Текст книги "Танго с Бабочкой"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
Джессика повернула свое лицо к огромному Тихому океану и, прищурившись, смотрела на горизонт.
Много лет назад в университете ее соседка по комнате Труди изобрела своего рода игру, чтобы вытянуть страхи из Джессики и заставить ее увидеть их, противостоять им и таким образом найти способ избавиться от них.
– Что значит толстый? – спрашивала Труди. Они сидели в их крошечной комнате в общежитии, отгородившись дверью от звуков жизни и смеха в коридоре, и дождь стучал в их окно. – Скажи мне, Джес, как ты понимаешь жир. Что он значит для тебя?
И Джессика удивила сама себя длинным перечнем, который она внезапно выдала.
– Жир – потворство своим желаниям, недостаток контроля, недостаток образованности. Жир неприличен, он неудача. – Она разразилась плачем. – Жир – потеря чьего-то уважения, потеря любви, унижение твоей семьи. Жир…
– Ты действительно веришь всему этому? – спросила Труди.
– Я не знаю! Мой врач говорит, что меня заставляет так поступать опасение успеха. Но на самом деле все наоборот. Я до смерти боюсь неудачи.
Джессика не думала, что вернется в «Бабочку», чувствовала себя слишком виноватой, слишком коварной и боялась, что Джон узнает. Но теперь, следуя за сопровождающим «Бабочки» по коридору, она думала, что они никогда не дойдут до комнаты в конце холла. Она была невероятно возбуждена и взволнованна, отчаянно хотела, чтобы с ней занялся любовью человек, который не отказывал ей в сексе в наказание и не давал ей его как награду. Другими словами, человек, который не был Джоном.
Джессику ошеломили собственные мысли, когда она оказалась в объятиях Лонни и позволила увлечь себя в танце. Почему она не понимала этого прежде? Джон использовал секс как инструмент власти – и теперь она делала то же самое. Их поединки всегда заканчивались одинаково: он ломал ее, уничтожал, лишал индивидуальности и чувства собственного достоинства, а затем, когда она была полностью опустошена, раскаивалась и была в его власти, он вознаграждал ее своей любовью. Если она не сдавалась, он поворачивался к ней спиной в постели. Никогда, казалось теперь Джессике, за все их совместные годы, любовные ласки не имели ничего общего с доверием и заботой.
Ее ковбой не критиковал ее, не разговаривал с ней снисходительно и не оскорблял ее перед другими. Он нежно любил ее на полу, заботясь о том, чтобы она получала удовольствие, говоря ей, что она красива, восстанавливая гордость и чувство собственного достоинства там, где, при тех же самых обстоятельствах, Джон уничтожал бы все это.
И в тот момент, когда ее вымышленный возлюбленный обладал ею, Джессика осознала, что ее жизнь должна измениться, что все не может продолжаться так, как сейчас. Неожиданно она перестала смущаться. Все стало кристально ясным. Она не хотела, чтобы ей приходилось полагаться на ковбоя-фантома, чтобы он давал ей то, что она должна находить в честных отношениях со своим мужем. Она хотела, чтобы это было реальностью. И, похоже, ей придется сделать первый шаг. Это пугало ее немного – думать о противостоянии Джону, воображать сражение, которое ждало впереди, думать о том, что она может проиграть. Это был риск, но она хотела рискнуть.
39«С высоты тридцать тысяч футов Тихий океан напоминал бледно-голубое стеганое покрывало, наброшенное на утомленный мир», – думала Беверли Хайленд. Она пристально глядела из окна самолета на береговую линию Калифорнии, которую время от времени было видно сквозь облака. Ей нравилось летать; это давало ощущение, что у ее души есть крылья.
Мэгги, поглощенная своей книгой, не была с ней согласна. Она испытывала крайне неприятное чувство от полетов. Даже в удобном реактивном самолете «Лира», принадлежавшем Беверли, она не притронулась к своему бокалу с вином и отказывалась выглядывать из окна.
Остальная часть окружения Беверли – пресс-секретарь, парикмахер, повар, шофер, личная прислуга и телохранители – сидела в салоне, спокойно читая и играя в карты. Они сейчас расслаблялись, потому что, как только этот реактивный самолет сядет в международном аэропорту Сан-Франциско, начнется их работа. И ни у кого из них не будет возможности отдохнуть, пока самолет не отправится снова в полет на следующий день.
Мэгги оторвала взгляд от своей книги и внимательно посмотрела на подругу. Беверли выглядела ужасно бледной. И слишком худой. Она ела недостаточно. Мэгги не понимала сурового отношения Беверли к самой себе. Это выглядело так, будто она наказывала себя за что-то. Или отказывала себе в любом удовольствии, пока не будет выполнен заключительный этап ее работы. Да, эта работа всей жизни должна скоро подойти к концу – всего через два месяца, и Кармен с Мэгги задавались вопросом, что Беверли будет делать после этого. Как только Дэнни Маккей будет уничтожен, позволит ли Беверли себе научиться жить снова?
– Ты в порядке? – тихо спросила она.
Беверли посмотрела на нее и улыбнулась.
– Я в порядке, – пробормотала она.
– Ты не спала.
– Не волнуйся, Мэгги, – прозвучал мягкий ответ. – Я действительно в порядке.
Но Мэгги волновалась. Сегодня вечером в Сан-Франциско впервые за тридцать пять лет Беверли собиралась встретиться с Дэнни Маккеем лицом к лицу.
«Власть… – думал Дэнни, надевая свою белую ковбойскую шляпу и улыбаясь себе в зеркало. – Наконец-то она у меня есть. После всех лет работы для этого, изучения этого, еды и дыхания для этого она моя». Сегодня вечером он чувствовал себя хорошо, чертовски хорошо, будто стоял на вершине мира, а не на вершине самой высокой гостиницы Сан-Франциско. Мечты, возникшие в вечерней школе много лет назад, когда он впервые открыл Макиавелли и прочитал слова, которые были обращены непосредственно к нему: «Правитель не должен обладать достоинствами, но производить впечатление, что обладает ими»; бесконечные вечера, проведенные в классных комнатах, долгие часы за учебниками, борьба за то, чтобы отшлифовать себя, исключить деревенщину из своего образа, одеваться изысканно и превратиться в того, кого люди будут уважать и слушать, – эта долгая борьба стоила того. Скоро он сосредоточит невообразимую власть в своих руках – президентство. И, когда оно у него появится, не будет ничего, чего бы Дэнни не смог сделать.
Он вспомнил о пресс-конференции, состоявшейся прошлым вечером, и обменялся молчаливой и понимающей улыбкой со своим отражением. Когда репортер задал ему вопрос о его мнении по поводу начала переговоров с русскими по проблеме сокращения ядерного оружия, Дэнни подумал: «Мы должны нанести удар по ублюдкам прежде, чем они ударят нас». Но вслух он сказал: «Мир между Соединенными Штатами и Советским Союзом – одна из моих наиболее пылких молитв».
Они с Боннером Первисом были одни в гостиничном номере. Дэнни попросил свое постоянно присутствующее окружение позволить им побыть одним – в течение этих немногих последних минут перед тем, как спуститься в танцевальный зал. По другую сторону закрытой двери, которая охранялась двумя телохранителями, в гостиной пентхауса Дэнни Маккея собиралась толпа. Их «мальчик» не будет один спускаться на лифте, его будут сопровождать три личных секретаря, автор речей, публицист, политические советники и другие важные члены партии. Сегодняшний вечер должен был стать величайшим событием кампании Дэнни Маккея: впервые он собирался встретиться с одним из своих наиболее важных покровителей.
Беверли Хайленд.
Дэнни посмотрел на свое отражение в зеркале и подмигнул. Это мальчик из Сан-Антонио прошел долгий путь с 1955 года и выглядел чрезвычайно хорошо в этот туманный апрельский вечер. Он был одет в дорогой, сшитый на заказ ковбойский костюм, ковбойские ботинки на высоких каблуках и ковбойскую шляпу «стетсон», которой гордился бы сам Дж. Р. Юинг, знаменитый техасский нефтяной магнат. И тело, скрывающееся под одеждой, было хорошо ухожено. Никакого живота деревенщины для Дэнни Маккея. Частный спортзал в собственном хьюстонском особняке обеспечивал то, что в возрасте пятидесяти шести лет Дэнни все еще мог потягаться с мужчиной на двадцать лет моложе.
Дэнни по-прежнему обладал замечательной фигурой, и он знал это. Он также знал, что его сексуальная улыбка и озорные ленивые глаза собирали для него голоса избирателей. Он гипнотизировал людей, обладал чарами, противостоять которым могли лишь немногие, и собирался использовать их на полную катушку сегодня вечером, чтобы манипулировать мисс Хайленд. Она растает, он знал это, и станет еще одной из его пешек, прежде чем закончится вечер.
– Эй, Дэнни, – вдруг сказал Боннер. – Помнишь дорожную банду?
Боннер наклонился в дверном проеме, выстукивая ритм своими отполированными ногтями. Он все еще обладал необычными белокурыми волосами и ангелоподобной внешностью, что помогало ему побывать во многих постелях в дни их путешествий с Билли Бобом Магдален. Он по-прежнему часто оказывался в разных постелях, но теперь делал это осторожно, из-за своего босса.
– Да, приятель, – сказал Боннер, усмехаясь. – Та дорожная банда…
Тот особый эпизод в их жизни произошел много лет назад, в те дни, когда они обеспечивали шлюхами дом Хейзел. Эти два парня напились однажды с сыном начальника полиции и решили ограбить коробку для пожертвований в одной из миссий Сан-Антонио. Выходя из церкви, они остановились, чтобы помочиться на ступеньки, и в этот момент полиция поймала их. Им дали год каторжных работ, в то время как сын начальника полиции избежал наказания. Отбыв всего два месяца присужденного им срока, двое парней бросили свои лопаты и, когда жирный охранник не смотрел в их сторону, сбежали с каторги.
Они смеялись по этому поводу в течение долгого времени. Они залегли на некоторое время на дно, скрываясь у одного из друзей Хейзел, а годом позже, когда они знали, что срок давности истек, пышно отпраздновали свою свободу с девочками Хейзел.
Но Дэнни не забыл, что сын начальника полиции избежал наказания, в то время как он и Боннер попали в тюрьму.
И этот мальчик, Джимми Бриггс, был занесен в секретный список Дэнни наряду с доктором Саймоном Вэделлом и другими, и однажды он оказался вывезенным в одинокое, пустынное место, где пожалел, что когда-то повстречался с Дэнни и Боннером.
Теперь Дэнни смотрел на своего друга задумчивым взглядом. Он был вместе с ним долгое время, гораздо дольше, чем с кем-либо другим. Боннер был немного глуповатым, не очень образованным, и ему не хватало воображения. Но он был по-собачьи предан Дэнни, а человеку на таком высоком посту необходим по крайней мере один человек, на которого он мог бы положиться и кому мог бы доверять. «Человек, который становится повелителем при поддержке людей, будет одинок, и все будут повиноваться ему». Дэнни нравилось быть одиноким, и он любил, когда ему повиновались, но были времена, когда для достижения его цели нужно было иметь рядом Боннера, который преданно служил своему господину в течение многих лет. Но с Боннером произошло то же, что и со старой собакой, – пользы от него больше не было.
Дэнни подошел к окну и выглянул. Мост Золотые Ворота Протянулся поперек окутанной туманом узкой части залива, как яркое ожерелье. Та дорожная банда была в другой жизни, в другое время. Это не имело никакого отношения к Дэнни Маккею, который был всего в шаге от Белого дома.
Он достиг этого наконец финального прыжка с трамплина, для достижения которого он так долго работал. Как только деньги и влияние оказались гарантированными, он стал двигаться по направлению к политической арене.
Это было шесть лет назад, в то время, когда его имя находилось на вершине, согласно опросам общественного мнения. Дэнни Маккей занял четвертое место в списке «Самые любимые американцы», и шестое в списке «Самые любимые люди в мире». К нему обратились председатели центральных оргкомитетов обеих партий, и затем он занялся серьезным делом, завоевывая себе место в политической элите. Но реальная возможность возникла только в прошлом году, и все заговорили о том, какая ему выпала удача. Это имело отношение к человеку по имени Фред Бэнкс.
– Эй, Бон, – Дэнни спросил своего друга в прошлом году, – ты когда-либо слышал о человеке по имени Карл Юнг?
– Нет.
– Он изобрел теорию, называемую синхронностью. Это означает то, что происходит в одно и же время; вещи, которые, кажется, происходят случайно. Как, например, два полностью не связанных друг с другом явления, происходя одновременно, заканчиваются чем-то фантастическим. Большинство людей называют это удачей или совпадением. Ты знаешь, что означает интуитивная прозорливость?
Боннер не знал.
– Это означает, что желанные события происходят случайно. И это, – сказал Дэнни, держа газету так, чтобы Боннер мог видеть заголовок, – то, что я называю совершенным примером интуитивно прозорливой синхронности.
На передовой странице была статья о человеке по имени Фред Бэнкс, который отправился на Ближний Восток нести слово Божье мусульманам-язычникам и который слишком восторженно прововедовал однажды в пятницу вне мечети. Он был арестован и брошен в тюрьму по обвинению в шпионаже.
Конечно, Фред отрицал, что он агент ЦРУ, заявляя, что отправился на Ближний Восток из-за Дэнни Маккея. Согласно газетам Фред решил заняться проповедованием однажды после просмотра «Часа Благой вести», купил себе Библию и билет в один конец в «безбожный угол мира». Теперь он преследуется во имя Бога. Он заявил, что стал мучеником ради Иисуса и Дэнни.
Это была затруднительная ситуация для американского консула, который старался воспрепятствовать пожизненному заключению Фреда Бэнкса в тюрьму или его казни. Итак, когда Фред обратился непосредственно к преподобному Дэнни Маккею, более частное обращение к Дэнни тоже было сделано. Люди в темно-синих костюмах и автомобиле без номеров однажды прибыли в его хьюстонскую штаб-квартиру и уверили Дэнни в абсолютной безопасности и неприкосновенности, если он будет так любезен полететь туда и провести переговоры, чтобы сбитого с толку Фреда выпустили из тюрьмы.
Дэнни сказал своему личному штату, что это была интуитивно прозорливая синхронность: Фред нуждался в том, чтобы его спас Дэнни, в то время как Дэнни пытался проталкивать свое имя в первые строчки опросов. Купаясь в потоке гласности и возбужденном внимании средств массовой информации, он полетел в маленькую ближневосточную страну, где встретился с министрами короля и посредством обаяния и актерского таланта смог убедить их, что Фред вовсе не шпион, а просто введенный в заблуждение христианский фанатик. Дэнни публично приносил извинения за действия Фреда и показал свои честные намерения, подарив королю белый удлиненный лимузин с техасским сигнальным рожком на капоте.
Его возвращение в Соединенные Штаты с потрепанным и бородатым, но благодарным миссионером было встречено головокружительным вниманием средств массовой информации. Наряду с многократно опубликованной и ставшей популярной фотографией, где он пожимал руку королю, озаглавленной «Ковбой и шейх», Дэнни внезапно оказался на вершине известности. Ведущие ток-шоу требовали, чтобы он приходил на их программы; четыре крупнейших издателя обращались к нему с просьбой написать книгу; он получал награды и благодарности от организаций по всей стране; он ужинал в Белом доме.
Именно так, как он и предсказал, Дэнни Маккей стал героем внезапно.
За исключением того, что это вообще не было удачей или интуитивно прозорливой синхронностью. Дэнни сам послал Фреда Бэнкса на Ближний Восток, и они вместе разыграли весь сценарий.
Дэнни поразился, насколько легко это оказалось сделать: так просто запланировать и выполнить. Дэнни дал объявление касательно услуг наемника в журнал «Солдат удачи»; было согласовано, что Фред Бэнкс получит крупную сумму денег и ранчо в Мексике после удачного исполнения роли. Ослепленный предложенными ему деньгами и знаменитостью человека, который нанимал его, Фред был исполнительным и старательным с самого начала. Его ценность заключалась в знакомстве с Ближним Востоком, поверхностном знании Библии и обширных познаниях о выживании в пустыни, если бы это понадобилось. Он согласился на роль сразу, явно наслаждаясь тайной, предвкушая индивидуальную миссию и обещанное внимание средств массовой информации впоследствии. Дэнни уже протоптал дорожку через различные дипломатические каналы и другие секретные источники, заключив тайный договор с мусульманским королем, чья маленькая страна нуждалась в американских танках и автоматах. Дэнни через своих представителей обещал арабу все, если он арестует, а затем чуть позже отпустит некоего миссионера по имени Фред Бэнкс.
Все прошло без помех. У Фреда было его ранчо, у короля – его незаконное оружие, а Дэнни стал героем.
И теперь, когда он проводил кампанию, а соглашению было всего два месяца, весь эпизод с Фредом Бэнксом всплыл снова, так же как и бессменная вахта у больницы Паркленд в день убийства Джона Кеннеди. Штат Дэнни постоянно поддерживал на переднем плане связь с Кеннеди, и люди поглощали это.
Его лозунг – «Возвращение в Камелот» – был собственной идеей Дэнни. Он был написан на ярком красном баннере, повешенном на стене позади помоста, откуда Дэнни Маккей собирался осуществлять контроль над банкетом, который в его честь устраивала Беверли Хайленд.
– Хорошо, Бон, – сказал Дэнни, бросая последний взгляд в зеркало. – Пойди приведи эту суку, и мы отправимся в путь.
«Сукой» была его жена Анжелика.
Беверли не села за стол Дэнни. Причина, которую она выдвинула, заключалась в том, что это был его вечер и она не хотела красть внимание, адресованное ему. Дэнни, будучи законченным эгоистом, подумал, что это вполне разумно.
Тысяча двести человек поднялись на ноги, когда он вошел в зал. Их аплодисменты и приветственные возгласы почти заглушили оркестр, который играл «Желтую розу Техаса». Дэнни стоял перед ними с распростертыми руками и светящимся лицом, в то время как вокруг него щелкали фотоаппараты. Затем, после того как низкопоклонство продолжалось в течение довольно долгого времени, он опустил руки и склонил голову. Внезапно зал затих, когда все склонили головы по образу и подобию преподобного Дэнни Маккея.
Когда все расселись и глаза нетерпеливо уставились на него, Дэнни обратился ко всем с плутоватой улыбкой и начал медленно говорить, нараспев произнося слова.
– Хвалите Бога, – сказал он мягко, пытаясь встретиться глазами как можно с большим количеством людей в зале. Они сидели за большими круглыми столами и были одеты в вечерние платья и смокинги. Бокалы для шампанского блестели, фарфор и столовое серебро в готовности ждали банкета. В первую очередь Дэнни поблагодарил оркестр за предоставление ему такого великолепного выхода. – Это была любимая песня моей матери, Бог да пребудет с нею. Она находится теперь с Небесным Отцом, но я знаю, что она слышала каждую ноту этой мелодии. Представляете, у меня совершенно отсутствует музыкальный слух. Подобно Улиссесу С. Гранту, я знаю только две песни – одна из них «Желтая роза Техаса», а другая отсутствует.
В толпе раздался смех.
Его голос звенел над их головами. Даже при том, что Дэнни спокойно говорил в микрофон, обычным тоном, его слова звучали так, будто он кричал из всех сил.
Все смеялись, ревели. Все любили его.
С того места, где она сидела за столом, занятым различными политическими и общественными деятелями, Беверли наблюдала и слушала Дэнни с неподвижным выражением лица. Она сидела так спокойно, прямо и неподвижно, казалась такой безразличной и сдержанной в своем простом, но ошеломляющем вечернем платье, что никто не мог предположить сумятицу, которая происходила внутри нее. Она едва могла дышать, ее пульс участился. Она почувствовала, что та ужасная ночь возвращается. Та ужасная, ужасная ночь…
– На меня действительно снизошла Божья милость, – произнес Дэнни с помоста. – Господь знает, что я не заслуживаю такого благоденствия. Я грешил. Я все еще грешник! Но с милостью и состраданием Бога я продолжу свою борьбу против дьявола!
Беверли посмотрела на лица вокруг нее. Они обожали его; они поклонялись ему. Она начала дрожать. Бриллианты на ее шее мерцали.
– Господь на нашей стороне! – кричал Дэнни. – Разве я не доказал это только в прошлом году, когда вошел в логово льва и спас одного из служителей Бога от казни? Разве брата Фреда Бэнкса не собирались подвергнуть пыткам за то, что он попытался принести слово Божье в страну язычников? Аминь! – прокричал Дэнни, и аудитория взорвалась аплодисментами.
Беверли закрыла глаза. Фред Бэнкс. Тщательно и удачно припрятанный на ранчо глубоко внутри Мексики, занимается тем, что он всегда хотел делать, командует собственной тысячей акров и армией пеонов. Более богатый, чем он когда-либо мечтал быть, из-за маленького объявления, которое он прочитал в журнале. И он скоро станет еще богаче.
– И вот я стою здесь, – сказал Дэнни, – говоря о себе самом, в то время как обязан воздать должное леди, которая принесла мне славу сегодня вечером! Прекрасная женщина, без которой я не был бы там, где нахожусь сегодня вечером. Мисс Беверли Хайленд!
Центр внимания переместился далеко от Дэнни и внезапно оказался рядом с Беверли. Она не поднималась. Она просто мило улыбнулась приветствующей аудитории.
В то время как Дэнни вернул внимание к себе, чтобы рассыпаться длинной вереницей благодарностей и поздравлений в адрес мисс Хайленд, Беверли думала о Фреде Бэнксе.
Когда в прошлом году опубликовали известие о том, что Дэнни Маккей, рискуя жизнью и здоровьем, отправился в Арабское королевство, чтобы провести переговоры относительно освобождения какого-то миссионера, Беверли заподозрила неладное.
Это было не похоже на Дэнни. Альтруизм и жертва – слова не из его лексикона. Поэтому она поручила Джонасу Бьюкенену разобраться с этим. И Джонас нашел Бэнкса, удачно спрятанного на изолированном ранчо в Мексике. Бедный старый Фред, скоро утомившись от своей затворнической жизни и испытывая голод по общению с американцем, пригласил «заблудившегося туриста» в свой дом и позже в тот же вечер спьяну все рассказал Джонасу.
Проблема была в том, признался Фред, что ему настолько понравилось внимание средств информации, что это испортило его. Жизнь на ранчо была слишком спокойной; он жаждал пережить это волнение от всеобщего внимания еще раз. И Джонас обещал ему это.
Кое-кого поместили в доме Фреда, чтобы наблюдать за ним и удостовериться, что он не пытается провести еще более выгодную сделку с Дэнни. В подходящий момент Беверли собиралась принять меры для того, чтобы Фред Бэнкс продал свою невероятную историю прессе.
Она посмотрела на Дэнни. Его речь постепенно подходила к концу. Она слегка повернулась на стуле и поймала взгляд женщины, сидящей за столом в задней части комнаты. Это была одна из восьми женщин за круглым столом, одетых в алые с белым костюмы девушек-ковбоев, с огромными шляпами на головах, которые были украшены лентами с надписью, «Возвращение в Камелот». Это были девушки Дэнни, хотя большинство из них уже не были девушками.
Эта идея Дэнни была еще одним напоминанием о его связи с Кеннеди; он вспомнил о девушках Кеннеди, участвовавших в предвыборной кампании в 60-е, и решил создать свою собственную восторженную группу поддержки. Девушек было видно всюду, они раздавали брошюры и наклейки на бамперы, шли от двери к двери, с очаровательными улыбками убеждая людей голосовать за Дэнни Маккея.
Девушки Дэнни, которые сидели за столом около выхода из зала, однако, не были завербованы штатом Дэнни. Они были подобраны Беверли.
Беверли встретилась взглядом с одной из них и осторожно кивнула головой. Женщина кивнула в ответ, шепнула что-то своим компаньонкам, а затем встала из-за стола.
Момент был выбран идеально. Она достигла помоста как раз тогда, когда Дэнни собирался уходить.
Она была очень красива и хорошо сложена, великолепно смотрелась в облегающих красных ковбойских брюках. Бахрома красной атласной блузы колебалась над ее большой грудью, а жемчужные пуговицы были расстегнуты достаточно низко, чтобы выставить напоказ ложбинку между грудей. Она сразу привлекла внимание Дэнни.
– Я хочу преподнести вам подарок, преподобный, – сказала она, стоя рядом с ним. – От мисс Хайленд.
– Итак, – проговорил он, – мисс Хайленд? Почему вы не подниметесь сюда и не присоединитесь ко мне?
Беверли колебалась. Все внимание снова было приковано к ней, и все хлопали в ладоши. Она чувствовала Мэгги, сидящую рядом, которая наблюдала за ней с беспокойством. Беверли глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, сделала успокаивающий жест своей подруге, затем встала и пошла к помосту.
От его близости она почувствовала слабость. Она была окружена более чем огромной толпой, яркие огни были направлены в ее сторону, воздух был наполнен дымом сигар. Она должна сохранить самообладание. На это потребуется всего лишь минута, и затем она сможет уйти.
Девушка Дэнни вручила ему золотую коробочку, и, когда он открыл ее, он сказал:
– Вот это да! Какая великолепная вещица!
– Позвольте мне, – сказала девушка. Она взяла крошечную вещицу с атласной подушечки атласа, встала прямо перед Дэнни и взяла в руки его галстук. Все наблюдали этот момент, а затем, когда она отошла, увидели платиновую булавку, которую она прикрепила к его галстуку.
Дэнни посмотрел вниз и просиял.
– Ах, – сказал он в микрофон, – это бабочка. И довольно симпатичная!
Затем он повернулся к Беверли. Их глаза встретились впервые за тридцать пять лет, и Дэнни подумал: «Она в реальной жизни выглядит даже лучше, чем на фотографиях».
– У меня тоже есть подарок для вас, мисс Хайленд, который я собирался преподнести вам после ужина. Но так как вы здесь, я тоже вручу его вам прямо сейчас.
Он протянул руку, и Боннер положил в нее кожаную коробочку. Дэнни сказал несколько слов о том, какое большое значение для него имеет встреча с ней, он надеется, что это будет началом замечательной дружбы, хвала Господу, и затем вручил коробочку ей.
На мгновение кончики их пальцев соприкоснулись.
Беверли почувствовала головокружение. Она слегка пошатнулась, затем взяла себя в руки и снова обрела равновесие. После рукопожатия она открыла кожаную коробочку. Она, не отрываясь, смотрела на ее содержимое.
На бархатной подушечке лежало золотое ожерелье. Беверли собрала его так, чтобы оно заблестело на кончике цепочки. Оно медленно качалось взад-вперед в ярких огнях. Она видела, что это был религиозный орден. С одной стороны на нем был изображен крест; с другой – профиль Дэнни Маккея.
