Текст книги "Танго с Бабочкой"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
– Эй, amiga, – мягко окликнула ее Кармен. – Завтра твой день рождения. Разреши нам пригласить тебя на ужин. Я могу зарезервировать отдельное помещение в «Перрино». Женщина не должна становиться сорокалетней в одиночестве.
Беверли улыбнулась подруге.
– Спасибо, Кармен. Но мне не нужны вечеринки по поводу дня рождения. У меня была только одна за всю мою жизнь, но мне этой одной вполне достаточно.
Кармен пристально посмотрела на луч солнечного света, в котором кружились пылинки, и на мгновение разделила воспоминание Беверли о дешевом шампанском, налитом в пластиковые стаканчики, и голосе Хейзел, который говорил: «За нашу любимую девочку». И Дэнни, пришедший, чтобы сводить Рейчел куда-нибудь в честь ее дня рождения, и доставивший ее вместо этого в руки мясника на глухой улице.
Тогда Кармен подумала об их воссоединении в Далласе пятнадцать лет назад и о том, как Беверли научила ее мечтать и осуществлять эти мечты. Это заставило Кармен вспомнить обо всех людях, которых Беверли вдохновляла сегодня этим же самым духом и амбициями, посещая колледжи и клубы, собственные магазины и компании и сообщая людям всех возрастов, молодым и старым, чтобы смели рискнуть, чтобы смели воплотить в жизнь свои фантазии.
«Если бы только, – пожелала Кармен, выйдя из кабинета и тихо закрыв за собой дверь, – собственная мечта Беверли могла сбыться, насколько совершенной была бы ее жизнь!» Но Джонас Бьюкенен, хоть все еще и продолжал поиски и шел по следу (теперь наняв и других детективов), не мог обнаружить потерянную мать и сестру. След Наоми Бургесс терялся в Медфорде, штат Орегон; а Кристина Синглтон вышла замуж, как обнаружил Джонас, за человека по имени Рузерфорд в 1958 году, потом расторгла свой брак и также исчезла.
Затем Кармен подумала о Дэнни Маккее и о том, что из-за него Беверли не позволяла себе влюбляться, жила уединенной жизнью, хотя были мужчины – Джонас Бьюкенен среди них, – которые явно были преданы ей. И Кармен также знала, что клятва Беверли однажды отомстить Дэнни все еще спокойно и ровно горит в ее сердце.
Воспоминания затопили Мэгги, воспоминания о том, как они с Джо плавали в заливе Мишэн, гуляли в парке Бальбоа, проводили долгие, романтичные дни в зоопарке, лежали на траве и наблюдали за ленивым движением облаков. Но, конечно, Мэгги понимала, что те дни давно прошли, и Сан-Диего был уже другим городом. Теперь это был большой город.
Когда она следовала за одетой в саронг хозяйкой по темному, похожему на причал ресторану, Мэгги задавалась вопросом, сильно ли изменился Пит. В конце концов, прошло десять лет…
Мой бог, он остался таким же.
Неожиданно она застеснялась своего лишнего веса и удивилась тому, насколько красивым он был. Мэгги задавалась вопросом, почему она не замечала этого, когда работала у него, она обнимала своего прежнего босса со слезами на глазах. Он напомнил ей о хороших и простых днях – до Дэнни Маккея и трагической смерти Джо.
– Я не могу передать тебе, как удивился, когда моя секретарь сказала, что ты звонила! – сказал Пит Форман. – Я переспросил у нее твое имя. И потом, когда я набрал номер, который она дала мне, и услышал твой голос в трубке, звучащий точно так же, как тогда, когда ты работала у меня, я чуть не упал! Мэгги, ты выглядишь великолепно! Как дела у Джо? Так зовут твоего мужа, не так ли?
– Джо умер десять лет назад, Пит, – сказала она тихо, когда перед ними поставили два коктейля.
Он накрыл ее руку своей. Она была теплой, сухой и успокаивающей.
– Мне жаль слышать это, Мэгги. Почему ты сразу не вернулась назад в Сан-Диего? Я подразумевал это, когда говорил, что ты можешь в любое время получить обратно свою работу.
Она улыбнулась.
– Я получила лучшее предложение.
Пит и Мэгги знакомились заново за цыпленком под соусом терияки, диким рисом, пармезаном с овощами и еще несколькими порциями коктейля. Справа от них ресторан медленно заполнялся людьми. Свечи в красных глобусах мерцали на столах и отбрасывали тени на старые рыболовные сети, гавайских богов и бутафорные драндулеты из Сингапура, Шанхая и Каира, слева от них простирался изумительный залив Мишэн, протянувшись в бесконечной синеве навстречу беспредельной синеве неба Сан-Диего, свободного от смога. Мэгги начала задаваться вопросом, почему она не сделала этого давным-давно.
Когда они перешли к кофе, она объяснила цель своего посещения.
– Как видишь, Пит, – сказала она, раскладывая перед ним на столе бумаги, – «Королевские фермы» владеют лучшими участками пахотных земель в Центральной долине. Говядина поступает от лучших стад. И я знаю, что тебе известна управляющая фирма, которая осуществляет руководство «Королевскими фермами» для нас. Посмотри на уровень прибыли всего на пятый месяц существования.
Он изучил цифры и кивнул, впечатленный.
– Ты говоришь, что «Королевские фермы» – единственный поставщик продовольствия и бумажных изделий для «Королевских бургеров»? Почему твоя начальница хочет Продать эту компанию?
– Она хочет расширить сеть «Королевские бургеры» и нуждается в наличных деньгах.
Питу не нужно было рассказывать значение этого: он слишком долго находился в инвестиционном бизнесе. Обычно сельскохозяйственная компания не являлась очень привлекательным объектом для инвестиций. Но у этой был гарантированный рынок. И какой рынок! Не только это, но и деньги от продажи этой компании должны были расширить этот рынок, который будет покупать ее продукцию!
– Я вижу, у тебя слюнки текут, Пит.
– Мэгги, если ты просишь, чтобы я нашел тебе покупателя, дай мне пять минут, и я найду тебе сотню их!
Она потерла щеку и выглянула в окно на парусные лодки в заливе. Теперь начиналась деликатная часть.
– Да, я хочу, чтобы ты осуществил для нас продажу, Пит. Но у нас уже есть на примете покупатель. Понимаешь, моя начальница – ярая сторонница некоего евангелиста и его пасторства. Так как «Королевские фермы» – ее детище, если можно так выразиться, потому что она создавала его сама и управляла им сама, она хочет убедиться, что компания попадет в достойные руки. Она хочет, чтобы ее купил проповедник.
– Он хочет купить ее?
– Мы не знаем. Это будет частью твоей работы.
– Как она может быть уверена, что он купит ее?
В этом не было никаких сомнений. Папка Кармен о финансовых делах Дэнни Маккея была такой же толстой, как и телефонная книга. Теперь, когда «Пасторства Благой вести» приносили миллионы долларов ежегодно и когда его видели на обоих побережьях по телевидению, Дэнни Маккей стал безумно жаден: он покупал все, что только мог, лишь бы это обещало прибыль.
– А где находится этот покупатель?
– В Хьюстоне. Я подумала, что ты мог бы связаться с кем-нибудь в твоем офисе в Остине, сделать так, чтобы этот человек встретился с покупателем, провел фактическую продажу, а затем поделил с тобой комиссию.
– С удовольствием, – сказал он, собирая бумаги и складывая их в папку. – Я немедленно займусь этим.
Мэгги посмотрела на часы и удивилась, поняв, как уже поздно. В ресторане скоро должны были начать подавать ужин.
– Ты, конечно же, не собираешься отправиться обратно в Лос-Анджелес прямо сейчас, не так ли? – спросил Пит, кладя руки на стол и слегка наклоняясь к ней. – Движение будет ужасным в течение следующих нескольких часов.
– Я остановлюсь где-нибудь в гостиничном комплексе и поеду обратно утром.
– Как насчет того, чтобы остановиться у меня?
Их глаза встретились, и они смотрели друг на друга в течение трех ударов сердца. За это время Мэгги быстро представила невероятный дом Пита Формана на берегу залива, с частным пляжем, скрытым за деревьями. Потом она сказала:
– А как насчет твоей жены?
– Корин развелась со мной пять лет назад.
Она внезапно испугалась. Со времени смерти Джо Мэгги была занята воспитанием двух мальчиков и помогала Беверли Хайленд строить ее финансовую империю. Мэгги сторонилась мужчин. Но Пит был близко, опасно близко и физически, и эмоционально. Она изучила его серые глаза и была удивлена внезапно возникшему сильному желанию быть с ним.
– Эти твои великолепные рыжие волосы, – мягко сказал он. – Я помню, как я часто смотрел на них, когда ты не видела этого.
– У меня уже есть несколько седых.
– Ты, должно быть, уже мама.
– Мне тридцать пять.
– Что не так, Мэгги?
Она уставилась на свою кофейную чашку. Что было не так? Она не сомневалась в том, что желала Пита. И между ними была теплая искренняя привязанность. Это было бы так легко – ни беспорядочного начала, ни установления правил, ни мыслей о том, к чему это все приведет. И она уже так давно не была с мужчиной…
– Это может звучать ненормально, Пит, – сказала она спокойно. – Но я бы чувствовала, будто изменяю Джо.
– Это нормально. Но так ли это на самом деле?
– Я не знаю.
– Он хотел бы, чтобы ты хранила ему верность?
«Обещай мне, что ты снова выйдешь замуж, Мэгги, – эхом отозвался голос из далекого прошлого. – У меня больное сердце. Это может произойти в любой момент. Я не хочу, чтобы ты и мальчики жили одни».
– Позволь мне пригласить тебя на танец, – вдруг сказал Пит.
– Танец!
Он взял ее за руку и сказал более тихим голосом:
– Позволь мне соблазнить тебя. По крайней мере дай мне шанс.
Мэгги оставила его на достаточно долгое время, чтобы сделать два телефонных звонка: один Беверли, чтобы сообщить ей, что Пит собирался провести продажу, другой своей домохозяйке – сказать ей, чтобы она кормила мальчиков ужином и укладывала их спать. Сердце Мэгги бешено билось. Впервые за десять лет она будет спать не одна.
Свадебное торжество проходило в самом большом ночном клубе в Техасе. Почти восемьсот гостей собрались под обширной крышей трехакрового заведения Микки Гилли, чтобы поздравить преподобного Дэнни Маккея и его невесту.
Каждый думал, какой красивой парой были новобрачные: Анжелика в старинном кружевном свадебном платье своей бабушки и Дэнни, нарядно одетый в самое лучшее от «Каттер Билл». Восхищенная толпа думала, что преподобный был техасец каждым дюймом: от белой ковбойской шляпы до ботинок из страусиной кожи. В свои сорок пять Дэнни был по-прежнему худощав и в хорошей форме; ему удивительно шел пиджак в ковбойском стиле и джинсы традиционного покроя. Для всех женщин он был романтичным и сексуальным преподобным, который не боялся плакать по общенациональному телевидению, а все мужчины считали Дэнни Маккея настоящим джентльменом.
В то время как ковбойский оркестр исполнял популярные мелодии в стиле кантри для пар, танцующих двойной техасский степ, в то время как подавали традиционные техасские кушанья – жаренные на решетке бифштексы и ребрышки, кукурузные лепешки и острый обжигающий перец чили – со спиртными и прохладительными напитками, никто не смотрел на невесту достаточно пристально, чтобы заметить тень страха в ее глазах.
– Итак, сынок, – сказал седоволосый джентльмен, похлопывая Дэнни по спине. – Я желаю вам всего наилучшего.
Дэнни усмехнулся.
– Спасибо, сенатор. Или я должен называть вас теперь папой?
– Я знаю, что ты позаботишься о моем маленьком цветочке. Она дала мне повод гордиться тем, что заарканила себе такого прекрасного мужа, как ты.
Дэнни тоже чувствовал право гордиться собой. В качестве свадебного подарка сенатор подарил новобрачным десять тысяч акров прекрасных пастбищных земель в Техасе.
Когда оркестр заиграл «Cotton-Eyed Joe» и танцоры взялись за руки, чтобы образовать спицы колеса фургона, Дэнни направился туда, где стояла Анжелика со своей матерью. По пути его поздравляли, хлопали по спине, пожимали руку и говорили, какой это был благословенный день, хвала Господу. Когда он, наконец, подошел к ней, Анжелика отпрянула назад.
– Вы довольны, мама? – спросил Дэнни жену сенатора, которая была одета в лучшее платье Ноймана Маркуса и осыпана бриллиантами.
– Да благословит вас Господь, преподобный, – сказала она, прикладывая к глазу кружевной носовой платок. – Вы сделали меня самой гордой матерью в Техасе.
Дэнни повернулся к своей невесте. Ансамбль горланил: «Что ты говоришь?», а танцоры кричали: «Ерунда!» Дэнни приблизился к Анжелике, улыбнулся веселящимся гостям и тихо сказал:
– Улыбайся нашим друзьям, Анжелика.
Невеста была бледна. Белее кружева на ее вуали. Она думала о грядущей ночи в номере для новобрачных самой лучшей гостиницы Хьюстона.
Дэнни взял ее за руку, почувствовал, какой холодной она была, и больно сжал.
– Теперь ты моя жена, – сказал он так, чтобы могла слышать только она. – Ты должна делать то, что я говорю. А теперь улыбайся нашим гостям.
Анжелика улыбалась, но ей хотелось плакать.
Дэнни чувствовал себя более гордым сегодня, чем обычно в последнее время. Он сделал чертовски ловкий ход, женясь на единственной дочери богатого сенатора. Какая гениальная мысль, и какой поворот! Он сделал так, чтобы она забеременела, а потом принудил ее выйти за него замуж.
– Делай то, что я говорю, – предупредил он ее четыре недели назад, – или я пойду к твоему папе и скажу ему, что ты забеременела от какого-то негодяя.
Анжелика просила и умоляла его не делать этого. Она была в замешательстве и не знала, как лучше поступить. Преподобный совратил ее тем вечером, когда на ранчо ее отца устроили политическую вечеринку. Ей не понравилось это; она обнаружила, что ей не нравится преподобный Дэнни Маккей. Но после того он принуждал ее к близости еще два раза. Он был гостем в их доме, и она не осмелилась закричать.
– Кому он поверит? – говорил Дэнни. – Тебе или мне?
Анжелика знала, как страстно ее отец поддерживал Дэнни Маккея и его «Пасторства Благой вести», как он помогал Дэнни строить собор нового образца за пределами Хьюстона. Ее слово против слова преподобного? И она позволила Дэнни идти своим путем. К ее ужасу, она забеременела.
– Я пойду к твоему папе, – угрожал Дэнни, – и сообщу ему, что ты призналась мне, твоему духовному наставнику, что забеременела от какого-то рабочего на ранчо. Как, ты думаешь, он воспримет это?
Анжелика представляла, как он воспримет это. Ее отец, христианский фундаменталист, выгонит ее из дома опозоренной и без гроша в кармане.
В страхе и панике она согласилась выйти замуж за Дэнни. Но теперь, когда она наблюдала измученных жаждой танцоров, заказывающих коктейли, когда думала о номере для новобрачных и о том, что Дэнни будет заставлять ее делать, Анжелика Маккей поняла, что сделала ошибку.
Дэнни посмотрел на часы и оглядел толпу. Боннер опаздывал. Что задержало его?
Сделка, касающаяся приобретения компании «Королевские фермы» была настолько важна для Дэнни, что он отослал ближайшего помощника в Калифорнию в канун своей свадьбы. Дэнни хотел, чтобы Боннер стоял рядом с ним в качестве шафера, но еще больше хотел, чтобы Боннер поехал в Калифорнию и проверил это дело, которое казалось слишком хорошим для того, чтобы быть правдой.
Сделка проводилась через биржевого маклера Остина. Дэнни не мог поверить своей удаче. Всем было известно, что компания «Королевские бургеры» имела миллиардный доход ежегодно. Проклятье, нужно было ждать в течение нескольких лет, чтобы только купить одну из франшиз компании, и при этом цена была полмиллиона. А тут ему предлагали сельскохозяйственную фирму, которая была единственным поставщиком всех тех ресторанов! Он был бы дураком, если бы не схватился за это. Но осторожность никогда не была лишней. Финансовый отчет компании «Королевские фермы» описывал «доход от инвестиций». «Каких инвестиций?» – спросил Дэнни брокера из Остина. Человек не смог ответить ему. Поэтому он послал Боннера в Лос-Анджелес, чтобы изучить холдинг «Королевские фермы».
– Когда начнешь расчищать площадку для собора, преподобный?
Дэнни повернулся и обнаружил, что смотрит в строгое лицо судьи главного суда первой инстанции.
– Сразу же, как только раздобуду лопату, Хэнк!
Судья засмеялся. Как и сенатор, он был одним из ярых сторонников «Пасторств Благой вести».
Дэнни иногда поражался своему головокружительному прыжку к славе на евангелистском телеканале. Это началось с того невероятного вечера, когда человек умер во время его проповеди, а потом непонятным образом снова вернулся к жизни. Тот инцидент привел Холстеда в гостиничный номер Дэнни, а оттуда… Ну, в общем, Дэнни часто думал о себе как о снаряде, вылетевшем из орудия.
Телезрители были без ума от него. Сексуальная привлекательность и обаяние, которые он излучал на кафедре во время живой проповеди, передавались и по телевизионным волнам. Величие Дэнни не уменьшалось маленьким экраном; его голос был не менее неотразим, а волшебство ничуть не ослабевало. Сила есть сила, использовал ли он ее в постели с женщиной или горланя цитаты из Евангелия полумиллионной аудитории посредством телевидения.
Люди любили его не только потому, что он был красивым и подвижным молодым человеком. Часть его привлекательности заключалась в том, что он избегал библейского фундаментализма. В то время как Дэнни был очень хорошо знаком со Священным Писанием – он изучил и впитал Библию, точно так же, как он прочитал «Майн кампф» и «Рассказы о мужестве». Он предпочитал проповедовать широкую мораль, напоминая людям, что они грешили, но смогут найти спасение, если только будут слушать его. Люди слушали. И отдавали свои доллары, потому что думали, что деньги купят им милость Господа.
Даже религию можно превратить в инструмент власти.
Макиавелли впервые «сказал» эти слова молодому Дэнни двадцать пять лет назад, и он по-прежнему разговаривал с ним. Дэнни Маккей знал, что он был живым доказательством того, что план, описанный в общих чертах в «Принце», действительно работал. Именно поэтому в 1973 году Дэнни учредил Премию преподобного Дэнни Маккея за достижения. «Государь демонстрирует, что он восхищается талантом, оказывая почести одаренным людям». Бронзовая мемориальная доска раздавалась ежегодно христианину или христианке года. Фонд Дэнни регулярно награждал денежными премиями граждан, совершающих добрые дела, студентов, которые превосходили других, компании, которые служили на благо общества. «Ничто не принесет правителю больше уважения, чем особенные действия в гражданских вопросах». Дэнни также учредил стипендии для студентов, финансировал миссионерские программы за границей и проводил телемарафоны, чтобы собрать деньги на лечение наркоманов.
Передача «Пасторства Благой вести» приносила теперь миллионы долларов ежегодно, сделав церковь Дэнни одной из богатейших в стране. И Дэнни Маккей, ее основатель и лидер, становился все более известным.
И более богатым тоже.
У Дэнни возникла идея создать компанию-«оболочку», чтобы облегчить бремя своего личного благосостояния.
– Мы создадим фиктивную компанию, – объяснил он Боннеру, – и через нее я буду заимствовать деньги пасторств. Конечно, на самом деле не будет никакой компании, так что деньги пойдут прямо в мой карман.
Именно так Дэнни купил те два больших офисных здания в центре Хьюстона и яхт-клуб в Галвестоне, а теперь покупал «Королевские фермы» в Калифорнии. Деньги пасторств принадлежали Богу, и на них Дэнни собирался построить самый большой и величественный храм, который Бог когда-либо видел. Но его собственные деньги были его собственными, и он делал с ними то, что ему нравилось.
– Пожалуйста, извините, мне нужно отойти на минутку, – сказал он судье. Дэнни прошел через толпу, по пути получая поздравления и однажды остановившись, чтобы обменяться несколькими словами с владельцем самого большого универмага Хьюстона.
– Как поживает ваша маленькая девочка? – спросил он самым искренним голосом.
– Просто прекрасно, преподобный. Ее должны выписать из больницы через несколько дней. И те цветы, которые вы послали, помогли ей воспрянуть духом. Да благословит вас Господь.
Затем Дэнни подошел к двум мужчинам, которые не ели, не пили и стояли в стороне от толпы, – их лица были бледны.
– Ты выяснил имя того репортера? – спросил он одного из них хриплым голосом так, чтобы никто не мог слышать.
Человек достал маленькую записную книжку из внутреннего кармана. Он открыл ее на нужной странице и передал своему шефу. Дэнни прочитал информацию и серьезно кивнул. Там было имя и адрес репортера, написавшего некоторые нелицеприятные замечания о Дэнни в общенациональной колонке. Дэнни посмотрел на адрес – репортер жил в Вашингтоне, округ Колумбия, – и запомнил его.
– Выясните, в какую школу ходит его ребенок, – тихо сказал Дэнни, возвращая записную книжку. – И где работает его жена. Выясните также, где живут его родители. Это может сработать – его родители.
Он в последний раз посмотрел на имя и занес его в свой личный список, который однажды возглавил неудачливый доктор Саймон Вэделл. Через двадцать пять лет шесть имен были удалены из списка. Но одиннадцать были добавлены. Дэнни в конечном счете позаботится обо всех из них.
А потом он наконец увидел Боннера, проталкивающегося сквозь толпу.
Дэнни извинился и пошел в укромное место со своим другом.
– Что случилось?
– Прости, что я пропустил церемонию, Дэнни, Я сказал пилоту, что спешу, но над Фениксом была буря, и нам пришлось изменить маршрут и направиться через штат Юта.
Дэнни это было неинтересно. Он осмотрел во всех направлениях этот ночной клуб, не пропуская ни единой мелочи, и сказал:
– Расскажи мне о твоем посещении. Ты виделся с этой Хайленд?
– Она была занята, но я встретился со вторыми лицами в команде.
– И?..
Боннер провел рукой по своим шелковистым волосам пшеничного цвета. В свои сорок шесть он все еще обладал необычной ангельской внешностью. И хорошо смотрелся по телевидению. Людям нравилось видеть его там, на сцене, прямо рядом с преподобным Дэнни.
– «Королевские фермы» владеют каким-то издательством, которое печатает учебники, сетью салонов красоты и магазином мужской одежды в Беверли Хиллз. Ничего вызывающего беспокойство и необходимость ехать в Калифорнию и смотреть.
– Скажи им, что мы подпишем бумаги завтра же утром.
Боннер засмеялся.
– В первое утро твоего медового месяца?
Дэнни просмотрел на хрупкую молодую женщину в белом, которая, казалось, пыталась спрятаться за своей упитанной матерью. Она отпрянула от него, когда он приблизился к ней, и вздрогнула, когда он коснулся ее. Ладно, сегодня вечером он устроит ей кое-что, от чего она снова вздрогнет.
– Проклятье, – пробормотал он, чувствуя себя превосходно. – Звони в Остин прямо сейчас. Скажи им, что мы подпишем бумаги сегодня днем. Мы не хотим, чтобы эта Хайленд внезапно поняла, какой лакомый кусочек она отдает нам, и передумала, не так ли?
