Текст книги "Пари (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)
– Ладно, хорошо! – Он поднимает руки, как будто окончательно капитулируя. – У Вики огромные проблемы с деньгами. Она живет в какой-то нищенской конуре, где я бы даже собаку свою не поселил. Потому что бывший муж отобрал у нее буквально все – счета, квартиру, машину. Короче, она вообще теперь нищенка.
Злорадство в его голосе, когда он все это говорит, мне совсем даже не мерещиться.
– И ты, конечно, великодушно предложил свою помощь?
– Я похож на человека, который любит заниматься благотворительностью?
– Ты похож на чувака, который вообще не отдупляет, что на некоторые вопросы нужно отвечать прямо и четко.
– Да она сама ко мне прилипла! – снова кудахчет Егор, окончательно убеждая меня в том, что в нем нет ни капли мужественности. – Начала названивать, просить встретиться. Плакалась, что ей даже на жизнь не хватает, клялась, что до чих пор меня любит. Блядь, да что я тебе рассказываю, как будто ты не знаешь, как обычно бабы разводят мужиков на деньги.
– Знаю, – говорю коротко, но про себя добавляю, что так ведет себя совершенно определенный сорт женщин, к которым Виктория никогда не относилась.
«Ага, так же ты думал о ней, когда дарил акции вместо обручального кольца», – напоминает едкий внутренний голос, и мне вообще нечего ему возразить.
– То есть она теперь у тебя на содержании? – задаю самый последний вопрос, от которого сводит челюсть. Нарочно откладывал его до последнего. Почему? Зачем? Я же и так все про нее знаю, и если этот хер с горы скажет «да» – ничего принципиально не изменится.
– Она взяла мои деньги, если тебя это интересует. Ну а я не стал сопротивляться, когда Викуля захотела «отблагодарить». Сам понимаешь – мужские слабо…
Я не даю ему закончить – протягиваю руку, хватаю за грудки одной рукой, а кулаком другой просто тараню его нос. До приятного хруста, который словно живительный бальзам льется на мое изнасилованное им терпение. И тут же, пока баран словил болевой шок и даже не орет, и не сопротивляется, бью еще раз – теперь уже под челюсть, от чего его башка заваливается назад, словно у соломенной куклы.
– Бля-я-я-я-я-я – стонет Егор. – Су-у-у-у-ука…
Отпускаю его и позволяю себе еще минуту наслаждения тем, как он рассеянно машет руками около лица, пытаясь понять, куда делся его нос. Эту задачку ему без опытного лицевого хирурга ни хрена не решить. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время он точно не побежит к Вике выставлять счета за свои финансовые услуги.
Но когда выхожу из клуба – первым делом набираю водителя. Из больницы он отвозил Викторию домой. Максим отвечает мгновенное, как и любой исполнительный работник.
– Ты помнишь, куда отвозил Викторию?
– Да, Алексей Эдуардович. На Вокзальную, двадцать, корпус три.
Блядь.
Есть две вещи, которые я знаю о Вике. Вещь первая – она всегда была себе на уме, даже когда мы были вместе и я думал, что отхватил настоящее сокровище в женском обличии.
А вторая – она никогда не стала бы по доброй воле жить в жопе мира.
Глава сорок вторая: Вика
Прага – это очень и очень ответственно!
Я стою перед гардеробом, разглядывая весь свой не маленький арсенал одежды, прикидывая, что нужно взять с собой. Что вообще берут на такие мероприятия? Коктейльные платья или строгие костюмы? Или это что-то вроде «тусовки для своих», на которую можно прийти в кедах и свободном костюме? Ну, многие миллионеры, судя по фото в социальных сетях, именно так и ходят. А я чем я не Цукерберг?
Достаю сразу несколько шелковых платьев, прикладываю их к себе и долго рассматриваю свое отражение. Хорошо и в красном с открытыми плечами, и в светло-голубом, с верхом-утяжкой, который выгодно подчеркивает природную форму моей груди. Но для формального мероприятия, все же, ни одно не подходит. Да и что это будет за соблазнение строптивого, если в каждом наряде на мне словно висит огромная неоновая табличка с надписью: «Съешь меня!» То, что Лекс меня хочет, я и так знаю. Но, к сожалению, мужское желание затащить женщину в койку не имеет никакого отношения к серьезности других его намерений. А наше с ним прошлое и один мой нехороший поступок сильно усложняют именно эту часть моего плана.
– Ну ладно, – кривляюсь своему кислому отражению, – несколько нехороших поступков.
С тяжелым вздохом и скрепя сердце прячу платья обратно в шкаф. Подумав, останавливаю выбор на темно-сером узком платье самого что ни на есть пуританского силуэта, но приспущенные плечи делают его не таким скучным и если обыграть это соответствующими аксессуарами, то я буду выглядеть как какая-нибудь герцогиня, и пусть Лекс только попробует протянуть ко мне свои грязные лапы.
– Разве что в одной из этих лап будет маленькая коробочка с кольцом, – продолжаю разговаривать сама с собой, и воображая эту сцену, пару раз протягиваю вперед руку с растопыренными пальцами, воображая, как на одном из них огромный бриллиант. Лучше от «Тиффани».
К платью добавляю пару классических бежевых «лодочек» на среднем каблуке.
Спустя тридцать минут тяжелых мук выбора, у меня собран более-менее пристойный гардероб на все случаи жизни. И я все-таки кладу поверх этой внушительной кучи то светло-голубое платье. В конце этой поездки Лекс должен будет пригласить меня в ресторан, чтобы сделать предложение, а я не хочу в этот момент быть в сером платье монашенки, даже если на нем красуется бирка известного английского бренда.
Остается только одна проблема – Эстетка.
Как бы там ни было, если Лекс встречается с ней больше года, всюду возит и всем показывает – значит, это точно не проходной вариант «просто убить время». Я знала всех постоянных любовниц Марата, но ни одна из них не задерживалась с ним надолго – они сразу ему надоедали, в отличии от Кристины, которая каким-то образом умудрялась быть везде и всегда, и мастерски обустраивала проводы его очередному мимолетному увлечению. Можно даже сказать, что в наших отношениях именно Кристина несла на себе тяжкое беря ревнивой жены. Но даже ее Марат не рисковал выставлять в люди как свое достижение. И те несколько раз, когда в новостях мелькали сплетни на тему их отношений, это всегда было по вине Кристины. Ну, точнее, именно с ее подачи – она, почему-то, была уверена, что скандал заставит меня громко хлопнуть дверью.
Я тоже могу сделать несколько провокационных фото с Лексом и устроить так, что на следующий день ни появятся на каждом заборе, но я же не Кристина, чтобы действовать так в лоб.
Мой настроенный на козни мыслительный процесс перебивает телефонный звонок с неизвестного номера. Раньше я вообще никак не реагировала, и всегда спокойно брала трубку – обычно это были или звонки с предложениями сделать рекламу, либо предложения от разных фотографов, которые хотели мои фото для своего портфолио. Удивительно, как быстро ты выпадаешь из этой обоймы, стоит только жизни круто завернуть в другое русло.
Но в последнее время все такие звонки вылезали мне боком – то из банка, то из какой-то конторы, которая вежливо интересуется, почему я вдруг перестала пользоваться их услугами. А сейчас, когда на часах начало восьмого вечера, это может быть вообще кто угодно.
– Слушаю, – говорю вместо «алло» и суеверно скрещиваю пальцы.
– Виктория Николаевна? – на том конце связи деловой женский голос. – Виктория Николаевна Лисицына?
– Да, это я.
Если бы стрелка на часах не убежала так далеко, я бы даже поспорила, что меня опять беспокоит банк по поводу очередных отмененных платежей. Хотя, клянусь, я уже почистила все свои возможные и невозможные подписки! Как, оказывается, много денег утекает на разные мелочи (ну, и не очень мелочи), которые просто списываются со счета раз в месяц, и их как будто нет, но как только на эти счета перестают поступать средства – за голову хватаешь, сколько и на что уходит.
– Меня зовут Татьяна Александровна, я хозяйка фабрики «Флопп».
– Ну слава Богу! – вырывается из моего рта и я устремляю глаза к нему. – Наконец-то хоть какая-то реакция, а то я уже начала думать, что вы там все вымерли!
– Виктория Николаевна, мне рассказала о вашей проблеме, – все тем же степенным голосом продолжает она. – Точнее, мы переслушали все ваши сообщения, начали разбираться и, боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
– Подождите! Стоп! – Моя радость была слишком короткой, поэтому приземление на грешную землю буквально стоит мне острого укола боли в затылок. – Что значит «не сможете помочь»? Это ваша прямая обязанность заниматься решением таких вопросов! Я заплатила и…
– Дело в том, что никакой Дианы в штате наших менеджеров нет, – перебивает моя собеседница. – И никогда не было.
Я смотрю на сложенную на кровати гору одежды, которую приготовила в поездку и она вдруг начинает расплываться перед глазам, превращаясь в одно сплошное грязное пятно. Ноги подгибаются и я только чудом успеваю схватиться за край стоящего посреди комнаты стола и просто сажусь на пол.
– Это шутка, да?
– Уверяю вас, я не привыкла шутить такими вещами, когда меня обвиняют в том, что моя фабрика, получив большую сумму денег, уклоняется от выполнения обязательств по договору.
– Ей лет двадцать, она с меня ростом… То есть, примерно метр шестьдесят, худая, темное каре, гладкие волосы и она носит очки, и…
– Виктория Николаевна, послушайте. – Моя собеседница тяжело вздыхает, как будто все, что она сказала до этого было просто прелюдией к «основному блюду», гораздо более мерзкому на вкус. – Так уж сложилось – не знаю почему, но в этом точно нет злого умысла – что на нашем производстве нет сотрудников младше сорока. Не то, чтобы это какое-то обязательно условие – просто так получилось. Мы маленькая фабрика, у нас весьма скромные швейные возможности и ничего претенциозного мы точно не отшиваем. Кроме того, производство только набирает обороты, что связано с некоторыми накладками, поэтому сейчас мы сотрудничаем с ограниченным кругом постоянных клиентов, чьи запросы весьма традиционны – работа для медицинских сотрудников, униформа, передники для кофеен. Сами понимаете, что…
– Но Диана…! – в отчаянии вырывается у меня, но мозг тормозит фразу на подлете.
Просто какая-то часть меня все еще пытается найти во всем этом какую-то лазейку.
– Никакой Дианы среди сотрудников нашей фабрики нет, Виктория. Я не знаю, сколько еще раз вам это повторить, но если вдруг у вас есть какие-то сомнения на этот счет – вы всегда можете приехать и лично в этом убедиться.
– Хорошо, допустим, – я пытаюсь выдыхать через нос, как учили на каких-то курсах по связи со Вселенной (господи, я правда училась всему этому?!), но это абсолютно никак не работает. – Я разговаривал с вашим сотрудником, кажется, он назвался Николаем. Он уверил меня, что разузнает про мой заказ. Если никакой Дианы не существует – почему он не сказал об этом сразу?
Я чувствую легкий маленький триумф – если вдруг эта женщина водит меня за нос, чтобы как-то загладить свой просчет (например, что они просто потеряли мой заказ), то этот аргумент должен вывести ее на чистую воду.
– Послушайте, Татьяна… простите, не запомнила ваше отчество, я сама работаю с людьми и знаю, что человеческий фактор имеет свойство ломать даже идеально отлаженные схемы. Если мой заказ по по какой-то причине просто где-то потерялся – я все понимаю. Я даже готова подождать… какое-то время и не предавать ситуацию публичной огласке.
Хотя на самом деле, конечно, обязательно предам, как только получу свои тапули! Такие вещи нельзя умалчивать. Но сейчас я готова пообещать все, что угодно, лишь бы мои деньги не оказались в руках мошенницы.
– Виктория Николаевна, я ведь вам уже все сказала. – Моя собеседница вздыхает и в ее голосе проскальзывают нотки раздражения. – Никакой Дианы в штате моих сотрудников нет и никогда не было. Да, у нас действительно есть сотрудник с таким именем, но он работает около трех недель, еще на испытательном сроке и скорее всего абсолютно не владеет информацией. Он ведь не сказал вам ничего конкретного, насколько я понимаю? Просто пообещал разобраться.
Перед моими глазами снова начинает расплываться грязный калейдоскоп картинок, состряпанный моим мозгом буквально из всей безобразной обстановки этой ужасной квартиры.
Телефон вываливается из рук и скоро в нем так же стихает голос Татьяны.
Боже, и это тоже происходит со мной?
Я пытаюсь осмыслить произошедшее, но чем больше и глубже анализирую каждый шаг, тем отчетливее понимаю, что если бы в моей голове были мозги, а не розовая вата – я бы точно почуяла подвох. Может, не сразу, но все же было так очевидно! Диана как будто знала все мои слабые места, понимала, как подойти и куда надавить, чтобы идея с созданием своего мерча не из «я просто мечтаю» превратилась в «мне точно нужно это прямо сейчас!»
Она ни за что бы не справилась без помощи Марата.
Сейчас уже настолько очевидно, что они с самого начала были заодно, что хочется без остановки колотить себя по лбу, пока там не проступит надпись: «СТОПРОЦЕНТНАЯ ДУРА!»
Я поставила все на эту фабрику. Ну, практически все. Залезла в долги, рассчитывая, что как только распродам первую партию – дела пойдут на лад.
А теперь получается, что… и ужасная квартира, и остатки косметики, которые я и так уже буквально выковыриваю из последних сил – это все… на совсем? А что со мной будет, если Лексу надоест поддаваться н мои постоянные провокации и он просто выгонит меня взашей? Я останусь на улице без возможности платить даже за эту однокомнатную коробку с ржавой водой из крана!
Я обхватываю себя руками и чтобы хоть как-то успокоиться, начинаю раскачиваться из стороны в сторону, как будто убаюкиваю внезапный приступ панической атаки.
У меня нет абсолютно ничего.
Пока взгляд блуждает о потолку с двумя огромными трещинами, по стенам, покрытым старыми выцветшими обоями, я пытаюсь вспомнить ту жизнь, которая была у меня всего несколько месяцев назад – своя машина, личный водитель, предложения о рекламе, идеальная квартира в дорогом жилом комплексе с видом на парк, самые лучшие рестораны, поездки заграницу. Если вечером мне в голову приходила мысль, что мне срочно нужно поваляться на солнышке под пальмами – утром я уже могла сидеть в самолете и лететь на какие-нибудь Сейшелы, где меня ждал лучший в мире номер в отдельном домике и неделя ничегонеделания с коктейлями в кокосовом орехе.
А сейчас…
Я что есть силы щипаю себя за локоть, чтобы убедиться, что не сплю и все происходящее – реальность, а не кошмарный сон. Но даже когда я несколько раз повторяю процедуру, ужасные стены и старый диван никуда не деваются. Она становится еще хуже, когда замечаю в проеме открытого балкона бандитскую усатую морду. Блин, я совсем забыла, что открыла его проверить комнату.
– А ну… брысь отсюда, – машу Бармалею, но он совершенно преспокойно заходит внутрь, усаживается неподалеку и, удостоив меня пренебрежительным взглядом, начинает умываться как ни в чем не бывало.
Дожила – теперь меня ни в грош не ставит даже дворовой кот. Скоро дойдет до того, что мне придется спрашивать у него разрешения, чтобы зайти в свою же квартиру.
Бреду на кухню, достаю из ящика пакет с кормом и, как учила Катя, кладу его в миску, немного размочив водой. Приношу в комнату, ставлю на пол и уже выученным и отрепетированным движением пододвигаю миску шваброй. Подходить к этому черному монстру даже в мыслях не хочу – мне для полного счастья не хватает только схлопотать от него лапой по носу, и тогда на моих грандиозных планах заполучить Лекса можно будет не то, что ставить крест, а сразу заказывать за упокой.
– Ешь и убирайся, – прикрикиваю на своего незваного гостя, пока он делает вид, что стерильная чистота собственных лап интересует его куда больше моего угощения. – Или вали отсюда, неблагодарная… морда!
Бармалей все-таки облизывается, несколько минут обнюхивает содержимое миски с разных сторон, а потом, устроившись поудобнее, начинает есть. Хрустит так аппетитно, что у меня самой начинает урчать живот. Ну да, я же сегодня без обеда, потому что вместо того, чтобы купить себе что-то в кафе напротив, решила «сэкономить» и поехать домой на такси, чтобы побыстрее и осталось время привести себя в порядок перед поездкой.
Но вместо того, чтобы заниматься именно этим – валяюсь на полу, изображая всем известную рыбу с кислой мордой. И даже наличие веской причины не очень меня оправдывает.
– А-ну соберись, Виктория! – говорю своему кислому отражению в мутной дверце старого шкафа, из которой, как насмешку, торчит край моего любимого платья от «Диор». – Или ты хочешь, чтобы это платье стало последним в твоей жизни?
Я провожу ладонями по щекам, убеждая себя, что там нет никаких слез, а эти мокрые пятна – это просто глупости и слабости.
– Все будет хорошо! Ясно? Ты поедешь в эту проклятую Прагу, проведешь там три дня и вернешься оттуда с кольцом на пальце, и на этот раз, Виктория Лисицына, ты ухватишься в этого мужика бульдожьей хваткой, и не отпустишь, даже если вам на голову упадет метеорит!
Потому что, если я не заарканю Лекса в этот отпуск, моя жизнь превратится в окончательный и беспросветный кошмар.
Глава сорок третья: Вика
– Два чемодана? – Лекс издевательски вскинув бровь, смотрит на мой багаж, который я тащу к нему на встречу почти как маленький ослик.
– Мы ведь едем на три дня и это чисто деловая поездка. – Пожимаю плечами с видом человека, который именно так и думает.
– Я удивлен, что из всего два, – с нажимом на нужное слово говорит Лекс и, прежде, чем я успеваю сообразить, перехватывает у меня ручку большого чемодана. – Обязательно быть такой упрямой и не дать моему водителю отвезти тебя в аэропорт? Или ты ударилась в одну из тех религий для женщин, которые пропагандируют независимость и сильный женский дух?
– Твоя проницательность просто не знает границ, – тем же язвительным тоном отвечаю я, но мысленно с облегчением выдыхаю.
К этому большому чемодану, пристегнут еще один, поменьше. И хоть он на колесиках, сама конструкция до безобразия громоздкая, и мне было тяжело даже просто толкать ее перед собой. В руках Лекса со стороны все это выглядит просто детской игрушечной горькой, которую он без труда тянет за собой всего одной рукой. Причем делает это так резво, что мне приходится бежать за ним чуть ли не вприпрыжку, чтобы не отбиться по дороге в зону ожидания.
Сам Лекс всего с одной спортивной сумкой, но, конечно, от модного и дорого бренда, известного своими супер-удобными дорожными сумками и чемоданами. Уверена, там внутри минимум пара костюмов, несколько рубашек и пар обуви, не считая личных предметов гигиены. И все это доберется до отеля почти в первозданном виде. Интересно, а какой отель он для нас забронировал? Или в его парадигме отношений со стервой-бывшей, «мы» никак не может проживать в одном отеле даже в разных номерах и на разных этажах? Этот вариант я тоже не сбрасываю со счетов, но он стоит особняком от остальных с пометкой «очень-очень хреново».
– Боже, да куда ты так несешься?! – все-таки не выдерживаю я, когда в попытках догнать его, едва не влетаю носом в прущего на меня тяжеловоза.
– Эй, малыш, осторожнее, – смеется незнакомый голос где-то у меня над головой, и прежде, чем я успеваю поднять взгляд, Лекс оказывается рядом.
– Какие-то проблемы? – с задоринкой интересуется у этого здоровяка, чье лицо я даже толком не успела рассмотреть, потому что Лекс уже загородил меня от мира своей широченной спиной.
Божечки, да ну разве так возможно, чтобы мужчина из обычного долговязого парня за несколько лет превратился в более молодую и лохматую версию Скалы? Ну разве что на чуть-чуть пониже.
– Да нет, мужик, просто девочка мелкая, под ногами путается, – гогочет здоровяк, потом миролюбиво хмыкает и они расходятся на своих.
Лекс разворачивается ко мне лицом, закидывает сумку на плечо и освободившейся рукой железной хваткой берется за мою ладонь. Для вида предпринимаю пару слабых попыток вырваться, а потом оглашаю свою капитуляцию разочарованным вздохом и возведенными к нему очами. Пусть не думает, что я тут вся на взводе от того, что Его Величество выдавило из себя несколько джентльменских жестов. Моя цель – заарканить Лекса Яновского на долгосрочную перспективу, а не расстелиться у его ног просто потому, что он поиграет мускулами.
– Вообще-то, мне больно, – ворчу я, когда ладонь, яростно сжатая его пальцами, и правда начинает деревенеть. – Ты не мог бы…
– Сколько лет прошло – а ты до сих пор не научилась смотреть под ноги, – грубо перебивает он.
«Ну надо же, а ты и не забыл», – мысленно потираю ладони. Что там говорят о свойствах памяти со временем стирать весь негатив и оставлять только хорошее? С моей стороны было бы слишком наивно надеяться, что он простил и забыл мое предательство, да и сам Лекс неоднократно давал понять, что лучше укусит себя за локоть, чем зароет топор войны. Но это никак не отменяет того факта, что в его воспоминаниях все меньше негатива и все больше – ярких картинок о том, как хорошо нам было вместе.
– Очень тяжело бежать за страусом и одновременно не расшибить лоб об полосу препятствий, – ворчу скорее для дела, чтобы поддерживать свой образ «вынуждено смирившейся».
– Страус? – Лекс фыркает. – И откуда это только берется в твоей голове, Виктория.
– Спорим, зато тебя так больше никто не называл!
– Да уж, в основном как-то типа… котиком.
– Как приторно-банально, – тоже фыркаю я. – Все больше убеждаюсь в том, что современные девушки абсолютно деградировали.
– Вик, вообще-то, так меня называла только одна девушка – ты.
Я изумленно моргаю, вдруг вспоминая, что действительно так его называла. И с тех пор больше никого, никак и никогда, потому что для Марата у меня в принципе не могло быть никаких особенных словечек, а других претендентов на роль объекта нежностей просто не было. Эти три года я жила просто в свое удовольствие, в мире, где могла позволить себе все, что угодно и когда угодно. В мире, где среди моих жизненных приоритетов отношения стояли даже не в конце списка, а гораздо-гораздо ниже его. Потому что у меня уже был муж (пусть и чисто номинальный) и потому что мне просто никто не был нужен. Хватало себя самой и своей сытой жизни.
Странно, что только теперь, с возвращением Лекса в мою жизнь, я снова начала об этом задумываться. Как будто все три года жила в добровольной консервации.
– Это было просто по-глупости, – пытаясь оправдать свое прошлое поведение, но Лекс вообще никак не реагирует на мои слова.
Он уже вообще как будто забыл об этом.
Мы сворачиваем в сторону ряда кресел в зале ожидания. Лекс ставит рядом наши вещи, мы одновременно смотрим на табло с расписанием вылетов и потом – на свои наручные часы. Обращаю внимание, что Лекс носит смарт-часы, самые ходовые, пусть и от известного дорогого бренда, хотя раньше видела на его запястье более тяжелый механический хронометр от швейцарцев. Ну да, он всегда предпочитал удобство, даже машину выбирал не по принципу «чтобы дорогобогато», а в первую очередь – безопасно и максимально комфортно всем, а не только тому, кто рулит понтами. И тогда мне это тоже казалось довольно странным. Сейчас же, оглядываясь назад, неприятно осознавать, что он просто был слишком зрелым и слишком… взрослым для той девочки, которая готова была продать душу дьяволу за красивые модные туфли, в которых запросто могла бы сломать себе ноги на первом же променаде.
– Кеды, ну надо же, – словно читает мои мысли Лекс, окидывая небрежным взглядом мой «наряд» – меланжевый спортивный костюм необъятных размеров и оранжевые «Конверсы» из лимитированного выпуска. – Мало вещей, удобная обувь, хвостик вместо укладки. Ты точно та самая Виктория или мне подсунули двойника?
– Как смешно, – цежу сквозь зубы и демонстративно усаживаюсь на диванчик. – А ты до сих пор ни разу не завел свой секундомер. Кажется, в это прекрасное путешествие летят два совершенно посторонних человека. Хорошее решение – так у нас меньше шансов поубивать друг друга еще до того, как взлетит самолет.
– Просто читаешь мои мысли. Я схожу за кофе. Тебе принести чего-нибудь?
Звучит настолько просто и даже искренне, что я придирчиво разглядываю его лицо, в надежде отыскать там замаскированный подвох. Лекс, так и не дождавшись моего ответа, пожимает плечами и уходит.
Только оставшись одна, с облегчением выдыхаю, лезу в боковой карман чемодана за расческой и зеркалом, и наспех переплетаю волосы в косичку, кое-как оформив челку романтическими «волнами». На самом деле, я не успела ничего сделать с волосами, потому что потратила половину драгоценного времени на приступы самобичевания и попытки выпроводить кота обратно на балкон, а не потому, что собиралась представить перед Лексом в образе «дочери маминой соседки». Сейчас хочется в который раз хорошенько оттаскать себя за ухо, чтобы в следующий раз не тратила время на глупости, а сразу переходила к поиску решения.
Пока Лекса нет на горизонте, пользуюсь случаем и заглядываю на страницу к Эстетке. В глубине души еще теплится надежда на то, что Лекс не просто так взял меня с собой, и на самом деле у него с его зазнобой дела окончательно разладились. И конечно же она, как любая нормальная женщина, должна выложить хотя бы парочку сторис на эту тему. Ну хотя бы парочку цитат с намеком на то, что мужик, на которого она потратила столько времени и сил, оказался козлом обыкновенным. Но ничего этого нет. Она снова выложила глубокомысленный пост о прочитанной книге, а в сторис, хоть и есть цитаты, но все они тоже из этой книги и вообще о жизни, а не о том, что истина в песнях Ирины Аллегровой.
Меня так и подмывает сделать пару провокационных фото и отправить их Эстетке с каким-нибудь специфическим многозначительным посланием, типа «ты же умная, догадайся сама». Но я в который раз убираю палец с кнопки отправки сообщения и на всякий случай вообще убираю телефон в дальний карман чемодана.
Ничего страшного. Нужно просто подождать несколько дней, а потом все решится само-собой. Я лично прослежу за тем, чтобы Лекс объяснился с этой умницей-красавицей ровно в том грубом и жестком тоне, после которого она сама его заблокирует везде, где только можно. Как говорится в той поговорке: иногда, чтобы успеть, нужно не спешить.
– Твой кофе.
Перед моим носом возникает рука Лекса с бумажным стаканчиком.
– С чего бы такая забота?
– Считай, что меня впечатлили твои невообразимо синие… – Лекс кривит рот в плохо сдерживаемой улыбке. – Синяки под глазами.
– Ты сегодня в ударе – так и сыпешь остротами. – Беру кофе, делаю глоток и он оказывается на удивление очень даже ничего. – Знаешь, если бы ты хоть иногда читал мои предложения, то твоим сотрудникам в офисе не пришлось бы давиться той бурдой, которую мешают местные кофейные автоматы, почему-то называя «кофе» смесь грязи и пыли.
– Обязательно приму к сведению твои ценные замечания, Виктория. – Лекс плюхается рядом, но между нами все равно остается приличная дистанция. – Жаль только, что сотрудники «Гринтек» не нарабатывают на то, чтобы я захотел потратить некоторую часть доходов на улучшение условий их труда.
– Так может стоит сначала эти самые условия улучшить, а потом – требовать результат?
– Ты точно училась на маркетолога, Виктория? – Лекс запрокидывает голову и прикрывает глаза, подавляя зевоту. Как будто хочет подчеркнуть, что спор со мной навевает на него тоску.
Ну ладно, тогда мне, наверное, лучше прикрыть рот и не перекармливать мужчину своим вниманием. Хорошо, что я прихватила с собой книгу – в последний момент схватила с полки первое, что подвернулось под руку. Оказывается, это «Три товарища» и ее так давно не открывали, что моя попытка раскрыть книгу наугад сопровождается громким хрустом склеившихся и пожелтевших от времени листов. Лекс внимательно наблюдает за мной одним глазом.
– Надо тебя кое с кем познакомить, – бубню себе под нос, вспоминая ровно тот же взгляд у лохматого черного Бармалея.
– С твоим очередным бородатым кошельком? – предполагает Лекс.
– Как грубо, – огрызаюсь я.
– Прости, – неожиданно извиняется он.
– Ага.
Я только теперь осознаю, что мне крайне неуютно рядом с ним… вот таким. Когда Лекс Яновский в костюме, рубашке и галстуке, когда вокруг нас трещат принтеры, раздаются телефонные звонки и повсеместно хлопают двери – все как-то более-менее понятно и укладывается в рамки сугубо деловых отношений. Даже если он чуть было не разложил меня на столе! А сейчас, когда этот строгий Большой Босс упакован в простую толстовку, джинсы и потертые кроссовки, и когда он так сильно похож на того, прошлого Лекса – я чувствую… смятение. О чем нам разговаривать? О погоде? О книгах? А может лучше вообще не разговаривать и хотя бы ненадолго сохранить этот условный нейтралитет?
– Ты уже забронировал нам гостиницу? – Моему языку все-таки не сидится смирно.
– Нам? – Лекс выкраивает едкую ухмылочку. – Виктория Николаевна, только не говорите, что вы не до конца ознакомились с приказом. Или просто недостаточно внимательно вникли в его суть?
Я распрямляюсь так резко, что от хруста в пояснице на секунду темнеет в глазах.
Да он что ли издевается?!
– Я прочла этот проклятый приказ вдоль и поперек! Там было написано, что все сопутствующие на себя расходы берет предприятие! Я видела это собственными глазами! Только попробуй…
Я спотыкаюсь об его громкий заливистый смех. Настолько заразительный, что сначала хочется засмеяться в ответ, но ровно до той минуту, пока не приходит осознание, что все это время Лекс нарочно меня дразнил. От желания немедленно зарядить ему по роже зудят ладони, так что приходится завести руки за спину, от греха подальше. Вряд ли побитая рожа будет хорошим началом нашего нового романа.
– Ты бы видела свое лицо, – немного успокоившись, говорит Лекс, и даже как будто тянется за телефоном, но на этот раз я все-таки останавливаю его занесенным кулаком. – Все, прости. Правда. Черт знает, что на меня нашло.
– Ты сказал это дважды – подбиваю итог нашего короткого разговора. А когда он смотрит с непониманием, объясняю: – Извинился. Дважды. По доброй воле. Кажется, это может стать началом перемирия.
Лекс сначала как будто хочет что-то сказать, но потом в его кармане пищит телефон. Не знаю, как именно, но копчиком чувствую, что это его Эстетка. Сам Лекс почти не меняется в лице, но прежде чем ответить, отходит на приличное расстояние. Как бы сильно я не напрягала слух – вообще не разобрать, о чем они разговаривают. Но он так улыбается…
Вот же черт.
Это что – ревность?!
Да мне всегда и на всех было наплевать, в особенности на мужиков, которых я получала пачками, не прилагая для этого ровно никаких усилий. Когда-то даже на спор с подругами «склеила» троих парне за час, причем в одном клубе! Да какая вообще женщина в здравом уме, не имея отбоя от поклонников, будет тратить нервы и силы на такую чушь, как ревность?
