Текст книги "По ту сторону тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

– Объясните сначала, что вы собираетесь предпринять, – потребовал Кайлар.

– В ближайшие недели я затею при всех весьма неприглядный спор со своими главными советниками по поводу Рабынь. Ариэль пойдет против меня. Я заявлю, что Часовня никогда не допустит воссоединения с Рабынями. Через несколько дней после нашего раскола просочатся слухи о нависшей угрозе, о которой я уже тебе рассказала. Я пошлю гонца в Алитэру с просьбой о защите и помощи в соответствии с нашим соглашением. Мои требования будут непомерно велики, и даже если Алитэра пришлет своих солдат, их малочисленность будет воспринята как оскорбление. Ви начнет обучать военному искусству всех, кто пожелает присоединиться к ней и сестре Ариэль. Я наложу запрет на эти занятия, но против «ослушниц» не станут предпринимать никаких мер. Если Ви сыграет свою роль надлежащим образом, у нее появится прекрасная возможность стать во главе мятежниц. Когда наступит весна, Ви будет вести со мной переговоры от имени Рабынь, я сдамся, и Рабынь примут в Часовню на определенных условиях. Для получения права голоса им предложат жить в Часовне в течение года или дольше.

– И лишь немногие на это согласятся, – вмешалась сестра Ариэль. – Большинство женщин являются владелицами ферм и торговых лавок, и у всех имеются семьи, к которым нужно вернуться как можно скорее.

– Благодарю за помощь, – язвительно сказала Истариэль. – Однако тем, кто действительно захочет воссоединиться с нами, будет дано разрешение. При этом их брак сохранится. Если в течение лета удастся осуществить наш план, можно приступить к пересмотру Алитэрских соглашений.

– То есть вы не станете приносить Ви в жертву Алитэре? – спросил Кайлар.

– Дружеские отношения, которые Ви установит с Рабынями, сделают ее неприкосновенной. Если я вздумаю ее предать, достаточно собрать всех Рабынь, которые имеют право голоса, и меня свергнут. Впрочем, несмотря ни на что, вопрос с Алитэрой придется решать в будущем году.

– А что требуется от меня? – поинтересовался Кайлар.

– Ты должен жить вместе с женой, и мне плевать, намерен ли ты делить с ней ложе. Для окружающих вы станете идеальной супружеской парой и будете проводить достаточно времени вместе на людях, чтобы все в это поверили. Ничего особенного не требуется. Время от времени обедайте и ужинайте вместе в таверне, прогуливайтесь, взявшись за руки. Вот и все.

– А вы представляете, каково мне делить с ней комнату? – возмутился Кайлар. – Я люблю другую женщину, на которой и хотел жениться. А теперь, если появляется желание к кому-нибудь, кроме Ви, меня тянет на рвоту. Я не могу контролировать сны и чувствую то же, что она. Я…

– Это нельзя исправить, – решительно заявила Истариэль. – Избавься от прежней возлюбленной, дели ложе с Ви, и в конце концов вы вполне можете понравиться друг другу.

– Ах ты бессердечная старая сука! – воскликнула Ви, опережая мысли Кайлара.

Все трое застыли на месте, изумленно глядя на девушку.

– Хорошо, делай вид, что все можно изменить, – заговорила наконец Истариэль. – Ты окольцевала этого мужчину и теперь собираешься принести в жертву тысячи жизней, чтобы почувствовать себя виноватой? Кайл, ты тоже хочешь пожертвовать чужими жизнями, чтобы наказать меня или сестру Ариэль? Думаешь, от этого станет легче? Что бы ни случилось через год с Часовней, ты все равно останешься женатым, Кайл. Я дам тебе все, что захочешь. Ви, ты получишь власть и положение, о каких не смела мечтать. Со временем ты станешь спикером. Выбирай. Обдумайте все как следует и сообщите сестре Ариэль. Нельзя, чтобы меня видели вместе с вами. Если мы случайно встретимся, старайтесь всячески подчеркнуть свою неприязнь. Думаю, это не составит труда.

Истариэль открыла дверь и, еще раз окинув всех взглядом, удалилась.

– Элена скоро придет в ваш новый дом, и все станут считать ее служанкой, – сообщила Ариэль.

– Я еще не дал согласия, – откликнулся Кайлар.

Сестра Ариэль устремила на него долгий ласковый взгляд и, не сказав ни слова, вышла из комнаты.

– И что нам делать? – обратилась к нему Ви.

Она стояла совсем близко, и Кайлар читал обрывки образов, проносившихся у нее в уме. Вот Элена отбрасывает в сторону нож. А потом Кайлар увидел себя, но гораздо красивее, чем на самом деле. Он нежно гладил Ви по лицу, привлекал к себе. Потом картина сменилась, и он очутился в тронном зале, разъяренный, обезумевший от гнева, в тот момент, когда рубанул сплеча по голове Гэрота Урсуула, спасая жизнь Ви. И снова новый образ. Кайлар с ужасом смотрит на Ви, теребя обручальную серьгу в ухе. А затем они лежали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу. Все мышцы напряжены, глаза смотрят в глаза… И снова темнота и ужас.

Кайлар посмотрел на Ви и в душе порадовался, что на девушке бесформенное платье из белой шерсти. Ви стояла совсем близко, и он ощущал ее пьянящий запах. Она не пользовалась духами; может быть, он чувствовал аромат лавандового мыла, но, скорее всего, так невыносимо сладко пахло ее тело.

И снова образы. Вот, заливаясь кровью, падает Джарл. Из глаз Ви градом катятся слезы, и она спускает тетиву лука. Кайлар чувствовал, как она ненавидела себя в тот момент, какое страшное чувство вины пережила. Он простил Ви все, не заботясь о природе наложенного на нее принуждения.

Им не требовалось слов. Ви прочла мысли Кайлара, и ее глаза наполнились слезами.

Кайлар, сам того не желая, не мог оторвать глаз от груди Ви и густо покраснел, когда понял, что девушка поймала его взгляд. И снова он держал обнаженную Ви в объятиях, не понимая, откуда прилетел этот образ.

– Черт возьми! – тихо выругался он.

Ви взглянула на узкий соломенный тюфяк у стены и тут же отвела глаза. Но образ никуда не уходил. Кайлар лежит на ней, и она чувствует каждый мускул его прекрасного тела, от прикосновения которого обжигает как огнем. Их ноги переплетаются, и уже совсем близко момент счастья, которого она не заслуживает.

– Боже мой! – воскликнула Ви. – Мы подошли к последней грани.

Кайлар чувствовал жар, переполняющий тело Ви.

– Нет, – решительно сказал он. – Я не раз предавал Элену, но эту черту не переступлю. Ведь мы не допустим такого.

Возбуждение, охватившее Ви, мгновенно исчезло, и на смену ему пришло замешательство и чувство вины. Девушка шагнула к Кайлару, протягивая руки. Он отпрянул.

– Мы не должны даже прикасаться друг к другу, и ты это знаешь.

Ви отвела глаза в сторону, и Кайлар почувствовал, как ей больно быть отвергнутой и ощущать собственную ненужность. Ему захотелось утешить девушку, но он не произнес ни слова.

– Хорошо, будь по-твоему, – прошептала Ви.

66

Сестра Ариэль устремила на Кайлара пристальный взгляд, не оставляющий сомнений: она призвала на помощь таланти снова хочет разгадать его мысли.

– Сюда вот-вот придет Элена. Скажи, все ли сделано, как ты хотел?

Кайлар встретился взглядом с сестрой Ариэль и тут же пожалел, что не может поднести к глазам ка'кари и посмотреть сквозь него. Дарзо предупредил, что в обличье человека, наделенного недюжинным талантом,который использовался всего несколько раз в жизни, нельзя призвать на помощь ни ка'кари, ни таланткак таковой. Кайлару пришлось оставить ка'кари в тайнике у Дарзо, чтобы тот охранял меч Возмездия. Разумеется, можно бы изменить внешность, но стоит ли возиться восемь часов ради того, чтобы несколько мгновений попользоваться талантом?

Только теперь Кайлар по достоинству оценил уроки Дарзо, который обучил его множеству земных искусств. Поначалу, как только Кайлар научился выпускать на волю талант,эти навыки казались устаревшими и совсем ненужными, но сейчас они пришлись как нельзя кстати.

– Все замечательно, – заверил он сестру Ариэль.

Часовня выделила огромные деньги на покупку небольшого дома с наделом земли на берегу озера. Сегодня они с Ви туда переселятся. В доме есть комнаты для Элены и Дарзо, но Ули останется жить в Часовне. Кайлар и Ви будут встречаться не слишком часто. Ей придется рано вставать и сразу же идти в Часовню, где она проведет весь день и вернется только поздно вечером. Позже, когда вспыхнет «мятеж», Ви вместе с присоединившимися к ней сестрами станет тренироваться в большом, обнесенном стенами дворе. Понятно, что их общий дом покупался прежде всего для этой цели.

– Когда ты выучился так искусно менять внешность? – удивилась сестра Ариэль. – Восхитительно! Никогда бы не поверила, что можно сотворить такое чудо.

– Значит, вы ошибались.

– Знаешь, Кайл, я допустила в жизни много ошибок, в том числе и в отношении тебя. Но у меня хорошая память, – Она смущенно откашлялась. – Хочу попросить прощения. Ведь ты в таком ужасном положении по моей вине. Я не знала, во что тебя вовлекаю, тем не менее скажу честно: я подтолкнула Ви надеть на тебя обручальную серьгу.

– А если все вернуть назад, вы поступили бы иначе? – спросил Кайлар.

Сестра Ариэль долго молчала, а потом решительно сказала:

– Нет, я поступила бы точно так же.

– В таком случае вы избрали странный способ просить прощения.

Сестра Ариэль молча повернулась и вышла из комнаты, оставив Кайлара наедине со своими невеселыми мыслями.

– Здравствуй, – раздался знакомый голос.

Кайлар поднял глаза и увидел на пороге Элену. Девушка застенчиво улыбалась. Он почувствовал, как по всему телу пробежала дрожь, и от волнения потерял дар речи. Застыв на месте, Кайлар смотрел на Элену, в который раз удивляясь ее красоте. В ней восхищало все: гармоничные черты лица, сияющая юностью кожа и тихая смущенная улыбка. В широко распахнутых глазах светилась робкая надежда и испуг от ожидания встречи с любимым и того, как он ее встретит. От присутствия Элены в маленькой комнатке вдруг сразу стало светлее. В горле застрял предательский комок, и, позабыв обо всем на свете, Кайлар бросился к любимой и сжал ее в объятиях.

Девушка доверчиво прижалась к нему. Кайлар с жадностью вдыхал аромат ее волос и кожи, давно забытый запах родного дома, и весь мир вдруг изменился и стал прекрасным.

Они стояли, обнявшись, позабыв о времени, но Кайлар первым пришел в себя.

Элена сразу же уловила перемену в настроении любимого и, чуть отстранившись, взяла в руки его лицо и посмотрела прямо в глаза. Кайлар не выдержал и отвел взгляд.

– Кайлар, я должна кое-что тебе сказать, – обратилась к нему Элена.

– И что же ты мне скажешь?

– Я все знаю, и я люблю тебя. – Элена отпустила лицо Кайлара и нежно пробежала пальцами по щекам. – Я люблю тебя, – повторила она.

– Элена, – с нежностью произнес Кайлар имя любимой и удивился, как сладко оно звучит и отличается от всех остальных женских имен. – Разве сравнишь твое имя с какой-то Ви?

– Оба имени хороши, – возразила Элена.

Кайлар на мгновение замер. Оба имени. Да, он думал о них обеих. Или Элена прощает его за что-то другое, что он совершил, сам того не ведая? Во время их короткого семейного счастья в Кернавоне Кайлар не обратил бы на ее слова внимания из боязни получить неожиданный удар, потому что пропустил что-то важное. Сейчас настали другие времена.

– Любимая, не говори загадками. Речь идет о слишком важных для нас вещах.

Элена слегка наклонила голову, и Кайлар понял, что она заметила произошедшую в нем перемену, и от этого ее восхищение только возросло. Вот почему общение с Эленой вызывало такое напряжение. Она не умела скрывать свои чувства, и ее можно было читать, как открытую книгу. Кайлару мгновенно передавались все ее переживания, и часто эта ноша казалась непомерной.

– Я знаю про обручальные серьги. Мы неоднократно и подолгу беседовали с Ви. После наших разговоров на душе оставалась тяжесть. Мне известно, что ты продал свой меч, чтобы купить эти серьги, и одна из них предназначалась для меня. И я знаю о смерти Джарла. – Глаза Элены наполнились слезами, но она взяла себя в руки. – Я знаю, что из-за обручальных серег вы с Ви видите одинаковые сны, и они о самых сокровенных вещах. Мне известно о сделке, которую хочет заключить Часовня, и почему сестры хотят, чтобы ты изображал мужа Ви. Мне это не нравится, но так надо. За последнее время случилось многое, что сильно меня изменило, Кайлар. – Элена недовольно поморщилась. – Прости, я забыла, что теперь тебя зовут Кайл… позволь мне снова называть тебя Кайларом, хотя бы на часок, хорошо?

Кайлар молча кивнул, а проклятый комок все сильнее сдавливал горло.

– Я так люблю, когда ты произносишь мое имя.

Элена улыбнулась, и ее глаза снова наполнились слезами, однако девушка и на этот раз сдержалась.

– Я сама себе пообещала, что не стану плакать, – призналась она.

– Конечно, ты выплачешь все слезы потом, – предположил Кайлар.

Элена неожиданно рассмеялась, и ее смех прозвучал слаще самой прекрасной музыки.

– И когда только ты успел так хорошо меня узнать? – удивилась она и глубоко вздохнула. – Знаешь, Кайлар, в Кернавоне у меня было очень четкое представление, что ты за человек. В тебе чувствуется дикая, необузданная сила, которая меня завораживала и пугала. А когда я начинала бояться, то пыталась тебя переделать. Я не слушала, что ты говоришь, и не почитала тебя, как ты того заслуживаешь. И я тебе не доверяла, не могла на тебя положиться.

«Еще бы! Потому что ты чувствовала, что я увезу тебя в далекие края и брошу на произвол судьбы».

– И вот я запрятала свои страхи куда подальше, послала их ко всем чертям.

Кайлар не ожидал услышать от Элены подобные выражения и удивленно поднял брови.

Девушка грустно усмехнулась. Ее забавляло, что удалось сразить Кайлара наповал, но она сразу же посерьезнела.

– Все наши ссоры из-за этого дурацкого меча… Ты не мог продать меч Возмездия, потому что сам Возмездие. Помнишь ту девушку в Кернавоне, дочку лавочника? Ты изменил ее жизнь, и она получила то, что заслуживает. Когда убиваешь плохого человека, происходит то же самое. Дело в том, Кайлар, что я сотворила себе бога, похожего на меня саму, а не наоборот, как обычно бывает. Знаешь, когда я узнала, что из-за меня ты продал меч, то оплакивала свою судьбу, потому что потеряла тебя. А потом я уже плакала о тебе, так как считала, что ты недостаточно хорош для меня. Кайлар, меня пугает то, что ты делаешь. Я все понимаю умом, но не могу принять сердцем. На мой взгляд, это ужасно.

– Знаешь, и мне мои дела кажутся не менее ужасными.

Элена посмотрела Кайлару в глаза.

– Когда я сбежала от работорговцев, один халидорец хотел убить мальчика, и я убила его. Убила негодяя, чтобы невинный мог жить, и то же самое ты сделал с королевой. Кайлар, хочется верить, что мне никогда больше не придется убивать. Однако я не считаю себя лучше только потому, что тебе придется это делать не раз.

– О чем ты говоришь? Какие работорговцы? Подожди, тебя похитили?

– Есть более важные вещи, которые нам надо обсудить, Кайлар. Когда ты умер, я видела сон. Мне привиделся невысокий человек, красивый, с удивительными белыми волосами и желтыми глазами. Его лицо покрывали рубцы от ожогов.

Горло Кайлара сжала невидимая ледяная рука. Это мог быть только Волк.

– Он рассказал, какую цену платят за бессмертие. Всякий раз, когда ты воскресаешь, Кайлар, вместо тебя умирает кто-нибудь из любимых людей. На сей раз моя очередь, и самое большее, что он может сделать, – это отсрочить мою смерть до весны.

– Я не знал… – прошептал Кайлар.

– Кайлар, в Кернавоне для меня самым тяжким переживанием стало осознание, что ты представляешь важность, а я – нет. И вот, вместо того чтобы завидовать или бороться против тебя, я решила сражаться вместе с тобой. Все доброе, что ты сделаешь в жизни, станет возможным благодаря мне. Наверное, подобный героизм никому не виден, но это, пожалуй, только на пользу, а не во вред.

– Я люблю тебя, Элена. Прости, что вел себя как последний дурак. Ненавижу себя за то, что бросил тебя.

– Кайлар, ты любишь девушку со шрамами, а я люблю мужчину, идущего к намеченной цели. За любовь приходится платить высокую цену, но ты ее стоишь.

– Как ты можешь меня простить? Ведь я тебя погубил, украл и изуродовал твою жизнь.

Кайлар мучительно старался проглотить застрявший в горле комок.

– Как можно украсть то, что я отдаю добровольно? Я стою на краю вечности, частью которой скоро стану, и не хочу терять ни секунды того времени, что мне отпущено. Я сделала свой выбор и хочу остаться здесь, с тобой.

Кайлар больше не мог сдерживать слез. Там, во дворе, он чувствовал присутствие Ви. Она в отчаянии сплетала заклинание, потом оставила эту затею, пытаясь отвлечься и дать Кайлару возможность побыть наедине с любимой. Элена обняла его, и ее прикосновение согрело душу и наполнило таким теплом и радостью, что слезы хлынули еще сильнее. Все его сомнения, чувство вины и проклятия словно смыло чистым потоком воды. Он больше не плакал, но теперь разрыдалась Элена, и их слезы омыли душу, и Кайлар, впервые за много лет, почувствовал себя чистым, как новорожденное дитя.

Они смотрели друг другу в глаза. Лица, залитые слезами, озарила улыбка, и они смеялись и обнимались, как дети, а потом стали рассказывать свои истории. Элена поведала о путешествии в Сенарию, о том, как попала в лапы работорговцев. А Кайлар поведал, как его хотел убить Аристархос, о смерти Джарла, о битве с королем-богом и о том, как на него насильно надели обручальную серьгу. Он рассказал, как посадил на трон Логана Джайра и о своей казни на колесе, о том, как узнал цену бессмертия и снова встретился с Дарзо.

Элена расспрашивала о жизни наемного убийцы, о первом убийстве, что ему пришлось совершить, об изнурительных тренировках и о таланте,о том, что он видит в человеческих душах, когда смотрит в них сквозь ка'кари. Кайлар выложил всю правду, ничего не скрывая, а она все слушала и слушала. Элена призналась, что многого не понимает, но она не осуждала Кайлара и не отдалилась, узнав историю его жизни.

Исповедь принесла Кайлару облегчение, и он вдруг почувствовал, как спадает напряжение, связанное с сохранением тайны, и исчезает чувство вины и страх быть разоблаченным, которые преследовали его много лет и являлись неотъемлемой частью жизни. Рядом с Эленой Кайлар впервые в жизни обрел покой и умиротворение.

Он смотрел на Элену другими глазами; ее красота походила на теплое пушистое одеяло, которым укрыли усталого путника холодным зимним утром. Совершив долгое путешествие, он наконец вернулся домой. В отличие от Ви такая красота не вызывает вожделения, ей хочется тихо радоваться и провести рядом всю жизнь. Безупречно прекрасное тело Ви вызывало страстное желание, а Элена всем своим существом излучала любовь, которую делят на двоих. Лицо Элены покрыто шрамами, и при виде ее вполне складной фигурки мужчины отнюдь не теряли дар речи, и, несмотря на это, ослепительная красота Ви рядом с ней проигрывала. Смутное чувство, оттолкнувшее Кайлара от Ви во время их первой встречи в особняке графа Дрейка, когда она безуспешно пыталась его соблазнить, вдруг приобрело четкую форму. Мужчина разделяет свою жизнь не с женским телом, а с женщиной.

– Выходи за меня замуж, – неожиданно для себя предложил Кайлар и понял, что выразил этими словами свое самое заветное желание. – Прошу тебя, Элена, выходи за меня.

– Кайлар…

– Я понимаю, что наш брак должен остаться тайной для всех, но он будет настоящим, и я хочу только тебя.

– Кайлар…

– Знаю, что из-за проклятой серьги мы не сможем заниматься любовью… мы что-нибудь обязательно придумаем. Даже если ничего не выйдет, я все равно тебя люблю и хочу, чтобы ты была рядом. Для меня это гораздо важнее секса. Конечно, это нелегко, но я говорю от чистого сердца. Мы сможем…

– Помолчи, Кайлар, – прервала его Элена и улыбнулась, глядя на его растерянное лицо. – Почту за честь стать твоей женой, – сказала она, приглаживая руками платье.

Поначалу он решил, что ослышался, но счастливая улыбка Элены и радость от того, что ее ответ застиг Кайлара врасплох, говорили о другом. И весь мир вдруг засиял тысячью огней. Они обнимали друг друга, и Элена плакала слезами радости, а потом их губы слились в поцелуе, и Кайлар забыл обо всем на свете. Ее губы были мягкими, нежными и маняще теплыми. Наступил самый счастливый момент в жизни Кайлара, его целиком захлестнуло самое удивительное и прекрасное чувство…

А в следующее мгновение его вырвало.

67

Дженин не разделяла его страстной любви. Ведь всего месяц назад она была девственницей, и Дориан убеждал себя, что причина кроется в отсутствии опыта. Просто она не успела обучиться искусству любви. С каждым днем это оправдание становилось все менее убедительным, ведь Дориан чувствовал, что они с Дженин подходят друг другу, а сам он ненасытен в любви. Но когда он склонялся над женой, она отводила взгляд, не в силах ответить на призыв, светившийся в его глазах. Дориан зарывался лицом в ее волосы, стараясь не замечать, что она остается холодной и не может вместе с ним достичь вершины любви.

Потом он долго держал Дженин в объятиях, наслаждаясь ароматом ее тела и пытаясь отбросить мысли о своем одиночестве.

Дженин никогда ему не отказывала, даже если Дориан приходил по два или три раза на день, и от ее покорности на душе становилось еще тяжелее. Она не притворялась, что испытывает удовольствие, но даже когда достигала наивысшего наслаждения, настоящей супружеской близости не получалось, и пропасть между ними не уменьшалась. Дженин ничего не говорила, однако Дориан видел, как отчаянно жена старается полюбить его и дать возможность окрепнуть их любви.

Даже сейчас, когда он владел Дженин, она удерживала его невидимыми узами еще крепче. Дориан испробовал все способы, кроме вира, чтобы заставить жену разделить с ним любовь и испытать то же, что чувствует он сам. А ведь нужно управлять страной и защищать ее, обучать солдат и раскрывать заговоры, проводить реформы и упражняться в магии. Несмотря на многочисленные дела и обязанности, он каждый день выкраивал несколько часов для Дженин. Они подолгу разговаривали, танцевали, Дориан читал стихи и рассказывал разные истории, они вместе слушали бардов и много смеялись и только потом занимались любовью. Как ни странно, это способствовало установлению близости. Дженин чувствовала себя более свободно, радовалась общению, по достоинству оценивала юмор. Казалось, все идет хорошо, пока не наступал момент, когда супруги отправлялись в спальню. Может быть, все дело в юном возрасте Дженин, ведь ей всего шестнадцать лет, и супружеская любовь является для нее чем-то новым, или же их любовь – такой же обман, как смерть Логана? Возможно, все идет как надо, и он отравляет себе душу нелепыми подозрениями? А что, если Дженин любит его, а он просто погружается в бездну безумия?

– О чем ты думаешь? – спросила Дженин.

Дориан приподнялся, опираясь на локоть, и поцеловал ее грудь, стараясь выиграть время для ответа. Если сказать, что он думает о том, как сильно любит Дженин, это будет лишь частью правды. Сказать: «Я думаю о том, как сильно тебя люблю, а ты меня не любишь»? Нет, это слишком жестоко, но любовь не может питаться ложью. Он потер раскалывающуюся от боли голову и тихо проговорил:

– Я думаю о том, как сильно ты стараешься и как высоко я ценю твои старания.

Дженин разрыдалась и крепко прижалась к мужу. В ее порыве не было притворства.

Логан восседал на новом троне, который мастера изготовили за три недели и едва успели к назначенному сроку. Поначалу Логан хотел, чтобы это был простой и прочный трон из обычного дерева без всяких украшений, но герцогиня Кирена принялась убеждать, что трон властелина Сенарии не может выглядеть как стул, на котором сидят во время обеда, и он уступил. Мастера изготовили элегантный королевский трон из сандалового дерева, отполированного до блеска. Боковины и поручни украшали крупные рубины. По какому-то неизвестному Логану волшебству трон идеально подошел для его огромной фигуры, и он в душе пожалел правителей, которые придут ему на смену и не будут обладать столь внушительной статью. Да, усевшись на трон Логана, они почувствуют себя карликами.

Логан многозначительно посмотрел на Лантано Гаруваши, который стоял на коленях на простой циновке, расстеленной на полу по правую руку от короля. Поза казалась неудобной, но, похоже, Гаруваши к ней привык и чувствовал себя превосходно. Он кивнул, и Логан махнул рукой.

Лэ'нот прислал из Уирту, который считался столицей, а на самом деле представлял собой полуоседлый лагерь, нового посла. Посол прибыл в точно назначенное время и ни на час раньше.

– Приветствую ваше величество, – начал посол свою речь, а потом принялся перечислять все титулы и звания Логана и свои собственные, а также своего господина, повелителя Джулуса Ротанса.

Во время всей речи Логан сохранял бесстрастное выражение лица. Пойти на Халидор войной без Лэ'нота равносильно самоубийству. К весне, если повезет, Логан соберет пятнадцатитысячную армию, к которой прибавится шеститысячное войско Гаруваши. И на всех менее тысячи лошадей. Только у сенарийских дворян есть время и деньги, чтобы выучиться и стать хорошими кавалеристами, но большинству из них на все наплевать. Многие опытные воины погибли во время бесполезной борьбы с Гэротом Урсуулом. С другой стороны, Лантано Гаруваши привлек на свою сторону главным образом крестьян и захудалых са'кьюраев, не имеющих хозяина. Его армия считалась лучшей в Кьюре, пусть и не самой богатой. По донесениям, поступавшим от шпионов герцогини Кирены, у халидорцев имеется двадцатитысячная армия и тысячи чародеев.

Воинам Гаруваши поручили подготовку армии Логана, и они будут обучать его людей воинскому искусству в течение трех или даже четырех месяцев, если зима будет суровой. Для обучения армии, состоящей из крестьян, это целая вечность. Однако Логана не радовала перспектива встретиться с превосходящими силами противника и чародеями на территории Халидора. Воины Лэ'нота использовали так называемую Броню Неверия, которая делала их менее восприимчивыми к действию магических сил. Если им удастся нейтрализовать майстеров, в рядах простых халидорских солдат начнется паника. Они привыкли идти за чародеями, которые сокрушат противника, прежде чем воины успеют выхватить мечи из ножен. Чем дольше Логан думал над сложившейся ситуацией, тем очевиднее становилась горькая правда жизни: чтобы вернуть Дженин, надо привлечь на свою сторону Лэ'нот.

– Внимательно изучив ваши предложения, – продолжал посол, – высшее командование приняло решение…

Логан резко поднялся с трона и приказал стражникам:

– Вышвырните его вон!

Гвардейцы тут же схватили дипломата под руки.

– Вы даже не дослушали! – завопил посол, когда его поволокли к выходу.

– Ах да! – откликнулся Логан, задумчиво почесывая подбородок. – Действительно. Продолжайте, но поторопитесь. Вы наводите на меня тоску.

Услышав, что посол употребил слово «предложения» – во множественном числе, – он понял, каков будет ответ Лэ'нота.

– Мы полностью согласны с первым и вторым пунктами, а вот в третьем имеются незначительные детали, которые нарушают крайне важные принципы Лэ'нота, касающиеся понятий чести. Вы требуете, чтобы мы осквернили свято чтимые Лэ'нотом принципы. Не сомневаюсь, это сделано непреднамеренно и без злого умысла.

– Неужели? – удивился Логан. – Продолжайте, сэр. Я не хотел никого оскорбить. Какие именно пункты вызвали недовольство?

– Как я уже сказал, мы считаем Халидор нашим общим врагом и согласны, что настало время решительных действий. Мы согласны…

– Короче. Вы мне надоели. – Логан сделал нетерпеливый жест.

– Речь идет всего лишь о нескольких проблемах, связанных с распределением наших сил.

– Правда?

Логан не сомневался, что такие проблемы у Лэ'нота непременно возникнут. Генерал Агон имел весьма нелестное мнение о верности Лэ'нота своему слову и предложил условие, по которому его силы будут раздроблены и перейдут под начало сенарийских и кьюрских офицеров. С точки зрения военных, такое решение представляло собой компромисс. Сенарийские командиры не смогут использовать отряды уланов так же эффективно, как это сделали бы офицеры Лэ'нота, так как никогда прежде не командовали такими родами войск и не знали их достоинств и слабых сторон. С другой стороны, при подобном распределении сил пойти на предательство не так-то легко, особенно если учесть расторопность шпионов герцогини Кирены.

– Ваше величество, если позволите быть откровенным, то мысль о передаче уланов под командование ваших офицеров равна самоубийству.

– Справедливое замечание, – согласился Логан.

Посол был человеком опытным и не показал удивления, вызванного неожиданной сговорчивостью короля Сенарии.

– Есть еще ряд мелочей, не представляющих особой важности. Однако теперь, когда мы пришли к общему согласию в отношении основных пунктов, я могу встретиться с должностными лицами Сенарии, чтобы обсудить…

– Разве в этом есть необходимость? – возразил Логан.

Дипломат в растерянности замолчал.

– Встретиться и подробно обсудить вопросы о нашем союзе, – робко закончил он, не желая выставить Логана полным идиотом.

– О каком союзе идет речь? – не понял Логан.

Дипломат открыл рот, но слова застряли в горле.

– Ошибаетесь, сэр, – пояснил Логан. – Это не союз, а война. Вы отвергли мои условия, и нынешним летом, после того как са'кьюраи Гаруваши разграбят Уирту и перебьют всех ваших офицеров, я предложу их снова, но с одним небольшим дополнением. Знаете каким? Уланы навсегда останутся под командой сенарийских офицеров. И если вы снова откажетесь принять мои условия, я перебью всех. Ясно?

Стражники снова ухватили посла под руки, намереваясь вышвырнуть из зала.

– Ваше величество, подождите! – завопил он.

Логан поднял палец, и дипломата отпустили.

– Меня удовлетворит только один ответ. Вы должны сказать: «Ваше величество, мы принимаем ваше предложение». Если хотите сказать что-то еще, можете сообщить свои соображения Дайносу Ротансу, который приехал с вами. Странно, почему он решил нарядиться в одежду слуги, хотя занимает более высокое положение, чем вы, да и брат к нему прислушивается. Передайте, что ему следовало бы набраться смелости и прийти ко мне самому. Вероятно, он решил, что, если дела пойдут совсем плохо, вот тогда-то он и вмешается. Я считаю такое поведение оскорбительным. Меня тошнит от лэ'нотских лизоблюдов. Передайте, что ему запрещается появляться при моем дворе. Даю вам полчаса времени на размышления. Потом либо снова приходите сюда со словами, которые я хочу услышать, либо седлайте коней и возвращайтесь к своему повелителю.

Логан кивнул стражникам, и они вывели посла из зала. Когда дверь за ним закрылась, Гаруваши обратился к Логану:

– Похоже, вам это доставляет удовольствие.

– Напротив. Меня едва не вырвало от омерзения.

– Правда? Потому что вы пытались развязать войну из-за какого-то бессмысленного пункта в договоре?