Текст книги "Пари (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)
– Договорились.
– Спасибо большое, Лекс! – излишне восторженно щебечет Вика. – Ты знаешь, я переживала, что ты до сих пор на меня злишься, да и наш разговор как-то с самого начала не заладился, но ты такой…
– В двадцать два тридцать в «Джунглях». Я предупрежу секьюрити.
– Это же стриптиз-клуб… – бормочет Виктория.
– Ага.
– Я не пойду на ночь глядя в такое место, Лекс! Ты с ума сошел?! Если меня кто-то там заснимет – моей репутации конец!
Она так не задыхалась от возмущения, даже когда посылал ее матом.
Значит, попал туда, куда и целился.
– Вик, солнце мое, да я в душе не ебу, что будет с твоей репутацией и с тобой в принципе! Все, пока!
Заканчиваю разговор, злобно кривляясь своему отражению.
Я ни хрена не badboy и никогда не издевался над теми, кто слабее. Тем более – над женщинами. Черт, я даже ее трогать не собирался. Мне было глубоко насрать, что с ней стало и что будет потом, после того, как я разнесу «Гринтек» по кирпичику, и их с Маратом сладкая сытая жизнь закончится. Но, как говорится, Виктория прямо выпросила парочку уроков жизни.
Я еще минуту смотрю на телефон, ожидая, что она начнет названивать снова.
Но, похоже, она и не собиралась этого делать.
Глава четвертая: Вика
– Вот мудак!
Я в сердцах замахиваюсь телефоном, но в последний момент вспоминаю, что у меня новенькая моделька, купленная по предзаказу в эксплозивном цвете «благородный титан», и просто откладываю телефон на стол. Подумав, на другую сторону стола, где Хасский, как сверчок из «Буратино», перебирает бумаги, которые каким-то чудом в общей суматохе успел стащить из офиса.
– Он не согласился встретиться? – спрашивает, не поднимая головы от финансовых бумажек.
– Хуже. Согласился и назначил встречу на сегодня.
– Ну, моя дорогая, считай, что тебе крупно повезло.
– Повезло? Господи.
Я закатываю глаза, воображая, завтрашние заголовки всех таблоидов: «Светская львица Виктория Янус была замечена в «пикантном месте!» Боже, да будь это просто стриптиз-клуб, я бы и бровью не повела. Но в столице только глухой и слепой не знает, что такое «Джунгли» на самом деле! Не зря же все девочки из трусов выпрыгивают, стараясь заполучить инвайт на вход. Потому что это, фактически, задокументированная площадка по продаже своей молодости, красоты и гениталий за приличные деньги какому-нибудь щедрому мужику. Засветиться там, значит, официально выставить себя на продажу.
Лекс не может этого не знать!
– Ну, что там? – Я поторапливаю Хасского, в надежде, что все окажется не настолько плачевно. Я не хочу идти в «Джунгли»! Боженька, за что ты так со мной?!
Хасский, перевернув последний документ, вздыхает, снимает очки и потирает две глубоких вмятины на переносице. Я практически готова упасть духом.
– Вика, прости, но… Кажется, уже ничего нельзя сделать.
– Как такое возможно?! – От возмущения теряю контроль над голосом и все посетители кафе осуждающе смотрят в нашу сторону. Да и плевать на них. У меня тут вся жизнь наперекосяк, какое мне дело до того, что мой крик души портит вкус их кокосовых латте?! – Как, черт подери, такое может быть?!
– Легко, когда у руля идиот.
Хасский никогда не скрывал, что Марат ему не нравится. Он даже пытался отговорить меня принимать его предложение руки и сердца, но я тогда была крепко на мели, а других вариантов просто не было! И в конце концов, эти три года все же было нормально! Ну, не считая того, что последние несколько месяцев Марат начал крепко закладывать за воротник, но я-то тут причем?
«Спокойно, дорогая, – мысленно поглаживаю свою хрупкую, абсолютно никак не приспособленную к таким встряскам душевную организацию. – Дыши глубоко и ровно. Вспомни, что дзен-практики помогают даже душевнобольным».
– И так, я готова. – После минуты дыхания животом, складываю руки на столе, как прилежная ученица. – Насколько все плохо?
– Настолько, насколько это вообще возможно.
– Сколько я могу заработать, если найду покупателя в ближайшие дни? – У меня десятки знакомых во всех сферах, если я как следует сяду на телефон, то смогу найти потенциального покупателя. Возможно, он заплатит не так много, как Лекс, но мне хотя бы не придется идти в «Джунгли»!
– Вика, девочка моя, боюсь, ты не очень представляешь масштаб катастрофы.
– Да что вы как под копирку заладили все одно и то же! – Вспоминаю разговор с Лексом – он ведь сказал почти то же самое. И Марат бубнел про какое-то банкротство.
– Алексей? – безошибочно угадывает Хасский. – Вика, стоимость «Гринтек» падает буквально каждый час. Вероятно, в ближайшие дни, их стоимость будет таково, что желающим их купить придется еще и доплачивать. Поверить не могу, что Марат мог так бездарно…
Он трясет веером документов и запивает возмущение чаем.
– Вика, послушай. Отбрось свои фокусы и послушай очень внимательно.
О нет. Нет, нет, нет.
Мне хорошо знаком этот морализаторский тон. В прошлый раз, когда я его слышала, Хасский предлагал не спешить сбрасывать со счетов Лекса, когда я рыдала и проклинала судьбу, потому что она сделала инвалидом единственного приличного мужика, способного обеспечить мне достойную жизнь.
– Ты уже и так потеряла почти все.
– Эй, а можно немного помягче?! Почему все друг забыли, что жизнь не готовила меня к таким потрясениям?!
– Ты должна встретиться с Лексом. Вряд ли он тебя простит, но ты должна попытаться попросить прощения. И потом молча и без споров бери то, что он тебе предложит. Соглашайся на все условия.
Что значит «Соглашайся на все условия»?!
– Хасский, боже, ты вообще помнишь, как мы с ним расстались?
Хотя, это трудно назвать расставанием в любом смысле этого слова. Скорее уж бегством крысы с тонущего корабля. Но что еще мне оставалось делать, когда вся ситуация в одну минуту просто максимально сильно развернулась ко мне жопой? Я всего лишь пыталась остаться на плаву, выжить там, где хороших и верных девочек акулы обычно сжирают в первую очередь.
И даже если бы я пришла в больницу и сказала, что все кончено, глядя Лексу в глаза – что бы это принципиально изменило? Только создало бы много ненужного шума, но даже в этом я не уверена. Он всегда был чертовски джентльменом.
Я вспоминаю наш с ним только что закончившийся разговор и делаю поправку на то, что времена, когда Лекс был рыцарем в сверкающих доспехах, похоже, канули в лету.
– Виктория, девочка моя, ты уже однажды меня не послушалась, – напоминает Хасский, и неприятно постукивает краешком очков по распластанным на столе документам. – Не люблю говорить «а ведь я предупреждал», но в данном случае – я снова тебя предупреждаю.
– И что с того? У меня по крайней мере были эти три года.
– За которые ты так ничему и не научилась.
– Потому что не всем давно получать удовольствие от постоянного мониторинга биржи! – начинаю раздражаться я. Мои нервы не резиновые и не стальные, по-моему, с учетом всех свалившихся на меня проблем, можно быть и помягче.
– Ладно, просто послушай. Судя по всему этому, – он обводит рукой злополучные документы, – без участия Алексея не обошлось. У меня нет необходимой информации, но я абсолютно уверен, что он каким-то образом погубил «Гринтек», а Марату не хватило смекалки вовремя понять, что к чему. А в итоге – ты потеряла почти все свои дивиденды. И рискуешь потерять даже то немногое, что еще можно спасти.
Я поднимаю руку и зову официанта.
– Мне срочно нужен большой стакан матчи!
Терпеть не могу эту зеленую гадость, но мне срочно нужно ее выпить, чтобы в моей жизни было еще что-то безобразно горькое и как будто прокисшее, кроме всех этих катастрофических новостей.
– Алексей, насколько я помню, всегда был здравомыслящим молодым человеком, – продолжает гнуть Хасский, – и хоть все указывает на то, что он собирается просто обанкротить «Гринтек» и пустить ее по кускам с молотка, вряд ли это действо доставит ему много радости.
– Если бы ты с ним только что говорил, – закатываю глаза, вспоминая обилие несвойственного для Лекса мата, – то узнал бы много нового о значении слова «здравомыслящий. По-моему, у него крыша поехала.
– Неудивительно, если вспомнить, через что ему пришлось пройти.
– Эй, я просто пыталась остаться на плаву!
Они все сговорились что ли?! Или сегодня Всемирный день упреков?
Я делаю несколько глотков неприятно теплой матчи и чувствую, как мои внутренности жалобно протестуют. Но лучше так, чем меня скрутит от очередного тычка тем, какой нехорошей я была. Все мы не святые! Просто кто-то… не святой немножко больше, ну и что тут такого?
– Тебе нужно попытаться уговорить его купить твои акции за вот эту цену.
Хасский что-то быстро царапает на салфетке и протягивает мне.
– Это шутка такая? – смотрю на смехотворную сумму из четырех цифр.
– Это – лучший вариант. Скажи, Марат не собирается сдаваться и уже ищет новых инвесторов.
– Да? Так, может, мне подождать, пока дела наладятся и продать… немножко позже?
– Виктория, я всего-лишь пытался блефовать. Как должна делать и ты, когда сегодня встретишься с Алексеем. Хотя, знаешь… просто согласись на все.
Он, кажется, решил говорить со мной как с умалишенной.
– Ну нет, я так просто не сдамся! – Еще два глотка матчи – и мои кишки готовы пойти в бой на кого угодно, лишь бы в них больше не вливали это зеленое пойло. Когда через пару дней все утрясется и моя жизнь вернется в спокойное русло, я, пожалуй, запущу новый флешмоб под хэштегом #этамерзкаяматча. – Я ничего и никому просто так, за «спасибо» не отдам!
Я встаю, хватаю сумочку, забираю бумажки, в которых копался Хасский, а он только разводит руками.
– Виктория, прошу тебя, хотя бы попытайся трезво оценить ситуацию.
– Я как раз очень трезво все оцениваю, Хасский. И знаешь что? – Изящным взмахом руки поправляю волосы, цепляю на лицо свою фирменную ослепительную улыбку. – Мужчины всегда очень напрасно недооценивают силу женской красоты.
– Что ты собираешься делать? – как будто даже с опаской интересуется он.
– А разве это не очевидно? Лекс однажды уже потерял от меня голову. Значит, мне придется сделать так, чтобы он снова в меня влюбился. И на этот раз, Хасский, я поставлю на правильного брата!
Глава пятая: Вика
– Голубое или синее? – Я стою перед зеркалом, прикладывая к своему отражению сперва синее платье а ля «шелковая ночная сорочка» длиною максимально в пол, потом – светло-голубое, с закрытым передом, но крайне провокационным глубоким вырезом на спине почти до самого копчика. – Синее или голубое?
В голубом я выгляжу максимально эффектно, потому что не зря пашу над своей идеальной спинкой три раза в неделю с весами, цифры которых предпочитаю не озвучивать вслух в присутствии особо впечатлительных женщин. Но… если вспомнить, куда именно мне предстоит идти, то оно – точно не вариант. Как, впрочем, и его синий конкурент. И вообще девяносто процентов моего гардероба.
Я возвращаю наряды обратно на вешалку и снова придирчиво осматриваю свой модный Клондайк, в надежде все-таки найти что-то нейтральное. Хотя бы нейтральное, потому что нормальная женщина, если судьба вынудила соваться ее в такое безобразное место, может прийти туда разве что в монашеской сутане и с мешком на голове. Но такой наряд, увы-увы, никак не вяжется с моими планами покорить Лекса. Значит, нужно искать компромисс.
– Кто вообще выдумал это дурацкое слово? – недовольно ворчу себе под нос, снимая с вешалки милый карамельный костюмчик от итальянского модного дома. – Женщине просто нужно давать то, что она хочет.
Прикладываю костюм к себе и морщу нос, потому что твидовые шорты явно слишком коротки для моего сегодняшнего променада. Хотя вот ноги в них выглядят просто сногсшибательно.
Но после получаса бесплотных поисков, все-таки останавливаюсь на нем. По крайней мере, у меня будет пиджак и блузка, и если не одевать туфли на высоких каблуках, то я почти ничем не буду отличаться от типовой сотрудницы офиса.
Кстати, если еще и очки надеть, то есть шанс затеряться в толпе и не отсвечивать.
Но идея с очками отпадает после первой же примерки. С прозрачными стеклами у меня всего одни, и у них безобразно большая оправа, делающая меня похожей на муху.
Еще час уходит на то, чтобы как следует вычесать, завить и еще раз вычесать волосы, пока они не превращаются в рыжий водопад блестящих тугих локонов. Трогаю «пружинки» и кайфую от того, сколько труда, нервов и денег вложено буквально в каждую волосинку. Если бы в мире проводили конкурсы на лучшую шевелюру, я брала бы главный приз каждый год – никаких сомнений.
Потом макияж, к которому я подхожу с максимальной скрупулезностью. Любая адекватная женщина знает, что правильно нанесенный консилер «сотрет» следы бессонной ночи, визуально уменьшит нос или уберет пару лет, а бронзер и хайлайтер просто творят чудеса. Но сегодня я делаю то, что некоторые глупые мужчины называют «естественная красота без штукатурки». Не хочу, чтобы Лекс подумал, будто я нарочно для него расстаралась. Я должна выглядеть немного небрежно, как будто я в последнюю минуту вспомнила о встрече и собралась буквально за пару минут, а не потратила на обдумывание образа половину чертового дня!
И финальный штрих – немного прозрачно-розового блеска на губы. Буквально каплю, чтобы подчеркнуть их природную пухлость. Я могу гордиться тем, что в свои двадцать пять посещаю косметолога исключительно для уходовых процедур, потому что у меня красивое лицо с правильными пропорциями, не нуждающимися в искусственной увеличении.
– Детка, ты просто пушка-ракета! – посылаю воздушный поцелуй своему отражению в зеркале, делаю финальный поворот вокруг своей оси и после короткого спора с собой, меняю «шпильку» на более спокойные зеленые лодочки на тонком, но невысоком каблуке. Не та обувь, которую я предпочитаю в повседневной жизни, но не сваливать же Лекса с ног какими-нибудь "стриппами". – Вот так лучше. А «шпильку» мы придержу на третья свидание.
Такси уже ждет меня возле дома. Приходится немного поморщить нос, забираясь в салон обычной китайского машины, потому что с наличными у меня очень туго, да и на карте осталось так мало, что во избежание панической атаки, я просто не смотрю баланс. Но успокаиваю себя тем, что такси «стандарт-класса» – это временная вынужденная мера, максимум – на неделю или две, пока Лекс не подарит мне новую машинку. А потом, когда все снова вернется на круги своя, я буду вспоминать эти дни как опасное приключение.
– А можно притормозить вот здесь? – стучу водителя по плечу, когда понимаю, что он никак не реагирует на мои попытки привлечь его внимание покашливанием.
Вот они – ожидаемые минусы дешевого сервиса. В ВИП-классе меня спрашивали, не хочу ли я подключить свой плейлист, как только я садилась в машину.
– Так тут ехать еще, – недовольно басит водитель. Неприятный тип, выглядит как один из тех мрачных мужчин, которых иногда развешивают на столбах в сводках «Их разыскивает полиция». На всякий случай делаю вид, что сняла его лицо на телефон.
– Высадите меня вот здесь! – настаиваю на своем, тыкая пальцем на парковку около торгового центра.
– Оплата за полный маршрут, – брыкается он.
– Господи, да, только остановись уже!
Естественно, никто не спешит выпрыгивать из машины, чтобы помочь мне выйти. Но может оно и лучше – мало ли кто, по закону подлости, может увидеть эту немую сцену. Я и так стараюсь максимально замаскироваться от окружающих, чтобы не обращать на себя внимание. Нужно попасть в «Джунгли» как-то максимально незаметно, а внутри останется просто найти и обворожить Лекса – и дело в шляпе. Раз Хасский сказал, что мои дела настолько плохи, то придется идти на крайние меры и даже, наверное, признать себя виноватой.
Но когда я, не сделав и десятка шагов, едва не падаю от того, что каблук застревает в брусчатке, до меня начинает доходить, что идея добираться до клуба два квартала пешком, может быть, мягко говоря, не лучшей в моей жизни. Ситуация зеркально повторяется еще через пятьдесят пройденных метров, и на этот раз от позорного и, наверняка, болезненного падения меня спасает только идущая прямо на меня парочка.
– Эй, ты что?! – орет возмущенная девица, когда я буквально падаю в объятия его парня. – Руки убрала быстро!
– Привет, – довольно лыбится ее страшненький, как смертный грех, хахаль, и я побыстрее пячусь назад.
Еще не хватало, чтобы его на всю голову отбитая ревнивая баба вцепилась мне в волосы. Не для того я битый час потратила на укладку, чтобы явиться к Лексу с видом человека, не разминувшегося со скоростным поездом.
К счастью, мне удается шмыгнуть в переулок, а оттуда, по навигатору, через дворы и переулки, с горем пополам добираюсь до клуба. Правда, чтобы избежать позорного падения, приходится идти черепашьим шагом и как итоге – к «Джунглям» я прихожу на полчаса позже назначенного времени. Но хотя бы с черного входа, где не так много машин и практически нет людей. Несколько парней в стороне настолько увлечены обсуждением своих «пацанских тем», что вообще не обращают на меня внимания.
Я останавливаюсь, поправляю волосы, включаю камеру телефона и, используя ее вместо зеркала, проверяю макияж. Добавляю еще немного блеска на губы, облизываюсь и остаюсь окончательно довольна своим видом. Пожалуй, такой соблазнительной кошечкой я не выглядела еще никогда в жизни. Если Лекс не сделает мне сегодня предложение, то только лишь исключительно из типичного мужского упрямства.
– Меня ждут, – говорю двум «шкафам» у входа, когда они загораживают мне дорогу.
– Имя?
– Я к Лексу, – бросаю раздраженно, а когда понимаю, что мордовороты никак не реагируют, исправляюсь: – Я к Алексею Янковскому.
– Имя? – повторяет второй.
– Я уже все сказала! – Скрещиваю руки на груди. – Лекс сказал, что предупредит обо мне.
Пусть и не мечтают, что я вот так возьму – и выложу имя, фамилию и паспортные данные.
Они переглядываются и один, наконец, подносит к уху телефон, но о чем там разговор – не понятно и не слышно, хотя я стою практически впритык.
– Ну, вопрос улажен? – довольно улыбаюсь, делая шаг в перед, в надежде, что хоть теперь-то мне откроют двери.
Но «шкафы» снова сходятся плечом к плечу, становясь похожими на трансформера из фильма про роботов.
– Алексей Эдуардович просил передать, что вы опоздали.
В смысле – опоздала?!
На всякий случай проверяю часы, чтобы убедиться, что сейчас всего двадцать три ноль семь, а значит я опоздала на каких-нибудь полчаса.
– Эй, это шутка какая-то? – Предпринимаю еще одну попытку прорваться вперед, но они, похоже, лучше дадут мне разбиться об них в лепешку, чем сдвинутся хоть на миллиметр. – Да перезвоните вы ему еще раз! Что за…?
Закрываю рот только потому, что группа парней, кажется, уже решила свои вопросы и теперь с интересом наблюдает за тем, как я бодаюсь с охраной.
– Ну хорошо, – шиплю себе под нос и набираю номер Лекса.
Кстати говоря, чтобы раздобыть его номер, мне пришлось пообещать полчаса своего времени для бесплатной фотосессии одному ушлому фотографу. Это будут те еще «лучших полчаса в моей жизни», и я точно не собираюсь страдать на них просто так.
Но Лекс не берет трубку.
На всякий случай проверяю, не ошиблась ли номером, но это точно он – даже подписан как «Мояпопытканомер5».
Набираю еще раз.
И еще.
До тех пор, пока он, наконец, не снимает трубку.
– Ты в курсе, что я тут…
– Иди нахуй, Вик, – странно заплетающимся языком говорит он.
Делаю глубокий вдох, и чтобы ничего не ляпнуть в ответ, «принимаю» ту часть нашу с Хасским разговора, где он буквально умолял меня соглашаться на все и не давать Лексу повода отобрать у меня даже те крохи, которые еще можно спасти.
«Спокойно, моя хорошая, – поглаживаю свое глубоко уязвленное ЧСВ[3]3
ЧСВ – чувство собственного величия
[Закрыть], – не забывай, что он просто очень обиженный мужик, было бы странно, если бы он не попытался задеть тебя за живое».
– Ты помнишь, что мы договорились о встрече? – стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально покладисто.
– Я приказал, чтобы ты пришла в двадцать два тридцать. Даже дал парням указание, накинуть пять минут сверху. Все, Вик, поезд ушел. У меня вообще на хер другие планы на этот вечер, а свои десять минут славы ты, как обычно, проебала. Почему я не удивлен?
– Я стояла в пробке, – выдумываю на ходу.
– Даже если это действительно так – мне как бы…
Он не заканчивает и вместо этого издает странный глубокий вдох.
Я только надеюсь, что это кальян.
Хотя, положа руку на сердце, абсолютно не похоже. А вот от мысли, что это может быть на самом деле, у меня неприятно краснеют уши. Что с ним случилось за эти три года, что он из хорошего парня превратился в отбитого мудака?
– Лекс, я ведь уже все равно приехала, – буквально наступив на горло своей гордости, говорю я. – И не займу много твоего времени. П-п-п… п-п-пожалуйста.
В последнее время я так редко использовала это слово, что оно буквально становится мне поперек горла.
На том конце связи еще какое-то время слышится странная возня, потом характерный звук отсчитываемых купюр и раздраженный голос Лекса:
– Черт с тобой, раз уж ты все равно обломала мне весь кайф.
– Спасибо, Лекс, ты такой хоро…
В трубку раздаются гудки.
Вот же придурок долбаный!
