Текст книги "Запрещенные слова. Том первый (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Глава седьмая
К счастью, в воскресенье на удивление теплая и солнечная погода. Натка достает свой старенький, но еще вполне себе «на ходу» зеркальный Никон, и тащит нас фотографироваться на реку. Саша остается отсыпаться.
Я практически ночь не спала после нашего разговора.
Почему-то приняла очень близко к сердцу, хотя не нашла этому ни единого разумного объяснения. Меня два развода родной сестры так не впечатлили, как те десять минут его душевной обнаженки. Возможно, потому что это действительно была история о той Юле, о существовании которой я в самом деле не догадывалась.
Даже сейчас, пока она с широкой улыбкой почти профессионально позирует для прыгающей вокруг Наташки, я с трудом могу связать в своей голове эту семейную домашнюю теплую красотку – с той, о которой рассказал Саша. Хочется пойти наперерез всем собственным правилам, встряхнуть ее и потребовать рассказать правду.
Но это, конечно, просто эмоции.
Дорога в никуда.
Чужая семья – потемки.
А мне просто трусливо не хочется выбирать сторону, на которой я останусь, когда эти двое разведутся.
Если разведутся.
После обеда погода резко меняется и Сашка предлагает отчаливать.
Я чувствую себя загнанной в угол, когда понимаю, что мне в любом случае придется ехать с кем-то из них – или с ним, или с Юлей. Хотя, конечно, это я очень оптимистична, потому что после всего услышанного, что-то мне подсказывает, что если я сяду в его машину – это станет концом нашей с Юлей дружбы.
В подтверждение моих слов, Юля гостеприимно распахивает для меня дверь рядом с водительским сиденьем.
– Ну раз ты эти машины продаешь, то тебе в ней и ехать!
Я быстро запрыгиваю в салон. Кирюха – на заднее сиденье, хотя и ворчит, что уже достаточно взрослый, чтобы ездить впереди.
– А папа мне разрешает, – добавляет с чисто детским упрямством.
Боковым зрением замечаю, как Юля крепко стискивает челюсти. Улыбается, но я как будто даже слышу, как тяжело ей это дается. Или мне так только кажется, и после Сашиной «исповеди» я начинаю видеть то, чего нет?
На трассу первыми выезжаем мы.
Юля сначала звонит маме – рассказывает, что уже едут домой и про фотосессию. Мне немного неуютно от того, что они разговаривают по громкой связи и я слышу, как моя подруга нахваливает выходные и в очередной раз – машину, и Сашу, который так ее балует.
Даже не сразу понимаю, что слова «Я решила выйти на работу» обращены уже ко мне.
– Что? – вздрагиваю, когда ловлю на себе ее мимолетный, на секунду оторванный от дороги взгляд. – Это… очень неожиданно.
Из нас троих Юля была единственной, кто всегда честно признавала, что ей нравится быть домохозяйкой, посвящать себя мужу, сыну и дому. Всегда хвасталась тем, что Кирилл не успел в первый класс пойти – а уже самый лучший по успеваемости. И его синий пояс по карате – тоже исключительно ее заслуга. Мне даже в голову не могло прийти, что она вдруг захочет выйти на работу по доброй воле.
– Надоело сидеть дома. – Юля небрежно дергает плечом. – Я ведь могу и больше, чем просто быть лучшей в этом мире мамой и женой.
– Ну все, берегись Илон Маск, – пытаюсь пошутить, – Марс она колонизирует первой.
– Майка, я тут подумала. Может, ты найдешь мне место где-то у себя? Ты же можешь это устроить?
Я всей душой ненавижу того придурка, который разбил фару моей «Медузы».
– Юля, я не думаю, что…
– Я уже несколько недель перечитываю весь материал, – перебивает Юля. Она точно заранее готовилась к разговору, собрала аргументы. – Помнишь, я же была тоже одной из лучших. Ну, после тебя, конечно, но закончила с красивой зачеткой.
– Юля, десять лет прошло, – пытаюсь выбрать максимально мягкую формулировку.
– Ну все же с чего-то начинают. Ты можешь… ну, не знаю, взять меня своей помощницей?
– У меня есть помощница. Юль, и она прекрасно справляется со своими обязанностями.
– Хорошо, я согласна на любую младшую должность, Майка. Ты же знаешь, что я всегда все делаю отлично. Мне просто нужен шанс!
– Пойдешь работать на ресепшен в автосалон? Будешь отвечать на звонки и предлагать кофе?
– Ты шутишь? – Юля пару раз отрывается от дороги, чтобы посмотреть на меня с медленно сползающей с лица улыбкой. – Майя, я прошу помочь мне устроится к тебе в офис, а не делать меня девочкой на побегушках! Для тебя же это все равно ничего не стоит.
– Проблема в том, что после получения диплома ты проработала меньше года, и последние девять лет не работа нигде вообще. Тебе не кажется, что это не очень честно по отношению ко мне – шантажировать меня нашей дружбой только потому, что я не спонсирую трансляцию с твоих розовых очков?
– Какие розовые очки, Майя? Я всего-лишь прошу свою лучшую подругу о помощи! – Юля почти со скрипом проворачивает ладони на руле. – Ты знаешь, что я всегда и всего добиваюсь, мне просто нужна поддержка и дружеское плечо!
Я мысленно уговариваю себя посмотреть на ситуацию под другим углом. Если на носу у Юли действительно маячит развод, логично, что она хочет подстраховаться и найти способ зарабатывать самостоятельно. В конце концов, если я предложила Наташе привести дочь на кастинг – почему не могу помочь Юле примерно таким же способом?
– Я пришлю тебе список свободных вакансий, – озвучиваю свое предложение. Оно кажется разумным. – Посмотришь требования, выберешь, что тебе подходит. Составишь резюме. Я прослежу, чтобы оно точно попало на стол к профильному специалисту. Если ты подойдешь – тебе на почту придет приглашение на собеседование.
Радует только то, что Кирилл на заднем сиденье уже воткнул наушники и играет во что-то на телефоне. Хотя обычно Юля допускает его до такой роскоши чуть ли не пятиминутными дозами в день.
– А если не подойду? Предлагаешь становиться на биржу труда? – уже откровенно ёрничает Юля.
– Да, – пожимаю плечами. – Я тоже ходила на собеседования. Ничего смертельного и стыдного в этом нет.
– Ясно, – она нервно смеется и трясет головой. – Я так и знала, что как только мне понадобится поддержка и помощь – меня все кинут. Даже ты!
Она переключается на сына, строго требует отложить телефон.
Оставшуюся часть дороги мы едем молча. Уже когда оказываемся в черте города, мне звонят из техцентра «элианов» и вежливый мужской голос сообщает, что моя машина готова. Я прошу Юлю высадить меня около ТЦ «ДЕПОт» – оттуда до них пешком минут двадцать, и я должна успеть до закрытия, иначе это будет катастрофа. Погода ужасная, но мне точно нужно остудить голову.
Юля очень сдержано просит прощения, что завела этот разговор, бросает «пока» и так резко газует с места, что скрип шин об асфальт еще несколько минут неприятно шаркает по моим барабанным перепонкам.
До салона иду с полной головой мыслей, которые оттуда не выветривает даже промозглый октябрьский ветер. Проверяю телефон, сама не зная зачем. Просто вдруг хочется, чтобы там взялся какой-то симпатичный мужик, который пригласит меня на кофе с вкусняшкой, просто поболтать. У меня есть парочка таких в контактах – кому я позвоню и кто прилетит даже на край света. Но звонить им не хочется.
Уже когда подхожу к техцентру, вдруг понимаю, что вид у меня самый что ни на есть «спальный» – джинсы, длинный объемный пуловер, кеды, на которых, несмотря на все мои попытки отчистить, остались пятна грязи после прогулки у реки. На голове – высокий растрепанный пучок. Наверное, у меня еще и документы попросят предъявить, потому что в таком виде я меньше всего похожа на хозяйку спортивного кабриолета.
А если там «Дубровский В» и он, наконец, повернет голову в мою сторону – это будет, без преувеличения, провал года. Смешно, но сейчас мне меньше всего на свете хочется, чтобы он там был.
Захожу внутрь – и сразу натыкаюсь на того улыбчивого парня с «фарой в кармане». Он сразу ведет меня к моей машинке, демонстрирует работу.
– Выглядит как ничего и не было, – умиляюсь.
– Профи знает свое дело, – задирает нос. Протягивает мне планшет и просит поставить подпись. А потом вдруг говорит: – Можно я вас кофе угощу, Майя?
Я как никогда близка к нервному смеху, но переключаюсь на маячащую за спиной парня знакомую рослую фигуру.
Слава-Вячеслав.
Он уже успел переодеться, и сегодня на нем гранжевые, потертые черные джинсы и джинсовая куртка цвета ржавчины. Под ней черная подранная (так сейчас жутко можно) футболка. На ногах – тяжелые как будто отжатые у байкера ботинки.
За секунды в моей голове окончательно складывает пазл «бэдбоя».
И, хоть это жутко стыдно, я не могу не проводить его взглядом до самого выхода. Мой интерес настолько очевиден, что парень «с фарой» выразительно вздыхает. Свое предложение он уже явно не повторит.
Меня Дубровский снова не заметил.
Ну, вроде, я этого и хотела?
Выруливаю машину на стоянку возле автосалона и вдруг замечаю, что он все еще здесь: стоит рядом с не новым, но вполне приличным и, главное, чистым «Джип Патриот».
Стоит не один.
С симпатичной темноволосой девушкой, одетой в ультра-короткое узкое платье с пайетками и в высоченных ботфортах на каблуках. Она что-то ему говорит, Дубровский забрасывает руку ей на плечо. Красотка в ответ обнимает его за талию.
Неудивительно, что он абсолютно не смотрит по сторонам.
Вдвоем они смотрятся просто как чертовски идеальная парочка.
Я зачем-то жду, пока Слава-Вячеслав усадит ее в машину. Не завожу мотор даже когда «Патриот» выруливает с парковки и теряется в потоке машин. Просто сижу в своей «Медузе» и думаю о том, что самое время включить дворники, потому что ливень, наконец, пустился в полную силу.
Кажется, теперь у меня есть железобетонный повод придавит тот жирный крестик еще и основательным болтом.
Глава восьмая
Всю следующую неделю на работе я кручусь как белка в колесе.
Сваливается сразу столько дел, что некогда даже лишний раз заглянуть в телефон – делаю это только вечерами, когда приползаю домой совершенно разбитая и уставшая.
Список с вакансиями я в кадрах все-таки взяла. Бегло посмотрела, но даже невооруженным взглядом было видно, что ничего подходящего для Юли там не было. В один из салонов действительно требовалась девушка на ресепшен, но после того, как Юля так категорично отбрила этот вариант, я сомневалась, что она будет рассматривать его всерьез.
Но все равно отправила ей текстовый документ, с припиской, что прежде чем отправлять резюме на профильную почту – допускаю, что из принципа она вполне может так сделать – лучше сначала прислать его мне. Но Юля так ничего и не ответила. И в нашей «Шуршалке» тоже практически не появлялась.
Резника всю неделею я тоже не видела. Не считая случайного столкновения в коридоре, по пути в зал для совещаний – у него была назначена встреча с финансовым отделом, а я как раз выходила после заседания с кадрами.
Мы обменялись взглядами.
Ни единого намека на то, что неделю назад он прислал мне цветы и более, чем не_формально озаботился моим комфортом, на его лице я не нашла. Там была только хорошо знакомая мне глубокая складка между бровей, обычно, не предвещающая ничего хорошего. К счастью, «ничего хорошего» на этот раз меня миновало – насколько я знаю, Потрошитель всю неделю разносил бухгалтерию и продажников. Я мысленно перекрестилась и порадовалась, что во всем рабочем аврале меня миновала хотя бы эта участь.
С понедельника у нас новый контракт с «элианами».
На почту сыпется столько документов, что Амина едва успевает распечатывать и приносить мне на ознакомление. Не все из этого касается напрямую моей работы, но я люблю быть плюс-минус в курсе всех происходящих в компании дел. Просто чтобы понимать, что даже если на этом корабле я ответственная за сытые животы гребцов, мы все плывем куда нужно.
В стопке распечаток глаз цепляется за один, описывающий новый проект Elyon Motors: разработка экспериментальной модификации спорткара. Для работы над ним формируется команда, отбор идет внутри компании. Есть список требований к кандидатам. Я не то, чтобы сильно разбираюсь во всех этих страшных технических словах, но кое-что кажется смутно знакомым. Что-то про трансмиссии.
Открываю на телефоне профайл Дубровского. Тот самый, который уже дважды обещала не открывать под страхом смертной казни. Кажется, пора признать, что когда дело касается Славы-Вячеслава, все мои обещания превращаются в пыль.
Листаю до строчек с «глубокая экспертиза в спортивных и гоночных трансмиссиях», «опыт работы с прототипами».
Возвращаюсь к распечатке проекта «элианов», но там явно не хватает страниц.
– Амина, – выхожу в приемную, – ты можешь еще раз распечатать проект «Falcon»?
Моя помощница быстро заглядывает в почту, находит нужное письмо, немного озадачено вскидывает брови. Ничего удивительного – это точно не мой профиль работы. Я просто утвердительно киваю в ответ на ее вопросительный взгляд, правильно ли она все поняла. Вытаскивает из принтера восемь еще теплых листов. Вот теперь точно все.
На последних двух страницах – перечень кандидатов.
Перепроверяю дважды – Дубровского там нет.
И я даже, кажется, понимаю, почему. Все кандидаты – на десять и больше лет старше его. Типичная «ловушка» в работе с людьми – кажется, что чем человек старше, тем он умнее, опытнее и пригоднее для выполнения сложных задач. В свое время мне пришлось крепко повоевать с этим предрассудком, потому что людям в больших кабинетах казалось, что в двадцать восемь лет я еще слишком «не битая жизнью», чтобы занимать должность топ-менеджера в одной из самых крупных диллерских автосетей страны.
Я еще раз изучаю список кандидатов.
Возвращаюсь к файлу Дубровского.
Мне категорически не нравится вертящаяся в голове мысль. Точнее – поступок, на который она меня толкает. Один раз из-за этого парня я уже переступила через свои принципы, даже если доступ к его личному делу – это почти что детские шалости. Но то, что я собираюсь сделать, на шалость не тянет даже с натяжкой.
Верчу в руках телефон.
Думаю, думаю, думаю.
Нет, такие вещи точно не стоит обсуждать по телефону.
– Амина, а у меня случайно никаких встреч на сегодня у «элианов» не назначено?
В сумбуре новой рабочей недели я начала забывать, пила ли кофе в обед, так что остается только молиться на мою все записывающую и помнящую помощницу.
– Сегодня нет, – появляется в дверях моего кабинета, – а завтра в девять тридцать встреча с Гречко по поводу сертификации сотрудников.
Елена Гречко – их HR-директор, моя коллега.
Отлично, именно она-то мне и нужна.
Я приезжаю в своем лучшем настроении, радуясь тому, что утром дел в офисе нет и можно сразу рулить к «элианам». Везу ей стаканчик кофе и обмениваюсь парой фраз, пока готовят кабинет. Примерно полчаса уходит на формальности и обсуждение. Все это за годы совместной работы мы проходили и не раз. Но когда собрание заканчивается, нарочно задерживаюсь у стола, наблюдая за тем, как Елена собирает бумаги.
– Я слышала, в разработке новый электрокар? – забрасываю удочку. Не очень изящно, но я так и не придумала блестящую подводку к нужной мне теме, поэтому решила идти напрямик. – Фалькон?
– Идея, как всегда, грандиозная, – улыбается и закатывает глаза. – Но явно не одного дня.
– Продажи «Горгон» до сих пор не сдают позиции, – намекаю на то, что три спортивных машинки, которые вышли из-под их «пера», уверенно конкурируют с более старыми, именитыми брендами.
– Ну, команду собирают такую, как будто собираются строить космическую ракету, – шутит Гречко.
– Кстати, – поправляю пиджак, очень надеясь, что в эту минуту мой голос достаточно небрежен, – я видела команду.
Елена вопросительно поднимает бровь.
Я секунду колеблюсь.
Наверное, моя карьера была бы более стремительной и не такой тернистой, если бы в свое время кто-то вот так же между делом упомянул мое имя в нужное время и в правильном месте. И личная жизнь красавчика Дубровского – точнее, тот факт, что у него есть с кем зажиматься – не повод закапывать потенциально хорошего специалиста.
– Я не видела в списке Дубровского.
– Дубровского? – Гречко хмурится, вспоминая. – Знакомая фамилия.
– Мне показалось, он подходит.
Не откладывая в долгий ящик, Елена вызывает помощницу и просит его личное дело.
Я типа_задерживаюсь, потому что допиваю кофе, пока на улице страшный ливень.
– Действительно, хороший кандидат, – говорит Гречко чуть позже. – Странно, что не в команде. Он уже работал с нашими, помогал разобраться в баге с электроникой.
– Кажется, все дело в графе «дата рождения», – поднимаюсь со стула с чувством полного удовлетворения. Шалость удалась.
– Ну да, ему же еще нет солидных сорока пяти лет! – подхватывает Елена и сокрушенно качает головой. – Ох уж эти великовозрастные столпы.
Мы обмениваемся понимающими взглядами.
«Ну, Слава-Вячеслав, я сделала для тебя все, что могла – дальше сам».
Хотя что-то мне подсказывает, что он не упустит шанс.
В любом случае, все будут в выигрыше – парень продвинется по карьерной лестнице, а мы в перспективе, через пару лет получим на продажу новое эксклюзивное авто.
В среду, пока я в свой законный обед разделываю в «ЛаБар» свой любимый индюшиный шницель и салат «Цезарь», звонит Юля. С той поездки загород прошло дней десять и это первый раз, когда она дает о себе знать.
– Я подала резюме в Elyon Motors! – визжит в трубку так громко, что мне приходится отодвинуть ее подальше от уха. – И мне назначили собеседование, представляешь?!
Я секунду перевариваю ее слова.
Элианы?
Но она ведь хотела работать у меня?
Почему вдруг «элианы»? Это что за блажь?
– Поздравляю, – стараюсь придать своему голосу радостные нотки.
– Майка, спасибо! Ты тогда так меня осадила, я поняла, что вела себя просто как сука! Мне и правда нужно было попробовать самой! Майка, спасибо, спасибо!
Я ковыряюсь в себе в поисках ответа, почему не могу порадоваться за подругу.
– И что за должность?
– Помощница директора по персоналу, прикинь?!
То есть, она пойдет к Гречко? Вспоминаю, что у ее теперешней девочки, когда та приносила ей документы на Дубровского, под одеждой уже хорошо просматривался беременный живот.
– Я написала, что обожаю их автомобили, что сама езжу на таком, и про стандарты качества и все такое, – сбивчиво перечисляет Юля. – Представляешь? Просто написала как думала – и завтра иду на собеседование! Блин, Майка, самой не верится! Слушай, а ты же ее знаешь? Что она за человек? Не мегера, надеюсь?
– Нет, очень милая женщина, – отвечаю на автомате, потому что голова до сих пор не в состоянии переварить эту новость. Не знаю, почему. Я скидывала ей список вакансий у себя, но подсознательно держала в уме, что Юля все равно не подойдет ни под одну из них. А тут она вдруг решила пойти к «элианам». – А как ты с Кириллом будешь совмещать? У него же кружки и школа…
– Завтра приезжает мама, – быстро расписывает Юля, – поживет у нас два-три недели. Пока я не вольюсь в рабочий ритм и не пойму что и как. А потом подстроюсь. Продленка в конце-концов есть.
– А что сказал Саша? – ненавижу себя за этот вопрос. Это ведь от него я знаю, что у них не все гладко. Юля о разводе ни полсловом не обмолвилась.
– Ты же его знаешь – он во всем меня поддерживает, – как ни в чем не бывало, говорит она. – Только заранее пообещал страшно ревновать!
О том, что они живут раздельно, Юля по-прежнему не говорит.
Или уже не живут? Саша вернулся?
Почему, блин, «элианы»?
– Юль, солнце, прости, – никогда в жизни так не радовалась, что через полчаса у меня рабочая «летучка», – мне правда пора. Давай потом созвонимся – расскажешь подробнее, ладно?
Я заканчиваю разговор, бросаю телефон в сумку.
Аппетит пропал.
Расплачиваюсь за наполовину не съеденный обед, иду к машине. Пока перебегаю на другую сторону дороги – успеваю промокнуть.
Сажусь в салон. Прокручиваю ладони на руле, пытаясь понять, что меня так ужасно триггерит. Просто боюсь, что у нее все получится? Я ведь тоже когда-то начинала с должности помощницы. Правда, начальницей так и не стала, но это была лучшая профессиональная школа в моей жизни и бесценный опыт.
На «летучку», к стыду своему, забегаю самой последней, потому что с дуру, задумавшись, пролетаю свой поворот, и приходится делать крюк через три квартала. Сажусь на свободное место в противоположной части стола, кладу перед собой блокнот.
– И так, господа и дамы, – в уши вторгается знакомый резкий голос Потрошителя, – к нам идет внешний финансовый аудит.
Зал эту новость встречает, ожидаемо, «бурной радостью».
Теперь понятно, почему всю прошлую неделю он так гонял всех, кто так или иначе причастен к финансовым потокам.
Пока он раздает указания, я сижу уткнувшись носом в блокнот, делаю короткие заметки. Меня это касается в меньшей степени, но документы и всю отчетность о сертификациях, нужно еще раз перепроверить. И держать под рукой все платные мастер-классы, которые мы проводили – практика показала, что докапываться могут даже к тому, что стоимость для слушателей якобы не соответствует квалификациям лекторов. В прошлом году мы что-то подобное уже проходили.
Когда Резник дает слово сотрудником финансового сектора, я закрываю блокнот и, наконец, поднимаю голову.
Он сидит напротив, но через весь длинный стол.
В темно-синем костюме, голубой рубашке.
Смотрит прямо на меня.
Выгибает бровь.
Медленно, как будто задумчиво, проводит ладонью по подбородку.
Бороды там больше нет. Остался только темный ободок, больше смахивающий на слегка запущенную щетину.
Я несколько раз моргаю, в особенности когда вдруг доходит, что эта вопросительно вздернутая бровь – именно мне. Как и телефон, который он вдруг берет в руки и вертит, как будто ждет сообщение.
Он избавился от бороды, потому что я сказала, что терпеть не могу бородатых мужиков?
Серьезно?!
Я тоже заглядываю в телефон – ничего.
Резник продолжает гнуть свою чертову бровь.
Я фиксирую, что у него красивый контур губ, резкие углы челюсти – очень маскулинные, очень притягательные, как будто провоцирующие очертить углы пальцем, проверить остроту. И без бороды он вдруг стал таким… сексуальным. Просто мачо-мэн какой-то.
Он ждет, что я отреагирую? Уже слишком выразительно – кажется, это замечают вообще все присутствующие – сверлит взглядом телефон в моей ладони.
Захожу в нашу переписку, закончившуюся обменом выхолощенных фраз недельной давности.
Пишу: «Так значительно лучше, Владимир Эдуардович», но отправить не решаюсь. Мы правда собираемся обсуждать его внешний вид на собрании, посвященному предстоящему аудиту?
Пока я раздумываю – на экране загорается входящее сообщение.
От него.
Потрошитель:Ну скажите уже что-нибудь, Франковская.
Я нервно сглатываю. Чтобы справиться с сухостью во рту, делаю глоток из бутылки с минералкой.
Я: Только не говорите, что моя болтовня подтолкнула вас к этому акту самобичевания…
Потрошитель: Решил лишний раз не усложнять наше с вами и без того напряженное общение.
Я:Вам так значительно лучше, Владимир Эдуардович.
Откладываю телефон и силой заставляю себя не смотреть в его сторону, а сфокусироваться на выступающем. Как будто меня вдруг стали изо всех сил интересовать сухие статистические данные наших финансистов.
А когда «летучка» заканчивается, чуть ли не самой первой выбегаю из зала для заседаний. Захожу к себе и прошу у Амины таблетку от головы, потому что она явно не вывозит две таких сногсшибательных новости – собеседование Юли у «элианов» и тот маленький факт, что под бородой Резника обнаружился чертовски сексуальный брутал. Назвать его как-то иначе даже язык не поворачивается.
Пытаюсь сосредоточиться на работе, но взгляд то и дело падает на телефон.
Он напишет еще что-то? Или уже забил, потому что я не выдала ожидаемый фонтан восторга?
Потрошитель молчит.
А к концу дня у меня вдруг не оказывается работы, потому что та чертова таблица данных, которую мы все с таким трудом заполняли в первый раз, оказалась неожиданно очень эффективной. Мы все видели каждый кусок работы, видели, где нужно подтягивать, а где – очевидный провис, и вовремя исправляли.
– Круто, да? – словно читает мои мысли Амина, когда я прошу распечатать свою часть, чтобы пришпилить перед глазами у себя на календаре. Теперь там целый кусок по предстоящему аудиту. – Пару раз мышкой щелкнула – и готово.
Я только киваю и ловлю себя на мысли, что теперь все упоминания Резника заставляют меня нервно вздрагивать.
И что когда я выхожу с работы – впервые за долгое время так рано – мой взгляд цепляется на стоящую «плечом к плечу» с моей «Медузой» его здоровенную тачку. Рядом с моей малышкой она кажется просто Халком.
Вспоминаю цветы на заднем сиденье. Натка позвонила мне в воскресенье вечером, сказала, что я забыла забрать букет – она взяла его с собой. Я предложила ей оставить букет себе, рассудив, что это был не особенный подарок, а просто «знак вежливости» – галантный, приятный, но определенно не стоящий того, чтобы лить по нему слезы.
– Хотите еще раз прокатиться? – неожиданно слышу голос Резника за спиной и непроизвольно шарахаюсь, налетая на его грудь.
С размаха тараню затылком подбородок.
Когда проходит первая вспышка боли, понимаю, что ничего этого не случилось бы, стой он не так близко.
Поворачиваюсь, стараясь одновременно держать ровно зонт и свое сконфуженное лицо.
Черт, а можно вернуть того, бородатого, потому что этого как-то сразу… слишком?
– Хотела еще раз поблагодарить вас за цветы, Владимир Эдуардович, – ляпаю первое, что приходит на ум.
Он перехватывает ручку зонта, подвигается ближе, хотя его плеч слишком много, чтобы они вмещались даже под моего английского «клетчатого красавца» на целых шестнадцать спиц. Я почему-то смотрю, как капли дождя вразлет отскакивают от ткани его пальто – сегодня не по погоде светло-серого, на котором уже сейчас остаются темные потеки.
– И за вашу таблицу, – бормочу уже почти шепотом, совершенно сконфуженная его задумчивым молчанием. – Она, представьте, пригодилась.
– Да что вы говорите, – слегка иронизирует. – Собираетесь признаться, что ошибались на мой счет, Майя?
– Боюсь, одного удачного внедрения для этого недостаточно.
– Вы всегда стоите до конца, – констатирует как факт.
– Пришлось научиться держать позиции.
– Поужинаете со мной? – спрашивает в лоб. Слегка хмурится. – У нас завелась «крыса», Майя. Как вы понимаете, это вопрос не для обсуждения в офисе. И мне нужно с вами переговорить, прежде чем давать службе безопасности команду «фас».
«Крыса»? У нас?
– Садитесь, – открывает дверцу машины, как бы ставя точку в отведенном мне времени на размышления.
Я забираюсь в салон, до сих пор не в состоянии переварить услышанное. Да ну в смысле – «крыса»? Сто лет такого не было. Еще когда я только пришла в LuxDrive, буквально через пару месяцев развернулся грандиозный скандал с тем, что наши конкуренты каким-то образом стали предлагать клиентам аналогичные условия. Было длинное и грязное разбирательство, но в итоге все сошлось на вполне мелкой сошке, которую по тихому выперли с «волчьим билетом» а промышленный шпионаж.
Тем не менее, я до сих пор с ужасом вспоминаю царящую в офисе атмосферу напряжения и подозрения. Когда все смотрели друг на друга с нескрываемым: «А может это ты – шпион? Отчасти, вина на этом лежала на тогдашнем HR-директоре, которая не смогла сохранить высокий уровень конфиденциальности. Тот факт, что Резник настроен на максимальную конфиденциальность – так мне по крайней мере кажется – не может не накинуть еще пару очков в копилку его профессионализма.
В салоне пахнет уже знакомой мне кожей, перцово-алкогольным парфюмом и еще чем-то, что я начинаю ассоциировать с ним. Резник устраивается рядом, кивает водителю, и машина плавно трогается с места.
– «La Luna Rossa» вас устроит? – интересуется Резник, когда машина трогается с места.
– Что? Разве вы не собирались обсудить заведшегося в нашем коллективе грызуна?
– Именно, и так как это будет не самый приятный разговор, считаю своим долгом не делать это под аккомпанемент вашего урчащего живота.
И мой живот как назло издает длинный голодный рык. Ну логично, я ведь из-за Юлькиной новости о собеседовании у «элианов» так толком и не пообедала.
Резник достает сигарету – отмечаю, что на этот раз не утруждается получением моего хотя бы формального согласия. Просто закуривает.
Мы едем примерно минут двадцать, и почти все это время Резник разговаривает по телефону. Я отворачиваюсь к окну, стараясь делать вид, что ничего не слышу, хотя даже в таком огромном автомобиле это нонсенс. Я буквально в курсе, о чем и с кем он говорил, и знаю, что в его столичной квартире какая-то проблема с трубопроводом и он в три горла чихвостит нерадивых ремонтников, которые что-то напутали с трубами. И что-то мне подсказывает, что Потрошитель еще сильно сдерживается, чтобы не оскорбить мой слух.
Так что, когда мы, наконец, подъезжает к ресторану, он демонстративно переводит телефон в беззвучный режим, выходит, обходит машину и сам держит надо мной раскрытый зонт.
Нас уже ждет заказанный стол – один из официантов проводит на второй этаж, показывает наши места: у панорамных окон, с видом на ночной город. Я заглядываю в меню.
– А если бы я отказалась? – рискую задать не критичный, но мучающий меня вопрос. – Вы же заказали ресторан до того, как «обрадовали» меня чудесными новостями.
– Я знал, что вы не захотите остаться в стороне, – отвечает Резник, без особо интереса разглядывая меню. – Давайте сделаем заказ и проговорим предметно? Вино?
Я выбираю куриное филе с соусом Марсала, баклажаны пармиджана и бокал белого Пино Гриджио. Резник просит тоже самое.
– У нас утечка от «продажников», – наконец, озвучивает Резник, когда официант ставит перед наим тарелки и моментально растворяется. – Работает схема, которая приносит кому-то неплохие деньги. И мне нужно ее остановить, пока мы не начали терять больше, чем просто клиентов.
Я молча жду продолжения, и он не заставляет себя долго упрашивать
– Каким-то образом конкуренты узнают детали наших сделок еще до их подписания. Причем не просто цифры – они знают точные условия, скидки, нюансы, о которых осведомлены только несколько человек внутри компании. В результате клиенты получают аналогичные предложения в других местах, иногда даже с более выгодными условиями.
– Откуда у вас эта информация? – не могу не спросить. Его слова звучат настолько убедительно, как будто он лично присутствовал при одной из таких сделок.
– Я давно в этом бизнесе, Майя. – Резник откидывается на спинку стула, где теперь висит его пиджак. – У меня есть много старых связей и некоторые… полезные контакты.
Несколько секунд перевариваю его слова.
– Проще говоря, Владимир Эдуардович, у вас у самого есть парочка прикормленных «крыс» у наших конкурентов.
– Вот поэтому, Майя, я и решил взять вас в союзники прежде чем запускать маховик внутреннего расследования. – Обвинение в том, что он сам тот еще подпольный «крысовод» его как будто вообще не смущает. – Вы не похожи на человека, который боится испачкать белые перчатки.
