Текст книги "По ту сторону тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

48

Дориан и Дженин сидели в саду. Он отпустил слуг, и некоторое время они провели в полном молчании.

– Сожалею, что пришлось убить вюрдмайстера, – вымолвил наконец Дориан.

Дженин посмотрела на него с удивлением.

– Почему? Потому что твой поступок огорчил меня, или он был неправильным?

Дориан на мгновение задумался.

– Я мог бы обойтись с ним не так жестоко.

– Ведь он несет ответственность за этелингов?

– Да, – тихо откликнулся Дориан.

Дженин сорвала красный цветок с шестью лепестками, каждый из которых украшала пурпурная звездочка. В Халидоре цветок звездоцвета символизирует большую удачу, так как цветет раз в семь лет. Увядший звездоцвет, наоборот, предвещает горе. В саду божественного повелителя звездоцветы цветут круглый год, но цветы увядают, не успеет пройти и пары часов после того, как их сорвут. Вир не годится для поддержания жизни.

Дженин долго рассматривала цветок, а потом тихо проговорила:

– Мой господин, тебе, как и всем, известно, что мой отец был глуп, но люди не знают, что мать обладала блестящим умом. Отец ее боялся и старался изолировать, чтобы она не стала более могущественной, чем он сам. И она это допустила, потому что не хотела заниматься политикой, которая представлялась ей слишком тяжелым и грязным делом. Во время своего правления отец наделал множество ошибок, но единственная ошибка матери обошлась нам дороже, так как она отказалась управлять. Из-за этого я потеряла любимого мужчину, который бы стал великим королем. Вот почему я не намерена сворачивать с избранного пути и отказываться управлять людьми только потому, что это занятие кажется грязным. Мой народ заслуживает лучшего. И я не собираюсь лицемерно осуждать твои действия, когда тебе на каждом шагу приходится сталкиваться с опасностями, о которых я не имею представления.

– Я хочу править не ради того, чтобы упиваться властью. Тогда не стоило и начинать. Я хочу исправить все, что сотворили со страной мои предки. Не знаю, сумею ли и можно ли вообще это исправить.

По лицу Дженин пробежала тень, и какое-то время она сидела молча, а Дориан терпеливо ждал. Наконец девушка заговорила:

– Мой господин, я видела, как ты силен и решителен, зачем же ты потом идешь ко мне и извиняешься за поступки, которые должен был совершить? Вероятно, можно было сделать и по-другому, ну и что с того? Опасность возникла неожиданно, и ты мгновенно принял правильное решение. Я хочу, чтобы ты знал: ради меня не нужно проявлять слабость. В своей жизни я повидала достаточно слабых мужчин. Хочу задать тебе вопрос, который волнует весь народ. Ты действительно намерен стать повелителем или просто хочешь выжить и, дождавшись удобного момента, сбежать?

Слова Дженин застигли его врасплох. Дориан никогда не думал, что встретит старость королем-богом. Возможно, потому, что не мог припомнить ни одного предсказания, где представал в роли престарелого короля-бога, или же просто боялся связать навеки свою судьбу с этой страной. Дориан не задумывался даже над тем, что произойдет через год. Живя сегодняшним днем, он пренебрег многими важными вопросами, требующими немедленного решения. Ничего не сделал, чтобы привлечь на свою сторону племена горцев, не выступил против Нефа Дады, не предпринял никаких мер, чтобы обезопасить этелингов. И если Дженин воспринимает его нерешительность как слабость, сколько еще людей разделяет ее мнение?

– Я – повелитель и останусь им до конца жизни, какой бы долгой она ни была.

– Тогда управляй страной так, как подобает повелителю.

– Понимаешь ли ты, о чем говоришь? Здесь, с этим народом?

– Нет, – честно призналась Дженин. – Но я доверяю тебе.

Дориан всегда считал Дженин наивной девочкой и теперь понял, как ошибался. Ей не хватает опыта, и она не искушена во многих вопросах, однако отнюдь не наивна. Приобретение жизненного опыта пока приводит ее в ужас, однако Дженин смотрит на мир без розовых очков и не испытывает сочувствия к убийцам мужа и всей своей семьи. А монарх должен обладать твердостью характера и несгибаемой волей.

Дженин поднялась и собралась уходить, чтобы заняться приготовлениями к свадьбе. Дориан кивнул девушке и, погрузившись в свои мысли, машинально обратился к талантуи сплел простое заклинание, чтобы сохранить звездоцвет от увядания. Обычно заклинание действовало даже на самый капризный цветок, и он оставался свежим в течение месяца. Однако Дориан совсем упустил из виду, какое огромное количество вира использовалось при выращивании звездоцветов. Вир и талант,соприкоснувшись, вступили в противоборство, а цветок почернел и безжизненно повис в руках Дженин.

Дориан тихо выругался.

– Прости, моя госпожа. Ты дала мне много пищи для размышлений, и должен отметить, ты мудра не по годам. Спасибо за все.

Он сорвал еще один звездоцвет и обернул виром, чтобы сохранить его свежесть для Дженин. Цветок проживет несколько дней, а потом Дориан сорвет еще один.

Королевские гвардейцы молча пропустили Кайлара. Илена Дрейк стояла у двери, сложив на груди руки.

– Прости, – пробормотал Кайлар.

– Как ты можешь так поступать с Эленой? – возмущенно спросила она.

Кайлар ничего не ответил; как в тумане, он прошел мимо девушки и стал подниматься по лестнице, ведущей в покои королевы. Из ладони вырос ка'кари, превратившийся в кинжал, но в следующее мгновение втянулся обратно в руку. Неужели у Ви никогда не возникало трудностей, связанных с ремеслом? Оказывается, все просто. Немного флирта, пара непристойных намеков, и жертва добровольно уединяется, обеспечивает тебе свободный вход в свои покои и хранит этот визит в тайне. Обычно у Кайлара на подготовку убийств уходило много времени, а сейчас он идет в распахнутую настежь дверь, и все происходящее кажется обманом. Стражники даже не забрали у него кинжал.

Прислонившись к двери, Кайлар перевел дыхание. Свидетелем скольких смертей ему довелось стать в этом месте! Покои Тэры Грэзин раньше принадлежали Гэроту Урсуулу, и всего несколько недель назад здесь стояли статуи, сделанные из тел убитых девушек. Интересно, куда они делись? Если когда-нибудь удастся найти Трудану Джадвин, он сделает статую из Хью Висельника, и мерзавец будет выглядеть приличнее, чем в жизни.

Господи, какие кровожадные мысли бродят в голове! Кайлар постучал в дверь.

Послышалось шарканье босых ног по мраморному полу, и Тэра Грэзин открыла дверь. Кайлар с удивлением отметил, что королева полностью одета. Тэра подошла ближе и нежно, с наслаждением, поцеловала его в губы, а потом слегка отступила назад, не прерывая поцелуя. Кайлар последовал за ней, предоставляя королеве ведущую роль в любовном диалоге. Закрыв дверь, Тэра обняла гостя.

– Надо спешить, – пробормотала она между поцелуями. – Я ведь не могу пропустить торжество, устроенное в мою честь. Если твой язык хотя бы вполовину так искусен, как ты намекал, я очень быстро отвечу тебе взаимностью. Не сомневайся.

Королева озорно захихикала.

Кайлар сам удивился, как все оказалось легко и просто. Тэра выше Элены, и ее губы не такие полные и чувственные, но, лаская королеву, он испытывал те же чувства. Кайлар пробежал пальцами по ее шее и, изображая нарастающую страсть, стал гладить спину, спускаясь все ниже и ниже, до самой ложбинки, где начинаются ягодицы. К своему удивлению, он понял, что Тэра успела снять нижнее белье.

– Как я обычно говорю: сделаем все быстро и чисто, – снова захихикала королева. – Потом у нас будет время посвятить этому занятию больше времени, не опасаясь испачкаться.

«Вот мерзкая сука! Сама не знаешь, о чем говоришь. Да и я тоже хорош! Почему не положу конец этому мерзкому фарсу? Давай, Кайлар, делай свою работу!»

Тэра толкнула Кайлара на кровать, и, как только он закрыл глаза, перед ним возник образ Ви. Девушка стояла рядом с кроватью и выглядела рассерженной. Тэра навалилась сверху всем телом и спустила платье с плеч.

– Поцелуй меня, – приказала королева.

Ви по-прежнему стояла у кровати, испепеляя Кайлара взглядом, и он ясно чувствовал переполняющий ее гнев. Кайлар понимал, что перед ним всего лишь видение, но от этого оно не становилось менее ярким.

Тэра что-то недовольно забормотала и спустила лиф платья еще ниже, прижимая обнаженную грудь к лицу Кайлара. Вдруг он почувствовал, как к горлу подступила тошнота, а лицо покрылось капельками пота.

В этот момент дверь распахнулась, и раздался дикий, нечеловеческий вопль. Кайлар заморгал, стараясь рассеять мелькающие перед глазами черные пятна. Тэра не успела сообразить, что происходит, кто-то врезался в нее с разбега, сбив Кайлара на пол.

Кайлар быстро вскочил на ноги, черная пелена перед глазами исчезла, и он увидел Люка Грэзина, который сидел верхом на сестре и бил ее кулаками, выкрикивая грязные ругательства. Наконец, обессилев, Люк сполз с королевы.

– Ты убила Натэссу! – крикнул он в лицо сестре. – Ты убила нашу сестру!

– Нет, клянусь, – залепетала Тэра.

Из рассеченного лба королевы струилась кровь, а губы распухли от ударов.

Последнее пятно мрака, которое Кайлар увидел в глазах Тэры, встало на место, и все прояснилось.

– Она отправила гонца к Гэроту Урсуулу, – сказал Кайлар. – В послании говорилось, что Натэсса едет в Гавермер в сопровождении всего двух стражников. Тэра об этом позаботилась.

Тэра открыла от изумления рот, не понимая, что происходит, а Люк не отрывал глаз от лица сестры, на котором Кайлар только что прочел страшную вину.

– Я пошла на это ради нас. Натэсса хотела нас выдать! Ради всех святых, Кайлар, помоги мне! – умоляла Тэра, совершая тем самым роковую ошибку.

Тэра Грэзин еще могла остановить Люка, если бы у нее хватило ума не напомнить ему о присутствии другого мужчины, с которым она намеревалась заняться любовью. Издав звериный рев, Люк снова набросился на сестру и ударил кинжалом в живот. Тэра пронзительно вскрикнула, и юноша попятился назад, но тут же снова пошел в наступление и, видя, что сестра хочет встать, полоснул ее по руке. Королева бросилась к стене, где висел шнур от колокольчика, Люк догнал ее и, схватив за платье, ударил кинжалом в спину, а потом уронил оружие на пол.

Тэра наконец добралась до шнура и что есть силы стала его дергать. Подобрав с пола окровавленный кинжал, Люк снова двинулся на королеву. По перекошенному от гнева и горя лицу катились слезы. Она поднялась и снова упала на пол, а Люк, задыхаясь от рыданий, все посылал проклятия на голову сестры. Кайлару хотелось знать, видит ли Люк то же, что и он сам. Лишенная власти Тэра Грэзин, утратившая всю надменность, представляла собой жалкое зрелище. Сжавшись в комок, она забилась в угол.

– Люк, пожалуйста. Я же тебя люблю. Прости меня, прости…

Наверное, Люк и правда увидел то же, что и Кайлар. Он вдруг застыл на месте, не выпуская из рук кинжала, но Кайлар понял, что больше он не нанесет ни одного удара.

Кайлар видел, что раны Тэры не смертельные, особенно если учесть, что во дворце живет колдунья, владеющая зеленой магией. Тэра скоро выздоровеет и почувствует себя в неоплатном долгу перед Часовней. Потом она прикажет казнить брата и воспользуется сочувствием людей, чтобы обрушиться на своих врагов, как реальных, так и воображаемых. Бедный Люк Грэзин, ведь этому придурку нет и восемнадцати лет!

Кайлар ударил юношу по лицу и вырвал у него из рук кинжал. Люк рухнул на пол как подкошенный.

– А теперь смотри на меня, – приказал Кайлар.

В любую минуту здесь могут появиться королевские гвардейцы, а до их прихода Кайлару никто не помешает перерезать Тэре горло, ударить Люка по голове, чтобы он потерял сознание, а потом выпрыгнуть в окно и присоединиться к гостям. Люку отрубят голову, обвинив в государственной измене и убийстве королевы, а Логан станет королем. Наверняка тот, кто сообщил Люку о злодейском убийстве младшей сестры, рассчитывает именно на такой исход.

Люк встретился глазами с Кайларом, и тот смог рассмотреть душу юноши, после чего громко выругался.

– Послушай, Люк Грэзин, ты не убийца. Ты шел сюда, не прячась, мимо десятков свидетелей.

– Помоги мне, – взмолилась Тэра.

Кайлар снова посмотрел Люку в глаза и увидел на юноше тяжелые цепи, скованные другими людьми. Конечно, никому в голову не пришло бы назвать его святым или даже жертвой, но и смерти он не заслуживает.

– Скажи честно, – обратился к нему Кайлар, – если бы тебе представилась возможность сесть на трон, ты бы ею воспользовался?

– Нет, черт возьми! – воскликнул Люк, и Кайлар видел, что юноша говорит правду.

– Тогда я кое-что для тебя сделаю. Во-первых, знай, что ты никого не убил, и сестра умрет не от нанесенных тобой ран. Во-вторых, послушай добрый совет: найди лучшее применение своей жизни и попытайся стать путным человеком. И в-третьих, я избавлю тебя от зрелища, которое преследовало бы тебя до конца дней.

– Что? – не понял Люк.

Кайлар ударил юношу по голове, и тот упал на пол как подкошенный, а Кайлар взял его окровавленные руки в свои. Потом он в двух местах разрезал надетую на Люке тунику и ударил брата Тэры кинжалом в плечо, позаботившись, чтобы рана была неглубокой.

– Что ты делаешь?! – воскликнула пораженная ужасом королева.

Кайлар надел на лицо маску судьи.

– Я пришел за тобой, Тэра. – Ка'кари снова проник в его кожу.

Королева в ужасе закричала, а он схватил Тэру за волосы и поднял на ноги. Потом вонзил кинжал Тэре в плечо, а свободную правую руку прижал к кровоточащей ране в животе. Размазав кровь по лицу, Кайлар вытащил кинжал из плеча Тэры. Он стоял за спиной королевы, используя ее в качестве щита, который заслонит от ворвавшихся в комнату гвардейцев. Королева молила о пощаде и сквозь рыдания изрыгала проклятия, но Кайлар ее не слушал. Он вдохнул воздух всей грудью и почувствовал запах ее волос. От них исходил аромат юности и обещания наслаждений.

В коридоре послышались тяжелые шаги и лязг железа, а потом, бряцая оружием, в комнату ворвалась дюжина королевских гвардейцев. Вслед за ними появились Логан Джайр с герцогом Уэссеросом и их гвардейцы. Кайлар и Тэра оказались в кольце вооруженных людей.

– Брось кинжал! – крикнул кто-то из гвардейцев. – Немедленно брось кинжал!

На Кайлара было нацелено несколько десятков мечей.

– Помогите! – молила королева.

– Кайлар! Заклинаю тебя всеми богами, не делай этого! – воскликнул Логан.

Прекрасно! Отличная работа. Десятки свидетелей слышали, как Логан призывает Кайлара образумиться. Теперь нужно довести дело до конца. Кайлар придал лицу выражение отчаянной решимости.

– Люк хотел меня остановить и не смог! – выкрикнул он с видом одержимого. – И вам это не удастся!

Кайлар занес руку с кинжалом и одним движением перерезал Тэре Грэзин горло. По комнате пронесся вопль ужаса.

49

– Матушка, как идут приготовления к свадьбе? – спросила Кайде, входя в кабинет матери.

Дона Вариямо оторвала глаза от бумаг, разложенных на письменном столе. Она обожала списки и реестры.

– С нашей стороны, все находится под контролем. Все извещены о порядке проведения церемонии и о местах, которые они займут в соответствии с положением. Меня только тревожит мать Ошоби. У нее мозги, как у птички колибри, с той разницей, что колибри может на некоторое время неподвижно зависнуть в воздухе. Полагаю, та часть церемонии, за которую отвечает семейство Такеда, обернется полной катастрофой. – Дона сняла с носа пенсне. – Я слышала, в городе объявился сумасшедший, который утверждает, что он один из Тофьюсинов.

Она сказала «один из Тофьюсинов», как будто их несколько.

– Он ничего собой не представляет. Какой-то чудак с белыми волосами, – ответила Кайде, небрежно махнув рукой. – Матушка, мне нужен твой совет. Чести нашей семьи нанесено оскорбление, и люди, возможно, станут обсуждать нелицеприятные вещи во время свадебной церемонии. Вот я и решила покончить с этим прямо сейчас. Одна из кузин наставила рога супругу, а сейчас клянется, что это случилось давно и связь была короткой. Однако последствия преступной связи дают о себе знать и по сей день. Как мне поступить?

Дона Вариямо удивленно подняла брови, всем своим видом давая понять, что ответ очевиден и со стороны Кайде задавать подобные вопросы – непростительная глупость.

– Разврат нельзя терпеть, Кайде. Распутная женщина является бесчестьем для всех нас.

– Прекрасно. Я прослежу, чтобы были приняты необходимые меры.

– Кто это?

– Матушка, – тихо продолжила Кайде, – хочу задать тебе вопрос, и, если ты солжешь, последствия окажутся куда страшнее, чем можно себе представить.

– Кайде! Разве так подобает разговаривать с матерью?

– Прибереги высокопарные речи для другого случая.

– Твой тон столь неуважителен, что я…

– Молчать! – одернула ее Кайде.

Дона Вариямо была так потрясена поведением дочери, что не сумела немедленно прибегнуть к своей излюбленной тактике.

– Ответь, ты перехватывала письма, которые мне писал Солон Тофьюсин? – спросила Кайде.

Дона Вариямо часто заморгала и с видом оскорбленной добродетели ответила:

– Разумеется, нет.

– И сколько времени это продолжалось? – настаивала Кайде.

– Не помню.

– Сколько времени? – повторила вопрос императрица.

Мать императрицы долго молчала, а потом тихо ответила:

– Много лет. Письма приходили каждый месяц, а иногда и чаще.

– Каждую неделю?

– Кажется.

– И куда ты их дела, матушка?

– Этот Солон еще хуже своего братца.

– Не смей напоминать мне об этом чудовище, матушка! Где письма?

– Да там сплошная ложь. Я их все сожгла.

– Когда он перестал их посылать? – продолжила допрос Кайде.

На мгновение лицо Доны приобрело смущенное выражение.

– Не помню точно. Лет десять назад, – слукавила она.

– Он продолжал писать? Не смей мне лгать! Слышишь, не смей!

– Сейчас они приходят всего несколько раз в год. Как я понимаю, это какой-то самозванец, который снова хочет разбить тебе сердце. Послушай меня, Кэ, не позволяй этому чужестранцу разрушить все, что строилось с таким трудом. Даже если он и в самом деле Солон, ты его совсем не знаешь. Если отложишь свадьбу, тебе конец. Королева может выйти замуж только во время сбора урожая, а потом по морю сюда невозможно добраться, знатные дворяне с других островов не смогут присутствовать на церемонии. А тебе это необходимо. Нельзя еще раз нанести обиду семейству Такеда.

С момента вступления на престол клан Такеда стал для Кайде бельмом на глазу. Много лет они стремились к этому браку, и если, будучи юной девушкой, она поклялась, что никогда не станет женой Ошоби, то теперь поняла, что иного выхода нет.

– Матушка, до конца ли ты была искренней со мной? Нет ли еще какой-нибудь тайны, в которой ты хочешь исповедоваться?

– Конечно же нет.

– Подумай как следует. – Кайде подняла вверх палец. – Ты не такая искусная лгунья, какой себя считаешь.

Мать императрицы немного помедлила с ответом, придав лицу горестное выражение человека, незаслуженно обиженного подозрениями.

– Мне нечего сказать.

Кайде ошиблась, ее матушка была заправской лгуньей.

– Пригласи сюда моего личного секретаря и управляющего, – велела она стражнику.

– Кэ, что ты творишь? – возмутилась Дона.

Через пару минут в комнату зашли секретарь и управляющий, и Кайде попросила их подождать за дверью.

– Матушка, ты и есть та женщина, которую сама назвала распутницей. Ты изменила отцу и запятнала позором всех нас.

– Нет! Я никогда…

– Неужели ты надеялась выйти сухой из воды? Ведь ты прелюбодействовала с императором, вокруг которого круглые сутки полно телохранителей и рабов. А ты сама, дама из знатной семьи, с кучей собственных телохранителей и рабов? Неужели ты думала, что все слепы?

В первый раз за всю жизнь Кайде увидела в глазах матери страх.

– Кэ, все это было несерьезно.

– Пока ты не забеременела, не зная, кто отец ребенка.

Дона Вариямо стояла как громом пораженная, не веря, что все ее тайны принесли гнилые плоды в один и тот же день. Секретарь, управляющий и стражники столпились у дверей, разинув рты, не смея даже дышать.

– Матушка, много лет я не понимала, почему такая честолюбивая женщина, как ты, не хочет, чтобы я вышла замуж за принца Солона. А оказывается, все просто. Ты боялась, что он мой брат и из-за твоей распутности я, сама того не ведая, вступлю в кровосмесительный брак. Что ж, чувство чести у тебя есть, хотя и извращенное.

По щекам Доны градом катились слезы.

– Кайде, я была так молода, а он клялся, что любит меня.

– Ты поверила зеленым магам, когда они осмотрели меня? Я тогда не поняла, зачем это понадобилось. Ведь мне было всего девять лет, а талантне проявляется в таком раннем возрасте. Они сказали, что я – Вариямо. Разве ты не почувствовала облегчение?

– Солон вернулся домой, выучившись в девятнадцать лет на настоящего синего мага. Он попросил меня о тайной встрече. Вот тогда-то я его и раскусила. Он старался вести себя обходительно, клялся, что никогда тебя не обидит, а мне, Кайде, в словах Солона слышалась угроза. А если бы он тобой пресытился? Что тогда? Или если бы я имела несчастье его рассердить? Он мог уничтожить меня одним своим словом. Пришлось бы стать его рабыней до конца дней. А если бы ты вздумала ему возражать? Он мог бы солгать, заявив, что маги признали тебя незаконнорожденной. Поскольку Солон был сам сильным магом, все поверили бы ему, а мы бы потеряли все. У нас оставался единственный выход – отослать его подальше от нашей семьи. Мне вовсе не хотелось причинить Солону страдания, я даже предложила ему продолжить учебу в Шо'сенди, а это высокая честь.

Несмотря на гнев, лицо Кайде разгладилось. Решение принято, правда восторжествовала, и теперь можно позволить себе погоревать.

– Значит, ты лишила меня возможности стать счастливой только потому, что заподозрила в непорядочности человека, которого я люблю? Решила, что он не сдержит слова?

– Я защищала всех нас. Поверь, люди не такие хорошие, какими притворяются, – оправдывалась Дона.

– В отношении тебя это сущая правда, – согласилась Кайде. – Секретарь Тайябуса, – обратилась она к чиновнику, – запишите, что с этого момента королева-мать лишается всех привилегий и титулов и изгоняется со всех островов и территорий, принадлежащих Сету. С завтрашнего дня приказ вступает в силу, и, если ее увидят в пределах Сетской империи, наказанием за ослушание станет смерть. Управляющий Иньюи, на рассвете сопроводите ее в гавань и оплатите проезд до любого порта, который она назовет. Вы дадите ей десять тысяч яссов и проконтролируете, чтобы она покинула страну. Бывшая королева-мать может взять с собой одного из слуг, если найдется доброволец, желающий ее сопровождать.

Все присутствующие не могли оправиться от потрясения.

– Матушка, – снова обратилась Кайде к матери, – если бы ты солгала впервые, я бы не пошла на крайние меры. Эта ложь станет для тебя последней. Стража, приказываю не спускать с нее глаз. Два человека должны постоянно находиться рядом с ней. Вряд ли бывшая королева-мать покусится на свою жизнь, но от распутницы и лгуньи можно ожидать чего угодно, в том числе и кражи.

– Ты на это не пойдешь, – задыхаясь, прошептала Дона. Казалось, она вот-вот лишится чувств.

– Уже пошла, – возразила Кайде.

– Ведь я – твоя мать.

Кайде шагнула к матери, повернула ее к себе лицом и поцеловала в лоб. Потом императрица взяла в руку шесть платиновых цепочек, соединявших щеку с ухом, и изо всей силы рванула на себя. Дона пронзительно вскрикнула. Из разорванного уха и щеки хлынула кровь.

– Отныне ты не являешься королевой-матерью, – объявила Кайде, – и не зовешься Доной Вариямо. С этого момента имя тебе – Дона Изгнанница. Стража!

Капитан гвардейцев и его помощник взяли изгнанницу под руки, намереваясь вывести из комнаты.

– Кэ! Кайде! Умоляю!

– Капитан, – обратилась к начальнику стражи императрица, когда гвардейцы подтащили пленницу к двери, – о том, что здесь произошло…

Капитан окинул взглядом своих подчиненных.

– Ваше величество может положиться на моих людей.

Секретарь Тайябуса многозначительно откашлялся:

– Я переписал имена всех, кто присутствует в этой комнате. Если кто-нибудь из них распустит язык, его сразу же найдут и накажут соответствующим образом.

Тайябуса смерил тяжелым взглядом замерших от страха слуг.

– Наоборот, – возразила Кайде, – наказывать никого не станут. Пусть рассказывают. Моя покойная мать опозорила семью, и я не намерена ее щадить, замалчивая преступления, которые она совершила. Более того, мой нареченный и его семейство заслуживают права узнать всю правду до того, как мы сочетаемся браком.

Если семейство Такеда станет настаивать на браке, зная правду, им будет труднее справиться с Кайде. Гораздо хуже, если они «случайно» узнают о постыдной тайне после свадьбы. Кроме этого, Такеда вряд ли могут серьезно навредить. Несмотря на популярность, которой пользуется Ошоби у городской стражи и гвардейцев, государственный переворот маловероятен. Скорее всего, они отложат свадьбу до весны, и Кайде выиграет время, а значит, получит дополнительные возможности. Лично для нее ситуация складывается хорошо, а вот для Сета – очень плохо. Отложив свадьбу, Такеда удалятся на свой родовой остров, а это означает, что весной они вернутся, чтобы начать войну.

Проснувшись с восходом солнца, Ви уселась на кровати и спустила ноги вниз. После ухода сестры Ариэль она почти не спала, а потом приснился ужасный сон про Кайлара, где проливались реки крови. Возможно, это какое-то знамение. Сегодня утром она встречается с Эленой. Ви прикоснулась к тазику для умывания и громко сказала: «Холодно!» По корочке льда стали паутиной расползаться трещины, и девушка, зачерпнув рукой воды, ополоснула лицо. От холода перехватило дыхание. Закончив утренний туалет, она натянула на себя мешковатое платье послушницы и завязала волосы белой лентой, которую дала сестра Ариэль.

За дверью послышались знакомые шаркающие шаги. Сестра Ариэль постучалась в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла в комнату.

– Ты уже встала! – удивилась она. – Пойдешь к Элене?

– Она еще наверху, где эфес меча серафима? – спросила Ви.

– Ули говорит, она еще молится. Послушай, Ви, – сестра Ариэль на мгновение замолчала, – теперь ты одна из нас, и серафим заплатит все твои долги. Если сочтешь нужным, можешь предлагать Элене все, что угодно.

– Думаю, она не преследует корыстных целей, – возразила Ви.

– Вполне разделяю твое мнение. – Сестра Ариэль снова замолчала. – Знаешь, Ви, я думала, тебя придется тащить к Элене силой. Прежняя Ви никогда бы не решилась на такую встречу. А ты – молодец.

Сестра Ариэль рассчитала точно. Теперь все пути к отступлению отрезаны.

Ви добралась до центральной лестницы и стала подниматься наверх. Не успела она пройти и нескольких этажей, как камни стали слабо пульсировать. Так всегда происходит на рассвете. Она остановилась на лестничной площадке, наблюдая, как едва заметные струйки пыли соединяются в ручейки. Они пролетели мимо ног и исчезли в открывшемся в стене отверстии, которое потом сразу же закрылось. Так здесь каждый день убирают пыль. Первые лучи солнца приводят в движение всю скопившуюся грязь и удаляют ее из статуи серафима. Снаружи серафим кажется окруженным ореолом, так как магия отталкивает грязь, дождь и снег. Мусор сбрасывают в озеро, где магические силы его рассеивают, и около серафима самая чистая вода во всем озере Вестаччи.

Тем не менее на плечи послушниц возлагалось множество обязанностей. Магию отключали во всех помещениях, где она могла стать помехой для опытов, которые проводили сестры, или где находились особо чувствительные артефакты. Магия не убирала клочки пергамента, одежду и другие предметы, которые бросают на пол. И все же без помощи магии послушницам пришлось бы заниматься уборкой день и ночь, но содержать Часовню в чистоте все равно бы не удалось. Слишком уж велико это удивительное сооружение.

Ви добралась до верхнего этажа, где находились комнаты сестер, имеющих высшую степень. В Часовне утвердилась неофициальная иерархия, кому и на каком этаже полагается жить и какие сестры имеют право на комнату с окнами на южную сторону, но Ви в ней не разбиралась. К счастью, в вестибюле в этот час никого не оказалось, и девушка направилась в юго-западную часть башни, путь в которую указывали немерцающие светильники. Женщина-серафим держала меч в левой руке острием вниз, а его эфес находился выше талии статуи. Головку гигантского эфеса украшал крупный драгоценный камень круглой формы. Комната представляла собой сферу, откуда сестры могли наблюдать восход и закат солнца. Стены в комнате всегда были прозрачными, и она служила убежищем для тех, кому хотелось предаться размышлениям или, как в случае с Эленой, помолиться.

Набрав в грудь воздуха, Ви решительно открыла дверь и увидела Элену. Девушка смотрела на восток, где находились горы, и от этого зрелища у Ви захватило дух. Никогда в жизни она не поднималась так высоко. Плоскодонные ялики на озере казались не больше пальца на руке. Горы светились в лучах восходящего солнца, которое наполовину вышло из-за горизонта. Ви стала рассматривать лицо Элены, на которое падали мягкие солнечные лучи, и от этого создавалось впечатление, что оно тоже светится. Темно-карие глаза устремлены вдаль, шрамы стали менее заметными. Не отрывая глаз от горизонта, Элена сделала жест, приглашая Ви подойти ближе.

Неуверенной походкой Ви подошла к сопернице и стала рядом. Обе девушки любовались восходом солнца.

Ви не осмеливалась встретиться глазами с Эленой, но молчание слишком затянулось.

– Прости, что прерываю твои молитвы. – Ви вытащила нож и, положив его на раскрытые ладони, протянула Элене. – Я причинила тебе и Кайлару большое зло и дала обещание его искупить. Если хочешь… Я заслуживаю наказания.

Элена взяла нож и, немного помолчав, сказала:

– Каждое утро Он являет новую милость.

Ви беспомощно заморгала. По щеке Элены скатилась одинокая слезинка.

– Кто? О ком ты говоришь?

– Господь Единый. Если Он тебя прощает, как я могу затаить на сердце злобу?

– Что? – не поняла Ви.

Элена взяла Ви за руку и крепко сжала в своей, и в этом жесте не было намерения мстить сопернице. Лицо Элены выглядело спокойным и умиротворенным, и постепенно ее спокойствие передалось Ви, проливаясь целительным бальзамом на обнаженные нервы.

Так они стояли плечом к плечу, глядя на новорожденное солнце. Потом Элена повернулась лицом к Ви, и их глаза встретились. Ви больше не испытывала страха.

– Я верю, что у Господа есть для меня особое предназначение, пока не знаю, в чем оно заключается, но уверена – не в том, чтобы лишить тебя жизни. – Элена отложила нож в сторону. – Мы вместе попали в большую беду. Будем и дальше держаться вместе, идет?