Текст книги "Пари (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)
Глава десятая: Вика
– Ты что сделала?! – Хасский таращится на меня немного не так, как я надеялась, когда начала восторженный рассказ о своих успехах на фронте по спасению своих денежек.
У него такое выражение лица, что моментально пропадает весь азарт рассказывать ему, о чем мы в итоге договорились, и я просто обиженно поджимаю губы.
– Ты должна была просто взять у него деньги и развязаться этой историей, Виктория!
– Посмотрела бы я на вас, если бы вам сразу с порога в лоб заявили, что ничего покупать не будут!
Я до сих пор с содроганием вспоминаю, каким кровожадным был взгляд Лекса, когда он сходу отбрил мои попытки даже просто поговорить! А то, что случилось потом, вообще мучило меня всю ночь! Сначала я просто ворочалась и не могла уснуть, потому что на какой бы бок не легла – всюду чувствовала его руки, а потом, когда, наконец, уснула, эта сволочь явилась ко мне во сне и… и…
Я хватаю со стола стакан с водой и делаю жадный глоток.
Все, Вика, спокойно. Это просто ерунда. Нормальная реакция организма на симпатичного мужика. Нужно просто почаще напоминать себе, что он – просто обиженный бывший, который до сих пор пускает на меня слюни, и теперь главное правильно разыграть этот козырь.
– Я выиграла нам время. Много времени. Три месяца, между прочим!
Жутко злит, что вместо заслуженной похвалы за то, что я практически сотворила чудо, меня отчитывают. Да он хоть знает, чем я пожертвовала ради того, чтобы выпросить у Лекса его драгоценное время? И что может случиться с моей репутацией, если кто-то узнает, что меня видели в «Джунглях» в комнате, для приватных танцев?!
Вытянутая от удивления физиономия той официантки до сих пор вызывает у меня болезненные спазмы, и от панической атаки спасет только то, что в ее руках точно не было телефона, так что заснять меня в качестве доказательства она никак не могла. А до тех пор, даже если балаболке хватит ума развязать язык, это будет просто ее слово против моего.
– Ты должна еще раз встретиться с Лексом и просто продать ему «Гринтек», – настаивает Хасский.
– Мы встречаемся сегодня вечером, как раз по…
Входящий на моем телефоне не дает договорить. Это звонок из автосервиса, куда я все утро пыталась дозвониться чтобы выяснить, что с моей машинкой и почему она до сих пор в ремонте. Недель пять назад я неудачно припарковалась и немного помяла бампер. Я планировала сама съездить в автосервис, но на следующее утро просто не обнаружила своей машинки в гараже, а Марат с каменной физиономией заявил, что сам отправил машину в ремонт. Еще и лекцию мне прочитал о том, как халатно и безответственно я отношусь к машине. Когда через пару дней машина так ко мне и не вернулась, я попыталась узнать, в чем еще дело, а в ответ услышала длинный перечень поломок, которые обнаружились буквально чудом, и что общий ремонт продлиться еще неделю.
С тех пор прошло уже больше месяца. И я, устав ждать, решила взять дело в свои руки. Порылась в счетах, нашла автосервис, где Марат регулярно проводил техобслуживание своей машины и попыталась сама до них дозвониться. Потратила на это минут пятнадцать – но в трубке все время были гудки, как будто я пыталась дозвониться не в долбаный автосервис, а в круглосуточную службу интимных услуг!
– Меня зовут Виктория Яновская и я хочу узнать, где моя машина! – кричу в трубку, когда меня приветствует тонкий мужской голос.
– Виктория… Яновская, – повторяет он.
– Верните мне машину! – Вчерашняя поездка на такси окончательно убедила меня в том, что я больше не собираюсь быть безмашинной ни одного лишнего часа.
– Проверяю базу, – занудно говорит голос на том конце связи.
– А можно делать это побыстрее?!
– Можно, но вашего имени в базе нет.
– Что значит «нет»?
– Вот так. Виктории Яновской нет. Но есть Марат Яновский.
– Это мой муж. – Мысленно стучу себя по лбу – ну логично же, что раз Марат сам сдал машину, то и заявку оформили на его имя. – Что с машиной?
На всякий случай диктую марку, номер и даже цвет.
– Ваш муж забрал машину на следующий день. – На том конце связи очень хорошо слышен зевок.
Как можно быть таким равнодушным, когда речь идет о моей машине?!
– Проверяйте еще раз свою базу! Машину я до сих пор не получила!
– Ну так да. Машину забрал Марат Янковский.
Мои волосы начинают жить собственной жизнью, пока этот заунывный мужской голос спокойно называет точную дату поступления автомобиля, вплоть до часа, а потом, а потом дату, когда они отдали ее обратно владельцу.
– Но там же… тормозная… жидкость. – От шока едва ворочаю языком. – И сцепление, кажется…
– Женщина, да там только царапина на бампере и вмятина размером с орех. Работы было на один час.
Почему-то меня всегда страшно раздражает, когда меня называют «женщиной» – сразу чувствую себя бабулечкой с корзинками и кандибобером на голове. Но сейчас – это вообще наименьшее, что может меня расстроить, потому что я окончательно перестаю что-либо понимать.
Да блин же.
Ну, Марат!
Я вскакиваю с места, бросаю на стол первую попавшуюся в кошельке купюру и лечу к выходу.
– Вика, погоди! – пытается докричаться Хасский. – Мы же еще не…
– Все завтра! – кричу, не поворачивая головы, кажется, уже с улицы.
Пусть бы горел синим пламенем этот «Гринтек» и пари, когда речь идет о моей любимой машинке, которую мерзкий троглодит (мой муж!) держит в заложниках уже целый месяц! Из-за него я вынуждена ездить на такси и ловить косые взгляды приятельниц. Да я ему собственными руками придушу как только дотянусь!
– Ты где?! – ору в трубку, когда Марата, наконец, отвечает. Делает это только с третьей попытки, и я мысленно успеваю приготовить пару крепких слов на случай, если вместо него снова ответит Кристина.
– Дома. Сплю. – Голос у него такой, будто и правда только что проснулся.
А на улице уже почти полдень!
Не удивительно, что такое случилось с «Гринтек» и всеми моими деньгами – в такое время даже я никогда не сплю! Хотя, я давно выработала у себя привычку подниматься в шесть утра и до семи успевать сделать аффирмации, выпит полезный зеленый смузи и провести пол часика на беговой дорожке. Не представляю, кем нужно быть, чтобы спать до полудня. Хотя нет, представляю – Маратом!
– Я буду через полчаса и будь добр предоставить для осмотра мою машину!
– Что? – он зевает.
– Что слышал!
Я вызываю такси и машина приезжает на удивление быстро. Хотя на этот раз еще более странный «стандарт» чем тот, в котором я вчера ехала на встречу к Лексу. Но до дома Лекса мы добираемся только через минут сорок, и все это время я предаюсь сладким фантазиям о том, что эта поездка будет последней в моей жизни и я больше никому и никогда не позволю даже пальцем прикоснуться к моей машинке. А Марат… Для него у меня как раз есть одна «хорошая новость», которую я озвучу сразу после того, как верну ключи от машины.
Но когда я открываю кошелек, чтобы расплатиться с таксистом, внутри оказывается всего пара мелких купюр. Это даже не десятая часть суммы. С ужасом вспоминаю, что вчера у меня оставалась последняя «пятисотка» и именно ее я, кажется, сегодня так опрометчиво швырнула на стол в кафе.
– Господи. – Закатываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Этот кошмар когда-нибудь кончится?!
– Какие-то проблемы? – Водитель с улыбочкой смотрит на меня в зеркало заднего вида.
Я вспоминаю все те ужасные анекдоты о таксистах, которые иногда любит травить Юля, моя подруга детства, и непроизвольно вздрагиваю.
– Никаких проблем. Я сейчас. Муж заплатит. Одну минуту.
Быстро выхожу из машины, но он успевает выскочить наперерез. Я только выставляю вперед руку, когда понимаю, что таксист собирается схватить меня за руку.
– Не смей ко мне прикасаться! – предупреждаю с видом человека, готового пойти на самые крайние меры. – Или будешь иметь дело с полицией!
– Да кому ты нафиг уперлась, курица облезлая! – морщится он, но дорогу до ворот мне перекрывает. – А полицию давай, вызывай, как раз составим акт об отказе оплачивать за предоставленные услуги.
– Я же сказала, что муж заплатит!
– Знаю я эти ваши «муж заплатит» – а потом не достучишься! Давай, звони, пусть приносит бабло, а мы пока здесь с тобой покукуем.
Два последних дня превратились для меня просто в один сплошной кошмар. Как будто я где-то сама того не желая, перешла дорогу стаду черных кошек. Да за что мне это все, Вселенная? Я же никому ничего плохого не сделала!
Снова набираю Марата. Один гудок, два, три. Но этот придурок просто не отвечает! Звоню снова и снова, но в трубке просто гробовая тишина. Водитель складывает руки на груди и предупреждающе качает головой, мол, он мне и шагу не даст ступить пока не получит свои деньги.
– Вот. – Этот день все равно уже не может стать хуже, но у меня сердце кровью обливается, когда протягиваю ему свой флакончик от «Byredo», который всегда ношу в сумочке. – Это в пять раз больше, чем оплата за…
– Не-не, красавица, так не пойдет. Эту затирку от кошачьей мочи ты себе можешь оставить, а мне деньги нужны. Так что давай – либо ищи деньги, либо вызываем полицию.
Я представляю, как меня, Викторию Янус, под конвоем привозят в полицейский участок. Могу с уверенностью сказать, что теперь это станет моим «любимым» кошмаром.
Но когда я снова набираю Марата, ворота внезапно открываются и оттуда появляется… Кристина, собственной персоной. С сигаретой во рту, пепел с которой падает прямо на мой прекрасный шелковый халат. Да, я купила его просто так, да и одевала всего пару раз, когда оставалась ночевать в этом доме, но это все еще, черт подери, мой халат!
– Ничего себе, «муж», – брезгливо кривится водитель.
– Марат сказал, чтобы ты убиралась, – говорит Кристина.
Мой несчастный мозг сигнализирует, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, когда я пру на нее как танк, буквально сметая с пути.
– Вот! – ору водителю. – Можешь взять эту корову в качестве оплаты! Она, правда, не породистая, но зато прекрасно умеет работать языком – твоя тачка блестеть будет!
Глава одиннадцатая: Вика
Но, конечно, деньги я все равно отдаю. К счастью, нахожу пару купюр прямо на кофейном столике в гостиной, в горе пакетов от чипсов, смятых пустых пачек от сигарет и прочего мусора. А когда снова возвращаюсь в дом, Кристина уже вертится там, словно шакал и завывает имя Марата, чтобы тот спустился и «вышвырнул эту суку».
Удивительно, в какую конюшню могут превратить дом парочка моральных уродов – здесь как будто жило племя гоблинов, не умеющих ни убирать за собой, ни хотя бы элементарно сгребать остатки своей жизнедеятельности в мусорные пакеты. Хорошо, что мне никогда не нравился этот дом, и сейчас я не чувствую ничего кроме отвращения. Ну и капли разочарования из-за того, что часть моего труда, который я вложила чтобы придать этому месту хотя бы каплю уюта и элегантности, так мерзко испаскудили. Впрочем, обожаемую Маратом «цыганщину» в виде золотых, прости господи, бордюров на стыке стен, колонн и предметов мебели, постигла еще более ужасная участь в виде пятен плесени, грязи и пыли.
– Тебе здесь делать нечего! – противным голоском орет Кристина, и как будто даже пытается на меня напрыгнуть, но я успеваю схватить торчащую в стойке для зонтиков кочергу.
Марат никогда не умел ставить вещи на свои места и сегодня мне это пригодилось.
Кристина резко останавливается, когда я, вспоминая свои уроки по гольфу, делаю пару хороших замахов. Она, конечно, не мячик, но зарядить в лоб я смогу как нефиг делать.
– Убирайся! – продолжает шипеть Кристина.
– Марат, вспомни, что ты мужик и перестань прятаться за бабской юбкой! – тоже кричу я.
Он спускается ровно через три секунды, на ходу заворачиваясь в какой-то непонятный и явно не первой свежести халат. Боже, что за зазеркалье? В последние полгода он действительно заметно опустился, но я даже не представляла, насколько глубоко.
– Марат, я пыталась ее остановить! – визжит из-за моей спины Кристина.
– Верни мне мою машину, – спокойно, чтобы не надрывать голос, говорю я.
– Забудь, – бубнит Марат, покрасневшими запухшими глазами зыркая по гостиной.
– Что это значит? – Боженька, дай мне терпения не схватить стоящую на расстоянии вытянутой руки тяжелую глиняную вазу. Очень хочется проверить, что даст трещину первым – голова Марата или ни в чем неповинный кусок глины.
Он проходит мимо, достает из горы мусора пол туалетным столиком полупустую бутылку с каким-то алкоголем, снова шарит взглядом, видимо, на этот раз в поисках подходящей тары, а потом просто жадно присасывается к горлышку.
Ей-богу какой-то сюр. В последнее время мы мало виделись – он рассказывал, что занят какими-то новыми проектами, а я как раз занялась разработкой собственного мерча и посвящала этому все свое время.
Блин, мерч!
За последние сутки столько всего произошло, что я совсем забыла, что мне нужно оплатить поставщику первую партию милых домашних тапочек-букле, с вышитыми на них инициалами «VY». Я сменила нескольких дизайнеров и отмела десятки эскизов, прежде чем получила именно то, что существовало в моей голове с самого начала.
– Я ее продал, – говорит Марат, облизывая губы и швыряет бутылку на диван.
Порция виски проливается на бежевую обивку уродливым пятном. Хорошо, что мне никогда не нравился этот слишком вычурный гарнитур, но на месте Кристины, которая, как я понимаю, уже оккупировала этот дом, крепко бы задумалась
– Марат, хватит валять дурака и просто верни мне машину. – Я даже слушать не хочу этот бред. Как он мог продать мою машину? – И, кстати, я подаю на развод.
– Я уже, – снова непонятно что мелет он, и на этот раз сам грузно садиться на диван.
Тот факт, что пятой точкой прямо в мокрое пятно, его ни капли не смущает. И Кристина, как верный шакал Табаки тут как тут – умащивается рядом, демонстративно закидывая на его колени обе ноги. Правда, ее триумф длиться недолго, потому что Марат тут же их скидывает, я бы даже сказала – с подчеркнутым пренебрежением.
– Верни мне машину и я просто уйду, пока меня не стошнило от восторга всего происходящего. – Изображаю покой и пофигизм, но в душе готова порвать их обоих на тузиков. Почему так сложно хотя бы раз в жизни не быть скотиной и дать мне уйти? – Ключи – и ты меня больше здесь не увидишь. И вообще не увидишь.
– А как же суд? – щуриться Марат, разваливаясь на диване с видом барина.
– Суд?
– Я подал на развод, дорогая. Еще на прошлой неделе.
– Ты прикалываешься?
– Не-а.
– Мы разговаривали в воскресенье. – Я это точно помню, потому что у мня возникла проблема со счетом и пришлось просить Марата быстро оформить какое-то подтверждение, чтобы мне вернули доступ к моим деньгам. Это было четыре дня назад. Они ни словом не обмолвился о том, что собирается со мной разводиться!
Пока я пытаюсь найти хоть какую-то логику и последовательность в происходящем, Марат продолжает пялиться на меня самодовольной рожей. А потом, демонстративно спохватившись, достает из кармана халата телефон, что-то там листает и вслух зачитывает номер, дату и форму заявления о разводе.
Хорошо, ладно, черт с ним.
Какая разница, кто сделал это первым? Будем считать, что это единственный в его жизни правильный осознанный и человеколюбивый поступок. В конце концов, теперь мне останется просто явиться через месяц, дать свое согласие и, наконец, избавиться от этого огрызка жизнедеятельности.
– Хорошо, – натягиваю на лицо все остатки вежливости, какие у меня еще остались, – спасибо, что позаботился об этом за нас обоих.
– Боже, да пошли ты ее на хуй, – гундосит Кристина, закатывая глаза словно припадочная. – Меня от ее манер уже тошнит.
– Бедняжка, – с ехидным сочувствием прищелкиваю языком, – а я вот смотрю на конюшню, в которую два взрослых самостоятельных человека превратили дом площадью двести квадратных метров, и радуюсь, что хотя бы у кого-то их присутствующих крепкий желудок. Но это не точно. Поэтому, если ты не хочешь увидеть содержимое моего у себя за пазухой, советую уговорить Марата вернуть мне машину!
– Она теперь моя, – корчится от радости Кристина.
– Марат? – снова переключаю внимание на него.
– Я ее продал. – С довольной рожей разводит руками мой пока еще официальный муж. – Все. Нет машинки, Вика.
– В смысле продал?! – Кристина разворачивается к нему всем корпусом и буквально на глазах превращается в фурию. – Ты сказал, что отдашь ее мне!
Я настолько в шоке от происходящего, что даже не знаю из-за чего взбеситься в первую очередь.
Как это понимать – продал мою машину?!
Что это значит «собирался отдать мою машину Кристине?!»
Моя красивенькую машинку эксклюзивного янтарного цвета принадлежит мне! Она просто не может быть чьей-то просто потому, что я у нее уже есть хозяйка – я!
– Я продал ее, успокойся! – Марат пытается закрыться от града ударов, которые разбушевавшаяся Кристина сыпет куда попало.
Если бы я не была настолько шокирована происходящим, то обязательно нашла бы попкорн и насладилась шоу. Но сейчас мне просто нужно разобраться, что все-таки произошло с моей машиной, забрать ее и убраться подальше от этой сумасшедшей парочки. Я никогда больше не хочу иметь с ними ничего общего. А Марата вообще забыть, как страшный сон!
Попытки обратить на себя внимание ни к чему не приводят. Они настолько увлечены разбором полетов, что я могу к чертям сорвать горло, но меня все равно никто не услышит. Поэтому, все-таки приходится принести в жертву ни в чем не повинную вазу.
Хватаю ее и что есть силы бухаю об пол.
Звук получается такой, будто кто-то взорвал большую хлопушку – громкий, раздражающе тяжелый. Марат и Кристина, наконец, перестают орать и замирают в странных позах, словно в детской игре. Оба таращат на меня глаза, как будто из нас троих именно я веду себя максимально неадекватно. Убедившись, что никому из них не взбредет в голову открывать рот в ближайшие несколько минут, удовлетворительно киваю.
– Я хочу получить назад свою машину, Марат. Потому что она моя. А потом, когда я получу ее и уйду отсюда, можете хоть поубивать друг друга – мне вообще все равно.
– Ты тупая? – после секундной заминки, изрыгает Марат.
– Моя машина, – твержу как попугай. Пусть не думает, что у него получится снова съехать на другую тему и заговорить мне зубы. – Я не уйду без нее. Но если ты не хочешь по-хорошему – ладно, я вызываю полицию, и разбираться, по какому праву ты незаконно удерживаешь чужую собственность, мы будем в присутствии правоохранительных органов.
– Чужую собственность? – Марат корчит такую рожу, что хочется перекреститься. – Викуля, дорогая моя, тебе не принадлежать даже трусы, которые в данный момент на тебе надеты.
Он блефует.
Это просто попытка заставить меня отступить. Типичный приемчик Марата, который я много раз видела в деле – именно так он разделывался с предоставителями услуг, которые не собирался оплачивать. Если это был ремонт – доковыривался до мелочей и начинал размахивать договором, в котором значилось, что он якобы не должен оплачивать услуги, выполненные некачественно или позже срока. Мог не дать официанту в ресторане положенные чаевые, потому что «мясо было пересолено». И много чего из той же оперы, что в любом случае давало желаемый результат – от него либо просто отваливались, либо, если сумма была слишком солидной, чтобы от нее отказываться, давали крупную скидку.
Именно поэтому я перестала выходить с ним на люди после первого года брака, а со временем начала сама за все платить – так было спокойнее.
– Машина, Марат. У меня сегодня куча дел – я не могу без машины.
Он снова достает телефон, находит там фото и с ухмыляющейся рожей сует мне его под нос. Это моя машинка! Ни с чем не перепутаю этот прекрасный теплый желто-оранжевый цвет, который я выбирала почти две недели, разрываясь между десятком похожих оттенков. Но за рулем моей машинки сидит какая-то другая тетка! Такая… огромная и безобразная, что мне хочется немедленно стереть ее с фото, пока она не развалила мою чудесную изящную машинку!
– Кто эта и что она делает за рулем моей машины?!
– Новая хозяйка, Викуль, – продолжает скалиться Марат. И тут же получает парочку крепких пощечин от притаившейся Кристины.
Пока эти двое снова пытаются причинить друг другу тяжелые физические увечья, я пытаюсь переварить увиденное и понять, действительно ли уже стоит оплакивать свой красивый автомобиль.
– Все, отвали, блядь! – Марат грубо пихает Кристину на диван, а вдобавок нарочито брезгливо вытирает руки об халат. И начинает переть на меня, как будто я следующая жертва в его списке тех, с кем нужно расправиться. – Викуля, кстати. У тебя есть три дня, чтобы освободить квартиру.
– Ты шутишь? – Ничего умнее вот так сходу я даже придумать не могу.
– Не-а. Три дня. – Показывает это же число растопыренными пальцами. – В понедельник придет агент по недвижимости и оценщик, потому что содержать твой сахарный домик я больше не намерен. Не считая формальностей, ты по большому счету уже никто для меня.
– Я не понимаю.
Отступаю дальше, потому что перегар, которым Марат нарочно дышит мне в нос, становится просто невыносимым.
– Это моя квартира, Викуля. И все твои счета – тоже мои. Так что не пытайся ими воспользоваться – я уже все заблокировал.
Что он несет?
В смысле «заблокировал»? Я же клала на эти счета свои деньги!
– И, кстати…
– Нет, замолчи! – выставляю вперед обе руки, чтобы хоть как-то заткнуть ему рот. Это «кстати» звучит так, будто все сказанное до этого было просто разминкой перед по-настоящему сокрушительной новостью. – Закрой рот! Я ничего не хочу знать! Ты пьян! И… просто не в себе. Давай мы обсудим все это через пару дней, хорошо? В спокойной обстановке и без посторонних лиц.
Есть маленький шанс, что Марат просто распускает хвост перед Кристиной, хотя по тому, как он с ней обращается, это крайне маловероятно. Но, господи, мне просто нужна пауза, иначе мой мозг вот-вот взорвется.
– Эй, ты куда это собралась?! – орет мне в спину Марат, пока я пячусь к двери в надежде как можно скорее вырваться из этого кошмара.
Он успевает меня обогнать и загородить дорогу. Попытки прикинуться дурочкой и обойти его, натыкаются на его издевательски выставленную руку, которой Марат буквально загораживает мне дорогу.
– Я не шучу, моя дорога, – сальная улыбка на его лице вызывает у меня приступ зуда в ладони. Интересно, если я съезжу ему по роже – он придет в чувство и перестанет нести бред? – До воскресенья ты должна покинуть квартиру. Хотя, знаешь… Ты можешь остаться и стать звездой шоу под названием «Виктория Янус – последний полет пинком под зад!»
– Дай мне пройти, – шиплю сквозь зубы.
– И еще кое-что, раз уж мы расставляем точки над «i».
– Мы?! Я просто пришла вернуть машину, а вместо этого вынуждена уже битый час выслушивать твой пьяный бред! Протрезвеем – тогда обо всем поговорим. И я точно не намерена обсуждать раздел имущества в присутствии твоей шалашовки!
– Что-о-о-о?! – протяжно воет с дивана Кристина. – Марат, она назвала меня шлюхой!
– Шалашовкой, – делаю замечание и одновременно еще одну попытку проскочить у Марата под подмышкой, но он просто грубо хватает меня за запястье, выкручивая руку таким образом, что от боли у меня на секунду темнеет в глазах. – Пусти, придурок! Ты мне руку сломаешь!
– Не дергайся – и ничего с твоей драгоценной ручонкой не случится, – скалится Марат. А потом наклоняется к моему лицу и, обдавая лицо перегаром, громко шепчет: – Хотя, чтобы надрачивать моему братцу, тебе достаточно и одной, да, Викуля?
Моя вторая рука отвешивает ему тяжелую пощечину. А потом еще одну, прежде чем Марат успевает схватить меня за плечи и с силой швырнуть об соседнюю стену. От удара затылком меня спасает только чудо. Но Марат напрочь глух к моим слабым стонам и мольбам оставить меня в покое. Наоборот – изо всех сил прижимает к стене, наваливаясь буквально всей своей тушей.
– Ударь меня еще раз, сука, и я сломаю тебе не только руку, – скрипучим голосом предупреждает он.
По его роже отлично видно, как он готов вцепиться в любой шанс, чтобы исполнить угрозу. Поэтому я просто замолкаю и «не отсвечиваю».
– Вот, можешь же быть послушной девочкой, – хвалит Марат, а потом лезет ко мне со слюнявыми поцелуями, от которых мне везет увернуться.
Помучив меня еще минуту и не найдя достаточного отклика, ему, наконец, надоедает. Он все еще держит меня за руку, но уже хотя бы не пытается сделать моей несчастной тушкой вмятину в стене.
– Последнее, Викуся, прежде чем ты свалишь отсюда – я продаю свои акции «Гринтек».
– Что?
Согласна, тупая реакция, но что еще я могу сделать после той ужасной фото, где за рулем моей прелестной машинки сидит какое-то необъятное женское тело с жуткими отросшим на блонде черными корнями?! Чудо, что я вообще могу говорить.
– У меня есть покупатель, так что…
– Ты не можешь это сделать.
– Я? Не могу? – Марат издает тройное каркающее «ха». – Скажи спасибо, что я вообще тебя предупредил. В понедельник будет собрание акционеров и знакомство с новыми собственниками. Насколько мне известно, они собираются раздерибанить оборудование, а остальное просто уйдет с молотка. С паршивой овцы – хоть шерсти клок.
– Я никогда не дам на это согласие.
– Викуля, не хочу тебя расстраивать, но твой голос уже ничего не решает. Акционеры собирались на прошлой неделе и решили, что нужно сливать «Гринтек» пока за него дают еще хотя бы какие-то деньги.
– Собирались? На прошлой неделе? Почему я узнаю об этом только сейчас?
Марат корчит злобную рожу а ля «Вместо тысячи слов».
Боженька, а можно уже закончить этот день ужасных новостей, пока не случилось еще что-нибудь?
Одно хорошо – когда я снова порываюсь уйти, Марат больше меня не держит.
