Текст книги "По ту сторону тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 42 страниц)

41

Дженин в течение нескольких дней пыталась решить судьбу жен и наложниц Гэрота Урсуула. Дориан ждал ее решения в отделанных черным камнем залах, которые словно становились светлее, когда туда приходила Дженин. После того как Дориан задал роковой вопрос, даже ее лучезарная красота не могла развеять надвигающийся мрак.

– Любимая, – ласково сказал Дориан, – сегодня нам нужно все решить.

– Частица моей души ненавидит тебя за то, что ты заставляешь принимать решение, но ведь в этом и заключается долг королевы. Ты мудр, мой господин. Если бы ты решил за меня, то лишился бы моего доверия.

Дориан тяжело вздохнул. Когда Дженин заговорила о ненависти, у него едва не остановилось сердце. В течение многих столетий тела всех королей-богов предавали огню вместе с женами и наложницами, за исключением нескольких женщин, которых новый король-бог пожелал взять себе. Если Дориан сдержит первое обещание, данное Дженин, всем женщинам в гареме придется, добровольно или силой, взойти на погребальный костер Гэрота Урсуула ради сомнительного удовольствия навеки остаться его рабынями. Можно принять другое решение и взять всех женщин себе, что халидорцы расценят как эгоизм и неуважение к покойному, но от короля-бога никто и не ждет бескорыстия и самоотверженности.

Есть, конечно, и третий путь. Дориан может запретить обычай сожжения живых людей на погребальных кострах. Через несколько лет именно так он и намеревался поступить. А его уже и сейчас считают бесхарактерным южанином. Вюрдмайстеры – настоящие акулы, и его милосердие приведет к многочисленным заговорам и покушениям на жизнь нового повелителя. А что бы посоветовал Солон? Дориан тут же отбросил эту мысль в сторону. Солон, разумеется, посоветовал бы бежать подальше от Халидора.

– Видишь ли, если мы хотим изменить отношение к супружеству в этой стране, вполне целесообразно позволить этим женщинам умереть, а потом все начать с чистого листа.

– Значит, нужно погубить восемьдесят шесть женщин, чтобы доказать, какой бесценной является их жизнь?

Дориан ничего не ответил и предложил Дженин руку, на которую она оперлась. Они вместе направились в покои Дориана.

– Не знаю, как сделать выбор менее жестоким.

– Сомневаюсь в правильности своего решения, мой господин.

Дженин всегда называет его «мой господин». Разумеется, называть его Дорианом она не может. «Ваше величество» звучит слишком официально, а о «вашем святейшестве» не может быть и речи. Она также прекрасно знает, что Уонхоуп означает «отчаяние». Нельзя же называть жениха Отчаянием.

– У этих девушек все идет не так, как нужно с самого начала. Ты знаешь, что их забирают из семей в девятилетнем возрасте? Девушек учат быть такими, какими пожелает их видеть король-бог. Единственной ценностью в жизни для них является милость повелителя. Запрещено обучать их чтению, им не разрешается никуда ходить и ни с кем встречаться. Только друг с другом да с евнухами. Это уродует их душу. Девушки не так уж невинны и простодушны. Они сплетничают и предают, как и другие люди, а может, даже в большей степени, потому что им больше нечем заняться. Но они не животные, хотя с ними и обращаются как со скотиной. И не забывай, они совсем еще девочки. Я не могу требовать, чтобы все они погибли ради меня. Ты должен взять их себе, мой господин, однако я прошу, чтобы ты предоставил им свободу выбора. Эти женщины ничего и никогда не решали сами, так пусть сейчас сделают свой выбор.

– Думаешь, кто-то из них выберет смерть?

– Я слышала, как женщины рассказывали о ночах, проведенных с Гэротом Урсуулом, после которых на их телах остались глубокие шрамы. И знаешь, они ими гордятся. Они действительно считают твоего отца божеством, и некоторые хотят служить ему вечно.

Дориан чувствовал себя чужестранцем в собственной стране. Он не сказал ни слова, когда они с Дженин проходили мимо группы этелингов, которые собрались в приемной. Они пали ниц перед новым властелином. У двери в покои Дориан остановился и обратился к Дженин:

– Дженин, клянусь, все эти женщины только будут считаться моими наложницами; ни одна из них не станет делить со мной ложе.

Девушка приложила палец к его губам.

– Ничего не обещай, любовь моя. Не клянись в том, над чем не властен.

У Дориана вдруг возникло чувство, что все это уже было с ним раньше. Прошлой ночью он видел такой сон, но забыл его и вспомнил только сейчас. Во сне присутствовал запах… нет, смрадное зловоние… Что же это такое?

– По крайней мере, я умею властвовать собой, моя королева.

Девушка грустно улыбнулась. Для своих лет Дженин отличалась удивительной мудростью.

– Я не стану требовать выполнения клятвы.

– Я и так ее сдержу.

Дженин крепко сжала ему руку, а в следующее мгновение в нос ударил вир. Дориан повернулся к этелингам, которые все еще лежали ничком на полу, но опоздал. Два безусых юнца, совсем дети, встали на ноги и выпустили пару зеленых огненных шаров, которые полетели прямо на Дориана и Дженин. Расстояние между ними составляло не более пяти шагов.

Дориан наблюдал за шарами, чувствуя свое бессилие. Вот сейчас зеленые пульсары врежутся в них и разорвут на части. Он потянулся за виром, но времени собрать защиту воедино не оставалось. Вдруг Дориан почувствовал присутствие вира. Он уже здесь, готов действовать и защитить их с Дженин. Вот сейчас вир вырвется снизу и нанесет удар. Ему нужно только получить согласие хозяина.

«Да».

Зеленые снаряды приблизились на расстояние ладони, и в этот момент стал пульсировать вир. Шары изменили направление и, описав дугу за спиной у Дориана и прижавшейся к нему Дженин, понеслись назад к этелингам. Послышался звук, как будто кто-то разбил яйцо, за которым последовало шипение, как при жарке мяса. Пульсары врезались этелингам в лоб и, раскроив черепа, стали выжигать мозг. Из круглых отверстий во лбу повалил дым, и оба этелинга замертво упали на землю.

Только сейчас вокруг Дориана и Дженин установилась вызванная защита, а ведь он старался действовать как можно быстрее. В зале воцарилась зловещая тишина.

Мертвые дети смотрели на Дориана широко раскрытыми глазами, из отверстий во лбу все еще шел дым. Остальные этелинги не смели поднять голову. На Дориана нахлынул приступ ярости. Они не просто покушались на жизнь короля-бога, а хотели убить Дженин. Он отыскал глазами вюрдмайстера, который нес ответственность за обучение двух этелингов. Вюрдмайстер лежал съежившись, лицом вниз и дрожал от страха. Думать в этот момент Дориан ни о чем не мог. Из руки вырвался наружу вир и, схватив колдуна за горло, поставил на ноги. Вюрдмайстер издал сдавленный крик и беспомощно замахал руками, но в следующее мгновение собранный в кулак вир размозжил ему грудную клетку о каменную стену.

Во все стороны брызнула кровь, пачкая стены и окропляя этелингов, но никто не смел пошевелиться. Дориан напрягся, убрал защиту и затолкал вир вниз, чувствуя, как в голове мерно стучат два молота.

Итак, этелинги выступили против него. Глупая детская выходка, тем не менее она едва не увенчалась успехом, потому что Дориану не пришло в голову защитить себя от восьмилетних мальчишек. Довести дело до конца не удалось, и узнать правду было не у кого. То ли дети действовали по указке вюрдмайстера, то ли это была попытка проверить силу Дориана и посмотреть, придет ли ему на помощь вир. Теперь это уже не имеет значения.

Главный вопрос заключался в том, как поступить с этелингами, показавшими себя злобными ядовитыми гадами. Если восьми– и девятилетние мальчики приступили к действиям, то нет сомнений, что старшие этелинги вовсю плетут заговоры, и свадьба станет удобным случаем, чтобы попытаться их осуществить. Если Дориан промедлит с решением, все воспримут его колебания как слабость, а слабость ставит под угрозу и его самого, и Дженин. Терпеть подобное нельзя.

Дженин расплакалась, и Дориан, отослав этелингов, принялся утешать девушку, но мысли его летали далеко и были одна кровожаднее другой.

42

На Кайларе была одежда, какую носят слуги, а так как слуги Тэры смешались с остатками свиты Гэрота, а те, в свою очередь, с прислугой короля Гандера IX, во дворце появилось много новых людей, и пройти туда через ход для прислуги не составило труда. Проникнув внутрь, Кайлар сразу же направился в судомойню при кухне и, схватив поднос с вычищенными до блеска серебряными кубками, понес его на одной руке в тронный зал. Со всех сторон слышались сердитые окрики, раздавались распоряжения, бегали люди, которым раньше не приходилось работать вместе. В царившей вокруг неразберихе на Кайлара никто не обращал внимания. На сей раз он превратился в невидимку не с помощью ка'кари, а благодаря отработанной привычке становиться безликим и смешиваться с толпой. Дарзо потратил немало времени, обучая его этому искусству.

Все столы составили в комнате для прислуги, примыкавшей к тронному залу, куда их предполагалось внести после коронации. Кубки расставили на высоком столике, рядом со столом королевы. К несчастью, столы пока стояли пустыми, так как их полагалось накрыть непосредственно перед пиром. И только потом, под внимательным взором королевского телохранителя, личный виночерпий ее величества подаст на стол самый роскошный золотой кубок.

Как известно, непреодолимых препятствий не существует, однако все знали, что Тэра Грэзин не испытывает особой любви к вину, и, если Кайлар использует слабый яд, который не окажет действия на виночерпия, когда тот станет пробовать вино, Тэра может и не выпить смертельную дозу. То же самое относилось и к еде. Чревоугодием Тэра не отличалась.

Поставив кубки на стол, Кайлар схватил груду тряпок, которыми вытирали столы, и пошел по коридору с видом человека, занятого серьезным делом и точно знающего, куда нужно идти, хотя не имел ни малейшего понятия, где находится прачечная. По дороге он внимательно изучал потолок и стены на предмет глазков для подсматривания и потайных лазов, которых во дворце великое множество. Наконец удалось обнаружить один из лазов, расположенных на потолке. Кайлар подпрыгнул вверх и, ухватившись за края лаза, подтянулся на руках вверх.

Прямо перед глазами возникла гниющая паутина вира, которая закрывала ход. Повиснув на одной руке, Кайлар пропустил через нее ка'кари, и паутина лопнула, словно мыльный пузырь, не причинив ему вреда.

Теперь надо было не запутаться в потайных ходах. Кайлар шел по узким коридорам, а местами продвигался ползком, держа перед собой ка'кари, чтобы вовремя заметить магическую ловушку. Через час он нашел королевскую сокровищницу, вход в которую был закрыт дверью с толстой железной решеткой.

Ка'кари быстро справился с порученной работой.

«Надо было раньше думать, что убийство королевы – дело непростое», – проворчал ка'кари.

«Ты что, решил пожаловаться на судьбу?» – осведомился Кайлар.

Железные засовы открылись, и Кайлар вдруг почувствовал себя божеством. Это открытие его потрясло. В первый раз такое чувство пришло, когда он заметил благоговейный взгляд Блю. Дети не умеют скрывать восхищение. Возможно, все дело в том, что Кайлар совсем недавно был таким же, как Блю. При мысли о восторженных взглядах цеховых крысят на память пришли совсем другие лица. Вдруг вспомнился Кернавон, шинга, Хью Висельник и даже сам король-бог. В их глазах отражался благоговейный ужас. Если цеховые крысята смотрели на Кайлара, как на сказочную мечту, для других он стал кошмаром, но во всех взорах светилось одинаковое недоверие. По мнению людей, само его существование было немыслимым.

По неведомым причинам он никогда раньше не задумывался о своей исключительности, считая себя прежним Кайларом и, в глубине души, Азотом. Сейчас почему-то все изменилось. Оказывается, это так легко. Кайлару всегда хотелось вырваться из гильдии крысят и не остаться на всю жизнь обычным наемным убийцей. И вот теперь это удалось, и он стал сверхчеловеком, на которого не распространяются законы и правила, действующие среди людей. Он гораздо сильнее обычного человека, во сто крат могущественнее и обладает бессмертием, а значит, не боится умереть. Но если на него не распространяется закон о смертности человека, то не уподобился ли он божеству?

Эта мысль одурманивала и одновременно делала еще более одиноким. Если Кайлар превратился в сверхчеловека, что общего у него может быть с обычными мужчинами или женщинами? При этой мысли перед глазами возник образ Элены, и в сердце образовалась пустота. Кайлар охотно бы пожертвовал второй рукой, только бы снова оказаться рядом с Эленой, положить ей голову на колени, чтобы тонкие пальцы с нежностью пробежали по волосам и любимая приняла его таким как есть.

Странно, он думал об Элене с любовью и щемящей нежностью, но стоило перевести мысли на плотские желания, и перед глазами вставал образ Ви, с сияющей копной рыжих волос и ямочкой на шее, к которой так хочется прижаться губами. В ее глазах вызов, а божественно прекрасное тело манит и вводит в соблазн. Теперь Кайлар чувствовал Ви на любом расстоянии. Сейчас она далеко на востоке, спит. Почему она спит в такой неподходящий час? Сейчас уже около полудня. Похоже, жизнь в Часовне не слишком тяжела.

Кайлар мысленно представил, как ложится рядом с Ви. Ее распущенные волосы золотым водопадом рассыпались по подушке. Да, волосы у Ви чудесные, как будто какое-то божество поймало угасающие лучи солнца и преподнесло ей в подарок. Кайлар наклонился ближе и вдохнул аромат ее волос. Ви вздохнула во сне и крепко прижалась к нему всем телом, словно желая в нем раствориться. От напряжения у Кайлара перехватило дыхание.

На мгновение почудилось, что он лежит обнаженный, потом одежда вернулась на свое место. На лице Ви появилась недовольная гримаса.

«Что я делаю?» – мелькнуло в голове.

Убедившись, что он полностью одет, Кайлар стал постепенно приходить в себя. Дыхание Ви стало спокойным и ровным. Во сне девушка казалась хрупкой и маленькой, но ее красота от этого не пострадала. С лица исчезло напряженное выражение, и оно выглядело моложе. В отличие от Тэры Грэзин, которую сон делал совсем бесцветной, черты Ви приобрели особое изящество и утонченность.

Тэра Грэзин. Дворец. Коронация.

«Черт возьми, где я?»

Кайлар заметил, как рука Ви покрывается гусиной кожей, и накрыл ее одеялом. Его рука осторожно пробежала по плечу девушки и скользнула вниз, по бедру, по стройной ноге. На ней была надета короткая широкая сорочка, и пальцы Кайлара ощутили тепло нежной кожи. Он снова погладил ногу Ви, рука нырнула под сорочку. Глаза застелил туман, в ушах гулко отдавались удары сердца, и он снова превратился в обычного мужчину, не способного совладать с собой.

Кайлар гладил стройные ноги, пальцы нашли впадинку между бедром и пупком, пробежали по плоскому животу танцовщицы, такому теплому и упругому, и снова направились вверх и стали ласкать грудь. Дыхание Ви становилось чаще и прерывистее.

Кайлар не отличался мощным телосложением, но рядом с доверчиво прижимавшимся хрупким изящным телом чувствовал себя настоящим сказочным витязем, и его сердце переполняла нежность.

Он наклонился ближе, вдыхая сладкий аромат тела, и стал целовать тонкую шею, лицо, чистый лоб. Девушка изогнулась и еще плотнее прижалась к нему. Кайлар увидел, что одежда снова исчезла, сорочка Ви съехала вверх, и он почувствовал жар обнаженного тела, которое прошептало: «Да».

В дверной скважине заскрежетал ключ, и этот звук показался на удивление мерзким и неуместным. Снова раздался скрежет – кто-то открывал второй замок.

«Кайлар!»

«Я уже здесь, не волнуйся. Не знаю, где я был».

«Я живу в твоем теле, Кайлар, и есть вещи, которые от меня не спрятать. Например, возбуждение в некоторых его частях».

«О чем ты говоришь? О господи! Я и не думал!»

Внизу, сквозь сетку, Кайлар увидел, как открывается дверь в сокровищницу. На пороге появился маленький человечек с хмурым лицом. Кряхтя, он осмотрел помещение, в котором находилось всего три сундука. Человечек подошел к самому маленькому из них, и Кайлар увидел хранившуюся там корону. Человечек недовольно засопел.

– Куда, черт возьми, запропастилась проклятая подушечка? – пробормотал он и направился к двери. Выйдя из комнаты, он стал запирать все замки.

Кайлар отодвинул сетку и прыгнул в комнату, бесшумно приземлившись на сундуки. Вытащив из склянки пробку, превратил ка'кари в мягкую колбу с иглой на конце и набрал в нее большую дозу филодунамоса. Потом закрыл склянку и положил ее обратно в мешок, а сам взял в руки простую элегантную корону, украшенную несколькими изумрудами и бриллиантами. Судя по скудному количеству драгоценных камней и золота в остальных сундуках, подобная простота объяснялась отнюдь не утонченным вкусом ювелира. Кайлар снова преобразил ка'кари, и теперь на конце колбы вместо иглы появилась щеточка. Он быстро нанес узкую полоску филодунамоса на внутреннюю сторону короны, оставив сзади маленькую капельку. Как только Тэра Грэзин начнет потеть под тяжестью короны, заключенный в сосуд огонь охватит пламенем голову, а капелька произведет маленький взрыв, нацеленный прямо в затылок. Кайлару не хотелось устраивать публичное сожжение Тэры Грэзин. Просто эта женщина должна умереть. Если она уцелеет, людская жалость может оказаться сильнее ненависти. Кроме того, если Тэра выживет, то обвинит в преступлении Логана и прикажет его казнить.

Филодунамос ложился ровным слоем и тут же засыхал. Первые линии, которые провел Кайлар, слились с золотом и совсем не выделялись, не считая пары мелких рубчиков. Он очень надеялся, что смертоносное покрытие не отвалится. Кайлар также не знал, будет ли кто-нибудь примерять корону перед коронацией. Забавный получится фокус!

Снова послышался скрежет ключа в замочной скважине, и в этот момент Кайлар заметил, что капелька филодунамоса еще не засохла. Он машинально подул на корону и тут же задержал дыхание. На покрытии появилась светящаяся красная трещинка. Несколько секунд она светилась, словно тлеющий уголек, а потом погасла как раз в тот момент, когда стали открывать второй замок. Кайлар быстро положил корону в сундук и превратил ка'кари в веер, которым стал торопливо обмахивать корону. Он успел до появления маленького человечка спрятать ка'кари и снова стать невидимкой. Теперь оставалось затаить дыхание и просто наблюдать.

Человечек держал в руках бархатную лиловую подушечку с длинными золотыми кистями по краям. Он открыл и снова закрыл два других сундука, а потом с благоговейным трепетом взял корону двумя руками с наружной стороны и водрузил на подушечку. Кайлар с трудом сдержал вздох облегчения.

Человечек вышел из комнаты, а Кайлар, подпрыгнув вверх, снова оказался в потайном лазе и пополз обратно, намереваясь найти подходящее место, где можно переодеться в наряд благородного вельможи.

Итак, Тэра Грэзин уже мертва, хотя сама об этом еще не догадывается.

43

Ви проснулась в холодном поту. В темной комнате она находилась по-прежнему одна. Сестра Ариэль туманно намекала на какие-то причины, мешающие немедленно перевести Ви в другую комнату и подселить к ней соседку. Сегодня, когда привиделся такой сон, Ви была рада оказаться в одиночестве.

Она встала с кровати, и, как только босые ноги прикоснулись к теплому полу, потолок осветился мягким светом, но девушка даже не заметила. Натянув на себя допотопное платье послушницы, она направилась к двери. Внутри все сжалось в плотный комок, и чувствовала она себя прескверно. Когда Ви вышла в коридор, стена вспыхнула слабым светом, превратившимся в звезду. Потом картина стала меняться, как будто опытная рука умело наносит размашистые линии. И вот уже звезда запуталась в сплетенной пауком паутине, подвешенной между рогами лося. Лось устало посмотрел на Ви и поднялся, чтобы ее сопровождать. Звезда освещала теплым светом свой участок коридора.

Ви, поглощенная своими мыслями, машинально дотронулась до лося. Свечение продолжалось, но картинка поменялась. Паутина вокруг звезды превратилась в старый железный фонарь. Лось куда-то исчез, а вместо него появился добродушный бородатый лесник. Кивнув Ви, он высоко поднял фонарь. Девушка снова дотронулась до картины, и вместо лесника появилась улыбающаяся собака, пытающаяся удержать на носу звезду. Ви пошла дальше, и собака последовала за ней. Этаж был полностью сделан так, чтобы дети чувствовали себя в безопасности. Все вокруг удивляло и казалось необычным.

Ви вдруг почувствовала беспричинную ярость и изо всей силы ударила в стену кулаком. Собака исчезла, и ей на смену пришел смеющийся шут. Сдерживая рыдания, Ви побежала по лестнице, которая вела в центральную часть здания. Наконец она добралась до комнаты сестры Ариэль, но постучать не успела, так как дверь распахнулась сама.

– Входи, – пригласила сестра Ариэль и протянула Ви чашку с горячим оотаем.

Глаза у сестры Ариэль были усталыми. Не говоря ни слова, Ви зашла в комнату и взяла левой рукой чашку.

– Садись, – предложила сестра Ариэль.

Она жила в небольшой комнате, заваленной книгами и рукописями. Ви заметила два стула, на один из которых села.

– Сосредоточься и сиди тихо. – Сестра Ариэль взяла распухшую правую руку Ви. – Савалтус, – сказала она, и боль раскаленным железом пронзила руку, но сразу же утихла, и опухоль и синяк пропали. – У тебя скверная привычка бить по предметам, которые тверже кулаков. В следующий раз останешься калекой из-за собственного упрямства. Я тебя лечить не стану.

Ви не стала задумываться над смыслом слов, произнесенных сестрой Ариэль, и сразу заговорила о том, что волновало больше всего.

– Хочу, чтобы ты прекратила издеваться, – заявила Ви.

– Прости, не понимаю.

– Ты обманом заставила меня окольцевать Кайлара, и теперь я хочу снять проклятую серьгу.

Сестра Ариэль наклонила голову набок, сделавшись похожей на собаку, и ее глаза заблестели.

– Привиделся вещий сон, который показался явью?

– Заткнись и не говори слов, которые я не понимаю!

Что-то больно ударило по ягодице, и Ви вскрикнула.

– Запомни, дитя мое, язык подобен пламени, – спокойно произнесла сестра Ариэль. – И мы, использующие речь в магических целях, должны следить за своим языком, а иначе он нас сожжет. Знаешь, чем я занималась, пока ты была на уроках?

– А мне начхать.

Сестра Ариэль укоризненно покачала головой.

– Твоя ругань на меня не действует, маленькая идиотка. Твой рот подобен выгребной яме, такой же зловонный и грязный. Запомни, когда бранится сточная канава с дерьмом, ее проклятий никто не слышит, а когда проклинает маг, содрогается весь мир. Так вот, я придумала тебе наказания и надеюсь, тебе надоест упрямиться раньше, чем иссякнет моя фантазия. Мы теперь связаны друг с другом, и твое вызывающее поведение и неповиновение только продлит нашу связь. Са трока эксцепио дазии.

Ви краем глаза увидела магический ореол, окружающий сестру Ариэль, но ничего не почувствовала.

– Что ты сделала? – спросила девушка, сердито щуря глаза.

– Знаешь, дорогуша, главная забава ждет впереди. Придется самой догадываться, в чем заключается очередное наказание. Ты пришла сюда, потому что увидела сон, который произвел сильное впечатление.

Ви уставилась в дно чашки. Почему ей так противно говорить о том, что происходит между мужчиной и женщиной?

– Мне приснилось, что он пришел ко мне в постель. Все было на самом деле.

– И что?

– Как это «что»? – Ви подняла глаза от чашки.

– Приснился сон, в котором ты переспала с мужчиной. И что с того? Боишься забеременеть?

Ви снова устремила взор в чашку.

– У нас ничего… как бы это сказать… Ну, сама понимаешь.

– Тогда зачем ты сюда прибежала?

– Это все из-за сережек?

– Твой сон? Разумеется. Они позволяют общаться находящимся вдали друг от друга супругам. А также совокупляться. Между прочим, на подобное способны лишь немногие даже из старинных серег. На моей памяти немало сестер потратили десятилетия в поисках способа передать сведения на расстоянии. У них ничего не получилось. Не помню почему. После подписания третьего Алитэрского договора, запрещающего женщинам-магам выходить замуж за мужчин, наделенных талантом,больше никто этим не занимается.

– Значит, мы с Кайларом видели один и тот же сон? – Ви побледнела.

Сестра Ариэль смерила ее насмешливым взглядом.

– Кажется, именно об этом я и говорила. – Ви снова почувствовала себя полной глупышкой. – Ты испугалась?

– Не очень, – честно призналась Ви.

– Знаешь, иногда на разговор с тобой уходит столько же сил, как на Венгаризианское заклятие.

– Да и хрен бы с ним! – огрызнулась Ви и вдруг почувствовала, как рот обожгло огнем. Она вскочила на ноги, сестра Ариэль что-то сказала, и колени подкосились сами собой. Девушка бессильно рухнула на стул. – Холера тебя возьми…

Рот снова словно ошпарило кипятком. Ви посмотрела на ухмыляющуюся сестру Ариэль и вдруг все поняла. Через пять секунд боль прекратилась, а девушка все сидела, хватая ртом воздух и задыхаясь от возмущения и обиды. Потом дотронулась до языка, но следов ожога и других повреждений не обнаружилось.

– Моя матушка в подобных случаях применяла мыло, – наставительно заметила сестра Ариэль, – но я не сумела сплести нужное заклятие. Однако ты разбудила меня не просто так. Рассказывай, как все произошло, и отправляйся спать.

Ви в растерянности уставилась на сестру Ариэль, и тут до нее дошло, что та не шутит.

– Случалось тебе когда-нибудь тра… тьфу, я хотела сказать, приходилось ли тебе заниматься любовью? – спросила Ви.

– Вообще-то я лишилась девственности, когда скакала верхом на лошади, – ответила Ариэль.

– Никогда бы не подумала, что ты такая ловкая, – заметила Ви.

Сама она однажды попробовала нечто подобное, и эксперимент не закончился добром.

– А я не подозревала, что у тебя такое тонкое чувство юмора, – расхохоталась сестра Ариэль. – Послушай, Ви, ты мне нравишься все больше.

Господи, сестра имела в виду, что это случилось не во время скачки, а из-за нее. Ви, не сдержавшись, от души рассмеялась. Как изящно Ариэль ответила на ее вопрос. Нет, она скорее умрет, но не станет пренебрегать даже таким незначительным проявлением участия со стороны этой женщины. И все-таки Ви по-прежнему чувствовала себя скверно. Живот свело, как будто нужно срочно справить большую нужду.

– Я… я переспала с десятками мужчин, – призналась она.

– Славная работа, – заметила сестра Ариэль. – Я имею в виду наказание, а не твой распутный образ жизни, – уточнила она.

– Ни с одним из них я ничего не испытала. С тех пор, как была совсем ребенком. Когда мне встретился Кайлар…

– Мое мнение в данном вопросе нельзя считать авторитетным, но думаю, с человеком, которого любишь, все происходит по-иному.

От этих слов Ви словно прорвало.

– Дело не в том, что я не испытывала к ним никаких чувств, я не чувствовала их самих. Я словно заледенела внутри. А сегодня ночью…

Ви так и застыла с открытым ртом. С детских лет она насмотрелась самых мерзких сцен, а потом мужчины стали делать то же самое и с ней. Постепенно ее слабость превратилась в силу, ведь мужчины – рабы своей плоти, и тело стало для Ви средством платежа, с той только разницей, что в отличие от денег его можно было использовать снова и снова.

Когда ей впервые пришла в голову мысль переспать с Кайларом, это должно было стать платой за зло, которое она ему причинила. Сегодня ночью все было совсем по-другому. Ее чувства отличались от ранней мечты завладеть Кайларом. Ви до боли хотелось близости с этим мужчиной, она желала его каждой клеточкой своего тела, как будто начало просыпаться незнакомое существо, спрятанное глубоко внутри, которое давно уже считалось умершим. Близость с Кайларом – не небрежно брошенная подачка в виде предложения воспользоваться своим телом, нет – это признание своего поражения и добровольная сдача на милость победителя.

– Ты должна снять с меня проклятую серьгу! – потребовала Ви. Она дрожала всем телом, а по лбу катился холодный пот. – Пожалуйста, сделай это до того, как я встречусь с Эленой. Ведь она все еще здесь?

– К сожалению, все не так просто, дитя мое. Да, она сейчас здесь, – вздохнув, ответила сестра Ариэль. – Виридиана, я прочла все, что смогла найти о таких серьгах. Эту связь разорвать невозможно. Думаю, когда их изготавливали, замысел казался очень удачным. Поначалу их использовали, чтобы навеки связать супругов-магов, которые понимали, на что идут. Потом люди стали пользоваться серьгами при заключении политических браков. Короли и королевы стали требовать, чтобы золотых дел мастера усиливали насильно навязанную привязанность с одной или другой стороны, как в твоем случае, когда все под контролем держишь ты. Не знаю, сможем ли мы в полной мере понять, какие беды натворили маги. Но, увидев плоды своих деяний, Вай'сана, создатели волшебных серег, дали клятву никогда больше их не изготавливать. Они собрали все серьги, что удалось отыскать, и уничтожили вместе с инструкциями, как их делать. Серьге в твоем ухе не менее четырехсот лет, и то, что она уцелела до наших дней, – само по себе чудо.

– Чудо? Ты называешь это чудом?

Сестра Ариэль беспомощно развела руками.

Карета ждала Мамочку К., но когда она туда села, то поняла, что не одна. Темное пятно напротив приобрело четкие очертания, превратившись в Резаного Врабля.

– Добрый вечер, Мамочка К., – обратился к ней наемный убийца. – Спешишь на коронацию?

– Вообще-то спешу. Тебя подвезти?

– Пожалуй, не стоит. Похоже, я вышел из милости у королевы.

– В самом деле?

– Представляешь, просыпаюсь я после славной попойки, иду в поисках чего-нибудь подходящего для опохмелки и встречаю пятерых парней. А они начинают рассказывать небылицы, будто я чем-то напакостил королеве. Поганый денек! Я, конечно же, напился, но никак не мог проспать чуть не двое суток.

Дарзо! Внутри у Мамочки К. что-то оборвалось.

– Это Дарзо.

Лицо Бена Врабля сделалось белым как полотно, и даже шрамы стали не так заметны.

– Не говори глупости. Дарзо умер.

– Да уж знаю. Ведь это я его убил, не забыла? – Да, Врабль убил Кайлара, когда тот находился в обличье Дарзо. – Он поклялся, что не станет меня преследовать, и вот теперь лучший заказчик желает моей смерти.

– И все-таки ты его убил, и это не дает покоя.

– А ты не водишь меня за нос? Признайся, ты не посылала к королеве Грэзин еще одного наемного убийцу?

– Никого я не посылала и не участвовала в истории, когда оскорбили послов. Я вообще не предпринимала против Тэры Грэзин никаких действий. Во всяком случае, до сих пор. Слушай, Бен, тебе надо на некоторое время уехать из города. Возможно, Дарзо просто хотел убедиться, что ты не станешь работать на женщину, которая заказала его убийство.

Бен Врабль машинально кивнул, и этот жест окончательно подтвердил подозрения Мамочки К. На самом деле Дарзо велела убить Тэра Грэзин. Вот дрянь! Ну ничего, скоро она разделается с мерзавкой. Ждать осталось совсем недолго.