Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

27. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

Милый мой, что ты там ищешь?

Мир уже давно перевернулся и прекратил свое существование

Сколько угодно ищи себя в этой пустоте

Утони в своей апатии, жди друзей в пустой гостиной

Милый мой, что ты там ищешь?

Это последний день Конца света…

Current music – Paulinho Moska – O Ultimo dia

Милый Сьелито!

Мы почти добрались до развязки, остается еще целая куча событий, но на них очень мало времени. За окном все тот же первый день весны, оказывается, что в этот день отмечается Международный день котов! Во как!

Кошки сегодня даже и не догадываются насчет столь важного праздника. И неудивительно. Зачем им праздники и выходные, если кошке не надо бегать на работу, зарабатывать деньги, учиться и много чего еще. Но, при этом я не хочу быть кошкой совершенно.

А я пока не утонул в этой страшной апатии и даже Конца света поблизости не вижу. Не знаю – хорошо это или нет.

А вот я тут подумал, что письма какие–то длинные получаются. А ты бац – и обеспокоишься вдруг – чего оно короткое такое? Не думай. Я еще напишу тебе длинное письмо, а сейчас не могу отвлекать, тем более что Катя уже готова к своей инфернальной вечеринке, а Соня и Женя вышли в своем расследовании на финишную прямую. Ну и, конечно, уже давно пора полностью наказать Гниду. Хватит ей нам нервы портить и волосами этими гадкими с толку сбивать…

Милый, я тебя очень люблю.

Скучаю и тоскую

Целую и крепко обнимаю.

Твой А.

01.03.2010(ночь)

Итак. Вот он настал этот день, который Екатерина Михайловна ждала с такой пылкой страстью. Та дата, когда ее примут в высший свет и она блеснет в нем всеми возможными способами.

С утра Катя была на ногах, а ее дом напоминал растревоженный муравейник. Около семи утра приехал грузовик с охлажденным мясом. Его водитель был очень любезен, потому что вовремя не смогли доставить все:

– Заказ был очень большой, – сказал он, – потому остатки мяса довезут завтра.

– Это не страшно, – сказала Катя рассматривая куски мяса в пластиковых контейнерах, обтянутых целлофаном, – перенесите все в кухню.

На кухне уже орудовали четыре повара, помещение было разделено ими на четыре части и вроде все они помещались:

– Ты обратил внимание, что в туалете пахнет так, будто в смыв бензин залили, – сказал повар–итальянец.

– Заметил, – сказал мексиканец, – если провалимся, значит нас сожгут в этом туалете.

– А почему она одна все делает? – спросил француз.

– Муж уехал в Смоленск насчет суда, с юристами консультироваться, – пояснил повар–бразилец, – она всем это уже рассказала раз пятнадцать.

– А горничная Вика значит вместе с ним свалила? – спросил мексиканец.

– Да. Про Вику то не слышно ничего третий день уже, – ответил француз.

– Это очень странно, – сказал итальянец. И тут принесли мясо.

Повара собрались вокруг упаковок и не знали что сказать:

– Какое–то оно суховатое, – сказал итальянец, вскрыв одну из упаковок и прощупав текстуру продукта. Красное, с еще свежей кровью мясо играло на солнце, проникавшем в комнату и искрилось. Совершенно неясно, чем оно так заворожило поваров, но всякому, кто брал его в руки казалось, что он берет вообще самое ценное, что есть в этом доме, и без этого куска плоти не будет никакой жизни и будущего у этого дома.

Катя, разгрузив мясо, побежала к сколоченной эстраде, на которой репетировали специально приглашенные ею братья–близнецы Ронгедаль из Швеции. Лет двадцать назад их суперхит «Только минута» просто рвал башню, хотя до сих пор два лысых красавца давали жару и собирали неплохую аудиторию. Выбрать именно этот коллектив Кате пришлось потому, что шведы, как это не странно, брали меньше всех.

Покрутившись вокруг эстрады и поняв, что ее ценные указания мало кем воспринимаются в принципе и не имеют особого смысла, по причине полного незнания шведского, Катя вернулась в гостиную, где активно работали декораторы, украшавшие дом, переставлявшие мебель.

В патио тем временем уже готовили к празднику столы и натягивали зонтики, на тот случай, если погоде захочется сильно покапризничать в этот тихий день – благо прогноз погоды намекал – дождика не будет. Смерча скорее всего тоже.

Катя ушла к себе в комнату и решила взять паузу. Она призадумалась – ресторан она сможет открыть и без Вики. Можно найти любую подругу в обществе и скооперироваться с ней – это будет очень просто.

Теперь муж, – куда он мог деться. Мобильный телефон его не отвечал. Хотя – ну нет его – и слава богу – все равно у любой светской дамы должен быть помимо любовника еще муж, а отношение Кати к Виктору Носову после инцидента с ребенком и его признаний насчет собственной гомосексуальности сильно пошатнулось. Она все еще его любила, но немного не так, как раньше. Она не могла простить супругу самого факта того, что он может хотеть кого–то своего пола. И даже позволил себе проделать то же самое со своим родным сыном, чем сломал и ему, и человеку, которого тот любил, жизнь. Себя Катя уже давно в этом не обвиняла, да и с какой собственно стати? Она действовала против Андрея исключительно из–за того, что шла за мужем, которого сильно любила.

* * *

После двух дней мучительного нравственного выбора Соня и Женя пришли таки к выводу, что останавливая свое расследование они становятся соучастниками преступления. А раз так то:

– Надо допросить всех родственников, – сказала Соня, – поговорить со всеми, понять у кого из них.

Первым пунктом пинкертоны избрали Анастасию, которая, стоило им заикнуться на этот счет прямо сказала:

– Вам не надоело дурью маяться, ребята! Посвятите себя учебе, что ли. Пользы от этого будет намного больше, чем от попытки поймать маньяка, который вам же, возможно, жизнь облегчает.

– Тетя, – сказал Женя, – но если мы сидим сложа руки, то тем самым становимся соучастниками преступления.

– Кто тебе такое сказал, – широко раскрыла глаза Анастасия, – ты же не можешь точно сказать кто он даже! Ведь совершенно не факт, что этот человек живет здесь, что он один из нас. Вы видео проверяли? Много людей у нас побывало за эти полгода?

– Не то слово, – ответила Соня, – слишком много вариантов.

– Вот ты сама на мой вопрос и ответила – и вам хочется в ущерб учебе, которую надо сейчас нагонять ковыряться в этом нижнем белье? – Анастасия в упор посмотрела на влюбленных, пытаясь добиться от них ответа.

– Тетя, – сказал Женя вдруг, – скажи нам, это точно не ты делаешь?

– Я так скажу, я бы профинансировала это безумие, если бы знала кому отсыпать денег. Но, увы, я не знаю. И потом, я с Носовыми уже расквиталась – Андрей занимается судебными делами, скоро все счета будут арестованы, так как Носову скоро не из чего будет вносить даже ежемесячный взнос. От него все партнеры отвернулись. И ты по прежнему считаешь, что это я развлекаюсь с убийствами?

– Подождите, – удивилась Соня, – а почему все партнеры так вовремя от него отвернулись?

– А ты до сих пор не догадалась, – рассмеялась Анастасия, – ну тогда слушай. Все его дело с авиацией целиком и полностью моя заслуга. Я все эти годы лепила ему легкий успех, имела с этого небольшую прибыль – это не скрою. Я ждала когда пройдет время, его дело окрепнет, он поднимется на свой пик, и тогда я выдерну из под него почву и разрушу все, что было для него сделано. Теперь понятно.

– Более чем, – сказала Соня, – не вижу причины дополнять такое еще и убийствами.

– Спасибо, что поверила мне, – сказала Анастасия, – но я не думаю, что вам стоит рыться во всем этом.

– Хорошо, хорошо, – сказал Женя, – договорились.

Они вышли из кабинета и переглянулись:

– Милый, – сказала Соня, – ты же специально сказал тетушке, что мы отказываемся от расследования.

– Конечно, – ответил Женя, – неужели ты думаешь, что я принял всерьез весь ее бред про отсутствие вины, что это не соучастие. Ей просто адски выгодны эти несчастья в доме Носовых – потому она так и говорит. Да она же сама признала это!

– И то правда, – добавила Соня, – а теперь скажи мне, в доме есть подвал?

– В любом доме есть подвал, – сказал Женя, – и я догадываюсь, что тебе интересно. Ты думаешь найти чулан, а там – вещи моего покойного отчима.

– Точно, – сказала Соня, – в этом следует покопаться очень тщательно – скорее всего мы сможем отыскать какие–то ответы там

– А если там ничего нет?

– Где еще могут быть спрятаны эти вещи?

– Не знаю, – Женя развел руками, – представить не могу. Сначала надо проверить подвал, в любом случае.

Они поднялись по лестнице и очень скоро скрылись бы в своей комнате, если не встретили в коридоре Андрея, которого решили допросить на тему убийств:

– Согласен, – ответил он, – у меня шикарный мотив, но, тут не знаю, поверите ли вы мне, но я этот мотив вспомнил перед четвертым по счету убийством.

Соня вдруг подскочила, словно ее громом поразило:

– Я догадалась! Я кое–что поняла! – сказала она.

Андрей и Женя вопросительно посмотрели на ее забавную и озадаченную физиономию и почти синхронно сказали:

– Ну и?!

– Смотрите. Твоя тетка, ее брат, бабушка Ира и Марина – они всю историю знали от и до, – сказала Соня.

– Марина точно мало что знала, – сказал Андрей, – ее в городе не было, она потом приехала.

– Неважно! Так вот, если ты задумал месть, зачем тебе ждать восемнадцать лет, чтобы поджарить этих цыпляток на медленном огне? – заговорила быстро Соня.

– Может он отдыхал и готовился, – высказал гипотезу Женя.

– Нет, – сказал Андрей, – я согласен с Соней, ее версия логична, и я, кажется, понял ее суть.

– Именно! – воскликнула Соня, – убийца тот, кто узнал все совсем недавно. И начал продумывать свои действия только сейчас. До этого момента он ничего не знал, вот что я поняла! И потому он настолько зверствует. Он мог думать долгое время одно, а все оказалось настолько хуже, что он озверел и стал творить самосуд своими руками.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – заключил Женя, – но ты не допускаешь варианта, что это может быть человек, который до какого–то момента не мог осуществить свой замысел. А сейчас у него это получилось.

– Погоди–ка, – не понял Андрей, – что ты имеешь в виду?

– Чисто гипотетически, если бы мой отчим остался жив, чего он мог ждать?

– Я поняла, – сказала Соня, – он ждал, когда сможет проникать в дом беспрепятственно, когда Антон дорастет до того возраста, когда их будет не различить. А они похожи просто дьявольски!

– Вы с ума сошли, – сказал Андрей, – я был на его похоронах, гроб был открытый. Он не может быть жив.

– Тебя тоже считали погибшим, – объяснила Соня, – однако же ты здесь, говоришь с нами и очень неплохо выглядишь. Так что я бы не стала отвергать эту идею. И это по крайней мере объясняет, почему он ждал столько времени.

* * *

К подъезду дома Гнидовых подкатило такси, в котором сидели Надя и Антон. Они быстро расплатились, и вошли в подъезд. За прошедшие два дня Антон сильно изменился – он значительно похудел, щеки его ввалились, глаза были мутные. Когда его увидела Полина она ахнула:

– Антоша, что с тобой! Ты за три дня постарел лет на пятнадцать!

– Не знаю, что с ним, – сказала Гнида, – вроде есть нормально, но его стала мучить невралгия, сразу как мы из города выехали, я поэтому и решила, как увидела что он сохнет на глазах – сразу сюда, а завтра напрямик к врачу, чтобы понять что происходит.

Полина отвела Антона в комнату и уложила его в постель:

– Антоша, – сказала она, – как ты себя чувствуешь? Ты правда ешь?

– Со мной все в порядке, – спокойно сказал он, укрываясь одеялом, – просто мне не стоило уезжать из города.

– В день когда вы уехали, приезжала твоя бабушка Ира и Андрей. Они хотели поговорить с тобой.

Антон повернулся к Полине, потом резко схватил ее за руку и взмолился:

– Как он, вы же его видели, как его самочувствие?

– Антош, – ответила ему она, – он очень страдает и мучается, не спит и плачет ночами. Точно так же как и ты.

– Вы можете ей позвонить?

– Ирине?

– Да, – сказала Полина, – я обещала ее проинформировать о вашем приезде сразу же. Ты не возражаешь?

– Нет, – сказал Антон, – я не против. Можно я посплю пока?

– Конечно, – ответила старуха и вышла в коридор, оттуда пошла на кухню, чтобы взять телефон.

Оставшись один, Антон достал из кармана сложенную вчетверо фотографию Андрея и провел рукой по его щеке:

– Милый мой, – сказал он, – как я мог тебе предать, любимый, я так люблю тебя. Убивал ты их, не убивал. Это неважно. Я все равно люблю тебя.

Глаза его очень быстро налились слезами и Антон разразился тихими рыданиями, которые позволял себе только тогда, когда их не видела Гнида. Про себя при этом он уже подспутно начинал ее ненавидеть – потому что в ее присутствии был вынужден притворяться, что не страдает по любимому человеку, которого он предал, отчасти по ее требованию. Хотя это все равно было очень слабое оправдание.

Тем временем Полина убедилась, что внучка не слышит ее и пошла на кухню к телефону. На самом деле Гнида очень умело притворялась потому что откровенно опасалась шпионажа со стороны бабушки. Очень скоро она получила подтверждение своих опасений, поскольку услышала следующее:

– Алло, Ирина?

– Да, это я, – ответил Полине женский голос.

– Я звоню как и обещала вам позавчера, – намеренно понизив голос, – они утром вернулись. Ваш внук просил меня вам позвонить.

– Антон? Как он.

– Очень плохо, судя по всему не ест. Похудел страшно.

– За два дня?

– Я сама испугалась!

Поняв, что к чему Гнида решила готовиться к визиту Ирины, а сама вышла на кухню и предложила заварить для бабушки чая, которого она привезла из деревни:

– Ты знаешь, чем меня побаловать, – сказала Полина, – завари конечно. И мне нужно поговорить с тобой очень серьезно.

– О чем бабушка? – спросила ее Гнида.

– О тебе и Антоне. И теперь это не шуточки, ты можешь сдать кровь на анализ. Что угодно. Но и мне теперь известно это. Потому и тебе бы не мешало узнать.

– Бабушка, – возмутилась Гнида, высыпая в чайник травы, – скажи прямо! – она развернулась к ней лицом и четко посмотрела.

– Вы с Антоном не можете быть вместе – вы брат и сестра по отцу. Ты дочь Евгения Гордеева.

– Я поняла, бабушка, – упавшим голосом сказала Гнида.

– Ты поговоришь с ним?

– Конечно бабушка, – сказала Гнида доставая из нагрудного кармана пакетик с белым порошком, который она ловко засыпала в травяную смесь и быстро залила кипятком. Приятного чаепития, – подумала Гнида, довольная содеянным, – только никто этого теперь не узнает. Антон все равно будет моим.

* * *

Над лужайкой заметно вечерело. Патио, перетянутый гирляндами сверкал и отбрасывал разнообразные блики. Разношерстная публика передвигалась от столика к столику нахваливая угощения, которые подавали на этой вечеринке, что размахом переплевывала все предыдущие.

На сцене надрывались Ронгедали со свой «Только минутой». Музыка не напрягала собравшуюся публику, скорее шла фоном – потому что угощение, которым дом Носовых порадовал высший свет намного выше ожиданий последних.

Богатые рты, щедро населенные сильными, но далеко не своими зубами вгрызались в искусно приготовленную плоть, с удовольствием прожевывали и утверждали, что таких яств не ели очень давно, и выбор повара, а особенно выбор мяса был восхитителен.

Первая леди города, супруга мэра, известная своим строительным бизнесом поймала Катю и сказала:

– Екатерина Михайловна, кто ваш повар. Я готова бросить мужа и уйти к нему, – и она рассмеялась, – хотя я еще подумаю о мяснике, потому что никак не ожидала, что ваши мясные деликатесы окажутся столь изысканными и утонченными.

– Спасибо вам за теплые слова, – сказала Катя, – на самом деле в мои планы входит заняться ресторанным бизнесом. Мне кажется, что с моими способностями, я могла бы неплохо заработать.

– Судя по выбору меню, подбору повара и ингредиентов, хочу сразу подписаться в долу, – сказала Первая леди и поймала на ходу известную певицу городского масштаба, – Каролка, – произнесла ей Первая леди, – как тебе мясные деликатесы.

Певица, которую на всех концертах продували ее известной ветродувкой вытянулась в лице, будто сейчас этот самый механизм заработает и ее платье начнет развеваться на ветру, будто она стоит на носу «Титаника» и пытается петь.

– Это просто восхитительно! – сказала она, – а закуски покупные?

– Нет, – гордо ответила Катя, – все приготовлено сегодня лучшими поварами специально для нашего торжества.

– Я просто восхищена, – сказала Каролка, – Катенька, это такой успех! Эти колбасы могут свести с ума кого угодно! Кто ваш мясник?

– На самом деле все охлажденное мясо я заказала в Интернете, – ответила Катя.

– Как современно, – поддержала Первая леди, – вы запишете мне адрес сайта, я хочу чтобы моя кухарка закупалась там же.

– И мне! – аукнулась Каролка.

– Кстати, – сказала Первая леди Каролке, – Катя ищет партнера в открытии ресторана.

– Правда? – удивилась певичка, – это так здорово. Я бы с радостью составила вам компанию – уж очень я потрясена вашим чутьем и способностью подбирать меню. Фреди! – позвала Каролка и к ней скоро подошел видный мужчина с яйцевидной лысой головой и легким гибридом седой бородки и небритости, – это Фреди, – показала Каролка, – мой муж. Представляешь, дорогой, Катя согласна с нами в доле сделать ресторан!

– Это очень хорошая мысль, – согласился мужчина деловито посвистывая, – потому что ваше мясо просто тает во рту. Я не знаю что вы с ним делаете, но такой ресторан сорвет куш за первый же месяц. По крайней мере я точно знаю – все кто присутствуют здесь просто побегут на его открытие, настолько они впечатлены. И я не просто так это говорю. Чистая правда. Пойду поймаю Ди, – сказал он Каролке, – он мне показывал еще какой–то вид закуски, которую я не успел здесь попробовать.

– Ох ж этот Ди, – сказала Каролка Первой леди, – Фреди носится с ним как с писаной торбой.

– Тебя это раздражает?

– Ничуть, – сказала Каролка, – я знаю что они переспали уже, но Фреди не очень доволен. Он написал ему какую–то сопливую песню, совершенный шлак, прошлогодний кошмар какой–то. И всерьез думает, что этот «Титаник» будет пользоваться успехом.

– А твой Томек как? – спросила Первая леди, – ты же все еще с ним?

– Вроде да, но знаешь, он начал меня утомлять. Делает какую–то бесконечную штамповку, однообразную до идиотизма. Даже мальчики–рокеры, косящие под американских тинейджеров и поющих по–шведски выглядят гораздо живее и сочнее.

Катя была очень далека от этой музыкальной темы, но слушала, кивала и с радостью поддакивала. Конечно, в иной ситуации она бы подвергла эти разговоры грозному осуждению, однако общество, в которое Катя так стремилась, на поверку оказалось совершенно другим и даже излишне демократичным – ее даже охватило беспокойство, что Мэр города, уважаемый семьянин, за которого она сама не раз голосовала на выборах, мог тоже оказаться «того», и у него тоже водился свой Ди, Фредик и прочий ужас. А сейчас ей пришлось притворяться, что в ее низшем, мещанском слое, принято осуждать и подавлять, когда мальчик дружит с мальчиком в ЭТОМ смысле. Но теперь уже поздно, придется притворяться, что для тебя это нормально. Может сказать им что ее муж тоже гей, и сын, в сущности тоже? Или не надо.

– Катя, – спросила Каролка, – а почему вы позвали этих лысых неудачников? – она показала на Ронгедалей.

– А мне нравятся их песни, – сказала Катя.

– Соглашусь, что их «Только минута» была неплоха. Но на фоне песен Фреди – слабее намного.

Катя не знала как все это комментировать, так как песни Фреди от других композиторов она отличать не умела совершенно. И тут ее взору предстал шок – Фреди и Ди прелюдно целовались прямо на глазах у всех. И этот поцелуй никого не задевал и не заботил, потому что люди уважали проявление чужих чувств, а Кате так и хотелось показать на них пальцем и закричать что–то базарное. Но она сдерживалась, поскольку того требовали условия игры. Итак, на ресторан себе она уже наторговала. Что бы такого дальше сделать? Конечно – перетащить мужа из авиабизнеса в строительный, и потому она прямо спросила Первую леди:

– Скажите, а если мой муж продаст свои авиационные дела, вы бы приняли его в свое дело с деньгами?

– Ну, – ответила Первая леди, – в нашем деле очень важны не только деньги, но еще и умение работать, старание. Все это тоже залог успеха.

– Мой Витя очень способный, – сказала Катя, – уверена, если бы не поездка в Смоленск, он был бы здесь и очень вам понравился.

– Я хочу в это верить, – сказала Первая леди, – а пока что мне очень нравится ваш мясник. За такое мясо надо сразу давать Нобелевскую премию. Кстати, а из ваших соседей здесь есть кто? Я что–то никого не вижу. Я хорошо знаю Анастасию Гордееву, второго такого человека в городе просто нет. Я так переживала, когда она болела, но ее достойно заменил ее крестник. Видный малый, он далеко пойдет.

Катю так и передернуло, она откровенно не знала, что ей говорить про Гордеевых, которых она продолжала ненавидеть, но из положения вышла достойно:

– Я их приглашала, – ответила Катя, – но вы же слышали про несчастье с ее братом. Такой ужас.

– Да, – произнесла Первая леди, – странный взрыв. Вы же его видели?

– И ужасно испугалась. Мы же с ними дружим, – пояснила Катя, – моя приемная дочь собирается за племянника Анастасии замуж.

– Ого! Вот в чем дело!

– Я бы отменила этот прием, но меня Анастасия переубедила, и потом столько всего было куплено уже и заказано.

– Я полностью с Вами согласна, – ответила Первая леди, – не надо упускать момента, – зато теперь у вас будет свой ресторан, и свое дело. Может и с мужем вашим я познакомлюсь и возьму его партнером в мои дела.

Катя отправилась на прогулку по патио и везде ее хвалили за выбор угощения и поваров – настолько все запомнили именно мясные продукты того вечера. Про себя она ужасно сожалела, что Вика ушла, ведь все это, по сути – следствие ее способностей. Хотя зачем всем этим людям об этом знать – в высший свет с таким огромным успехом ворвалась она – Катя, а не какая–то служанка, на шее у которой висит десятилетний ребенок. Где же сейчас эта Вика, где спряталась, чего ищет.

Катя прогнала неудачные мысли – ну ее эту Вику, подумаешь ребенка минет заставили сделать – ведь большего могла добиться, а ребенка к психологу направить и все исправится само собой. А теперь что ей делать – бегать и искать капризную девчонку и умолять вернуться? Ну ее к черту, сама справлюсь, – думала Катя. Что у меня, своего вкуса нет что ли?

* * *

Антон дремал и видел чудесный сон – он и Андрей были вместе на берегу озера – только они двое и никого рядом. И Антон прикасался к нему губами, ласкал его, раздевал… И они занимались любовью на песчаном пляже, и никто их не беспокоил, а они наслаждались обществом друг друга и ничто не могло сравниться с блаженством от этой любви, на нежном берегу в тени величественных сосен. Антон помнил прекрасно этот замечательный запах, исходивший от Андрея, когда тот возбуждался. Этот тонкий аромат, ни на что не похожий запах его пота, такого любимого, стойкого и нежного.

От сновидений Антон пробудился услышав звонок в домофон. Вскочив с дивана, он подошел к двери и стал вслушиваться. Гнида открыла дверь и впустила кого–то, сказав Полине:

– Бабушка, это к тебе!

Пришедшей гостьей оказалась Ирина. Войдя в прихожую она смерила Гниду взглядом, та постаралась вести себя как можно более правильно и мягко:

– Позвольте ваш плащ, – говорила она, – вы не слишком устали в дороге? Вам предложить тапочки? Хотите, я заварю чай? – а сама в это время Гнида нащупывала остатки отравы лежавшей в ее нагрудном кармане, про себя думая – одну на тот свет сейчас отправлю, а потом вторая до кучи:

– Я хочу видеть Антона, – сказала Ирина.

– Он сейчас спит, – пояснила Гнида, – проходите к бабушке, я поставлю чай, а сама пока посмотрю, что делает Антон.

Ирина села напротив Полины и заговорила:

– Что у вас нового?

– Я что–то себя чувствую неважно, – ответила Полина, – кости ломит и в глазах мутно. Надо еще чаю выпить, мне внучка такой замечательный чай из деревни привезла, – и Полина вылила остатки отравленного чая себе в чашку, – вам тоже травяного или заварите себе обычного из пакетика.

– Предпочту обычный, – сказала Ирина, – на меня деревенские травки очень плохо действуют.

– Что ж, – тогда возьмите чайник самостоятельно, я что то не могу за вами поухаживать, так неловко.

– Ничего страшного, – сказала Ирина и взяла с плиты чайник, достала чашку из мойки и заварила себе зеленый чай из пакетика.

Тем временем Полина уже допивала свой настой из трав:

– Сейчас попрошу Надю, чтобы заварила еще.

Тем временем Гнида подняла Антона и решила вести его на кухню. Вопрос только в том, как не допустить разговоров на колючую тему до того, как бабка отрубится навсегда.

Они вместе появились на кухни и Ирина ахнула, когда увидела Антона:

– Тоша, что с тобой, – воскликнула она увидев его похудевшее и постаревшее лицо.

– Ничего, – ответил он, – все со мной в порядке.

– Надя хотела кое–что всем нам сказать, – начала Полина прелюдию, которой Гнида боялась больше всего, – недавно открылась очень занятная вещь, и я хочу чтобы ты сама нам это рассказа…

Тут Полина потеряла сознание и свалилась со стула на пол. Антон бросился ее поднимать, а Ирина опустилась на колени и стала проверять ее на рефлексы:

– Судя по всему у нее что–то сердечное, – сказала Ирина щупая пульс, – ударов почти нет, замедляется.

– Бабушка, – завопила Гнида, – не оставляй меня.

– Ее надо в больницу, – сказал Антон, – и срочно!

– Я вызову скорую, – закричала Гнида, но Ирина ее прервала:

– Пока вы ее тут дождетесь, твоей бабушке уже ничего не нужно будет. Едем на моей машине, скорее!

Быстро собрав все вещи они бросились бегом к лифту, погрузили Полину в машину и поехали к ближайшей больнице:

– В Гласково поедешь? – спросил Антон.

– К черту Гласково, – ответила Ирина заводя машину, а сама наблюдала за Гнидой, сидевшей на заднем сидении рядом с Полиной, – лучше в нашу, центральную. Палату оплатим, зато вытащим ее с того света абсолютно точно.

Машина сорвалась с места, подняв в разные стороны брызги грязной воды, которые окатили грязно серый заборчик, окружавший мелкие посадки около подъезда. Сидящие у подъезда старушки взглядом проводили уехавший автомобиль. Ирина вела машину очень лихо, Антон даже удивился:

– Бабушка, – сказал он, – где ты так водить научилась?

– С вами поживешь еще столько, – не тому научишься, – сказала Ирина продолжая бросать косые взгляды на Гниду, – Наденька, а о чем ты нам должна была сказать?

– Какая разница, – сказала та в ответ, – я сейчас так напугана, что ничего и не вспомню вот так сразу.

Про себя Ирина подумала, что не будет сейчас усугублять положение, а просто помолчит, продолжая посматривать за Наденькой.

* * *

Лучик света от шахтерских касок прорезал тьму гордеевского подвала. Воспользовавшись отлучкой Ирины и отсутствием Анастасии Соня и Женя решили проникнуть в подвал и порыться в подземном чулане, рассчитывая найти какие–нибудь интересности, которые бы пролили свет на загадочные убийства.

– Ты точно помнишь, что это здесь? – спросила полушепотом Соня.

– А почему шепотом то? – удивился Женя.

– Так темно!

– Нас тут все равно никто не слышит.

Сбоку раздался хлопок и что–то начало утробно шуршать и шуметь.

– Господи, – закричала Соня, – что это за страх?

– Это аэратор в оранжерее включился, – сказал Женя, – что удивительного.

– Звучит так, словно атомная война начинается!

– Солнце, а ты атомную войну где слушала?

– Не поверишь, но я как и ты люблю Kraftwerk.

– Ах, как же я мог это забыть.

И они стали в унисон друг другу насвистывать Radio – Aktivitat. Таким веселым способом они добрались до комнатки, где находился этот самый чулан:

– Скажи мне, муж мой будущий, – спросила Соня, – а почему здесь свет нельзя включить?

– Потому что все лампы давно сели. Их не меняли лет пять.

– А судя по следам на бетоне, – Соня опустила луч от каски себе под ноги, – тут кто–то ходил не так уж и давно.

– Ага, – рассмеялся Женя, – убийца прячется в чулане прямо под оранжереей, только почему мы его не видели тут ни разу? Странный он какой–то.

– Хватит меня пугать! – возмутилась Соня, – в чулане то есть свет?

– Должен быть, – ответил ей он, – я сюда лет пять не спускался. И еще бы десять не совался, если бы не твое болезненное любопытство.

– Не забывай, что ты меня поддержал, – сказала Соня.

Они вошли в чулан и Женя зажег свет – это было небольшое помещение пять на семь метров, с невысоким потолком и странным желто–красным освещением единственной лампой накаливания.

– Мрачное местечко, – выдала Соня.

Начался осмотр этой комнаты, в которой судя по всему кто–то бывал совсем недавно. Соня перебирала старые альбомы, книги, увидела небольшую кипу компакт–дисков, а под ней – очень красивая шкатулка, пластины которой были сделаны из агата:

– Женя, – смотри, опять агат!

Он подошел и взглянул на этот антиквариат. Потом открыл крышку и оба ахнули – шкатулка была битком набита кусочками агата – такими же, какие можно было отыскать в конвертах жертв:

– Замечательно, – ты посмотри на это, – сказал Женя, и показал Соне, что на внутренней стороне крышки улыбались три счастливых лица.

– Ты подумал о том же, о чем и я? – сказала Соня и вытащила фото, убрав его в карман, – вот и сошлась шарада, мне кажется.

– Поверить не могу.

– Спокойно, – сказала Соня и взяла пыльную книгу, – смотри–ка – гербарий.

– И что там на первой странице?

Соня перевернула страницу и обомлела:

– Гардения?

– Я думаю что дальше будет восковой плющ, дипладения и камелия.

Соня перевернула страницу, потом другую – теория, выдвинутая Женей была подтверждена:

– А что там дальше лежит? – поинтересовался он.

– А я и не знаю, что это за цветок, – она показала на большую красную кисть.

– Красивый цветок. Похоже на мединиллу, вот только у нас ее нет. Последняя в оранжерее сдохла лет пять назад, а новую не стали покупать.

– Там еще одна страница, – сказала Соня, – их всего шесть. Перевернуть?

– Да, – сказал Женя.

Соня перевернула страницу и застыла:

– Маранта?!

– Она самая, – сглотнул Женя, – подобной травой засажена вся комната Тимофея…

– Заберем отсюда шкатулку и гербарий. Их надо показать Андрею, – сказала Соня.

Выйдя из чулана они снова включили свои шлемы и Соня заметила, что следы на бетоне поворачивают влево и огибают чулан:

– Ты куда пошла? – спросил ее Женя, но Соня пошла по следу. Женя догнал ее и сказал, – ты с ума сошла?

– Смотри – ведь тут следы в обе стороны!

– И что? – там нет выхода.

– А давай проверим!

После пяти минут следования за следами они оказались в узком коридоре, который вскоре повернул вниз и через десять минут вывел их к небольшой дверце, открыв которую они увидели ночное небо над собой, закрытое решеткой колодца: