Текст книги "По ту сторону тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

73

В Халирасе зима медленно сдавала позиции, и Дориан собрат свое войско на равнине к северу от города, чтобы встретить захватчиков из Фриза. Землю еще покрывал начавший таять снег, и ноги воинов месили мерзлую снежную кашу. Сама природа протестовала против сражения в такую погоду.

Дикари, населявшие Фриз, всегда храбро сражались, но их тактика заключалась лишь в том, чтобы подавить противника численностью. Когда начиналась битва, они предпочитали сражаться один на один и никогда не действовали как одно целое. С тех пор как об этом узнали в Халирасе, варварам ни разу не удалось его захватить, хотя несколько раз они были очень близки к победе. Гэрот неизменно утверждал, что по сравнению с другими народами среди варваров больше всего наделенных талантоммужчин и женщин.

Когда солнце только начало всходить и небо из фиолетового стало светло-голубым, армии выстроились друг против друга на поле боя. Войска короля-бога Уонхоупа численностью в двадцать тысяч человек выстроились в три шеренги и заняли совсем немного места по сравнению с армией варваров, ряды которой были более многочисленными и плотными. Им ничего не стоило обойти силы Уонхоупа с флангов, и король-бог не имел возможности им помешать. В центре вражеской армии находилась группа воинов, которую люди всячески избегали. Если разведчики доставили точные сведения, халидорской армии предстояло сразиться с двадцатью восьмью тысячами кралов и еще бóльшим количеством варваров.

Соотношение три к одному. Дориан улыбнулся. В душе не было места страху. Мимо нескончаемым потоком проносились пророчества, в которых он увидел тысячу смертей. Потом их стало десять тысяч.

– Мой господин, вы хорошо себя чувствуете? – спросила Дженин.

Дориану не хотелось, чтобы жена увидела то, что видит он, но с каждым днем он доверял ей все больше и полагался во всем, и не только потому, что она давала мудрые советы.

Дориан моргнул и сконцентрировал внимание на Дженин. Ее будущие образы разлетались на осколки, и он с трудом мог рассмотреть, как она выглядит сейчас. Прелестное лицо, губы, побелевшие от холода. Вот она стоит, закутавшись в меха. А перед ней в воздухе дрожит фигура женщины на последнем месяце беременности. Она ждет двойню. Потом появляется женщина с размозженным черепом, черты лица различить невозможно из-за запекшейся крови.

– Нет, совсем не хорошо, – ответил Дориан, – и все же у меня достаточно сил, чтобы сберечь жизни своих людей.

На большом расстоянии было трудно рассмотреть причудливые, гротескные черты кралов, хотя Дориан отчетливо видел их обнаженные серые тела. Когда Дориан понял, что на кралах нет одежды, в его сердце затеплилась надежда. Кралов сотворили с помощью магии, но они существа из плоти, и холод наверняка убьет их или оставит калеками. Известно, что трудно заставить кралов одеться, равно как удержать от зверских убийств. Тем не менее и то и другое вполне возможно. По едва заметным признакам Дориан понял, что шаманы варваров не в состоянии управлять кралами.

Дориан отдал приказ, и рабы опустили на землю его паланкин. Король-бог вышел из паланкина и в одиночестве направился на поле боя. В руке он сжимал обсидиановый нож. Уонхоуп повел плечом и стряхнул в грязь дорогую мантию из меха горностая. Сделай подобное его отец Гэрот Урсуул, Дориан пришел бы в ярость. Но теперь он понял нечто очень важное. Чтобы защитить любимых людей, нужно оставаться хозяином положения. Уонхоупу выпала судьба стать божеством, а на божество не распространяются обычные человеческие законы, и мантия, которая стоит дороже пятидесяти рабов, ничего для него не значит.

Пророчества лились бесконечным потоком под давлением семидесяти тысяч будущих судеб, которые держал в руках Уонхоуп, и от его выбора зависела жизнь и смерть этих людей. Король-бог бросил взгляд на выступившую против него армию и увидел десять тысяч воронов, которые кружатся над лагерем противника в ожидании добычи. Уонхоуп моргнул, и птицы исчезли. Моргнул еще раз, и вороны появились снова. Нет, это не вороны, и кружили они не только над армией дикарей.

Дориан оглянулся, всматриваясь широко раскрытыми глазами в ряды своих воинов. Расплывчатые темные фигуры нависли над всей его армией. Они сновали в разных направлениях и собирались стаями над людьми. Вот шестеро набросились на одинокого воина, терзая когтями его тело. Еще одна темная тень кружила над другим солдатом и наносила удары, словно проверяя, способен ли он себя защитить. Но такие случаи являлись исключением. Почти каждого воина в армии Дориана преследовала хотя бы одна темная фигура, и эти существа различались между собой, и некоторые были гораздо страшнее и отвратительнее остальных. Дориан стал присматриваться к генералу Наге, которого облепили три монстра. Двое уселись на плечи, а третий слизывал с пальцев генерала призрачную кровь.

Теперь Дориан мог рассмотреть этих существ лучше. У одного была раковая опухоль, из-за которой один глаз неестественно разбух. Открытые гнойные язвы покрывали лица с золотистой кожей, и черная кровь капала на одежды, которые уже ею пропитались, и Дориан с трудом верил, что когда-то они имели белый цвет. Разорванная в лохмотья одежда и непрерывно капающая призрачная кровь придавали этим существам сходство с черными воронами. Монстр с раковой опухолью вонзил когти в череп генерала Наги, а потом вытащил их и принялся с жадностью облизывать. Присмотревшись внимательнее, Дориан увидел, что это не когти, а оголенные кости пальцев, на которых отсутствует плоть золотистого цвета. Одно из существ уставилось на Дориана.

– Что это он разглядывает? – спросило существо у соседа.

Второй монстр наклонил голову набок и встретился взглядом с Дорианом.

– Нас с тобой! – прошипел он с удивлением.

Дориан услышал голос Дженин, которая о чем-то спрашивала на незнакомом языке, и он не мог понять ни слова из того, что говорит жена. Почему он не понимает речи Дженин и в то же время прекрасно улавливает смысл слов, произнесенных странными чудовищами? И наконец, кто они такие?

Он снова оглянулся на выстроившуюся в поле вражескую армию и увидел кралов. Только на сей раз Дориан смотрел сквозь их плоть и видел, что внутри каждого живет одно из непонятных существ.

«Господи, да ведь это пришельцы!»

Теперь он все понял. Где бы ни появились пришельцы, они несут с собой адские муки и смерть. Эти существа кормятся человеческими страданиями не для того, чтобы поддержать силы, а чтобы отвлечься от собственных страданий. Муки людей для них развлечение, потому что обретение плоти не приносит успокоения, а просто отвлекает и хотя бы на короткое время дает возможность испытать удовольствие от еды и питья, а еще от убийства. Вершина счастья – отнять у людей то, чего они сами лишены навеки.

– Одниар! – звучал в ушах знакомый голос.

Дориан обернулся и на мгновение обрел свое обычное зрение. Все воины смотрели на него, и в их глазах читался страх. Потом его зрение снова раздвоилось, и теперь он видел, как от его людей, подобно благоуханию духов, исходит страх, которым упиваются кружащие над ними пришельцы. Дориан чувствовал их костлявые пальцы на своих плечах, но прежде чем успел повернуться, чтобы увидеть чудовище, которое прилипнет даже к нему, кто-то живой схватил его за руку и крепко сжал.

Потом в видениях появилась Дженин, и она тоже была реальной. Вдруг ее образ раздвоился, и Дориан увидел, что она беременна. Над ней кружил пришелец, подлетая все ближе и ближе в поисках удобного места на теле, куда можно вонзить когти. Господи, да ведь он охотится за ребенком!

С губ Дориана сорвался крик, и он снова увидел волну ужаса, прокатившуюся по рядам своих воинов. Над его головой сгрудилась стая пришельцев, которые поняли, что Дориану известно об их присутствии. Чудовища стали его окружать, отгораживая стеной от людей.

– Одниар! Дорниа! Дориан! Очнись! – яростно шептала на ухо Дженин.

Она прижалась к мужу всем телом, загораживая его от воинов. Дориан моргнул, и видения исчезли. Теперь он видел только землю под ногами, солдат, кралов и жену. Дженин вытащила его из бездны безумия, назвав мужа по имени, и это стало самым надежным средством, связывающим с реальным миром.

– Я вернулся к вам, – проговорил Дориан. – Спасибо, любимая.

Он стряхнул наваждение и заставил себя не смотреть за завесу, скрывающую будущее. Дориан кивнул генералу Наге, чтобы успокоить перепуганное войско и показать, что с королем-богом ничего не случилось. Потом двинулся вперед.

Король-бог Уонхоуп решил не надевать под плащ кольчугу и пойти в бой с обнаженной грудью. Бог не чувствует холода. Он шел большими шагами, полный решимости исправить последствия своей нерешительности. На коже поднимались клубы вира. Король-бог сделал жест, и к нему привели юношу. Черт возьми, Уонхоупу совсем не хотелось, чтобы Дженин увидела эту сцену. Однако слишком поздно жалеть об упущенном времени, пока он стоял с потерянным видом, приводя в смятение свое войско. Уонхоуп едва не обрек всех на гибель, и теперь Дженин придется остаться здесь.

Юношу звали Удрик Урсуул. Всех этелингов, находившихся в Халирасе, убили, но семнадцать юношей, которые покинули город, чтобы пройти обряд, остались в живых. Удрик сделал ребенка дочери одного модайского богача, после чего ему пришлось спасаться бегством, не исполнив уурдтан. Юноша вернулся домой, чтобы молить о милосердии.

– Известно ли тебе, Удрик, что, подняв тринадцать легионов кралов, ты сможешь сам ими командовать, но если поднимешь еще одного, то придется подчинить себе аркангхала?

– Кого? – не понял юноша.

Брови Удрика были сильно накрашены, что придавало ему зловещий вид, несмотря на испуг.

– Это существо, которое дикари не рискнули укротить. Даже не попытались, – ответил Уонхоуп. – Скажи, брат, что лучше: смерть одного человека или целого народа?

Глаза Удрика расширились от страха, и в следующий момент Уонхоун перерезал ему горло обсидиановым ножом. Из раны хлынула кровь, и юноша упал на колени, а потом неловко завалился на спину. Дориан почувствовал, а может, только представил ликование тысяч пришельцев.

«Держись, Дориан, держись, не дай им одержать верх», – твердил он себе, не осмеливаясь взглянуть на происходящее из другой реальности.

Уонхоуп протянул руки и крылья к стоящему перед ним войску.

– Аркангхал, приди! Предстань передо мной!

Заклинания лились легко, как будто Уонхоупу помогал сам вир и он проделывал нечто подобное много раз. Вокруг Уонхоупа плясали зеленые молнии, а потом замкнулась цепочка из синих огней, и земля возле тела Удрика пришла в движение и забурлила, извергая комья грязи, которые прилипали к трупу. Языки пламени исполняли над Удриком магический танец, и мышцы на теле стали рваться, а кожа лопаться.

Шаманы поняли свою ошибку. Они не посмели поднять аркангхала, а Дориан рискнул. Затрубил рог, призывая дикарей готовиться к атаке, но половина войска его не слышала.

Вспышка молнии ослепила Уонхоупа и расколола землю у него под ногами. Грянул гром, и воины обеих армий упали на землю.

Когда к Уонхоупу вернулось зрение, он увидел, что атака дикарей захлебнулась. На том месте, где лежало тело Удрика, стоял мужчина. Все взоры были устремлены на него. Рост мужчины превышал семь футов, волосы цвета расплавленного золота закрывали шею, а кожа серебристого цвета не блестела и не казалась неестественной. На Уонхоупа смотрели глаза удивительного изумрудного цвета. Такие не встретишь среди людей. Может быть, у одного на миллион. Как и сам король-бог, мужчина стоял с обнаженной грудью, и его тело было сухим и поджарым. За всю свою жизнь Уонхоуп не встречал более красивого человека.

Аркангхал рассмеялся, и смех его был прекрасен.

– Мы пришельцы, а не чудовища, король-бог.

– Как тебя звать? – спросил Уонхоуп.

– Бэ'Элзебэн, повелитель змей.

– Ну, во Фризе для змей холодновато, – заметил король-бог.

– Я больше не во Фризе.

– Я заставлю тебя служить мне, Бэ'Элзебэн, – сказал Уонхоуп.

Ему очень хотелось взглянуть на аркангхала с другой стороны и увидеть таким, как он есть, но не хватало смелости. Если он сейчас окунется в бездну безумия, Бэ'Элзебэн завладеет его телом вместо Удрика.

– А я заставлю склониться перед собой солнце и луну, – презрительно хмыкнул пришелец.

– И все же одно из двух непременно произойдет.

Бэ'Элзебэн рассмеялся, напоминая повзрослевшего до времени ребенка.

– Но я сильнее тебя, – возразил он.

– Здесь имеют значение только сила воли и призыв. Я тебя призвал, а моя воля непреклонна.

Глаза Уонхоупа встретились с изумрудным взглядом пришельца, и он представил, какая участь ждет Дженин, если не удастся подчинить себе эту змею. Дориан чувствовал, как исходящая от аркангхала энергия подавляет его волю. Сила Бэ'Элзебэна куда больше стоящей перед Дорианом человеческой оболочки. Пришелец наделен бессмертием и всемогущ, а у Дориана нет средства, чтобы его остановить. Положение безнадежное, и остается лишь склонить голову и молить о пощаде.

Дориан понимал, что пришелец пошел в наступление, и уцепился за остатки своей веры. Аркангхал подчинится и станет служить ему.

«Я – король-бог, и моя воля непреклонна. Я уничтожу всех, кто встанет у меня на пути. Я не стану никому служить, потому что я – бог».

Бэ'Элзебэн прекратил атаку.

– Что ж, король-бог, будь по-твоему. Я стану тебе служить.

– Где сейчас мой сводный брат Мобуру?

– Он хотел стать во главе десяти племен, но не сумел. К нему присоединилось лишь одно племя, однако Мобуру собрал достаточно костей и может поднять легион кралов. Сейчас он направляется в сторону Черного Кургана.

В легионе около двух тысяч кралов, и хорошего здесь мало. Впрочем, было бы куда хуже увидеть Мобуру во главе выстроившейся напротив армии дикарей.

– Тебе следует тревожиться не о Мобуру, – продолжил пришелец.

– Ты имеешь в виду Нефа Даду? – спросил Дориан, понимая, что подтверждаются его худшие опасения.

– Конечно. Ведь именно Неф научил дикарей поднимать из праха кралов. Однако все это лишь отвлекающий маневр, чтобы держать любого из Урсуулов как можно дальше от Черного Кургана.

– Чего он добивается?

– Он сам хочет стать королем-богом и для этого собирается поднять из праха титана или дать Хали человеческую оболочку.

Неужели Неф Дада решил поднять саму Хали? Полное безумие. Если Дориан правильно понял натуру пришельцев, это грозит гибелью всей Мидсайру. Утешает только то, что со времен Ройгариса Урсуула никто не обладал магической силой, способной поднять из праха Хали, вселив ее в человеческое тело. А вот поднять титана вполне возможно, и такая перспектива наводит ужас. Какое место отведено титану в иерархии пришельцев? Он на два или три ранга выше Бэ'Элзебэна. Даже страшно подумать!

Ладно, об этом можно поговорить чуть позже, а сейчас есть более неотложные дела.

– Чтобы заставить служить тех кралов, что подняли из праха дикари, нужно уничтожить главного шамана? – спросил Уонхоуп. – Покажи мне его.

Бэ'Элзебэн указал на дикаря, все тело которого было покрыто татуировками. Вокруг шамана возвышались многочисленные щиты, как его собственные, так и те, что установили другие маги. Однако стоило Бэ'Элзебэну повести рукой, и вся защита бесследно растаяла. Уонхоуп метнул в колдуна зеленый боевой пульсар, и тот с презрительным видом следил за его приближением, уверенный в надежности щитов. В следующее мгновение пульсар прожег дыру у него в груди. Шаман умер, а на его лице застыли ужас и недоумение.

Бэ'Элзебэн улыбнулся, и Дориан обратил внимание на необычные морщинки в уголках его глаз. Кожа аркангхала состояла из множества крошечных чешуек.

– Господин, – обратился к Уонхоупу Бэ'Элзебэн, – что ты прикажешь делать павшим?

– Убивать дикарей. Никакой кормежки до наступления ночи. Потом грузите кости в повозки. Возможно, они нам понадобятся, чтобы поднять кралов в Черном Кургане.

– Как прикажете, – ответил с поклоном Бэ'Элзебэн.

Когда он выпрямился, в армии дикарей началась паника и послышались крики ужаса. Находившиеся в ее рядах кралы стали уничтожать воинов.

74

– Приближается весна, – тихо сказала Элена.

Ви тоже пришла на балкон, не успев вытереть пот после изнурительной тренировки с сотней женщин-магов, которые продолжали занятия во дворе. Кайлар уехал из города, чтобы потренироваться с учителем, и Элена попросила Ви о встрече. Элена повернулась, и ее лицо осветила робкая улыбка. Ви тщетно пыталась проглотить застрявший в горле комок.

– В последнее время ты меня избегаешь, – обратилась к ней Элена.

Ви хотела сослаться на занятость, и это была правда. Ей действительно приходилось много работать. Каждый день приезжали новые Рабыни, ряды сестер, возглавляемых Ви, постоянно пополнялись. Нужно было передавать тайные сообщения спикеру и проводить занятия по тактике и магии. Впрочем, вовсе не по этой причине Ви долгое время не встречалась с Эленой. В последние два месяца между девушками установилась странная близость, но с неумолимостью направленного в сердце клинка приближалась весна.

– Мне нужен твой совет. Ты знаешь, как действует дар Кайлара и как работает его ум. Боюсь, ради моего спасения он сделает какую-нибудь глупость, особенно если…

Элена бережно положила руку на живот.

– Если что? – не поняла Ви, и тут ее осенила догадка. – Черт побери, да ты беременна!

Элена залилась румянцем и прошептала:

– Сегодня утром целительница это подтвердила. Уже целый месяц. Правда, по утрам у меня нет тошноты. Вот повезло.

Да уж, действительно повезло. Если Кайлар узнает… Трудно представить, что именно он сделает, но глупое геройство всегда было у него в крови. Невозможно предсказать, что он выкинет на сей раз.

– Это осложняет дело, – продолжила Элена, и Ви поняла, что она имеет в виду не только Кайлара.

– Могу заварить для тебя пижму, – предложила Ви.

– Если бы я желала ребенку смерти, то подождала бы еще месяц! – возмутилась Элена. – Господи, в жизни не слышала более глупых и жестоких слов! Какая ты бессердечная!

Ви стояла как громом пораженная, дрожа от обиды.

«Да, я глупая и бессердечная, и именно поэтому ты никого не вовлекла в беду, а не то тебя забросали бы дерьмом».

Элена закрыла глаза, а когда снова их открыла, гнев прошел.

– Прости, я очень переживаю и волнуюсь, но это не дает права срывать на тебе свое дурное настроение. Ты совсем не глупая. Я не хотела тебя обидеть. Пожалуйста, прости.

– Я жестокая и бессердечная.

Элена немного помолчала.

– Знаешь, Ви, ты прошла через ад, и твое сердце ожесточилось, но с каждым днем жестокости в нем становится все меньше. Так ты меня прощаешь?

Элена никогда не лгала, даже если просила прощения. Благодаря этому качеству она была замечательным другом, но оно страшно действовало на нервы. Будь она менее доброй и отзывчивой, подобная прямолинейность могла бы довести человека до бешенства. Хью Висельник тоже всегда говорил правду и бил ею по голове, словно молотом. Доброта Элены обезоруживала, и на нее невозможно было рассердиться.

– Хорошо, – согласилась Ви, – чего ты от меня хочешь?

По лицу Элены пробежала тихая улыбка, похожая на солнечный луч, пробившийся сквозь темные тучи. Она становилась божественно прекрасной, когда улыбалась так тепло и искренне. Ее красота не имела ничего общего с ослепительным блеском куртизанок, хотя только Всевышний и Ви знали, какой способной ученицей оказалась Элена, когда в последние два месяца постигала искусство куртизанок, и какую радость от него получала. И все же ее красота была другой, удивительно женственной и влекущей к себе людей. Если Элена чему-нибудь радовалась, то делилась радостью со всеми людьми. Ее наивность и способность видеть в других только хорошее действительно пробуждали в душах людей добрые чувства.

– Я рада, что мы с тобой подружились, Ви, и давно собиралась завести этот разговор.

Элена нахмурила брови, не зная, с чего начать, а Ви снова почувствовала, как к горлу подкатывается предательский ком. Ничего не поделаешь, придется выслушать ее до конца. Пути к отступлению нет.

– Я знаю, что скоро умру, и очень боюсь, особенно сейчас. – Она положила руку на живот, словно желая защитить еще не родившееся дитя. – Скажу честно, я жаловалась Господу на судьбу. Знаю, ты либо сочтешь меня праведницей, либо решишь, что я себя обманываю. И все же я спрашивала Господа, как я могу остаться в живых, не нарушая его замысла. Я хочу жить, и чтобы Кайлар был рядом, и наш ребенок тоже. Хочу, чтобы Кайлар выполнил все, предназначенное Всевышним.

– И что ответил твой Бог? – поинтересовалась Ви.

Элена общалась со своим Богом совсем не так, как Ви с Нисосом. И не важно, существует ли этот Бог на самом деле. Элена в него искренне верит, и нельзя смеяться над верой человека, стоящего на пороге смерти.

– Он говорит, что не оставит меня.

– О, это обнадеживает, – заметила Ви.

– Да, – согласилась Элена, не замечая сарказма в словах подруги или не желая его замечать. – Кайлар думает… Он боится, что обречен на одиночество, и считает последние два месяца украденными у судьбы, которую ему удалось обмануть. Но он не рожден для одиночества, Ви. Однако раны, нанесенные ложью, залечиваются долго. После моей смерти я хочу, чтобы ты позаботилась о Кайларе. Во всех отношениях. Кайлар – самое дорогое, что у меня есть в этом мире, и я вверяю его тебе. Ты будешь ему нужна и сама поймешь, когда наступит подходящий момент и Кайлар будет к этому готов.

Ви, конечно же, не раз приходили в голову подобные мысли, особенно когда, сидя у себя в комнате, она слышала, как за тонкой стеной новобрачные предаются ласкам. Да, девушка сотни раз думала о том, что ее муки не будут длиться вечно, весной Элена умрет, и после ее смерти она сможет заполучить Кайлара.

– Я вела себя, как последняя эгоистка, – призналась Элена, – не видела вокруг никого, кроме нас с Кайларом. Ведь нам было отведено всего два месяца. Я знаю, какую цену ты заплатила за наше короткое счастье, видела твое лицо утром, после каждой нашей ночи любви. Ты его любишь, Ви, и не знаю, как я бы повела себя, поменяйся мы ролями. Да, на твоем месте я бы с нетерпением ждала… смерти соперницы, и в этом нет ничего особенного. Все так и должно быть.

– Нет, не должно. Разве можно желать смерти подруге? – спросила сдавленным голосом Ви, чувствуя, как на глаза накатываются слезы.

– Ви, я прощаю тебя за все, что ты подумала или сделала. Все будет хорошо. У Господа всегда есть своя цель, даже если мы иногда не понимаем ее смысла.

– Ты уходишь? – спросила Ви.

– Да.

– И ты ему ничего не сказала?

– Я хотела, но Кайлар не готов услышать правду. Ви, помоги ему понять, что полюбить еще раз не означает предать прежнюю любовь. Ведь он бессмертен, а вечно жить без любви равносильно адским мукам.

– Когда ты нас покидаешь?

– Сейчас.

– Куда пойдешь?

– Король Джайр через несколько недель выступает с войсками на Халидор. В его армии есть женщины, и я к ним присоединюсь. По крайней мере, рассчитываю на это. Возможно, Господь предначертал мне иное предназначение.

– Почему ты хочешь к ним присоединиться?

– Чтобы Кайлар тоже пришел туда. Он поклялся, что больше не покинет меня ради Логана, но именно там его место. В любом случае я умру в борьбе за правое дело.

– Ты не воин, Элена.

– Нет, но я – борец.

– А ты представляешь, что может натворить Кайлар, когда все узнает? – спросила Ви.

– Я оставила ему на столе письмо, в котором говорю, что останусь на ночь в Часовне. Надеюсь, в письменном виде ложь мне удастся лучше, чем глядя в глаза собеседнику. Мне нужно получить преимущество во времени. Вот еще одно письмо, и в нем говорится правда. – Элена на мгновение замолчала. – Нет, не вся правда. Я не сказала, что беременна, ведь ему и так будет больно. Пожалуйста, позаботься, чтобы он получил письмо. – Она протянула записку Ви.

– И ты хочешь втянуть меня в свои дела?

– Он почувствует твое соучастие через существующую между вами связь. Возможно, ты захочешь остаться на пару дней в Часовне.

Элена обняла подругу, сначала неловко, а потом с неистовой силой. Ви тоже обняла Элену, не в силах сдержать слезы, и тут же почувствовала тревогу и смятение Кайлара, хотя он находился за милю от этого места. Ви чувствовала его удивление, казалось, он хочет спросить: «Неужели ты плачешь?!» Она тут же послала волну, которая должна была успокоить Кайлара, но вместо этого еще больше сбила его с толку.

– Не хочу тебя отпускать, – призналась Ви.

Элена отодвинулась и внимательно посмотрела ей в глаза.

– Ты говоришь искренне, я вижу. Хотя это далось нелегко.

– У меня никогда не было подруги, – прошептала Ви, – и я не хочу тебя потерять.

– Ви, ты гораздо лучше, чем думаешь о себе. Да благословит тебя Господь.