Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

17. МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

Мой последний танец я танцую для себя

И я сделал эту жизнь для себя стильной

Шампанское в хрустале, жемчуг,

Бриллианты на обед, любовь на десерт

Если сегодня я влюблюсь – завтра это будет в газетах

А джакузи смоет с моего тела горечь.

Current music – Paul Oscar‑Minn hinsti dans

Хай, Сьело!

Как ты там, не устал еще балансировать над пропастью, изображать из себя заботливого и любящего сыночка, и форменного подонка, чтобы насытить своего папочку этой радостью, что он благополучно слепил по своему образу и подобия такой же кусок говна?

Задумался? Я знаю, что задумался, это неудивительно в таких погодных условиях. А музыка продолжает играть, серии накручиваются, когда чей выход не совсем понятно, но все происходит по законам шоу, мы обязаны их соблюдать.

Смешно? Мне совсем смешно, я смотрю на эти проблемы и от них хочется хохотать в голос и биться в истерике. Вперед – плачь и кричи – я не собираюсь поддаваться этому примеру. А знаешь почему? Я просто сильнее и злее, все, хватит играться в слабого и несчастного. Ведь ты же понимаешь, что чем хладнокровнее, тем страшнее. Месть – блюдо, которое подают холодным. Разве нет? Наверное нет. Скажешь неопытный, не знаешь. Шут с тобой – неопытный, тебя, бедную малютку одиннадцать месяцев, да какие там одиннадцать, почти два года тебя глупую бедняжку очаровывал злобный и нехороший гад, который вдруг оказался не очаровательным. А ты конечно у нас не виноват ни капельки. Хотя да. Ты не виноват, потому что я люблю тебя. В глазах других ты виноват не меньше моего и прекрасно это понимаешь. Более чем. И потому тебе сейчас так больно читать эти строки.

Люблю тебя, моя радость,

Твой навсегда А.

20.02.2010(вечереет)

Надя Гнидова сидела на кухне и пила чай. По телевизору, как обычно, показывали что–то совершенно неинтересное и скучное. Надя мешала ложкой чай и смотрела в окно. Пока что она не решила – удачный был сегодня день, или нет. Вроде столько всего сделала, перед Гордеевыми выставила себя в наилучшем свете, и все равно – ощущение такое, что все проиграла, что только могла проиграть. Ну что за невезение? Она оказалась нужна им только для вызволения Сони. А все дальше они сами. А как же она – Надя? Ведь она Антона хотела видеть, ведь она его так любит, так грезит о близости с ним. Пусть он полноват, и крупный, пусть он грубый с ней. Но она своего добьется, а от этого старого Андрея она его сама избавит и очень скоро, как только сможет разоблачить их. Для этого надо просто поселиться в их доме, только и всего. Но как это сделать то?

И тут Надю осенило. Если между Носовыми и Гордеевыми существует ненависть, из–за которой Носовы были готовы чуть ли не уморить свою дочь, то скорее всего Зина не станет долго терпеть у себя дома дочку, которая во всем старается угодить Гордеевым, – а ведь мама до сих пор и не знает, что тот же Тимофей – член этого семейства. Следовательно – рассудила Надя, – а не пора ли об этом мамочке все узнать. И посмотреть на реакцию. Именно так она и поступит.

Очень скоро у нее появился вполне внятный шанс эту идею претворить в жизнь.

В дверях загремели ключи, и очень скоро в полумраке прихожей Надя увидела мать. Та тоже встретила взгляд дочери и пошла прямо к ней чтобы разобраться.

Войдя в кухню Зина сразу пошла в атаку:

– Что за черт в тебя сегодня вселился сегодня у Носовых? Ты с ума сошла?

– Мама. Соня – моя подруга, и я хочу чтобы ей было хорошо, – начала Надя играть в правильную девочку, интересно как надолго хватит маму.

– И ты считаешь, что разлучить ее с родителями – это благо?

– Ну ты мне же тоже не все рассказала, – загадочно сказала Надя, – о ее болезни. А я еще утром подслушала как ты с той докторшей по телефону трепалась. И ты наивно полагаешь, что узнав, что любящие родители хотят сделать любимой дочке аборт на дому, я бы решилась ее там оставить?

Зина опешила:

– Так ты специально со мной к Носовым напросилась?

– Именно мамочка, – ответила Надя продолжая играть в правильность, —

– И ты сговорилась с ее женихом…

– Мама, – перешла Надя в наступление, – я еще вчера была в доме у Гордеевых и сама предложила им свою помощь. Потому что я люблю Антона Гордеева. И готова по их просьбе сделать что угодно.

– И ради этого предать меня?

– Погоди, мама, – ответила на это Надя, – я тебя не предавала. Просто я не обязана выполнять требования твоего чокнутого любовника и его жены–шизофренички.

В ответ на это Зина отвесила Наде пощечину:

– Выбирай выражения.

– Мама! – воскликнула Надя, – и это ты у меня требуешь? Если я не хочу мести одним местом перед людьми, которые мне отвратительны, то я не буду этого делать ни за что.

– Ты моя дочь!

– И что? Если мне не нравятся Носовы? Они мне отвратительны. Мне мерзко то, как они уродуют жизнь Сони.

– Она их дочь!

– Мама, даже я знаю, что это неправда.

Зина застыла от неожиданности:

– Анастасия сказала, что Соню они взяли из дома малютки, так как Катя тогда уже рожать не имела возможности, – продолжала Надя.

– Тем более, она должна уважать их решение.

– Мама, – возразила Надя, – это равносильно требованию – дочка, ты меня любишь? – тогда пойди и разбей себе голову о вот ту каменную глыбу, а то мне грустно что–то.

– Не утрируй.

– А ты на меня не дави, – ответила Надя, – я на стороне Гордеевых. Они и перспективнее чем твой нищий Носов. Что такое их развалюха в Мякурах, и дом Гордеевых в Северодвинском – если бы ты этот дом видела. На его фоне носовская берлога – нищенская лачуга, в которой бомжи живут.

Зина села на стул:

– Ты меня не слышишь.

– А ты – меня – ты любишь Виктора Носова? Люби. Но не мешай мне в связи с эти любить Антона Гордеева. Поняла?

И Надя выбежала с кухни, оставив мать в полном смятении.

* * *

Анастасия вошла в комнату, где отдыхала Соня. Женя продолжал возле нее дежурить. Соня открыла глаза и посмотрела на Анастасию:

– Здравствуй, Соня, – сказала она, – я пришла к тебе поговорить. И попросить прощения. Я перед тобой очень виновата.

– Я не держу на вас зла, – спокойно сказала Соня, – вы не могли предположить того, что мои родители окажутся способными на то безумие, что они устроили.

– Соня, я прошу тебя, просто скажи что прощаешь меня. Я должна была, просто обязана предусмотреть, что все закончится настолько ужасно. Я перед тобой и Женей очень виновата.

– Я прощаю вас, – сказала Соня.

– Спасибо тебе, дочка, – сказала Анастасия, – если тебе что–то будет нужно – всегда смело обращайся ко мне за помощью. Женька не даст соврать – я жесткая, но если вижу, что человеку нужна помощь – то помогаю.

– Конечно, – ответила Соня, – я очень ценю то, что вы делаете и делали для нас. Но у меня есть вопрос.

– Задавай конечно, я слушаю.

– Это правда что вы на грани разорения?

Женя и Анастасия переглянулись удивленно:

– Кто тебе такой бред сказал? – спросила Анастасия.

– Мама, – ответила Соня, – она считает, что Женя соблазнил меня, рассчитывая на их деньги.

– Какая знакомая песня, – произнесла Анастасия, – Соня, это чушь. У нас дела сейчас идут как нельзя лучше. А вот у твоего отца они сильно пошатнулись.

Закончив эту беседу Анастасия спустилась вниз и наткнулась на Евгения:

– Настя, – сказал он, – можно я тебе задам вопрос, а ты ответишь мне честно.

– Я постараюсь, – сказала Анастасия.

– Взрыв склада Носова с утра твоих рук дело?

– Жень, – Анастасия стала поправлять его рубашку и галстук, как делала это еще с тех времен, когда брат учился в школе, – ты же понимаешь прекрасно, что в случае его, девчонки бы внутри дома с этим уродом не справились, понимаешь?

– Это ты так ответила мне «да»?

– Да, – сказала Анастасия, – это я взорвала его склад. В конце концов, он фактически мой, что мне мешало это сделать? А если мою – хочу оставляю, хочу взрываю.

– Смоляне разорвали с ним контракт из–за этого, – объяснил Евгений.

– Ну и радуйся, – сказала Анастасия, – скоро он приползет к нам на коленях просить прощения. Хотя нет – это дерьмо не поползет. Позови Ирину и Марину, нам надо обсудить что делать дальше, с нашими голубками.

Вскоре бабушки появились в гостиной и состоялся семейный совет на четверых:

– Я не верю, – сказала Анастасия, – что это быдло остановит тот факт, что наш участок охраняется, находится под видеонаблюдением и так далее. Я не удивлюсь, если он решится спуститься сюда на вертолете. И я сомневаюсь, что в этом доме найдется хоть кто–то, кто смог бы от него отстреляться.

– Я в руки оружие то никогда не брал, – ответил Евгений.

– Что уж тогда говорить про наших бабушек, – покосилась Анастасия на Ирину и Марину.

– И как нам быть? – спросила Марина.

– Оставлять их здесь крайне опасно, и необдуманно, – они же могут и на власти надавить, ведь они не всегда покупаемы на сто процентов. Я хочу послушать ваше мнение.

– Соня пережила сильный шок, – заговорила Ирина, – и повтора этого кошмара ей не перенести. Кто знает, как отреагирует ее организм.

– Что ж, – подытожила Анастасия, – ты сама подвела меня к этому решению, которое, я верю, вы одобрите и примете. Женя и Соня уедут из города хотя бы на один–два месяца. Учебу они нагонят, с этим мы разберемся как–нибудь, зато вдали от города у них будет достаточно времени, чтобы прийти в себя. А там, с новыми силами – и на амбразуры.

– Которых через месяц может и не остаться, – подытожил Евгений.

– Да, конечно, если мой план сработает полностью, – улыбнулась Анастасия, – только мама, я боюсь, что тебе придется оставить дом на Марину и Клару – и поехать с влюбленными.

– А куда? – спросила Ирина.

– Я думаю, что сейчас самое время поднять твои израильские связи. Позвони своим в Израиль, договорись, а мы, как только они дадут добро закажем билеты. Виза туда не нужна, документы шерстить не будут, а Носов даже въехать не сможет туда.

– Это еще почему? – удивилась Марина.

– А у него последние крупные контракты были с иранцами. Так у него иранскими визами весь загранпаспорт уделан. Не пустят его на землю обетованную. За шахида примут.

– А если, – попытался сомневаться Евгений.

– А если будет, когда он узнает что они там. А мы это постараемся скрыть. Мама, иди звони своим, пока не совсем поздно.

Вскоре Ирина вернулась и сказала:

– Мои родственники уже нас ждут.

Анастасия посмотрела на Евгения:

– Пойдем билеты закажем.

– Постойте, – сказала Ирина, – а загранпаспорт у Сони есть?

– Не волнуйся, – ответила Анастасия, – мы и это проконтролируем.

Анастасия поднялась в комнату, где отдыхала Соня и выяснила что оба паспорта на ее имя лежат в ее же сумочке, благоразумно захваченной с собой Ритой во время вывоза из дома Носовых.

Вскоре три паспорта лежали на столе у Евгения, который через Интернет заказал билеты на самолет в Тель – Авив:

– На какой рейс ты заказал?

– Увы, – сказал Евгений, – придется лететь из нашего аэропорта. Шереметьевский вечерний рейс забит. Я думаю, что один раз можно будет потерпеть.

Анастасия стиснула зубы:

– Потерпим. Тем более, что евреи свои самолеты у нас не ремонтируют вроде бы, хотя я не уверена на сто процентов.

– А это мы сейчас проверим, – сказал Евгений, переключаясь между страничками, – ого, – вдруг сказал он, – ты это видела?

Анастасия посмотрела на заголовок новостного сайта – «Во взрыве склада в аэропорту винят его хозяев».

– Тоже ты постаралась.

Анастасия посмотрела на брата и ее лицо тронула холодная улыбка. Евгению стало немного страшно от того, как посмотрела на него сестра:

– Кстати, – вдруг вспомнила она, – мне Клара и Марина все уши прожужжали насчет тебя.

– В смысле? – испугался Евгений.

– Твоя супруга уверена, что ты бегаешь налево. Признавайся, это так? – я же все равно пойму, по тому как ты это скажешь.

– Насть, ну тебе это зачем знать.

– Ну ты юморист, – удивилась Анастасия, – а доверять я тебе как после этого буду? Или мне поменять вице–президента?

Евгений весь сжался и сказал:

– Да. Есть.

– Не бойся, я тебя не сдам. Молоденькая?

– Да. Очень.

– Влюблен?

– Нет. Просто хочу.

Анастасия рассмеялась:

– Ты неисправим, мой братец. Смотри только осторожнее, – и она вышла из кабинета с намерением лечь спать, поскольку завтрашний день обещал быть насыщенным событиями.

Анастасия поднялась по лестнице и посмотрела на гостиную. На стоявший в центре огромный банан, который собирался цвести, на уходившие в сторону ажурные строения оранжереи. Все эти безмолвные, по своей сути, сооружения будто шептали Анастасии – будь осторожна. Ты в серьезной опасности, Настя, будь осторожна.

Она продолжила путь по лестнице, зайдя в свою комнату взяла пульверизатор и устроила своим гардениям праздничный душ. Влага рассыпалась мелкими капельками по плотным темно–зеленым листьям, а в воздухе быстро распространялся магический и тонкий аромат жасмина. В такой атмосфере было не просто комфортно, а еще и очень приятно засыпать и видеть сны…

* * *

Счастье не отпускало их всю ночь и столь жарких объятий еще не было между двумя влюбленными, которые уже вкусили в полной мере друг друга и ничто для них не было приятнее, чем ласкать друг друга всю ночь, тем более, что за все эти дни они открыли для себя много новых зон, приносивших им немыслимую радость общения и удовольствия, зажигавших немыслимые и новые оттенки их бурного чувства. И это были уже не наивные попытки просто разгорячить друг друга, между любовниками вполне четко сформировалось отношение, в котором секс занял очень значительную роль. Когда Антон и Андрей сплетались в любовный узел, они отдавались друг другу всецело. А уж когда приходил черед взаимных ласк, то тут изобретательности их не было предела.

Но при всей этой многоцветной феерии отношений самым странным до сих пор было то, что радости взаимного проникновения плоти они все еще на себе не опробовали. Хотя ласки с участием этой части тела все больше входили в их практику, но до этого они пока так и не дошли в эволюции своих отношений. Но это был секс. Пусть без самой главной составляющей – но все эти ласки, объятия они воспринимались как наивысшее проявление их любви, которая продолжала раскрываться перед ними каждый раз все в более новом и разноцветном ключе.

И конечно экстаз, который они испытывали значительно усиливался тем, что они испытывали друг к другу.

Каждое утро, если они ночевали в квартире Андрея, они просыпались в объятьях друг друга, абсолютно голые и счастливые.

Андрей первым открыл глаза и увидел счастливое лицо Антона – тот еще спал и видел сны. Андрей нежно провел рукой по его левой щеке:

– Как же я люблю тебя, мое Солнышко, – сказал он, – ты самый бесценный дар, что я получал от жизни, милый. Ты книга, которую я читаю и каждый день открываю в тебе все новые и самые интересные черты.

– Какой же ты неисправимый романтик, – сказал просыпающийся Антон и одарил любимого самым пылким и горячим поцелуем, от которого сердце забилось чаще и так пульсировало, что казалось еще немного – оно выбьет ребра и отправится гулять само по себе – так оно хотело вырваться на свободу.

Они обнялись и прижались как можно крепче:

– Не отпускай меня, – шептал Андрей, – умоляю, не отпускай, я хочу чтобы это было вечно. Я так люблю тебя.

Но некоторые обязательства перед этим миром все таки перевешивали в этой эротической идиллии. Антон включил музыку:

– Самое что ни на есть пробуждающее и жестоко циничное творчество, – сказал он запустив «Мой последний танец» Пола Оскара. Влюбленные облачились в нижнее белье, носки, одели халаты и пошли на кухню сочинять завтрак, регулярно обмениваясь легкими ласками, поцелуями и знаками внимания.

Разместившись в гостиной и попивая кофе с тостами они продолжили взаимное любование друг другом, сопровождавшееся нежными поглаживаниями коленей и соприкосновение стоп. Глаза естественно были также устремлены в одном направлении – они смотрели друг на друга и оба взгляда были глубокими и влюбленными до беспамятства:

– Я не хочу чтобы это кончалось, – сказал счастливо Андрей.

– Я обещаю тебе, что это никогда не прекратится, – ответил Антон, опустив свою руку ему на колено и позволив себе крайность подняться чуть выше и проникнуть в святая святых. Андрей откинулся на подушке и закрыл глаза от удовольствия. Антон подполз к нему и осторожно обнял, осыпая поцелуями…

Сия эротическая идиллия напрашивалась на то, чтобы перебраться в постель и не вылезать оттуда еще часика эдак два, но весь кайф обломал телефонный звонок, от которых оба влюбленных последнее время не ожидали ничего хорошего:

– Ненавижу, – опустил свою голову на грудь Андрея Антон, – почему всегда так некстати.

– А вдруг что–то случилось? – посмотрел на него Андрей и взял трубку, но ответил все же не совсем довольным голосом, – я слушаю.

– Андрюш, доброе утро, это Соня!

Ему пришлось взять всю свою волю в руки и выстроить благожелательный тон:

– Привет–привет! Как самочувствие?

– Более–менее хорошо. У меня вопрос, – вы с Антоном нас в аэропорт провожать поедете?

– А куда вы улетаете? – подскочил Андрей.

– Сегодня в Израиль к родственникам бабушки Ирины. Втроем.

– Вот это новости!

– Что там случилось? – вмешался Антон.

Андрей закрыл трубку рукой и объяснил:

– Они сегодня улетают в Израиль. Мы едем их провожать?

– Что за вопрос! – возмутился Антон, – конечно едем!

Андрей снова заговорил в трубку:

– Мы приедем. Диктуй номер рейса и время вылета. Здорово. Мы сами доберемся я думаю, экспрессом. Встретимся там уже. По мобильным созвонимся.

Андрей выключил телефон:

– И когда они улетают? – спросил Антон.

– Сегодня днем. Рейс в час дня.

– Оперативно их тетя вывезти решила, – сказал Антон, – хотя неудивительно, учитывая то, какие сложились обстоятельства.

– А я люблю тебя, – улыбнулся Андрей.

– И я тебя, – ответил Антон и они поцеловались, – пойдем одеваться. Мы можем успеть часа на полтора заехать на работу.

– И то верно.

Уже в половину одиннадцатого утра из дома Гордеевых выехал кортеж. Хотя назвать эту процессию таким словом было бы слишком громко – просто Анастасия везла родственников до аэропорта. То, что Антон и Андрей рещились поехать на экспрессе очень упрощало поездку – поскольку в противном случае, пришлось бы ехать на двух машинах. Евгений собирался присоединиться к ним в аэропорту, поскольку у него оказались дела в городе. Анастасия прекрасно поняла куда и зачем поехал брат, но комментировать не стала.

В машине все внимание Ирины было занято Соней и та стоически терпела, про себя думая, что все это ей предстоит терпеть минимум месяц. Женя как мог отбивал настойчивое беспокойство бабушки, но она все равно не вслушивалась в его возмущения.

– Мама, – сказала Анастасия, – ты влюбленных то пожалей, смотри, чтобы не получилось, что ты им проходу совсем не давала.

– Настя! Это же другая страна!

– И что?

– Как это что? – не понимала Ирина.

– Значит так, – сказала Анастасия, – Женя, – если она вас достанет, – позвони мне, я все улажу.

Ирина обиделась и отвернулась к окну, а Марина попыталась ее утешить:

– Ира, ну не принимай все так близко к сердцу. Настя права.

Весь этот семейный кортеж и не заметил того, что от самого дома за ними не отставая двигалась фиолетовая «Ламборджини», в которой сидели Носов(шляпа, приклеенные усы, очки), Катя(огромный блондинистый парик) и Зина(еще один парик, на сей раз рыжий, очки и задорная шляпка). Катя, вооружившись биноклем докладывала о том, что происходит в машине:

– Главная и старуха спереди, голубки и еще одна старуха сзади, – говорила она, – болтают вроде бы. Напряжения не вижу.

– Да откуда там напряжение, – подала голос Зина, – эти люди никогда не знали что такое бедность и лишения.

– А ты что, знала? – съязвила Катя.

– Я до двадцати лет в общаге жила!

– Девочки, – подал голос Носов, – не ссорьтесь, – а про себя подумал, что это подобие шведской семьи начинает его забавлять. Он даже позволил себе представить сцену брутального лесбийского секса между Зиной и Катей, но никак не мог определиться КОГО из двух некрасивых женщин ему жальче всего в этой ужасной ситуации. Но тут дамы сами переключились с друг дружки на него. Причем отожгла именно Катя.

– Виктор, ты мне честно скажи, – она глядела на его шляпу, – ты не думал, что такие шляпы носят только педики? А уж в сочетании с очками и подавно?

– Я о том же подумала, – удивилась Зина, только не сказала, – нельзя было выбрать менее пидовый фасон? Да и рубашка твоя тоже, знаешь ли…

– Заткнитесь обе! Что нашел, то и одел, – завершил препирательство Виктор.

Автомобиль прибыл в аэропорт. Поскольку влюбленные регистрировались у ВИП-стойки, то там определить на какой они идут рейс было невозможно. А слежку за Соней и Женей поручили Зине.

Пока она вела наблюдение (а на этот случай Анастасия заготовила Носовым бесподобный подарочек), Виктор и Катя спустились на стоянку и без труда нашли машину Анастасии Гордеевой и Носов самолично полез под нее, чтобы оставить свой волшебный подарок Анастасии.

– Куда вы летите? – в ужасе спросил Антон, когда они подошли ко входу на посадку?6, над которым сияла надпись «Рейс?275. Норильск».

– И правда, – удивилась Соня.

– Зря волнуетесь, – ответила Анастасия, – посмотрите на соседний вход.

На нем красовалось – «Рейс? Р 2653. Тель – Авив».

– Ничего не понял, – удивился Женя.

– Да все проще простого, – догадался Андрей, – вы войдете через вход норильского рейса, а внутри уже пойдете на свой. Я прав?

– Конечно, – сказала Анастасия, – по вашему я не думала, что за нами могут Носовы тупо следить?

В десяти метрах от них сидела Зина и все видела. Но слышать их разговор не могла.

– Потому я и подумала, – закончила Анастасия, – что лучше предложить Виктору слетать куда–нибудь подальше, откуда в это время года можно и не улететь вовремя. А какие там сейчас комары летают! – поежилась она.

– Ну ладно, – сказала Ирина, – пока мы пройдем спецконтроль, потом таможню, долго это. Давайте прощаться, а мы пойдем.

Родственники долго обнимались, Марина естественно всплакнула. В последний момент прибежали Тимофей и Рита.

– Береги ее, – сказал Тимофей, обнимая Женю.

– Тиша, – вдруг сказала Рита, – мне кажется, или там сидит мама Нади?

Это услышала Анастасия:

– Пусть сидит, не мешай ей. Потом все объясню…

Уже позже, сидя в кресле самолета Соня смотрела на аэропорт и говорила:

– Мне так жалко улетать отсюда, милый.

– Но я же буду рядом с тобой, – сказал Женя и они поцеловались.

Сидевшая рядом Ирина смотрела на них с умилением и радовалась их счастью…

Проводив взглядом ушедших на таможенный досмотр Анастасия обернулась к широким рядам родственников и сказала:

– Люди. А вы в курсе что все мы в мою машину не влезем?

Тут же выяснилось, что Антон и Андрей собирались ехать назад на экспрессе и Тимофей с Ритой решили составить им компанию:

– Мы хорошо знаем это шоссе, и уверен, что будем дома намного раньше вас, – сказала Рита.

– Вы очень любезны, – улыбнулась Анастасия, – ну нам же легче. Евген, ты то хоть с нами? Марину я не спрашиваю, я знаю о ее аллергии на общественный транспорт.

– Я еду с тобой, – сказал Евгений.

– Тогда мы с вами прощаемся, и верю, что мне предстоит увидеть всех к ужину, – весело сказала Анастасия.

Тем временем Зина прибежала на стоянку и сказала:

– Бегом отсюда, они идут к машине.

Виктор выбрался из под автомобиля. Его гламурная розовая рубашка была уделана по–максимуму:

– А я уже все сделал. Стоит ей нормально разогнаться, и будет упс.

Катя и Зина довольно переглянулись. Виктор собрал инструменты и они пошли к выходу с паркинга, чтобы дойти до родного офиса и там переодеться. По дороге Зина изложила Носову то, что смогла выследить:

– Регистрировались они у вип–стойки, так что там рейс было не выследить. А вот на посадку я их поймала.

– И какой был выход?

– Да я и направление запомнила, – ответила Зина.

– И куда они полетели? – спросила Катя.

– В Норильск!

– Куда?! – хором спросили Катя и Виктор. Катя не представляла где это, а Виктор просто был шокирован.

– В Норильск, – повторила Зина.

– Анастасия Гордеева невыносима! – вскричал Виктор, когда они вошли в офис, – он чуяла что будет слежка. Но она не догадывается, что я могу все проверить через справочный узел сервера аэропорта.

Через пять минут Виктор Носов увидел, что одновременно с рейсом в Норильск отправились рейсы в Оймякон через Красноярск, в Астану и Пекин. А рейсом на Тель – Авив на том сервере фигурировал рейс на Караганду, вылетавший на пятьдесят минут позже.

– И куда же они тогда полетел, – тупо сказал Виктор смотря в монитор, – в Пекин они улететь не могли, туда нужна виза, а без нашего согласия ее бы не выдали. Что же получается? Астана, Оймякон или Пекин?

Женщины тупо смотрели на своего общего мужа и откровенно не знали что говорить по этому поводу. Они сами были достаточно всем этим шокированы.

– Что ж. Гордеева нас поимела, – сказал Носов, – только она еще не успела оценить нашего ответного удара, если вообще сможет его оценить.

– У меня есть идея, – загадочно сказала Катя.

– Весь во внимании, – сказал Виктор.

– Пойдем домой, и все это отметим. А то все время пьем порознь! Надо в конце концов нажраться вместе и под завязку! Благо есть отличный повод.

Зина и Виктор согласились с этой идеей, но сначала следовало сдать фиолетовый ламборджини и выкинуть злосчастные парики, грязную рубашку и шляпки.

Антон, Тимофей, Рита и Андрей тем временем устроились в уютном купе первого класса аэроэкспресса, который за пятнадцать минут должен был домчать их до Мурманского вокзала:

– Настоятельно рекомендую местный мохито, – сказал Антон, – боюсь, что именно здесь его делают лучше всего в городе.

Все согласились с его предложением и повели беседу о семейных делах, планах и личной жизни. На этом этапе Рита позволила себе вольность:

– Андрей, – сказала она, – признайтесь честно, вы с Антоном встречаетесь.

Антон и Андрей переглянулись. Соня не могла проболтаться. Тогда кто?

– Рита, – мягко спросил Антон, – откуда дровишки? С чего ты взяла?

Тимофей рассмеялся:

– Да просто мы с ней уже давно спорим – да или нет. Вот она и решила прямо спросить.

– Это неслыханно! – возмутился Антон, – мы же не подавали повода!

– А моя порнуха, которая тебя не заводила совсем? – поинтересовался Тимофей.

Антон покраснел, а Андрей на него как–то странно посмотрел.

– И что с того? Да, мы встречаемся и я его люблю, – выпалил Антон, схватил Андрея в охапку и поцеловал.

Рита застыла от неожиданности:

– Вот уж не думала… Я была уверена что просто друзья.

– А я слишком хорошо знаю своего брата, – ответил Тимофей, – и когда Андрей появился про себя сразу подумал, что все именно этим и закончится.

– А у тебя такие предчувствия откуда? – вдруг поинтересовался Андрей.

– Знаешь, наши бабушки обожают заострять внимание на том, как сильно Тоха похож на моего покойного отчима, старшего брата Анастасии. Я не могу подтвердить, так как не помню его. Но вот об одной его особенности я знаю точно – Антон Гордеев–старший, мой отчим был гомосексуалистом. Так что племянник скопировал его по ходу на сто десять процентов!

Рита подняла стакан с мохито и сказала:

– Хватит об этом, ребята, – будьте счастливы, – и они вчетвером чокнулись бокалами.

– Смотрите, – показал Антон за окно на переполненное шоссе, – вот в таком кошмаре сейчас стоит наша автомобильная тетушка.

Поезд пронесся на большой скорости мимо пробки, в которой действительно застряла Анастасия:

– Что мы теперь делаем? – спросил Евгений, – вроде проблема в этом направлении решена.

– Евген, – ответила Анастасия, – у нас есть парочка проблем, о которых ты, возможно и не подозреваешь. И я верю, что ты сделаешь в случае чего верные выводы из ситуации и не допустишь развала.

– Что за разговоры, Настя, – испугалась на заднем сидении Марина, – как будто ты куда–то денешься.

– Марина, – сказала Анастасия, – я кроме шуток опасаюсь Виктора Носова. И пока мы его не утопим окончательно – мы все будем в смертельной опасности.

– Тут я с тобой согласен, – сказал Евгений, – интересно, мы долго еще проторчим в этой чертовой пробке?

– Слушай, – сказала Анастасия, – а может мы попробуем на окружную уехать? Это конечно дикий крюк, но она не стоит как Вернадка.

– Попробуй, – ответил Евгений, – только на своей любимой эстакаде не гони, а то от твоих скоростей даже мне плохо становится.

– Евген! Ее строили с расчетом на 250 километров в час! Почему я не могу этим пользоваться?

– Потому что у тебя в машине слабонервная старуха, – констатировала Марина.

Анастасия начала перестраиваться в крайний ряд, чтобы через сто метров уйти по развязке на запад и выехав на объездную, въехать в город с юга, свободного от транспорта.

Носов, Катя и Зина ввалились в гостиную. Катя быстро включила громкую музыку, Виктор затеял на столе праздник алкоголика, вытащив спиртное из бара, а Зина быстро соорудила на кухне несколько подносов с закусками.

Когда градус праздника дошел до пиковой отметки, Катя неожиданно подошла к Зине с бокалом мартини:

– Зинуля, – сказала она, – у меня есть к тебе предложение, очень неожиданное.

– Да? – улыбнулась Зина, – я вся во внимании.

Катя подала ей фужер:

– Выпей со мной на брудершафт!

Зина сначала немного испугалась, но потом смело взяла бокал и сказала:

– А почему бы нет!

Виктор застал уже момент, когда руки женщин сплелись и они начали пить. А дальше произошло то, что окончательно вывернуло вечер наизнанку. По традиции все закончилось поцелуем, и какой это был поцелуй. Зина и Катя ласкали друг друга языками, а увидеть этого Носов не мог. Но он прекрасно понимал насколько сладкий поцелуй он наблюдает. Ведь ничто не может быть слаще искреннего поцелуя двух женщин, которые дико ненавидят друг друга и готовы поубивать из–за одного и того же мужчины. Это соприкосновение было особо долгим. Виктору даже показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Зина и Катя расцепились и Зина сказала:

– А ты прекрасно целуешься!

– Я знаю, – мягко сказала Катя.

А Виктору от этих слов стало очень неуютно – он совсем не помнил, как целуется Катя. А она именно этого и добивалась. Внутри Виктора внезапно возникло стойкое желание восстановить в своей памяти – каково это – хотеть собственную жену, желать ее страсти, поцелуев и объятий. Разумеется тонкого расчета супруги он не заметил, но позволил себе то, что сильно подпортило кайф Зине:

– Дорогая, – сказал он, – я хотел бы чтобы ты сегодня переночевала дома.

Это прозвучало очень мягко и вкрадчиво, так что Зина не заподозрила подвоха. Ну не хочет он сегодня секса, и не хочет. Все равно скоро она в этот дом переберется насовсем. И тогда уж точно будет заказывать свою музыку.

* * *

Антон и Андрей вошли в прихожую и зажгли свет. Андрей был немного раздражен и об этом сразу дал понять Антону:

– Значит, порнуха?

– Андрюш, – ответил он, – я же смотрел ее о тебе еще не зная.