Текст книги "Пари (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)
Глава восьмая: Вика
На пару секунд лицо Лекса превращается в каменную маску.
Приходится пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что это действительно он, а не подсунутый Дэвидом Копперфильдом манекен.
Потом я замечаю, как едва заметно дергается уголок его рта. Еще и еще, как будто Лекс из последних сих пытается удержать во рту непоседливую лягушку. А потом он просто взрывается от смеха. Так громко, что я даже не слышу шаги официантки, которая приносит наш заказ. Она смотрит на меня во все глаза.
Вот черт!
Я пытаюсь как-то закрыться волосами, но у нее было достаточно времени меня рассмотреть. Я пытаюсь сказать Лексу, чтобы он выставил ее вон, но того словно поразил ржущий припадок – он смеется и смеется без остановки, а мне остается просто сидеть и ждать, когда этот придурок придет в себя.
Минут пять, если не больше.
Только когда он успокаивается и кое как запивает смех виски, я трясущимися от злости руками тянусь к своему соку. Он тут просто безобразный на вкус, морковно-апельсиновый и густой – невозможно же пить. Еще и внутри плавают кусочки мякоти и маленькие капсулы апельсина, которые хрустят на зубах.
А еще называются элитным заведением.
Да я в любой забегаловке получу аналогичную дрянь, но ценник за нее будет раз в десять меньше.
– Ты уже успокоился или мне еще подождать? – нарушаю тишину, пока Лекс почти в один присест приговаривает сразу половину порции в своем стакане.
– Прости, солнце, но к такому меня жизнь не готовила, – продолжая давиться отголосками смеха, говорит Лекс, и снова невыносимо издевательски ржет. – Слушай, в следующий раз сразу начинай с анекдотов – у меня хоть настроение появилось.
Он делает вид, что вытирает слезы, и снова прыскает от смеха.
Именно в эту минуту моя ненависть к Марату достигает своего пика. Дальше уже некуда. Дальше только брать в руки чугунную сковородку и проверить на прочность его башку. Если бы не этот идиот, мне не пришлось бы унижаться и покорно терпеть все издевательства.
– Так мы договорились? – Если Лекс думает, что выкурит меня своими издевками – то очень зря. Достаточно того, что ради этой встречи я едва не сломала ноги, лавируя на каблуках по проклятой брусчатке. Уйти сейчас все равно, что слиться из суточной очереди за модными туфлями.
– Вик, ты серьезно что ли? – Лекс как будто берет себя в руки, но все равно выглядит полностью сбитым с толку.
– Серьезно.
– Ты же ни черта в этом не понимаешь.
– Многое изменилось за три года. – Как говорится: если судьба не оставила другого выбора, кроме вранья – ври до последнего.
– Ты хотя бы в курсе, чем занимается «Гринтек»?
– Он занимается выработкой экологически безопасной энергией, – выпаливаю на одном дыхании, радуясь, что когда была на собрании акционеров, от нечего делать разглядывала рекламные буклеты.
– Хорошо. Уставной капитал? – Он вздергивает бровь.
– Эм-м-м…
– Доходы «Гринтек» за второй квартал этого года?
– Какое отношение это имеет к…
– Что такое возобновляемые источники энергии? – Судя по роже – Лекс готовится в очередной раз трещать по швам от хохота.
– Ха-ха-ха, – кривлюсь я.
– Вика, ты не знаешь даже элементарных вещей. Чтобы просто вникнуть в работу такого предприятия, потребуется минимум полгода. – Он снова окидывает меня взглядом, и я автоматически поджимаю ноги под себя, и ставлю сумочку на колени, готова я любой момент ему врезать, если этот придурок снова на меня набросится. – Тебе – год.
– Это очень по-джентльменски – оскорблять беззащитную девушку.
– Здесь таких нет, – снова сухо говори Лекс. – Нет даже смысла обсуждать этот бред. Ты просто потратишь мое время впустую. Барби вроде тебя не приспособлены решать мозговые задачи сложнее таблицы умножения.
– А может, ты просто боишься, что эта Барби обчистит твои карманы?
Каким бы крутым он себя не считал, и как бы сильно не изменился, он все равно типичный мужик – грубый, наглый и чертовски самоуверенный. Да, я ничего не смыслю в бизнесе и всех этих… стратегиях развития (я даже не в курсе, откуда в моей голове взялось это словосочетание), но в мужиках я разбираюсь. А им всем, от сантехника Пети и таксиста Васи – до волка с Уолл-стрит, очень не нравится, когда ставят под сомнение наличие у них полноценно резвившихся яиц.
– Ты правда думаешь, что меня так легко взять на понт, Вик?
– Я думаю, что если в твоей картине мира падение «Гринтек» – это всего лишь вопрос времени, то ты ничего не теряешь и ничем не рискуешь. И если бы ты действительно был уверен в победе, то не стал бы крутиться как уж на сковородке, пытаясь найти причину для отказа.
Хотя, конечно, Лекс абсолютно прав, и я просто пытаюсь взять его «на слабо» в попытке выиграть время. А потом умный Хасский что-нибудь обязательно придумает, и я получу назад свои денежки.
– Это ведь просто пари, – напускаю беззаботный вид. – Что такое, Лекс? Только что ты рассказывал, что не купишь мои акции, потому что они уже ничего не стоят, а теперь боишься разориться из-за того, что они внезапно станут дорожать?
Лекс хранит гробовое молчание, но я все равно не сдаю позиций, даже когда он смотрит на меня с таким презрением, будто я прилипший к его идеально чистым туфлям птичий помет. Хочет проверить, не блефую ли я и как далеко готова зайти.
Но правда в том, что, когда речь заходит о деньгах, которые буквально вытекают сквозь пальцы, я готова биться до конца. Это уже не вопрос принципа – это вопрос выживания! Божечки, мне даже сейчас жутко от одной мысли о том, что я могу внезапно лишиться и своей квартиры, и своей машины, которая, благодаря Марату, уже две недели никак не выедет с ремонта!
– То есть, ты предлагаешь пари? – повторяет Лекс.
– Именно.
– Вик, но ведь пари всегда двухстороннее.
Мне этот его хитрый прищур совсем не нравится.
– Ну, если я три месяца не продержу «Гринтек» на плаву – ты получишь полную безоговорочную победу.
– Она уже и так у меня в кармане. Твои акции еще чего-то стоят только потому, что мне вдруг стало интересно, на что ты готова пойти, ради бабла. Но мне достаточно сделать пару звонков – и завтра твоя доля в «Гринтек» уместится ровно в одну картонную коробку.
– Ну и что ты хочешь?
Лекс вскидывает бровь и сальное выражение на его кислой роже заставляет меня предположить самое худшее.
– Нет! – решительно говорю я, и зачем-то рассекаю ладонью воздух, как будто пытаюсь поставить между нами невидимую преграду, через которую не просочиться ни одна его похотливая мыслишка. – Я тебе не проститутка!
– Что? Вик, ты, блядь, совсем с катушек слетела?! Я уже говорил, что не смог бы тебя трахнуть даже если бы какая-то чокнутая клетка моего мозга вдруг этого захотела. Да мне змея кажется сексуальнее, чем, блядь, ты!
– Именно поэтому ты набросился на меня как неандерталец?!
– Да кому ты уперлась, дура набитая.
Я с легкостью могу припомнить все те дни, когда он буквально пройти спокойно мимо меня не мог, чтобы не шлепнуть или не поцеловать, и примерно каждый второй раз такие «знаки внимания» заканчивались сексом, после которого я еще несколько часов ходила как кавалерист! И хоть все это было в прошлом – сегодняшнее его поведение все равно намекает, что Лекс все еще что-то ко мне чувствует.
Кстати, а вот и план «В» – пока Хасский будет реанимировать «Гринтек», я попытаюсь снова охмурить Лекса. Да, сегодняшние мои планы потерпели полное фиаско, но я тоже наломала дров. Ничего, первый блин всегда комом. Просто в следующий раз я подготовлюсь как следует. Я же помню, как он меня любил – такие чувства просто так не проходят. А то, что случилось… ну… с кем не бывает?
– Хорошо, Лекс. – Я просто само смирение – готова в рот ему заглядывать. – И чего ты хочешь? Свои условия я озвучила.
Он уже третий раз за вечер шастает по мне взглядом, но теперь не скрывает, что делает это явно оценивающе. Несколько раз вверх и вниз, как будто испытывает мое терпение на прочность. А вот фиг тебе! Я – само спокойствие, и можешь хоть обсмотреться – даже с места не сдвинусь.
– Если через три месяца акции «Гринтек» упадут хотя бы на ноль целых, одну десятую процента от сегодняшней стоимости – ты уедешь из этого города и больше никогда сюда не вернешься. И…
– Что? – У меня что – слуховые галлюцинации? Он же не может говорить это всерьез?
– … переедешь вот сюда.
Лекс показывает на телефоне пару фотографий, которые успевает найти, пока я пытаюсь понять, шутит он или говорит всерьез. От пейзажей на этих фото веет такой глубинкой и безысходностью, что у меня за считаные секунды развивается депрессия. Это что вообще? Это правда существует в нашей цивилизации, где уже давно есть небоскребы, электромобили и вай-фай в каждом утюге?
– Ты шутишь, да?
– Не-а, – усмехается Лекс.
– Это там что – корова?!
– Это коза, Вика. – Уголки его рта снова дергаются от плохо сдерживаемого смеха. – Их иногда пасут.
– Прямо… в городе?
– Прикинь!
– Нет! – Мне впервые в жизни хочется перекреститься. Он точно из ума выжил. – Лекс, ты хотя бы представляешь, сколько прививок нужно сделать, чтобы не подхватить в этой глуши какую-нибудь заразу?! Наверное, миллион!
Кажется, у меня уже сейчас все тело начинает зудеть от одной мысли о том, какого качества вода там течет из крана. Наверное, прямо с головастиками.
– Ни одной, Вик. Это наш с Маратом родной город. Мы там родились и выросли, и переехали в столицу только на учебу. Как видишь – без последствий от местной флоры и фауны. Кстати, – он мечтательно закатывает глаза, – отличные были времена. Мы ели яблоки прямо с деревьев.
Насчет «без последствий» я бы точно поспорила. Марат точно слетел с катушек, а у этого народного мстителя, кажется, тоже капитально протекает «крыша».
– Ты же меня разыгрываешь, да? – Предложение в случае проигрыша стать его любовницей, уже не кажется таким уж плохим.
– Знаешь… – Он встает, приближается ко мне и слегка подается вперед, разглядывая как потешную мартышку за стеклом. – Сначала я просто хотел над тобой поприкалываться, но ты так испугалась… Значит, решено. Вот мое условие в ответ на твое пари.
Да ну черт!
Что за…?
Как я могла так опростоволоситься?!
– Я не согласна! – протестую во все горло и даже заношу кулак, чтобы врезать ему куда-нибудь. Но Лекс смотри такими глазами, что кулак просто обессиленно падает на диван. – Лексик, ну ты чего…
– Еще раз назовешь меня как своего ручного пуделя – сделке конец. Сразу. Мгновенно и окончательно. Кстати, это же касается любой попытки выторговать для себя лучшие условия. На твоем месте я бы не стал испытывать судьбу, но ты можешь попытаться и избавить нас обоих от необходимости даже начинать этот фарс.
Я что есть силы втягиваю губы в рот, чтобы не наболтать себе на еще одно «условие». Хотя, что может быть хуже этого? Тюрьма? Так там хотя бы козы не шастают.
– Что такое, Вик? Сомневаешься в своей победе? Так разве не ты доказывала мне, что в легкую продержишь «Гринтек» на плаву? Или ты тоже не очень уверена в своих силах?
Ну вот, называется – не проиграл, а вздул.
Загнал в угол – либо я соглашаюсь на все условия, либо он не оставит от «Гринтек» камня на камне. И плакали мои денежки.
Мне сейчас очень бы пригодилась машина времени, потому что я терпеть не могу рисковать, тем более, когда на кону собственное благополучие.
Но, как бы странно это не звучало, именно самодовольная рожа Лекса не дает мне окончательно прокиснуть. Да я лоб расшибу – а сделаю так, чтобы он вспоминал сегодняшний день, когда он заключил самое проигрышное пари в своей жизни.
Спокойно, Вика, не забывай, что ты – жаба, и у тебя лапки!
А главное – улыбайся.
Я воображаю, что позирую для самого модного фотографа и мои фотографии должны стать Обложкой года, протягиваю руку и щебечу:
– По рукам, Яновский.
Он прищелкивает языком и крепко, как будто я мужик какой-то, пожимает мою ладонь. Я пищу и выдергиваю пальцы до того, как он не переломал мне суставы. Трясу ладонью, простреливая Лекса гневным взглядом. Да чтоб тебе сегодня икалось до посинения, придурок!
– Знаешь, Вик, никогда не думал, что скажу это, но я даже благодарен, что ты позвонила и все это организовала. Черт, – щелкает пальцами, – а ведь вполне справедливая цена за наломанный приват.
– У кого что в голове, – позволяю себе иронию, раз уж мы, наконец, договорились. – Ну, не буду тебя задерживать…
Передвигаюсь на другой край дивана, подальше от досягаемости его загребущих рук, порываюсь встать, но Лекс снова каким-то чудом успевает схватить меня до того, как я предугадаю его движение. У него вот такие выпады получаются просто молниеносно. Странно, что раньше я за ним такого змейства не замечала.
– Мы заключили пари, а не право хватать меня когда вздумается! – пытаюсь стряхнуть с себя его хватку, но становится только хуже.
Когда-то я видела передачу по «Дискавери», где показывали, как питон добивает свою жертву – он сначала нападает на нее из засады, потом обвивается, а потом начинает медленно сжиматься, пока просто не задушит. Никогда бы не подумала, что однажды наступит день, когда я почувствую все это на себе.
– Нет, Вик, на этот раз я не дам себя наебать.
– Это вообще обязательно?!
– Что?
– Матерится через каждое слово?! – Марат в последнее время стал этим злоупотреблять, особенно на пьяную голову, но Лекс как будто задался целью обойти брата буквально во всем.
– Да, блядь, обязательно. – Он силой возвращает меня на диван, а сам садится напротив, на столик, который я планировала использовать в качестве преграды, если вдруг он снова попытается на меня наброситься.
Ну вот, теперь можно смело утверждать, что я полностью обезоружена.
– Последний штрих, солнце.
Выражение его лица заставляет нервничать. Причем сейчас оно даже более коварное, чем когда он озвучил желание отправиться меня в ссылку в случае моего проигрыша.
– Учти, Лекс, что я больше ни на что не соглашусь.
– Мы подпишем договор, солнце. И тебе придется на это согласиться, иначе ты пойдешь по известному маршруту прямо сейчас.
– Какой еще договор? – Ох и не нравится мне эта затея.
– Обычный, человеческий договор, где по всем пунктам будет расписано, кто из нас и что должен сделать в случае проигрыша или победы, сроки и санкции в случае нарушения хотя бы одного из пунктов. Прости, но после некоторых событий я больше никогда не поверю тебе на слово.
– Как будто у меня есть выход, – ворчу себе под нос, пытаясь представить, что такое «штрафные санкции» и чем они могут быть хуже ссылки.
– Наконец-то ты сказала хотя бы одну умную мысль, Вик.
– Это все? – пробую встать и на этот раз он не пытается меня задержать.
Но и с места не двигается, так что мне приходится продвигаться мимо него, используя всю свою ловкость (не лучшее из моих качеств), чтобы минимизировать наш физический контакт. А потом вспоминаю, что собиралась поработать над планом «Б», городские улицы, по которым ходят козы… и как бы невзначай, делая вид, что хочу взять что-то из сумочки, дотрагиваюсь до его колена тыльной стороной ладони.
Лекс даже не шевелится.
Но я, блин, чертовски уверена, что на мгновение волоски на его руках встали дыбом. И в доказательство этого, он тут же запихивает ладони в карманы.
«Ай да умница, Викуська!» – поглаживаю свою внутреннюю лису, и обещаю, что как только все закончится и я заполучу свои денежки, первым делом обязательно куплю ей заслуженную безделушку с дорогим блестящим камешком.
Я пробираюсь до выхода, но уже у самой двери останавливаюсь, чтобы поглазеть на Лекса. Он даже не смотрит в мою сторону и уже что-то набирает в телефоне. Ну ладно, пока сделаем вид, что ничего не было. Не он один потратил три года жизни, чтобы превратиться в ходячий тестостерон, я тоже не сидела сложа руки и кое-чему научилась. Да если взять все дипломы обо всех на свете курсах по прокачке женской энергии и как работать с потоками Вселенной, то этого хватит, чтобы обклеить какой-нибудь музей!
– Когда и куда мне приехать?
– М-м-м? – Лекс по-прежнему не отрывается от телефона.
– Договор. Или ты надеешься, что я подпишу его не глядя?
– Нет, Вик, честное слово – даже мысли такой не было. Послезавтра. Место и время я тебе сообщу.
– Предупреждаю сразу, что в этот гадюшник я больше ни ногой!
А вот теперь он соизволил повернуть голову в мою сторону. Смотрит так, будто подозревает у себя слуховые галлюцинации, но я твердо стою на своем.
– Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы диктовать условия?
– Нет, не кажется. Мы теперь деловые партнеры и я требую к себе уважения! Или ты всем своим компаньонам предлагаешь подписывать важные договора на жопах стриптизерш?
– Очень советую тебе ознакомиться со значением слова «деловой партнер», Вика. Энциклопедическим значением, а не тем, которое существует в твоей голове. Все, иди уже, обещаю не приглашать тебя в это богомерзкое место, оскорбленная невинность.
Я ухожу из клуба с чувством глубокого удовлетворения.
Кажется, не все так плохо в этой жизни, особенно, когда ты – целеустремленная жаба!
Глава девятая: Лекс
– Ты серьезно что ли?! – Тихий заваливается в мой кабинет без предупреждения.
Я только развожу руками, припоминая, что уже раз сто просил его так не делать. Мы давние друзья и я стольким ему обязан, что не сосчитать, но в офисе должна быть хотя бы какая-то субординация. Иначе завтра вот так с ноги ко мне начнет входить собственная секретарша.
– Лекс, какого, блядь, хуя ты творишь?!
– Не припоминаю, чтобы подписывал кровавую клятву во всем перед тобой отчитываться, – осаждаю его я.
В памяти ту же всплывает упрек Вики о том, что я матерюсь как сапожник. Неужели со стороны меня так же неприятно слушать, как Тихого?
Да какого черта меня вообще должно интересовать, от чего и как эта сучка морщит нос?
Аж внутренности корежит от мысли, что дня не прошло с тех пор, как Вика снова вернулась в мою жизнь, а я начинаю вспоминать о ней в самый неподходящий момент. Хотя, справедливости ради, со вчерашнего вечера она тупо не выходит у меня из головы. Вообще. Утром, когда разговаривал с Катей по телефону, чуть не назвал ее «Викой». Так язык прикусил, что болит до сих пор.
– Почему мне звонит это старый пидар из «PowerPulse», истерит так, что слова не вставить, а потом оказывается, что все это – твоих рук дело?!
– Я отозвал наши деньги, – говорю спокойно.
– Я уже в курсе, брат! – Тихий упирается ладонями в стол и нависает надо мной, как перекачанная в зале тень отца Гамлета. – Вот пришел спросить, что за хуйня происходит и почему я узнаю об этом от старого гондона, а не от своего лучшего друга, вместе с которым мы вкрячили в эту сделку столько бабла и, блядь, сил!
Я поднимаю на него взгляд, пару секунд мы с Тихим бодаемся, а потом он, еще раз смачно матюкнувшись, падает в кресло напротив.
Его реакция абсолютно предсказуема, именно поэтому я не стал ставить его в известность о своих планах – знал, что Тихий примчится раньше, чем я успею набрать номер Егорова, владельца «PowerPulse».
– Слушай, Лекс, может, тебе того… – Тихий стучит себя кулаком по лбу. – Голову проверить? Ты когда в последний раз у мозгоправа был? Может, пора? Так я в два счета организую.
Чтобы не послать друга сразу, приходится напомнить себе, что я многим ему обязан. Пока я восстанавливался после первой тяжелой операции на позвоночнике – Тихий не дал Марату захапать «Интерфорс», сберег мои последние уцелевшие активы и каким-то образом умудрился их приумножить. Благодаря этому баблу я смог пройти полный курс реабилитации и снова встать на ноги.
Хотя, это только капля в море по сравнению с тем, что еще этот мировой мужик сделал, но уже в большей степени для нашего общего бизнеса.
– Я так решил. Другого ответа у меня для тебя нет.
– В одно лицо решил. – Тихий тычет пальцем в центр моего носа. – Не подумав о том, что это, между прочим, и моя выгода!
Я вызываю секретаршу по селектору, и прошу ее занести договор. Ее появление заставляет недовольную рожу Тихого раскататься в почти детской улыбке. На мой взгляд, моя помощница – типичная «серая мышь» и уровнем интеллекта близком к гениальному, иначе я бы просто не взял ее на эту должность. Но Тихий уже давно положил на нее глаз и не рвется в бой только потому, что я пообещал поломать ему ноги, если из-за его спермотоксикоза я лишусь этого сокровища.
Помощница кладет бумаги на стол и молча уходит, не удостоив Тихого даже взглядом.
– Вот. – Протягиваю ему договор, над которым мои юристы все утро ломали голову. – Надеюсь, это покроет всю упущенную выгоду.
Он пересматривает бумажки.
– Ты, типа, откупиться от меня хочешь?
– Нет, просто восстанавливаю справедливость.
Весь прошлый год был таким «жирным», что наши суммарные доходы взлетели до небес. Не думал, что когда-то такое скажу, но та авария научила меня не только заново ходить, но и рвать зубами все, что можно урвать. Переть напролом, не миндальничать и не расшаркиваться перед конкурентами. Хотя, конечно, я всегда держусь в рамках типовых правил ведения бизнеса. Просто теперь это не игра в шахматы, а долбанный бокс, где у меня ничего не дернется, если противнику придется выбить зубы и сломать челюсть.
– А дальше что? Помашешь мне ручкой? – Он едва сдерживается, чтобы не смять договор.
– Может, хватит уже искать черную кошку в темной комнате? Я просто хочу поступить по справедливости.
– Ага, и поэтому даришь мне свою долю в «Неоне», а Марату снова даешь выйти сухим из воды. Какого хрена, Лекс? Мы целый год угробили, отгрызая по куску у этого урода, и когда осталось только добить, – Тихий шарахает кулаком по столу, – ты просто забиваешь хуй! Чё вообще происходит, брат? Вспомнил, что вы с ним – одной крови? Братская любовь вштырила?
Я опасаюсь, что следующей он озвучит еще одну причину – Вику.
Но Тихий, похоже, верит в меня куда больше, чем верю в себя я. Ему даже в голову не может прийти, что причина моего решения – женщина, которая буквально выбила табуретку у меня из-под ног, когда я и так болтался на последней сопле.
Я слишком уважаю Тихого, чтобы кормить его враньем о том, что просто хочу дать Марату немного больше времени для мук и страданий. Но и про Вику сказать не могу. Тупо сцыкотно, потому что, как ни крути, я реально облажался.
О том, почему я вообще стал ее слушать, даже думать не хочу.
В голову сразу такое порево лезет, что самое время заказывать химическую кастрацию. А самое хреновое то, что я до сих пор не понимаю, как ей удалось снова просочиться мне в голову. Весь последний год я просто не думал о ней, и это ни хрена не преувеличение ради красного словца. Я так хотел избавиться от всего, что напоминало о собственной глупости и доверчивости, что вышвырнул Вику из памяти как самое главное доказательство того, как близок я был к полному краху. Я собирался встретиться с ней просто чтобы убедиться в том, что между мной и этой женской особью нет и никогда не будет ничего общего Хотя, правду говоря, в глубине души надеялся напоследок как следует утереть ей нос. И что в итоге?
Все пошло по известному половому органу.
– Я сделал то, что сделал – дело решенное. Можешь думать что угодно, но я не собираюсь больше ничего выслушивать. Это понятно?
Тихий морщится, еще раз пересматривает договор. Меня немного мучит совесть: он давно заслужил эту должность, но я назначил его только сейчас. Так что не удивительно, что лучший друг смотрит на все это как на подачку.
– Типа, я должен перестать гавкать Лекс?
– Типа, наслаждайся.
Он бросает бумажки на стол, минуту морщится, а потом, хмыкнув, говорит, что согласится только если в нагрузку к новому креслу и зарплате я отдам ему и свою помощницу. Предлагаю Тихому пойти на хер мы громко ржем, и я с облегчением понимаю, что тема закрыта. По крайней мере, на какое-то время.
– Я передам Егорову, что сделка просто дорабатывается, – говорит он уже в дверях. – И задержки только с этим.
Я даже не успеваю огрызнуться – так быстро он сваливает.
А еще спустя пару часов появляется мой юрист и с таким же озадаченным видом, как и утром, когда я озвучил что за договор мне требуется, кладет на стол «рыбу».
– Это черновой вариант, Алексей Эдуардович. Не уверен, что правильно понял ваши требования, но… задача… немного вне моей компетенции.
Он очень старается дать понять, что то, что я прошу – мягко говоря, полная херь.
– Считаю своим долгом предупредить, – продолжает он, пока я прохожу взглядам по каждому пункту, – что в рамках существующего законодательства и нормативно-правовой базы, подобные договора не имеют никакой юридической силы.
– Ага, – говорю себе под нос, делаю пару пометок и возвращаю договор на доработку. Там всего три страницы, так что через час у меня на столе будет итоговый вариант. – Николай Сергеевич, считай, что это своего рода… просто понт.
Он смотрит на меня удивленными глазами, которые выглядят еще больше за стеклами его очков.
– Не берите в голову. Жду готовый вариант.
И все же, за эти три года кое-что изменилось.
Я больше не смотрю на Викторию разинув рот, не считаю ее странности «наивностью» и не считаю ее откровенную тупость – милой глупостью. Сейчас я как никогда ясно вижу, что на самом деле под маской красивого ангелочка скрывается просто тупая корыстная тёлка, способная на любовь только к одному живому существу – себе самой. Я так уверен в том, что она схавает договор за чистую монету, что даже поставил бы на это деньги.
Значит, впереди меня ждет целых девяносто дней увлекательного шоу под названием: «Посмотри, как вштыривает бывшую!»
