Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

– Знаешь, – если это так, – ответил Антон, – то это вдвойне обидно.

– Но не забывай про камеры, о которых говорил тот инспектор. На них может быть что–то.

– Наверняка есть. Но Носов работает рядом, – сказал Антон с сомнением, – он мог проникнуть на сервер, подменить запись, или, что мне кажется совсем безумным – нанять кого–то, или переодеться до неузнаваемости. Если на камере будут переодетые клоуны – мы ничего не докажем. Он чист.

– Ты забыл одну деталь, – сказал Андрей расстегивая рубашку, – у нас все еще есть бумаги с его долгами. Мы его прихлопнем и все. И доказательств не надо.

– Мы не знаем пароля, – ответил Антон, – а без него мы как слепые котята.

– А если подобрать?

– Это мысль.

Андрей повесил рубашку на стул и стал расстегивать брюки:

– Солнышко, – сказал Антон, – а давай мы на твоей кровати попрыгаем немного, помнем ее, а ты поспишь со мной?

– А если нас кто–нибудь утром? – испугался Андрей.

– Ну ты сам посуди – весь дом на персене, они продрыхнут до десяти утра. Второе – есть тут хитрость, – Антон подошел к двери и закрыл ее на собачку, – и к нам никто не сунется даже если захочет.

– А снаружи открыть можно? – осторожно спросил Андрей.

– В принципе да, на кухне есть связка ключей. Только никто этим специально заниматься не будет. Они десять раз постучат, прежде чем открыть ключом. А мы с тобой все таки достаточно чутко спим.

Андрей все равно сомневался:

– Тош, это риск.

– Андрюш, милый, мне надоело что я должен прятаться – уже почти все в курсе, а мы прячемся. Ради чего? Я тебя очень прошу. Я так люблю тебя…

Антон обнял Андрея и прижался к его обнаженной груди:

– Я хочу просыпаться, ощущая твой аромат – он для меня самое святое. Я так люблю его, мое обоняние приходит в восторг от него. А на кончиках пальцев сохраняется он до следующего сближения.

– А говорил, что не романтик, – улыбнулся Андрей и ласково поцеловал Антона в губы, – что бы я без тебя делал, – сказал он и стал расстегивать пуговицы на его рубашке.

Антон погасил свет, они сняли брюки и забрались под одеяло в кровать Антона:

– Я хочу тебя попросить, милый, – сказал Антон.

– Да, – сказал Андрей.

– Сними мне их, пожалуйста…

Андрей развернулся, спустился к ногам Антона и осторожно, поглаживая и лаская пальцы и подошву, снял сначала правый, а потом левый носок, поцеловал каждый пальчик и вернулся к Антону:

– А теперь ты мне, – сказал Андрей и процедура повторилась.

– Я так люблю, когда ты к ним прикасаешься, – сказал нежно Антон и они слились в поцелуе.

– Мы будем спать, или сначала…

– Да, родной. Я хочу чтобы мы занялись любовью. Мы еще ни разу не делали этого в моей постели.

И снова их тела сплелись в непреодолимом экстазе сближения. Их глаза смотрели четко друг на друга, а тела сливались в бесконечном танце любви, который пульсировал и кружил вокруг них. Тени от движений падали небрежно на цветущую дипладению, а простыня, свисавшая с дивана легко покачивалась в такт их ритмичных движений.

В этой музыке любви все было гармонично и прекрасно, как в самой лучшей симфонии, самой полной, насыщенной и такой терпкой, что послевкусие перехлестывает все ощущения. Эти ноты возникали в воздухе как по команде. И из нот рождался бесценный танец тел, игравших на лучшем в мире музыкальном инструменте – на любви. Ноты перепрыгивали – одна с другой даря одну гармонию за другой.

Руки сплетались за спиной, ступни терлись одна о другую. Это был большой и счастливый праздник двух влюбленных сердец, которые продолжали открывать новейшие горизонты и идти верным маршрутом навстречу своему самому лучшему счастью. Такому желанному и вечному. Потому что любящие сердца скрепляются один раз – и навек…

* * *

Зина уверенным шагом шла от платформы в микрорайоне Мякуры к дому Носовых. Все это утро она пребывала в странном ощущении с того самого момента как проснулась. Что–то глубоко внутри ей подсказало, что день обещает быть самым лучшим, волшебным и полным открытий. Даже похмелье, которым, по логике вещей, Зина должна была очень сильно мучиться, не задело ее на сей раз – никакой головной боли и сушняка, хотя, как правило, все эти симптомы сбегались гурьбой к ней, стоило выпить чуть больше нормы. А зачастую и норму набирать не надо было – все само собой на нее падало и уносило, совершенно не спрашивая разрешения, или мнения самой Зины.

Как ни странно – при этом утро было достаточно мрачным – небо затянули серые облака и попугивали дождем, а легкий западный ветерок слегка теребил верхушки высоких елей, высаженных на бульваре по дороге от станции вглубь шестого микрорайона.

Зина оглядывалась по сторонам и упивалась этой красотой. Неспроста все это было, но она просто не замечала того, как все вокруг ей подсказывало, что ничего хорошего это не предвещает. Зина забила на все подсказки и пометки и шла прямо к обычному типовому дому, в котором, как ей казалось ждало счастье и радость.

Серые облака в окне увидела и проснувшаяся Катя, которая впервые за столько лет сна врозь ощутила рядом ставшую такой далекой лапу своего супруга, его короткие черные как смола волосы с частой проседью, его морщинистое лицо и широкий лоб. Она обернулась на бок и поняла, что так давно не смотрела на спящего мужа, когда его рот не штампует налево и направо различного калибра гадости и угрозы, которые не получают никакого воплощения. Вчерашняя автокатастрофа – фактически была первой озвученной Носовым угрозой, которую он исполнил. Причем впервые эта самая угроза была сказана, страшно сказать, около двадцати лет назад

Катя вернулась в те времена. Тогда она была очень несчастна. Их просто накрыла какая–то волна невезения, и неясно, как им удалось выплыть, ведь тогда казалось, что одним махом они потеряли все в этом мире, и было совершенно непонятно, как их этой ужасной истории выплывать. Но удалось же! Пусть малыми силами, пусть крупица за крупицей – но удалось!

И тут Катя почуяла, что близится ее триумф – потому что во входной двери зашумели ключи – это без предупреждения явилась Зина, прихватившая себе ключи от дома, принадлежавшие Соне. Вот оно, – думала Катя, – сейчас эта молодая и страшная, волосам которой когда–то можно было завидовать, увидит все в полном блеске и сама будет решать – принимать ли ей такой расклад или нет. Но Катя и не подозревала, что вчерашним порывом она полностью разрушила все то, что Зина долго и кропотливо сооружала встречаясь с Виктором.

А сама Гнидова, ничего не подозревая побежала по лестнице, открыла дверь спальни Виктора и никого там не застала. Удивившись, она спустилась вниз, проверила на месте ли автомобиль Носова – он стоял там же где и вчера. Потом забежала на кухню. И тут в ее сердце закралось сомнение, которое быстро перемешалось с жутким страхом. Она панически боялась подтвердить то опасение, которое посетило ее в этот момент. Но проверять надо было без вопросов, иначе так и останешься в сомнениях всю жизнь.

Зина медленно на сей раз отсчитала ступени ведущие на второй этаж, подошла к спальне Кати, как можно более тихо повернула дверную ручку – дверь легко поддалась и открыла ее взору зрелище полностью разнесшее к чертям все иллюзии в которых Зина до этого момента порхала.

Ее денежный мешок, которого она все равно любила, лежал на животе абсолютно голый, так что его задница живописно выглядывала из под одеяла. Правая рука лежала на обнаженной груди Кати, левой он обнимал ее шею. Комнату слегка потрясал его легкий храп.

Зина вошла в комнату с вопросительным выражением лица:

– Это как? – испуганно спросила она, – как тебе это удалось?

Зина не понимала, как человек, который столько лет брезговал использовать свою жену в качестве объекта сексуального удовлетворения мог за одну ночь перестроиться и переменить свое мнение. Что–то очень схожее она уже наблюдала, но тогда она находилась на другой стороне баррикад. Значит мать права – все повторяется в наказание. И теперь Зина оказывается на той стороне, где была ее жертва. Это ее старания привязать к себе Виктора рассыпались в прах.

– Надо уметь, – ответила Катя, – я умею бороться за свое, когда мне этого хочется. Ведь он никогда и не был твоим.

– Но он уверял, что все что он хочет от тебя давно умерло, он хотел только меня.

И тут последнюю скрипку во всем этом сыграл сам Носов, проснувшийся, услышав родной голос. Он повернулся на спину и прикрыл свою наготу одеялом, потом с большим удовольствием потянулся, вытянув вперед костлявые ноги и с улыбкой сказал Зине следующее:

– Все изменилось, милочка. Сиськи можешь не увеличивать, я себе нашел новую любовницу, от которой можно получать кайф несмотря на возраст!

– Это значит? – не верила своим ушам Зина.

– Что, боюсь, мое пользование твоими ценностями завершено раз и навсегда.

Зина застыла перед этой картиной и не знала что сказать еще. Из глаз ее побежали слезы:

– Если хочешь, – сказала Катя, – я могу нанять тебя в качестве горничной. Я же теперь уверена, что мой муж не полезет к тебе трахаться, – и она расплылась в омерзительной улыбке.

* * *

Как и планировала, Надя проснулась раньше всех в доме Гордеевых. Она отлично помнила, что перед сном Клара и Тимофей выпили успокоительное, следовательно они сейчас спят как младенцы и видят сны. Следовательно есть возможность подробно осмотреть дом и вычислить расстановку сил. Приняв решение сначала просто прогуляться Надя отправилась на прогулку по дому. Чтобы не создавать шума, она предпочла не обуваться. Сразу поднявшись из гостиной в галерею комнат она осмотрела их. Одну особенность она заметила сразу же. Комнаты отсутствовавших были закрыты – замки на дверных ручках находились в горизонтальном положении. На комнатах Тимофея и Клары было зафиксировано вертикальное положение. А вот на комнате Антона – горизонтальное. Что это означало – Надя смекнула очень скоро – раз они заперлись, то ничего пристойного за стеной не происходит – это абсолютно точно. Что ж – вот и возможность появилась, чтобы поскорее прервать эту идиллию, а потом убедить Антона в том, что его отношения с этим Андреем нездоровые и ни к чему хорошему привести не смогут. Но для реализации такого плана надо предусмотреть одну вещь – нельзя сразу бросить на себя тень – иначе Антона ей не завоевать, его другом не стать.

Надя пошла на разведку дальше. Первым ее осмотру был подвергнут кабинет. Ни в одном из ящиков стола, или открытых ящиках секретера ключей от комнат она не нашла.

Значит, скорее всего Гордеевы прячут их на кухне. Надя побежала на кухню и быстро осмотрела все и там. В выдвижном ящике возле плиты она нашла связку, причем, будто специально для нее, кто–то ну очень заботливый к каждому ключику прикрепил бирочку. Очень быстро расшифровав нумерацию и обозначения Надя взяла связку и поднялась в галерею. Там она поэкспериментировала на комнате Анастасии, как можно бесшумно открыть собачку. Приноровившись, она взяла ключ от комнаты Антона и открыла ее. Потом, очень довольная содеянным, и уверенная, что все делает для его же блага побежала на кухню и убрала ключи назад, постаравшись придать связке то же очертание, что и до того, как сама она взяла их.

Вернувшись в свою комнату Надя стала ждать, когда поднимется Клара. Это случилось довольно скоро и Надя быстро появилась на кухне, чтобы поздороваться и помочь:

– Доброе утро! – весело и очень позитивно пропела Кларе Надя. Это было определенным настроем на лучшее с ее стороны.

– Доброе, – улыбнулась Клара, – я смотрю ты ранняя пташка.

Надя кивнула:

– Я привыкла вставать рано, мне и в школу и на учебу всегда ехать приходилось далеко. Вы не знаете, Тимофей меня в университет не отвезет сегодня?

– Сомневаюсь, – ответила Клара, – он скорее всего поедет в контору, вместе с Антоном и Андреем. У них будильник сработает через тридцать минут, значит через тридцать пять минут я должна им отнести завтрак. Поможешь?

– Конечно, помогу, – сказала Надя и взялась за подготовку чая. В этом деле она очень преуспела, а главное смогла проявить свою природную хитрость и смекалку. Она верно все рассчитала – если разлить чай раньше, он может остыть, а это для хорошего завтрака нежелательно…

Надя поставила чайник и стала нарезать хлеб. Потом ловко и быстро разогрев тосты хлопнула во френчпресс заварку и залила его кипятком. После этих манипуляций достала из шкафчика две чашечки, положила к ним чайные ложки, подождала три минуты и разлила чай. Потом прошла до окна кухни, вернулась к столу и сказала, привлекая внимание Клары:

– Ой, простите, – сказала Надя, – а я уже разлила чай и разложила тосты. За десять минут может остыть.

– Тогда давай позавтракаем сами, – а потом сделаем новые.

– Да что такое пять минут? – махнула рукой Надя, – им же все равно ехать на работу, где они по сути становятся главными начальниками.

– Ты права, – ответила Клара, быстро рассудив, – что ж, значит они проспят на пять минут меньше, – и подхватив поднос она пошла наверх, навстречу очередному взрыву в семействе Гордеевых.

Надя ужасно довольная проделанной интрижкой, в сущности совсем несложной, уселась напротив чашки чая и стала ждать, когда наверху раздастся вопль отчаяния Клары, которая застанет своего сына в постели с Андреем. А то, что они вместе, Наденька не сомневалась. Она предвкушала то, что их сейчас точно смогут разоблачить. И тогда все дальше пойдет по ее плану. Ее сценарию.

Клара медленно поднялась в галерею, прошла по ступенькам и подошла к двери сына. Осторожно повернув ручку, она вошла в комнату. Первое что она увидела – пустая постель Андрея. Заправленная так, словно на нее не ложились. Потом ее взгляд пронесся по комнате и уперся в кровать сына, на которой слились в единое целое ее любимый сын Антон и его тридцатипятилетний друг Андрей, крестник Анастасии.

От неожиданности поднос выпал из рук Клары. Чашки опрокинулись и залили ковролин, а тосты рассыпались в разные стороны. Раздался звон бьющегося стекла, а ложки загремели о поднос. Переливы этого шума в самый ответственный момент запомнились всем участникам этой исторической сцены. Антон и Андрей от этого грохота вскочили на постели и тут–то Клара увидела, что они оба голые. Клара с ненавистью смотрела на Андрея, готовая разорвать его на куски в ту же секунду.

Да, если вы догадались, все кончилось хорошо.

19. УМЕРЕТЬ ДВАЖДЫ

Или мне умереть от боли и тоски вдали от тебя

Или умереть от радости, что я рядом с тобой неотлучно

Мы два лица, неотличимые, одного поля ягоды

Или умереть от желания того, чтобы твое тело было с моим

Или умереть от холода без твоего тепла

Радость и боль, чувства в конце концов

Все они заставляют меня умереть дважды ради тебя.

Current music‑Manuel Mijares‑Morir dos veces

Здравствуй, Сьелито!

Город засыпан снегом, ты продолжаешь читать мои письма, а я продолжаю их писать тебе и только тебе. Потому что только они чуточку приближают меня к тебе, когда тебя нет рядом. Представляешь – все что ты любил, стоит мне наткнуться на это – неуклонно напоминает о тебе. А некоторые, знающие о нашей истории завидуют – говорят, что хотели бы, чтобы их так любили. Мне так хочется думать, что ты обо мне вспоминаешь. На мне сейчас твои старые тапочки. Пусть они на 2 размера больше, но они твои. И так согревают меня. Ведь не так много у меня подарков, напоминающих о Тебе.

И что это я опять на сопли и сентименты расхожусь? Не слишком много ли чести? Я же даже не знаю, что ты делаешь с моими письмами. Хотя с другой стороны, мне хватает Веры в то, что Ты их просто пытаешься читать, или знаешь, что я пишу их и думаю о тебе.

А на улице продолжают кружиться в такт погодным колебаниям снежинки и медленно опускаться на мою голову, пока я иду и вспоминаю, как мы гуляли по улочкам этого города, забредая в любимые места и отдавая себя друг другу в моральном смысле само собой.

Я очень скучаю по тебе. И каждая встреча с этой историей – это заново переживаемый эпизод все той же любимой истории, в которой ты и я сыграли заглавные роли. Милый, я так мечтаю о твоем возвращении, я все равно смогу простить все твои ошибки, оскорбления, да вообще все. Не потому что я тряпка раздавленная, которую в руки брать противно. Нет. У меня достаточно сейчас жесткости и силы. Просто, родной мой, я очень тебя люблю. И сила моей любви способно разбить все заслоны, нас разделяющие.

Как же я скучаю, мой родимый

Люблю и обнимаю

Твой А.

22.02.2010(вечер)

Влюбленные застыли от неожиданности и смотрели в шоке на Клару, глаза которой медленно наливались злостью и отчаянием. Антон постарался загнать себя в рамки и приготовиться к отбиванию атаки. Андрей нервничал, но его беспокойство не было таким сильным, как в тот момент, когда их застала Анастасия в кабинете:

– Что это такое, – сказала Клара спокойным тоном, – я спрашиваю, ЧТО ЭТО?!

Оба молчали. Не решаясь что то сказать они не знали как вести себя в подобной ситуации, и какие шаги предпринимать.

– Ты не находишь, мама, – начал Антон, – что прежде чем войти, следует стучать в дверь?

– Мы сейчас говорим совершенно не об этом и ты прекрасно это понимаешь. Поэтому ты сейчас же мне объяснишь что это такое, и что этот субъект, голый, делает в твоей постели? – к концу фразы Клара соскочила на визгливый крик.

– Именно то, что ты подумала, – ответил Антон, – я люблю Андрея. Он мой муж. И я буду с ним, нравится тебе это или нет.

Такой отповеди Клара не ожидала никак. Меньше всего она рассчитывала в тот момент, что сын пойдет в атаку. Клара искренне считала, что сын очень любит ее и никогда не пойдет против нее. Но тут все перевернулось и встало на голову. Что за безумие?

– Я… Ты…, – терялась Клара, – мой сын…

– Я гей, мама, гомосексуалист, – ответил Антон, – если ты это хотела услышать.

Клара с криками кинулась на Андрея, пытаясь его ударить:

– Это все ты сделал! Ты совратил моего мальчика! Педофил чертов! – но Антон резко встал между ними:

– Выбирай выражения, мама.

– Что? – отскочила Клара, – что ты сказал?

– Антон хочет сказать, что вы излишне резко реагируете. Марина и крестная к примеру уже давно в курсе и не реагировали вот так. Мы любим друг друга. И я очень хочу чтобы вы тоже поняли и приняли это.

Клара отскочила от них и прокричала:

– Оба чтобы оделись, и я жду вас в гостиной. И там мы поговорим. Я вам не позволю, слышите? Не позволю.

Клара выбежала, хлопнув дверью. Андрей проводил ее взглядом:

– И что нам теперь делать?

– Это моя вина, – Антон сел на кровати и опустил голову на руки, – почему я не мог потерпеть.

Андрей присел рядом и стал гладить его по голове и успокаивать:

– Не мучай себя, – говорил он, – я докажу ей, что люблю тебя.

– Если она сейчас озвереет.

– Давай одеваться и вести себя естественно. Мы же смогли убедить Марину, а она гораздо старше твоей матери.

– В отличие от моей матери и Марина, и тетя – люди с четкой жизненной позицией, а моя мама зачастую не знает, что и как ей делать.

– Спокойствие, – сказал Андрей, сам с трудом сдерживая свое волнение, руки его дрожали, когда он одевал носки, – мы выдержим. Слышишь. Мы должны это выдержать ради нашей любви!

Антон посмотрел на него и бросился в его объятья сказав:

– Андрюша, я так люблю тебя! Я согласен отказаться от всего и ото всех, лишь бы быть с тобой. И ей нас не разлучить никогда, слышишь?!

– Милый мой, Тоша, – говорил Андрей тяжело дыша, – я не смогу без тебя жить, мое Солнышко.

Они обнялись и обменялись поцелуями. После чего быстро оделись и спустились в гостиную.

Клара сидела во всеоружии на диване и готовилась к атаке. Как только Андрей спустился поближе, она вскочила, подбежала к нему и отвесила пощечину:

– Подонок, – сказала она, – тебя приняли как члена семьи, а ты. Повел себя как последний дегенерат. Совратил ребенка.

– Мама! – вмешался Антон, – ты кого только что ребенком назвала?

– А что? – изумилась Клара, – тебе еще пятнадцать лет.

– И что с того? – вдруг взъелся Антон, – а кто тут вел себя как самый старший когда вы нюни на пару с Тимофеем распустили? За персенчиком бегал? Если бы меня, ребенка, как ты говоришь, тут не было, вы бы сами в больнице в штаны наложили и сидели бы, и рыдали о своей несчастной участи. И Носов бы вас прихлопнул бы вмиг!

Никто из них не видел, что за дверью столовой притаилась Надя и прислушивается к каждому слову, готовя свой собственный, сольный выход. Но пока что было рано вмешиваться в семейные разборки.

Клара тем временем пыталась подобрать слова в ответ на реплики Антона, которые были логичнее и понятнее той позиции, которую выбрала она сама:

– В том, как ты себя ведешь нет будущего, – сказала она, – у тебя никогда не будет детей. А у меня внуков! Это неестественно и ненормально. Ваша связь – аморальна и подлежит осуждению!

– Мама! Кто тебе это сказал? В каком веке ты живешь?

– Клара, – вступил в разговор Андрей, – послушайте меня. Ничего ненормального в любви двух мужчин нет. Все это предрассудки, болезненные и не имеющие под собой ничего.

– А ты вообще молчи, дегенерат, – кричала Клара, – совратитель, педофил!

– Мама! – мне уже пятнадцать! – вопил Антон.

– А теперь послушай меня, урод, – сказала Клара Андрею, – ты свалишь из этого города, ты близко больше к моему сыну не подойдешь, скотина! И про работу и квартиру забудь! Слышишь? У тебя больше ничего нет!

Андрей молча вышел из гостиной и хлопнул дверью.

Антон застыл и с ненавистью посмотрел на мать. Именно в этот момент появилась Надя которая сказала сакраментальное:

– Что здесь за крики, что случилось?

– Пусть он тебе расскажет, если не постыдится, – ответила Клара.

Антон посмотрел на Надю очень недовольно. Сверху спустились Тимофей и Рита:

– Почему такой шум рано утром? – спросил Тимофей.

– Тиша! – бросилась к нему Клара, очевидно ища от него поддержки, – ты себе представляешь, я сегодня пошла утром принести им завтрак и застала их вместе в постели.

Тимофей и Рита переглянулись:

– А какой реакции ты от меня ждешь? – спросил он, – мы все в курсе того, что они любят друг друга до безумия.

Клара остолбенела:

– Так вы…

– А еще Соня, Женя и Анастасия с Мариной, – заверила Клару Рита.

– Но я этого не приму, – закричала Клара, – и знаю, что отец тоже не принял бы этого бесстыдства с вашей стороны! Как ты посмел, ты не подумал о нас!

– А обо мне ты подумала? – закричал Антон, – почему меня должно влечь к девушкам, если мне нравятся люди моего пола!? Ты не задумывалась?

– Это все тебе этот урод в голову вбил, – запричитала Клара.

– Мама! – взвыл Антон, – вы всю жизнь относились ко мне как к себе равному и взрослому. И тут, вдруг, появился взрослый дядя который так легко мне задурил мозги? Что за бред ты говоришь?

– Ты ребенок, – повторила Клара как заведенная, – и я прекращу эту связь.

– Посмотрим! – ответил Антон, – пока я имею отношение к управлению компанией ты ничего сделать не сможешь!

– Я соберу совет директоров! – ответила Клара, – его снимут со всех постов.

– И что дальше, – добавил Тимофей, – сама начнешь управлять фирмой? А потом Анастасия придет в себя и порвет тебя на эстонский флаг.

– Антон! – сказала Клара, – ты откровенно хамишь мне.

– Клара, – вмешался Тимофей, – ты понимаешь что они любят друг друга до безумия, ты от них не добьешься того, чего хочешь!

– Меня это сейчас мало волнует, – закричала Клара, – он мой сын, – показала она на Антона, – он несовершеннолетний и ему еще рано думать о таких вещах.

– Как ты вовремя вспомнила про мой возраст, мамочка! – ответил Антон, – прямо диву даюсь! Просто показываешь мастер класс по передергиванию! Ты у Носовых случаем не училась в детстве? А то больно твои взгляды и методы на Носовых похожи! Или ты меня прямо сейчас запрешь под лестницей и пригласишь врача, который мне посредством лоботомии удалит отдел мозга, отвечающий за мою ориентацию? Вперед, давай, уродуй! Почувствовала власть и пошла напролом! Никогда сама решение принять не могла, а тут возгордилась и взлетела.

– Ты говоришь, как ребенок, у которого отбирают игрушку! – по прежнему не воспринимала слов Клара, – я хочу тебе добра, пойми это, я твоя мать и я люблю тебя.

– Если ты любишь, то должна понимать и принимать то, что я хочу и тех, кого я люблю. А если не можешь, – продолжал свою тираду Антон, – то это не любовь, а принципы и собственичество, понимаешь ты это?

– Я ничего не собираюсь слушать и принимать, – упрямо настаивала Клара, – ты прекратишь с ним встречаться, иначе я приму меры.

– Только через мой труп! Поняла? – крикнул Антон и побежал к себе в комнату.

– Куда ты пошел, – закричала Клара, – вернись немедленно, мы не договорили с тобой еще.

– Иди ты в жопу, дура, – послышалось с лестницы. Хлопнула дверь и все услышали щелчок замка.

Антон метался по своей комнате как лев в клетке. Ему в этот момент хотелось быть рядом с Андреем, поддержать его, чтобы он не совершил ничего нехорошего, чтобы он продолжал верить в его любовь и держаться ее. Хотя он прекрасно понимал, что тот никогда его не предаст. Но поведение матери вызвало у Антона бешенство и ответный аффект. Его глубоко оскорбило ее непонимание и нежелание что–либо принимать. Внуков она видите ли захотела. Не получит она их никогда. Даже если Антону вдруг удастся получить способ, как завести детей без участия женщины. Она никогда их не получит. В дверь постучали:

– Катись к черту, – сказал Антон.

– Это Надя, – раздалось за дверью, – мы можем поговорить?

От неожиданности Антон опешил. После чего открыл дверь и впустил ее в комнату:

– Я просто пришла тебе сказать, что не поддерживаю Клару и ты можешь полагаться на меня, и на Тима с Ритой. Мы понимаем, что ты чувствуешь и хотим только, чтобы тебе было лучше. Поверь.

В этот момент, на свою голову Антон вдруг взглянул на Надю под другим углом и не совсем понимал, что происходит с ним внутри, хотя потом, в будущем он долго ругал себя за этот надлом. Все это время он крайне жестоко относился к этой некрасивой девочке. Но тут, что–то в нем перевернулось и надломилось. Они сели на кровать и завязался разговор:

– Ты понимаешь, – говорила Надя, – твою маму тоже можно понять. Ведь она воспитывала тебя, выхаживала, так хотела воспитывать внуков, а тут.

– Надя, – ответил Антон, – но моя ли вина в том что она родила меня таким?

– Конечно нет, – грустно сказала Надя, – но ничего с этим не поделаешь. И потом, ты ведь уверен в том, что ты Такой?

Антон встал с кровати и подошел к окну, на его губах сразу вспыхнул вкус поцелуев Андрея, его кожа, его прекрасное и столь желанное тело. И все слова что он говорил:

– Надя, – сказал Антон уверенно, – я уверен в этом на все сто процентов. Я его хочу как никого, я люблю его.

– Так ты его хочешь, – переспросила Надя, – или все–таки любишь?

– Люблю, – Антон опустил руки в карманы, – а когда хочешь любя – то радость от близости становится в разы сильнее. Это как притяжение.

Про себя Надя подумала, что еще немного и сорвется на истерику сама, но надо держаться и продолжать гнуть свою генеральную линию до самого конца. Сейчас надо просто расположить Антона к себе, потом по капле вливать в него сомнение о том, что он действительно открыл свою истинную сущность. А там, когда накопится до предела, произойдет взрыв, которым снесет этого мерзкого Андрея к чертовой матери и она сможет занять свое законное место раз и навсегда, и больше ей не придется пользоваться мелкими подачками от Гордеевых – все и сразу, вот чего вожделела Надя.

Антон упал в компьютерное кресло и включил музыку. Заиграла композиция Мануэля Михареса «Умереть дважды», крайне депрессивная, надрывная песня:

– Андрей так любит эту песню, – сказал Антон и из его глаз градом покатились слезы. Он лег на стол и обхватил голову руками.

Надя никак не комментировала его состояние, а просто вышла из комнаты про себя подавляя приступы злости и бешенства на то, что Антон попал в плен к этому дегенерату Спицыну, и что она, Надя, не смогла его уберечь от этого. Ну ничего, скоро все будет приведено в норму. Так как положено в этом мире, а не так как хочет эта скотина. Антон будет принадлежать ей.

Тем временем на кухне Рита и Тимофей пытались вести душеспасительные беседы с Кларой:

– Тетя, – увещевал ее Тимофей, – ты понимаешь, что Антон – до мозга костей Гордеев, и своим запретом, ты его только раззадоришь сильнее и не добьешься для себя желаемого эффекта.

– Тиша, – ответила Клара, – я жила и живу в обществе, которое считает гомосексуализм аморальным и неестественным. Отклонением. Болезнью в конце концов.

– Клара, – сказала Рита, – гомосексуализм вывели из разряда болезней около тридцати лет назад. Вы понимаете, что ничего не добьетесь тем, что будете сотрясать воздух?

– Тетя, – продолжил мысль Риты Тимофей, – ты его только настроишь против себя – вот все чего достигнешь с такой тактикой. Почему по твоему бабушка и Анастасия никак не стали препятствовать им? Может потому что они поняли, что между ними не просто похоть, которой ты так боишься. Они любят друг друга.

– То, что они любят – ненормально, – ответила Клара, – и я использую все возможности, чтобы вылечить моего сына от этого недуга.

– Кто тебе в этом помогать будет? А что скажут Евгений и Анастасия, когда восстановят здоровье?

– Вот о них нам и надо сейчас подумать, – сказала Клара, – отвези меня в больницу к мужу, пожалуйста. А насчет моего сына я не намерена с вами вести беседы, это мое решение и я его менять не собираюсь.

– Хорошо, – сказал Тимофей, – через полчаса будь готова выехать.

Они вышли с кухни и оказались в гостиной:

– А почему полчаса? – удивилась Рита, – ждать зачем?

– Надо нам с тобой один визит сначала нанести, – сказал Тимофей, – чтобы тетушкины старания не были чересчур разрушительными. Поехали.

Рита и Тимофей на лифте спустились в гараж и выехали из дома в восточном направлении…

* * *

Катя Носова продолжала лежать в постели и ощущать себя полновластной хозяйкой ситуации и победительницей по всем фронтам. Виктору все эти бабские страсти были глубоко по барабану, он наслаждался самой ситуацией, тем что две женщины начали из–за него борьбу, хотя ни к одной из двух он не испытывал никаких эмоций, помимо желания поскорее ублажить собственные сексуальные потребности.

Зина же продолжала свое наблюдение, прекрасно понимая, что от нее ждут какой–то реакции, аффекта, взрыва. Кате это было нужно для закрепления собственной победы, а Виктор просто хотел получить удовольствие от самого момента:

– Чего ты плачешь? – продолжила Катя, – соглашайся. Платим мы вовремя, работы по дому немного. Горничная в нашем доме – находка, а не работа.

Зина резко развернулась и побежала по лестнице прочь, на бегу вытирая слезы, которые покатились из нее градом. А уж как было задето ее самолюбие – проиграть – этой корове Кате, которая скоро седьмой десяток разменяет! И променять ее – такую молодую, на этот кусок бекона.