинете, расположенном на самом верху статуи серафима. – Чему именно?

– Ка'карифер, – ответила Ариэль.

– Что? Боюсь, я подзабыла хириллический язык.

– Ты никогда им хорошо и не владела, – возразила Ариэль. – Если не ошибаюсь, твои отметки по курсу чужеземных языков оставляли желать лучшего.

– Отвечай на вопрос, Ариэль, – не сдержала раздражения Истариэль.

Из всех сестер не больше десяти помнили ее весьма скромные успехи по некоторым предметам, но ни одна из них не осмелилась бы спорить со спикером. Ариэль не в счет. И не потому, что они родные сестры, и это дает определенные привилегии. Нет, Ариэль вступит в спор и станет поправлять любого.

– Ка'кариферы – владельцы самых главных в мире камней, – принялась объяснять Ариэль. – Попросту говоря, камней, наделенных неимоверной магической силой. Первоначально владельцами являлись приверженцы Света, служившие Джорсину. Одна Трейс Арвагулания чего стоит! Думаю, тебе бы она понравилась. Она была одним из величайших умов эпохи, которая, сама по себе, прославилась выдающимися умами. Возможно, великие достижения того времени не удалось превзойти и по сей день. Правда, Россерти утверждает, что миловианский период не менее важен. Лично я считаю, что его возражения по поводу наследственного права и преемственности Алитэры не имеют под собой никакой почвы. Мне кажется, в период Междуцарствия милетские традиции грубо нарушались. Но я уклоняюсь в сторону. Так вот, эта блистательная женщина, Трейс Арвагулания, славилась своим уродством. В некоторых летописях ее называют самой безобразной женщиной своего времени, хотя я думаю, эти легенды сильно преувеличены, впрочем, как и все остальные. И вот однажды Трейс достался камень, даровавший ей неземную красоту. У поэтов той эпохи нет единого мнения по поводу ее внешности. Мне кажется, прав Хэмбоуэр, автор труда «Сентенция». Черт бы подрал всех лодрикарских ученых и их громоздкие синтаксические правила, только тут уж ничего не поделаешь! Короче говоря, причина путаницы при описании этой женщины заключается в том, что ка'кари не менял внешность Трейс, а только влиял на то, какой ее видят разные люди. Всякий раз он превращал ее в красавицу, наделяя достоинствами, которые ценил тот или иной человек. А теперь представь, сколько денег заработал бы Эзра на косметике!

Ариэль сделала паузу, ожидая, что собеседница оценит шутку и рассмеется. Однако та сидела с непроницаемым лицом.

– Потрясающе, – отозвалась она наконец равнодушным голосом.

– Разумеется, потом ка'кари куда-то исчез и уже больше не появлялся. Думаю, все это сказки, иначе он непременно бы дал о себе знать. Имеются более веские доказательства, подтверждающие существование красного ка'кари. Первоначально его подарили Корвэру Блэкуэллу. С тех пор лорда Блэкуэлла стали называть Корвэром Красным. После его гибели во время сражения на Джеранских равнинах ка'кари достался человеку по имени Малак Мок'мази, на нашем языке это звучит как Малак Огненнорукий, хотя, конечно же, аллитерация при переводе не сохранилась. Летописи обеих враждующих сторон утверждают, что он сражался, находясь внутри бушующего пожара, который охватил всю равнину и уничтожил армию Гурвани. После смерти Малака – вероятно, огонь все же оказался слабее яда – ка'кари время от времени давал о себе знать, оказываясь в руках разных владельцев. – Ариэль издала лающий смешок, но Истариэль по-прежнему оставалась серьезной. – Некоторые из этих владельцев заслуживают доверия. Взять хотя бы Герддиоса. Все его рассказы, по нашим сведениям, являются достоверными. Так вот, он утверждает, что лично…

– Удалось ли тебе узнать что-нибудь новое? – оборвала ее Истариэль, пытаясь изобразить живой интерес к рассказу собеседницы.

Ариэль облизнула пересохшие губы и, устремив взгляд в потолок, задумалась.

– Я пришла к выводу, что вся имеющаяся на данный момент в нашем распоряжении литература оставляет открытыми самые насущные вопросы, – призналась Ариэль, – А также большинство вопросов менее насущных, – добавила она.

– То есть ты затратила два года на то, чтобы в конце концов прийти к выводу, что ничего определенного выяснить не можешь.

Слова Истариэль прозвучали вызывающе грубо, но с Ариэль иначе нельзя. Долг платежом красен.

– Вот почему я хотела поподробнее разузнать о Джесси аль'Гвайдин, – скривившись, ответила Ариэль.

«А вовсе не потому, что об этом попросила спикер».

На мгновение Истариэль прониклась завистью к своей забывчивой старшей сестре. Ариэль всегда напоминала скалу, мимо которой с ревом катятся волны большой политики, а она их даже не замечает. Конечно, она страшная зануда, зато приносит большую пользу. Всякий раз, когда Истариэль нужно услышать мнение профессионала по поводу магической стороны того или иного вопроса, она прибегает к помощи сестры, а та, словно спущенная с привязи гончая, берет след, и ни одна мелочь не ускользнет от ее внимания. Самое ценное, что она ни с кем не станет делиться своими открытиями, доверяя все тайны только книгам, которые пишет, и Истариэль. Одним словом, Ариэль с лихвой окупает все неприятности, причиной которых является. И все равно, ну нельзя же быть такой занудой!

Ах, если бы Ариэль направила свой блестящий ум на политику… Истариэль не раз приходила в голову эта мысль, и она гнала ее прочь, считая очередным приступом паранойи. Если бы Ариэль пожелала избрать для себя такую стезю, то именно она стала бы спикером, а Истариэль пришлось бы удовольствоваться ролью обычной рабочей клячи. С Ариэль можно справиться, только зная ее единственное уязвимое место. Она – верующая, но верит не в какое-либо божество, а в Часовню. Есть нечто трогательно-наивное в женщинах, которые искренне веруют во всю эту чепуху о «служительницах серафима». Благодаря этой вере ими гораздо легче управлять, чем магами, которые полагаются только на самих себя. Стоит только сказать: «Это нужно во благо Часовни», и Ариэль свернет горы.

– Ариэль, я столкнулась со сложной задачей, и мне требуется твоя помощь. Знаю, ты никогда не признавала…

– Я сделаю все, что надо.

– Прошу тебя, подумай о благе… – Истариэль замолчала под пристальным взглядом сестры. – Кажется, ты хочешь что-то сказать? – спросила она.

– Ты хочешь, чтобы я обучила Виридиану Совари и взяла под защиту, пока она не уничтожит Эрис Бюэль и Рабынь, и я это сделаю.

После слов сестры у Истариэль едва не выпрыгнуло сердце из груди. Надо же, выложила все как есть. А ведь речь идет о заговоре, раскрытие которого означает гибель для спикера.

– Никогда не смей об этом говорить! – прошипела она. – Даже здесь, в моем кабинете.

Ариэль презрительно подняла бровь.

– Сегодня вечером она пройдет обряд посвящения? – Истариэль пригладила платье.

– Как и договаривались. Однако есть кое-какие трудности.

– Каким талантомнаделена эта девушка? – нахмурилась Истариэль. – Можно ли ее считать ровней Эрис Бюэль?

– Нет, – откликнулась Ариэль, – их нельзя сравнивать. – Истариэль тихо выругалась. – Ты не поняла. Она во всем превосходит Эрис Бюэль. Ви Совари наделена гораздо более сильным талантом,чем я сама.

Глаза Истариэль расширились от удивления. Как все сестры, она не любила признавать превосходство других и считала, что у Ариэль, которая всегда была самой сильной женщиной-магом, это тоже должно вызвать раздражение, ну хотя бы чуть-чуть.

– Улиссандра превзойдет талантомвсех, но потребуется еще пять лет, – заметила Ариэль.

– Прекрасная новость. Только я не могу ждать пять лет. У меня их просто нет. И мне нужна твоя помощь, чтобы к весне сделать из Ви Совари что-нибудь стоящее. Представители Рабынь направляются сюда, чтобы продемонстрировать силу и выставить свои требования.

«А возможно, и сместить спикера».

– Ты пойдешь на уступки, – сказала Ариэль, и ее слова не прозвучали вопросом.

– Они хотят, чтобы мы открыли мужскую школу. Я говорю «хотят», но это слово совершенно неуместно. Нет, они требуют признания своего так называемого ордена и места в совете, благодаря чему станут самым могущественным орденом в Часовне. При любом голосовании они получат большинство голосов. А еще они требуют отмены всех запретов на супружество, чтобы вступать в брак с магами. Требуют отмены Алитэрских соглашений. У народов Мидсайру возникнут все основания опасаться возврата к алкестианской магократии. Рабыни организовали новый орден. Он объединит народы против нас, а ведь именно мы являемся оплотом света в мире мрака. Ариэль, я могу сделать вид, что иду на уступки, но разрушения не допущу.

– Чему я должна научить Ви? – спросила Ариэль, и Истариэль с трудом скрыла охватившую ее радость. Теперь сестра в ее руках.

Истариэль немного помолчала, борясь с желанием сразу же выяснить, сделает ли непокорная сестрица все, чего требуют сложившиеся обстоятельства. Нет, не надо спешить, когда следует соблюдать осторожность.

– Учи ее так, как и других сестер. Помоги Ви узнать, на что она способна и какова ее сила, а потом приступай к обучению.

Глаза Ариэль широко раскрылись, потом сощурились. Они обе знали, что девушка почти достигла уровня боевого мага. Ариэль мгновенно откликнулась на просьбу сестры, возможно почувствовав в ней приказ. А может быть, она просто чертовски умна.

Именно то, что надо. Осторожность соблюдена, и распоряжение отдано. Это все, что может себе позволить Истариэль, чтобы сохранить должность, если хоть одно слово из их разговора выйдет наружу. Конечно, придется держаться на расстоянии от Ариэль и Ви. Это поймет даже Ариэль… если, конечно, заметит. А теперь надо сгладить острые углы и поддержать иллюзию.

– Сестра Ариэль, ты заслужила награду за то, что приводишь в нашу обитель такие великие таланты.На моей памяти вот уже пятьдесят лет, как в Часовне не появлялись одновременно две такие талантливые ученицы. – Она многозначительно улыбнулась. Ведь пятьдесят лет назад в Часовне появилась она сама и Ариэль.

– Мне думается, с тех пор прошло гораздо больше времени.

– Ты заслуживаешь поощрения, – настаивала Истариэль с застывшей улыбкой на губах. – Может быть, тебе что-нибудь нужно для занятий?

Ну конечно же, сейчас Ариэль ответит, что рада служить во благо Часовни.

– Ничего, – твердо заявила Ариэль.

К моменту ухода Ариэль заставила сестру согласиться со всеми пунктами и даже не соизволила проявить обычную любезность. А могла бы и попросить какую-нибудь ерунду и дать Истариэль возможность с легким сердцем отказать, чтобы потешить уязвленную гордость хотя бы маленькой победой.

Истариэль откинулась на спинку кресла и стала рассматривать в зеркале свои волосы. Нужно предстать перед посланником Алитэры в безупречном виде. По крайней мере, ее белокурые волосы сохранили прежнюю красоту. По доходящим время от времени слухам, сестры полагают, будто она обязана густой сияющей шевелюрой действию магических сил. Это, разумеется, ложь, но такие слухи доставляют Истариэль удовольствие.

Мысли снова вернулись к сестре Ариэль и ее рассказу об уродине Трейс, как ее там… Ариэль утверждает, что Трейс непременно бы ей понравилась… Истариэль нахмурилась, и на отразившемся в зеркале величественном, но некрасивом лице прорезалось множество малопривлекательных морщин. Если бы Ариэль обладала чувством юмора, Истариэль сейчас могла бы стать объектом очередной изящной шутки сестры.

Истариэль пренебрежительно фыркнула. Ариэль и чувство юмора… Пожалуй, лучшей шутки и не придумать.