Текст книги "Танго с Бабочкой"

Автор книги: Барбара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

11

Одно дело – задумать преступление, и совершенно другое – стоять на пути его совершения.

Пока Джессика шла в переполненном людьми магазине к противоположной его стороне, где ее уже ожидал сопровождающий, она вдруг снова почувствовала страх и сомнение. Внешне она смотрелась, как и любая другая молодая успешная женщина, аккуратно и консервативно одетая, с красивыми каштановыми модно подстриженными волосами, целенаправленно и уверенно шагающая вперед. Но внутренне Джессика вновь была полна противоречий. Словно какие-то невидимые фантомы удерживали ее, не позволяли ей шагать вперед, хотели предостеречь ее от входа в этот запретный лифт.

Сначала ее отец, который все детство имел на нее сильнейшее влияние: его расположение нужно было заслужить, постоянно день ото дня стараясь достигнуть определенных высот; человек, ради которого она даже однажды морила себя голодом, чтобы снискать его любовь и поощрение.

В школе были священники, которые управляли всеми остальными монахами и, соответственно, всеми учениками; всегда сдержанные, немного устрашающие, чьи слова были законом.

А потом был Джон, она верила, что любила его, но он сковывал ее и зарождал внутри у нее множество сомнений.

Все они возражали против того, чтобы она проходила наверх, в секретные комнаты клуба «Бабочка».

Но разве Труди не говорила постоянно о том, что Джессике нужно быть самостоятельной женщиной? Что для Джона пришло время передать бразды правления в ее руки? В течение восьми лет Джессика верила в то, что она индивидуальность, личность, даже несмотря на свое замужество, независимый от Джона человек. Ее офис, клиенты, дни, проведенные на судебных разбирательствах, – разве они не доказывали этого? Но все же Джессику мучили вопросы и сомнения.

И первый ее вопрос: «Почему я не могу вступить в этот клуб? Это ведь мое право так поступить». Вот в тот-то самый момент она поняла, что ее независимость – всего лишь иллюзия. Все, что она представляла собой в это время, было результатом трудов Джона, она совершенно не стала самостоятельной женщиной. Сегодня она впервые решила сделать самостоятельный шаг к независимости, впервые собиралась совершить что-то, на что не получила разрешения.

– Добрый день, мадам, – поздоровался сопровождающий со значком бабочки на блузе. – Пройдемте, пожалуйста, вот сюда.

Что бы сделали Джон, ее отец, церковь, если бы они обнаружили ее здесь? Когда двери лифта начали закрываться, ограждая ее от суеты «Фанелли» и шумного движения на Родео Драйв, Джессика распрощалась со всеми своими фантомами, оставив их по ту сторону дверей лифта. Свободная и одинокая, она ехала навстречу своей фантазии.

– Что нужно делать в «Бабочке»? – спросила она как-то Труди. – Ты просто входишь в комнату, а он уже ждет тебя там?

– Ты делаешь все, что захочешь, тебе нужно сказать им, как ты хочешь, чтобы все было.

Как я хочу, чтобы все было…

Следуя за сопровождающим, Джессика рассматривала прикрытые двери, мимо которых они проходили. Ни из одной комнаты не доносилось никаких звуков, странная тишина царила в воздухе. Были ли там прямо сейчас какие-то женщины? И какие именно фантазии они претворяли в реальность?

Сопровождающий остановился около одной из дверей и пригласил ее войти.

Сердце Джессики бешено колотилось. Дверь выглядела так же, как и любая дверь в отеле. Только что ожидало ее по ту сторону?

Дверь открылась, и она вошла.

Ступила прямо в свою фантазию.

Все было как в ее фантазии: опилки на полу, простые столы, приглушенный свет и бар в противоположном конце комнаты, где ее ожидал одинокий ковбой, одной ногой опирающийся о медную ножку стола. На нем были джинсы, рубашка и ковбойская шляпа, прямо как в вестерне. Он слушал музыку и выпивал.

Когда дверь за Джессикой закрылась, оставив позади сопровождающего, холл, Родео Драйв и реальность, ковбой посмотрел на нее. Улыбка разлилась по его лицу.

– Приветик, – проговорил он тихо.

– Привет, – ответила Джессика, дергая взад-вперед молнию на сумке.

– Можно мне купить вам что-нибудь выпить?

Она посмотрела на бар. Позади располагалось большое зеркало, оно визуально увеличивало размеры комнаты с бутылочками ликера, тянувшимися рядами вдоль полок. Она замешкалась на мгновение, сердце колотилось. Она прошла к бару, положила сумку на стул:

– Здесь, кажется, больше никого нет…

– Нет, мэм, только вы и я. Совсем одни. Что вы хотели бы выпить?

Она взглянула на него. Он был совсем молод, около двадцати, с красивой самоуверенной улыбкой. Он медленно снял шляпу и поправил песочного цвета волосы.

– Белое вино, пожалуйста, – отвечала она.

Зайдя за барную стойку и наклонившись, он спросил:

– Какая там сейчас погода? Утром, кажется, собирался дождик.

– Нет, – отвечала она, немного задыхаясь. Она наблюдала за его красиво вылепленными руками, как они ловко управлялись с бокалом и наливали вино из бутылки. На нем была рубашка, достаточно обтягивающая его плечи, с небольшими перламутровыми пуговицами. Верхние пуговицы были расстегнуты, она видела его красивую грудь. – Пока дождя нет…

– Так и не могу привыкнуть к зимам в Калифорнии, – сказал он, улыбаясь и протягивая ей бокал вина. Их пальцы соприкоснулись. – Там, откуда я родом, сейчас уже снега по колено!

Она посмотрела в сторону, не зная, что на это ответить. Он зашел сзади и взял кружку пива. Немного они постояли в тишине, ни слова не говоря. Джессика старалась не смотреть на их отражения в зеркале, он рассматривал ее. Наконец он проговорил:

– Думаю, мы найдем, чем заняться сегодня ночью.

Она кивнула, пульс у нее зашкаливал.

Музыка звучала медленная и немного грустная.

– Вы хотите потанцевать?

Джон был единственным мужчиной, с кем она когда-либо танцевала, единственным мужчиной, чье тело она действительно чувствовала. Объятия с ее братьями всегда были очень краткими, она не помнила объятий и своего отца.

Вот почему казалось таким странным чувствовать, как руки этого мужчины обхватывают ее, чувствовать его настолько близко, ощущать тепло его кожи сквозь блузку. У Джона было упругое тело, как и у этого ковбоя. Но немного по-другому, едва различимо. Пахнул он тоже по-другому. Ковбой повел ее на танцпол достаточно твердо. Они едва касались друг друга. Джессика не смотрела на него, но сфокусировалась на одной точке, где-то у него над плечом. Стены были украшены, она поняла это только сейчас. Все в стиле Дикого Запада: седла, стремена висели на стенах, а еще повсюду развешаны старомодные таблички, рекламирующие бритье за пять центов. Она не сводила глаз со стен, перечитала все таблички, пока он медленно поворачивал ее над полом. Когда песня стала грустнее и романтичнее, он прижал ее к себе крепче, наконец их тела соприкоснулись – грудь к груди, бедра к бедрам. Она почувствовала, как ее смущение постепенно начало таять, и позволила своим пальцам нежно поглаживать его шею. Джессика погрузилась в свои фантазии.

Насколько же он был прекрасен!

Когда песня закончилась, они вернулись в бар. Несколько минут разговаривали о погоде, еще о каких-то мелочах, а потом внезапно Джессика поймала себя на мысли, что спрашивает его имя.

– Это вы мне скажите, – произнес он.

– Что? – удивилась она, потом вспомнила клубные правила и произнесла: – Лонни, – удивившись самой себе. Перед ней вдруг возникли сцены из старого фильма с главным героем – мужественным красивым ковбоем по прозвищу Лонни. Ей почему-то запало это в голову.

– Хорошо, мэм, меня зовут Лонни, и меня интересует, согласитесь ли вы еще потанцевать со мной?

Зазвучала еще одна медленная мелодия, и на этот раз Джессика сама нежно прижалась к нему. Пока баллада в стиле кантри кружила их по комнате, объятия стали крепче. Она спрятала лицо в его шею и подумала: «Боже мой, вот это все, что мне нужно…»

Когда наконец его губы отыскали ее, Джессику уже больше ничто не волновало, ее смущение исчезло. Джон был единственным мужчиной, целовавшим ее так, как будто бы придумал ее рот. А теперь язык и губы другого человека словно переделывали его заново, показывая ей другую манеру целоваться, лучшую манеру.

Потом он прошептал ей на ушко:

– Скажи мне, чего бы ты хотела?

Ее глаза широко раскрылись. Она понятия не имела, чего бы ей хотелось. Джон никогда ее об этом не спрашивал; он всегда играл доминирующую роль в постели, а она слепо повиновалась ему. Но сейчас, когда Лонни вдруг задал ей этот вопрос, она задумалась. Она почувствовала, что смущение ее исчезает, как ненужная одежда. Она начала ощущать себя свободнее, настолько свободнее, как будто умела летать, как будто не было ничего, неподвластного ей.

– Все, что угодно, – с готовностью отвечала она. – Я бы хотела все, что угодно, все, что возможно.

Они продолжали танцевать, покачиваясь в такт музыке, потом его руки аккуратно проникли под ее блузку и расстегнули бюстгальтер. Он ласкал ее грудь, продолжая нежно целовать ее, она прижалась к нему с такой страстью, которую никогда не испытывала ранее. В этой игре не было ни правил, ни запретов, ни грехов, в которых надо было раскаиваться, ни мужа, который мог бы их уличить. Джессика стала раскованной, она наслаждалась собой, своей сексуальностью и Лонни.

А потом он стащил с нее трусики, юбка задралась до самой талии, он вошел в нее, так неожиданно и с такой силой, что у нее перехватило дух.

Все происходило необычайно быстро. Она почувствовала себя наездницей, скачущей в неведомый прекрасный край, куда ей так редко удавалось добраться с Джоном, но, прежде чем она успела туда доехать, он остановился, опустился на колени и стал любить ее совершенно по-другому. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.

Джессика запустила руки ему в волосы и закричала.

Потом он снова вошел в нее, вытянулся и стаи страстно целовать ее. Она отвечала ему полной взаимностью, ей отчаянно хотелось поглотить его. Она чувствовала, что ее тело раскрывается все больше и шире, ей хотелось, чтобы это никогда не прекращалось. Когда они закончили, он крепко прижал ее к себе, они снова закружились в медленном танце, подчиняясь музыке, изнеможденные после страстной любви, поддерживающие друг друга, продолжающие целоваться, но на этот раз нежно, медленно.

Что-то важное произошло этой ночью, осознала Джессика, собираясь уходить. Что-то большее, чем феерический секс. Как будто бы тогда с Лонни ей удалось проникнуть в какие-то неведомые секретные глубины и пробудить некогда уснувшую весну. Секс с Лонни принес ей не просто удовлетворение, а ощущение внезапного полного освобождения.

Пока Джессика ехала в лифте, у нее вдруг возникла странная иллюзия, как будто бы она стала выше. Она почувствовала себя наполненной силой, своей собственной силой. Она знала, что ею был сделан важный шаг, ведущий к далеко идущим последствиям. Она изменила Джону. Сделав это однажды, она поняла, что никто не сможет запретить ей сделать это еще раз.

12

Когда Рейчел исполнилось шестнадцать, она все еще жила в доме у Хейзел. Девочки устроили для нее праздник и пригласили нескольких постоянных клиентов. Хейзел откупорила шампанское, которое почему-то совсем не пенилось, и разлила его по пластиковым стаканчикам:

– За нашу любимую девочку, – произнесла она великодушно, и все подняли стаканы и выпили. Все присутствовавшие согласились, что Рейчел выглядела такой счастливой, просто сияла.

А все потому, что у нее был секрет.

Это был лучший день рождения из всех. Когда она была маленькой девочкой, ее дни рождения наступали и проходили, как обычные дни. Однажды мама пообещала Рейчел, что приготовит ей гамбургеры в качестве специального угощения, и Рейчел даже помогала ей, добавляя специи. Но вечером миссис Двайер ушла со своим мужем в местный бар. Когда они вернулись поздно ночью, они обнаружили Рейчел, сидящей все там же на софе, готовую делать гамбургеры, как тогда, когда они уходили. В баре они подрались, и миссис Двайер с синяком под глазом была совершенно не в настроении.

Но сегодня ничто не могло испортить Рейчел настроение. Даже Дэнни не собирался этого делать.

Девочки устроили особенный завтрак, Элайа испекла пирог с толстой прослойкой шоколадного крема и клубникой сверху. На деньги, собранные всеми девочками, Рейчел купила подарок: новое издание «Властелина колец». Рейчел расплакалась от счастья. Наконец она обрела свою семью.

Прежние дни печали и страданий остались далеко позади, и она не хотела извлекать их из закромов памяти. Хотя здесь сегодня и были мужчины, продолжавшие использовать ее каждую ночь. Эта часть проживания в доме у Хейзел совсем не изменилась, но Рейчел научилась абстрагироваться.

Когда она отдавала им свое тело, она сохраняла у себя свою душу. Физически они могли делать с ней все что угодно, а она продолжала фантазировать. Когда она проснется следующим утром, все будет забыто и она снова будет с другими девочками.

Они были для нее сестрами, и она по-настоящему любила их, даже Френчи, афроамериканку, которая была такой резкой и недоброжелательной, что ладить с ней было очень сложно. Рейчел не забыла свою мать и твердо решила однажды отыскать ее, а на данный момент все девушки, живущие в доме с Рейчел, были для нее семьей. Они всегда держались вместе и помогали друг другу. Когда одна из них попадала в беду, другие выручали ее. Если одной из девушек срочно нужны были деньги, каждая давала сколько может, для того чтобы помочь подруге. Они спокойно обменивались колготками и блеском для губ, все в доме было общим. Они вместе делили грусть и радовались успехам друг друга. И если бы кто-то спросил, как в таком мрачном и грязном месте, как у Хейзел могло быть счастье, девушки непременно бы признали, что во многом они обязаны всем этим именно Рейчел.

И неважно, насколько бы плохи ни были дела у девочек, насколько низко бы они ни пали, они всегда сохраняли свою внутреннюю красоту, и им удавалось веселиться и выглядеть прекрасно. Рейчел приехала сюда из дома и попыталась хотя бы временно превратить в дом и это место. И Хейзел должна была признать, что если даже Рейчел принимала всю эту действительность относительно спокойно, то со всем остальным можно было легко справиться.

Рейчел на самом деле старалась помогать людям. Ей доставляло настоящее удовольствие им угождать. Например, она готовила такие потрясающие штучки, которые моментально проглатывались остальными девочками и даже клиенты приходили, чтобы специально их купить. Ей было совершенно не сложно учить Кармелиту, что для Хейзел казалось просто каким-то чудом.

Но не подумайте, Хейзел никогда бы не сказала, что Рейчел идеальна. Совсем нет. Рейчел всегда слишком много мечтала. Все время витала в облаках, читая книги. Она иногда забывала делать положенные вещи, и кому-то приходилось делать их за нее. И клиенты, вздыхала Хейзел, постоянно жаловались. В постели она была совершенно индифферентной, никаким образом не хвалила и не поощряла клиентов и вообще не проявляла никакой инициативы. Когда мужчина отстегивает пять баксов за женщину, он ожидает с ее стороны немного энтузиазма, хотя бы просто для того, чтобы почувствовать себя мужчиной. Но Рейчел была просто одержима Дэнни Маккеем, она берегла свою любовь только для него. А это, конечно, было несколько необычным для такой женщины.

Хейзел не могла понять, что же заставляет Рейчел быть такой счастливой. Она на самом деле сияла, даже несмотря на то, что Дэнни пока еще не прибыл.

Хейзел было неведомо, что Рейчел счастлива от своего секрета.

Хотя этот дом и стал семьей для Рейчел, девочки – ее сестрами, а Дэнни – ее отцом, братом, мужем, все же в любвеобильном сердце Рейчел оставалась какая-то пустота. Она мечтала о ребенке.

Сколько она себя помнит, она всегда считала, что это прекрасно – быть матерью. Даже когда Рейчел исполнилось тринадцать и у нее начались месячные, когда мама стала объяснять ей, откуда взялись кровь и боль, и завела также разговор о детях, сказав, что рождение ребенка – ужасная боль. Даже тогда Рейчел подумала: нет, иметь ребенка – просто прекрасно.

Он появлялся из твоего собственного тела! Ты чувствовала, как он движется у тебя внутри, живет своей маленькой жизнью в тебе, зависит от тебя, постоянно нуждается в тебе, а потом, когда он рождался, он тоже был таким беззащитным. Он плакал, чтобы его взяли на руки и успокоили, а потом спокойно и беззаботно засыпал на твоих руках, он так жаждал всей той любви, которую только ты могла ему подарить. Когда-нибудь у Рейчел обязательно будет свой ребенок – вот что было ее заветной мечтой. И когда эта мечта стала такой осуществимой, она собиралась родить и воспитать самого счастливого на свете малыша.

Этот заветный день должен был наступить раньше, чем она ожидала.

По натуре Рейчел совершенно не была хитрой. Например, ей никогда не приходило в голову своровать пончики, когда она голодала в Эль-Пасо; она никогда не утаивала для себя часть денег от клиентов, как делали некоторые девушки. Ей даже никогда не приходило в голову шантажировать Дэнни ребенком. Другие девушки, она знала, часто так делали. Они специально беременели, чтобы их бойфренды женились на них и вытащили их из этого заведения. Случалось и такое, что кто-то из клиентов изъявлял готовность жениться на девушке и увезти ее. Беременность для многих женщин там была возможностью начать новую жизнь. Так же, как и для Рейчел, но она никогда не задумывалась об этом с такой стороны.

Она действительно забыла надеть защитную диафрагму в ту ночь с Дэнни. Вот почему она знала, что это его ребенок.

Когда она была с клиентами, она всегда предохранялась. Даже несмотря на ее желание родить ребенка, она не хотела бы ребенка от одного из тех мужчин. Она хотела, чтобы это был желанный и любимый ребенок, зачатый в любви и горячо любимый ею с того самого момента, как она почувствовала бы его шевеление у себя внутри.

Они с Дэнни собирались пожениться когда-нибудь – он все время твердил ей об этом. Ее никогда не покидала эта мечта – стать лучшей матерью и женой на свете.

– Послушай, милочка, – проговорила Хейзел, когда вечеринка уже подошла к концу и девочки, как всегда, перешли к своему мучительному ожиданию. – Если Дэнни не приедет сегодня вечером, для тебя найдется работа.

Рейчел притворилась, что не расслышала ее. Она сидела за столом, аккуратно складывая оберточную бумагу от подарка. Она будет хранить ее в специальной коробке из-под сигар, такой же, какую ее мама прятала под раковиной.

– Послушай, твой день рождения не дает тебе никаких особых привилегий. Мистер Эткинс снова в городе, и он обязательно захочет к тебе приехать.

Рейчел стало не по себе. Мистер Эткинс был путешествующим продавцом Библий и наименее любимым клиентом. Девушки были рады, что ему приглянулась Рейчел, это освобождало их от неприятного времяпрепровождения с ним. А причина, по которой ему нравилась Рейчел, заключалась в ее отношении к сексу. Ему нравилось, когда она просто спокойно лежала. Ему нравилось, когда она скрещивала руки у себя на груди, прежде чем он начинал, а еще он всегда просил ее закрывать глаза. Рейчел было несложно проделывать все это, но все равно противно.

– Дэнни приедет, – мягко произнесла она.

– Я уже об этом слышала, – проговорила Хейзел.

Когда она ушла, Элайа пробормотала:

– Слышишь, какой дует ветер, не думаю, что Эткинс приедет.

Она ласково посмотрела на Рейчел и добавила:

– Не позволяй этой старой корове доставать себя, детка. У каждой девушки есть право быть счастливой в собственный день рождения. И Дэнни, даст бог, обязательно сегодня приедет.

Но Рейчел и не собиралась огорчаться. Она была уверена, что Дэнни приедет. Конечно, он уже не раз забывал об этом в прошлые два года и был занят какими-то проделками вместе с Боннером, тем более что его учеба теперь отнимала столько времени и сил. Но он любил ее и обязательно приедет к ней на день рождения!

Кроме того, Рейчел была убеждена, что теперь, когда она беременна, она не позволит никакому незнакомому мужчине до себя дотрагиваться.

Дэнни непременно заберет ее отсюда сегодня вечером.

– Здорово, детка, – послышался голос Бэлль из-за двери. – Отличная вечеринка!

Рейчел обернулась и увидела двух своих подружек. Она улыбнулась:

– Большое спасибо за книгу!

– А знаешь что, – сказала Кармелита, пройдя по кухне и взяв кофейник, – для тебя теперь не так-то легко отыскать книгу, которую ты не читала.

– А ты будешь читать их? – поинтересовалась Рейчел, улыбаясь.

– Святая Мария! Да, а ты строгая учительница!

К радости и удивлению обеих, Кармелита оказалась очень способной ученицей. Через неделю занятий с Рейчел, она уже знала алфавит, а потом начала читать книги Дика и Джейн. Вскоре Кармелита перешла на школьные книги, а в конце концов – и на взрослые новеллы. У нее на них уходило много времени, и она периодически с трудом прочитывала некоторые сложные слова, но уже могла взять любую книгу из библиотеки. Ей нравились исторические новеллы о библейских временах, а также притчи о святых.

Пока Кармелита наливала себе чашечку кофе, добавив при этом толстый слой сливок и три ложки сахара, она протянула Рейчел несколько конвертов, достав их из своего халата:

– Вот еще шесть, которые можно отправить.

Рейчел разулыбалась. Первое, что ее подружка стала делать, научившись читать, – писать письма в журнал кроссвордов и пазлов, спрашивая могут ли они печатать числовые пазлы. Они согласились, и за свою первую работу она получила пять долларов. Теперь Кармелита регулярно придумывала новые пазлы и отсылала их в журнал. Деньги за эту работу она откладывала на банковский счет. Рейчел тайно надеялась, что Кармелита однажды уйдет от Хейзел и будет учиться дальше.

Учитывая ее природные способности к счету и ее фантазии о работе в офисе, можно было надеяться, что однажды мечты Кармелиты превратятся в реальность.

К сожалению, как и большинству девушек в доме, Кармелите постоянно внушались мысли, что она на своем месте и занимается именно тем, чем нужно.

Единственной девушкой, кроме Рейчел, которая так не считала, была Бэлль.

Бэлль была твердо убеждена, что со своей внешностью она достойна намного большего, а заведение Хейзел – просто ее временное пристанище и способ подзаработать. Она постоянно смотрела фильмы о голливудской жизни и мечтала. Сегодня у нее на голове был шарф, который скрывал 125 крохотных заколочек, поддерживающих ее короткие кудряшки. Как только такие прически стали модными, Бэлль немедленно сделала себе похожую. Так же как и определенного фасона туфли, и широкие пластиковые ремни. С изобретением телевизора, а особенно после того, как его поставили в «приемной» у Хейзел, она постоянно отслеживала все последние модные тенденции и старалась не отставать от них. Теперь она подражала Дороти Килгаллен и Люси Риккардо. Она верила в то, что однажды Голливуд ее позовет, и тогда она не хотела бы стать посмешищем.

Рейчел встала и направилась к двери. Из приемной по радио доносились звуки «Мистера Сэндмана». Несколько грубых голосов и высокий девичий смех. Было далеко за полдень, все потихоньку начали заниматься своими делами. Тихонько прикрыв дверь и прислонившись к ней, она взглянула на своих подружек.

Она будет очень скучать по Бэлль и Кармелите, когда Дэнни заберет ее. Конечно, если они поселятся где-то в Сан-Антонио, она могла бы приходить и навещать их, даже вместе с младенцем, и все будут с ним нянчиться. Ребенок Рейчел будет счастливым, потому что у него будет столько любящих теть.

Может быть, время от времени она сможет оставлять малыша с Дэнни и выбираться в город вместе с Кармелитой и Бэлль, как они обычно делали. Они всегда садились на автобус и отправлялись в один из магазинов, чтобы купить журналы и пудру для лица от Коти. Им нравилось проводить так свои выходные. Они ели мороженое и расслаблялись. Рейчел всегда любила с орешками сверху, разных вкусов, со сливками и вишней. Иногда заходили городские девушки, в красивых юбках и платьях, с множеством нижних юбок, разодетые. Работники магазинов обращались к ним «мэм» и открывали перед ними двери.

Бэлль, Кармелита и Рейчел часто наблюдали за ними и тайно завидовали тому, как их уважали. Порой, когда одна из них случайно смотрела в сторону Рейчел, та всегда улыбалась, но никогда не получала встречной улыбки. И неважно, как бы чисто и опрятно ни выглядели девушки в своих поездках по вторникам, они не могли отрицать тот факт, что для остальных они оставались просто мусором. Те другие девушки со своими приглаженными прическами и конскими хвостами, беседовали о танцах и футбольных играх и никогда бы не заговорили с ними.

Стоя у кухонной двери, Рейчел взглянула на подружек и тихо произнесла:

– Я должна вам кое-что сказать.

Бэлль, как всегда, просматривала какой-то журнал:

– В чем дело, детка?

Сердце у Рейчел бешено колотилось, она была очень взволнована:

– У меня будет ребенок.

Кармелита прямо-таки подскочила на месте:

– Что?!

– У меня будет ребенок! Разве это не чудесно?

Подруги молча переглянулись.

– Слышите? – Рейчел с трудом сдерживала волнение.

– А Дэнни знает? – спросила Кармелита.

– Я собираюсь рассказать ему сегодня вечером. Мы поедем ужинать в какое-нибудь особенное местечко. Думаю, дождусь, пока мы доедем туда.

– И что же ты собираешься делать? – спросила Бэлль, откладывая журнал.

– Делать?

– Да, ты же понимаешь, о чем я говорю, – сказала Кармелита. – Что ты будешь делать?

Рейчел посмотрела на них, озадаченная:

– С чем делать?

Две девушки опять быстро переглянулись, Кармелита взяла Рейчел за руку:

– Иди сюда, amiga, – добавила она тихо, – нам нужно поговорить.

Нахмурившись, Рейчел последовала за подругами. Все вместе сели за стол:

– Я думала, вы будете рады за меня, – проговорила она. – В чем же дело?

– Дело в том, что мы думаем, Дэнни вряд ли понравится эта новость.

– Что? – Рейчел рассмеялась. – Вы, наверное, шутите? Мы только и говорили о том, сколько детей у нас будет. Мы даже планировали, где купим наш дом, как только он окончит школу и у нас будет достаточно денег.

Белль обменялась взглядом с Элайей, которая стояла около раковины, а Кармелита загадочно рисовала пальцем кружочки на столе. Они не могли понять, как Рейчел спустя два года, проведенных в доме у Хейзел, все еще может быть такой наивной.

Практически у всех девушек были бойфренды – собственно, те мужчины, которые и привели их туда, навещали их время от времени и забирали все их деньги. Было слишком много различных объяснений таких взаимоотношений, так же как притворства и самолюбования, но в глубине души все девушки понимали, кем были их мужчины. Просто жиголо и ничего больше. Никчемные люди. Они умели красиво говорить с женщинами и эксплуатировать их. Так делал Дэнни Рейчел, так делал и Мануэль Кармелиты. Они не были идеальными спутниками или уважаемыми мужьями, что предпочли бы девушки, они были в конце концов мужчинами. А женщинам необходимы мужчины. Для того чтобы лучше осознать свою сущность, для защиты. Женщины просто не могли справляться со всем в одиночку. Женщины без мужчин начинали чахнуть, чувствовать себя неполноценными. Даже несмотря на то, что они были проститутками. Именно мужчина придавал женщине особенное значение, упорядочивал ее место в системе вещей. Даже будучи проституткой, она принадлежала мужчине, и это имело большое значение.

Однако в случае с Рейчел все зашло слишком далеко. Она действительно верила болтовне Дэнни. Она слепо верила всему, что он говорил ей, и видела в нем только рыцаря в доспехах, который отыскал ее в Эль-Пасо. Бедняжка была просто в отчаянии, она могла влюбиться в кого угодно, кто хоть сколько-нибудь был с ней добр. Даже в собаку. Кем и являлся, по их общему мнению, Дэнни Маккей.

– Вы неправы, – проговорила Рейчел грустно. Ее больно ранило отношение подруг к такой новости. Они просто не знали Дэнни так, как знала его она. Она была уверена, что он обрадуется, услышав эти новости.

– Ты… что?.. – проорал он.

– Я беременна, – произнесла Рейчел упавшим голосом.

Он со всей силы ударил руль:

– Черт, я просто не верю в это! Как это могло случиться?

Она схватила его за руки:

– Я не знаю, Дэнни. Это получилось не специально. Ты же знаешь, как я всегда внимательна. Но той ночью, когда мы были вместе, я была так счастлива… Я просто забыла…

Он уставился на нее:

– Неужели ты хочешь сказать мне, что это мой ребенок?

Она отшатнулась от него, от ужасного выражения его лица.

– Черт, – проорал он, снова ударяя по рулю, – я ни слову из этого не верю! Просто не верю! Черт возьми, Рейчел! Как только все у меня стало потихонечку налаживаться, школа, мои планы… – Он мрачно посмотрел на нее, на его лице было что-то, чего она никогда прежде не видела и что испугало ее.

– Ладно, так что ты теперь прикажешь мне с этим делать?

– Делать?

– Да, ты ведь, как всегда, перекладываешь все на меня. Передай мне сигареты.

– Я думала, мы поженимся.

Он отвернулся и посмотрел на обочину:

– Ушам своим не верю! Мы не поженимся, забудь об этом!

– Но Дэнни, – взмолилась она, потянувшись к нему, – я думала, мы однажды поженимся. А сейчас, если ты не собираешься на мне жениться, ребенок будет незаконнорожденным!

Он одарил ее ненавидящим взглядом:

– Ты же знаешь, мы не можем сейчас пожениться, у меня же еще целый год в вечерней школе. А после этого я начну заниматься своей карьерой. И уж, конечно же, мне ни к чему жена и ребенок в такой момент.

Она зарыдала. Все получалось совершенно не так, как она думала, не так, как она хотела. Она мечтала совершенно о другом. Ее воображению представлялись полные любви объятия, заверения о том, что все будет хорошо, скорая свадьба, маленький домик где-нибудь, герань…

Он завел машину и тронулся.

– Куда мы едем? – спросила она, и у нее на секунду зародилась надежда.

Он не ответил. Он просто вел старый «форд» в полнейшей устрашающей тишине. Рейчел хотелось просто провалиться сквозь землю. И она не могла перестать тихо всхлипывать, что, казалось, сводило его с ума еще больше.

К ее удивлению, они припарковались возле дома Боннера. Неподалеку находилась прачечная, откуда всегда доносились звуки стиральной машины. Рейчел не была здесь уже около двух лет. Теперь у нее промелькнула мысль, что, возможно, он хочет, чтобы она осталась с миссис Первис, пока ребенок не родится. Да, так она и сделает. И заодно она могла бы помогать бедной старушке в прачечной.

– Останешься в машине, – проговорил он и вышел.

Она видела, как он входил в дом. Внезапно она почувствовала себя ужасно одиноко, даже более одиноко, чем в ту голодную ночь в Эль-Пасо. Такого одиночества она никогда прежде не испытывала.

Несколькими минутами позже он вышел. Его походка была твердой, движения – резкими. Он сел в машину, ни слова не говоря, завел ее, и они поехали той же дорогой, которая вела к дому Хейзел.